Тут все в десять раз сложнее: Космос на потолке о жизни и музыкальной активности в Токио
После 24 февраля 2022 года российская инди-сцена ожидаемо разлетелась на сотни осколков. Многие музыканты разъехались по разным концам света, многие остались, но поменяли составы, многие просто развалились, кто-то нашел силы делать что-то с нуля. География тех, кто уезжал, весьма обширна, но сводилась к маршрутам, к которым за последние два с половиной года уже все привыкли: Ереван, Тбилиси, Белград, Казахстан, иногда Аргентина. Реже что-то еще — например, Антон из Jars сейчас в Португалии и, похоже, тоже много делает для того, чтобы не выпадать из музыкально-концертного контекста.
Но история дрим-поп группы Космос на потолке все равно показалась мне уникальной: группа переехала в Японию, где практически сразу возобновила концертную деятельность, исполняя песни на русском языке с барабанщиком-американцем, и стала частью местной инди-сцены. Если, конечно, речь вообще идет о какой-то сцене.
Мне стало интересно, в каком виде это все существует в Токио, насколько это похоже или непохоже на российские коммьюнити, вырастающие в разные годы вокруг тех или иных центров типа Мазэрлэнда, Боли, Панк Фикшена, Васи Огонечка, абстрактных реп-поэтов, новой искренности, Склада номер три и так далее.
Кроме того, мне захотелось узнать и про быт в целом: участники Космоса на потолке переехали в не самую типичную с точки зрения эмигрантского выбора страну с ребенком и вынуждены были привыкать к совсем другой культуре, другой обстановке, другим контекстам.
Мы созванивались с ребятами несколько раз в декабре 2022 и январе 2023, потом я еще созвонился с лидером японского проекта Yasu Cub — наполовину японцем, наполовину американцем, который подружился с участниками Космоса на потолке и который с большим энтузиазмом рассказал мне о том, как там все устроено.
По итогам этого всего я хотел сделать огромный всеохватывающий текст, но время съедалось просто чудовищно, как и мой покой, потому что ситуация у группы развивается, концерты играются все чаще, и стало страшно, что скоро вся эта информация будет не актуальна и не интересна. Поэтому я решил выпускать текст частями. Это первая. В ней будет больше про музыку. Во второй будет больше про эмоции и быт. Но и про музыку тоже.
Космос на потолке
Вика Фролова сочиняла музыку с детства. Лет с четырех или пяти. Много раз она пробовала создавать группу. «Самой первой, наверное, была кавер-группа, чтобы петь песни Ранеток, в классе седьмом», — вспоминает вокалистка Космоса на потолке.
Вика собирала разные составы, какие-то распадались, какие-то существовали дольше, но до студийного релиза дело не доходило. И тогда в 22 года у нее созрел план: выбрать свои лучшие песни, максимально продумать, какими они должны быть, накопить денег и найти звукорежиссера, который поможет ей их записать, свести и отмастерить. Так она и поступила. Итогом стал дебютный альбом Космоса на потолке «Ледяные лимонады».
Я до сих пор помню свои первые ощущения от прослушивания заглавной песни. Словно ты попал в чьи-то хрупкие воспоминания о счастливом детстве. Это была максимально негромкая, деликатная, ненавязчивая музыка, это был российский инди-поп, которого всегда хотелось побольше.
Не один я тогда полюбил «Ледяные лимонады». Услышав этот релиз, Вике написал Илья Канухин, вокалист группы Mari! Mari!, успевший поиграть с Retuses и Parks, Squares and Alleys. «Он сказал, что ему очень понравился альбом, и спросил, есть ли живой состав для концертов. — говорит Вика. — Полного состава не было. Илья стал барабанщиком».
С тех пор Вика и Илья — костяк группы, и именно они переехали в Токио. Туда их пригласил Максим Матюнин, басист из Владивостока, с которым Илья вместе играл в Mari! Mari!. Макс уехал в Японию больше пяти лет назад и осенью 2022 года позвал Илью в IT-компанию.
Про нюансы переезда — например, про перевозку Ильей разобранных гитар в ручной клади, про ощущение судьбоносности этого перелета до Токио, про расставание с другими участниками московского состава, мы поговорим потом. А сейчас — сразу про японскую сцену.
«Мы поняли, насколько говнорок международное понятие»
Вика рассказывает мне, как они сошлись с японской группой, которая предложила им сделать концерт.
«Мы просто пошли тусоваться втроем: я, Илья и Арина (дочь Вики — прим.ред). Приехали погулять вечером в район Сибуя. Это центр Токио. Мы нагуглили, что там будет какой-то мини-фестиваль инди-групп в небольшом баре. Бар оказался классный, такой Powerhouse на минималках.
Было очень весело. Арина там угорала вообще, танцевала под все группы. Мы со всеми перезнакомились».
«Это вообще очень важно, когда ты живешь за границей — постоянно со всеми знакомиться и общаться, — поясняет Вика. — Никогда не знаешь, кто из этих людей потом тебе в чем-нибудь поможет и с кем у тебя возникнет хороший контакт».
«Из четырех выступающих тогда групп ближе всего по духу нам оказалась последняя, Yasu Cub. Они играли клевый дрим-поп. Таких групп здесь меньше, чем можно было бы ожидать. Кажется, что большинство групп — это какие-то металлисты. На первый взгляд, по крайней мере».
«Как и везде, — добавляет Илья. — Метал, каверы, джаз и какой-нибудь говнорок (смеется). Мы, кстати, поняли, насколько говнорок международное понятие. Столько есть американского или японского говнорока. Слушаешь и понимаешь, что это прям Наше радио в худшие времена».
Вика возвращается к знакомству с Yasu Cub — группой, по своему подходу к звуку чем-то похожей на Космос на потолке. Это тоже неспешный, не резкий дрим-поп, идеальным выражением которого я по сей день считаю шведскую группу The Radio Dept.
Именно участники Yasu Cub предложили Вике и Илье сделать совместный концерт. Вот так вот просто, в первом совместном разговоре. Предложили — и сделали.
«Просто у их знакомых есть бар, и там простые условия выступления — 50 процентов».
Вика: 50% клубу, 50% группе после того, как будут посчитаны все деньги за билеты, купленные на концерт.
Capybara Tapes: А в России обычно как было чаще всего?
Илья: А если клуб такой типа ох*евший, то 70 на 30 (смеется)
Вика: Ну, не ох*евший! Бывает такое, что клуб просто в плохой ситуации. Например, у них там убытки или проблемы с арендодателем.
В общем, чуваки из Yasu Cub нам сами написали, сказали, что их пригласили выступить в клубе Mogu Mogu, и предложили сыграть вместе.
Говоря о размерах этого клуба, Илья вспоминает историю из Питера.
Илья: Мы делали в Питере концерт в очень маленьком клубе «Кружок». И после него чувак нам написал, что пришел, встал в лестничный проем, а в зал, где мы играли, не влез.
Не то чтобы там какой-то аншлаг был, пришло человек 80, просто это вот настолько маленькое заведение.
Токийский клуб Mogu Mogu чем-то похож.
Вика: Это очень классный клуб. Стильный, уютный. Чем-то похож на Tago Mago, только меньше (это такая площадка в Нижнем Новгороде — прим.ред).
Илья: И он оформлен довольно прикольно. Разные разноцветные штуки, такая психоделическая тематика. По совместительству это вообще-то магазин пластинок.
Вика: Куча обложек висят на стенах, куча мерча классного.
А владелец Mogu Mogu - китаец. У него в Китае есть клуб с таким же названием. Поэтому там не только японские записи продаются, но и китайские.
Capybara Tapes: А [новый барабанщик] Джоуи на какой стадии к вам присоединился? Он же был уже на первом концерте, да?
Вика: Когда мы встретились с Yasu Cub, мы еще, кажется, не были с Джоуи знакомы. Но потом все как-то сразу произошло…
Илья: Джоуи к нам подключился за две недели до концерта. Мы успели провести всего две репетиции.
Capybara Tapes: А какие были зрители?
Вика: Преимущественно европейцы, русские, украинцы и американцы. И один или два японца.
Мы продали где-то сорок с лишним билетов, значит, в зале было примерно пятьдесят человек, учитывая наших друзей, прошедших бесплатно.
Вика: Большинство людей узнали о концерте через популярный японский сайт про разные мероприятия. Такой местный вариант журнала Time Out.
Илья: Пришли слушатели, которые ходили на наши концерты в России, в Казани и в Москве.
Вика: Были люди, с которыми у нас общие русские друзья. Это был отличный концерт, зрители были очень дружелюбные.
Некоторые знали тексты наших песен. Это помогло нам, мы чувствовали себя более уверенно. И как группа, я думаю, мы отлично справились.
Илья: Учитывая, что это был наш первый концерт после всего двух репетиций в новом составе, все прошло отлично.
Зрители пели и танцевали! Чувак из Одессы после концерта угостил меня водкой и поцеловал!
Capybara Tapes: Вы пели ваши старые песни, на русском, да?
«В Токио очень дорого быть музыкантом».
Я спросил, как все было устроено на первом концерте. Была ли там, например, барабанная установка на сцене?
Илья: Да. Как и на концертах в России, была установка, гитарные комбики... Как обычно.
Макс: Да, но у них еще малый барабан был! В России обычно нужно приносить свой.
Илья: Тут все супер профессионально относительно оборудования и концертной звукорежиссуры. Даже на маленьких площадках все отлично звучит.
Capybara Tapes: Вы должны были платить за аренду?
Илья: Нет, на первом шоу мы не платили.
Вика: А второй концерт был вечеринкой по случаю выхода японского фильма, в который взяли нашу песню. Там нам тоже не пришлось платить, но мы и не заработали ничего.
Capybara Tapes: А на первом концерте вы заработали что-то?
Илья: На самом деле да! Около восьми тысяч йен! Это примерно пять тысяч рублей.
Этого нам хватило на оплату одной репетиции =)
«В Токио очень дорого быть музыкантом, — отмечает барабанщик Джоуи. — Дома играть на барабанах не получится. Не знаю, как это устроено в России, но в Америке мы обычно идем к кому-то домой. В гараж, например. И, мне кажется, тут нет студий, которые можно арендовать надолго. В Америке мы могли, например, тремя группами договориться и снять себе точку на пять месяцев. Здесь я ничего такого не видел».
Про Джоуи я хотел поговорить отдельно, выделив под его свидетельства отдельную главу.
Capybara Tapes: А как ваша песня попала в тот фильм?
Макс: Я познакомился с Джуном – чуваком, который писал саундтрек для этого фильма. Он удивительно хорошо говорил по-русски. Джун был женат на русской девушке и несколько лет прожил на Камчатке.
Он друг парня, который организовывал наши первые концерты во Владивостоке 15 лет назад.
А пять лет назад мы пошли с ним выпить, и все это время были на связи.
И да, он просто связался со мной по поводу песни в прошлом году. Думаю, это было еще до того, как мы хотя бы задумались о переезде [Ильи и Вики] в Японию.
Вышло так, что премьера фильма совпала с переездом Вики и Ильи.Очень редко бывает, когда ты просишь какую-то иностранную группу о песне для фильма, а группа потом переезжает туда, где ты живешь.
Илья: Это такое прикольное совпадение.
Вика: Джун в первую очередь любил и до сих пор очень любит Mari! Mari!. Было очень мило с его стороны и очень весело, когда перед нашим вторым концертом он был диджеем и ставил песни Mari! Mari!.
Илья: Он хорошо знает локальную российскую инди-сцену, особенно группы из Владивостока и с Дальнего Востока.
«Когда ты оказываешься в вакууме, это трудно и грустно»
Я спрашиваю у ребят, насколько тяжело было заниматься музыкой после всех этих потрясений. «Не стояло вопроса, продолжать это делать или нет, — говорит Вика. — Это очень важная часть жизни, и, думаю, мы можем заниматься ею в любых обстоятельствах».
«Для этого совсем не обязательно встраиваться в какую-то сцену», — добавляет Илья.
«Ты можешь публиковать музыку в интернете, даже если ты в Антарктиде. — продолжает Вика. — А вот отсутствие сообщества, к которому мы привыкли, отсутствие русскоязычной сцены — это уже тяжело».
«Это оказалось сложнее, чем мы думали. Не только фактически что-то организовывать, хотя мы привыкли делать концерты и почти всегда делали их сами, но и психологически. Когда ты оказываешься в вакууме после активной музыкальной жизни в привычном сообществе, это трудно и грустно».
«Здесь просто все сложнее примерно в десять раз, — говорит Илья. — Например, совершенно другие условия работы с клубами».
Вика: В России легко договориться практически с любым местом на комфортные проценты для клуба, некоторые вообще отдают всю сумму со входа артистам, а сами зарабатывают на баре. А здесь…
Илья: Возьмем место, в котором мы играли последний концерт, приуроченный к выходу фильма, в который взяли наш трек. Я посмотрел на сайте, аренда на вечер выходного дня стоит 150 тысяч йен (на момент написания текста это около 95 тысяч рублей — прим.ред).
Вика: При том, что это стандартный клуб, сравнимый по масштабу с…
Илья: Ну вот человек сто — это уже много. Получается, что если сделать билеты дешевыми, а самые дешевые билеты — это полторы тысячи иен, то есть примерно тысяча рублей, то ты начнешь зарабатывать только после сотого проданного билета.
Вика: Здесь очень дорогая аренда. Репточки тоже дорогие, раза в три дороже, чем в Москве. И билеты на концерты тоже.
Илья: В целом здесь все дороже.
Макс: На сольный концерт здесь цену билетов ниже 3000 мало кто делает. Но тут частая практика, когда за вечер выступает десять групп, все подряд играют, все сами распространяют билеты, ты зарабатываешь только с тех билетов, которые сам продал. Начинающим группам здесь гораздо сложнее, чем в России.
Илья: Билет на Alvvays стоит 7000 йен, Slowdive приезжают в марте, на них 10 тысяч йен. Но это легенды мирового уровня. А если какая-то инди-группа, то это будет 3000 йен за вход.
В России, например, мы продавали билеты по 1000 рублей…
Вика: Но это максимальная цена.
Илья: Ну, 700 рублей. Столько на нас стоили билеты в Powerhouse. А на Pixies в Москве билет стоил три тысячи рублей… Короче, между стоимостью билетов на инди-групы и популярных чуваков здесь разница меньше, чем в России.
Вика: Да, здесь меньше разница. Мы вот за 3500, получается, билеты продавали на концерт, посвященный презентации фильма. Все странно и пока не совсем понятно.
«Что вы тут выпендриваетесь?»
Илья: Мне написали забавный коммент в фэйсбуке под постом о поиске барабанщика. Какая-то чувиха предложила организовать нам тур. Я подумал — о, ни фига, мы еще даже барабанщика не нашли, а нам уже тур предлагают!
Но в итоге это оказалось какой-то мутной историей. Тур должен был быть такой: несколько концертов в Токио, несколько в других городах, в общей сложности штук десять. В пределах пары часов езды от Токио.
И оказалось, что мы сами должны платить за переезд, проживание. Бесплатно тебе предоставляется только возможность сыграть на этих площадках.
Илья: Причем на каждом этом концерте планировались какие-то локальные группы. И типа одна группа, которая будет ездить везде. Как чуваки, которым больше всех надо (смеется)!
Мы с этой женщиной списались, я задал конкретные, довольно простые вопросы — а кто кому сколько платит, что происходит, техрайдер, проживание, переезд. Она мне пишет в ответ: “Чуваки, все на вас! И здесь начинающие группы были бы рады такому предложению, чего вы тут выпендриваетесь?” Я вежливо отказался.
Вика: Мы, может, и поехали бы, если бы у нас не было ребенка и если бы у нас не было возможности выступать на более удобных условиях. А у нас такая возможность есть, потому что все-таки есть прослушивания на спотифае, есть даже русскоязычные слушатели, которые здесь пришли на два наших концерта и знали наши песни. Было невероятно приятно. Огромная поддержка ощущалась от этого. Так что не было смысла соглашаться на какие-то дурацкие условия. И в России нам тоже периодически попадались организаторы, которые предлагали стремные условия.
Илья: Мне кажется, здесь большая конкуренция. Среди начинающих групп. Все борются за места. За возможность сыграть. Поэтому заведения в более выгодном положении. Если ты играешь сольный концерт, на который ты сам продаешь билеты, то, если ты не продашь билеты, ты прогоришь довольно быстро.
«Космос на потолке выделялись, потому что мне действительно понравилась их музыка»
Большую часть интервью я говорю с участниками нового состава Космоса на потолке на английском. Все ради Джоуи, для группы было важно, чтобы он присутствовал на протяжении всего интервью.
Джоуи — новый барабанщик Космоса на потолке. Он фанат Blur, у него есть прикольное видео, в котором он играет на барабанах ВСЕ (!) песни Blur за шесть минут или около того. Вообще у него очень много разных барабанных каверов на Youtube-канале и в Инстаграме. Он американец, до переезда в Токио жил в маленьком городке Мидленд в штате Техас, но много выступал в Остине, столице штата. Музыкой он занимался в свободное от работы и учебы время.
«Я впервые приехал в Японию в 2018 году, когда учился в колледже. Прожил здесь 4,5 месяца, потом вернулся в США, чтобы закончить учебу. И задался целью вернуться в Японию на более долгий срок», — рассказывает он. — Я поступил тут в аспирантуру, приехал в 2020 году, когда началась пандемия. Проучившись два года, я получил работу в Токио и с тех пор вот живу здесь».
Ребят из Космоса на потолке он нашел в Фэйсбуке, наткнулся на их объявление о поиске барабанщика.
«Я уже играл в Токио с несколькими другими группами, но Космос на потолке выделялись, потому что мне действительно понравилась их музыка. С группами, с которыми я работал до этого, не было такого мэтча», — без тени улыбки откровенничает Джоуи. Он вообще парень серьезный и спокойный. По крайней мере, на первый взгляд.
Мне интересно, как бы Джоуи описал музыку Космоса на потолке. «В объявлении они упоминали шугейз и дрим-поп, — поясняет он. — Я был большим поклонником шугейза, много слушал My Bloody Valentine в старших классах.
Я искал инди-группу, которая играла бы такую музыку. Так-то у нас в Токио куча групп, но они играют или каверы, или что-то типа металкора, а это не то, чего я бы хотел».
Я спросил у Джоуи про разницу между Остином и Токио с точки зрения музыкальной жизни.
«Если говорить о концертах, то в Токио широко распространена система «плати и играй», — говорит он. — Многие клубы хотят, чтобы вы платили им, если хотите у них играть. Это немного необычно.
Обратная сторона состоит в том, что многие площадки в Токио сделаны более профессионально. Есть целая команда людей, которая тебе помогает. В США обычно в вашем распоряжении всего один звукарь, да и то не факт, что он все нормально сделает».
«Думаю, в Остине больше рок-групп. В Японии в чести поп-музыка, синти-поп, кей-поп. По моим ощущениям именно рок-групп в Токио меньше, а те, что есть, играют в основном каверы».
Я спросил Джоуи про его впечатления от первого концерта.
Джоуи: Меня очень удивило, что многие из тех, кто пришел, были очень хорошо знакомы с этой музыкой.
Ну, то есть это первый концерт этой группы в Японии, участники недавно сюда переехали. Я думал, никто не будет нас знать.
Capybara Tapes: Кстати ты знал, о чем тексты, понимал их?
Джоуи: Не, для меня это не так важно, если честно. Я всегда был человеком, для которого музыка важнее текстов. И как для слушателя, и как для исполнителя.
Вика: Джоуи знает переводы названий песен. В любом случае тексты соответствуют настроению музыки, так что…
Capybara Tapes: Космос на потолке — это Outer Space on A Ceiling?
Вика: Space on a Ceiling, да. Мы думаем о том, чтобы поменять названия на стримингах, чтобы людям тут было проще нас искать, транслитерировать: Kosmos na Potolke. Потому что, если печатать постеры с названием на кириллице, то это как когда я читаю названия на японском. Не могу даже нагуглить их.
Джоуи: Да, сейчас, чтобы найти ребят, нужно вводить название на кириллице. Я бы никогда их не нашел.
«Сколько уважения у зрителей к группе, если они так реагируют!»
Capybara Tapes: Была ли какая-то разница между первым и вторым концертом в плане зрителей, атмосферы и вот этого всего?
Вика: Место было побольше, да. На сотню людей примерно.
Илья: Но пришло примерно столько же, сколько и на первый концерт. Человек сорок-пятьдесят.
Правда, мы не особо занимались продвижением этого шоу, потому что нам не платили за выступление. На этот раз там было всего несколько русскоговорящих в зрительном зале. Так что это был первый раз, когда мы играли в основном для японцев.
Им вроде понравилось! По крайней мере, продюсеры и режиссер напились и отплясывали. Очевидно, они знали ту песню, которая попала в фильм, и, конечно, от нее они кайфанули особенно.
Capybara Tapes: Слушайте, а как вообще японцы ведут себя на концертах? Они танцуют или стоят? Я смотрел лайвы Kinoko Teikoku и For Tracy Hyde, и там даже на самых заводных песнях, похоже, люди даже не шевелятся.
Илья: Вопрос интересный: У нас не много опыта с нашими концертами, но мы ходили на местную группу…
Вика: She Her Her Hers, как раз играют дрим-поп. На нее пришла примерно тысяча человек.
Илья: Не важно, короче. Это громкая музыка, наполовину электронная, наполовину живая. Но все вели себя так тихо между песнями!
Вика: И стояли неподвижно. Не танцевали, не пели!
Илья: Не говорили друг с другом!
Вика: Когда мы переговаривались, один парень так на нас посмотрел! Типа, “вы серьезно?”
Илья: Было ощущение, что я в театре. Это было очень странно. В то же время я подумал о том, сколько уважения у зрителей к группе, если они так себя ведут!
Есть еще одна непривычная вещь, которую я заметил на концертах в Японии: артисты очень любят говорить между песнями. Например, песня длится четыре минуты, а речь — на 15 минут. Все говорят о своей жизни, своем опыте, своем детстве. И это все — в полной тишине.
Вика: На концерте She Her Her Hers был еще прикольный момент, когда перед последней песней была еще одна речь, и зрители сделали одно и то же действие вместе. Одинаково выкрикивали что-то! Это выглядело как что-то очень хорошо организованное.
Илья: Да, как будто они репетировали эту штуку.
Capybara Tapes: Джоуи, а ты что скажешь? Если сравнивать зрителей, например, с Остином?
Джоуи: Думаю, в Японии это зависит от того, что это за концерт. Если что-то небольшое, там больше пьяных людей, они громче и шумнее. Но если какая-то иностранная группа приезжает и дает концерт на пару тысяч человек, я всегда слышу комментарии о том, насколько там тихо.
Я видел много западных групп, которые говорят между песнями: “Какие вы тихие”!
Еще в Японии есть несколько площадок, у которых очень строгие правила по поводу фото-и видео-съемки.
И иногда это даже хорошо, потому что никто не смотрит в свой телефон весь концерт, но в то же время это раздражает, потому что если ты делаешь одно фото, тратишь на это буквально пять секунд, сотрудники злятся на тебя и могут выгнать.
Макс: На больших концертах супер строгие правила насчет того, что можно делать.
Например, на стадионах ты не можешь стоять рядом со своим сидением, ты должен сидеть. Я ходил на Gorrilaz и Red Hot Chili Peppers, и даже на каких-то громких энергичных песнях приходилось сидеть.
Макс: После пандемии у них даже нет приличных танцполов, в которых можно устроить мош или потанцевать.
Джоуи: Коронавирусные ограничения действовали тут по-настоящему долго по сравнению с многими другими странами, многие из них не отменяли вплоть до весны этого года (2023 — прим.ред).
В некоторых местах до недавнего времени нужно было носить маски на протяжении всего концерта. И от зрителей требовали, чтобы они не кричали, не реагировали бурно на артиста, ничего такого.
Вика: Что касается фоток, интересный факт состоит в том, что когда у тебя есть японский айфон, ты не можешь выключить звук затвора.
Джоуи: Да, я купил японский телефон в этом году и я не могу отключить этот звук.
Илья: Смотри, вот я отключаю звук на телефоне, но — смотри! (делает фото: есть звук)
Японский шугейз
Я спрашиваю ребят про японский шугейз и дрим-поп как коммьюнити. Мне интересно узнать, есть ли в Японии что-то типа сообществ по аналогии с тем, как это было в России — маленькие сцены, где все друг друга знают, дают концерты в одних и тех же клубах и все такое.
Упоминаю свою статью про японский шугейз, упоминаю концерт For Tracy Hyde в огромном зале, который заставил меня думать, что там это вполне может быть частью какой-то поп-сцены, а не андерграунда.
Во время первого нашего разговора ребята еще не очень погружались в тему. Но текст вышел сильно позже, поэтому, когда я списывался с Викой на днях, у нее был достаточно интересный ответ про местные сообщества.
Вика: Вообще, если открыть и посмотреть инстаграмы местных площадок на 50-100 человек, часто группы, которые выступают там, как будто не являются частью какого-то большого комьюнити. Но это не всегда так. В Японии, как и в России, тусовки музыкантов образуются вокруг лейблов или клубов. Например, есть лейбл ungulates, который выпускает в основном эмо, альтернативный рок и шугейз, делает группам концерты и туры. Этот лейбл часто организовывает мини-фестивали, и на них играют как его резиденты (нам понравились As A Sketch Pad, Japanese Football), так и нет (классные группы Anorak!, Hollow Suns, Tiva). Такие сборные концерты – отличная возможность послушать новые для себя группы. Правда, из-за языкового барьера обычно сложно пообщаться с музыкантами. Но периодически все равно среди них находится кто-то, кто говорит по-английски, тогда проще наладить контакт. Или, допустим, в Чибе есть клуб Anga, и когда мы выступали в нем, мы точно поняли, что вокруг него есть коммьюнити. Там есть группы, которые регулярно выступают в этом месте, например, пост-панк коллектив Slow Wolves Club и рокеры Sechi.
Планы
Вика: Мы начали сочинять песни вместе с Максимом и Джоуи. На русском, но мы думаем о том чтобы начать писать тексты на японском. Максим и Джоуи говорят по-японски!
Еще у нас есть два клипа, которые мы сняли в Москве примерно за неделю до того, как переехали. Они на песни из третьего, еще не вышедшего русскоязычного альбома.
И у нас есть идея закаверить японскую песню, которую очень любят наши дети. Джоуи, мы собирались рассказать тебе сегодня (смеются!). Ты знаешь эту песню, по словам Максима!
Макс: Kyary Pamyu Pamyu — Cherrybonbon
Джоуи: О, я дважды ходил на ее концерт! Мне неловко об этом говорить, но я, вообще-то, очень большой фанат.
(продолжение следует, выйдет в октябре. Ближайший концерт Космоса на потолке состоится 14 сентября в Токио в клубе Нанахари, совместный с двумя другими группами)