Дагон: что скрывает морская пучина

И где-то среди них, там, куда не проникнет тень солнца, царствует Дагон — Бог моря и покровитель Глубоководных, знакомый многим из произведений американского мистика Г. Ф. Лавкрафта. Но не все почитатели творчества Лавкрафта знают, что Дагон — это не выдуманный писателем персонаж, а древнее западно-семитское божество, ‏национальный бог филистимлян.

Интересно, что изначально образ Дагона не был окружен мистическим ореолом, да и вообще имел весьма посредственное отношение к морским пучинам. Дагон, известный еще как Даган (аккадские источники и тексты Мари, Эблы и Угарита), являлся богом сельского хозяйства, плодородия и земледелия. Считалось, что именно он изобрел плуг, научил людей обрабатывать и засеивать землю, спас их от голода. Этого бога любили и почитали, ему устанавливали храмы во всех главных городах среднего Евфрата, селения и правители назывались в его честь.

Кстати, существует две версии происхождения имени божества: от древнееврейского דָּגָן, что означает «злак», или от ивр. דג — «рыба». И если связь со злаками понятна, то ассоциации с рыбой вызывают некоторые вопросы. Однако здесь все тоже довольно легко объясняется. По одной из гипотез, «Дагон» (Даган) имеет общий корень с араб. dagana — «быть облачным». Здесь четко прослеживается связь между земледелием и погодными условиями, ведь не могло быть успешного урожая без дождя. Следовательно, Дагонвоспринимается не только как бог урожая и податель пищи, но и как бог дождя, рыбоводства и прочее.

Встречаются упоминания Дагона и в библейской литературе, где он описывается как получеловек-полурыба (см. от ивр. דג – «рыба»). Именно такая трактовка образа находит свое воплощение в «Мифах Ктулху» Г. Ф. Лавкрафта, где Дагон и приобретает все известные нам мистические черты. По сути, «Мифы Ктулху» — это мифология, созданная писателем, которую впоследствии дополняли и другие авторы, писавшие в стиле Лавкрафта и опирающиеся на описанных им существ. К таким писателям можно отнести Августа Дерлета, Роберта Говарда, Фрица Лейбера и многих других продолжателей жанра.

Этот труд Лавкрафта, конечно, не был выдумкой целиком. Он имел под собой довольно обширную основу. Писатель обращался к артефактам и древним книгам, добавлял к этому свои сны и размышления, и создавал мир, наполненный первобытным ужасом и находящийся за гранью понимания живого человека. А правят в этом мире Древние — ужасные, сильные боги, пришедшие на Землю со Звезд. Среди них Йог-Сотот, связывающий миры и измерения, Ньярлатотеп — воплощение хаоса, Ктулху — владыка миров, спящий на дне Океана, ужасающий Азатот, скрытый за 11-ю печатями… Есть среди них и Дагон — подводное божество, дарующее своим последователям полные рыбой сети и вечную жизнь.

Говард Филипс Лавкрафт, творивший в XX веке, стал в мировой литературе уникальнейшим автором, чье творчество, неоцененное при жизни, после смерти писателя даже задало новое литературное направление — Лавкрафтовские ужасы.

Отсылая читателя к готическим романам, Лавкрафт не сочинял, а описывал свои сны. Да-да, именно описывал: ведь с детства Говарду снились древние чудовища, которые уносят мальчика на своих перепончатых крыльях в древние города, и книги, содержание которыхне должен знать ни один человек. Так родился и рассказ «Дагон», являющийся ничем иным, как описанием сна сразу после пробуждения автора. Любопытно, что записав свой сон, Лавкрафт впоследствии так и не внес в текст ни одного изменения, и мы с вами прочли «Дагона», что называется, в исходном виде.

Итак, главный герой рассказа, сбежавший из плена и вот уже несколько дней скитающийся по океану на шлюпке, вдруг попадает на таинственный, зловещий остров. Увидев вдали высокий холм, он направляется к нему и находит там мрачное ущелье. Герой спускается в ущелье и видит странный столб с древними письменами. Не успев осмотреться, рассказчик видит, как волнуется вода, и в ту же секунду перед его глазами предстает повелитель глубин — ужасный древний бог Дагон. Вне себя от страха герой кидается прочь, спускает на воду шлюпку и плывет всю ночь, пока его не подбирает корабль.

Громадный, напоминающий Полифема и всем своим видом вызывающий чувство отвращения, он устремился, подобно являющемуся в кошмарных снах чудовищу, к монолиту, обхватил его гигантскими чешуйчатыми руками и склонил к постаменту свою отвратительную голову, издавая при этом какие-то неподдающиеся описанию ритмичные звуки…

Но подоспевшая помощь в итоге не спасла мужчине жизнь: вспоминая те ужасные секунды в ущелье, он не может избавиться от охватившего его ужаса, даже морфий не в силах облегчить его страдания. Герою слышится, что Дагон призывает его, что он уже здесь, за дверью комнаты… Крича от ужаса, рассказчик выпрыгивает из окна.

Однако «Дагон» можно считать предисловием к еще более жуткому рассказу «Тень над Иннсмаутом», из которого мы узнаем гораздо больше как о самом Боге, так и о его почитателях. Несколькими взмахами пера Лавкрафт создает ни с чем не сравнимую атмосферу города на берегу моря, где все время идут дожди, где живут очень странные, замкнутые люди с кожей белее снега и холодными водянистыми глазами, где не любят чужаков и где время от времени происходят жуткие и необъяснимые вещи.

Главный герой рассказа, любознательный англичанин, путешествует по Англии. Однажды он слышит о таинственном Иннсмауте и решает непременно посетить этот городок. Воплотив свой план в реальность, рассказчик сталкивается с враждебностью местных жителей. Они отказываются вступать в разговор, носят одежды с капюшоном, скрывающие практически все тело, от них сильно пахнет рыбой, и каждый из них словно хранит множество тайн. Оказывается, в тех краях даже есть понятие «иннсмаутская внешность», которое говорит не о принадлежности к некой расе, а совмещает в себе такие черты, как бледность, худоба, рыбный запах и прочее.

Одно обстоятельство особо резко бросалось в глаза: люди здесь казались намного более зловещими и отталкивающими, чем в центральной части города, отчего я несколько раз ловил себя на мысли о том, что нахожусь в какой-то фантастической, враждебной среде, сущность которой, однако, по-прежнему оставалась совершенно неуловимой для моего сознания…

Внезапно на улицах города рассказчик встречает пьяницу, он угощает его виски, чтобы развязать ему язык, и пьяница охотно делится тем, что знает об Иннсмауте и его жителях. Эта история граничит с безумием, и поначалу рассказчик не воспринимает ее всерьез. По словам пьяницы, местные жители отвергли христианского бога и поклоняются Дагону — богу морских глубин, два раза в год принося ему кровавые человеческие жертвы.

Но, конечно, это не вся история. Пьяница рассказывает, что странная внешность местных жителей — это не следствие болезни. Правда в том, что Иннсмаут населяют полулюди-полурыбы, которые могут жить на суше, а могут уходить в морские глубины.

В ту ужасную ночь… я увидел их. Я снова был у себя на крыше… скопления их… чуть ли не настоящие толпы покрывали своими телами поверхность всего рифа, а потом поплыли через гавань в сторону устья Мэнаксета…

Когда-то в обмен на благополучие города и на богатый рыбный улов люди продали свои души Дагону, вступили в связь с глубоководными и зачали потомство… Люди, которые, казалось, рождались совершенно обычными, на определенном этапе жизни начинали превращаться в амфибий, море звало их, и они не могли победить этот зов.

Внезапно пьяница прерывает рассказ и кричит, что их заметили. Рассказчик не понимает, в чем дело, и уходит, надеясь уехать на автобусе из городка, но его планы рушатся. Ему приходится встретить ночь в мрачном морском городке, где ему откроется ужас, а затем и прекрасная тайна, касающаяся и его самого.

Нельзя не упомянуть, что на основе рассказа «Тень над Иннсмаутом» в 2001 году режиссер Стюарт Гордон снял фильм под уже знакомым нам названием «Дагон». Это невероятно атмосферный, жуткий фильм, в котором реальность сложно отличить ото сна, а люди-амфибии кажутся то невыразимо ужасными, то самыми прекрасными созданиями во Вселенной. Абсурдность происходящего, с которой столкнулся главный герой фильма, сначала вводит зрителя в недоумение, а потом предстает единственно верным итогом, гармоничным финалом для любого из нас.

Ведь кто сказал, что жизнь на земле — это и есть наш удел, когда просторы океана настолько безграничны и прекрасны? Кто сказал, что люди — это лучшее, когда есть более совершенные существа, способные жить и любить вечно? И кто сказал, что мы — это мы?