Психологическая травма и свобода выбора

Кажется я дошел до очень важного момента в понимании того, как работает психологическая травма. По крайней мере, как она работает у меня.

Причиненное человеку насилие разрушает существовавшее до травмы ощущение себя как целостного субъекта, расшатывает уверенность в правдивости своих эмоций и суждений об окружающем мире и себе, рушит границы личности. В проделанные насилием дыры проникают навязанные установки. Как растение паразит, они прорастают внутрь и интернализируются, причем эта интернализация может работать по-разному. Одни установки проявляются неосознанно, другие приниматься сознательно, но и те, и другие разрушительны.

Установки, проникшие в структуру личности путем насилия, влияют на суждения, эмоции и тело. Они вызывают восприятие субъектом себя как ущербного, неполного, недостаточно хорошего, патологического. Они порождают страх, стыд, вину, флешбеки и депрессию. Через механизмы психосоматики они могут причинять физическую боль и целый ряд разных неприятных симптомов.

Все это оказывает сокрушительное влияние на то, какие решения мы принимаем и какие выборы делаем. И тут очень важным моментом является концепт свободы выбора, о котором я немного писал недавно в своем блоге для Спильного, и который сейчас хочу немного прояснить. Там я определил свободный выбор довольно таки упрощенно — как выбор, который мы можем сделать без каких-либо негативных последствий для себя.

Этому определению вполне можно возразить — существует целый ряд физических и социальных ограничений, которые влияют на наши выборы. Делают ли эти все ограничения любой наш выбор несвободным? Мне кажется, что нет. Что отличает свободный выбор от несвободного — в том числе, в контексте психологической травмы? Как по мне, определяющим фактором является влияние насилия. Есть большая разница между выбором, пусть даже ограниченным внешними факторами, совершенным по собственному желанию и согласно собственным убеждениям, и действием, совершенным под влиянием страха, боли и давления. Подобное разграничение отчасти признается обществом и даже закреплено в законодательстве: к примеру, признания выбитые под пыткой не считаются достоверными. Но большинство ситуаций, когда решения принимаются под влиянием насилия — физического и психологического, к сожалению, остаются в тени. Эта избирательная слепота приводит к обвинению пострадавших от разных видов насилия и, соответственно, к повторению ситуаций насилия.

Какое отношение это все имеет к травме? Очень прямое. Травма — это насилие, которое вломилось в психику человека и продолжает происходить внутри, даже когда внешнее насилие закончилось. В этом смысле, тревога, страх, стыд и психосоматические симтомы, которые испытывает человек с ПТСР или КПТСР (комплексным постравматическим расстройством, порожденным продолжительной травматизацией — к примеру, многолетним насилием в семье или буллингом в школе), действует точно так же, как реальный физический насильник, который унижает тебя или бьет ногами. Насилие воспроизводится в сознании и человек страдает от него годами, даже когда ситуация, инициировавшая травму, давно закончилась.

Внешние триггеры запускают внутренние постравматические механизмы, ситуации насилия прокручиваются снова и снова, человек движется по спирали, которая чем дальше, тем больше напоминает круги ада. Постоянная боль и внутренние голоса, унижающие и оскорбляющие человека на все лады, не дают понять, чего же он на самом деле хочет и может. Когда силы бороться заканчиваются, человек впадает в депрессию, и не хочет уже ничего, кроме как чтобы от него все отъебались. Решения, которые человек принимает в таком состоянии, не более свободны, чем решения, выбитые под пыткой. Но ответственность за эти решения и их последствия общество целиком и полностью возлагает на человека, а человек — сам на себя. И это еще больше загоняет его в цикл самобичевания и самоуничижения, усиленного внешним виктимблеймингом.

Есть ли из этого адка выход? Универсального точно нет, но есть одна тропинка, которую я нащупал для себя. Очень важно научиться отделять себя от суждений, эмоций и физических ощущений, порожденных насилием. К примеру, тревога, которую я сейчас чувствую — это не часть моей личности, которая делает меня сраным невротиком, а постэффект насилия, совершенного надо мной. Немотивированный стыд, который я сейчас чувствую — это не мое здравое суждение о своих действиях, а голоса моих дорогих родственничков, которые стыдили меня каждый божий день в том возрасте, когда я не мог дать им сдачи. И так далее.

Я воспринимаю мысли, эмоции и ощущения, порожденные травмой как паразита, проросшего сквозь стены моего дома. Как дементора, который высасывает мои жизненные силы. Как агрессора, который бьет меня и причиняет мне боль. Это влезло в мою жизнь без спроса, и это не я. Это враг, я его вижу — а значит, я могу с ним бороться. Зная это и отделяя насилие от себя, я чувствую злость и желание послать его нахуй, выкорчевать его из моей жизни, вымыть и вытравить как черную плесень в ванной. Да, она может появиться снова и снова, но ее появление не будет вызывать во мне тошнотворное ощущение, что я сам прогнил насквозь и спасения нет.

Распознать насилие — первый шаг. Второй шаг — научиться не принимать решения и не делать выборы под его влиянием. Не делать ничего под давлением страха, стыда и боли. Из под палки внутреннего полицая. Потому что это — не свободный выбор, а решение, принятое вынужденно. А постоянное принятие вынужденных решений приводит к тому, что человек чувствует себя в западне, из которой нет выхода.

Скажу честно — это дико сложно. Но это то, чему я сейчас пытаюсь научиться. Надеюсь, у меня получится.