Опера «Преступление и наказание» или Как я перестал бояться и полюбил Эдуарда Артемьева
«Вообще, обо мне как о композиторе можно судить только по этой вещи».
— Э. Н. Артемьев, композитор.
Предисловие
В 2016-м году меня, ещё ученика Хорового Училища им. Свешникова, вместе с остальным классом повели в Московский Театр мюзикла на премьеру «рок»-оперы «Преступление и наказание». Ни 150-летие романа Достоевского, к которому была приурочена премьера мюзикла, ни имя Эдуарда Артемьева для меня на тот момент не обладали каким-то весом или авторитетом, я шёл просто ради зрелища и сплетен, даже брошюрку с краткой информацией о спектакле проигнорировал. Настроение было лёгкое, беззаботное и заранее скептическое, а театральные кресла удобные и мягкие. Отзвенели три звонка и погас свет, голоса смолкли. Начался первый акт.
Вспоминая тот вечер, могу честно сказать, что на сцене я увидел ровно то, о чём со смехом предупреждали друзья и на счёт чего сих пор возмущаются зрители в отзывах на театральных сайтах, обзорах и музыкальных форумах: пляшущие проститутки и летающие топоры, малиновые пиджаки и роллс-ройсы, ОМОН и обшарпанный петербуржский метрополитен. Ярко, пошло и провокативно – постановка оказалась достаточно вольной, чтобы перетянуть внимание с музыки на картинку, и кроме, может быть, синтезатора в роли шарманки я не запомнил ничего конкретного, ни одного «номера-хита», ни одной арии.
Так и остался бы этот поход в театр обычной школьной сплетней, если бы внезапно музыка не начала меня «догонять», словно послевкусие. В моей памяти стали всплывать короткие мотивы и фразы, дома я в задумчивости садился за фортепиано и пытался наиграть что-нибудь, что я слышал на премьере, но ничего не получалось. «Значит, — подумал тогда я, — надо найти в интернете запись и послушать ещё раз». Я достал наушники, открыл YouTube и сел переслушивать.
Уже примерно на десятой минуте, я понял, что что-то не так. То, что звучало у меня в наушниках, кардинально отличалось от того, что я и мои одноклассники слышали на премьере в Театре мюзикла. Вместо примитивных прямых ритмов я услышал сложные синкопированные сбивки; куцый камерный ансамбль сменился сложным многослойным гибридом большого симфонического оркестра и рок-группы. Образно говоря, вместо ожидаемой пустыни с редкими полумёртвыми деревцами передо мной выросли непролазные джунгли. Я понял, что совершенно ничего не знаю об Артемьеве, ничего не знаю о его музыке и стиле.
Личность
Имя Эдуарда Артемьева у рядового слушателя прочно ассоциируется с музыкой к фильмам А. Тарковского, А. Кончаловского и Н. Михалкова. Сотрудничество с этими режиссёрами, участие в создании их фильмов сделали Эдуарду Николаевичу имя, карьеру и репутацию, его киномузыка узнаётся с первых звуков и не оставляет равнодушным никого, кто её слышит. Под соло трубы из к/ф «Свой среди чужих, чужой среди своих» (реж. Н. С. Михалков) закрывалась Олимпиада 2014-го года, а кантилена из «Рабы любви» благодаря youtube-сериалу «Внутри Лапенко» стала мемом и обрела популярность уже среди зумеров.
И, как это часто бывает, успех и слава сыграли с Артемьевым злую шутку. Популярность фильмов, к которым писались саундтреки, была настолько колоссальной, что заслонила фигуру Артемьева как академического композитора. Проще говоря, слушателям совершенно безразлично, какую музыку «патриарх электронной музыки» пишет для самого себя, как звучат его собственные душа и сознание, и какие «долги» у него остались перед самим собой. Идут годы, а вопросы корреспондентов не меняются: «Расскажите о вашей работе с Андреем Тарковским?» «А как писалась музыка к фильмам Михалкова?» «А можете сыграть?». И бедный Эдуард Николаевич, бросая на журналиста усталый взгляд, начинает в тысячный раз рассказывать то, о чём его спрашивают уже несколько десятков лет. В одном интервью («Пульс города», канал «Санкт-Петербург HD») на просьбу сыграть на камеру тему из к/ф «Свой среди чужих», композитор даже воскликнул, не сдержавшись, «да она уже надоела!» Музыкантская солидарность заставляет чувствовать глубокую обиду за гениального композитора. Композитора, который двадцать восемь лет писал произведение, обречённое на непонятость, либо неизвестность.
Рождение шедевра
Я не преувеличил – опера «Преступление и наказание» писалась Эдуардом Артемьевым целых двадцать восемь лет, с 1979-го года. Идея написать рок-оперу по Достоевскому пришла Андрею Кончаловскому годом ранее, после премьеры мюзикла Э. Ллойда-Уэббера «Иисус Христос – суперзвезда». Кончаловский резонно решил, что раз у кого-то получилось положить на музыку события, описанные в Новом Завете, значит, то же может получиться и с Достоевским. Идея привела Эдуарда Николаевича в ужас. Смиренный и скромный, он чувствовал себя придавленным гением великого автора, глубиной его философии и идей. Такая ответственность – правильно передать внутренние терзания героев, моральные дилеммы и физические страдания. Эдуард Николаевич не мог выдерживать темп работы и постоянно забрасывал написание музыки, отвлекаясь на работу с кинематографом.
Копились эскизы, шли годы и так бы, наверное, и осталась эта опера ненаписанной, как и множество других произведений Артемьева, не связанных с кино, если бы не Кончаловский, позвонивший композитору на шестидесятый день рождения. «Ты помнишь, сколько тебе лет? — опуская приветствие, спросил режиссёр. — Если ты прямо сейчас не бросишь все свои заказы, все свои работы, то эту оперу никогда не напишешь. Потому что начнутся болезни, старость, проблемы у родных и прочее». И в последующие два года опера была закончена. Артемьев действительно отказался от всех заказов и всей музыки, не относящейся к «Преступлению и наказанию». Практически не выходя из дома, работая сутками без сна и перерыва, он оформлял партитуру, довершал номера, прописывал партии. Сам композитор вспоминал, что будто жил в другом мире. В мире аккордовых гроздьев и неуловимых ритмов. И это время он называет лучшим периодом своей творческой жизни, подобного которому никогда не случалось и, наверное, уже не случится с ним.
Зазвучала опера в 2007-м году, когда студия «Мосфильм» выпустила двухдисковый альбом. Эта запись является эталоном, от которого стоило отталкиваться во время дальнейших постановок, которых, к слову, долго не организовывалось. Однако, когда в 2013-м году поставить произведение всё-таки решились, выяснилось, что музыка Эдуарда Артемьева, видите ли, слишком сложна и поэтому (проигнорировав требование Артемьева о том, что «ни одной ноты менять нельзя») был урезан оркестровый состав, номера перетасованы между собой, молодыми аранжировщиками были переписаны старые партии и написаны новые. Даже текст к ариям почти целиком переписали, а сценическое действие перенесли в отрезок времени, схожий с девяностыми годами.
Сам Артемьев по началу недовольство выражал мягко: «Там было нарушено основное дело: эта музыка написана в полистилистике. Каждый герой имеет свой стиль […] А он [А. Кончаловский]всё это перевёл в рок. Но она [опера] идёт успешно и что я могу сделать?» Но затем окончательно разочаровался в постановке Театра Мюзикла и заявил, что никого отношения к ней не имеет. Сейчас его имя не значится на афише спектакля. Полноценная же премьера оперы прошла в декабре 2021-го года, когда дирижёр Сесар Альварес (Испания) взялся за сложную работу. До него на протяжении нескольких лет многие театры от мала до велика пытались подступиться к опере, но каждый раз неудачно. Альварес же довёл дело до конца, набрав молодых певцов и проведя с оркестром сложнейшую организационную работу. Таким образом в петербуржской Филармонии Шостаковича 6го декабря 21-го года состоялась-таки премьера авторской версии, большой праздник для Эдуарда Николаевича! (Так же была издана партитура произведения, доступная для покупки).
Разбор оперы
Перейдём непосредственно к материалу. Первым делом я перескажу сюжет и музыкальные особенности, на которые важно обратить внимание, а так же отмечу качества, за которые, по моему мнению, эту оперу можно назвать одним из лучших музыкальных произведений ХХI-го века.
Начинается опера с короткого пролога – Баллады Шарманщика. Кто этот шарманщик никто не знает, но в опере всхлипы его шарманки будут регулярно встречаться. Если угодно, его можно воспринимать как образ совести и христианской морали, поскольку повествует он о силе человеческой души и слабости тела, а так же несколько раз по ходу действия будет, появляясь из ниоткуда, отрезвлять главного героя.
Первый акт. Нам рисуется Сенная площадь и её обитатели – нищие и голодные петербуржцы, стоящие в очереди к старухе-процентщице (всё происходящее комментируют, опять же, шарманщики). Характерные тембры народа – аккордеон и балалайки, первые признаки того, что мы слушаем не просто «рок». Далее нам по очереди представляют Соню и Раскольникова, и если Сонечка появляется на пару минут, чтобы отдать в заклад украшение (под сопровождение Темы Любви у струнных), то Родион врывается в действие с полноценным монологом, повествующим о разделении людей на «кишащих муравьёв» и «героев, не связанных ни кровью, ни страхом гробов». Героя волнует, кем же по этой теории является он сам. Фанфары у медных духовых из этой арии являются Темой Гордыни Раскольникова, а низкий синтетический гул – Темой Преступления, готовности «переступить черту». Обе эти темы будут встречаться далее по ходу действия. В академической музыке подобные изобразительные темы называются «лейтмотивы», их в XIX-м веке ввёл Рихард Вагнер.
Раскольникова зовёт к себе на вечеринку друг-студент Разумихин и далее следует один из моих любимых номеров оперы – «Игра в жмурки». Подвижный бугешный дуэт электрических пианино в сочетании с хором, электрогитарой и барабанным битом и посреди всего этого возникает Порфирий Петрович – «сыскных дел художник» с оригинальным методом раскрытия преступлений. Порфирий поднимает Раскольникова на смех, однако остаётся заинтересован его теорией.
Раскольников, из-за спора забывший «поесть всё даром», решается заложить подаренное матерью кольцо и приходит к старухе-процентщице. Старуха даёт за драгоценность смешную сумму – девяносто копеек – и вновь звучащая у низких синтезаторов и контрабасов Тема Преступления даёт понять, что злой и голодный Родион начинает задумываться об убийстве. К слову сказать, ни сестры Родиона Дуни, ни сестры процентщицы Лизаветы в сюжете оперы нет. Зато есть абсолютно зажигательный номер «Песенка и танец девиц», следующий далее. Несомненный хит от первых гитарных визгов и до финальной читки в интервал.
Толпящиеся вокруг случайных прохожих проститутки зазывают к себе и пляшут до тех пор, пока не появляется Сонечка, слабая и пьяная – судя по всему это её первый день на «работе». Романс Сони подхватывает новый персонаж – Господин С., и на нём я остановлюсь поподробнее. Видите ли, Эдуард Артемьев не стал вводить в свою оперу полноценного Аркадия Свидригайлова, поскольку понимал, что глубина и сложность этого персонажа чуть ли не достигает уровня главного героя – Родиона Раскольникова. Артемьев справедливо считает Свидригайлова «зеркалом» Раскольникова, классическим образом Мефистофеля-искусителя, и поэтому, опасаясь в полной мере раскрывать подобную личность в своём произведении, композитор заретушировал Свидригайлова в Господина С. «Теперь, нужно оперу «Свидригайлов» писать», шутил Артемьев.
Наивный Раскольников с помощью мздаимного городового отгоняет Господина С. от Сонечки, лишая «бедную девочку» клиента, и, следовательно, заработка. Не получив ни еды ни благодарности, голодный и нищий Родион засыпает под колыбельную своей матери. (Кстати, тема колыбельной заимствована из музыки к фильму «Несколько дней из жизни Обломова» (реж. Н. Михалков)). Описание страшного сна, в котором пьяные крестьяне на глазах у маленького Роди убивают топором изнеможённую лошадь, я опущу. Этот шедевр, сочетающий в себе элементы рока и фолка, лучше один раз послушать, чем семь раз читать описания.
Звучит «совесть» оперы – шарманка, проснувшийся Родион ужасается мысли об убийстве. Вообще весь первый акт состоит из таких вот качелей – Родион то готовится «преступить черту», то, внимая совести, удерживается от убийства.
Вечерний Петербург. Господин С. поёт циничный романс о человеческой похоти, студенты проводят время в обществе проституток. Соня находится здесь же. Раскольников, идущий в кабак, поражается тому, что та продолжает «Господа благодарить за что-то, / когда её берёт любой, когда любовь – её работа». В кабаке среди пьяной толпы Родион знакомится с отцом Сонечки – спивающимся титулярным советником Мармеладовым. Несчастный чиновник продолжает день за днём пропивать деньги, заработанные дочерью на пропитание семьи, одновременно раскрываясь как глубоко верующий человек, надеющийся на прощение Божие. Но ни ржущая толпа собутыльников, ни отчаявшаяся супруга Катерина, не понимают Мармеладова.
Тем временем у одного из клиентов Сонечки воруют кошелёк, поднимается шум. Чтобы успокоить озлобленную толпу и оправдаться, Соня поёт трогательную арию, в которой рассказывает о своей вере в Бога и человеческую доброту. Хочу заметить, что эта же музыка, но в другой аранжировке, звучит в телесериале «Тайна Эдвина Друда». Создаётся ощущение, что Артемьев, опасаясь не закончить оперу, использовал её эскизы в своих саундтреках.
В это время толпа взволновалась – пошёл слух, что мерзкая старуха-процентщица служит нечистой силе, да и вообще всем надоела. Доносится рассуждение – можно ли убить одного человека ради спасения сотни других? И только Шарманщик вопросом «а ты сам убил бы?» оппонирует гордецам из толпы. Никто не хочет пачкать руки, однако предчувствие Преступления повисает в воздухе. Цель найдена, осталось только найти исполнителя.
Слышится искажённая мелодия шарманки-совести и преисполненный божественным пылом Родион берёт-таки топор в руки. Первый акт завершается хвалебным гимном в честь нового Спасителя – Родиона Раскольникова, переступившего черту. Гремит медь, звенят колокола – не иначе венчание на трон, толпа несёт Родиона на руках! И только один голос, словно в сказке о Голом короле, разбивает церемонию вдребезги – упрёк шарманщика: убивец.
Второй акт развивается стремительно (Артемьев нарочно почти целиком написал его в вальсовом размере, чтобы набрать разгон). Раскольников поёт торжественную арию, в которой оправдывает своё убийство, ставя себя в один ряд с историческими деятелями – завоевателями и королями, которые ради общественного блага, решались на преступления (в этой арии вновь можно слышать Тему Гордыни). Затем, поддавшись искушению, идёт на место преступления, чтобы понаблюдать за работой следователя Порфирия Петровича. Тот уже на месте и, глядя на явившегося студента, роняет намёк «Неужто же не сыщем душегуба? Ведь здесь небось…». Провокация не удаётся – перед следователем с признанием падает на колени мужик из толпы и раздосадованный Порфирий упускает Раскольникова. Оставшийся один Родион в арии «Что со мной?» понимает – его теория провалилась. По ту сторону черты, которую он преступил, ждало непроглядное одиночество, совершённый грех сделал его изгоем. «Кровь была чтоб спасти людей от зла, но что ж вокруг тогда одна лишь мгла?» Единственное своё спасение он видит в Соне Мармеладовой, ведь она продолжает жить и верить, несмотря на то, что является таким же изгоем. Ария заканчивается волчьим криком одиночества, и Родион спешит к своему единственному свету – Соне.
В своей каморке девушка встречает его с удивлением и ещё больше удивляется просьбе прочесть Родиону вслух главу Евангелия о воскрешении Лазаря (гл. 11). Это один из высочайших пиков оперы – православные песнопения на фоне чтения заполняют пространство, голоса перетекают один в другой, пока затихающий хор не подхватывает шарманка. «Гляди, Творец, в миру Твоём чему пришлось случиться», комментируют шарманщики, «над вечной книгою вдвоём убийца и блудница». Шарманщики, церковные певцы, оркестр – всё сливается воедино, всё торжествует над историей о божественном чуде, славит Господа и бессмертие человеческой души.
Однако, Раскольникову рано «воскресать» – его гордыня не укрощена. Смеясь «не верую!», Родион, в сопровождении Темы Преступления, бежит к «легавому псу» Порфирию Петровичу с целью снять с себя все подозрения. Впечатлённая же Соня поёт проникновенную и нежную арию «Кто он мне?», в которой пытается понять, как относиться ей к ночному гостю. Девушке жаль Родиона, ведь, в отличие от неё, он отказался от веры и от божьей любви, а значит, он намного более одинок, чем она. На просьбе к Богу даровать Раскольникову любовь, Соня завершает свою арию.
В кабинете Порфирия Петровича звучит пианино. Раскольников нахрапом и наглостью пытается отбросить с себя все подозрения и обвинения, однако увлеченный музыкой следователь не слушает, а пианино будто передразнивает разгоряченного студента. «Не убивал! С чего вы это взяли?», настаивает Родион и Порфирий, наконец, отрывается от инструмента. «Люблю молодёжь», улыбается он и исполняет под пианино ностальгический романс, наполненный тоской об ушедшей юности.
Дело в том, что Порфирий в молодости сам разделял взгляды Родиона. «Юность верит только в кровь», поёт он. Следователь прекрасно понимает мотив убийства старухи и Родион уже было ломается… но не вовремя вошедший городовой срывает всю сцену, приводя в бешенство Порфирия Петровича и отрезвляя Раскольникова. Начинается словесная дуэль между следователем и студентом и становится ясно: Порфирий точно знает, что убийца – Родион. Потрясённый студент убегает из участка.
Дальнейшие 15 минут оперы представляют собой диалог Сони и Родиона. После признания в убийстве и изложения своей теории, которую Соня категорически отвергает, перед Раскольниковым встаёт выбор – сознаться в убийстве и отправиться на каторгу или остаться на свободе, неся в душе тяжкий грех. Соня уговаривает несчастного донести на себя, ведь невозможно оставаться человеком, не искупив своё преступление, но Раскольников боится. Один за другим проходят музыкальные номера, на протяжении которых постепенно выстраиваются отношения Сони и Родиона как двух предназначенных друг для друга людей. Их порочность связывает их и они, чувствуя эту связь, обещают быть вместе и просят у Бога сил для любви. Это ещё один кульминационный момент произведения, в котором центральной темой является Тема Любви, встречавшаяся ранее почти при каждом появлении Сонечки и которую главные герои в этом эпизоде повторяют раз за разом.
Однако Раскольников срывается. Не найдя в себе сил на признание, он выбегает из комнаты Сони и натыкается на Господина С. Тот в странном рассеянном состоянии что-то бормочет про грядущее наводнение, но, окликнутый Родионом, начинает в своей манере измываться над студентом. Оказывается, Господин всё время стоял за дверью, слыша всю родионову исповедь Соне, и теперь видит в Раскольникове своего двойника, родственную душу. Льётся демонический вальс, Господин С предлагает объединить усилия и вместе наслаждаться жизнью, совершая преступления. Родион в ужасе – он и представить не мог, что его теорию можно вот так вывернуть наизнанку. «О вечности я думал, взяв топор», возражает он. И Господин поёт ему циничную песню о бессмысленности добродетели и вседозволенности.
Раздаётся выстрел — Господин С стреляется на глазах у Родиона, тот в шоке продолжает бормотать что-то про свою теорию, не слушаю шарманщиков-комментаторов.
А дальше, ровно как предсказал покойник, «вода прибывает», события начинают стремительно набирать обороты: сначала лишается рассудка мать Раскольникова, затем погибает, попав под лошадей, Мармеладов, а его жена надрывается и тоже умирает. И под обе смерти нас подводит страшный свидригайловский вальс, разлагающийся и видоизменяющийся. В нём появляются элементы рока (ударная установка, например), ломается ритмика. Толпа в ужасе, пространство заполняется криками, лязгами. И везде, везде трёхдольный вальсовый ритм, словно шепчущий «дальше - больше». Один раз только покажется, что ужасы закончились – когда вальс застопорится блаженной песнью старого знакомого Шарманщика. Но эта хрупкая проповедь оказывается бессильна перед бесконечным потоком человеческих грехов и пороков и в Петербурге начинается наводнение.
Это потрясающий инструментальный номер. Вальс, под который раскрывались свидригайловские пороки, искажается, мутирует, превращается в зловещий ассиметричный гибрид из жанров и лейтмотивов. Словно изувеченный оскаленный зверь бредёт он по грязным улицам, подминая, сжирая, порабощая всю музыку, которая существовала до него. В «Наводнении» слышны отсылки и к Соне Мармеладовой и к Раскольникову; в противовес скрипкам лают трубы и тромбоны, звенит металл барабанной установки, захлёбывается бас-гитара. Дойдя до крайней точки, оркестр разбивается о церковный хор и колокольные звоны, выступающие в защиту человеческой совести. Музыка красочно рисует душевные терзания, пытку выбором – убежать и навсегда остаться монстром или, покаявшись, переродиться в человека.
Заключение
Всем, кто читал роман, известно, какой выбор сделал Родион Раскольников.
Оперный же финал я оставлю для читателя неизвестным. Если вы дочитали до этого места, то, надеюсь, я смог заинтересовать вас этим произведением, и вы сможете, как я сам несколько лет назад, взять наушники, расположиться удобно в кресле или кровати и самостоятельно послушать эту оперу от начала до конца. Большое спасибо, что уделили время чтению этого длинного рассказа, для меня очень важно было поделиться с кем-то этой музыкой и передать свои знания и домыслы.
Сегодня композитору Эдуарду Николаевичу Артемьеву исполняется 85 лет и я посвящаю эту статью этому юбилею. Эдуард Николаевич к концу жизни дождался полноценной премьеры своего opus magnum – оперы «Преступление и наказание», дождался бережного её исполнения и какого-никакого признания у публики. «Преступлению и наказанию» повезло не остаться в столе среди множества других произведений гениального русского композитора, заброшенных и позабытых. Лежат там фортепианный и скрипичный концерты, лежат уникально звучащие фортепианные «Лубки» и «Прелюдии». Возможно, там они и останутся, не переродившиеся из нотных знаков и бумажных листов в чудесную музыку, бесповоротно впечатляющую и вдохновляющую на собственное творчество.