January 25, 2013

Грузите мокасины дочками... Командовать монархом буду я!

Очень веселый, я бы даже сказал - хулиганский эфир. Всячески рекомендую! Но не читать ни в коем разе, а только и исключительно - слушать. Иначе кайф не снизойдет и не отметит...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Снег в январе, подумайте, какая неожиданность, да?С.БЕЛКОВСКИЙ: Да.Н.БОЛТЯНСКАЯ: Иногда складывается впечатление, что куда ни плюнь, всюду некий дефолт, такой вот институциональный дефолт.С.БЕЛКОВСКИЙ: Да, да. Именно так и есть. Это и есть та самая Перестройка-2.Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что вы так радуетесь?С.БЕЛКОВСКИЙ: Я обожаю дефолт.Н.БОЛТЯНСКАЯ: У вас шансов все равно нет.С.БЕЛКОВСКИЙ: Как нет? (смеется) У Троцкого, Андропова, Примакова есть, у меня – нет. Нателла, я значительно моложе их. И красивее. И то, что я опоздал на 7 минут на программу «Особое мнение»...Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я на вас буду на 7% меньше голосовать за вас. А программа у вас есть?С.БЕЛКОВСКИЙ: Как? Мы уже выяснили, какая.Н.БОЛТЯНСКАЯ: А, «Особое мнение». А программа, как нам обустроить Россию?С.БЕЛКОВСКИЙ: Да-да-да, абсолютно есть.Н.БОЛТЯНСКАЯ: Или 200 лет вместе?С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет. Подождите-подождите-подождите. Помните, был анекдот про 2 тысячи лет вместе, да?Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да.С.БЕЛКОВСКИЙ: Или 2 миллиона лет вместе (с динозаврами).Н.БОЛТЯНСКАЯ: 200 лет как жизни нет.С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет. Конечно, есть. И более того, я много раз излагал. Если вы хорошо готовились к эфиру, вы бы не задавали этот вопрос. У меня программа трансформации России в конституционную монархию, и трансформация...Н.БОЛТЯНСКАЯ: А кто монархом? Только не говорите о себе. Шансов нет.С.БЕЛКОВСКИЙ: Нет, подождите. Ну, слушайте, ну, без прибора, естественно. Естественно. Монархом будет наследник династии Романовых принц Гарри, младший сын принца Чарльза. Это совершенно очевидно.Н.БОЛТЯНСКАЯ: А что он из себя представляет как властитель?С.БЕЛКОВСКИЙ: Это совершенно не важно, потому что править буду я.Н.БОЛТЯНСКАЯ: Боже, какой ужас.С.БЕЛКОВСКИЙ: От его имени. Я буду шефом канцелярии Его императорского Величества и буду править. Мы сейчас, когда вы будете меня убивать, мы все обсудим. После эфира.