Выстраиваем рынки вопреки капитализму
Автор: Гэри Шартье
Оригинальная статья: Embracing Markets, Opposing “Capitalism”
Быть либертарианцем — значит противодействовать применению насилия, которое затрудняет мирный, добровольный обмен. И совсем не следует понимать это как поддержку капитализма.
Имеет ли это утверждение какое-либо значение, зависит, конечно, от того, что вы подразумеваете под «капитализмом». Для некоторых людей, возможно, этот термин просто синонимичен свободному обмену. И если это все, что вы намерены сказать, когда говорите о «капитализме», вы совершенно правы, что нет реального конфликта между тем, о чем вы говорите, и разумным либертарианством.
Но люди очень часто имеют в виду некоторые другие смыслы этого слова, когда они используют его. Например: основные печатные и электронные СМИ регулярно используют «капитализм» для обозначения «экономической системы, которую мы имеем сейчас». И довольно часто можно услышать, что «капитализм» применяется как синоним «господства капиталистов, т.е. владельцев значительных капитальных активов, над рабочими местами и обществом». Либертарианские принципы, как я их понимаю, не влекут за собой поддержку капитализма ни в одном из этих смыслов.
В очень значительной степени экономическая система, которую мы имеем сейчас, — это та, в которой мирный добровольный обмен отсутствует. Взаимосвязанная сеть правовых и регулирующих привилегий приносит пользу богатым и людям с хорошими связями за счет всех остальных (например, патенты и авторские права, тарифы, банковские ограничения, правила профессионального лицензирования, ограничения на землепользование и т.д.). Военно-промышленный комплекс перекладывает невероятные суммы денег — под дулом пистолета — из карманов простых людей на банковские счета правительственных подрядчиков и их приближенных. Любые субсидии подпитывают сеть привилегий предприятий и некоммерческих организаций. А государство защищает права на землю, взятые под угрозой оружия или захваченные произвольным распоряжением для дальнейшего распространения среди привилегированных лиц и групп. Нет, экономики США, Канады, Западной Европы, Японии и Австралии, по крайней мере, не являются плановыми. Государство не претендует на формальное право собственности на (большую часть) средств производства. Но участие государства на разных уровнях в обеспечении и укреплении экономических привилегий затрудняет определение экономической системы, которую мы имеем сейчас, как свободной. Поэтому, если «капитализмом» называют систему, которую мы имеем сейчас, то у любого, кто выступает за свободу, есть веские основания скептически относиться к капитализму.
Привилегиями, которые обозначают существующий экономический порядок, как бы мы его ни называли, обладают в основном те, кто имеет наибольшее политическое влияние и наибольшее богатство. И сеть привилегий, сохраняемых государством, по целому рядоу направлений повышает привилегии капиталистов на рабочих местах. Что касается рабочего места: обеспеченные государством привилегии уменьшают возможность самозанятости (повышая требования к капиталу и увеличивая затраты на вхождение в рынок, одновременно сокращая ресурсы, которые люди могли бы использовать для открытия и ведения собственного бизнеса). Это также накладывает ограничения на профсоюзную деятельность, что снижает способность работников эффективно вести переговоры с работодателями. Сокращая альтернативы оплачиваемой работе и сокращая возможности коллективных переговоров работников, государство существенно увеличивает влияние работодателей. Короче говоря: господство «капиталистов» на рабочих местах и в обществе было бы немыслимо без участия государства. Опять же, если это «капитализм», сторонники свободы не имеют оснований для его оправдания.
Конечно, можно предположить, что даже если «капитализм» часто используется для неугодных социальных явлений, он так же часто используется для описания экономической системы, для которой свобода действительно является центральной. Я не уверен, каковы соответствующие пропорции или какой вес следует придавать конкретным случаям использования «капитализма» тем или иным образом. Однако я совершенно уверен, что негативное употребление существует уже давно («капиталистический» в уничижительном смысле использовался восторженными сторонниками свободных рынков, такими как Томас Ходжскин, в первой половине XIX века) и очень распространен сегодня. Действительно, я боюсь, что слишком часто, когда «капитализм» используется в позитивном смысле, он используется в качестве концепции «пакетного соглашения» (как Родерик Лонг подчеркнул) и одновременно означает «свободный обмен» плюс либо «статус-кво», либо «правление капиталистов» (либо и то, и другое). Это слово уже запятнано. И когда люди на улицах развивающихся стран воспевают свою оппозицию «капитализму», они на самом деле имеют в виду не подлинную свободу, а скорее имперское господство со стороны правительства США и его союзников. Я думаю, что для либертарианцев жизненно важно объяснить, что система этатистского гнета, которую клеймят протестующие, не единственная выступает за свободу.
Авторы редакционных страниц Wall Street Journal , комментаторы Faux News и (иные) представители политической и экономической элиты могут продолжать называть «капитализмом» все, что им нравится. Они не являются естественными союзниками либертарианства, и у либертарианцев нет оснований подражать им. Поддержка свободных (или освобожденных) рынков вполне соответствует активному антикапитализму.