Социалистическое переходное государство и противоречия многополярной мир-системы

Введение

Цель данной статьи - рассмотреть роль социалистического переходного государства в формирующейся многополярной мировой системе - прежде всего Китая - как великой державы, уравновешивающей ослабевающую гегемонию США, и как движущей силы в организации многополярной мировой системы, как в экономическом, так и в политическом смысле.

В первом разделе я представляю концепцию социалистического переходного государства. Затем, используя аналитический инструмент главного противоречия, я описываю трансформацию от биполярной мир-системы после Второй мировой войны и процесса деколонизации, переход к однополярной мир-системе в период неолиберальной глобализации и, наконец, нынешнюю трансформацию в многополярность. Это историческое развитие в значительной степени повлияло на нации-государства, которые представляют собой нынешний многополярный аспект нового мирового порядка.

Введя понятие переходного государства и многополярности, я рассмотрю их взаимодействие в мир-системе. Сначала их положение как одного из аспектов, противостоящего угасающей гегемонии США, в нынешнем главном противоречии. Затем - противоречие внутри многополярной мир-системы.

И взаимодействие между переходным государством и националистическими капиталистическими государствами Глобального Юга, и связь между борьбой против гегемонии США на государственном уровне и классовой борьбой, представленной движениями, организациями и политическими партиями, как в самом переходном государстве, так и в капиталистических государствах мир-системы - как Юга, так и Севера.

Наконец, я попытаюсь сделать из этого анализа некоторые стратегические выводы, которые могут быть полезны в будущей борьбе за конец капитализма и построение социализма.

Что такое переходное государство?

Капиталистический способ производства накапливает капитал в глобальном масштабе. Однако его политическое управление осуществляется через систему конкурирующих национальных государств, организованных в структурированную по принципу "центр-периферия" мир-систему. Пока капиталистический способ производства жизнеспособен, развивая производительные силы, он будет доминировать в мир-системе. Маркс излагает этот фундаментальный принцип исторического материализма в "Грундриссе":

"Ни один общественный строй никогда не разрушается до того, как будут сформированы все производительные силы, для которых он является достаточным, и новые высшие производственные отношения никогда не заменяют старые до того, как материальные условия для их существования созреют в рамках старого общества".

Почему? Пока капиталистический способ производства динамичен, приносит прибыль, расширяет накопление, до тех пор он будет укреплять власть правящего класса и государства-гегемона в мир-системе. Однако когда способ производства становится нефункциональным, когда развитие производительных сил останавливается, система переживает кризис.

Именно так считали Маркс и Энгельс в 1848 году, когда написали "Коммунистический манифест" и заявили, что "Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма". Однако капитализму удалось разрешить кризисы путем усиления империалистической эксплуатации, сначала через Британскую империю, а затем через неоколониализм под руководством США. Это углубило структуру миросистемы "центр-периферия". Перенос стоимости создал динамичное капиталистическое развитие в центре и отставание в развитии на периферии. Богатые страны - бедные страны, глобальный Север и Юг. Эта "пространственная фиксация" спасала капиталистический способ производства в целом на протяжении всего XX века, однако блокировала развитие производительных сил в колониях, Третьем мире - Глобальном Юге, порождая революции и попытки установить социалистический способ производства, начиная с русской революции и далее на протяжении всего столетия.

Все это происходило в рамках мировой системы, в которой капиталистический способ производства в целом доминировал с точки зрения технологий, финансов, политической и военной мощи.

Поэтому государства, стремящиеся к созданию социалистического способа производства, могли установить лишь переходный способ производства, чтобы создать предпосылки для перехода к социализму на более позднем этапе. Чтобы способствовать этому и выжить как государство в мир-системе, они должны были создать соответствующее переходное государство. Перед ним стоят две основные задачи: отстоять власть пронародного правительства и развить производительные силы, чтобы удовлетворить потребности народа и сделать первый шаг к социалистическому способу производства. Для достижения этой цели они следовали меняющимся стратегиям, иногда взаимодействуя с господствующей капиталистической системой, иногда придерживаясь стратегии мировой революции, а иногда были вынуждены находиться в изоляции.

Их попытки построить социализм неизбежно подвергались деформации и даже сворачивались доминирующими капиталистическими государствами. Поэтому мы должны рассматривать Парижскую коммуну, революцию в Германии, Советский Союз, Китайскую Народную Республику, Корейскую Народно-Демократическую Республику, Кубу, Вьетнам и так далее не как череду неудач, свидетельствующих о невозможности создания какого-то идеального социализма, а как длительный процесс сопротивления капитализму, подготовки почвы, шагов по изменению соотношения сил в мировой системе, обучения и накопления опыта строительства социализма.

В этом длительном переходном периоде от капитализма к социализму были разные этапы, определяемые взаимодействием между переходными государствами и сопротивлением капитализму со стороны движений, с одной стороны, и капиталистической мир-системой - с другой. Капитализм смог модифицироваться, изменить и кооптировать большую часть сопротивления, чтобы продолжить свое динамичное развитие, от колониализма к неоколониализму и неолиберальной глобализации, изменяя международное разделение труда, в постоянном стремлении к максимизации прибыли.

С другой стороны, различные революции и попытки построить социализм создали множество нарративов о том, как должна происходить революция, кто является субъектом революции, а также различные стратегии построения и видения социализма, связанные с различным временем и местом борьбы: От более или менее спонтанных городских восстаний 1848 года и Парижской коммуны с ее баррикадами на улицах и вооруженными гражданами, защищавшими свои кварталы; немецкой и русской революции после Первой мировой войны, когда промышленные рабочие использовали забастовки, а солдаты поднимали мятежи, формируя "красные вооруженные отряды" для захвата государственной власти; до партизанской борьбы и "народной войны" против колониализма, развернутой национально-освободительными движениями после Второй мировой войны. Некоторым из этих движений удалось захватить государственную власть и сформировать переходные государства, выведя антиимпериалистическую борьбу на уровень межгосударственного противостояния, такие как Советский Союз, Китайская Народная Республика, Югославия, Восточно-Европейские Народные Республики, Корейская Народная Республика, Куба и Вьетнам. Сложившиеся переходные государства освободили пространство и часто поддерживали антиимпериалистические движения в их дальнейшей борьбе за государственную власть на протяжении всего двадцатого века.

Мы должны помнить, что различные видения социализма, стратегии и формы борьбы связаны с разным временем и местом в длительном переходном процессе от капитализма к социализму. Каждый новый этап имеет своего ведущего субъекта и формы борьбы, связанные с экономическими и политическими противоречиями в мир-системе.

Коммунистическая партия и ее государственные институты

Государство - это продукт и проявление классовых противоречий. Правящий класс - будь то капиталисты или пролетариат - нуждается в государственной власти для поддержания своего способа производства. В борьбе за государственную власть коммунистическая партия представляет интересы пролетариата. Однако в борьбе с империализмом коммунисты часто вступают в союзы с политическими силами, представляющими другие классы, такие как мелкая буржуазия и национальная буржуазия.

Придя к государственной власти, коммунистические партии обычно формируют так называемые "государства-партии", что означает, что коммунистическая партия формирует правительство и контролирует основные государственные институты. Однако разница между коммунистической партией и государственными институтами в переходном государстве не просто условна. Это две разные организации с точки зрения того, кого они представляют, методов работы, целей и дискурса. Коммунистическая партия представляет пролетариат, и ее цель - социализм на национальном и мировом уровне. Для этого она поддерживает партийные отношения с другими коммунистическими партиями, а ее дискурс является марксистским. Партийно-государственное правительство представляет народ - все классы, включая национальных капиталистов и интересы транснационального капитала-резидента. Задачи государственных институтов - национальное развитие, стабильность и гармония. Администрация работает на основе верховенства закона. Государственный институт также заботится о внешнеэкономических и политических отношениях с другими государствами. Задача опять же заключается в укреплении национального развития и безопасности переходного государства в мировой системе. Дискурс дипломатии - не классовая борьба и мировая революция, а взаимная выгода и уважение.

С одной стороны, у переходного партийного государства есть политические, экономические и институциональные инструменты, чтобы противоречия между пролетариатом и буржуазией не вышли из-под контроля, поставив под угрозу государственную власть и экономическое развитие. С другой стороны, Коммунистическая партия должна возглавить классовую борьбу пролетариата, чтобы обеспечить развитие социализма. Дистанция между этими двумя организационными слоями различна, иногда они движутся навстречу друг другу, а иногда даже смешиваются, в зависимости от национальных и глобальных противоречий.

Для переходных государств исторически приоритетным было выживание в рамках мировой системы с доминированием капитализма. На протяжении XX века их стратегия менялась от конфронтации к более или менее мирному сосуществованию и адаптации к капитализму.

Стратегия, практика и дискурс двух организационных единиц: коммунистической партии и государственных институтов - трансформировались под воздействием меняющихся основных противоречий в мировой системе и внутренних национальных противоречий. Советский Союз колебался между конфронтацией, союзом, попытками мирного сосуществования и сотрудничеством, что привело к его распаду. Корейская Народно-Демократическая Республика на волне Корейской войны развила форму оборонительной вынужденной изоляции. Кубинское государство также было вынуждено занять оборонительную и частично изолированную позицию по отношению к Западу, но в то же время выбрало наступательную антиимпериалистическую внешнюю политику. Многие постреволюционные партийные государства в странах Третьего мира поддались экономическому, политическому и военному давлению со стороны окружающей капиталистической мир-системы, скатившись к капиталистическому способу производства и буржуазному государству.

Китайское переходное государство

Когда в 1949 году Коммунистическая партия провозгласила Китайскую Народную Республику и создала партию-государство, Мао выступал не только как председатель революционной партии, но и как руководитель очень бедной страны, раздираемой десятилетиями войны, в мировой системе, где доминирует капитализм во главе с США как новой гегемонистской державой. Коммунистической партии предстояло совершить трудный переход от "ломать" к "делать.

Переходя от революционной борьбы к строительству социализма в условиях враждебной мировой системы, необходимо было по-новому решать классовые противоречия. Китай нуждался в стабильности, единстве и экономическом развитии, чтобы улучшить положение масс, живущих в глубокой нищете. Отсюда политика "новой демократии", опирающаяся на четыре социальных класса: крестьянство, пролетариат, мелкую буржуазию и национальную буржуазию. Во внешней политике Китай сохранял революционный настрой, более или менее вынужденный из-за империалистической изоляции страны. Китай столкнулся с угрозой американской агрессии и дошел до прямой военной конфронтации с США в Корейской войне.

По мере того как советско-китайский "Договор о дружбе", подписанный в 1950 году, начал действовать, китайское правительство стало меньше зависеть от национальных капиталистов. Однако по мере того, как раскол между Советским Союзом и Китаем развивался вплоть до шестидесятых годов, Мао приходилось полагаться на революционный дух внутри Китая и надеяться, что революционная волна длинных шестидесятых породит больше социалистических переходных государств в Третьем мире, образуя новый социалистический блок.

С лозунгами типа "Бунтовать - это правильно! Революция - не преступление! Огонь по штабам!" Мао мобилизовал силы против любой власти в партии или государственных учреждениях, которая, как он считал, идет "по капиталистическому пути". Для Мао Культурная революция была борьбой за сохранение пролетариата у руля государственных органов, против подкрадывающейся капиталистической контрреволюции, но она также породила раскол в Коммунистической партии, развал функций в государственных учреждениях.

Во время "культурной революции" противоречия, существовавшие в народе и в коммунистической партии, рассматривались как антагонистические классовые противоречия, между пролетариатом и капиталом. Однако на самом деле это было столкновение двух различных стратегий внутри коммунистической партии по поводу того, как справиться с противоречием между окружающим капиталистическим способом производства и усилиями Китая по построению социализма. Лю Шаоци и Дэн Сяопин не представляли капиталистический класс, а выступали за использование элементов капиталистического способа производства для ускорения развития производительных сил под руководством Коммунистической партии.

Это не значит, что разница между стратегиями не была важной, но переход от мобилизации народа Мао с помощью социалистической морали к использованию материальных соблазнов и "открытости" также отражает изменения в окружающей мир-системе, от революционного духа "долгих шестидесятых" к контрнаступлению капитала в форме неолиберальной глобализации. Показателем не антагонистического характера двух линий внутри коммунистической партии, а скорее смещения основного противоречия в мир-систему, является то, что Мао сам выступил с инициативой прекратить "культурную революцию" и пригласить Генри Киссинджера и Ричарда Никсона в Пекин в 1971 году.

После смерти Мао в сентябре 1976 года Дэн Сяопин заменил акцент Мао на продолжение классовой борьбы в рамках переходного государства политикой экономического прагматизма, ориентированной на развитие производительных сил с использованием капиталистических подходов. В 1978 году Коммунистическая партия отказалась от прежней позиции, согласно которой классовая борьба в процессе развития к социализму является основным противоречием, и выдвинула вместо этого в качестве новой линии "социалистическую модернизацию". Партийная линия утверждала, что классовая борьба продолжает существовать, но в качестве второстепенного противоречия.

Открытость к глобализации транснационального капитала означала расширение производственных отношений между отечественными и зарубежными частными собственниками. Это породило идеологическую тенденцию, получившую название "буржуазная либерализация". Генеральный секретарь Коммунистической партии Чжао Цзыян, который с 1986 года отвечал за реализацию программы реформ Дэнга, находился под влиянием неолиберальных идей, утверждая, что марксистская концепция классовой борьбы устарела, и встал на сторону протестующих на площади Тяньаньмэнь. После того как восстание закончилось жестоким противостоянием четвертого июня 1989 года между протестующими и полицией и армией, в результате которого погибло много людей с обеих сторон, Дэн Сяопин осознал опасность "буржуазной либерализации", заявив, что:

"Кажется, что одна холодная война закончилась, но две другие уже начались: одна ведется против всех стран Юга и Третьего мира, а другая - против социализма. Западные страны инсценируют Третью мировую войну без огнестрельного оружия. Под этим я подразумеваю, что они хотят способствовать мирной эволюции социалистических стран к капитализму".

Стало ясно, что коммунистическая партия должна больше сосредоточиться на идеологическом фронте, указывая на то, что в Китае все еще существует классовая борьба. Цзян Цзэминь, новый генеральный секретарь (1989-2002) после смещения Чжао Цзыяна, в своей речи по случаю 78-й годовщины основания партии в 1991 году заявил: "Классовая борьба уже не является основным противоречием в нашей стране, но в течение определенного периода она будет существовать в определенных пределах; более того, при определенных условиях она может обостриться".

Так и произошло. На заводах транснационального капитала в Южном Китае, например, тайваньской Foxconn и японской Honda, развернулась кровопролитная классовая борьба. Были тысячи случаев рабочих столкновений из-за приватизации государственных компаний, а также из-за введения рыночных сил, снижения уровня социального обеспечения и коррупции.

Ху Цзиньтао, генеральный секретарь (2002-2012), пытался успокоить ситуацию, поддерживая принцип "гармоничного общества". Противоречие между политическим господством над экономикой и силой рыночной экономики должно было быть решено таким образом, чтобы динамика рынка могла служить развитию социализма. С одной стороны, частная собственность на производительные силы должна быть признана и защищена; с другой стороны, темные стороны капитализма, ущерб, наносимый обществу так называемой "беспорядочной экспансией капитала", должны быть укрощены.

"Открытость" Китая для транснационального капитала, передача промышленного производства на аутсорсинг и сопутствующий трансфер технологий положительно сказались на развитии производительных сил, но с ростом частной собственности они также негативно повлияли на социальную жизнь. Ухудшилось положение рабочей силы в национальных и транснациональных капиталистических компаниях, усилилось неравенство в обществе, обострились экологические проблемы, внутренняя трудовая миграция, жилищные проблемы в крупных городах, общий уровень стресса.

После глобальных финансовых кризисов 2006-7 годов Коммунистическая партия начала менять курс, чтобы бороться с негативными последствиями вторжения капитализма. В результате смены позиции произошел ряд изменений: переход от экономики, ориентированной на экспорт, к ориентации на внутренний рынок, искоренение бедности в сельских районах, борьба с коррупцией и настойчивое утверждение, что классовая борьба по-прежнему актуальна. Приход к власти Си Цзиньпина в 2012 году повторил позицию Цзян Цзэминя. В 2014 году Си объясняет:

"Политическая позиция марксизма - это прежде всего классовая позиция, которая реализует классовый анализ. Некоторые люди говорят, что эта идея больше не соответствует нынешней эпохе, что является ошибочной точкой зрения. Когда мы говорим, что классовая борьба в нашей стране не является основным противоречием, мы не имеем в виду, что в нашей стране классовая борьба в определенных пределах больше не существует, или что в международной сфере она также не существует".

Капиталистический класс не является политически хорошо организованной силой, способной бросить вызов государственной власти пролетариата, но расширение частной собственности и сопутствующее изменение сознания в виде норм и ценностей в обществе - "буржуазная либерализация" - остается вызовом. Когда Си говорит о важности идеологической "борьбы", речь идет не о "классовой борьбе" в традиционном смысле. Си предостерегает от "поклонения деньгам, гедонизма, ультраиндивидуализма и исторического нигилизма". Он утверждает, что: "формирование твердых идеалов и убеждений не достигается в одночасье или раз и навсегда, а должно постоянно закаляться и проверяться в конкретной борьбе".

После сорока лет "открытости" в сторону неолиберальной глобализации было бы ошибкой преуменьшать роль классовой борьбы в Китае. Учитывая расширение капиталистических отношений производства в последние десятилетия, очевидно, что классовые противоречия будут обостряться.

Проблемы, стоящие сегодня перед Китаем, существенно отличаются от 1970-х годов, когда основное противоречие Дэн Сяопин определил так: между низким уровнем развития производительных сил и растущими потребностями масс в товарах. Однако, по словам Си, прошлое развитие характеризовалось несбалансированным капиталистическим ростом, углубляющим неравенство, разделение между сельскими и городскими районами и создающим неустойчивое отношение к окружающей среде. Кроме того, индивидуализм и жадность пробивали себе дорогу в ущерб солидарности и общине. Теперь Си переосмыслил главное противоречие: несбалансированное и неадекватное развитие и растущие потребности людей в лучшей жизни.

Чтобы смягчить противоречия, Си делает акцент на политике "Общего процветания" вместо дэнговской "одни богатеют первыми". Были введены новые налоговые законы для перераспределения богатства, масштабная кампания по ликвидации бедности в сельской местности, новые законы для регулирования условий труда и правила по сокращению спекуляций в секторе недвижимости. В то же время Си Цзиньпин подчеркнул необходимость поощрения единства и гармоничных классовых отношений.

Си, как опытный марксист, знает все о классовой борьбе как движущей силе социальных перемен. Он часто заявляет о приверженности партии марксизму и цели коммунизма, но редко обсуждает конкретную классовую борьбу в Китае и будущее национального капиталистического сектора, национального и транснационального. Си - не только лидер Коммунистической партии, но и президент Китайской Народной Республики, которой для дальнейшего экономического развития и национальной безопасности необходимы национальное единство и классовая гармония. Это сочетание понимания преобразующей роли классовой борьбы и продвижения классовой гармонии внутри транснационального государства не является шизофренией или проявлением ревизионизма. Оно отражает реальную дилемму - или балансирование - между необходимостью развития производительных сил и обеспечения безопасности в переходном государстве, в мире, где все еще доминирует капиталистический способ производства, с одной стороны, и необходимостью пролетарской классовой борьбы для сохранения государственной власти и продвижения к социалистическому способу производства, с другой стороны.

Для того чтобы найти правильный баланс между этими двумя позициями, важно понимать и различать фазы длительного процесса трансформации к социализму. Мы должны различать, когда мы говорим о развитии производительных сил - в переходном состоянии - в мировой системе, где все еще доминирует капиталистический способ производства, или когда мы говорим об окончательной трансформации способа производства, от капиталистического к социалистическому способу производства.

На нынешнем этапе все еще возможно использовать капиталистический менеджмент и рыночные силы для продвижения к социализму. На втором этапе, когда капиталистический уклад перестанет доминировать в мировой системе, мы должны устранить пережитки капиталистического способа производства, поскольку они уже не играют прогрессивной роли в развитии производительных сил, а блокируют - и даже уничтожают - развитие человека.

Это переломный момент, когда пора перейти от использования преимуществ капиталистического способа производства к его ликвидации и освободить социалистический способ производства от стягивающих остаточных уз капитализма. Мы приближаемся к тому моменту, когда необходимость в другом способе производства становится все более насущной, поскольку разрушение глобальной экологии и климата при нынешнем капитализме ускоряется.

После этого описания переходного состояния я перехожу к вопросу о развитии многополярной мир-системы, определяемой как миропорядок, в котором существует множество центров экономической и политической власти, пытающихся разрешить конфликты и обеспечить развитие в направлении большего глобального равенства.

Многополярная мир-система

Чтобы понять противоречия нынешней многополярной мир-системы, необходимо увидеть, как возникли эти новые полюса, поскольку это определяет их характеристики. Прошлое продолжает существовать в настоящем. Сначала процесс деколонизации, а затем неолиберальная глобализация трансформировали Глобальный Юг.

В конце Второй межимпериалистической мировой войны США окончательно стали новым гегемоном после Британской империи. Однако Советский Союз также вышел из войны более сильным. Военная мощь, накопленная им со времен русской революции, оказалась достаточно велика, чтобы одолеть немецкую военную машину. Несмотря на огромные человеческие и материальные жертвы войны, Советский Союз утвердился в качестве важного политического игрока в мировой системе, обеспечив создание переходных государств в Польше, НДР, Чехословакии, Венгрии, Болгарии и Румынии. В ходе войны Югославия и Албания также утвердились в качестве социалистических переходных государств. В Азии в 1948 году была основана Корейская Народно-Демократическая Республика, а в 1949 году провозглашена Китайская Народная Республика. Все эти социалистические переходные государства образовали социалистический блок, создав двухполярную мир-систему, в которой доминирующим аспектом был Запад во главе с США.

Образование новых государств в Азии и Африке

Это изменение структуры власти в мировой системе, а также переход от колониализма к неоколониализму создали "окно возможностей" для освободительных движений в странах, которые стали Третьим миром. На протяжении 1950-х, 60-х и начала 70-х годов, кульминацией которых стали восстания 1968 года, по миру прокатилась революционная волна. Вдохновленные победой антиимпериализма в Китае и успешной борьбой во Вьетнаме, революционные движения возникли во многих странах: Лаос, Камбоджа, Индия, Непал, Индонезия, Таиланд, Филиппины, Палестина, Ливан, Южный Йемен, Оман, Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау, Зимбабве, ЮАР, Намибия, Гватемала, Сальвадор, Никарагуа, Бразилия, Чили, Уругвай и Мексика. В некоторых из этих стран к власти пришли социалистические движения, создавшие хрупкие переходные государства с социалистической перспективой. В десятилетие 1965-75 гг. главным противоречием на мировом уровне стало противостояние между империализмом во главе с США и многочисленными антиимпериалистическими движениями и новыми переходными государствами Третьего мира, которые пытались строить социализм.

Однако национальное освобождение оказалось проще, чем прекращение империалистической эксплуатации и построение социализма. Антиколониальные движения прекрасно понимали, что борьба за развитие производительных сил является необходимым продолжением национального освобождения на пути к социализму. В Алжире Франц Фанон поставил проблему перехода национально-освободительного движения с военно-политической на политико-экономическую арену. Рабочий заменил партизана в качестве субъекта революции:

Сегодня национальная независимость и государственное строительство в слаборазвитых регионах приобретают совершенно новый аспект... Каждая страна страдает от одного и того же недостатка инфраструктуры... Но также мир без врачей, без инженеров, без администраторов... Когда колониальная страна, обескураженная требованием колонии о независимости, провозглашает, имея в виду лидеров националистов: "Если вы хотите независимости, возьмите ее и вернитесь в темные века", новые независимые люди кивают в знак одобрения и принимают вызов. А на деле мы видим, как колонизатор выводит свои капиталы и технику и окружает молодую нацию аппаратом экономического давления. Апофеоз независимости становится ее проклятием. Широкие полномочия колониальных властей по принуждению обрекают молодую нацию на регресс... Тогда националистическим лидерам не остается ничего другого, как обратиться к своему народу и попросить его приложить гигантские усилия. Устанавливается автаркический режим, и каждое государство, располагая жалкими ресурсами, пытается решить проблему нарастающего национального голода и растущей национальной бедности. Мы являемся свидетелями мобилизации людей, которые теперь вынуждены работать до изнеможения, в то время как презрительная и раздутая Европа смотрит на это. Другие страны Третьего мира отказываются принимать такое испытание и соглашаются уступить условиям бывшей колониальной державы. Пользуясь своим стратегическим положением в период "холодной войны", эти страны подписывают соглашения и берут на себя обязательства. Бывшая колониальная территория превращается в экономически зависимую страну.

После окончания Второй мировой войны и последующей волны деколонизации родилось более сотни новых государств. Но национального самоопределения и стремления к социализму зачастую было недостаточно, чтобы приблизить их к цели. Для небольших стран Третьего мира условия были еще более сложными, чем для таких огромных государств, как Россия и Китай, где более разнообразная экономика, земельные реформы и плановое хозяйство позволили создать более жизнеспособные переходные экономики и обеспечить защиту от враждебного империалистического окружения. Однако самым важным препятствием для перехода к социализму была вековая поляризационная динамика, вызванная "неравным обменом" в глобальном капитализме. Сырье и сельскохозяйственная продукция, производимые низкооплачиваемым трудом в странах Третьего мира, обменивались на промышленные товары, производимые относительно высокооплачиваемым трудом в империалистическом центре. Новорожденные переходные государства не имели возможности изменить эту динамику. Они не могли просто повысить заработную плату и, соответственно, цены на сырье и сельскохозяйственную продукцию, которую поставляли на мировой рынок, где доминировали западные монополии.

Без необходимого развития и разнообразия производительных сил, оторвавшись от мирового рынка и пытаясь производить продукцию в основном для внутреннего рынка и в интересах рабочих и крестьян, они рисковали ввергнуть свою экономику в крах. Они унаследовали экономические структуры, созданные их бывшими колониальными угнетателями, и они не были предназначены для удовлетворения их интересов. Они застряли с монокультурами и промышленностью, ограниченной переработкой небольшого количества сырья. Независимо от их социалистических устремлений, политическая независимость в большинстве случаев в конечном итоге приводила к капиталистической "экономике развивающихся стран". В отличие от своих западных колониальных предшественников, они не могли просто переложить расходы на индустриализацию и создание систем социального обеспечения на другие страны, и поэтому большинство из них попали в "ловушку развития", что привело к огромным долгам и скатыванию в эксплуатируемое положение в глобальном капитализме. Периферийным государствам удалось добиться национальной независимости, но они не освободились от империалистической эксплуатации и не смогли развить социалистический способ производства.

Легко сказать, что это было неизбежно и что антиколониальные движения должны были знать лучше. Но выбор у них был невелик. Захват государственной власти был необходим, чтобы хотя бы изменить баланс сил в международных отношениях. До середины 1970-х годов глобальный капитализм действительно находился под давлением. Борьба против колониализма и империализма усиливалась по мере того, как неоколониализм США проникал в страны Третьего мира, вытесняя старые колониальные державы. Это противоречие империализма против антиимпериализма взаимодействовало с противостоянием между США и блоком переходных государств. Хотя раскол между Китаем и Советским Союзом ослабил социалистический блок и социалистические движения в целом, эти две позиции, в некотором роде, дополняли друг друга. В то время как Культурная революция в Китае и вооруженная борьба во Вьетнаме породили новый революционный дух, Советский Союз был необходимой ядерной военной державой, способной уравновесить американский империализм в мировом масштабе, чтобы революционный дух имел необходимое пространство для расцвета, не будучи подавленным.

В конце шестидесятых некоторые из нас надеялись, что освободительные движения одержат верх, создадут сильные социалистические переходные государства, перережут магистрали империалистической передачи стоимости и тем самым приведут к кризису и революционной ситуации в имперском ядре, создав новое глобальное движение за социализм.

Так получилось, что новой глобальной волной, которая пришла в жизнь, стала не мировая социалистическая революция, а неолиберальная глобализация. У капитализма еще оставались возможности для экспансии - новой "пространственной фиксации" в международном разделении труда. Развивающиеся страны G77, входящие в систему ООН, в 70-е годы потребовали создания "нового международного экономического мирового порядка", который позволил бы им контролировать свои природные ресурсы и создать более равноправную мировую систему. Однако система ООН была немногословна в этом вопросе. Сформулированный на языке исторического материализма всеобъемлющий фактор, положивший конец революционной волне длинных шестидесятых, - неспособность "реально существующего социализма", как в советском и китайском вариантах, так и в новых государствах Третьего мира, развить свои производительные силы до достаточной степени, чтобы сломить господство глобальных капиталистических рыночных сил. Благодаря этому неолиберальное контрнаступление смогло сделать то, что не удалось американской армии во Вьетнаме - поставить Третий мир на колени.

Неолиберальная глобализация

С конца 70-х годов в мир-системе возникает новое принципиальное противоречие: противоречие между транснациональным капиталом и национальным государством. Это противоречие неуклонно росло с тех пор, как "социальное государство" на Глобальном Севере вытащило капитализм из кризисов 1930-х годов. Это усилилось с созданием государства всеобщего благосостояния в некоторых странах Глобального Севера в 1950-1960-х годах и общества потребления, обеспечившего постоянно расширяющийся рынок для капитала.

Капитал ненавидит государство, поскольку оно вмешивается в бизнес и требует налогов, но капитал не может жить без государства. Государство - это необходимый "сверхкапиталист", который управляет системой, чтобы смягчить присущие ей противоречия и не дать ей рухнуть. Государство и его монополия на применение насилия поддерживают "социальный мир" и защищают право собственности. Государство также является центральной фигурой в международных политических институтах капитализма. Поэтому транснациональный капитал не отделим от национального государства. Правительство США всегда будет заботиться в первую очередь об интересах американских корпораций, правительство Германии - об интересах немецких и так далее. Национальные государства предоставляют национальным буржуазиям политические и военные средства для конкуренции друг с другом в борьбе за долю на мировом рынке и инвестиционные возможности.

Однако в послевоенный период и государство, и капитал накапливали силы для будущих конфликтов. Концентрация капитала достигла такого уровня, что доходы некоторых корпораций превысили доходы небольших национальных государств. Эти корпорации все чаще действовали на транснациональном уровне. Однако роль государства также усилилась: оно создало инфраструктуру и расширило систему управления государством всеобщего благосостояния. Увеличился государственный сектор в здравоохранении, образовании, уходе за престарелыми и детьми, а также в транспорте, связи и жилищном строительстве. Для регулирования капитализма государство всеобщего благосостояния опиралось на кейнсианскую экономику и торговую политику. "Социальное государство" способствовало перераспределению богатства через подоходный налог и налог на прибыль; оно выступало в качестве посредника между капиталом и трудом в переговорах об условиях оплаты и труда. Национально-государственное управление экономикой, финансами и торговлей становилось все более и более смирительной рубашкой для капитала.

Давление на капитал достигло кульминации в начале 1970-х годов. Противоречия между США и Советским Союзом, противоречия между империализмом, возглавляемым США, и социалистическими движениями в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Южной Африке и Латинской Америке достигли своего апогея. Кроме того, социал-демократия и профсоюзное движение становились все более требовательными в Западной Европе. В США даже возникли антикапиталистические течения в рамках антирасистской борьбы и сопротивления войне во Вьетнаме. Что касается экономики, то в 1973 году разразился "нефтяной кризис". На Западе наблюдалась высокая инфляция и застой как в производстве, так и в потреблении - явление, получившее название "стагфляция". Запад пережил первую серьезную рецессию со времен Второй мировой войны. Он показал, что кейнсианские методы больше не эффективны для сдерживания глобальных экономических сил и защиты национальных государств от экономических кризисов.

Капитализм казался уязвимым. Но и социалистические силы были раздроблены: Переходные государства - Советский Союз и Китай - были разделены националистическими, политическими и идеологическими распрями. Новые независимые страны Третьего мира не могли сломить силы капиталистического мирового рынка, а движение "новых левых" в Европе и Северной Америке так и не смогло мобилизовать широкие народные массы против империализма. Единый фронт против системы, который был бы необходим для ее свержения, так и не был создан.

Транснациональный капитал против национального государства

Но самое главное - капитализм по-прежнему оставался жизненно важным способом производства, и у него не было возможности расширяться. Если миллионы людей в странах Третьего мира и социалистического блока удастся прочно интегрировать в капиталистическую рабочую силу и мировой рынок, империализм можно будет навязать. Это новое "пространственное исправление", однако, требовало ослабления национального государства. "Социальное государство" стало для капитала не частью решения, а проблемой. Отчасти потому, что программы социального обеспечения требовали доли прибыли капиталистов в виде налогов, но в основном потому, что контролирующее национальное государство было барьером для глобальных амбиций транснационального капитала, что было ключом к возрождающемуся империализму. Социальное государство» регулировало финансовые потоки и торговлю и, в сотрудничестве с профсоюзным движением, определяло заработную плату и условия труда. Если транснациональный капитал хотел не только инвестировать и торговать в глобальном масштабе, но и переносить производство с Глобального Севера в страны, где низкие зарплаты и трудовые стандарты сулили высокую норму накопления, он должен был освободиться от государственных ограничений. Именно это стало причиной атаки неолиберализма на "социальное государство" и профсоюзы в 80-е годы.

Неолиберальные политические лидеры, такие как Рональд Рейган в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании, начали тотальную атаку на государственное регулирование, программы общественного благосостояния и перераспределение богатства через налоги. Они обеспечили свободную мобильность капитала, приватизировали государственный сектор и ограничили власть профсоюзов. Они требовали перехода от "социального государства" к "государству конкуренции". Это означало, что главная задача государства - конкурировать с другими государствами за создание наилучших условий для капитала. От регулирования и контроля над транснациональным капиталом государство перешло к его обслуживанию. Перевод миллионов промышленных рабочих мест с Глобального Севера в страны Глобального Юга с низкой заработной платой увеличил норму прибыли и накопление капитала. Предварительные требования стран Третьего мира о создании "нового экономического порядка" были проигнорированы. Вместо этого были выдвинуты требования "структурной перестройки": никаких ограничений на мобильность капитала, никакой защиты национальной промышленности и никаких торговых барьеров. Неолиберализм нанес окончательный удар по переходным государствам в Советском Союзе и Восточной Европе, а Китай открылся для инвестиций транснационального капитала. Сам процесс производства стал глобализированным, в цепочках производственных площадок, простирающихся от финансирования и контроля на Глобальном Севере к производству на Юге и обратно к конечному потреблению на Севере. Процесс неолиберальной глобализации подорвал суверенитет национального государства. На первом этапе неолиберальной глобализации транснациональный капитал стал доминирующим аспектом в противоречии с национальным государством. Даже социал-демократы превратились в неолибералов, примером чему служит "новый лейборизм" Тони Блэра.

Глобализация производства вызвала бурное развитие производительных сил как в качественном (компьютеры, связь, контейнерные перевозки), так и в количественном отношении, в виде индустриализации в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке, включив в мировую экономику сотни миллионов новых пролетариев. Глобализация производства, новые формы транспортной логистики и либерализация торговли сделали менее важным расположение производства вблизи рынка сбыта.

Национальное государство возвращается

Неолиберализм подарил капитализму тридцать золотых лет. Однако аспекты, находящиеся в противоречии, находятся в постоянной борьбе. Короче говоря, было неизбежно, что неолиберализм встретит сопротивление. Возникновение неолиберализма происходило в рамках мировой системы государств, как попытка транснационального капитала избежать государственного вмешательства и контроля за движением капитала и товаров. Усилия транснационального капитала по стиранию границ национального государства - это один аспект противоречия неолиберализма. Другой аспект - это национальные государства и их попытки управлять обществом, включая экономику, в пределах своих границ. С середины 1970-х годов и до начала нового тысячелетия доминирующим аспектом в этом противоречии был транснациональный капитал. Сначала он ослаблял государство "у себя дома", проводя в жизнь законы о дерегулировании транснационального движения капитала и торговли, приватизации и сокращении социального обеспечения. Затем транснациональный капитал вывел сотни миллионов рабочих мест в страны с низкой оплатой труда в поисках более высокой прибыли. Однако последствия этих действий на местах начали менять баланс между аспектами.

Неолиберализм породил правый и левый национализм как на Глобальном Севере, так и на Юге, требуя усиления национального государства как оплота против негативного воздействия сил глобального рынка. Передача промышленного производства на аутсорсинг привела к появлению дешевых товаров на Глобальном Севере, но также означала потерю рабочих мест и стагнацию заработной платы. Приватизация и сокращения подрывали государство всеобщего благосостояния. Глобальное неравенство и империалистические войны, особенно на Ближнем Востоке, привели к появлению миллионов беженцев, которые в странах Глобального Севера рассматривались как конкуренты в борьбе за заработную плату и социальные услуги, причем не в последнюю очередь теми социальными группами, которые больше всего пострадали от эрозии системы социального обеспечения. У значительной части населения Глобального Севера давление на заработную плату, эрозия государства всеобщего благосостояния и "проблема миграции" вызвали ностальгию по сильному национальному государству как оплоту против разрушительных сил глобализации. Несмотря на то, что неолиберализм ослабил профсоюзы и рабочее движение в целом, и даже если государство больше не выступало в роли посредника между капиталом и трудом, рабочие классы Глобального Севера еще не были бессильны. У них все еще оставалось оружие парламентской демократии, которое они получили в начале XX века. Было создано множество над- и транснациональных институтов, но парламенты национальных государств все еще действовали и принимали политические решения, а национальное государство все еще оставалось ключевой единицей в ВТО, ЕС и так далее. Государственная власть еще не умерла - и она была избираема. Поскольку социал-демократы были скомпрометированы тягой к неолиберализму, правый популизм и национал-консерватизм стали политическим течением, которое должно было выиграть от противостояния последствиям неолиберальной глобализации. В Европе также существуют левопопулистские партии, пытающиеся возродить старые социал-демократические позиции. Однако в мире, где неолиберализм лишил государство многих экономических инструментов, трудно вновь внедрить кейнсианскую политику. Националисты стремятся найти новый компромисс между капиталом и трудом, основанный не на социал-демократическом посредничестве между классами, а на национальном единстве между консервативными фракциями капитала и более правыми секторами рабочего класса. Мы видели эту тенденцию в движении "Брексит" в Великобритании, "Альтернативе для Германии" в Германии, "Национальном объединении" Ле Пена во Франции, "Партии свободы" в Нидерландах, Виктора Орбана в Венгрии, "Датской народной партии" в Дании и так далее. Даже "Сделаем Америку снова великой" Трампа в определенной степени является результатом этой тенденции.

Политический кризис неолиберализма разделил как капиталистов, так и население Глобального Севера на тех, кто хочет вернуться к капитализму, основанному на нациях, и тех, кто хочет продолжения неолиберальной глобализации. Некоторые из крупнейших мировых компаний создали глобальные сети производства и распределения, которые не так-то просто свернуть. Но националистические силы, выступающие против неолиберальной глобализации, становятся все сильнее. Они набирают силу в рабочем и среднем классах Глобального Севера, входя в правительства в союзе с национально-консервативными фракциями капитала. Националисты у власти используют национальное государство, чтобы подорвать транснациональные институты неолиберализма. Сила ВТО уже не та, что раньше. Мы вошли в ситуацию, когда экономическая власть находится в руках транснационально ориентированного капитала, а политическая власть все больше переходит в руки националистов разного толка. Противоречие между неолиберализмом и националистическими правительствами достигло переломного момента во время финансового кризиса 2007-2008 годов, вызванного масштабными спекуляциями. Это еще больше усилило требование усиления государства и контроля над капиталом. Националистические настроения также усилились из-за того, что США перешли к доминированию военными средствами, поскольку у них больше нет экономической мощи для поддержания своей гегемонии.

Обещание Трампа "Сделать Америку снова великой" опирается на экономический протекционизм и военную мощь. Но Трамп не может просто отбросить назад тридцать лет неолиберализма. Электроника Apple, обувь Nike и джинсы Levi's не будут производиться в США до тех пор, пока американские зарплаты в десять раз превышают китайские или мексиканские. Тарифы могут замедлить работу неолиберальной машины, но не остановить ее. Торговые войны лишь разжигают экономический кризис. Кризис неолиберализма - это проблема для капиталистического способа производства, который десятилетиями бесперебойно функционировал благодаря глобальным производственным цепочкам, дававшим высокую прибыль капиталу и дешевые товары потребителям. Отказ от неолиберальной политики, эрозия институтов управления глобальным капитализмом, сокращение размеров мирового рынка вследствие торговых войн, эмбарго и санкций, вызванных ростом национальных конфликтов в мировой системе, препятствуют продолжению накопления капитала. Неолиберальная шоковая терапия, индуцированная Западом и проводимая Ельциным в России в 90-е годы, разрушила советское переходное государство. России не суждено было стать партнером, приглашенным в "европейский дом". Неолиберализм привел не к процветанию, а к развалу производства и системы социального обеспечения в России. Это вызвало националистическую реакцию как со стороны новой капиталистической олигархии, так и со стороны рабочего класса. Путин, придя к власти в 2000 году, все еще надеялся, что Россия сможет стать частью процветающего Запада и членом НАТО. Но НАТО искало не партнера, а "поглощение". Под растущим давлением НАТО, поглощающего государство за государством в Восточной Европе, русский национализм становился все сильнее, что вылилось в прокси-войну в Украине между Россией и НАТО и тотальную экономическую войну между Россией и Западом.

Однако один конкретный национальный проект бросил вызов гегемонии США больше, чем другие. С 2000 по 2008 год среднегодовые темпы экономического роста Китая составляли 10,6 %. Китайская экономика стала второй в мире по объему ВНП. Крупнейшей по объему промышленного производства и мировой торговли. Мировой экономический кризис 2008-2009 годов положил конец двузначным темпам роста. Но Китай избежал тяжелых последствий того, что китайская коммунистическая партия называла "беспорядочной экспансией капитала". Прежде всего потому, что финансовая и банковская система Китая принадлежала государству, а не являлась составной частью глобального капиталистического финансового "карточного домика", который рухнул. Во-вторых, Китай быстро расширил инвестиции в государственный сектор, чтобы заменить разрушающийся капиталистический сектор. Однако стратегия роста Китая по-прежнему основывалась на экспорте на американский и европейский рынки и значительно снизилась. Мировой финансовый кризис стал для китайского руководства тревожным звонком, заставившим осознать, что неолиберализм больше не является динамичной силой, способствующей развитию производительных сил, а все больше превращается в проблему в виде экономического застоя, социального неравенства и экологических проблем. Эти условия привели к усилению возрождающейся марксистской критики, бросающей вызов растущему влиянию неолиберальной мысли. Проект "социализма с китайскими особенностями" был возрожден. Был расширен внутренний рынок и проведена масштабная кампания по борьбе с бедностью в сельской местности. Расцвет неолиберального глобального капитализма закончился. Это означало растущий диссонанс между национальным проектом развития Китая и глобальным капитализмом. Во внешней политике это выразилось в попытке Китая перестроить международную политику с гегемонии США на многополярную мир-систему. Сам Китай вновь занял центральное место на мировой арене и стал архитектором нового экономического порядка, гораздо более независимого от государств капиталистического центра.

В условиях глобального Юга, разочарованного скудными экономическими результатами процесса деколонизации и неолиберальной глобализации, не так уж странно, что мы видим экономическое сотрудничество и политический союз между Китаем, Южной Африкой, Бразилией и такими национальными консервативными режимами, как Индия, Иран, Россия, Египет и Саудовская Аравия. Националисты с социалистической перспективой, такие как Китай, прогрессисты и консервативные националисты объединяются в оппозиции против однополярной мир-системы, управляемой США.

Главное противоречие современности

Основное противоречие в эпоху неолиберализма заключалось между глобализацией производства транснациональным капиталом в рамках однополярной мировой системы, возглавляемой США, как один аспект, и попыткой национальных государств, как на Глобальном Севере, так и на Юге, восстановить контроль над экономическим развитием под руководством националистических партий, от консерваторов, популистов правого и левого толка до коммунистов в оставшихся переходных государствах, как другой аспект.

Эти два аспекта трансформировались и сконцентрировались в нынешнее принципиальное противоречие между угасающей гегемонией США и подъемом Китая и формирующейся многополярной мир-системой.

Это изменение было вызвано смещением экономического баланса в мир-системе в результате сорока лет неолиберальной глобализации. За это время Китай стал ведущим мировым промышленным производителем и глобальным торговцем.

Когда политическое руководство транснационального капитала - США - осознало, что больше не может доминировать в мировой системе средствами неолиберальной экономики, оно перешло к геополитической борьбе военными методами. Другой аспект - национальные государства Глобального Юга во главе с Китаем, которые объединились в неприятии гегемонии США, какими бы методами она ни осуществлялась.

По мере того как многополярность набирает силу, растет и сопротивление со стороны США, отсюда растущая агрессивность НАТО, создание АУКУС, торговые войны и санкции. Потеря господства в экономической сфере привела к тому, что США перешли к политической и военной геополитической борьбе, чтобы вернуть себе прежние позиции. Нынешняя война в Украине и война Израиля с Палестиной коренятся не в межимпериалистических конфликтах, а в стремлении США сохранить контроль над Европой и Ближним Востоком.

США по-прежнему являются доминирующим аспектом в главном противоречии, но Китай и многополярность - это наступательный аспект. У Китая есть планы и видение будущего, в то время как гегемония США переживает экономический и политический кризис.

Усиление экономической, политической, военной и культурной глобализации в последние четыре десятилетия повысило значение глобального основного противоречия для региональных, национальных и местных противоречий. Борьба между аспектами, а также сложная картина экономических и политических локальных противоречий в обоих аспектах основного противоречия, постоянно меняют баланс между аспектами. Каждая региональная, национальная и местная борьба должна рассматриваться в этой схеме противоречий. Все борцы в мировой системе при разработке своей стратегии должны принимать во внимание конфликт между снижением гегемонии США и развитием многополярности.

Давайте рассмотрим эти два аспекта подробнее.

Упадок однополярности

С момента окончания Второй мировой войны и до начала нынешнего столетия США были доминирующей мировой державой, экономической, политической, военной и культурной. Социалистическому блоку так и не удалось оспорить это положение. С распадом Советского Союза и других переходных государств в Восточной Европе и Югославии в 1990-х годах эта позиция достигла своего расцвета, но лишь на пару десятилетий. Потеря экономического превосходства с точки зрения промышленного производства, мировой торговли и ослабление позиций в глобальных финансах изменили экономическую политику США: от продвижения неолиберальной глобализации до использования экономических санкций в качестве оружия в геополитической борьбе за возвращение господства. По данным газеты "Вашингтон пост" от 25 июля, США ввели санкции, направленные против трети всех стран мира и предусматривающие те или иные финансовые санкции. Этим США подрывают мировой рынок, на который США опирались на протяжении последнего столетия, и доверие к доллару как мировой валюте. Вводя санкции против многих стран, США убеждают все большее число государств искать экономические и финансовые структуры, альтернативные тем, которые управляются США.

Добавьте ко всему этому политический кризис в США, который раскалывает экономическую и политическую элиту и пронизывает население. Кризис, который усугубят президентские выборы в ноябре 2024 года. Избрание Трампа ускорит падение гегемонии США. Военно-промышленный комплекс, агробизнес, угольная и нефтяная промышленность поддерживают лозунг республиканцев "Сделаем Америку снова великой" через геополитическую конфронтацию. Технологические гиганты, Google и Amazon, электронная и автомобильная промышленность - все они желают возврата к неолиберальной глобализации под руководством США. Однако время вспять не повернешь, Глобальный Юг не примет такую повестку дня. Две политические фракции в США объединяет то, что для реализации своих планов они хотят и нуждаются в смене режима в Китае и России.

Поворот от неолиберальной глобализации к геополитическому противостоянию укрепил военно-промышленный комплекс. Военные расходы США оплачиваются в основном за счет печатания долларов и выпуска казначейских облигаций, но они уже не так привлекательны. Китай распродает свои запасы. Добавьте к этому политику БРИКС по всеобщей "дедолларизации". Два столпа гегемонии США, которые взаимно поддерживают друг друга, - их военная сила и доллар как мировая валюта - нестабильны. В последние годы Банк Китая распродает свои казначейские бумаги США. Общий объем американских долговых обязательств, принадлежащих Китаю, упал до самого низкого уровня в процентах от ВВП с момента вступления Китая во Всемирную торговую организацию в 2001 году. По мере того как страны БРИКС решают переориентировать свою торговлю с Север-Юг на Юг-Юг, они также отходят от доллара.

В эту конфронтацию втягиваются союзники США в ЕС. По окончании "Холодной войны" Германия и Франция начали сотрудничать с Россией в области импорта энергоносителей и сырья. По трубопроводу "Северный поток" через Балтийское море в Европу поступает российский газ, а ЕС инвестирует в промышленное производство в России. Торговля и инвестиции с Китаем также расширялись вплоть до войны на Украине, укрепляя независимую позицию ЕС в мировой системе.

Однако поворот в политике США от неолиберальной глобализации к геополитической конфронтации все изменил. Прокси-война США против России на украинской земле дисциплинировала ЕС, вернув его в лоно НАТО. Будучи партнером по НАТО, вы покупаете полный пакет американской политики, включая конфронтацию с Китаем, поддержку Израиля на Ближнем Востоке и так далее.

Кроме того, США разрушают мировой рынок, от которого ЕС во многом зависит, путем торговых войн, санкций и конфискации активов стран, которые США считают враждебными. ЕС, Япония, Австралия и Новая Зеландия цепляются за США, так как считают, что это сохранит их положение в мировой системе, однако их потянет вниз упадок американской гегемонии.

Возвышение Китая и многополярная мир-система

Другой аспект основного противоречия - это подъем Китая, сломавший двухсотлетнюю систему империалистического переноса ценностей, которая поляризовала мир-систему в структуру "центр-периферия". Антиимпериалистическая борьба Китая привела к формированию в 1949 году социалистического переходного государства, которое сумело пережить и холодную войну, и наступление неолиберализма. Сохранив свое государство в целостности и обеспечив, чтобы неолиберальная глобализация не привела к новой зависимости от капиталистического центра, а наоборот, способствовала развитию производительных сил, Китай укрепил развитие "социализма с китайской спецификой". Размеры Китая с точки зрения производства, развития передовых производительных сил и мировой торговли делают его главной движущей силой в процессе многополярности.

Многополярность - это не просто корректировка отношений между мировыми державами. Все страны, составляющие новую многополярность, принадлежат к тому, что раньше называлось Третьим миром, а теперь - Глобальным Югом. Это возрождение старых организаций, таких как Панафриканский союз, Сообщество государств Латинской Америки и Карибского бассейна, ALBA, G77, и формирование новых, таких как BRICS+. Таким образом, создаются многочисленные центры, лишающие нынешний империалистический блок возможности определять судьбу остального мира.

Профиль Глобального Юга формируется под влиянием политической и экономической истории прошлого века, сначала процесса деколонизации, а затем неолиберальной глобализации. Антиимпериалистическая борьба после Второй мировой войны и вплоть до "долгих шестидесятых" велась народными движениями, боровшимися за национальное освобождение, часто с коммунистами в первых рядах. Им удалось добиться национального освобождения, и у них было стремление продолжить борьбу, построив социализм. Однако новорожденные государства все еще оставались жертвами эксплуатации и угнетения со стороны господствующего империалистического центра, и их попытки покончить с экономическим империализмом часто оказывались тщетными. Капиталистический способ производства все еще оставался жизненно важным, и в трудной последней четверти XX века, когда США стали гегемоном, они скатывались к капитализму, погружаясь в экономический и политический кризис, иногда втягиваясь в него в результате империалистической военной интервенции или гражданской войны. Такова история стран Ближнего Востока. Разочаровавшись в неспособности развить форму социализма, решить социальные проблемы, другие политические течения, такие как политический ислам, стали влиятельными, как, например, в Алжире, Ираке, Сирии, Иране, Афганистане, Южном Йеме и Палестине. Разочарование от неспособности построить социализм было и в бывших португальских колониях в Африке: Анголе, Мозамбике и Гвинее-Бисау. Борьба против апартеида в Южной Африке, возглавляемая бывшим социалистическим АНК, также закончилась неолиберальным капитализмом.

Неолиберальное наступление и его требование «структурной перестройки» экономик периферийных и полупериферийных стран мир-системы в соответствии с требованиями глобального капитала усугубили этот процесс. Однако со временем возникло и сопротивление последствиям неолиберальной глобализации в виде различных видов национализма, жаждущего сильного государства как оплота против рыночных сил. Поворот в России от капитуляции Ельцина перед неолиберализмом к консервативно-националистической политике путинского олигархического капитализма - яркий тому пример. Другой пример - индуистский национализм Моди в Индии. Тенденция консервативного национального капитализма широко распространена на глобальном Юге: Турция, Египет, Иран, Саудовская Аравия и страны Персидского залива. Некоторые из них, например Индия и Турция, пытаются извлечь выгоду, балансируя между Западом во главе с США и новой зарождающейся многополярностью.

В Латинской Америке мы наблюдаем смену лево- и правопопулистских национальных режимов, пытающихся справиться с вызовом капиталистической глобализации. Учитывая экономическую и политическую историю второй половины двадцатого века, неудивительно, что в таких организациях, как БРИКС+, составляющих новую многополярность, также наблюдаются консервативные и популистские тенденции.

БРИКС+, состоящая из Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки, в 2024 году приняла четырех новых членов: Египет, Эфиопия, Иран и Объединенные Арабские Эмираты. Ее роль в мировой экономике неуклонно растет. По данным Всемирного банка, в 1994 году на страны «Большой семерки» (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания, США) приходилось 45,3% мирового производства, тогда как на страны БРИКС+ - 18,9%. В 2024 году ситуация изменится. Страны БРИКС+ теперь производят 35,2% мировой продукции, а страны G7 - 29,3%.

Стремление к достижению индивидуальных целей создает трения внутри БРИКС+. Однако, несмотря на политические различия стран БРИКС+, они едины в стремлении положить конец вековому господству Запада. БРИКС+, безусловно, не является антикапиталистическим. Все страны, кроме Китая, являются явными капиталистами, и даже в Китае капитализм по-прежнему играет определенную роль. БРИКС+ также не являются антиимпериалистическими в строгом смысле этого слова, но, выступая против гегемонии США, они уменьшают власть нынешнего американского империализма в мировой системе.

В этом смысле многополярная мировая система - это шаг в правильном направлении, к более экономически и политически равноправному мироустройству, в котором есть больше пространства для развития социализма, как с помощью социальных движений в капиталистических государствах, так и в переходных государствах. Многополярная мировая система обладает потенциалом для следующих шагов в социалистическом направлении, не в последнюю очередь потому, что ее движущей силой является огромное, экономически и политически влиятельное переходное государство - Китай.

Многополярность - это не страна чудес, и следующие шаги не придут сами собой. По мере развития кризисов капитализма они будут оказывать влияние и на капиталистические государства в многополярном аспекте основного противоречия. Капитализм будет становиться все более иррациональным и даже разрушительным. Поскольку он не обеспечивает развития, капиталистические государства Глобального Юга будут искать альтернативы, и здесь Китай может стать примером того, как справиться с экономическим кризисом, расширив роль государственного сектора в интересах простых людей.

Китай использовал динамику капитализма для развития своих производительных сил в период "открытости" с 1976 по 2007 год, контролируя силы капитала. Однако по мере того, как капитализм терял свою жизнеспособность, порождая неравенство, разрушая социальную сплоченность и становясь все более неустойчивым по отношению к природе, его роль пришлось ограничить. Нынешний "рыночный социализм" - это лишь еще одна ступенька на долгом пути к социализму.

Средняя норма прибыли в капиталистическом секторе китайской экономики снизилась с 26 % в 2007 году до 13 % в 2023 году, а параллельно с этим чистые частные инвестиции как доля валового внутреннего продукта упали с 23 % в 2010 году до 14 % в 2023 году.

Поскольку норма прибыли в капиталистическом секторе упала, что привело к сокращению инвестиций в производство, мы видим рост инвестиций в государственные предприятия и сектор общественных услуг, чтобы поддержать общий спрос и сохранить равновесие в экономике. Это приведет к тому, что доля государственных средств производства будет расти и постепенно составит большинство предприятий общества, а значит, будут созданы благоприятные условия для следующего шага Китая к социализму.

По мере углубления общих кризисов капитализма на Глобальном Юге в поисках решений уже обращаются к Китаю. Китай с его развитием производительных сил как в количественном, так и в качественном отношении способен помочь этой трансформации. Китай вложил миллиарды в инфраструктуру Глобального Юга: строительство дорог, железных дорог, плотин, портов, электростанций. Последние инвестиции направлены на развитие коммуникационных технологий и возобновляемых источников энергии. В отличие от США, стран ЕЭС, Всемирного банка и МВФ, Китай не выдвигает особых политических и экономических условий для своих кредитов, инвестиций, помощи или торговли.

В настоящее время противоречие между ослаблением гегемонии США и подъемом Китая, а также развитие многополярной мир-системы сделали переходное государство важным антиимпериалистическим актором - не только по собственным соображениям, но и потому, что оно предоставляет пространство для социалистических движений во всем мире.

Противоречия многополярной мир-системы

На антиимпериалистической волне после окончания Второй мировой войны и вплоть до процесса деколонизации в "долгие шестидесятые" главными "агентами преобразований" были национально-освободительные движения, часто возглавляемые коммунистическими партиями и поддерживаемые блоком социалистических переходных государств. Освободительным движениям удалось добиться национального освобождения, но лишь немногим хватило сил для создания прочных социалистических переходных государств. В нынешней борьбе против гегемонии США главным агентом является переходное национальное государство, прежде всего Китай.

Борьбу против империализма и за социализм в мировой системе можно рассматривать как многоступенчатую последовательность: сначала движение, захват государственной власти. Затем создание переходного государства, которое пытается развивать производительные силы, необходимые для перехода к социализму, одновременно борясь за выживание в мировой системе, где доминирует капитализм. В этом смысле переходное государство - это более высокоорганизованная форма антиимпериализма.

Габриэль Рокхилл, обсуждая мою книгу "Долгий переход к социализму и конец капитализма", обобщил часть аргументации, представив аналогию между китайской политикой "новой демократии" в 1949 году, объединившей "рабочий класс, крестьянство, городскую мелкую буржуазию и национальную буржуазию", чтобы "навязать свою диктаторскую власть беглым псам империализма" - с нынешним альянсом между переходными социалистическими государствами и националистическими капиталистическими государствами на глобальном Юге, чтобы противостоять империализму на глобальном уровне.

В предыдущем разделе я рассматривал противоречия в мировой системе на государственном уровне, однако движущей силой того, что происходит на государственном уровне, является классовая борьба. Классовая борьба продолжается как в переходном государстве, так и в других государствах, составляющих новую многополярность. Игнорировать противоречия между угнетенными и угнетателями, эксплуатируемыми и эксплуататорами - значит отрицать необходимость для рабочего класса продвигать свою борьбу за социализм.

Классы представлены общественными движениями и политическими партиями, борющимися за государственную власть. Поскольку большинство стран в нынешней многополярной мир-системе являются капиталистическими, а некоторые даже реакционными и консервативными, их будут преследовать структурные кризисы капитализма.

Нам необходимо понять диалектическую связь между возникающей многополярностью и классовой борьбой, как в самих переходных государствах, так и классовой борьбой в консервативных капиталистических националистических режимах на Глобальном Юге, таких как Россия, Иран, Индия, Египет или Турция.

Отрицать, что консервативные национальные капиталистические государства Глобального Юга должны сыграть прогрессивную роль в борьбе против однополярности США, и делать прямую борьбу за социализм рабочего класса в этих странах единственной альтернативой - значит не учитывать объективную ситуацию в мир-системе. Чтобы выработать стратегию в сложной системе противоречий, мы должны придерживаться важности концепции главного противоречия как отправной точки анализа, но не пренебрегать обратной связью с региональными, национальными и местными противоречиями.

Продолжающиеся структурные кризисы капиталистической мир-системы делают ее нестабильной, с внезапными экономическими и политическими колебаниями и кажущимися странными союзами, в том числе между переходными и капиталистическими государствами. Исторические примеры таких странных союзов можно найти в последнем крупном политическом кризисе мир-системы между 1939 и 1945 годами. В то время основное противоречие возникло между "союзными силами" - прежде всего США и Великобританией - и "державами оси" - Германией и Японией. Оно оказало решающее влияние на все остальные противоречия в мире того времени. Переходное государство Советский Союз заключило в 1939 году пакт о ненападении со своим заклятым врагом - нацистской Германией, что вызвало замешательство среди коммунистов всего мира. Советский Союз сделал это, чтобы отсрочить вторжение Германии, получив время для перевооружения. Западные державы в то время не были заинтересованы в союзе с СССР против Германии, поскольку надеялись на германо-советскую войну, ослабляющую оба государства. Когда немецкое вторжение все же произошло, Советский Союз вступил в союз с США и Великобританией против нацистской Германии. В Китае коммунисты заключили союз с Гоминьданом против японского вторжения, несмотря на то, что они десятилетиями вели борьбу с Гоминьданом не на жизнь, а на смерть. Советский Союз заключил пакт с нацистской Германией, чтобы обеспечить существование переходного государства, а Китай - чтобы обеспечить национальное освобождение, продолжение революции и создание Китайской Народной Республики.

Использование главного противоречия в анализе и разработке стратегии может показаться циничным. Революционерам, ведущим борьбу на местах, бывает трудно примириться с подобными странными союзами. Так происходит и сегодня. Тем не менее, я считаю, что принципиальное противоречие - это необходимый и полезный инструмент.

То же самое относится и к использованию принципов исторического материализма в целом. Мы должны признать необходимость развития производительных сил, чтобы ускорить трансформацию к социализму. Развитие многополярной мир-системы освободит производительные силы Глобального Юга от ограничений монополистического и финансового капитала, возглавляемого США, и создаст основу для социалистического перехода в долгосрочной перспективе.

Таким образом, в этом смысле создание многополярной мировой системы, включая формирования БРИКС+, является прогрессивным шагом и более надежной стратегией, чем выдача желаемого за действительное и упование на какое-то несуществующее - или, по крайней мере, слабое - «чистое» и идеальное пролетарское международное движение, которое должно стать движущей силой столь необходимой трансформации мировой системы. Это не означает умаления необходимости радикальных перемен в таких странах, как Иран, Россия, Индия или Египет и Турция, и не признает важности социалистических революционных сил в этих странах. Трансформация этих государств является необходимым условием для продвижения многополярной мир-системы в социалистическом направлении. Однако нынешний упадок гегемонии США и усиление многополярности в мировой системе, включая даже эти национальные консервативные капиталистические государства, также откроют окно возможностей для этих социалистических движений - что является предпосылкой - для будущего процесса трансформации в сторону социализма.

Структурный кризис капиталистического способа производства проявится не только на Глобальном Севере. Он также ударит по капитализму на Глобальном Юге, создавая политический кризис в правящих классах и тем самым открывая возможность для революционной классовой борьбы. Революционная ситуация определяется не только тем, что люди не хотят жить по-старому. Это также условие, при котором правящий класс не может продолжать жить по-старому из-за серьезного экономического и политического кризиса. Структурные кризисы капитализма будут оказывать давление на национальные консервативные режимы Глобального Юга, требуя перемен, а переходные государства будут выступать в качестве конкретных и реалистичных примеров того, что можно сделать для регенерации развития. Китайский "переходный способ производства", сочетающий рыночные силы и частнокапиталистический сектор со стратегическими отраслями, инфраструктурой и услугами, находящимися в государственной собственности, за последние десятилетия показал себя гораздо более эффективным, чем неолиберальная экономика, с точки зрения обеспечения развития. Вдобавок ко всему, глобальный Север не смог сделать ничего серьезного для решения проблем изменения климата. Вместо этого они пошли по воинственному пути, пытаясь добиться смены режима в России и Китае, чтобы вернуть себе глобальную гегемонию. Наконец, они потеряли доверие к своей часто озвучиваемой заботе о правах человека и демократии, поддержав геноцид израильского поселенческого государства в Палестине. Объективные условия для развития многополярности благоприятны.

Реализация трансформации от капитализма к социализму во многом зависит от того, как Китай справится с многополярностью. В настоящее время китайское государство проводит жесткую политику невмешательства во внутренние дела других стран, что отражается на его внешней политике на государственном уровне. В то же время китайская коммунистическая партия поддерживает отношения с коммунистами, социалистами и прогрессивными националистическими движениями как на глобальном Юге, так и на Севере, участвующими в классовой борьбе. Баланс между этими позициями хрупок и может меняться как по мере углубления борьбы между Западом, возглавляемым США, и Глобальным Югом, так и по мере развития классовой борьбы в капиталистических государствах Глобального Юга.

В ближайшее десятилетие мы увидим, как сокращается разрыв между Севером и Югом, укрепляя многополярность. К середине столетия мы можем увидеть, что баланс склонился в пользу мирового порядка, основанного на социалистическом способе производства. Ближайшие годы будут опасными и критическими, поскольку США, видя, что их гегемония ускользает, могут перейти к войне, используя НАТО против своих противников. Развитие событий в Украине и борьба за освобождение Палестины окажут далеко идущее влияние на общий мировой баланс сил.

Если нам удастся избежать крупных войн, то трансформация от капиталистического способа производства к социалистическому может пройти довольно гладко. Как показала практика, даже китайский переходный способ производства превосходит капиталистический.

Многое будет зависеть от того, насколько БРИКС+ будет держаться вместе и сохранит свою силу. Как коммунист, я вижу опасность передачи лидерства таким лидерам и государствам, как Моди в Индии, Иран, Египет и Путин в России. Безусловно, консервативные и автократические режимы являются слабым звеном. Их политика, нестабильность и региональные споры могут создать возможности для вмешательства США. Однако на данный момент они сотрудничают, чтобы найти альтернативные решения, не поддающиеся господству США.

Трансформация к социализму на национальном и глобальном уровнях

Диалектика переходного состояния представлена, соответственно, националистической перспективой развития и глобальной социалистической перспективой. Передовой социалистический способ производства должен быть глобальным, поскольку он основан на капиталистическом способе производства, который глобализирован как в географическом, так и в функциональном плане. В неравенстве и разрушении экологии и климата планеты Земля виновата не глобализация как таковая, а глобализация капитализма под гегемонией США.

Однако процесс глобальной трансформации должен проходить через национальное государство, поскольку мир-система политически организована в национальных государствах. Национальные рамки - это историческое ограничение, которое следует принимать во внимание как необходимость, а не как то, что мы должны превращать в добродетель.

Коммунистическая партия Китая считает, что Китай находится на «первой фазе социализма» - стадии, на завершение которой еще потребуются десятилетия. Поэтому Китай или любое другое государство с переходной экономикой не должно пытаться избегать контактов с другими капиталистическими государствами, поскольку взаимодействие с глобальным капитализмом является частью переходного процесса. Он модифицирует капитализм и представляет собой альтернативу капитализму.

Китай должен двигаться вперед к социализму по национальному пути, как "социализм с китайской спецификой", но не забывать, что развитый социалистический способ производства должен быть реализован на глобальном уровне, поскольку он должен решить исторически унаследованную проблему неравенства между центром и периферией в мировой системе, а также глобальные экологические и климатические проблемы.

По мере продвижения к более продвинутой стадии социализма мы будем наблюдать развитие различных социализмов с национальными особенностями, основанными на разных историях и культурах. Для переходного государства важно сохранить баланс между национальными интересами и социалистическим преобразованием мировой системы. Исторически это было проблемой в социалистическом блоке. Есть примеры чрезмерного национализма в отношениях между Советским Союзом и странами Восточной Европы, Югославией и, что особенно важно, в советско-китайских отношениях в 60-е годы. Резкая критика Китаем советского ревизионизма и "мирного сосуществования" с Западом в шестидесятые годы кажется скорее продуктом национальных противоречий с Советским Союзом, чем частью борьбы с империализмом, рассматриваемой в свете собственного отношения Китая к США в 1971 году и последующего "открытия" для мирового капитализма.

Китай пошел еще дальше в своей критике Советского Союза в 70-е годы, выдвинув "Теорию трех миров", назвав Советский Союз: "самой опасной империалистической державой в мире". Это привело Китай к внешней политике, в которой он поддерживал PAC в Южной Африке, в то время как Советский Союз поддерживал ANC, и ZANU в Зимбабве, в то время как Советский Союз поддерживал ZAPU. Китай также поддерживал UNITA и FNLA вместе с апартеидной ЮАР, Мобуту в Конго-Заире и ЦРУ в гражданской войне в Анголе против MPLA, поддерживаемой Кубой и Советским Союзом. Другим примером раскола между переходными государствами из-за национальных споров является война между Китаем и Вьетнамом в 1979 году, когда Китай начал наступление на Вьетнам в ответ на вторжение Вьетнама в Камбоджу, чтобы положить конец правлению поддерживаемых Китаем "красных кхмеров".

Националистические споры между переходными государствами в будущем не только принесут пользу империализму, но и увеличат риск ядерной войны и замедлят решение насущных экологических и климатических проблем. Это заблокирует переход к развитому глобальному социализму.

Тот факт, что человечество перешло от разрозненных локальных мест, затем от государств и империй к все более и более глобализированной мир-системе, оснащенной передовыми производительными силами, означает, что мы выработали образ жизни, который нанес ущерб планете и приобрел оружие, способное уничтожить человеческую жизнь. Но это также способствовало накоплению знаний и умений по организации и управлению мир-системой в целом, необходимых для передового общественного способа производства. Трансформация производственных отношений в сторону социализма не означает возврата к производительным силам, организованным только в национальных рамках. Объединение мира перестало быть вариантом. Оно стало условием его существования в будущем.

По мере приближения к этому революционному "финалу" классовая борьба между пролетариатом и буржуазией на национальном и глобальном уровне будет обостряться. Это будет опасная игра. Мао называл империализм "бумажным тигром":

"Империализм и все реакционеры, если смотреть на них по существу, с долгосрочной точки зрения, со стратегической точки зрения, должны быть оценены как то, чем они являются - бумажными тиграми. На этом мы должны строить наше стратегическое мышление. С другой стороны, это и живые тигры, железные тигры, настоящие тигры, которые могут пожирать людей. На этом мы должны строить наше тактическое мышление".

В борьбе мы должны быть осторожны и не должны быть авантюрными в наших действиях, так как глобальная ядерная война будет катастрофической. Но мы также не можем позволить себе поддаться угрозам империализма. Китайская внешняя политика направлена на деэскалацию конфликтов и избежание крупных войн, чтобы обеспечить переход к развитому социализму, полагая, что экономические и политические кризисы на Западе и превосходство социалистического способа производства сделают свое дело. Однако у нас нет времени, поскольку разрушение экосистемы и климата планеты Земля усугубляется тем, что капитализм переходит к геополитическому противостоянию.

Идея создания альянса между социалистическими переходными государствами и Глобальным Югом против западного империализма восходит к Бандунгской конференции 1955 года в Индонезии и формированию Третьего мира. Советский Союз запустил стратегию "некапиталистического пути", набор экономических и политических рецептов для стран Третьего мира, где у государственной власти находятся "революционные демократы". Конкретными примерами являются Египет Гемаля Насера, которому Советский Союз помог построить Асуанскую плотину, и партия Баас в Сирии и Ираке. Стратегия утверждает, что если это руководство будет поддержано местными коммунистами и социалистическими странами, то оно сможет осуществить некапиталистическую трансформацию экономики, готовящейся к социализму. Опираясь на революционный дух Культурной революции шестидесятых годов и материальную поддержку, Китай пытался создать "антиревизионистский" альянс с освободительными движениями и новыми государствами Третьего мира. Китай построил стратегически важную железную дорогу от медного рудника в Замбии до портов в Танзании. Югославия, как третья часть переходных государств, продвигала движение неприсоединения. В контексте Организации Объединенных Наций мы видим формирование 77-й группы стран Третьего мира.

Националистические и идеологические противоречия и раскол между Советским Союзом и Китаем в шестидесятые и семидесятые годы сделали невозможным формирование единого фронта между социалистическим блоком и странами Третьего мира против империалистической системы США. Ответственность за это должна быть общей. Китай чувствовал себя под покровительством Советского Союза, начиная с того, что возглавляемый им КОМИНТЕРН на протяжении всей революции определял стратегию и тактику китайской компартии. Несбалансированная критика сталинской эпохи Никитой Хрущевым, попытка скопировать советскую экономическую модель на Китай - все это внесло свой вклад. Однако заявление о том, что Советский Союз представляет собой большую империалистическую опасность, чем США, против которой Третий мир, включая Китай и Западную Европу, должен объединиться, не способствовало разрешению противоречий между переходными государствами. Раскол в лагере переходных государств открыл дорогу контрнаступлению неолиберализма, переходные государства Советского Союза и Восточной Европы были распущены, НАТО раскололо Югославию, и все это вызвало повсеместный кризис идеи социализма.

Урок заключается в том, что переходные государства должны разрешить свои национальные противоречия таким образом, чтобы не навредить единству в борьбе с империализмом, чтобы создать критическую массу и импульс в трансформации от капитализма к социализму. Возможность создания многополярной мир-системы в шестидесятые годы была упущена. Разница между сегодняшним днем и тем временем заключается в том, что гегемония США уменьшается, а переходное государство Китай обладает потенциалом для создания политических и экономических институтов, которые являются жизнеспособной и привлекательной альтернативой западному империализму. Чего все еще не хватает, так это четкой социалистической повестки дня для этой многополярной мировой системы.

Стратегия для антиимпериалистов на Глобальном Севере

Для нас, жителей Глобального Севера, важна диалектика переходного государства. Понимание дилемм и баланса между необходимостью национального развития и продвижением социализма в национальном и глобальном масштабе (в классовом смысле, противоречие между национальным классовым единством и классовой борьбой в национальном и глобальном масштабе) важно и является для нас руководством к действию в отношении переходных государств. Как для того, чтобы защитить переходное государство от империализма, так и для того, чтобы продвинуть переход к социализму. Мы должны поддерживать соответствующие националистические аспекты переходных государств в борьбе с враждебными капиталистическими государствами. Не только для того, чтобы защитить их попытку развить социализм, но и потому, что они являются важным антиимпериалистическим компонентом, уравновешивающим империализм, обеспечивающим дыхание для социалистических движений в остающейся капиталистической мировой системе. Однако мы также должны добиваться социалистических преобразований путем классовой борьбы везде, где это возможно, чтобы социалистический аспект доминировал над национальным в противоречиях переходного государства.

Другими словами, при разработке стратегии борьбы на местах следует помнить о главном противоречии - между уменьшающейся гегемонией США и возникающей многополярностью.

Нам нужен специфический и конкретный анализ и стратегия, чтобы действовать там, где мы живем, но они должны быть сделаны в глобальной и долгосрочной перспективе. Если этого не сделать, мы потеряем силы или окажемся не на той стороне в глобальной борьбе за социализм. В этой борьбе мы должны избегать идеализма, выбора правильного и неправильного на основе утопических социалистических критериев. Построение социализма - это долгая борьба, основанная на существующей мировой системе, это не внезапное превращение в идеальное общество. Если мы не поймем опасностей и возможностей нынешней динамики развития мировой системы, то потерпим поразительное поражение, поскольку нам необходимо покончить с господством капитализма до середины этого века, чтобы избежать пропасти. Именно глобальный Юг является движущей силой этих преобразований, они идут вперед, и мы должны всячески поддерживать их. В своей борьбе с угнетением и эксплуатацией Глобальный Юг будет двигаться влево. Здесь, на глобальном Севере, НАТО по-прежнему пользуется поддержкой подавляющего большинства населения. Нет ничего необычного в том, что класс, теряющий свои привилегии, смещается вправо, чтобы попытаться отстоять свое положение в глобальной иерархии. Однако по мере углубления экономического, политического и экологического кризисов ситуация может измениться. Пока же антиимпериалисты в моей части мира будут меньшинством, но важным меньшинством. Мы должны сделать все возможное, чтобы предотвратить империалистическую агрессию против глобального Юга.

Торкил Лауесен

В 1970-80-х годах Торкил Лауесен был членом подпольной коммунистической ячейки, которая совершила ряд ограблений в Дании, собрав очень крупные суммы, которые затем были отправлены различным национально-освободительным движениям в странах Третьего мира. После их поимки в 1989 году Торкиль провел шесть лет в тюрьме. В 2016 году в Дании вышла книга Лауэсена "Глобальная перспектива" (Det Globale Perspektiv). В ней он рассказывает о том, как он видит сегодняшнюю политическую ситуацию в мире, и о своих мыслях о будущем.