Семья, садик, общественное воспитание

Прочла пост Марины из «Ныть или не ныть» про режим работы садиков, и столько мыслей начало приходить в голову, хотелось сразу сесть и писать. Но было четыре часа, и я как раз спешила забирать ребёнка из садика.

В нашем чате садика, да и среди знакомых мам, тоже возникают вопросы: почему государственный сад официально работает до 19:00, а до 17:00 всех надо забрать. Если твой ребёнок и останется, то будет чувствовать себя оставленным, одиноким, а воспитатели с укором скажут: «Он же такой маленький, как не жалко оставлять?»

Этот возможный укор меня не особо волнует. Я сама работала в частном саду до 19:00, даже радовалась оставаться подольше с интересными шестилетками. Но понятно, что маленькие привязаны к родителям, к дому, они ждут маму и папу с особенным волнением. Даже без воспитательского укора мне очень хочется пораньше забрать малыша. Хотя это чувство соперничает с желанием работать, читать, писать, даже посидеть в тишине иногда.

И всё же я не хочу, чтоб ребёнок был в саду до 19:00. Я даже хочу, чтоб ребёнок был где-то рядом с моей работой, чтоб я могла его брать с собой иногда, чтоб он видел меня «в деле», чтоб я видела его работу и восхищалась им и его друзьями. Чтоб наша с ним жизнь не превращалась в то, во что превращается у большинства семей: в совместный быт и... всё.

Семья: как это бывает

Подумать только, мечтаешь о любви, о подвигах и свершениях, о взрослой, независимой, ответственной жизни, находишь работу, съезжаешь от родителетей, вступаешь в брак — а там совсем не то, на что рассчитывал. Там нужно не проявлять человека во всей красе, не решать проблемы вселенского масштаба, не танцевать вечерами и говорить до рассвета о самом важном в мире, а продавать свои услуги, вечером считать, сколько уходит на квартиру и еду, что нужно сделать по дому и что приготовить поесть. В лучшем случае, в семье работа и бытовые вопросы, воспитание детей разделяются хоть капельку честно, но в большинстве случаев кто-то берет на себя роль ответственного за хозяйство и детей, а кто-то — человек, насколько это возможно на его работе. От этого неизбежны неудовлетворение, психические расстройства, скандалы и разводы.

О, нет, я не хочу, чтоб так было и с ребёнком. Я не хочу уставшей забирать его из сада, бежать домой готовить ужин, есть, мыть, спать, а утром — всё заново. В таком случае семья — люди, с которыми ешь, спишь, убираешь, обсуждаешь материальные проблемы.

Понятно, что всё это утрировано, а точнее — что есть и другая сторона. Воспитание — оно в каждом движении, взгляде, в характере решения проблем, ведь их тоже можно решать по-разному. На ночь можно читать сказки, купаясь, рассказывать друг другу стихи, мыть посуду с песнями, а, одеваясь в садик, так насмеяться и наобниматься, что жить хочется.

Но проблема есть: семья может мешать любви и счастью, если она не выходит за рамки такой системы организации жизни людей, где люди вынуждены заниматься нелюбимым делом или сводить концы с концами, если выбрали работу по нраву; где люди могут вообще за всю жизнь не найти своего места в жизни; где вынуждены объединяться лишь ради выживания, а не ради удовольствия и развития лучших человеческих качеств; где пары не могут спокойно разойтись, если нет любви, но есть общий ребёнок, и кому-то нужно идти на унижения, чтоб получать алименты. Всё хорошее, что есть в жизни семьи, происходит не благодаря, а вопреки семейному способу жизни: вопреки тому, что семье нужно исполнять лишь функцию поддержания такого состояния людей, которое позволит им работать и растить будущих работников.

В самой семье заложены эти две стороны: людям нужно вставать по утрам на работу — самое прозаичное экономически обоснованное дело, а, с другой стороны, помогает людям вставать по утрам и идти на работу любовь, желание общаться с людьми, желание близости, понимания, коллективности. И так получается до сих пор, что семья есть этой первой формой коллективности, с которой встречается человек. Чтобы будущий человек был здоровым и счастливым, сама семья, пока она существует, должна быть здоровой и счастливой. А это же значит, что семья постоянно должна превышать свои полномочия, выходить за рамки семейной организации — проще говоря, нарушать правила семьи, основное из которых — помогать только выживать отдельному человеку.

Приведу несколько примеров. В семье Антона Павловича Чехова отец регулярно устраивал культурные вечера. Это были вечера со скрипками, пианино — целым маленьким семейным оркестром. Все братья и сестры обязательно готовились к этим концертам, но и этим не ограничивались, а каждый в свободное от формальной учёбы время практиковался неформально в том, что ему нравилось, а ещё, по свидетельству брата Михаила, все строго следили за исполнением своих домашних обязанностей.

«… день начинался и заканчивался трудом. Все в доме вставали рано. Мальчики шли в гимназию, возвращались домой, учили уроки; как только выпадал свободный час, каждый из них занимался тем, к чему имел способность; старший, Александр, устраивал электрические батареи, Николай рисовал, Иван переплетал книги, а будущий писатель сочинял… Приходил вечером из лавки отец, и начиналось пение хором: отец любил петь по нотам и приучал к этому и детей. Кроме того, вместе с сыном Николаем он разыгрывал дуэты на скрипке, причем маленькая сестра Маша аккомпанировала на фортепьяно. Мать, вечно занятая, суетилась в это время по хозяйству или обшивала на швейной машинке детей».

Как видно из этого воспоминания, даже здесь, хоть и организация их семьи позволяла развиваться мальчишкам, мать была той в семье, у кого не оставалось времени, сил и других возможностей, чтобы участвовать со всеми в хоре. Всё же семья не позволяет всем на равных участвовать в процессе воспитания и развития. Семья как семья здесь заключалась в том, что ребята были обеспечены домом, едой, возможностью учиться в гимназии и сшитой или заштопанной одеждой. Культурные вечера, отцовское пение и привлечение к этому детей — это всё, что выходит за рамки семейной организации. Семья играла свою организационную роль и в этом культурном деле, и в разделении обязанностей по дому, но большую роль сыграли здесь сам семейный коллектив и отец как педагог, который привлекал детей к деятельности и мог их организовать. Но он не смог организовать и освобождение матери, выходит, семья, не может дать развитие её членам, без использования кого-то в своих целях.

В семье Леси Украинки тоже постоянно происходили культурные вечера для всей семьи и их знакомых. Собирались Леся с братьями и сёстрами, мамой (писательницей Оленой Пчилкой), папой, дядей Михаилом Драгомановым, все зачитывали свои литературные произведения, обсуждали новые книги, критические статьи, общественно-политические вопросы того времени. Позволить себе это могли люди их достатка — небогатые, но с возможностью нанять людей в помощь. О том, чтобы женщина участвовала в этих вечерах, вопрос даже не поднимался, — это было понятно и необходимо, но вот учить Лесю в гимназии, как сыновей, мама поначалу не хотела, потому что считала Лесю немного отстающей, а потом Леся заболела туберкулёзом и уже не могла посещать уроки. Индивидуальный подход в семейном обучении и коллективное воспитание (на семейный вечерах, в процессе переписок с дядей, другими писателями и общественными деятелями, в процессе создания и ведения вместе с братом литературного кружка «Плеяда») — всё это вместе дало такой результат — произведения Леси Украинки и их влияние на народ.

Ещё один пример. Бабушка Виктора Глушкова научилась грамоте специально, чтоб читать сказки маленькому Виктору, а отец рисовал ему иллюстрации к стишкам. Глушков считает, что рано научился читать именно благодаря стараниям бабушки и отца. Позже отец мастерил с Виктором радиоприёмники и аккумуляторы, влюблял в то, к чему сам имел страсть, — в геологию и радиосвязь. Глушков много читал, мастерил, а когда не мог решить задачу подручными способами, искал ответы в математике — так рос выдающийся кибернетик.

В современных условиях семейное воспитание тоже может помогать развитию человека и его счастью, но позволить себе это до сих пор может меньшинство (вот пример). Если же нет тенденции для развития и распространения хорошего опыта на массы, даже этот опыт замкнут в своих возможностях и не будет иметь такого развития, как мог бы иметь, будь этот опыт подхвачен, раскритикован и улучшен другими.

Семья даёт вместе с тем и много плохого. Стоит только вспомнить уставших родителей, всех тех, кто не разбирается совершенно в педагогике, тех, кто от неумелости, неопытности или сложившихся обстоятельств приводят к трагическим последствиям в воспитании детей. Не так редко то, что за ребёнка несёт ответственность семья, приводит к смерти: дети могут лишиться жизни из-за халатности родителей, из-за недостатка средств, из-за неадекватности семейного воспитания запросам общества вообще — когда избалованные или, наоборот, слишком умные и хорошие, но потерянные дети кончают жизнь самоубийством или превращаются в живых мертвецов. Да и как родителям учить детей чему-то интересному, новому, если на работе они этим интересным не занимаются, а работа отнимает практически всю жизнь, особенно, если она — до шести-семи часов вечера!

Если несемейным способом можно устранить проблему, если можно даже избежать хоть одного смертельного случая, то это дело уже стоит того. Проблема лишь в том, что садики, школы и другие формы в условиях индивидуальной (семейной) ответственности за детей не могут дать адекватного решения этого вопроса.

Работа до 19:00 — мечта?

Обычно офисные и другие работники не могут позволить себе хороших перерывов, не занимаются среди дня спортом, не отдыхают от однообразной работы. Ещё хуже то, что работа отупляет, не приносит удовольствия, а если ещё и изнуряет, то под конец дня не хочется ничего. Дома же действительно ждёт вторая работа.

Недавно читала «Повію» Панаса Мирного и ещё больше убедилась, что украинские писатели — одни из лучших феминистов в мире. Про труд по воспитанию детей пишет Панас Мирный между делом так: «Вона застала Одарку за роботою: та купала дітей». Эта работа несложная, но и не отдых, особенно если стараться давать детям пространство для творчества и развития.

Для этого нужны эмоциональные и физические силы. Нужен не один человек, а, как минимум, ещё кто-то на подстраховку, чтоб, если что-то разбилось, разлилось, кто-то заболел, продолжалось адекватное воспитание и сохранялись нервы у воспитателя. Да и вообще, чтоб было интереснее, веселее взрослому человеку (и ребёнку от этого), чтобы кто-то мог сказать, что не так, а где-то мог подхватить и развить идеи, продолжить обучение — для всего этого нужен коллектив. (О том, что два человека в семье не могут быть одновременно дома, потому что один зарабатывает, думаю, можно много не писать). Да, коллективом могут быть другие дети, например. Но до этого нужно ещё дожить, это нужно себе позволить, а ведь жизнь идёт, и почему только из-за семейного типа жизни должен страдать тот маленький человек, который лишается полноценного воспитания в этот момент, а где-то рядом есть такая же семья, где есть старший ребёнок, другие дети, тоже есть одинокий в своём нехитром деле родитель?

Казалось бы, всё просто: организуйтесь с этим родителем, и дело в шляпе. А здесь мы сталкиваемся с разобщённостью и одиноким — индивидуальным — способом жизни. Ну невозможно навязаться, когда общество не готово. Есть редкие исключения из правил, но массовый случай сейчас такой: соседи не знают друг друга. А если и знают, и даже встречаются, то нет у них того дела, которое могло бы их объединить в коллектив. И, что парадоксально, дети не есть этим делом. Они могут быть этим делом, если есть ещё какие-то дела, если есть другие признаки жизни коллектива. Потому-то дети не спасают гиблые браки, потому и так грустно, одиноко и устало мамам, которые целый день сами с детьми. Дети прекрасны, но они — не вся жизнь.

Дети — это момент настоящей жизни. Но есть и другие моменты. Поэтому мамы, папы, исследователи и обращают внимание на то, что садики не работают на полную, что женщины (в основном) не освобождаются после выхода из декрета от ухода за детьми.

Садик неполного дня — это полбеды, в этом случае можно хоть на что-то рассчитывать и от этого плясать. А вот частые болезни малышей — это ещё одна причина невозможности одного из родителей выходить на полноценную работу.

Работать в идеале можно не только до 19:00, но и постоянно, как все те, кто любит свою работу. Отдыхая, конечно же, но так, чтоб человек сам определял, когда свою работу заканчивать. Самостоятельность, самодеятельность, ответственность за собственные дела — это то, чему нужно научить маленького человека, и это то, что в идеале умеет и постоянно улучшает в себе взрослый. Но работа большинства людей сегодня противоположна этим принципам. Можно сколько угодно говорить о самостоятельности и ответственности на деловых встречах, тимбилдингах, но реальность показывает нам камеры слежения, просчитывание часов, высчитывание эффективности через увеличение продаж, постоянные отчёты, слежки, доносы, неоплачиваемые больничные и декретные (в том числе — мужчинам), унизительное в целом недоверие, ведь наёмный работник работает не на себя и постоянно пытается обхитрить нанимателя…

Мы, если сами не отвечаем за свою работу, а имеем вечных надзирателей, не можем воспитывать самостоятельных и ответственных людей.

Семья и творчество

Все в нынешних условиях заложники не самой разумной организации жизни (труда, отдыха, быта, обучения и развития) с точки зрения пользы для человека. Из-за этого нам и творить сложно. Всё человеческое, приятное сердцу мы делаем в короткое свободное время, когда делаем это просто так, для себя и для других. В редких исключениях люди могут позволить себе на обычной работе делать то, что делали ли бы и в случае, если бы им не нужна была зарплата. У большинства же и после работы не остаётся сил на человеческие дела по желанию, а не нужде.

В таких условиях, единственное, что могут творить вместе семейные пары — это новых людей. Кажется, что это преувеличение, ведь ничего такого родители не делают, но, с другой стороны, это факт — именно этим они и занимаются.

Да, это откат по сравнению с эпохами, когда творчество (в смысле создания человеком себя самого, а не только своей рабочей силы) становится массовым. В эпохи революций такое творчество неизбежно, без него не будет революции. Но сейчас потому и видится в семье хоть что-то, что привлекает людей, потому что есть в ней организационное начало, которое побуждает (по крайней мере, может) к творчеству, хоть и в очень примитивной форме и только в очень ограниченное, короткое свободное время.

Это организационное начало больше связано с любовью, а не с семьей. Но вне семьи любовь сегодня ещё более неоформленная, неорганизованная субстанция, чем со всеми недостатками семьи. Семья не нужна, она сдерживает и мешает, но для жизни любви без семьи нужны соответствующие условия — нужны люди, которые пока в семье и появляются, нужна новая организация быта, труда, отдыха и вообще жизни людей.

Именно из-за этого отката, из-за того, что семья имеет бОльшую влиятельную силу и несёт бОльшую ответственность за ребёнка, поэтому и важно родителям нести эту ответственность — не только учиться воспитывать, но и бороться за новую жизнь, за адекватные условия, потому что иначе научиться воспитывать, быть примером и растить счастливого ребёнка не выйдет.

Желание работать рядом

Будь у ребёнка хороший коллектив, небезразличные воспитатели — я была бы спокойна. Мне есть где проявить себя — на хорошей работе, а ребёнок проявляет себя в саду, в школе, на кружках. У него есть небольшой коллектив, в котором есть близкие люди разного возраста, они его любят, он их любит. С ними он учится всему: и одеваться, и рисовать, и ответственным быть. Будь это так, моя роль была бы небольшой.

Но это, к сожалению, не так. «Воспитатели до 17:00» — всего лишь момент этой проблемы, но он очень показателен: ребёнок небезразличен только как часть работы, которая хоть и приносит удовольствие, но больше приносит неудовольствия. Неудовлетворены воспитатели, потому что общество не заинтересовано в нормальном воспитании детей: зарплаты мизерные, труд не ценится, развитием воспитателей (не формально, а реально) никто не занимается, они тоже не чувствуют себя людьми на своей работе и дома — «никакого праздника» по-настоящему, никакой важности их миссии с результатами, которые могли бы греть сердце (ведь результатами хвастаются родители!), а дома — они, как и все, не танцуют с мужьями, не играют беззаботно с детьми, не читают книги и поют песни, а готовят, стирают, в редкие свободные минуты смотрят сериалы, ведь на что-то более сложное и качественное нет сил и вдохновения от окружения.

Подробнее о жизни воспитателей можно прочесть в исследовании украинских социологов. Само это исследование по силе влияния на чувства — произведение искусства.

Работать рядом мне хочется не только потому, что у ребёнка возможно не всё хорошо в саду. Быть рядом с ребёнком больше и качественнее я хочу для того, чтобы наша жизнь дома не превращалась в быт и только.

Об этом можно фантазировать, мол, семья приходит домой после обеда и начинается их вторая жизнь. А можно вспомнить о том, что разные формы семейного воспитания, переходящего в общественное, и наоборот — общественного воспитания, которое может проявляться и в семье, уже существовали и существуют сейчас.

Например, недавно я прочла несколько статей Надежды Крупской о социальном воспитании в послереволюционное время в Союзе. Там начали создаваться детские дома при колхозах. Это были не дома для беспризорников, а в прямом смысле детские дома — вроде тех, о которых говорила ещё Мария Монтессори в своей книге «Дом ребёнка». Да, детские дома после революции были далеко не идеалом, но люди начали использовать и развивать формы общественного воспитания, которых в селе ещё не видали.

«А теперь мы в колхозах видим, что возрождается старое понимание детского дома не только как дома для беспризорных, но как дома, который помогает воспитывать ребят вообще, и первое, что в коммуне строят, — это скотный двор, а второе — детский дом. Правда, часто детские дома строятся по соседству со скотным двором, и врач, приезжая, только руками разводит, настоящей помощи и инструктирования в этом отношении ещё нет, мы опаздываем с инструкциями, не видим тех потребностей, которые есть, а между тем надо понимать, что потребность очень большая, потому что стихийно начинают строиться нового типа детдома, которые находятся на глазах колхозников, в которых их дети учатся» (из книги «Общие вопросы педагогики…», с. 363).

В другой статье из этого сборника Крупская говорит, что в колхозах поднимают вопрос о том, как воспитывать детей универсально, политехнически. Она критикует понимание этого сложного вопроса родителями, когда семья выступает за отмену школ, когда детей, приобщая к труду, гоняют туда-сюда с мелкими поручениями, называя это посильным трудом. Она говорит, что это не похоже на политехническое образование, ведь для его осуществления детям должно быть и сложно (но возможно), и интересно (игровой момент), и коллектив нужен соответствующий, и знания, и дело важное, и чувствовать должны, как вплетены в решение общих со взрослыми задач.

Но то, что такой вопрос вообще начинает возникать, стоит многого. Где-то в это же время Макаренко развивает систему воспитания, которая потрясает весь мир, а наряду с этим удачные педагогические эксперименты простых родителей, тех же колхозников, вместе с простыми учителями, медсёстрами, врачами, нянями, которые почувствовали в себе силы менять рабочую, семейную, бытовую, политическую жизни, дали огромный толчок для дальнейшего развития теории и практики воспитания и образования.

Общественное воспитание

Вопрос развития педагогики неразрывно связан с вопросом об общественном воспитании. Раньше я думала, что общественное воспитание — это воспитание в детдомах, вроде домов для сирот (а воображение всегда рисовало пример из «Оливера Твиста»). Но детский дом по своей сути — это дом, который гарантирует всем детям жизнь не на улице, гарантирует, в идеале, полноценную жизнь каждому. Это дом ребёнка, организованный по лучшим принципам и методам воспитания и развития.

Совсем недавно я поняла, что общественное воспитание — это условия, когда общество несёт ответственность за ребёнка. В случае семьи везёт, если несколько людей ответственны за воспитание, чаще — один человек отвечает за уход, другой — за деньги, а в целом ответственность за целого человека чёрт знает на ком. Разводы, потери кормильцев, жизнь на грани выживания не дают возможность семье отвечать даже за минимальное материальное обеспечение. А за душу человека отвечать семья не может ну никак, ведь не в её компетентности организовать людей так, чтоб они были людьми — культурными, умными, с красивой душой и сильным духом. За это отвечает общество. Но противоречие в том, что общество сейчас, хоть и отвечает на самом деле, но там, где должно сознательно организовывать процесс воспитания, протестует и отказывается от этой ответственности! Садик, школа, университет, государство говорят: «семья — вот кто воспитал этого человека», «нет денег на учёбу — пусть семья возьмёт кредит», «нужны деньги на пропитание — пусть семья заработает», «не было возможности научиться чему-то крутому — так в семье же ни одного гения и вообще родители лентяи».

Это можно изменить и даже известно, в каком направлении двигаться. Те же колхозники и представители других объединений, коммун уже пробовали формы сознательно организованного воспитания. Мария Монтессори в начале двадцатого века учила детей совсем бедных рабочих, и, когда поняла, что может помочь им, своего ребёнка на время отдала в приемную семью. А когда пришло время, она забрала сына, и он хорошо помогал ей в её детском доме. Лучший же пример для меня — колонии и коммуны Антона Семёновича Макаренко, где даже самые сложные педагогические задачи решались так, как не решались нигде до того, — с выходом на универсальное развитие и счастливое детство, с выходом на решение вопросов любви, чувства долга, чувства человеческого достоинства и цельности жизни.

Общественное воспитание как раз об этом. О том, чтоб родители имели все возможности для любви и любили друг друга. О том, чтоб самое обычное обеспечение материальными благами не выпрашивалось у всех подряд, а было нормально по-человечески организовано (даже если Антону Семеновичу приходилось просить у государства деньги на материальное обеспечение поначалу, он знал, что есть возможность выйти на обеспечение своих воспитанников всем необходимым своими силами; в итоге он вместе с колонистами так и организовал процесс, что обеспечивали они себя своим же трудом). Общественное воспитание — это, когда работа у всех людей такая, что можно гордиться ею, гордиться своими достижениями и по-настоящему страдать от неуспехов, а не только переживать, что могут уволить или зарплату не выплатить. Когда ребёнок загорается делом родителей, видит вокруг таких же интересных людей и выбирает себе профессию по зову сердца. И не страдает от необходимости выбора, а знает, что профессия — это только момент жизни, сегодня овладел одной — завтра новая профессия ждёт, а старая будет жить в обучении других тому, чему успел научиться. Когда вечером после свободного труда (а не после формальных 19:00) люди могут танцевать и петь не хуже танцоров и певцов, родители могут рассказывать друг другу о созвездиях и новых космических открытиях, а дети задают тон всем этим разговорам, делам, работе и досугу, ведь заботами школьников есть «заботы вселенского масштаба».

Это более чем возможно для всех, если люди смогут направить свои силы на главную человеческую задачу — воспитание людей.