Правда о войне 1948 года

История арабо-израильского конфликта остается сложной и запутанной темой и по сей день. Одной из важнейших главой в ней является арабо-израильская война 1948. Именно в ходе этой войны было создано государство Израиль, а сотни тысяч палестинцев были изгнаны из их домов. В первой половине этой статьи мы разберем основные мифы вокруг этой войны, после чего следует хронологическое описания конфликта с особым вниманием на кампании по депопуляции, которые проводил Израиль на протяжении конфликта.

Содержание:

1. Резолюция ООН и создание государства Израиль
2. Миф: сионисты пытались исполнить резолюцию ООН 181.
3. О «добровольном исходе» палестинцев
4. Планирование этнической чистки
5. Соотношение сил
6. Начало войны. Декабрь 1947 - май 1948.
7. Чистка Хайфы
8. Продолжение войны. Май-сентябрь 1948.
9. Завершение чисток. Октябрь 1948 - март 1949.
10. Заключение. Значение войны 1948 в современном мире.

I. Резолюция ООН и создание государства Израиль

Существует широко распространенное мнение, что резолюция 181 Генеральной Ассамблеи ООН «создала» государство Израиль. Многие думают, что эта резолюция дала легитимность декларации о создании Израиля. Однако, несмотря на свою популярность, это убеждение не имеет никакой прочной фактологической основы.

Как известно, Великобритания оккупировала Палестину во время Первой мировой войны, а в июле 1922 года Лига Наций выдала Британии мандат на управление Палестиной. 2 апреля 1947 года, желая выйти из конфликта, возникшего в Палестине между евреями и арабами, Соединенное Королевство направило письмо в ООН с просьбой к Генеральному секретарю «внести вопрос о Палестине в повестку дня Генеральной Ассамблеи на ее следующей сессии» и просило Ассамблею «дать рекомендации в соответствии со статьей 10 Устава относительно будущего правительства Палестины». С этой целью 15 мая Генеральная Ассамблея приняла резолюцию 106, которая учредила Специальный комитет ООН по Палестине (UNSCOP) для расследования «вопроса о Палестине».

3 сентября UNSCOP представил свой доклад Генеральной Ассамблее, в котором изложил рекомендацию о разделе Палестины на отдельные еврейское и арабское государства. В докладе отмечалось, что население Палестины в конце 1946 года оценивалось почти в 1 846 000 человек, из которых 1 203 000 арабов (65%) и 608 000 евреев (33%). Рост еврейского населения был в основном результатом иммиграции, в то время как рост арабского населения «почти полностью» происходил за счет естественного прироста. Комитет констатировал, что «нет четкого территориального разделения евреев и арабов крупными смежными районами», и даже в округе Яффы, который включал Тель-Авив, арабы составляли большинство. Данные о владении землей на 1945 год показывали, что арабы владели большей площадью земли, чем евреи, в каждом регионе Палестины. Округ с самым высоким процентом еврейской собственности на землю был Яффа, где 39% земли принадлежало евреям, по сравнению с 47% у арабов. На всей территории Палестины к моменту публикации доклада UNSCOP арабы «владели примерно 85% земли», в то время как евреи владели менее чем 7%.

Несмотря на эти факты, предложение UNSCOP заключалось в том, чтобы арабское государство было образовано всего из 45% (при том, что арабы владели 85%) всей территории Палестины, в то время как евреям выделялось 55% (при том, что евреи владели 7%) общей площади для их государства. В докладе UNSCOP признавалось:

“Что касается принципа самоопределения, хотя международное признание этого принципа произошло сразу же после окончания Первой мировой войны, и он соблюдался в отношении других арабских территорий при создании мандатов категории "А", к Палестине он не применялся — очевидно, с целью сделать возможным создание там еврейского национального очага. Фактически можно сказать, что идея еврейского национального очага и уникальный мандат на Палестину противоречат этому принципу”.

Другими словами, доклад прямо признавал, что отказ в независимости Палестине ради создания еврейского государства означал отрицание права арабского большинства на самоопределение. Тем не менее, несмотря на это признание, UNSCOP счел такой отказ в правах арабам допустимым в рамках «законного и разумного» решения.

29 ноября Генеральная Ассамблея, на основе доклада UNSCOP, приняла резолюцию 181 (II) — 33 голосами «за», 13 «против» и 10 воздержавшимися.

Так получается, всё-таки Генеральная Ассамблея санкционировала создание государства Израиль? Нет. Резолюции Генеральной Ассамблеи носят рекомендательный характер. Резолюция 181 лишь рекомендовала принять план раздела и просила Совет Безопасности заняться этим вопросом. Хотя она призывала жителей Палестины согласиться с планом, они не были обязаны это делать. Ни Генеральная Ассамблея, ни Совет Безопасности ООН не могу санкционировать политический раздел. Как заявил американский представитель Уоррен Остин на 253-м заседании Совета Безопасности ООН 24 февраля 1947 года:

“Совет Безопасности уполномочен принимать силовые меры в отношении Палестины для устранения угрозы международному миру. Однако Устав ООН не даёт Совету Безопасности права навязывать политическое решение — независимо от того, исходит ли оно от Генеральной Ассамблеи или от самого Совбеза. Это означает следующее: Совет Безопасности может действовать, чтобы предотвратить внешнюю агрессию против Палестины. Он также может принимать меры против угрозы международному миру и безопасности, исходящей изнутри Палестины. Но эти действия должны быть направлены исключительно на поддержание мира. Другими словами, Совет Безопасности должен сохранять мир, а не навязывать раздел”.

Сирийский представитель в ООН Фарис аль-Хури констатировал:

“Остин сам признал, что у Совета Безопасности нет таких полномочий [на раздел Палестины]. Из этого неоспоримого факта следует, что любая рекомендация по политическому урегулированию может быть выполнена только в случае добровольного согласия заинтересованных сторон. Более того, сам план раздела представляет угрозу миру, поскольку открыто отвергается теми, за чей счёт он должен быть реализован”.

В ходе дебатов в Совете Безопасности о дальнейших действиях Остин констатировал, что «стало ясно: Совет Безопасности не готов предпринимать усилия по реализации этого плана в текущей ситуации».

Иными словами, Генеральная Ассамблея, чьи резолюции имеют только рекомендательный характер, не могла дать никаких прав еврейским националистам на создание своего государства в Палестине. Более того, как продемонстрировал представитель США, даже Совет Безопасности не мог навязывать раздел Палестины против воли большинства её жителей.

Тем не менее, 14 мая сионистское руководство в одностороннем порядке провозгласило создание Государства Израиль, ссылаясь на резолюцию 181 как на «признание ООН права еврейского народа на создание своего государства». Как и ожидалось, последовала война.

II. Миф: сионисты пытались исполнить резолюцию ООН 181.

Некоторые сионисты утверждают, что в 1947-1948 Израиль предпринял попытку реализовать резолюцию ООН 181, отвергнутую палестинскими лидерами и арабскими государствами. Эту попытку сорвали арабские страны вторжением в Палестину в мае 1948 года, сразу после провозглашения независимости государства Израиль.

Эта интерпретация событий является искажением истории. В действительности, сионистские лидеры не имели серьезных намерений исполнять резолюцию ООН и начали саботировать ее исполнение задолго до вторжения арабских регулярных войск в Палестину. Согласие с планом ООН было дипломатическим приемом, чтобы показать арабов, которые отказались от предложения ООН, недоговороспобными. Уже в октябре 1947 года «перед принятием резолюции Бен-Гурион разъяснил своим друзьям в руководстве, что если карта плана раздела окажется неудовлетворительной, еврейское государство не будет обязано ее принимать … Один из британских наблюдателей в Иерусалиме написал своему правительству, что принятие сионистами резолюции о разделе было избирательным. Сионисты радовались международному признанию еврейского государства, но затем заявили, что ООН предложила «не сионистские условия для его сохранения» (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 61).

Ожидаемый отказ от плана со стороны арабов позволил Бен-Гуриону и сионистскому руководству заявить, что план ООН был мертв в день своего принятия  — за исключением, конечно, положений, признающих законность еврейского государства в Палестине. Его границы, учитывая отказ арабов от плана ООН, сказал Бен-Гурион, «будут определены силой, а не резолюцией о разделе». Как и судьба арабов, живущих в нем (Там же).

В своем дневнике 7 октября 1947 Бен-Гурион напишет, что «не существует территориальных границ для будущего еврейского государства».

В октябре 1947 года Бен-Гурион написал генералу Эфраиму Бен-Арти, самому старшему офицеру среди них, объясняя, что он хотел создать военную силу, способную как отразить потенциальное нападение со стороны соседних арабских государств, так и оккупировать как можно большую часть страны, а в лучшем случае и всю ее. На тот момент сионистское руководство решило определить территорию своего будущего государства в соответствии с расположением самых отдаленных и изолированных еврейских поселений. Все земли между этими колониями, изолированные на крайних концах Подмандатного государства, должны были стать еврейскими и, желательно, окруженными дополнительными «охранными зонами» в качестве буферных зон между ними и палестинскими поселениями. (Там же, с. 69)

Сионистское руководство вообще не предполагало увидеть палестинское государство в результате реализации своего плана. Израиль должен был занимать всю территорию подмандатной Палестины, исключая лишь территорию современного Западного берега. Здесь, ещё с конца 1946 года будущее руководство Израиля договаривалось о разделе Палестины с Иорданским королевством. Серьезные переговоры начались с принятия резолюции 181. Их результатом стало занятие территории Западного берега Иорданией, которые она удерживала до 1967 года, когда они попали под израильскую оккупацию. Взамен король Иордании обещал воздержаться от совместной кампании арабских стран против Израиля в 1948. Иордания выполнила свою часть сделки и сильнейшая армия арабской коалиции была выбита из войны ещё до её начала.

Это определило географическую территорию, которую сионистское движение жаждало, другими словами, Палестину в целом, ту же территорию, которую они требовали в программе Билтмора 1942 года, но с этой одной оговоркой - сионистское руководство было привержено их сговору с иорданцами. Это означало, что еврейское руководство ожидало, что их будущее государство будет простираться на 80% Подмандатной Палестины. 56%, обещанных евреям ООН, с дополнительными 24%, взятыми из арабского государства, которое ООН выделила палестинцам. Оставшиеся 20% должны были быть забраны иорданцами.

Последняя встреча, которая определила ограниченную роль, которую Легион должен был сыграть в спасении Палестины, состоялась 2 мая 1948 года. Высокопоставленный еврейский офицер Шломо Шамир встретился с двумя старшими офицерами Легиона, британцами, как и большинство из них: Полковником Голди и майором Крокером. Иорданские гости привезли послание от своего короля, в котором говорилось, что он признает еврейское государство, но задается вопросом, «хотят ли евреи захватить всю Палестину?» Шамир был откровенен: «Мы могли бы, если бы захотели; но это политический вопрос». Затем офицеры объяснили, в чем заключаются основные опасения иорданцев? Они заметили, что еврейские силы оккупируют и проводят чистки районах, которые находились в пределах запланированного ООН арабского государства, такие как Яффо. Шамир ответил, оправдав операцию в Яффо как необходимую для защиты дороги в Иерусалим. Затем Шамир ясно дал понять эмиссарам из Иордании, что, по мнению сионистов, обозначенное ООН как арабское государство сократилось до размеров Западного берега, который израильтяне готовы «оставить» иорданцам. (Дневник Бен-Гуриона, 2 мая 1948)

Еще один элемент плана ООН, который Израиль с самого начала не собирался выполнять было его обязательно сделать все свое арабское население гражданами. Иначе говоря, Израиль планировал устроить этническую чистку на территориях, которые Израиль планировал присоединить, включая 24% отданные под будущее арабское государство, чтобы создать еврейское большинство в ~80% на территории своего государства.

Уже в 1937 году Бен-Гурион придерживался этих взглядов:

«На территориях, отведенных еврейскому государству, проживает 40% неевреев. Такой состав не является прочной основой для еврейского государства. И нам приходится сталкиваться с этой новой реальностью со всей ее суровостью и отчетливостью. Такой демографический баланс ставит под сомнение нашу способность поддерживать еврейский суверенитет... Только государство, в котором не менее 80% евреев, является жизнеспособным и стабильным государством». (Полная речь была опубликована в его книге: David Ben-Gurion, In The Battle, с. 255–272)

В июне 1938 Бен-Гурион скажет: «Я за принудительное переселение, не вижу в этом ничего аморального» (The Ethnic Cleansing of Palestine, Ilan Pappe, с. 14)

К моменту рассмотрения резолюции 181 ООН взгляды будущего премьер-министра Израиля никак не изменятся. 2 ноября 1947 Бен-Гурион максимально прямо сказал, что этническая чистка станет средством достижения еврейского большинства в Израиле. По его словам, палестинцы в еврейском государстве могут стать пятой колонной, поэтому: «их можно либо массово арестовать, либо выслать; лучше их выслать» (Там же, с. 76)

В следующих частях статьи будет показано, что эти слова было подкреплены подробным планированием будущей чистки, а затем и непосредственно проведением самой чистки.

Последним моментом, который заслуживает внимания, является непосредственно ход боевых действий до вступления арабских стран в войну. Сионисты начали проводить чистки ещё с декабря 1947. Под контроль сионистских войск попадали в том числе и районы, которые должны были достаться арабскому государству, или были частью международной зоны в Иерусалиме. Более того, в большинстве из этих деревень и городов проводились этнические чистки. В качестве примеров можно назвать города Яффа, Акра (Акко), западный Иерусалим и прилегающие к нему деревни.

Лозаннская конференция

Весной 1949 года администрация Трумэна оказала давление на Израиль, чтобы он согласился на международную конференцию для достижения переговорного урегулирования как арабо-израильских государственных конфликтов, так и израильско-палестинского конфликта. Поскольку Израиль искал американскую и другую международную поддержку для своего стремления подтвердить свою легитимность путем получения допуска в Организацию Объединенных Наций, он неохотно согласился участвовать.

Если Израиль действительно хотел реализации плана раздела ООН 1947, то на этой конференции Израиль мог сделать именно это.

В конце апреля 1949 года конференция под эгидой ООН, но по сути при посредничестве Соединенных Штатов, состоялась в Лозанне, Швейцария, в ней приняли участие делегации из Израиля, Египта, Иордании, Ливана, Сирии и Соединенных Штатов. Основными вопросами, которые необходимо было решить, были границы международно признанного Израиля, статус Иерусалима и будущее палестинских беженцев.

Первоочередной задачей в Лозанне было согласование «Протокола» или общего заявления о принципах, которые будут определять ход конференции. 12 мая Лозаннский протокол был подписан всеми делегациями, и хотя правительство Бен-Гуриона не желало открыто бойкотировать его, оно было недовольно и имело очевидные возражения против нескольких его центральных положений: Паппе отмечает, что Протокол «устанавливал три основных принципа для мира в Палестине: признание более раннего плана раздела и, следовательно, существование Израиля, интернационализация Иерусалима и репатриация палестинских беженцев». (Ilan Pappe, The Idea of Israel, с. 204)

Как отметили Паппе, согласившись с Лозаннским протоколом и отказавшись от своего прежнего несогласия с планом ООН по разделу, арабские государства фактически признали существование Израиля. (Ilan Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 209–211)

Конечно, они сделали это неохотно, отказавшись публично встретиться с израильской делегацией, однако многие отдельные арабские делегаты встречались с израильскими делегатами в частном порядке. Израильтяне не были настроены на компромисс по границе или по любому другому принципиальному вопросу. Как позже признал Вальтер Эйтан, глава израильской делегации в Лозанне, целью Израиля было «начать подрывать протокол от 12 мая, который мы подписали только под давлением нашей борьбы за вступление в ООН». (Ilan Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 212)

По вопросу территорий арабские страны были согласны на установление границ, согласно плану ООН 1947 (того, который Израиль якобы и хотел реализовать). Это предложение поддерживала американская делегация - Марку Этриджу, главе делегации, было «отдано особое распоряжение обеспечить отмену значительной части израильских завоеваний в 1948–1949 годах». (Ball, George W., and Douglas B. Ball. The Passionate Attachment: America’s Involvement with Israel, 1947 to the Present, с. 36)

Израиль не просто отказался от предложения - «никто в Израиле... даже не думал уступать территорию за мир» (Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 210) — но Эйтан сказал Этриджу, что Израиль хочет дальнейших «территориальных изменений» в Ливане и Сирии, чтобы иметь возможность эксплуатировать водные ресурсы в этих регионах. Кроме того, «Эйтан также потребовал для Израиля весь Западный берег, утверждая, что предоставление этой территории Иордании будет вознаграждением за его предполагаемую агрессию во время последней войны». (Ball and Ball, Passionate Attachment, с. 36)

Вопрос Иерусалима был оговорен ещё в протоколе, который подписали все страны-участницы конкуренции. Предполагалась интернационализация города. Арабские страны поддержали план, потому что они «опасались, что альтернативой станет еврейский Иерусалим; кроме того, несколько арабских лидеров не были в восторге от идеи Хашимитского Иерусалима». (Ilan Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 221)

Израиль не собирался передавать Западный Иерусалим, преимущественно еврейскую территорию, которую он завоевал в войне, международному органу. Напротив, Эйтан сказал группе ООН, что «интеграция еврейской части Иерусалима в экономическую, политическую и административную структуру государства Израиль» уже произошла — то есть, по сути, Западный Иерусалим теперь является частью Израиля. (Там же)

По вопросу беженцев арабские страны формально требовали от Израиля полного выполнения его обязательств, согласно резолюции ООН 194, гарантирующей безоговорочное право на возврат или компенсацию. Но на практике арабские страны были готовы на компромисс, требуя возврат только для беженцев из границ арабского государства, обозначенных в плане ООН 1947 года, допуская компенсацию для остальных беженцев. (Simha Flapan, The Birth of Israel, 224–225)

Израиль отказался от предложения, перекладывая вину за появление проблемы беженцев на арабские страны. Тогда США предложили компромисс: Израиль примет 250.000 беженцев (из 750.000), что доведет арабское население до довоенного уровня (400.000) в границах еврейского государства, обозначенного в плане ООН. (Benny Morris, Birth Revisited, с. 574)

Под давлением администрации Трумена, Израиль неохотно сделал встречное предложение. Израиль примет 100.000 беженцев на основании того, что любое количество свыше создаст неприемлемо большое арабское меньшинство в еврейском государстве. Правда и это предложение скорее всего было сделано в ожидании того, что арабские страны никогда на него не согласятся, ведь оно не только допускало принятия только малой доли беженцев, но и требовало от арабов принятия всех израильских завоеваний сверх обозначенных в плане ООН еврейского государства, что и произошло. (Ilan Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 231–233; Varda Shiffer, “The 1949 Israeli Offer to Repatriate 100,000 Palestinian Refugees”; Benny Morris, Birth Revisited, с. 573–577; Ball and Ball, Passionate Attachment, с. 35–37.)

Согласно сионистской мифологии, переговоры провалились из-за арабской упертости и недоговороспособности: арабы не были готовы принять существование Израиля и прийти к мирному урегулированию. И действительно, арабские государства отказывались формально признавать Израиль или встречаться с его делегациями на публике.

Тем не менее, большая часть новых историков в Израиле приписывает провал переговоров вовсе не арабам, а Израилю. Например, Симха Флапан пришел к выводу, что позиция арабских государств в Лозанне, а также другие секретные предложения, которые они сделали Израилю, продемонстрировали, что они «были решительно склонны согласиться с существованием еврейского государства», но что отказ Израиля признать государственность для палестинцев на протяжении многих лет оказался главным источником беспорядков, насилия и кровопролития, которые произошли в будущем. (Simha Flapan, The Birth of Israel, с. 232)

И хотя Паппе критикует отказ арабов «заявить публично о том, что онzи обещали или даже о чем договорились в частном порядке», (Ilan Pappe, The Making of the Arab-Israeli Conflict, с. 242) его подробный анализ дает убедительные доказательства того, что израильская непреклонность во многом ответственна за провал Лозаннского соглашения. Фактически, хотя Ави Шлайм изначально одинаково критически относился к арабским и израильским позициям в Лозанне, позже он написал, что исследования Паппе подтверждают вывод о том, что «это израильская, а не арабская непреклонность стояла на пути мирного урегулирования». (Avi Shlaim, Israel and Palestine, с. 61)

Хотя арабское общественное мнение после войны 1948 года стало враждебнее к Израилю, писал он, военная победа Израиля убедила ведущих арабских правителей в необходимости достижения мирных соглашений. В результате, продолжает Шлайм, «файлы израильского министерства иностранных дел... трещали по швам от доказательств арабских зондажистов мира и арабской готовности вести переговоры с Израилем с сентября 1948 года» и их готовности достичь компромиссов по ключевым вопросам границ и беженцев. (Avi Shlaim, Iron Wall, с. 51)

Один из глав израильской делегации в Лозанне прекрасно описал израильскую позицию на этих провалившихся перешорах:

«Евреи думают, что могут достичь мира, не заплатив никакой цены, максимальной или минимальной. Они хотят добиться (a) арабской сдачи всех территорий, оккупированных Израилем; (b) арабского согласия принять всех беженцев в соседних странах; (c) арабского согласия на изменение границ... в центре, на юге и в районе Иерусалима в пользу исключительно Израиля; (d) отказа арабов от своих активов и собственности в Израиле в обмен на компенсацию, которая будет оценена только евреями и которая будет выплачена, если вообще будет, в течение нескольких лет после достижения мира; (e) фактического и юридического признания арабами государства Израиль и его новых границ; (f) арабского согласия на немедленное установление дипломатических и экономических отношений между их странами и Израилем и т. д. и т. п.» (Avi Shlaim, Israel and Palestine, с. 72)

III. О «добровольном исходе» палестинцев

В рамках сионистского нарратива утверждается, что исход палестинцев с территории, которая попадала под контроль Израиля является в целом добровольным или полностью добровольным. Арабские лидеры якобы отдавали «приказы» палестинцам покидать свои дома, чтобы «освободить место» для вторгающихся армий арабских стран, пока они не уничтожат молодое государство Израиль и не «сбросят евреев в море», после чего арабы смогут спокойно вернутся в свои дома.

Этот тезис является ключевым в официальной позиции Израиля и по сей день. Ссылаясь на него, Накба фактически отрицается, а вся ответственность за проблему беженцев перекладывается на арабские страны, что даёт Израилю возможность продолжать отрицать право палестинцев вернутся в свои дома, которое они имеют согласно резолюции ООН 194. (И, конечно же, согласно либертарианскому естественному праву).

Проблема в том, что «приказов» о которых говорят сионисты просто не существует. Как отмечает основатель института изучения Палестины в Бейруте Валид Халеди: «Я просмотрел файлы пресс-релизов Лиги арабских государств. Эти релизы включают в себя все важные заявления, сделанные Лигой в то время. Нет никаких следов приказов [об эвакуации]». (Why did the Palestinians leave, revised, Walid Khaledi, с. 3)

Более детальный разбор подтверждает отсутствие таких «приказов» где-либо.

Сразу после окончания Палестинской войны был сформирован Иракский парламентский комитет, который должен был доложить непосредственно королю Фейсалу о причинах арабского поражения. Архивы иракского министерства обороны и министерства иностранных дел были открыты для этого комитета. Отчет был полон скандалов, но в нем нет ни одного упоминания о приказах к эвакуации. Секретариат Лиги арабских государств уже опубликовал первый том, содержащий полные тексты всех резолюций, принятых Генеральной Ассамблеей и различными комитетами Лиги. Первый том охватывает резолюции, принятые между 4 июня 1945 года и 27 марта 1955 года. В нем нет ни одного упоминания о приках к эвакуации. Коммюнике, сделанные регулярными арабскими армиями и нерегулярными формированиями, такими как Арабская освободительная армия (АОА), а также коммюнике Арабского высшего комитета по Палестине, не являются секретом. Все они были опубликованы. Но в них никаких «приказов». (Там же)

О чем говорила пресса?

Изучение газет того времени также не открывает нам никаких «приказов». Конечно, все газеты прочитать невозможно, но анализ трех основных арабских газет того времени: египетская газета Аль-Ахрам, ливанская Аль-Хаят и палестинская Аль-Дифа, должен был бы показать хоть какой-то след «приказов» к эвакуации, со стороны арабских лидеров с их комментариями, будь они положительными или отрицательными. Но такого следа не было обнаружено. Зато было обнаружено много других интересных новостей, описанных далее.

Аль-Хаят 30 апреля 1948 года сообщила, что Центральный комитет по делам палестинских беженцев в Бейруте принял решение не выдавать палестинским арабам разрешения на проживание если они могли нести оружие, чтобы их можно было отправить обратно в Палестину. 5 мая Аль-Хаят опубликовала официальное ливанское коммюнике, в котором всем палестинским арабам-мужчинам в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет предписывалось зарегистрироваться в полиции в течение сорока восьми часов, и пригрозил применить закон ко всем тем, кто въехал в страну без разрешения. В том же выпуске сообщается, что Центральный комитет по делам беженцев принял решение вернуть беженцев-мужчин в Палестину и что ливанское правительство одобрило это решение. 6 мая Аль-Хаят сообщила о решении Сирийского комитета по освобождению Палестины не разрешать въезд в Сирию палестинским арабам призывного возраста. 7 мая Аль-Хаят сообщила, что член Верховного арабского комитета (ВАК) в Египте описал беженцев, прибывших в Порт-Саид, как «шпионов и просионистов». 15 мая Аль-Хаят опубликовала следующий заголовок: «Движение беженцев прекращается», а под ним — следующий пункт: «Движение беженцев в Ливан полностью прекратилось после последних событий (т. е. вторжения арабских армий), которые подняли боевой дух людей». С другой стороны, в выпуске Аль-Хаят от 16 мая был опубликован текст листовки, сброшенной с воздуха в Северной Галилее и подписанной «Командир Хаганы в Галилее». В листовке, среди прочего, говорится: «Я не хочу воевать с простыми людьми, которые хотят жить в мире, а только с армиями и силами, которые готовятся вторгнуться в Палестину. Поэтому я заявляю в этом коммюнике, что все люди, которые не хотят этой войны, должны уйти вместе со своими женщинами и детьми, чтобы быть в безопасности. Это будет жестокая война без жалости и сострадания. Нет никаких причин, по которым вы должны подвергать себя опасности». (Там же, с. 4)

Настоящие приказы

В действительности, лидеры как самой Палестины, так и арабских стран, призывали или приказывали палестинцев не покидать свои дома.

8 марта 1948 года ВАК направил всем главам арабских правительств циркулярную записку, призывающую их не выдавать разрешения на въезд в арабские страны палестинцам, за исключением студентов, лиц, путешествующих по состоянию здоровья, или делегатов самого Комитета. В записке также содержалась просьба к главам арабских правительств не продлевать виды на жительство палестинцев, уже проживающих в арабских странах. Кроме того, 13 марта ВАК телеграфировал своему офису в Бейруте, чтобы предотвратить въезд в Ливан даже палестинских женщин и детей-беженцев. (Фотокопии этих документов появились в специальном приложении от 15 мая 1959 года к ливанской ежедневной газете Аль-Сияса (al-Siyasah)).

Изучение радиопередач из арабских столиц и секретных арабских радиостанций в 1948 году не выявило ни одного прямого или косвенного упоминания приказа, отданного арабам Палестины, покинуть страну. 24 апреля радио Дамаска объявляет о решении ВАК перенести свою штаб-квартиру в Палестину. 7 марта радио Дамаска объявляет о приказе ВАК главам департаментов и должностным лицам в Палестине продолжать свою работу в обычном режиме. 13 мая, по данным Шарк Аль-Адна (Sharq al-Adna), полковник Идриси (начальник полиции, назначенный ВАК) приказывает всем полицейским силам в Палестине быть на своих постах в 12:00 дня 14 мая для получения инструкций. Он также приказывает, чтобы все мужчины в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет оставались в стране, независимо от того, вооружены они или нет. Он призывает полицию соседних арабских стран сотрудничать в этом вопросе. 15 мая Арабское информационное агентство сообщает, что арабские радиостанции объявили о трех заявлениях ВАК. Первое призывает членов Верховного мусульманского совета, должностных лиц мусульманских судов и вакфов, шейхов и служителей мечетей продолжать выполнять свои обязанности. Второе заявление призывает должностных лиц тюремного департамента продолжать выполнять свои обязанности. Третье требует, чтобы все арабские должностные лица оставались на своих постах. Не правда ли, это странный способ отдать приказ об эвакуации страны? (Why did the Palestinians leave, revised, Walid Khaledi, с. 5-6)

Шарк Аль-Адна сообщает 4 мая о послании, отправленном всем палестинским арабам королем Абдаллой от имени Лиги арабских государств. Согласно этой передаче, король Абдалла призвал тех, кто покинул Палестину, вернуться. Тех, кто остался в палестинских городах и деревнях, хвалили за их мужество, героизм и выносливость.

В частности, радио Бейрута сообщило 4 мая, что ливанское правительство поручило всем здоровым и физически крепким мужчинам в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет среди палестинских беженцев зарегистрироваться в течение сорока восьми часов с 5 мая. На следующий день радио Каира сообщило, что Высший комитет по делам палестинских беженцев принял решение не разрешать палестинским мужчинам в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет укрываться на египетской территории. 7 мая радио Бейрута сообщило, что сирийские власти заявили, что получили инструкции опросить всех палестинских арабов в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет в Сирии в течение сорока восьми часов. Те, кто не явится, будут считаться нелегальными жителями Сирии. (Там же)

29 марта 1948 года радио Хагана сообщило, что арабские представители в Яффе настояли на том, чтобы Сирия и Ливан не пропускали ни одного араба через границу Палестины, кроме послов ВАК. 24 апреля Voice of the Jewish Defender сообщила, что ВАК ввел большой налог на арабских беженцев, переезжающих из одного района в другой. 26 апреля радио Хагана сообщило, что Национальный совет в Иерусалиме отказался выдавать визы любому, кто покидает Иерусалим и отправляется в Трансиорданию. (Там же)

Международные источники также не говорят ни о каких приказах. Палестинская комиссия, назначенная Генеральной Ассамблеей ООН для реализации резолюции о разделе, направила в ООН несколько отчетов, описывающих трудности, с которыми она сталкивается в Палестине. Последний отчет был от 10 апреля. Нигде в этих отчетах не упоминается предполагаемый «приказ об эвакуации арабов». Граф Бернадот, посредник ООН, включил исчерпывающий раздел о беженцах в свой последний отчет ООН. Но при обсуждении происхождения беженцев он не упоминает арабские «приказы об эвакуации».

Еще один момент, который следует помнить, это то, что арабское общественное мнение в арабских странах было враждебно настроено к прибытию беженцев, особенно беженцев-мужчин. Так, египетский еженедельник Акхир Саа (Akhir Saa), одно из самых читаемых изданий в арабском мире, в феврале называло палестинских арабов, покинувших свою страну «предателями». Это был фактор, который арабские правительства не могли игнорировать. (Там же, с. 7)

Порядок событий

Но самым любопытным моментом остаётся хронология события. Массовое изгнание арабов из Палестины началось в апреле 1948 вместе с крупным (и успешным) наступлением сионистов. Таким образом, первая конференция арабских начальников штабов состоялась только в конце апреля, а решение об отправке регулярных армий было принято только в начале мая. Некоторые арабские правительства (например, Египет) не приняли решение об отправке своих армий в Палестину даже 12 мая. Изгнание палестинцев не было вызвано вступлением арабских армий. Наоборот, вступление арабских армий было вызвано изгнанием палестинцев. Пока сионисты не начали свое наступление, приведшие к этому изгнанию, арабские правительства все еще в основном думали о дипломатических решениях.

Это признавали сами сионисты. Так, 19 марта радио Хагана передало, что арабские правительства достигли полного соглашения по проекту, который, как полагают, является умеренным, между арабским планом, представленным в Лондоне в 1947 году, и другим планом, детали которого были неясны. Умеренный план, по данным радио Хагана, предусматривал формирование федерального правительства в Палестине. 31 марта 1948 года радио Хагана прокомментировало, что арабские государства и их лидеры, как известно, более склонны к умеренным решениям, таким как федеральное государство или государство, разделенное на провинции, и существует «опасность» (т. е. с точки зрения палестинских арабов), что взгляды арабских правительств могут иметь больший вес, чем взгляды самих палестинцев. Таким образом, экстремизм исходил от палестинских арабов, а не от арабских правительств, и было странно полагать, что более радикально настроенные палестинцы начали бы убегать из своей страны, вместо того, чтобы обороняться до последнего. (Там же)

Подводя итоги, можно сказать, что:

• Сионисты никогда не указывали текст «приказов об эвакуации от арабских лидеров.
• Причина этому в том, что таких приказов просто никогда не существовало.
• На самом деле, все приказы и призывы к эвакуации исходили от самих сионистов и были средством психологической войны против палестинцев, цель которой была в ускорении этническом чистки.

*Многие сионисты ссылаются на случай Хайфы в качестве доказательства существования таких «приказов». Этот случай будет разобран в одном из следующих разделов.

IV. Планирование этнической чистки

«Было двести деревень [на фронте], и их больше нет. Нам пришлось их уничтожить, иначе у нас были бы арабы здесь [в южной части Палестины], как в Галилее. У нас был бы еще миллион палестинцев».

Израильский генерал-майор Ицхак Пундак в интервью изданию Haaretz в 2004

Файлы деревень

Еврейский национальный фонд (ЕНФ) - сионистская организации созданная в 1901 году для покупки земли в отсутствующих землевладельцев на территории Палестины для создания еврейских поселений. В 2007 году эта организация владела 13% земли всей земли в Израиле. Будучи квазигосударственной организацией, сегодня, ЕНФ занимается в том числе «иудизацией» в Израиле и в оккупированных палестинских территориях. Политикой организации является развитие, продажа и сдача в аренду земель только для евреев.

В годы британского мандата, ЕНФ играла ключевую роль в подготовке будущей этнической чистки Палестины. Большая часть деятельности ЕНФ в период Мандата и вокруг Накбы была тесно связана с именем Йосеф Вейца, главы его отдела поселений. Будучи сторонником сионистской колонизации, он курировал выселение палестинских крестьян с земли, купленной у отсутствующих землевладельцев. Традиционно, когда право собственности на участок земли или даже целую деревню переходило из рук в руки, это не означало, что сами фермеры или жители деревни должны были переезжать; Палестина была сельскохозяйственным обществом, и новому землевладельцу нужны были арендаторы, чтобы продолжать обрабатывать его земли. Но с приходом сионизма все это изменилось. Вейц  лично посещал недавно купленный участок земли, часто в сопровождении своих ближайших помощников, и призывал новых еврейских владельцев выгнать местных арендаторов, даже если владелец не использовал весь участок земли. Один из ближайших помощников Вейца, Йосеф Нахмани, в какой-то момент сообщил ему, что «к сожалению» арендаторы отказались уезжать, а некоторые из новых еврейских землевладельцев проявили, как он выразился, «трусость, обдумывая возможность позволить им остаться». Работа Нахмани и других помощников состояла в том, чтобы убедиться, что такие «слабости» не сохранятся. Под их надзором эти выселения «быстро стали более всеобъемлющими и эффективными. (Kenneth Stein, The Land Question in Palestine, 1917–1939, Benny Morris, Correcting A Mistake, с. 12, заметки 12–15)

Несмотря на все усилия, к концу британского мандата, удалось достичь контроля лишь над 5.8% всей земли, желая большего Вейц поддержал создания файлов деревень, возведя их до уровня «национального проекта». Новые файлы должны были включать исчерпывающую информацию о деревнях: их возраст, древние еврейское происхождение, топографию, точки входа в деревни, качество земли, источники воды, источники дохода жителей и деревень в целом, социополитический и религиозный состав населения, имена мухтаров (глав деревень), отношения с другими деревнями, возраст отдельных мужчин (от 10 до 50 лет)... важной категорией был индекс «враждебности» (к сионисткому проекту), который определялся уровнем участия деревни в восстании 1936. Были составлены полные списки участников восстания и семей тех, кто потерял кого-то в восстании против британцев. Особое внимание получали те, кто предположительно убивали евреев. В 1948 именно эта информация станет главным источником кровавых расправ и преступлений в палестинских деревнях.

Для создания плана были привлечены лучшие фотографы из Тель-Авива, члены еврейских подпольных паравоенных проводили разведку на месте, они использовали для разведки самих арабов, некоторые из которых охотно занимались коллаборацией с сионистами. Моше Пастернак, который присоединился к одной из первых экспедиций и операций по сбору данных в 1940 году. Много лет спустя он вспоминал свой опыт:

«Нам нужно было изучить базовую структуру арабской деревни. Это означает структуру и то, как лучше всего ее атаковать. В военных училищах меня учили, как атаковать современный европейский город, а не примитивную деревню на Ближнем Востоке. Мы не могли сравнивать ее [арабскую деревню] с польской или австрийской. Арабская деревня, в отличие от европейских, была построена топографически на холмах. Это означало, что нам нужно было выяснить, как лучше всего подойти к деревне сверху или войти в нее снизу.

Нам нужно было обучить наших «арабистов» [востоковедов, которые управляли сетью коллаборационистов], как лучше всего работать с информаторами». (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 43-44)

В 2002 году один из первых новобранцев, обученных на базе в еврейском поселении Шефея, вспомнил свою первую разведывательную миссию в близлежащей деревне Умм-аль-Зинат в 1944 году. Их целью было осмотреть деревню и собрать информацию, например, где живет мухтар, где находится мечеть, где проживают богатые люди деревни и кто принимал активное участие в восстании 1936 года. Разведчики знали, что могут рассчитывать на традиционное гостеприимство со стороны арабов, и даже были в гостях в доме мухтара, а потому миссия не была опасной. Поскольку им не удалось собрать за один день все необходимые данные, они попросили пригласить их снова. Во время их второго визита им было поручено получить информацию о плодородии земли, качество которой, по-видимому, произвело на них большое впечатление. В 1948 году Умм-аль-Зинат была разрушена, а все ее жители изгнаны без какой-либо провокации с их стороны. (Там же, с. 45)

К 1947 работа над сбором информации подходила к концу. Последними правками в файлы деревень стали списки «разыскиваемых». Опираясь на эти списки, армия Израиля в 1948 проводила свои операции по обыскам и арестам сразу после взятия деревень. Всех мужчин от 10 до 50 лет будут собирать в одном месте, а затем «разыскиваемые» будут выбираться теми же информантами, которые и занесли их в списки. Правда, сами информанты будут в масках, чтобы их не узнали. Выбранные зачастую расстреливались на месте. В эти списки включали по следующим критериям: участие палестинском национальном движении, наличие тесных связей с лидером движения муфтием аль-Хаджем Амином аль-Хусайни, участие в акциях против британцев и сионистов. Другими причинами включения в списки были различные обвинения, такие как «известно, что он ездил в Ливан» или «арестован британскими властями за то, что был членом национального комитета в деревне».

Первая категория, участие в палестинском национальном движении, была самой широкой и могла включать целые деревни. Принадлежность к муфтию или к политической партии, которую он возглавлял, была очень распространена. В конце концов, его партия доминировала в местной палестинской политике с тех пор, как в 1923 году был официально установлен британский мандат. Члены партии выиграли национальные и муниципальные выборы и заняли видные должности в Арабском высшем комитете. В глазах сионистских экспертов это было преступлением. По документах 1947 года, в деревнях с населением около 1000 жителей обычно было от двадцати до тридцати таких подозреваемых (например, в районе южных гор Кармель, к югу от Хайфы, в Умм-эль-Зинате было тридцать таких подозреваемых, а в соседней деревне Дамун — двадцать пять). (Там же, с. 46)

В это же время, на основе этих файлов составлялись военные планы по оккупации Палестины. Ситуация облегчилась, когда в феврале 1947 Британия заявила о намерении покинуть Палестину. Ещё до этого сионистское руководство готовили военные планы на случай вывода британских войск и Палестины. Уже в конце 1946 был разработан план C или Гимел, полученный путем совмещения предыдущих планов А и B. План определял стратегию нас сионистского наступления на городское и сельское население Палестины, которое должно было начаться вместе с уходом Британии из региона. Смысл плана был в «сдерживании» палестинцев от атак против еврейских поселений и в ответе на удары по еврейским домам, дорогам и военным конвоям. План C ясно разъяснил, что подразумевается под ответными ударами:

Убийство палестинского политического руководства.

Убийство палестинских подстрекателей и их финансовых спонсоров.

Убийство палестинцев, которые действовали против евреев.

Убийство высокопоставленных палестинских офицеров и должностных лиц [в системе британского мандата].

Повреждение палестинского транспорта.

Уничтожение источников средств к существованию палестинцев: колодцев, мельниц и т. д.

Нападение на близлежащие палестинские деревни, которые, вероятно, будут способствовать будущим нападениям.

Нападение на палестинские клубы, кофейни, места встреч и т. д.

Через несколько месяцев был создана финальная версия этого плана. Теперь это был план D - Далет. Он окончательно решил судьбу палестинцев. Не взирая на готовность или неготовность сотрудничать с сионистами, план обрекал палестинцев на систематическое изгнание из их родины. (Там же, с. 52-53)

План Далет

Эти операции могут быть выполнены следующим образом: либо путем уничтожения деревень (путем их поджога, взрывания и установки мин в их развалинах) и особенно тех населенных пунктов, которые трудно постоянно контролировать; или путем проведения прочесывания и операций в соответствии со следующими указаниями: окружение деревень, проведение поиска внутри них. В случае сопротивления вооруженные силы должны быть уничтожены, а население изгнано за пределы государства.

План Далет, 10 марта 1948 г.

В марте 1948 завершилась разработка плана Далет. Через несколько дней после его публикации командиры бригад получили индивидуальные версии плана Далет, где был указан список деревень, подлежащих этнической чистке. План не уточнял, как должны были быть выполнены действия по изгнанию арабов. Не было никаких указаний на то, как деревни могли бы спасти себя, например, безоговорочно сдавшись. Офицерам на местах было приказано начать выполнение плана в течение нескольких дней после его принятия. Другими словами, еще до того, как прямые приказы достигли офицеров, войска знали, чего от них ждут. (Там же, с. 107-111)

Одним из критиков утверждения о том, что план Далет подразумевал этническую чистку стал влиятельной израильский историк Бенни Моррис. Согласно Моррису, план Далет предполагал дружелюбное отношение к тем палестинским поселениям, которые не были враждебны сионистам, а также не предполагал повсеместного изгнания арабов. Моррис прав в том, что план Далет прямо не призывал изгнать как можно больше арабов с территории будущего еврейского государства. Однако он также не предписывал оставлять нейтральные или дружественные деревни нетронутыми, как утверждает сам Моррис.

Согласно плану Далет, командиры бригад должны были действовать по своему усмотрению при проведении операций против «вражеских населенных пунктов» — то есть арабских городов и деревень — выбирая между следующими вариантами: а) уничтожение деревень (поджог, подрыв и минирование развалин), особенно тех населенных пунктов, которые трудно контролировать на постоянной основе; и б) проведение зачисток (окружение деревень, обыски внутри домов и изгнание их жителей в случае сопротивления) (Walid Khalidi, Plan Dalet: Master Plan for the Conquest of Palestine, Appendix B, “Text of Plan Dalet (Plan D), 10 March 1948: General Section,” 29).

Таким образом, хотя план Далет допускал возможность, что арабы не будут изгнаны из своих домов, он не обязывал командиров Хаганы выбирать этот вариант. Более того, Моррис прекрасно осознает это ключевое различие. В своей книге «1948» он прямо отмечает, что «командирам бригад была дана возможность» уничтожать арабские деревни — что, очевидно, подразумевало изгнание их жителей — независимо от того, оказывали ли жители сопротивление. «Командиры получили право решать, выселять ли жителей деревень и городских кварталов, расположенных на жизненно важных транспортных путях», — пишет Моррис. «План давал бригадам карт-бланш на захват арабских деревень и, по сути, на решение их судьбы — уничтожение и изгнание или оккупация. План прямо предписывал уничтожение сопротивляющихся арабских деревень и изгнание их жителей» (Benny Morris, 1948, c. 120-121).

Как поясняет Илан Паппе: «Деревни подлежали полному изгнанию либо из-за их стратегического расположения, либо потому, что ожидалось какое-то сопротивление. Эти приказы отдавались, когда было ясно, что оккупация всегда вызовет сопротивление» (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 82).

Самое важное, что отмечает Паппе: фактически план Далет не был началом израильского плана этнической чистки; напротив, он был его окончательным закреплением. Еще до 10 марта 1948 года, даты, когда план был принят, еврейские боевики проводили этнические чистки арабских деревень и кварталов, но делали это спорадически. План Далет просто закрепил эту политику, в соответствии с которой «арабские деревни подлежали уничтожению, чтобы предотвратить их повторное занятие арабскими силами; подразумевалось, что их жители должны быть изгнаны и лишены возможности вернуться». Хагана начала «кампанию по зачистке территорий от арабского населения и ополченцев, захвату и разрушению деревень». План Далет ввел «новую политику постоянной оккупации и/или разрушения деревень и очистки целых районов от арабов» (Benny Morris, 1948, с. 126, 132, 133).

После зачистки Хайфы, в Галилее «арабских жителей городов Бейт-Шеан (Бейсан) и Цфат нужно было изгнать путем систематических операций», согласно плану, разработанному в апреле («в соответствии с планом Далет», как отмечает Моррис). Руководил этими операциями командир подразделения Хаганы «Пальмах» Игаль Алон. 1 мая были захвачены две деревни к северу от Цфата. Несколько десятков пленных мужчин были казнены, а Пальмах «приступил к подрыву двух деревень на глазах у арабов Цфата. Затем основные силы Третьего батальона переместились в еврейский квартал города и начали обстреливать арабские кварталы из минометов», что заставило многих арабских жителей Цфата бежать (Benny Morris, 1948, с. 155, 158).

Через пять дней арабы попытались договориться о перемирии, но Алон отказался. Даже некоторые местные евреи «пытались договориться о капитуляции и требовали, чтобы Хагана покинула город». Но командиры Хаганы были непреклонны и продолжали обстреливать Цфат минометами и боеприпасами «Давидка». Первый снаряд «Давидки», согласно арабским источникам, цитируемым в документе разведки Хаганы, убил 13 арабов, в основном детей, что вызвало панику и дальнейшее бегство. Это, конечно, именно то, что «предполагали командиры Пальмаха, когда начали минометный обстрел арабских кварталов», которые «буквально за одну ночь превратились в город-призрак». В последующие недели «немногие оставшиеся арабы, в основном старики, больные или христиане, были изгнаны в Ливан или переправлены в Хайфу» (Там же, с. 159).

Игаль Алон откровенно изложил цель операций Пальмаха: «Мы считали необходимым очистить внутренние районы Галилеи». Он хвастался, как разработал план избавления Галилеи от десятков тысяч арабов без применения прямой силы. Его стратегия, которая «сработала прекрасно», заключалась в распространении слухов о прибытии подкреплений, которые «собираются очистить деревни долины Хула». Местные еврейские лидеры с связями в арабских деревнях должны были «по-дружески» посоветовать соседям бежать, пока есть возможность. «И слух распространился по всей Хуле, что пришло время бежать. Бегство охватило десятки тысяч людей». Моррис добавляет, что «для усиления этой психологической войны люди Алона распространяли листовки, советуя тем, кто хочет избежать вреда, уходить с женщинами и детьми» (Там же, с. 159-160).

В книге «1948» Моррис цитировал документ, внутренний отчёт разведки Хаганы, который подтверждал массовое бегство арабов из-за беспорядочных атак сионистских сил. Этот документ, как пишет Моррис, был утерян: хотя он читал его, при последующих посещениях архива документ было невозможно найти. Спустя много лет институт Акевот нашёл копию этого документа. Автор документа ранжирует причины ухода арабов в порядке важности. Первая причина: «Прямые враждебные действия евреев против арабских поселений». Второй причиной было влияние этих действий на соседние деревни. Третьими по важности были «операции отколовшихся», а именно подпольных организаций Иргун и Лехи. В приложении к документу описаны конкретные причины исхода из каждого из десятков арабских населенных пунктов: Эйн-Зейтун – «наше разрушение деревни»; Кейтия – «преследование, угроза действий»; Альмания - «наши действия, много убитых»; Тира – «дружеский еврейский совет»; Аль’Амарир – «после грабежей и убийств, совершенных отколовшимися»; Сумсум – «наш ультиматум»; Бир Салим – «нападение на приют»; и Зарнуга - «завоевание и изгнание»; и т. д. (скан документов на иврите, а также их версия на английском доступны по akevot.org.il, Intelligence brief from 1948 hidden for decades indicates Jewish fighters’ actions were the major cause of Arab displacement, not calls from Arab leadership)

Таким образом, позиция Морриса содержит фундаментальное противоречие. Он одновременно документально фиксирует систематическое изгнание арабского населения и отрицает существование политики этнических чисток. Этот концептуальный диссонанс отражает более широкую проблему в израильской историографии 1948 года, где фактологическая точность зачастую сосуществует с идеологически мотивированными интерпретациями.

То, что Бенни Моррис применяет такие двойные стандарты, не должно удивлять. В конце концов, он сам является сионистом. Как историк он внёс значительный вклад в изучение этой темы и тем самым помог продвинуть дискуссию вперёд. Жаль, что в последнее время он так упорно пытается повернуть эту дискуссию вспять. Его нынешние попытки отрицать этническую чистку Палестины следует рассматривать в контексте его собственных глубоких и едва скрываемых предубеждений против палестинцев.

В качестве последнего доказательства приведем мемуары Ицхака Рабина. Рабин руководил боевыми операциями в Иерусалиме в 1948 году, после этого он был генерал-майором ЦАХАЛа и премьер-министром Израиля. В отрывке, который был вырезан из издания на иврите цензорами израильского правительства, но позже опубликован в New York Times, Рабин писал, что, когда он спросил Бен-Гуриона, что делать с палестинцами, тот «махнул рукой в жесте, который означал: "Прогоните их"» (New York Times, Israel Bars Rabin From Relating ‘48 Eviction of Arabs).

V. Соотношение сил

Мы создадим христианское государство в Ливане, южной границей которого будет река Литани. Мы разобьем Трансиорданию, разбомбим Амман и уничтожим ее армию, а затем падет Сирия, и если Египет все еще будет продолжать сражаться — мы будем бомбить Порт-Саид, Александрию и Каир. Это будет местью за то, что они (египтяне, арамисы и ассирийцы) сделали с нашими предками в библейские времена.

Запись в дневнике Бен-Гуриона от 24 мая 1948

Одним из фундаментальных положений сионистской версии событий войны 1948 является искажение реального положения дел на поле боя. Миф неравной битвы израильского Давида против арабского Голиафа является основанием современной сионистской интерпретации полноценной первой войны затяжного израильско-палестинского конфликта. Военная риторика арабских стран, предназначенная для потребления публикой никогда не подкреплялась какими-то реальными усилиями на поле боя.

Хагана была главной сионистской паравоенной организацией в годы британского мандата. Созданная в 1920, Хагана получила поддержку и признание отдельных британских офицеров. Первый полноценный боевой опыт Хагана получила в 1938 году, во время подавления арабского восстания 1936-1939. Подразделение Хаганы и британская рота совместно атаковали деревню на границе между Израилем и Ливаном и удерживали ее в течение нескольких часов. Аматия Коэн, принимавший участие в операции, вспомнил британского сержанта, который показал им, как использовать штыки при атаке беззащитных жителей деревни: «Я думаю, вы все совершенно невежественны в вашем Рамат Йоханане [тренировочная база Хаганы], поскольку вы даже не знаете элементарного использования штыков при атаке грязных арабов: как вы можете ставить левую ногу вперед?» — крикнул он Аматии и его друзьям, когда они вернулись на базу. В результате подавления арабского восстания 1936-1939 сионистские военные организации получили ценный боевой опыт, а арабское движение сопротивления было разбито: лидеры были убиты, изгнаны или взяты в плен, оружие конфисковано. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 39-41)

Сразу после принятия резолюции ООН 181 арабские лидеры официально заявили, что отправят войска для защиты Палестины. Не смотря на это, ни разу между концом ноября 1947 года и маем 1948 года Бен-Гурион и ведущие сионистские деятели вокруг него не чувствовали, что их будущее государство находится в какой-либо опасности или, что арабы помешают изгнанию палестинцев. Публично лидеры еврейской общины рисовали сценарии конца света и предупреждали свою аудиторию о неизбежном «втором Холокосте». Однако в частных беседах они никогда об этом не говорили. Они полностью осознавали, что арабская военная риторика никоим образом не соответствовала какой-либо серьезной подготовке на местах. Они были хорошо осведомлены о плохом оснащении этих армий и об отсутствии у них боевого опыта и, если уж на то пошло, подготовки, и поэтому знали, что у них были лишь ограниченные возможности вести какую-либо войну.  Лидеры сионистов были уверены, что у них есть военное превосходство и они смогут осуществить большинство своих амбициозных планов. И они были правы.

К 1947 движение арабского сопротивления так и не отправилось от удара, нанесенного ему объединенными силами британской и еврейской армий во время восстания 1936-1939. Нерегулярные военизированные палестинские формирования численностью не более 7000 человек — боевая сила, не имевшая никакой структуры или иерархии и плохо оснащенная по сравнению с еврейскими силами. Кроме того, в феврале 1948 года из арабского мира прибыло около 1000 добровольцев, число которых достигло 3000 в течение следующих нескольких месяцев. Во время войны эти части действовали преимущественно пассивно - они ограничивали свою деятельность охраной палестинских деревень в границах предложенного арабского государства, изредка атакуя изолированные еврейские поселения.

Накануне войны 1948 года боевая сила сионистов составляла около 50.000 солдат, из которых 30.000 были боевыми солдатами, а остальные принадлежали к вспомогательным частям. В мае 1948 года эти войска могли рассчитывать на помощь небольших ВВС и флота, а также на сопровождавшие их подразделения танков, бронемашин и тяжелой артиллерии. До мая 1948 года обе стороны были плохо оснащены. Затем, недавно созданная израильская армия с помощью Коммунистической партии страны получила большую партию тяжелого оружия из Чехословакии и Советского Союза, в то время как регулярные арабские армии привезли некоторое количество своего собственного тяжелого вооружения. Через несколько недель после начала войны израильский военный призыв был настолько эффективным, что к концу лета их армия насчитывала 80.000 солдат. Арабские регулярные силы никогда не пересекали порог в 50.000 солдат и, кроме того, прекратили получать оружие из Великобритании, которая была их основным поставщиком оружия. (Rivlin and Oren, The War of Independence, том 1, с. 320, 18 March 1948; с. 397, 7 May 1948; с. 2, с. 428, 15 May 1948; с. 187, 28 January 1948.)

Решение арабских государств, насколько вмешаться и помочь, напрямую зависело от событий на местах. А на местах они наблюдали начало процесса депопуляции, разворачивающегося у них на глазах.

У них было достаточно представителей в этом районе, чтобы полностью осознавать намерения и масштабы еврейских операций. Мало кто из них сомневался на той ранней стадии, в начале 1948 года, в потенциальной катастрофе, ожидающей палестинский народ. Но они откладывали и откладывали, насколько могли, неизбежное военное вмешательство, а затем были только рады прекратить его скорее раньше, чем позже: они прекрасно знали не только, что палестинцы потерпели поражение, и что у их армий нет никаких шансов против превосходящих еврейских сил. Фактически, они отправили войска на войну, в которой, как они знали, на уже проигранную войну.

Обстановка была разной в разных арабских столицах. но общая картина была примерно одинаково унылой везде. В Каире правительство решило отправить войска в Палестину только в самый последний момент, за два дня до окончания Мандата. 10.000 солдат, которых оно выделило, включали большой контингент, почти пятьдесят процентов, добровольцев «Братьев-мусульман». Члены этого политического движения, поклявшиеся восстановить Египет и арабский мир, считали Палестину решающим полем битвы в борьбе с европейским империализмом. Но в 1940-х годах «Братья-мусульмане» также считали египетское правительство пособником этого империализма, и когда его наиболее радикальные члены прибегли к насилию в своей кампании, тысячи из них были заключены в тюрьму. В мае 1948 года их освободили, чтобы они могли присоединиться к египетской экспедиции, но у них не было никакой военной подготовки. Несмотря на весь их пыл, они не могли сравниться с еврейскими силами. Сирийские войска были лучше подготовлены, а их политики более преданы делу, но всего через несколько лет после обретения ими собственной независимости, небольшой сирийский контингент в Палестине проявил себя настолько плохо, что уже в мае 1948 года Израильское руководство стало рассматривать возможность расширения границ еврейского государства в Сирию через Голанские высоты. Еще меньше и менее преданными делу были ливанские подразделения, которые большую часть войны оставались на своей стороне границы с Палестиной, где они неохотно пытались защищать соседние деревни. Хотя иорданская армия была сильнейшей из арабских сил и, таким образом, могла бы стать самым грозным противником еврейского государства, она была нейтрализована с самого первого дня войны молчаливым союзом, заключенным с сионистами. На протяжении всей войны сильнейшая арабская армия, местами даже превосходившая войска самого Израиля, ограничивалась пассивной обороной отведенной ей по тайному соглашению территории и ограниченными операциями в Иерусалиме, который не был четко разделен в том договоре. При этом король Иордании был главой арабской коалиции в Палестине, что еще больше усугубило и без того многие проблемы арабских войск в регионе, полностью нарушив их координацию. Неудивительно, что английский главнокомандующий Арабского легиона Глабб-паша называл войну 1948 года в Палестине «странной». Как и британские военные советники различных арабских армий — а их было много — он знал, что организованная работа других арабских армий по спасению населения Палестины была «совершенно неэффективной» — «жалкой», как называли ее некоторые из его коллег, — и это касалось и АОА. Иракские войска составляли последний и самый интригующий компонент общеарабских усилий. Их было несколько тысяч, и правительство приказало им следовать иорданским указаниям: не нападать на еврейское государство, а просто защищать территорию, выделенную королю Абдалле, а именно Западный берег, но они пошли против приказов своего руководства и принимали более активное участие в боевых действиях, успешно удержав 15 деревень на севере западного берега, сохранив их население от изгнания (правда по соглашению о прекращении огня между Иорданией и Израилем в 1949 эти деревни все равно были переданы без боя Израилю). (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 160-161)

Таким образом, сионисты успешно создали военную силу, достаточную для одновременного проведения чисток, отражения атак любых арабских армий в регионе и захвата территорий сверх земли, отведенной под еврейское государство планом ООН 1947 года. Сопротивление со стороны арабских добровольцев и регулярных армий было во всех отношениях не способным эффективно противостоять армии сионистов. Они не имели численного или технического превосходства, а их лидеры преследовали личные интересы, что подрывало результат общих военных усилий.

VI. Начало войны. Декабрь 1947 - май 1948.

Арабам придется уйти, но для этого нужен подходящий момент, например, война.

Запись в дневнике Бен-Гуриона от 12 июля 1937

Декабрь 1947: «Возмездие»

Сразу же после принятия резолюции ООН 181 на территории Палестины вспыхнули волнения, которые переросли в насилие. Израильский историк Бенни Моррис указывает на конкретный инцидент как отправную точку конфликта: утром 30 ноября 1947 года (на следующий день после принятия резолюции ООН) вооружённая группа из Яффо атаковала еврейский автобус под Кфар-Сыркином, убив пятерых человек. Вскоре та же группа совершила нападение на второй автобус, где погибли ещё двое. Моррис называет это «первыми жертвами войны 1948 года».

Однако Моррис также признает, что эти нападения почти наверняка «не были санкционированы или организованы» арабским палестинским руководством. Более того, «преобладающее мнение» в разведывательном отделе «Хаганы» — сионистской военизированной организации, позже ставшей Армией обороны Израиля (ЦАХАЛ), — заключалось в том, что нападавшие действовали в основном из желания отомстить за рейд еврейской террористической группы Лехи, также известной как банда Штерна, против арабской семьи десять дней назад. Лехи «отобрала пятерых мужчин из семьи Шубаки и казнила их в ближайшей апельсиновой роще» в отместку за ошибочное, как выяснилось, предположение, что Шубаки сообщили британским властям о тренировочном сборе Лехи, что привело к британскому рейду на группу, в ходе которого погибли пятеро еврейских юношей (Benny Morris, 1948, с. 76).

ВАК объявил трехдневную забастовку и организовал публичную демонстрацию в знак протеста против решения ООН о принятии Резолюции о разделе. Ничего нового в таком типе ответа не было. Это была обычная реакция палестинцев на политику, которую они считали вредной и опасной, — кратковременной и неэффективной. Некоторые демонстрации вышли из-под контроля и перекинулись на еврейские районы, как это произошло в Иерусалиме, где демонстранты атаковали еврейские магазины и рынок. Но другие инциденты были нападениями, которые, по данным еврейской разведки, не имели никакого отношения к решению ООН. В любом случае, через три дня иностранные репортеры, наблюдавшие за демонстрациями и забастовками, отмечали, что волнения пошли на спад и палестинцы стали возвращаться к нормальной жизни. В конце концов, для большинства палестинцев Резолюция 181 означала мрачную, но не новую главу в их истории. На протяжении столетий страна переходила из рук в руки, находясь под управлением самых разных империй и государств. Однако жизнь людей продолжалась более или менее неизменной: они все также трудились на земле или вели торговлю. Поэтому жители деревень и городов терпеливо ждали, что их ждёт в новом еврейском государстве. Большинство из них понятия не имели, что их ждет беспрецедентная глава в истории Палестины: не просто переход от одного правителя к другому, а фактическое лишение людей, проживающих на этой земле, их собственности. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 77-78)

В первые дни после принятия резолюции среди арабских лидеров царил полный разлад, но уже в конце декабря 1947 начала формироваться хоть какая-то политика. Была создана Арабская освободительная армия (АОА) и добровольцы из арабских стран постепенно начали приходить на территорию Палестины. (Там же)

Для сионистских лидеров сравнительно сдержанная реакция арабов на план ООН была существенным препятствием, ведь они лишались повода для выселения большинства арабов из своего будущего государства. «К счастью» для них, в какой-то момент АОА расширила свои акты враждебности против еврейских конвоев и поселений, что облегчило сионистам проведение политики оккупации и изгнания как формы оправданного «возмездия», тагмул на иврите. Но уже в декабре 1947 года сионисты стали использовать еврейское слово йотзма («инициатива») для описания стратегии, которой они намеревались следовать в отношении палестинцев на территории их желанного еврейского государства. «Инициатива» означала принятие мер против палестинского населения, не дожидаясь предлога для тагмул. Все чаще поводов для возмездия будет явно не хватать. Еврейский разведчик Палти Села описал обстановку в еврейских поселениях и палестинских деревнях сразу после принятия резолюции ООН. Разница действительно поражает. Еврейские фермеры в кибуцах и поселениях превратили свои дома в военные аванпосты – возводя свои укрепления, чиня заборы, устанавливая мины и т. д. – готовые защищаться и атаковать; каждому члену выдавалось оружие, и он был включен в еврейские военные силы. Палестинские деревни, к удивлению Селы, «продолжали жить как обычно». Фактически, в трех деревнях, которые он посетил – Айндур, Даббурия и Айн-Махель – люди принимали его так же, как и всегда, приветствуя его как потенциального партнера для бартера, торговли и обмена новостями. Эти деревни находились недалеко от британского госпиталя Афула, где в составе британских полицейских сил в стране размещались подразделения Арабского легиона. Иорданские солдаты тоже, казалось, считали ситуацию нормальной и не занимались какими-либо особыми приготовлениями.

В течение декабря 1947 года Села подытожил в своем ежемесячном отчете:

нормальность – это правило, а волнение – исключение. Если этих людей и высылали, то это не могло быть сделано в качестве «возмездия» за какую-либо агрессию с их стороны. (Там же, с. 79-80)

Сам Бен-Гурион также отмечал, что палестинцы, несмотря на недовольство резолюцией 181 смирились с ней и приняли ее как новую реальность: «Я считаю, что большинство палестинских масс принимают раздел как свершившийся факт и не верят в возможность его преодоления или отрицания... Решающее большинство из них не хочет с нами воевать». (Political and Diplomatic Documents, Document 274, с. 460.)

Эзра Данин в 1947 был главой «арабского отделения» Хаганы, 10 декабря 1947 на встрече лидеров сионистского движения он выражал свое недовольство сдержанностью арабской реакцией и призвал к гораздо более агрессивной политике — несмотря на то, что с палестинской стороны не было никаких наступательных инициатив или тенденций — и продолжил объяснять, какие выгоды это принесет: его информаторы сказали ему, что насильственные действия против палестинцев напугают их, «что сделает помощь от арабского мира бесполезной», подразумевая, что еврейские силы могут делать с ними все, что захотят.

«Что вы подразумеваете под насильственными действиями?» — спросил Бен-Гурион.

«Уничтожение движения (автобусов, грузовиков, перевозящих сельскохозяйственную продукцию, и частных автомобилей)… потопление их рыболовных судов в Яффо, закрытие их магазинов и недопущение поставок сырья на их фабрики». «Как они отреагируют?» — спросил Бен-Гурион.

«Первоначальной реакцией могут стать беспорядки, но в конечном итоге они поймут посыл». Таким образом, главной целью было гарантировать, что население будет во власти сионистов.  Бен-Гуриону, похоже, понравилось это предложение, и через три дня он написал Шаретту, чтобы объяснить, что, по его мнению, палестинская община в еврейском районе будет «в нашей власти», и с ними можно будет сделать все, что пожелают евреи, включая «уморить их голодом». (Там же, с. 81-82)

Первые жертвы такого подхода начали появляться уже в том же месяце. Все началось с кампании угроз. Отряды Хаганы начали заходить в деревни в поисках «инфильтраторов» (а именно арабских добровольцев) и раздавать листовки, предупреждающие о последствиях сотрудничества с АОА. В случае сопротивления, отряд стрелял во все стороны и убивал нескольких деревенских жителей. Это называлось «агрессивной разведкой» (хасиюр ха-алим). Эта тактика не была новой: Хагана выучили ее у британских офицеров ещё в 1930ых. Смысл был в том, чтобы зайти в деревню, остановиться на пару часов и застрелить всех, кто осмелятся покинуть свои дома. Уже тогда это была скорее демонстрация силы, нежеле средство для возмездия.

Две деревни были выбраны для оттачивания этой тактики: Дейр Айуб и Бейт Аффа. Обе деревни были атакованы сионисткими подразделениями. Бейт Аффа успешно отразила атаку, но вот Дейр Айуб на тот момент была совершенно беззащитной, а потому Хагана смогла без особого сопротивления обстрелять пару домов. Позже деревни были атакованы ещё несколько раз и к августу 1948 обе деревни уничтожены, а население - изгнано. (Там же, с. 83-84)

18 декабря Хагана атаковала деревню Хисас. Зайдя в деревню глубокой ночью, еврейский отряд начал подрывать деревенские дома вместе со спящими жильцами, среди которых были женщины и дети. 15 жителей из которых 4 были детьми погибли в ходе нападения. Жильцы не оказывали вооруженного сопротивления. Ожидаемо, нападение вызвало резкую реакцию в прессе. Корреспондент New York Times проследил за событиями и требовал объяснения. Хагана сначала отрицала причастность, но позже признала вину, а Бен-Гурион сделал публичное извинение. Правда уже в апреле резня беззащитного населения деревни была включена в список «успешных операций». (The New York Times, 20 December 1947, речь Бен-Гуриона перед всемирной сионисткой организацией, 6 April 1948)

30 декабря 1947 года на нефтеперерабатывающем заводе города Хайфа боевик группы Иргун бросил бомбы в арабскую толпу, ожидающую открытия фабрики. 6 человек было убито и 42 ранено. Атака была скоординирована с Хаганой. Разъяренные атакой арабы отреагировали на атаку и уже через несколько минут на заводе началась резня евреев, где погибло 39 человек и было ранено ещё 49. Подобный обмен насилием не был обыденностью для рабочих Хайфы. Несмотря на национальные разногласия, арабские и еврейские рабочие завода часто помогали друг другу во времена рецессий и координировали деятельность своих профсоюзных движений.

Следующей мишенью сионистов стала деревня Баллад Аль-Шайкх, находящиеся в 7 километрах на Юго-Востоке от Хайфы. Это должна была быть атака «возмездия» за резню в Хайфе. Командир получил такой приказ: «окружить деревню, убить как можно больше мужчин, повредить имущество, но воздержаться от нападения на женщин и детей». Нападение произошло 31 октября и продлилось 3 часа. Более шестидесяти палестинцев было убито. Не все из них были мужчинами. Пока руководство сионистов ещё различало между мужчинами и женщинами. Уже на их следующей встрече было решено отказаться от этого деления, ибо оно осложняло проведения операции. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 85-87)

Этнической чистке подверглась также деревня Лифта. В своей работе «1948» израильский историк Бенни Моррис упоминает Лифту лишь в одном предложении, представляя её как пример «добровольного» бегства арабов по приказу своих лидеров: «Уже 3-4 декабря 1947 года жители Лифты, деревни на западной окраине Иерусалима, получили приказ эвакуировать женщин и детей (частично чтобы освободить место для прибывающих ополченцев)» (Benny Morris, 1948, с. 96).

Илан Паппе предлагает совершенно иную картину событий, описывая Лифту (с населением 2500 человек) как одну из первых жертв этнической чистки. Согласно Паппе, 28 декабря 1947 года бойцы Хаганы, вооружённые пулемётами, атаковали одну из деревенских кофеен, которая находилась в центре поселения (она также была популярным местом времяпровождения среди жителей Иерусалима). Одновременно члены еврейской банды Штерна обстреляли автобус рядом с деревней. Это была первая операция банды в сельской местности, которой предшествовало распространение листовок с призывами: «Уничтожайте арабские кварталы и наказывайте арабские деревни». Хотя первоначально нападение могло быть инициативой вне общего плана Хаганы, командование последней быстро интегрировало его в свою стратегию. Сначала осудив атаку, руководство Хаганы, увидев её эффект (начало бегства жителей), 11 января 1948 года организовало вторую операцию для завершения изгнания. Большинство домов в деревне были взорваны, оставшиеся жители - изгнаны (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 67).

Январь-Февраль 1948: «Инициатива».

Необходимы жестокие и сильные реакции. Нам нужна точность во времени, месте и жертвах. Если мы знаем семью, мы должны бить беспощадно, включая женщин и детей. В противном случае реакция неэффективна. На месте действия нет необходимости различать виновных и невиновных.

Запись в дневнике Давида Бен-Гуриона от 1 января 1948

С началом 1948 сионистские силы все больше переходят от атак возмездия к совершению ничем не спровоцированных нападений, чтобы добиться эскалации конфликта и сломить дух палестинцев, спровоцировать массовый исход населения.

Только за первую неделю января Иргун осуществил больше террористических актов, чем за любой другой период. Среди них был взрыв бомбы в доме Саррайя в Яффо, резиденции местного национального комитета. От взрыва погибло 26 человек, а здание обрушилось. Отель Самирамис в Чатамоне, в западном Иерусалиме был также взорван, в результате которого погибло много людей, включая испанского консула. Этот последний факт побудил сэра Алана Каннингема, последнего британского верховного комиссара, подать жалобу Бен-Гуриону, который отказался осудить эти действия ни в частном порядке, ни публично. (Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 50 и Milstein, The History of the Independence War, том 3, с. 74–75.)

К концу января в результате нападений на палестинские деревни со стороны еврейских отрядов было убито около 1500 палестинцев. Почти в четыре раза больше, чем 400 еврейских поселенцев, которые погибли в результате атак палестинских добровольцев на изолированные поселения, стратегически расположенные в глубине Палестины. Эти жертвы Бен-Гурион теперь описывал как «жертвы второго Холокоста».

Сионистское руководство активно проводило параллели между палестинцами и нацистами. С одной стороны, это было полезно для оправдания и маскировки агрессивных и провокационных действий сионистских армий перед лицом международного сообщества. С другой стороны, дегуманизация палестинцев позволяла солдатам на земле не задумываться лишний раз, когда им приказывали убивать гражданских.

Пока перед публикой давались речи о неизбежном «втором Холокосте», в военном плане был достигнут большой успех: к февралю в армии начали все чаще появляться минометы, которые получили широкое применение в густонаселенных районах и деревнях. Уверенность в собственных вооруженных силах росла и это также отражалось и на военных разработках. В этом же месяце были успешно созданы первые огнеметы. Первоначально задуманные как оружие с ослепительным эффектом, огнеметы в будущем покажут свою эффективность против палестинских домов и сельскохозяйственных угодий.

К февралю АОА уже занимала некоторые палестинские деревни, но многие населенные пункты по прежнему оставались без защиты. Даже там, где присутствовали добровольцы АОА, их эффект был скорее психологическим, чем военным. У бойцов не было достаточно времени для обучения жителей деревни обращению с оружием, да и самого оружие было недостаточно. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 100-102)

Если в декабре операции по нападению на деревни были инициативами снизу, которые, тем не менее, получали одобрение сверху уже после своего исполнения, то в феврале инициатива уже исходила сверху, хотя нападения ещё не были частью общего плана. Для проведения чисток было выбрано три деревни: Кисарья, Баррат Кисария, Хирбат аль-Бурдж. В этих деревнях не было абсолютно никаких вооруженных сил, местных или иностранных добровольцев. 5 февраля были получены приказы на захват, чистку и уничтожение этих деревень. Кисарья стала первой деревней, чье население было полностью изгнано 15 февраля 1948 года. Выселение заняло всего несколько часов и проводилось настолько систематически, что еврейские войска смогли эвакуировать и разрушить еще четыре деревни в тот же день, и все это под бдительным надзором британских войск, размещенных в полицейских участках неподалеку. Бархат Кисарья была уничтожена в результате атаки, настолько внезапной и жестокой, что и израильские, и палестинские историки называют ее исчезновение «совершенно загадочным». Сегодня еврейский городок, Ор Акива, простирается на каждом квадратном метре этой разрушенной деревни. Некоторые старые дома все еще стояли в городе в 1970-х годах, но они были быстро снесены, когда палестинские исследовательские группы попытались задокументировать их в рамках общей попытки восстановить палестинское наследие в этой части страны.

Точно так же существует только смутная информация о близлежащей деревне Хирбат аль-Бурдж. Эта деревня была меньше двух других, и ее руины все еще видны наблюдательному глазу. Главным зданием в деревне была османская гостиница, хан, и это единственное здание, которое все еще стоит (Там же, с. 104). В отчете, предоставленном израильскому правительству в 1948 году, о деревне Аль-Бурдж говорится: «Троих [арабов] отвели в отдельный дом. Затем выпустили противотанковый снаряд. Когда снаряд не попал в цель, в дом бросили шесть ручных гранат. Они убили пожилого мужчину и женщину, пожилую женщину добили выстрелом из огнестрельного оружия, затем подожгли дом и сожгли три тела. Когда [арабский житель деревни] Хаджи Ибрагим вернулся со своим охранником, ему сказали, что этих арабов отправили в больницу в Рамалле. По-видимому, он не поверил этой истории, и через несколько часов его тоже убили, выпустив в него четыре пули»  (документы доступны по akevot.org.il, Suspicions of war crimes in 1948: “If these acts are covered up – the blame lies with the entire government”, краткий пересказ на английском доступен в израильской газете Haaretz, https://archive.ph/uWQTo).

В феврале еврейские войска также достигли деревни Далият аль-Рава. Это была деревня, где евреи жили среди арабов и владели землей. Инициатива нападения исходила от Йосефа Вейца, он хотел избавиться от деревни. Вейц положил глаз на плодородную почву, щедро снабжаемую чрезвычайно обильным источником природной воды, которая отвечала за плодородные поля и виноградники деревни. (Weitz, My Diary, том. 3, с. 223, 11 January 1948.)

В ночь с 14 на 15 февраля Хагана устроила набег на деревню Са’са. Приказ атаковать деревню пришел от Игаля Аллона, командира Пальмаха на севере, и был поручен Моше Кальману, заместителю командира третьего батальона, совершившего зверства в Хисасе. Аллон объяснил, что деревню нужно было атаковать из-за ее местоположения. «Мы должны доказать себе, что можем взять на себя инициативу», — написал он Кальману. Приказ был очень четким: «Вы должны взорвать двадцать домов и убить как можно больше «воинов» [читайте: «жителей»]. Са’са атаковали в полночь — все деревни, атакованные по приказу «Ламед-Хе», были атакованы около полуночи, вспоминал Моше Кальман. The New York Times (16 апреля 1948 г.) сообщила, что большой отряд еврейских войск не встретил сопротивления со стороны жителей, когда они вошли в деревню и начали прикреплять тротил к домам. «Мы столкнулись с арабским охранником», — рассказывал позже Кальман.  «Он был так удивлен, что не спросил «мин хада?», «кто это?», а «эйш хада?», «что это?» Один из наших солдат, знавший арабский язык, ответил с юмором [sic] «хада эш!» («это [по-арабски] огонь [на иврите]») и дал в него залп». Войска Калмана заняли главную улицу деревни и методично взрывали один дом за другим, пока семьи все еще спали внутри. «В конце концов небо разверзлось», — поэтично вспоминал Калман, когда треть деревни была взорвана. «Мы оставили после себя 35 разрушенных домов и 60–80 трупов» (несколько из них были детьми).

Через четыре дня после резни в Са’са на встрече в доме Бен-Гуриона сионистские лидеры обсуждали влияние операции на палестинцев. Джош Палмон высказал точку зрения «ориенталистов»: палестинцы по-прежнему не проявляли желания сражаться. Его поддержал Эзра Данин, сообщив: «Жители деревень не проявляют желания сражаться». Более того, АОА явно ограничивала свою деятельность территориями, которые резолюция ООН выделила будущему палестинскому государству. Бен-Гурион был не впечатлен. Его мысли уже были где-то в другом месте. Он был недоволен ограниченным масштабом операций: «Небольшая реакция [на арабскую враждебность] никого не впечатляет. Разрушенный дом — ничто. Уничтожьте район, и вы начнете производить впечатление!» Ему понравилась операция в Са’са за то, как она «заставила арабов бежать». Данин считал, что операция вызвала шок в близлежащих деревнях, что отпугнет другие деревни от участия в боевых действиях. Поэтому вывод был в том, чтобы отвечать силой на каждый отдельный акт араба и не обращать слишком много внимания на то, были ли отдельные деревни или арабы нейтральными. Этот процесс обратной связи между реагированием и дальнейшим планированием продолжался до марта 1948 года. После этого этническая чистка перестала быть частью возмездия, а была оформлена в четко определенный план, направленный на массовое изгнание палестинцев с их родины. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 105-107)

Месяц закончился оккупацией и изгнанием еще одной деревни в районе Хайфы, деревни Кира. Там также было смешанное еврейское и арабское население, и здесь, как и в Далият аль-Раухе, присутствие еврейских поселенцев на земле деревни по сути решило ее судьбу. И снова Йосеф Вейц призвал армейских командиров не откладывать операцию в деревне слишком долго. «Избавьтесь от них сейчас», предложил он. Кира находилась недалеко от другой деревни, Камун, и еврейские поселенцы построили свои дома стратегически между ними. (Там же, с. 107-108)

Март-Май 1948: запланированные чистки.

Когда я сейчас приезжаю в Иерусалим, я чувствую, что нахожусь в еврейском городе.

Это чувство у меня было только в Тель-Авиве или на ферме. Это правда, что не весь Иерусалим еврейский, но в нем уже есть огромный еврейский квартал: когда вы въезжаете в город через Лифту и Ромему, через Махане-Йехуда, улицу Кинг-Джордж и Меа Шеарим — там нет арабов. 100% евреев. С тех пор, как Иерусалим был разрушен римлянами — город не был таким еврейским, как сейчас.

Во многих арабских кварталах на Западе вы не увидите ни одного араба. Я не думаю, что это изменится. И то, что произошло в Иерусалиме и в Хайфе — может произойти в значительной части страны. Если мы будем упорствовать, вполне возможно, что в ближайшие шесть или восемь месяцев в стране произойдут значительные изменения, очень значительные и в нашу пользу. Безусловно, произойдут значительные изменения в демографическом составе страны.

Давид Бен-Гурион 7 февраля 1948 (Rivlin and Oren, The War of Independence, С. 210–211)

Март 1948 является важным моментом в истории этнической чистки Палестины. Именно в этом месяце был завершен и принят план Далет, о котором рассказывалось ранее. Теперь нападения и чистки деревень стали частью общего плана, а не были инициативами отдельных региональных командиров или солдат (хотя даже тогда все нападения получали ретроспективное одобрение сверху).

Часто март 1948 преподносится как самый сложный месяц войны, когда еврейские силы были на грани положения. В действительности, в марте еврейское сообщество в Палестине не находилось под какой-то экзистенциальной угрозой. АОА просто на короткое время смогли проводить эффективные атаки против изолированных еврейских поселений и вооруженных конвоев. Сионистский проект столкнулся с временным препятствием на пути к осуществлению этнической чистки, не более. (Там же, с. 108-113)

Операция Нахшон

Строительство изолированных поселений в стратегических локациях ещё в годы британского мандата стало проблемой для сионистов в марте и апреле 1948. Из-за их местоположения снабжение и оборона таких поселений были затруднительны. Проблемой также был этнический состав таких поселений. Большинство еврейских сообществ в Иерусалиме были ортодоксальными евреями или евреями мизрахи, которые относились к сионизму с меньшим энтузиазмом или даже со скептицизмом. Посему, было решено начать реализацию плана Далет с зачистки районов к западу от Иерусалима. Операция Нахшон стала основой для всех будущих операций сионистов: внезапные нападения с массовыми чистками и изгнаниями населения для сохранения изолированных еврейских поселений или деблокирования дорог как это было сделано с дорогой, ведущей в Иерусалим.

Каждой бригаде, назначенной на операцию, было приказано подготовиться к выполнению приказов плана D: «Вы переместитесь в место Далет для оперативного выполнения плана Далет», — было вступительным предложением для каждого подразделения. А затем «деревни, которые вы захватите, очистите или уничтожите, будут определены в соответствии с консультациями с вашими советниками по арабским делам и офицерами разведки». Судя по конечному результату этого этапа, а именно апреля-мая 1948 года, этот совет заключался в том, чтобы не щадить ни одной деревни. В то время как официальный план Далет давал деревням возможность сдаться, оперативные приказы не исключали ни одной деревни по какой-либо причине. С этим планом был преобразован в военный приказ начать уничтожать деревни. Даты различались в зависимости от географии: бригада Александрони, которая должна была штурмовать побережье с десятками деревень, оставив после себя только две, получила свои приказы к концу апреля; Приказ очистить Восточную Галилею поступил в штаб бригады «Голани» 1 мая 1948 года, и на следующий день была очищена первая деревня в их «районе» — Шаджара. (Binyamin Etzioni (ed.), The Golani Brigade in the Fighting, с. 10)

Подразделения Пальмах получили приказы на Нахшон 1 апреля 1948 года. Накануне вечером Консультативный комитет собрался в доме Бен-Гуриона, чтобы окончательно утвердить директивы для подразделений. Их приказы были ясны: «главная цель операции — разрушение арабских деревень... [и] выселение жителей деревни, чтобы они стали экономической обузой для общих арабских сил». (Zerubavel Gilad, The Palmach Book, том. 2, с. 924–925. Daniel McGowan и Matthew C. Hogan, The Saga of the Deir Yassin Massacre, Revisionism and Reality.)

Спектр военных действий в апреле был все еще довольно широк. В отличие от последующих месяцев, когда должны были быть очищены обширные территории, в апреле некоторые деревни все еще оставались нетронутыми; другие жители деревень понесли худшую участь, чем изгнание, и подверглись резне. Военные приказы отражали этот спектр, когда различали два вида действий, которые следует предпринять против палестинских деревень: зачистка (le-taher) и устрашение (le-hatrid).

Наступление оказалось успешным и сломило арабские силы. 9 апреля, защищая Касталь, Абд аль-Кадир аль-Хусайни был убит в бою. Его смерть так деморализовала его войска, что все остальные деревни в районе Большого Иерусалима быстро попали в руки еврейских сил.

Одну за другой их окружали, атаковали и оккупировали, их людей изгоняли, а их дома и здания разрушали. В некоторых из них изгнание сопровождалось резней, самой печально известной из которых является та, которую совершили еврейские войска в тот же день, когда пал Касталь, в Дейр-Ясине.

Из-за того, что между Хаганой и жителями деревни было ранее заключено соглашение, Хагана отправила на выполнение операции отряды Иргун и Банды Штерна. Еврейские солдаты вошли в деревню и обстреляли дома из пулеметов, убив многих жильцов. Выживших собрали в одном месте и хладнокровно убили, изуродованы тела. Некоторые женщины были изнасилованы и убиты.

Фахим Зайдан, которому тогда было двенадцать лет, вспоминал, как он видел, как его семью убивали у него на глазах:

Они вывели нас одного за другим; застрелили старика, а когда одна из его дочерей заплакала, ее тоже застрелили. Затем они позвали моего брата Мухаммеда и застрелили его у нас на глазах, а когда моя мать закричала, наклонившись над ним, неся на руках мою маленькую сестру Худру, все еще кормящую ее грудью, они застрелили и ее.

Сам Зайдан тоже был ранен, когда стоял в ряду детей, которых еврейские солдаты выстроили у стены, которую они затем обстреляли пулями, «просто ради забавы», прежде чем уйти. Ему повезло, что он выжил после своих ран. (Daniel McGowan and Matthew C. Hogan, The Saga of the Deir Yassin Massacre, Revisionism and Reality.)

Недавние исследования снизили общепринятое число людей, убитых в Дейр-Ясине, со 170 до девяноста трех. Конечно, помимо жертв самой резни, десятки других были убиты в боях и, следовательно, не были включены в официальный список жертв.

Однако, поскольку еврейские силы считали любую палестинскую деревню «вражеской военной базой», различие между резней людей и убийством их «в бою» было незначительным. Достаточно сказать, что среди убитых в Дейр-Ясине было тридцать детей, чтобы понять, почему вся «количественная» гимнастика является незначительной.

В то время еврейское руководство с гордостью объявило о большом количестве жертв, чтобы дать предупреждение всем палестинцам, что их ждет подобная участь, если они откажутся покинуть свои дома и бежать. Следующими были четыре близлежащие деревни — Калунья, Сарис, Бейт-Сурик и Бидду.

Задержавшись всего на час или около того в каждой деревне, отряды Хаганы взорвали дома и изгнали людей. Интересно (или иронично, если хотите), что офицеры Хаганы утверждали, что им приходилось бороться со своими подчиненными, чтобы предотвратить безумные грабежи в конце каждой оккупации. Бен-Ари, руководивший подразделением саперов, взорвавших дома, рассказывает в своих мемуарах, как он в одиночку остановил разграбление этих деревень, но это утверждение кажется по меньшей мере преувеличенным, учитывая, что крестьяне бежали ни с чем, а их имущество находилось в гостиных и на фермах как солдат, так и офицеров в качестве военных трофеев. (Uri Ben-Ari, Follow Me.)

Чистка Палестинских городов

С середины апреля до конца мая шли бои за город Сафад. Населённый 9500 арабами и 2400 евреями, в этом смешанном городе евреи и мусульмане долгое время мирно сосуществовали. Большая часть евреев Сафада были ультра-ортодоксальными евреями и потому сионизм им был неинтересен. Первые стычки в городе начались в январе после операций «агрессивной разведки» Хаганы, но эти атаки были не очень эффективными. Во многом из-за того, что еврейские бригады были заняты зачисткой деревень вокруг города. Когда эта зачистка была завершена, бригады Пальмах атаковали город в полную силу 29 апреля. 1000 профессиональных бойцов сионистской армии против 400 арабских добровольцев. После падения города, большую часть арабских жителей выгнали, осталось лишь 100 стариков. Но ненадолго, уже в июне и их выгнали из страны в Ливан. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 126-127)

В апреле арабские районы западного Иерусалима попали под минометный огонь и вскоре пали. Самые богатые арабы уехали из этих районов несколькими неделями ранее. Остальных выгнали уже после взятия этих районов сионистами. Британские войска все еще находились в Палестине, когда эти районы были очищены и оккупированы, но они оставались в стороне и не вмешивались. Только в одном районе, Шейх-Джаррах — первом палестинском районе, построенном за стенами Старого города, где проживали ведущие известные семьи, такие как Хусейни, Нашашиби и Халиди, — местный британский командир решил вмешаться.

Инструкция еврейским силам была очень четкой в апреле 1948 года.

«Занять район и разрушить все его дома». Чистка началась 24 апреля 1948 года, но была остановлена британцами до того, как она была полностью реализована.

Но худшее было впереди. Через несколько дней после неудавшегося нападения на Шейх-Джаррах, с помощью тех же трехдюймовых минометов, палестинский Северный и Западный Иерусалим подверглись беспрестанному обстрелу. Только Шуфат держался и отказывался сдаваться. Чатамон пал в последние дни апреля. Итахак Леви, глава разведки Хаганы в Иерусалиме, вспоминает: «Пока продолжалась зачистка Чатамона, начались грабежи и разбои. В этом принимали участие солдаты и граждане. Они врывались в дома и забирали из них мебель, одежду, электроприборы и еду».

Только к середине мая 1948, из-за вмешательства войск Иордании, чистки были остановлены. Несмотря на это восемь палестинских кварталов и тридцать девять деревень подверглись этнической чистке в районе Большого Иерусалима, их население было переселено в восточную часть города. Сегодня все деревни исчезли, но некоторые из самых красивых домов Иерусалима все еще стоят, теперь в них живут еврейские семьи, которые заняли их сразу после выселения — молчаливое напоминание о трагической судьбе людей, которые ими владели.

В начале мая отведенный под арабское государство город Акко на берегу Средиземного моря, подвергся обстрелам из минометов. На тот момент город был переполнен беженцами из соседних городов и деревень. В первую очередь из Хайфы. Тем не менее, несмотря на обстрелы, город не сдавался. Но у Акко была одна слабость - источники воды, которыми питался город, расположенные в 10 километрах севернее. Во время осады в воду, по-видимому, были введены тифозные микробы. Местные эмиссары Международного Красного Креста сообщили об этом в свои штабы и оставили очень мало места для догадок, кого они подозревали: Хагану. Отчеты Красного Креста описывают внезапную эпидемию тифа и, несмотря на осторожный выбор слов, указывают на внешнее отравление как на единственное объяснение этой вспышки. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 129-130)

С ослабленным как эпидемией тифа, так и интенсивными обстрелами моральным духом жители прислушались к призыву из громкоговорителей, которые кричали им: «Сдавайтесь или совершите самоубийство. Мы уничтожим вас до последнего человека» - Лейтенант Петит, французский наблюдатель ООН, сообщил, что после того, как город попал в руки евреев, армия начала широкомасштабное и систематическое разграбление, включая мебель, одежду и все, что могло бы пригодиться новым еврейским иммигрантам, и вывоз чего мог бы отбить у беженцев желание вернуться. (Там же)

Примерно в то же время, когда был занят Акко, бригада Голани захватила город Байсан в ходе операции «Гидеон». Как и в Сафаде, после занятия нескольких деревень в окрестностях они двинулись к городу. Еврейские силы, имея за плечами успешные захваты Хайфы, Тверии и Сафада, были уверены в себе и действовали очень эффективно. Имея теперь опыт массовых выселений, они попытались заставить людей быстро уйти из Байсана, предъявив ультиматум людям покинуть свои дома в течение десяти часов. Ультиматум был доставлен фракции местного национального комитета. Они отказались и поспешно попытались накопить запасы продовольствия для длительной осады; они организовали некоторое количество оружия, в основном две пушки, привезенные добровольцами, чтобы отразить надвигающееся нападение. Наум Шпигель, командир бригады Голани, хотел провести быстрое наступление и захватить военнопленных, чтобы обменять их на еврейских пленных, которых иорданские войска захватили ранее в ходе своей успешной попытки захватить еврейский квартал в Старом городе и сионистское поселение Гуш-Эцион. Фактически, Легион спас поселенцев Гуш-Эцион от рук разгневанных палестинских военизированных группировок, которые напали на изолированную еврейскую колонию и колонну, прибывшую, чтобы спасти ее. Эти поселенцы, вместе с жителями старого еврейского квартала, были среди немногих еврейских военнопленных, захваченных во время войны. С ними обращались справедливо и вскоре освободили, в отличие от тысяч палестинцев, которые теперь, согласно международному праву, были гражданами Государства Израиль, но, став пленниками, были заключены в клетки.

После ежедневных интенсивных бомбардировок, в том числе с воздуха, местный комитет в Байсане принял решение сдаться. Население было, в очередной раз, изгнано. Очевидцы вспоминают, что толпы людей из Байсана были особенно охвачены паникой и запуганы, поспешно направляясь в сторону реки Иордан, а оттуда вглубь страны к лагерям для беженцев. Пока еврейские войска были заняты другими операциями поблизости немногим из них удалось вернуться; Байсан находится очень близко как к Западному берегу, так и к реке Иордан, и поэтому проскользнуть назад незамеченными было относительно легко. Им удалось продержаться до середины июня, когда израильская армия под дулами автоматов погрузила людей на грузовики и снова переправила их через реку. (Там же, с. 131-132)

13 мая 5.000 солдат «Иргуна» и «Хаганы» атаковали Яффу, в то время как арабские добровольцы во главе с местным христианином Майклом аль-Иссой пытались ее защитить. Яффа была самым защищенным городом в области: в общей сложности 1.500 добровольцев противостояли 5.000 еврейским войскам. Они пережили трехнедельную осаду и атаку, которая началась в середине апреля и закончилась в середине мая. Когда Яффо пала, все ее население в 50.000 было изгнано с «помощью» британского посредничества, что означало, что их бегство было сравнительно организованным. Тем не менее, были сцены и ужасающие сцены: людей буквально тонули в море, когда толпы пытались сесть на крохотные рыбацкие лодки, которые должны были доставить их в Газу, в то время как еврейские войска стреляли поверх их голов, чтобы ускорить их изгнание.

С падением Яффы сионистские оккупанты опустошили и обезлюдели все крупные города и поселки Палестины. Подавляющее большинство их жителей — всех классов, конфессий и профессий — никогда больше не увидели свои города, в то время как наиболее политизированные из них сыграли определяющую роль в возрождении палестинского национального движения в форме ООП, требуя в первую очередь своего права на возвращение.

Продолжение чисток

Уже к концу марта сельское население вокруг Яффы и Тель-Авива было изгнано. Между Хаганой и Иргун сформировалось своеобразное разделение труда: Хагана проводила чистки по общему плану, а Иргун проводил спонтанные атаки там, где пожелает. Именно так 30 марта Иргун прибыл в деревню Шейх Муваннис (или Мунис, как ее называют сегодня) и силой изгнал ее жителей. Главы деревни приложили серьезные усилия для установления теплых отношений с Хаганой, чтобы предотвратить их изгнание, но «арабистов», заключивших договор, в тот день, когда появился Иргун и изгнал всю деревню, нигде не было видно. (Benny Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 118)

В апреле чистки проходили преимущественно вокруг городских центров. Деревни захватывались и защищались, иногда в захваченных деревнях устраивалась резня в рамках кампании психологического террора, направленной на подрыв боевого духа и обороноспособности городов.

7 апреля 1948 было принято решение захватить и зачистить все деревни на дорогах Яффо-Иерусалим, Хайфа-Тель-Авив, Дженин-Хайфа.

В течение одной недели после падения Шейх Муванниса Хагана взяла еще 6 деревень: Хирбат Аззун, 2 апреля, за ним последовали Хирбат Лид, Араб аль-Фусара, Араб аль-Фукара и Дамира, все очищенные к 10 апреля, и Шерис 1-го числа. К концу месяца еще три деревни в окрестностях Яффы и Тель-Авива —  Хирбат аль-Маншийя, Бияр 'Адас и большая деревня Миска — были взяты и разрушены.  (Там же, с. 137-167)

В период с 30 марта по 15 мая было оккупировано 200 деревень, а их жители изгнаны. Этот факт необходимо повторять, поскольку он подрывает израильский миф о том, что «арабы» бежали, как только началось «арабское вторжение». Почти половина арабских деревень уже подверглась нападению к тому времени, когда арабские правительства неохотно решили отправить свои войска. Еще девяносто деревень были уничтожены в период с 15 мая по 11 июня 1948 года, когда первое из двух перемирий наконец вступило в силу. (Salman Abu Sitta’s Atlas of the Nakbah)

12 мая была захвачена деревня Сирин. Жители деревни не оказали сопротивления. Еврейские войска собрали мусульман – обоих кланов – и христиан вместе и приказали им идти через реку Иордан на другой берег. Затем они разрушили мечеть, церковь и монастырь вместе со всеми домами. Сирин также была деревней, которая имела все необходимые связи. Главной семье, Зуби, пообещали иммунитет за коллаборацию с сионистами. Мубарак аль-Хадж аль-Зуби, мухтар, молодой хорошо образованный человек, имеющий тесные связи с оппозиционными партиями, был другом еврейского мэра Хайфы Шабтая Леви с тех пор, как они оба работали в компании барона Ротшильда. Он был уверен, что 700 его жителей будут освобождены от участи близлежащих деревень. Но в деревне был еще один клан, хамулла Абу аль-Хиджи, который был более предан бывшему муфтию аль-Хаджу Амину аль-Хусайни и его национальной партии. Согласно досье деревни Сирин, составленному Хаганой в 1943 году, именно присутствие этого клана обрекли деревню на гибель. В деле отмечено, что в Сирине десять членов Абу аль-Хиджа приняли участие в восстании 1937 года и что «никто из них не был арестован или убит, и у них сохранилось десять винтовок». (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 135-136)

Западнее деревни Сирин АОА пыталась проводить ограниченные атаки против еврейских поселений и кибуц в ответ на массовые чистки, начавшиеся примерно в середине марта. В результате одной из таких атак погибло три ребенка из-за попадания из пушки. Эта трагедия является единственным примером арабской агрессии в этом регионе.

Тем не менее, соседние деревни в области едва ли сотрудничали с АОА. Напротив, между деревнями и кибуцами были заключены договоры о ненападении. Несмотря на соглашения, гнев кибуцников из-за нападений АОА означал, что и эти деревни не были спасены от чисток. 4 апреля деревни Губайя аль-Тахта и Губайя аль-Фава, каждая с более чем 1000 жителей, были очищены от их населения. Позже в тот же день настала очередь меньшей деревни Хирбат аль-Рас. Оккупация здесь также несла в себе уже знакомые черты этнической чистки — изгнание людей и разрушение их домов. (Там же, 137)

В Саббарине бандиты Иргун, разгневанные тем, что они столкнулись с вооруженным сопротивлением, в качестве наказания держали женщин, стариков и детей в течение нескольких дней за колючей проволокой. Семеро молодых палестинцев, обнаруженных с оружием, были казнены на месте еврейскими войсками, которые затем изгнали остальных жителей деревни в Умм-эль-Фахм, тогда еще не находившийся в руках евреев. (Benny Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 243-244)

Операция в глубинках Сафада уже была мотивирована не столько яростью, сколько эффективным планированием, и получила зловещее кодовое название «Метла» (мататех). Она началась с зачистки деревень вдоль шоссе Тверия-Сафад. Первой деревней, которая должна была пройти, была Гувайр. После того, как Тверия пала, мухтар сразу понял, что ждет его деревню, поскольку она была ближайшей к городу. Он попросил волонтеров АОА, помочь и предложил раздать оружие жителям деревни, но получил откаж. Новости деморализовали жителей деревни, и женщины и дети начали бежать из деревни. Мухтар приступил к набору пятидесяти крестьян, которые, вооруженные своими старыми охотничьими ружьями. 22 апреля евреи, как это стало их традицией, сначала отправили делегацию, предлагающую коллективную эвакуацию мужчин без боя. Однако в этом случае делегация была необычной: она состояла из людей, которые в прошлом поддерживали дружеские связи с деревней, и палестинцы, присутствовавшие на встрече, позже вспоминали их тон, когда они объясняли, что все деревни на дороге между Тверией и Сафадом должны быть изгнаны. Мухтар не раскрыл тот факт, что деревня была почти безлюдной, и поклялся, что люди «будут защищать свои дома». После быстрого занятия деревни проявилась еще одна закономерность. Еврейский солдат вышел на крышу одного из домов и спросил, есть ли среди захваченных мужчин друзы. «Если так», — крикнул он, — «они могут остаться. Остальные должны отправиться в Ливан». Но даже этот вариант был открыт не для всех, поскольку оккупационные силы решили провести отбор, прежде чем «разрешить» жителям деревни уехать в Ливан. Такие операции по отбору стали основой для последующих изгнаний, и они глубоко запечатлелись в коллективной памяти палестинцев о Накбе, преследуя их и по сей день. Молодых людей в возрасте от десяти до тридцати лет отводили отправляли в лагеря для заключенных. Сорок мужчин из Гувайра были таким образом отделены от своих семей на восемнадцать месяцев.

Именно в Хайфе и ее окрестностях этнические чистки набрали обороты. Пятнадцать деревень — некоторые из них были маленькими, то есть с населением менее 300 человек, некоторые из них были огромными, с населением около 5.000 — были изгнаны в быстрой последовательности. Абу Шуша, Абу Зурай, Араб аль-Фусара, Араб аль-Нуфайат, Араб Захрат аль-Думайри, Балад аль-Шейх, Дамун, Хирбат аль-Касайир, Хирбат аль-Маншийя, Рихания, Хирбат аль-Саркас, Хирбат Саса, Варат аль-Саррис и Яджур были стерты с карты Палестины в субрайоне, полном британских солдат, эмиссаров ООН и иностранных репортеров. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 138-139)

Операция «Метла» предоставила шанс элитному подразделению Хаганы, Пальмах, не только очистить деревню Айн аль-Зайтун в соответствии с планом Далет 2 мая 1948 года, но и свести «старые счеты», а именно враждебность, с которой палестинские жители деревни смотрели и принимали поселенцев.

Операция была поручена Моше Кальману, который уже успешно руководил жестокими атаками на Хисас, Са’са и Хусайнию в том же районе. Его войска столкнулись с небольшим сопротивлением, поскольку сирийские добровольцы, размещенные там, поспешно покинули деревню, как только на нее напали утром: интенсивный минометный обстрел, за которым последовало систематическое бросание ручных гранат. Силы Кальмана вошли в деревню ближе к полудню. Женщины, дети, старики и несколько молодых мужчин, которые не ушли с сирийскими добровольцами, вышли из укрытия, размахивая белым флагом. Их немедленно согнали в центр деревни. (Walid Khalidi (ред.), All That Remains, с. 437)

После этого последовала уже традиционная процедура: мужчин построили в ряд, информант в маске выбрал всех «разыскиваемых» и их застрелили на месте. Когда некоторые мужчины пытались сопротивляться или протестовать их также расстреливали. Один из жителей деревни, Юсуф Ахмад Хаджар сказал своим похитителям, что он, как и другие, сдался и поэтому «ожидает гуманного обращения». Командир Пальмах ударил его по лицу, а затем приказал ему в качестве наказания выбрать тридцать семь подростков наугад. В то время как остальных жителей деревни загнали в складское помещение деревенской мечети, подростков расстреляли со связанными за спиной руками.

В своей книге Ганс Лебрехт предлагает еще один взгляд на зверства и объясняет, что «в конце мая 1948 года воинская часть, в которой я служил, приказала мне построить временную насосную станцию и отвести ручей «заброшенной» деревни, Айн-Зайтун, для снабжения батальона водой.

Деревня была полностью разрушена, и среди обломков было много тел. В частности, мы нашли много тел женщин и детей возле местной мечети. Я убедил армию сжечь тела». (Hans Lebrecht, The Palestinians, History and Present, с. 176–177)

Все события, описанные в этой главе произошли до вмешательства регулярных армий арабских стран в войну и объявления независимости Израиля. Эта реальность полностью развенчивает миф об «арабской агрессии» в войну 1948. Инициатором конфликта стали сионисты. К моменту вмешательства арабских стран 200 деревень были уничтожены и более 200.000 палестинцев были изгнаны из их домов. Вмешательство арабских государств стало вынужденной, неохотной и плохо организованной мерой, тщетной попыткой защитить арабское население от сионистской военной машины. Для Израиля - это была агрессивная по природе кампания завоеваний и чисток, а не национально-освободительная война за выживание за которую ее пытается выдать официальная израильская историческая мифология.

VII. Чистка Хайфы

Убейте любого араба, которого встретите; подожгите все легковоспламеняющиеся предметы и взломайте двери с помощью взрывчатки.

Эти приказы получили солдаты бригады Кармели во время битвы за Хайфу от своего офицера - Мордехая Маклефа. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 124)

С утра после принятия резолюции 181 70.000 палестинцев в городе подверглись кампании террора, совместно проводимой Хаганой и Иргун. Поскольку они прибыли только в последние десятилетия, еврейские поселенцы построили свои дома выше в горах. Таким образом, они жили топографически выше арабских кварталов и могли легко стрелять по ним из орудий и вести снайперский огонь. Эти нападения участились с начала декабря. Они использовали и другие методы запугивания: еврейские войска катили бочки, полные взрывчатки, и огромные стальные шары, в арабские жилые районы и выливали на дороги масло, смешанное с топливом, которое затем поджигали. В тот момент, когда охваченные паникой палестинские жители выбегали из своих домов, чтобы попытаться потушить эти реки огня, по ним открывался пулеметный огонь. В районах, где две общины все еще взаимодействовали, Хагана привозила машины в палестинские гаражи для ремонта, заряжала их взрывчаткой и детонирующими устройствами и таким образом сеяла смерть и хаос. За этим видом нападения стояло специальное подразделение Хаганы, Хашахар («Рассвет»), состоящее из мистарвимов («стать арабом» с иврита), то есть евреев, которые маскировались под палестинцев. Руководителем этих операций был некто по имени Дани Агмон, возглавлявший подразделения «Рассвета». На своем веб-сайте официальный историк Пальмах пишет следующее: «Палестинцы [в Хайфе] с декабря находились в осаде и подвергались запугиванию» Но худшее было впереди. (Yaacov Markiviski, ‘The Campaign on Haifa in the Independence War’ in Yossi Ben-Artzi (ред.), The Development of Haifa, 1918–1948)

Стоквелл, британский командующий, заранее знал о готовящемся нападении евреев и ранее 21 апреля пригласил «палестинское руководство» города на консультацию. Он встретился с группой из четырех измученных мужчин, которые стали лидерами арабской общины на час, поскольку ни одна из занимаемых ими должностей официально не подготовила их к решающему историческому моменту, который развернулся в офисе Стоквелла тем утром. Предыдущая переписка между ними и Стоквеллом показывает, что они доверяли ему как хранителю закона и порядка в городе. Теперь британский офицер посоветовал им, что для их людей будет лучше покинуть город, где они и большинство их семей жили и работали с середины восемнадцатого века, когда Хайфа обрела известность как современный город. Постепенно, слушая Стоквелла и теряя доверие к нему, они поняли, что не смогут защитить свою общину, и поэтому приготовились к худшему: поскольку британцы не защитят их, они обречены на изгнание. Они сказали Стоквеллу, что хотят организованно покинуть город. Бригада Кармели Хаганы позаботилась о том, чтобы их уход сопровождался резней и хаосом. (Walid Khalidi, ‘Selected Documents on the 1948 War’, Journal of Palestine Studies, 107, Том. 27/3 (Весна 1998), с. 60–105)

Хагана планировала захват Хайфы после полного вывода британских войск, чего не могло произойти до 15 мая, чтобы избежать прямого столкновения с Великобританией. Но план изменился из-за того, что евреи были предупреждены о выводе британских войск раньше арабов. Это был первый, но не последний случай коллаборации Британии с сионистами в битве за Хайфу. Так операция «ножницы» стала операцией «Уничтожение квасного» (биур хамец). Еврейский термин означает полное очищение и относится к еврейской религиозной практике уничтожения всех следов хлеба или муки из домов людей накануне Песаха, поскольку они запрещены в дни праздника. (Walid Khalidi, The fall of Haifa Revisited с. 13-15)

Когда 21 апреля британцы вывели войска из районов между арабскими и еврейскими кварталами, это дало Хагане возможность начать наступление. За счёт того, что сионисты заранее знали откуда и когда выйдут британцы они смогли в считанные минуты занять все ключевые позиции, которые были под контролем британских сил. Хагана вела беспорядочный минометный обстрел нижнего города, и к полудню «дым поднимался над разрушенными зданиями, а искалеченные тела усеяли улицы и переулки». Минометный и пулеметный огонь вызвал массовое бегство в сторону контролируемого британцами порта, где арабские гражданские давили друг друга, пытаясь попасть на лодки, многие из которых перевернулись в этой безумной давке (Benny Morris, 1948, с. 143).

В то время британский верховный комиссар сэр Алан Каннингем так охарактеризовал тактику Хаганы: «Недавние еврейские военные успехи (если вообще можно назвать успехами операции, основанные на обстреле из минометов перепуганных женщин и детей) вызвали чрезмерные реакции в еврейской прессе и породили среди самих евреев дух высокомерия, который ослепляет их перед будущими трудностями... Еврейские радиопередачи по содержанию и манере подачи удивительно напоминают передачи нацистской Германии» (Там же, с. 144).

Хотя в статье в Haaretz Моррис объясняет это бегство исключительно «приказами арабского руководства», в своей книге «1948» он признает, что другими факторами были психологическая травма от насилия - особенно минометных обстрелов Хаганы нижнего города - и отчаяние от перспективы жить в качестве меньшинства под властью тех, кто только что учинил над ними коллективное наказание. Более того: «Еврейские власти почти сразу поняли, что город без крупного (и активно или потенциально враждебного) арабского меньшинства будет лучше для формирующегося еврейского государства как в военном, так и в политическом плане. Кроме того, в дни после 22 апреля подразделения Хаганы систематически прочесывали захваченные кварталы в поисках оружия и боевиков; они часто грубо обращались с населением; семьи временно выселялись из домов; молодых мужчин арестовывали, некоторых избивали. Бойцы Хаганы врывались в арабские магазины и склады, конфисковывали автомобили и запасы продовольствия. Широко распространены были грабежи».

Хагана использовала радио и фургоны с громкоговорителями, которые передавали свои зловещие новости из окрестностей арабских рынков. Они предупреждали арабское население держаться подальше от квартир иностранных наемников, которые проникли в город, просили отослать своих женщин и детей до прибытия новых отрядов диких иракцев, обещали им охрану и сопровождение на арабскую территорию и намекнули на ужасные последствия, если их предупреждения будут проигнорированы. (Arthur Koestler, Promise and Fulfillment (глава: “David and Goliath,” с. 207)

В других частях города через громкоговорители транслировалось диаметрально противоположное сообщение от мэра города, еврея Шабтая Леви, который умолял арабов остаться и обещал, что им не причинят никакого вреда. Но он не был в силах остановить ни бегство палестинцев в порт, ни резню, которую проводила в городе Хагана. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 124)

На рассвете 22 апреля люди устремились к гавани. Поскольку улицы в этой части города уже были переполнены людьми, самопровозглашенное руководство арабской общины попыталось навести порядок. Было слышно, как громкоговорители призывали людей собираться на рынке рядом с портом и искать там убежище, пока не будет организована организованная эвакуация морем. «Евреи заняли Стэнтон-роуд и находятся в пути», — ревели громкоговорители.

Офицеры бригады Кармели, зная, что людям было рекомендовано собираться у ворот порта, приказали своим людям разместить трехдюймовые минометы на склонах гор с видом на рынок и порт и обстреливать собирающуюся внизу толпу. Смысл плана был в том, чтобы гарантировать, что бегство будет только в одном направлении. Как только палестинцы собрались на рынке они стали легкой мишенью для еврейских стрелков. Рынок Хайфы находился менее чем в ста метрах от главных ворот порта. Когда начался обстрел, про стал естественным местом назначения для охваченных паникой палестинцев. Толпа ворвалась в порт, оттеснив полицейских, охранявших ворота. Десятки людей бросились на лодки, которые были там пришвартованы, и начали бежать из города.

Что произошло дальше, мы можем узнать из ужасающих воспоминаний некоторых выживших, опубликованных недавно. Вот одно из них:

Мужчины наступали на своих друзей, а женщины — на своих детей.

Лодки в порту вскоре были заполнены живым грузом. Переполненность в них была ужасной. Многие перевернулись и затонули вместе со всеми пассажирами. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 125-126)

Местные арабские лидеры, по словам Куссы, бывшего члена ВАК в Хайфе (Jewish Observer, 18 сентября 1959 г.)

сообщили генералу и людям, присутствовавшим на конференции в мэрии Хайфы, что, поскольку арабы в панике и бегут через порт, а генерал Стоквелл не желает вмешиваться, все, что они могут сделать, это попросить генерала принять необходимые меры для обеспечения этих людей и их домашнего имущества достаточным транспортом и позволить им отправиться в арабские страны.

Эта просьба была сделана исключительно по инициативе пяти заинтересованных лиц, которые выдвинули свои кандидатуры самостоятельно, но не действовали по каким-либо приказам или инструкциям от арабских государств или откуда-либо еще. Британские власти отказались вмешиваться. У нас не было возможности лично связаться с арабскими властями, чтобы получить четкие инструкции. Даже сирийские и египетские консулы отказались давать нам какие-либо советы. Таким образом, под влиянием момента нам пришлось искать выход из ситуации, в которую нас поставил генерал Стоквелл. Мы должны были либо принять перемирие, либо потерять еще 300 или 400 арабов.

Мы думали, что единственный выход — попросить генерала предоставить нам восемьдесят грузовиков ежедневно для перевозки нашего имущества.

Мы хорошо знали, что он не сможет предоставить этот транспорт, и надеялись, что он в конечном итоге восстановит контроль над городом, выгонит силы Хаганы из занятых ими арабских кварталов и позволит паникующим арабам, толпившимся в портовой зоне, вернуться домой. Он не сделал ни того, ни другого, и поэтому бегство продолжилось.

После падения Хайфы в городе осталось лишь 5.000 арабов, остальные 70.000 были изгнаны в результате военной кампании. Тем, кто сумел пережить осаду повезло не сильно больше, чем изгнанным. Уже в июле 1948 немногочисленное арабское население города, теперь уже «граждане Израиля с равными правами», было согнанно в один из беднейших районов - Вади Ниснас. Фактически произошла геттоизация Хайфы, влияние которой ощутимо по сей день. Подобная геттоизация произошла не только в Хайфе, но и во всех смешанных городах, где после кампании чисток оставалось арабское меньшинство. Арабов согнали в беднейшие районы городов и поставили под военное управление. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 242-244, там же, с. 177)

Интересно также посмотреть на официальные коммюнике, в которых арабские лидеры из национального комитета Хайфы просили палестинцев оставаться в городе и продолжать работу в обычном режиме:

Коммюнике 1 (6 декабря 1947 г.) объявляет о формировании комитета и призывает к сотрудничеству всех арабов. «Каждый арабский мужчина и арабская женщина должны быть терпеливы и проявлять самообладание. Они не должен слушать слухи. Они должны оставаться на своих постах или на своей работе, когда бы ни произошел инцидент. Это необходимо как для обеспечения его или ее безопасности, так и для избежания путаницы. Телефонные номера комитета — 3540 и 2167. Все инциденты должны сообщаться напрямую.

Наконец, ни один араб не должен нападать на своего соотечественника-араба; старая вражда должна быть похоронена; большие собрания на улицах, открытых пространствах или в кафе не допускаются; дети не должны играть группами; спекуляция и беззаконие будут сурово наказываться».

Коммюнике 2 (10 декабря 1947 г.) категорически запрещает публичные собрания и индивидуальные действия и нападения (против сионистов). Детей следует держать либо в школе, либо дома, и им нельзя позволять играть группами на улицах.

Коммюнике 3 (12 декабря 1947 г.) начинается со слов «Остерегайтесь представителей пятой колонны» и далее говорится, что некоторые «подлые и преступные» личности распространяют среди общественности ложные сообщения и слухи, «которые призваны помогать врагу, сея панику и смятение». Эта пятая колонна «фактически преуспела, заставив некоторых людей покинуть свою собственность и дома, которые стали легкой добычей для врага, который захватил и оккупировал их». Коммюнике заканчивается призывом ко всем арабам противостоять смятению и пораженчеству.

Коммюнике 4 (14 декабря 1947 г.) объявляет о формировании местных подкомитетов, которые должны отвечать за вопросы безопасности во всех районах.  «Эти подкомитеты уполномочены не допускать, чтобы люди покидали свои дома, особенно вдоль границ смешанных арабо-еврейских районов». Комитет предостерегает от публичных собраний и призывает торговцев и владельцев магазинов вернуться к работе.

Коммюнике 5 (16 декабря 1947 г.) содержит 25 конкретных просьб, которые в значительной степени являются повторением того, что было сказано ранее, а именно: предостережения от публичных собраний, инструкции о том, как связаться с комитетом в случае необходимости и т. д. Просьба № 11 гласит: «Продолжайте работу как обычно и не забывайте открывать свои магазины и офисы». Просьба № 13 гласит: «Не поддавайтесь предупреждениям и угрозам и никогда не покидайте свои дома».

Коммюнике 6 (27 декабря 1947 г.) ссылается на недавних жертв нападений и призывает арабов не поддаваться соблазну возмездия.  Он призывает к более тесному сотрудничеству с местными комитетами и заявляет, что будет очень строг с теми, кто, взяв закон в свои руки, поощряет разбой. Комитет призывает общественность «каждый должен заняться своей работой, торговец должен открыть свою лавку, рабочий должен продолжать свою работу как обычно».

Коммюнике 7 (29 декабря 1947 г., после того, как сионисты спустили бочковую бомбу с Хадар Ха-Кармель): Комитет молится за жертв бочковой бомбы и просит прекратить все обстрелы (начавшиеся после взрыва) «в национальных интересах» и чтобы общественность возобновила работу в обычном режиме.

Коммюнике 8 (8 января 1948 г.) о нормировании и спекуляциях.

Коммюнике 9 (8 января 1948 г.) адресовано «сотрудникам нефтяных компаний, (британских) армейских лагерей и железных дорог, всем арабским рабочим в Хайфе и ее округе, арабским полицейским и другим арабским правительственным чиновникам». Текст следующий: «Национальный комитет взял на себя обязательство помогать вам во всем, что касается вашей безопасности и защиты ваших интересов, как настоящих, так и будущих. Комитет считает, что ни при каких обстоятельствах вы не должны отказываться от своей работы или откладывать выполнение своих обязанностей. Сотрудников полиции особенно просят оставаться на своих постах и предостерегают от попыток скрыться с оружием. Все должны оставаться на своей работе. Те, кто покидает свою работу, не только наносят вред себе, теряя средства к существованию, но и наносят вред своей нации, поскольку они прокладывают путь к трудоустройству иностранцев на свои места. Комитет считает, что ресурсы страны должны оставаться в наших руках. Но это может быть обеспечено только в том случае, если рабочие нефтяных компаний и армейских лагерей, а также государственные служащие  и сотрудники полиции остаются на своих постах. Это их национальный долг, и они должны полностью осознавать его. Комитет хотел бы заверить вас, что он следит за вашими интересами и готов предоставить вам всю необходимую защиту».

Коммюнике 10 (1 марта 1948 г.) является предупреждением для беззаконных арабских элементов. Оно объявляет о формировании специального комитета безопасности и специальных военных и гражданских трибуналов для рассмотрения правонарушителей.

Коммюнике 11 (18 марта 1948 г.) объявляет о гибели в бою накануне лейтенанта Хунейди, командира гарнизона, и тринадцати его товарищей и приводит подробности о времени и месте похоронных церемоний.  Коммюнике 12 (20 марта 1948 г.) торжественно объявляет об изменении позиции Америки по разделу: «Американцы и их сообщники, поддерживающие раздел (за исключением коммунистической России), полностью отступают». Комитет, однако, предупреждает, что еще не все кончено.  «Мы должны упорствовать в нашей работе и остерегаться внезапных нападений и предательства. Мы должны твердо придерживаться наших позиций». Коммюнике, последнее официальное арабское заявление, сделанное в Хайфе перед ее падением, заканчивается следующим образом: «Комитет хотел бы обратить внимание на следующие моменты: (a) То, что было достигнуто до сих пор, является лишь предварительной победой; (b) мы должны избегать всех столкновений с силами безопасности и армией [британцами] на следующем этапе. Мы должны также продолжать нашу политику ненапабения на правительственные департаменты и сооружения. (c) Мы должны избегать всех индивидуальных действий. (d) Каждый должен сохранять свою позицию и выполнять все данные ему инструкции и приказы. Да здравствует Палестина, свободная, арабская, единая, независимая. Да здравствует память о наших мучениках». (Walid Khalidi, The fall of Haifa Revisited с. 10-12)

Это то, что сионисты называют расчетливой политикой, спонсируемой Лигой арабских государств и ВАК Палестины, по эвакуации арабов Палестины как часть тщательно разработанной стратегии по содействию вступлению арабских регулярных армий по окончании британского мандата.

VIII. Продолжение войны. Май-сентябрь 1948.

Май 1948: Реальная и фальшивая война.

Я не сомневаюсь, что в Тантуре произошла резня. Я не выходил на улицы и не кричал об этом. Это не совсем то, чем можно гордиться. Но как только дело стало достоянием общественности, нужно говорить правду. Спустя 72 года государство Израиль достаточно сильно и зрело, чтобы смотреть в глаза своему прошлому.

Эли Шимони, старший офицер бригады Александрони, Маарив, 4 февраля 2001 г.

14 мая 1948 года Израиль провозглашает свою независимость, опираясь на резолюцию ООН 181, которая ни разделила Палестину, ни дала сионистким лидерам права на создание своего государства. Новое государство сразу получает признание и СССР и США, несмотря на то, что декларация независимости даже не уточняет границ нового государства, которые ещё с декабря 1947 определялись на поле боя. На следующий день Израилю объявила войну коалиция арабских государств.

Из предыдущих частей должно быть прекрасно понятно, что война в Палестине началась задолго до 15 мая. Для всех участников этого конфликта эта дата вовсе не была значимой, как это пытается преподнести официальный израильский нарратив. Этнические чистки начались ещё до 15 мая и после этого дня, вмешательство регулярных арабских армий не было достаточным для их остановки. Для палестинцев 15 мая также не было какой-то особенной датой. Лишь очередной день в истории катастрофы, которая обрушилась на их народ.

Процедура чисток после «начала» войны никак не отличалась от чисток в апреле или в начале мая. Тихур — еще одно еврейское слово для очищения, буквально означающее «очищение». После того, как вечером 14 мая было провозглашено еврейское государство, приказы, которые подразделения на местах получали сверху, использовали этот термин часто и явно.

Приказы поступили 12 мая. «Вы должны между 14-м и 1-м занять и разрушить Тиру, Чалансуву и Чаун, Ирату, Данбу, Итабу и Шувейку. Кроме того, вы должны занять, но не разрушать Чалилью [город на оккупированном Западном берегу, который Александрони не смог взять и который сегодня полностью окружен восьмиметровой разделительной стеной, возведенной Израилем]». Через два дня в штаб-квартиру Александрони пришел следующий приказ: «Вы должны атаковать и очистить Тират Хайфу, Айн Гаал, Иджаим, Кфар Лам, Джабу, Айн Хауд и Маар». Из 64 деревень на дороге между Хайфой и Тель-Авивов войну пережить смогли только 2. Одной из деревень, которая была уничтожена сионистами во время этой кампании и где произошла очередная резня стала деревня Тантура. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 164)

Тантура была древней палестинской деревней на побережье Средиземного моря. Это была большая деревня с населением в 1500, живших, за счёт сельского хозяйства, рыболовства и работы в соседней Хайфе. 15 мая 1948 года небольшая группа видных деятелей Тантуры, включая мухтара деревни, встретилась с еврейскими офицерами разведки, которые предложили им условия капитуляции. Подозревая, что капитуляция приведет к изгнанию жителей деревни, арабы отклонили предложение.

Неделю спустя, 22 мая 1948 года, деревня подверглась нападению ночью. Сначала еврейский командир, отвечавший за деревню, хотел послать в деревню фургон с громкоговорителем, призывающим людей сдаться, но этот план не был реализован.

Наступление велось со всех четырех флангов. Это было необычно; обычно деревни атаковались с трех флангов, тактически создавая «ворота» на четвертом фланге, через которые жители изгонялись. Из-за провала координации, еврейские войска полностью окружили деревню и в результате после взятия деревни там все ещё было очень много жителей.

Захваченных жителей Тантуры согнали под дулами автоматов на пляж.

Затем еврейские войска отделили мужчин от женщин и детей и выслали последних в близлежащий Фурайдис, где некоторые из мужчин присоединились к ним полтора года спустя. Тем временем сотням мужчин, собранных на пляже, было приказано сесть и ждать прибытия израильского разведчика Шимшона Машвита, который жил в близлежащем поселении Гиват Ада и в чей «район» попала деревня.

Машвит пошел вместе с местным коллаборационистом, в капюшоне, как в Айн аль-Зайтуне, и выбрал отдельных мужчин (в глазах израильской армии «мужчинами» считались все палестинцы в возрасте от 10 до 50 лет) и отвел их небольшими группами в место подальше, где их казнили.

Мужчины были отобраны в соответствии с заранее подготовленным списком, составленным из досье деревни Тантура, и включали всех, кто принимал участие в восстании 1936 года, в нападениях на еврейский трафик, кто имел контакты с муфтием, и всех, кто «совершил» одно из «преступлений», автоматически влекущих за собой их осуждение.

До того, как на пляже начались процесс отбора и расстрелы, оккупационные войска устроили серию убийств в домах и на улицах. Еврейские войска взбесились после того, как во время из входа в деревню по ним был открыт снайперский огонь после взятия деревни, и до того, как развернулись события на пляже. Нападение произошло после того, как жители деревни дали сигнал о сдаче, размахивая белым флагом.

Двое солдат занимались убийством сдавшихся жителей деревни, и они бы продолжили, если бы не прибыли люди из соседнего еврейского поселения Зихрон-Яаков и не остановили их. Именно глава поселения Зихрон-Яаков Яаков Эпштейн сумел остановить оргию убийств в Тантуре, но «он пришел слишком поздно», как с горечью заметил один из выживших.

Тем не менее, большинство убийств произошло на пляже в холодной крови. Некоторых жертв допрашивали о некоем «огромном схроне» оружия, который они якобы спрятали где-то в деревне. Такого схрона не было, и когда пленные жители не могли сказать местонахождение несуществующего схрона, их казнили на месте.

Один из еврейских офицеров описал казни в Тантуре:

Заключенных группами отводили на расстояние 200 метров в сторону и там расстреливали. Солдаты подходили к главнокомандующему и говорили: «Мой двоюродный брат погиб на войне». Его командир слышал это и приказывал войскам отвести группу из пяти-семи человек в сторону и расстрелять их. Затем пришел солдат и сказал, что его родной брат погиб в одном из сражений. За родного брата возмездие было выше. Командир приказал войскам отвести большую группу, и их расстреляли, и так далее.

Когда резня утихла и казни подошли к концу, двум палестинцам было приказано вырыть братские могилы для всех убитых под руководством Мордехая Соколера из Зихрон-Яакова, владельца тракторов, которые были привезены для этой ужасной работы. В 1999 году он сказал, что помнит, как закопал 230 тел; точное число было ему яснее ясного: «Я клал их по одному в могилу». (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 164-168)

Вступление в войну арабских стран поставило под угрозу отдельные изолированные поселения на юге страны. Войска Египта смогли взять несколько таких поселений, хотя и лишь на пару дней. Похожая ситуация была на границе с Сирией. Вооруженные конвои Израиля часто попадали под успешные засады, проезжая через густонаселенные арабские районы страны. Один из таких конвоев направлялся в поселение Йехиам. После успешной атаки на этот конвой в мае, Израиль провел особенно жестокую кампанию возмездия. Приказы, полученные еврейскими подразделениями в ходе операции «Бен-Ами» четко говорили, что деревни должны быть уничтожены в отместку за атаку на конвои: «Наша миссия: атаковать ради оккупации... убить мужчин, разрушить и поджечь Кабри, Умм-эль-Фарадж и Нахр». (Eshel (ред.), The Carmeli Brigade in the War of Independence, с.

172.)

В течение двадцати девяти часов после окончания Мандата почти все деревни в северо-западных районах Галилеи — все в пределах обозначенного арабского государства — были разрушены, что позволило удовлетворенному Бен-Гуриону объявить недавно собранному парламенту: «Западная Галилея освобождена» (некоторые деревни к северу от Хайфы были фактически заняты только позже). Другими словами, еврейским войскам потребовалось чуть больше дня, чтобы превратить район с населением, которое на девяносто шесть процентов состояло из палестинцев и только на четыре процента из евреев — с аналогичным соотношением владения землей — в район, почти полностью населенный евреями. Бен-Гурион был особенно удовлетворен легкостью, с которой было изгнано население более крупных деревень, таких как Кабри с 1.500, Зиб с 2.000 и самая большая, Басса с населением в 3.000 жителей. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 174)

К концу мая 1948 года этническая чистка Палестины шла по плану. Оценивая потенциальную мощь сил, в отправленных Лигой арабских государств в Палестину, Бен-Гурион и его советники пришли к выводу — как они уже предсказывали через неделю после того, как арабские армии двинулись в Палестину — что арабские регулярные армии могли атаковать изолированные еврейские поселения немного более эффективно, чем армия добровольцев, но в остальном они были столь же неэффективны и слабы, как и нерегулярные и военизированные войска.

Июнь-Сентябрь 1948: Эскалация чисток

Если война будет перенесена в ваше место, это вызовет массовое изгнание жителей деревни, с их женами и детьми. Тем из вас, кто не желает такой участи, я скажу им: в этой войне будут беспощадные убийства, никакого сострадания. Если вы не участвуете в этой войне, вам не придется покидать свои дома и деревни.

Листовки с предупреждениями, которые получили жители ливанских и сирийских деревень на границе с Палестиной.

(Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 84)

К началу июня список уничтоженных деревень включал многие из тех, которые до этого находились под защитой соседних кибуцев. Такая судьба постигла несколько деревень в районе Газа — Наджд, Бурайр, Симсим, Кавфаха, Мухарраа и Худж. Их разрушение, по-видимому, стало настоящим шоком для соседних кибуцев, когда они узнали, как эти дружелюбные деревни подверглись жестокому нападению, их дома были разрушены, а все их жители изгнаны. (Benny Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 128)

В это же время Израиль получил внушительные поставки авиации. До этого момента арабские страны обладали преимуществом в воздушной войне, машины которые были у Израиля были весьма примитивными. Но в этом месяце это изменилось. А уже в июле новая авиация стала использоваться в кампаниях чисток. Неизбирательные атаки с воздуха по жителям деревень ускоряли бегство гражданского населения и потому стали применяться все чаще и чаще. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 181-182)

Несмотря на продолжающиеся переговоры посредника ООН, графа Фольке Бернадота, о заключении перемирия, этническая чистка продолжалась беспрепятственно.

С явным удовлетворением Бен-Гурион записал в своем дневнике 5 июня 1948:

«Сегодня мы заняли Йибне (серьезного сопротивления не было) и Чаун.

Здесь продолжается операции чисток [тихур]; с других фронтов ничего не слышно».

Раздел награбленного был одним из вопросов, который занимал премьер-министра. Бен-Гурион был одновременно автократом и приверженцем деталей, и был одержим вопросами безопасности, и его дневник отражает другие, незначительные проблемы, которые сопровождали систематическое разрушение Палестины. В нескольких записях он записывает разговоры, которые он вел с офицерами армии о нехватке тротила, возникшей из-за большого количества домов, уничтоженных при выполнении плана Далет. Израильские войска больше не щадили никого в своей разрушительной войне. Все средства стали законными, включая сжигание домов, когда не было динамита, поджогов полей и остатков взятых палестинских деревень. Эскалация чисток стала результатом заседания нового совета, члены которого встретились 1 июня без Бен-Гуриона.  Позже они сообщили премьер-министру, что жители деревень пытаются вернуться в свои дома, поэтому они решили поручить армии предотвратить это любой ценой. Чтобы убедиться, что наиболее либерально настроенные члены его правительства не будут возражать против этой политики, Бен-Гурион потребовал предварительного одобрения и получил карт-бланш на действия 1 июня 1948 года. (Там же, с. 180)

11 июня первое перемирие вступило в силу. Израиль использовал это время для уничтожение домов в захваченных деревнях. Мазар на юге, Файджа около Петах-Тиквы, Бияр 'Адас, Мисеа, Хавша, Сумирия и Мансия около Акко. Огромные деревни, такие как Далият ар-Раха, Бутаймат и Саббарин были уничтожены за один день; многие другие были стерты с лица земли к моменту окончания перемирия 8 июля 1948 года.

Деревня Миар, сегодня место расположения нескольких еврейских поселений, построенных в 1970-х годах: Сегев, Яад и Маноф. Иронично, что часть земли, захваченной силой в 1948 году, оставалась необитаемой в течение десятилетий и даже возделывалась палестинцами, живущими поблизости, пока не была повторно конфискована в 1970-х годах в рамках того, что Израиль называет «иудаизацией Галилеи», жестокой попытки правительства деарабизировать Галилею, которая в некоторых районах все еще была фактически разделена демографически между евреями и арабами. Писатель Таха Мухаммед Али был семнадцатилетним мальчиком, когда 20 июня 1948 года израильские солдаты вошли в деревню Миар. Он родился в соседней Саффурие, но большая часть его поэзии и прозы сегодня, как гражданина Израиля, вдохновлена событиями, которые он видел в Миаре. В июне того года он стоял и наблюдал на закате, как приближающиеся израильские войска беспорядочно стреляли в жителей деревни, все еще занятых на своих полях.

Когда им надоела эта череда убийств, солдаты начали разрушать дома. Позже люди вернулись в Миар и продолжали жить там до середины июля, когда израильские войска снова заняли ее и изгнали их навсегда.

Сорок человек были убиты в израильской атаке 20 июня, часть из тысяч палестинцев, погибших в резне, сопровождавшей кампанию этнической чистки. (Naji Makhul, Acre and its Villages since Ancient Times, с. 28)

Темпы оккупации и чисток в деревнях нижней и восточной Галилее были быстрее, чем когда либо.

К 29 июня крупные деревни со значительным присутствием войск АОА, такие как Кувайкат, Ама, Тель-Исан, Лубия, Тарбиха, Маджд аль-Крум, Мгар, Итарун, Малкийя, Саффурия, Кфар-Яссиф, Абу Синан, Джудейда и Табаш, появились в списках будущих целей, которые были предоставлены войскам. Менее чем за десять дней они все были взяты — некоторые деревни были изгнаны, но другие — нет, по причинам, которые различались от деревни к деревне.

Маджд аль-Крум и Мгар смогли пережить войну. В Маджд аль-Круме оккупационные силы начали массовое выселение деревни, когда внезапно вспыхнул скандал между офицерами разведки, в результате чего половине жителей разрешили вернуться. (Interview by Teddy Katz with Tuvia Lishanski, см. Ilan Pappe, Tantura)

В деревне Мгар христиане, мусульмане и друзы сосуществовали на протяжении столетий. Местный командир считал, что план Далет требует изгнания только мусульман. Чтобы убедиться, что это будет сделано быстро, он публично казнил нескольких мусульман, что «убедило» остальных бежать. (Показания свидетелей восстановлены в Salman Natur, Anta al-Qatil, ya-Shaykh, 1976; Майкл Палумбо, критиковавший архивы ООН, сообщает, что ООН знали о массовых казнях, которые проводил Израиль. The Palestinian Catastrophe, с. 173-174)

Многие другие деревни в Галилее имели смешанное население как Мгар. Поэтому с этого момента военные командиры получили строгие приказы оставить процесс отбора, который должен был определить, кто может остаться, а кто нет, офицерам разведки. Друзы теперь полностью сотрудничали с евреями, и в деревнях, с их меньшинством, христиане, как правило, избегали изгнания.

Саффурии повезло меньше. Все ее жители были принудительно выселены. Солдаты ЦАХАЛ стреляли над головами бегущих жителей, чтобы ускорить их исход. Саффурия была одной из первых деревень, которую израильские силы бомбили с воздуха. В июле многие другие подверглись такому террору, но в июне это было редкостью. Испугавшись, женщины забрали своих детей и поспешили укрыться в пещерах неподалеку. Мужчины приготовили свои примитивные винтовки для неизбежного нападения, но добровольцы из арабских стран испугались и сбежали из школы для девочек, где они были размещены. Абу Салим остался с мужчинами, чтобы сражаться, хотя, как он вспоминал много лет спустя, «офицер АОА посоветовал мне и другим бежать», что, как он признает, казалось разумным. Но он остался на месте и поэтому стал важным очевидцем последовавших событий. После воздушной бомбардировки последовала наземная атака, не только на деревню, но и на пещеры. «Евреи быстро нашли женщины и детей, а мою мать убили», — сказал он газете пятьдесят три года спустя. «Она пыталась войти в церковь, и евреи сбросили бомбу, которая попала ей в живот». (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 184-185)

Многие из выживших жителей Саффурии, как и других близлежащих деревень бежали в Назарет. Сегодня Назарет находится на территории Израиля и 60% его населения - беженцы и потомки беженцев войны 1948. (Там же)

Между перемириями

К 8 июля первое перемирие закончилось. Через 10 дней ООН удалось заключить еще одно перемирие, которое вступило в силу 18 июля. С 9 июля, на следующий день после окончания первого перемирия, не прекращались спонтанные бои армии Израиля с силами Иордании, Ирака, Сирии и Ливана. Менее чем за две недели сотни тысяч палестинцев были изгнаны из своих деревень, поселков и городов. План «мира» ООН привел к запугиванию населения психологической войной, массированными обстрелами гражданских, изгнаниями, публичным казням, грабежами и в нескольких случаях изнасилованиями жен и дочерей. К июлю большинство их домов были разрушены, взорванные израильскими саперами. Не было никакого международного вмешательства, на которое палестинцы могли надеяться в 1948 году, и они не могли рассчитывать на внешнюю обеспокоенность ужасной реальностью, развивающейся в Палестине.  Не оказали помощи и наблюдатели ООН, десятки которых бродили по стране, «наблюдая» за варварством и убийствами, но не желали или не могли ничего с этим поделать. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 189)

Первыми целями израильских сил в течение десяти дней между двумя перемириями стали анклавы в Галилее вокруг Акры и Нахарета. «Полностью очистить деревни от врага» — такой приказ получили три бригады 6 июля, за два дня до того, как израильским войскам было приказано нарушить первое перемирие. Еврейские солдаты автоматически поняли, что «враг» — это беззащитные палестинские жители деревень и их семьи. Изобретательные люди, чьей работой было придумывать названия для операций такого рода, теперь перешли от синонимов «чисток» («Метла», «Ножницы») к деревьям: «Пальма» (Декель) для района Назарет и «Кипарис» (Брош) для района Иорданской долины. (Там же, с. 191)

Операция в Назарете и его окрестностях проводилась быстрыми темпами, и крупные деревни, не взятые в мае, теперь были «быстро захвачены». В Амке, Бирве, Дамуне, Хирбат-Джиддине и Кувайкате проживало более 1.500 жителей, и тем не менее их легко выгнали.

Первой деревней, подвергшейся нападению, была Амка, которая, как и многие деревни на прибрежной равнине с юга на север, имела долгую историю, уходящую корнями как минимум в шестой век. Амка была типичной деревней мусульман и друзов, которые жили вместе в гармонии до того, как израильская политика «разделяй и властвуй» вбила клин между ними, депортировав мусульман и позволив друзам присоединиться к другим деревням друзов в этом районе. (Benny Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 198–199)

Операция «Пальма» завершила захват Западной Галилеи.

Некоторые деревни остались нетронутыми: Кфар-Яссиф, Иблин и город Шафа-Амр. Это были смешанные деревни с христианами, мусульманами и друзами. Тем не менее, многие из их жителей «неправильного» происхождения или принадлежности, были депортированы. Многие семьи покинули деревни до оккупации, так как знали, что их ждет. Некоторые деревни были полностью опустошены, но они существуют сегодня, потому что израильтяне позволили заселить их беженцами из других деревень, которые они разрушили. Такая политика создавала путаницу и хаос — поскольку приказы следовали за контрприказами, они дезориентировали даже изгоняющих. В некоторых смешанных деревнях израильтяне приказали яростно выселить половину населения, в основном мусульман, а затем разрешили христианским беженцам из близлежащих опустевших деревень переселиться в недавно эвакуированные места, как это произошло в случаях с деревнями Кфар-Яссиф и Иблин, а также городом Шафа-Амр.

В результате этих перемещений населения внутри Галилеи Шафа-Амр стал огромным городом, раздутым потоками беженцев, прибывших в него в результате операций с мая по июль в окрестностях. Он был занят 16 июля, но в основном был оставлен в покое, то есть никого не выслали. Это было исключительное решение, которое повторится в Назарете — в обоих случаях инициативу проявили местные командиры.

Игаэль Ядин, исполняющий обязанности начальника штаба, посетил Шафа-Амр позже в том же месяце и был явно ошеломлен, обнаружив арабский город со всеми его жителями, которые все еще там: «Жители города свободно бродят», — докладывал он в недоумении Бен-Гуриону. Ядин немедленно приказал ввести комендантский час и провести кампанию обысков и арестов, но дал особые указания оставить друзов ШафаАмра в покое. (Дневник Бен-Гуриона, 16 июля 1948)

Один очаг сопротивления держался так долго, что некоторые деревни в этом районе выдержали десять дней боев. Это произошло вдоль побережья к югу от Хайфы. Из шести деревень три пали до объявления второго перемирия; остальные три сдались после того, как перемирие вступило в силу. Первые три — Тират Хайфа, Кфар Лам и Айн Хауд. Самый большой из них — Тират Хайфа, всего в нескольких километрах к югу от Хайфы, с населением 5.000. Как и многие другие деревни в районе Большой Хайфы, Тират Хайфа подвергалась постоянным атакам и набегам со стороны еврейских сил. Иргун обстрелял ее еще в декабре 1947 года, убив тринадцать человек, в основном детей и стариков. После обстрела группа из двадцати членов Иргун приблизилась и начала стрелять по дому на окраине деревни. В период с 23 апреля по 3 мая все женщины и дети Тират Хайфы были вывезены из деревни в рамках общих британских «посреднических» усилий, которые позволили еврейским силам очистить большую область Хайфы без какого-либо внешнего давления. Женщин и детей Тират Хайфы перевезли на автобусах на Западный берег, в то время как мужчины остались. Для взятия Тират Хайфы 16 июля были привлечены элитные подразделения из нескольких бригад.

Позже в тот же день настала очередь Кфар-Лама. Кфар-Лам был особенно аполитичной деревней, что могло бы объяснить ее относительное бездействие перед лицом разрушений, уже нанесенных окружающей местности с февраля 1948 года. Разведка Хаганы описывала деревню как умеренную «умеренная», но уже в начале 1940-х годов в файл деревни была вставлена зловещая деталь, намекающая на ее будущую судьбу. В файлах говорилось, что в деревне было несколько самаритян, которые изначально могли быть евреями, но в 1940-х годах обратились в ислам.

Для сионистского историка и ведущего политика сионистского движения Ицхака Бен-Цви этого было достаточно, чтобы показать, что еврейское присутствие вдоль побережья Палестины имело преемственность. В июле 1948 года доказательство преемственности не означало, что жители Кфар-Лама имели право оставаться гражданами нового еврейского государства, а лишь то, что их деревня теперь была «по праву возвращена» еврейскому народу. Ни относительно низкая урожайность, ни политическое безразличие ее жителей не могли спасти деревню, и только ее близость к более устойчивым деревням на побережье позволила ей выжить до июля.

Айн Хауд уже подвергался нападению в мае, и пять семей, составляющих клан Абу аль-Хиджа, успешно отразили наступление, но 16 июля они сдались. Первоначальные жители деревни были изгнаны, а правительственный «комитет по наименованию», орган, отвечающий за замену палестинских имен на еврейские, решил назвать оккупированную деревню Эйн Ход. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 194-196)

Операция «Полицейский»

Только три деревни остались в прибрежной зоне к югу от Хайфы, и в течение этих десяти дней боев между первым и вторым перемириями еврейские силы пытались, но не смогли их захватить. Бен-Гурион, похоже, был одержим этими деревнями и приказал продолжать оккупацию даже после вступления в силу второго перемирия; Верховное командование сообщило наблюдателям ООН, что операция против трех деревень была полицейской, и даже выбрало назвало штурм операцией «Полицейский». Самой большой из трех была деревня Иджим, в которой проживало 3.000 человек. Она также продержалась дольше остальных. На ее руинах было возведено еврейское поселение Керем-Махараль. Операция «Полицейский» (на иврите «Шотер») началась 25 июля, ровно через неделю после «перемирия», но Иджим пережил еще три дня ожесточенных боев, в которых некоторые вооруженные жители держались против сотен израильских солдат. Израиль ввел свои военно-воздушные силы, чтобы сломить сопротивление. Когда бои закончились, все население было изгнано в Дженин. По воспоминаниям выживших, в бою погибло сто тридцать жителей деревни.  Израильские разведчики северного фронта сообщили, что при входе в деревню Иджим 28 июля «наши войска собрали 200 трупов, многие из которых были мирными жителями, убитыми нашими бомбардировками». Айн-Газаль пал раньше. В нем проживало 3.000 жителей. Жители Айн-Газаля, возрадовались, услышав, что второе перемирие вступило в силу. Даже те, кто охранял деревню с мая, думали, что теперь они могут ослабить свою бдительность. Это были дни поста Рамадан, и 26 июля большинство жителей деревни вышли на улицу днем, чтобы прервать пост, и собирались в нескольких кофейнях в центре деревни, когда появился самолет и сбросил бомбу, которая попала прямо в толпу. Женщины и дети в панике бежали, а мужчины остались и вскоре встретились с еврейскими войсками в деревне. Оккупационные силы приказали «мужчинам» собраться в одном месте. Вскоре появились информатор, как в маске, и офицер разведки. Они отобрали из толпы 17 человек, после чего их убили на месте, в основном за участие в восстании 1936 года. Остальные были изгнаны. В тот же день аналогичная участь постигла шестую деревню в этом очаге сопротивления - Джабу. (Там же, с. 197-199)

Операция «Дани»

Операция «Дани» - невинно звучащее кодовое название атаки на два палестинских города Лидд и Рамла, расположенные примерно на полпути между Яффо и Иерусалимом.

Сначала было приказано бомбить Аль-Лидд с воздуха, первый город, подвергшийся такому нападению. За этим последовала прямая атака на центр города, из-за которой все оставшиеся добровольцы АОА покинули свои позиции. Некоторые из них ушли ранее, узнав, что подразделения Иорданского легиона, размещенные недалеко от города, получили указание от своего британского начальника Глабба-паши отступить. Поскольку и Лидд, и Рамла явно находились в пределах обозначенного арабского государства, жители и защитники предполагали, что Легион будет сопротивляться израильской оккупации, как они это делали в Восточном Иерусалиме и в районе Латрун, к западу от города (недалеко от Лидда и Рамлы), но они ошибались. Из-за своего решения отступить Глабб-паша позже потерял свои позиции и был вынужден вернуться в Британию.

Брошенные как добровольцами, так и легионерами, люди Лидда, вооруженные старыми винтовками, укрылись в мечети Дахамиш в центре города. После нескольких часов боя они сдались, но были убиты в мечети израильскими войсками. Палестинские источники сообщают, что в мечети и на улицах поблизости, где еврейские войска в очередной раз занялись массовыми убийствами и грабежами, было убито 426 мужчин, женщин и детей (176 тел были найдены в мечети). На следующий день, 14 июля, еврейские солдаты ходили от дома к дому, выгоняя людей на улицу и выведя около 50.000 из города в сторону Западного берега (более половины из них уже были беженцами из близлежащих деревень). (Lydda в The Encyclopedia of Palestine)

Один из свидетелей так описал ситуацию в городе после оккупации:

Ночью солдаты начали заходить в дома в занятых ими районах, окружая население и изгоняя его из города. Некоторым было приказано идти в Харрубу и Барфилию, в то время как другие солдаты говорили: «Идите к королю Абдалле, в Рамаллах». Улицы заполнились людьми, отправляющимися в неопределенные места назначения.

Он также указал на систематические грабежи и мародёрство:

Оккупанты установили блокпосты на всех дорогах, ведущих на восток, и обыскивали беженцев, особенно женщин, отбирая у них золотые украшения с шей, запястий и пальцев, а также все, что было спрятано в одежде, деньги и все остальное, что было ценным и достаточно легким, чтобы его можно было унести. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 200-202)

Атака на Рамлу, где жило 17.000 жителей началась 12 июля. Город уже подвергался террористическим атакам со стороны еврейских сил в прошлом; первая из них произошла 18 февраля 1948 года, когда Иргун заложил бомбу на одном из рынков, в результате чего погибло несколько человек.

Напуганные новостями из Лидда, городские власти достигли соглашения с израильской армией, которая якобы позволила людям остаться.

Израильские подразделения вошли в город 14 июля и немедленно начали обыски и аресты, они окружили 3.000 человек, которых перевели в расположенный неподалеку лагерь для военнопленных, и в тот же день они начали грабить город. Командиром на месте был Ицхак Рабин. Он вспомнил, как Бен-Гурион впервые вызвал его в свой кабинет, чтобы обсудить судьбу Лидда и Рамлы: «Игаль Алон спросил: что делать с населением [в Лидде и Рамле]?» Бен-Гурион махнул рукой в жесте, который говорил: «Выгнать их» Жители обоих городов были вынуждены идти пешком без еды и воды на Западный берег, многие из них умирали от жажды и голода по дороге.

Поскольку только нескольким сотням было разрешено остаться в обоих городах, и учитывая, что люди из близлежащих деревень бежали туда в поисках убежища, Рабин подсчитал, что в общей сложности 50.000 человек были «перемещены» таким бесчеловечным способом. Возникает неизбежный вопрос: что было в головах евреев, которые видели таких беженцев спустя всего три года после Холокоста?

Операция «Пальма»

На самом деле, именно сосны, а не пальмы, покрывают сегодня многие из разрушенных палестинских деревень, скрывая их останки под обширными «зелеными легкими», посаженными Еврейским национальным фондом в целях «отдыха и туризма». Такой лес из сосен был посажен над разрушенной деревней Лубья.

«Пальма» проводилась в июле и целью этой операции была оккупация крупного арабского города - Назарета и его окрестностей. Взятие одной из таких деревень - Саффурии, было уже описано выше. Наступление на Назарет началось 9 июля. Обстрел города минометами и ожидание принудительных выселений подтолкнуло многих бежать еще до падения города. Однако Мадлул Бек приказал им остаться. Телеграммы между ним и командирами арабских армий, которые перехватил Израиль, показывают, что ему и другим офицерам АОА было приказано попытаться остановить изгнание любыми средствами: арабские не хотели принимать новых беженцев. Поэтому Мадлул возвращал обратно некоторых людей, которые уже покинули из город. Однако, когда обстрел усилился, он не увидел смысла в попытках противостоять превосходящим еврейским силам и призвал людей уйти. Он сдал город в 10 часов вечера 16 июля.

Город не подвергся кампании чисток из-за его значения для христианского мира, что признавал Бен-Гурион: «Здесь весь мир наблюдает за нами». (Дневник Бен-Гуриона, 18 июля 1948)

Однако не все, кому разрешили остаться, были спасены. Часть людей была выслана или арестована в первый же день оккупации, когда сотрудники разведки начали обыскивать город и хватать людей по заранее составленному списку подозреваемых и «нежелательных». Палти Села ходил с известной арабской личностью из Назарета, возя с собой семь блокнотов, заполненных именами людей, которые могли остаться, либо потому, что они принадлежали к кланам, сотрудничавшим с израильтянами, либо по какой-то другой причине. Но никто не был в полной безопасности, даже арабская знать, сопровождавшая Палти Селу. Первому военному губернатору, назначенному после войны, по какой-то причине не понравился этот человек, и он хотел его депортировать. Тогда Палти Села вмешался и спас его, пообещав перевезти его, его близкую семью и друзей в Хайфу. Он признал, что на самом деле многие из тех, кто был указан в его «хороших» списках, в конечном итоге были вынуждены покинуть страну. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 203-204)

Операция «Пальма» завершилась особенно жестокой чисткой деревни Хиттин 17 июля 1948 года. Многие из жителей бежали в соседние деревни, которые будут взяты уже в октябре, и где беженцев выгонят в очередной раз. (Там же, с. 205-206)

Во это же время начала применяться авиация для чисток деревень. Не только в Саффурии, но и в деревнях на берегу средиземного моря: Джаба, Иджзим и Айн-Газаль подверглись бомбардировкам и были вынуждены сдаться уже во время второго перемирия. Фактически, события в июле стали этнической чисткой с воздуха, поскольку воздушные атаки стали основным инструментом для сеяния паники и разрушения в крупных деревнях Палестины, чтобы заставить людей бежать до фактического занятия деревни. Эта новая тактика станет повсеместной в октябре. Израильские летчики могли судить по зрелищу, разворачивавшемуся перед их глазами, насколько эффективными были их вылеты: Толпы беженцев, неся немного наспех собранных вещей, хлынули из деревень на главные дороги и медленно продвигались к тому, что они считали более безопасным убежищем. Для некоторых солдат на земле это была слишком хорошая цель, чтобы ее пропустить. В отчете Северного командования от 17 июля 1948 года говорится следующее: «Наши войска начали атаковать единственную дорогу, ведущую из Седжры, где шли толпы беженцев». (Там же)

Летом 1948 Бен-Гурион начал терять свой интерес к северу и обратил свое внимание на юг: в июле этнические чистки впервые затронули пустыню Негев. Бедуины населяли регион с византийского периода и вели полукочевой образ жизни с 1500 года. В 1948 году их было 90.000, они были разделены на 96 племён, уже в процессе создания системы прав собственности на землю и воду. Еврейские войска немедленно изгнали 11 племён, в то время как ещё 19 были согнаны в резервации, помеченные Израилем как закрытые военные зоны, что означало, что им разрешалось покидать их только по особому разрешению. Изгнание бедуинов Негева продолжалось до 1959. (Nur Masalha, A Land Without a People: Israel, Transfer and the Palestinians)

Перемирие, которое не помогло.

Второе соглашение о прекращении огня было нарушено как только оно вступило в силу. В первые десять дней израильские войска заняли ключевые деревни к северу от Хайфы, еще один анклав, который они оставили в покое на некоторое время, как и деревни к югу от города вдоль побережья. Таким образом были взяты Дамун, Имвас, Тамра, Кабул и Миар. Это завершило оккупацию Западной Галилеи. ((Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 207)

Понимая, что их нарушение перемирия останется незамеченным, пока оно направлено на оставшиеся «арабские» анклавы в еврейском государстве, обозначенные резолюцией ООН 181, сионистское руководство также продолжило свои операции в августе и позже. Теперь они ясно представляли себе это «еврейское государство» простирающимся на большую часть Палестины — фактически, на всю ее — если бы не египетская и, что особенно важно, иорданская стойкость.

Соответственно, деревни, которые постепенно изолировались, теперь легко очищались, в то время как наблюдатели ООН, смотрели на это. (Там же)

Второе перемирие продлилось до середины октября, хотя от перемирия там оставалось только название. Обе стороны продолжали участвовать в боевых действиях. Впрочем, ООН удалось предотвратить израильскую атаку на Голанские высоты и единственный полноценный город там - Кунейтру. Приказы на наступление были получены в тот же день после окончания прекращения огня. Игаэль Ядин отправил местному командиру такой приказ: «Ваш приказ - уничтожить город». Кунейтра останется относительно нетронутой до войны 1967, когда в городе будет устроена этническая чистка израильской армией. В 1974 город будет полностью уничтожен Израилем, после чего его передадут Сирии в рамках соглашения о размежевании.

IX. Завершение чисток.

Октябрь 1948 - март 1949.

Речь не идет о сохранении статус-кво. Нам нужно создать динамичное государство, ориентированное на экспансию.

Давид Бен-Гурион

Операция «Хирам»

В начале октября Израиль вновь столкнулся с некоторыми препятствиями. Галилея и особенно ее верхняя часть все еще удерживались палестинскими добровольцами. Они с переменным успехом вели своеобразную партизанскую войну против сионистских сил, беря в засады конвои врага. Но даже этому сопротивлению будет положен конец по итогам операции «Хирам». За две недели Израиль оккупирует Галилею и войдет в южный Ливан.

На короткое время все еще не оккупированные палестинские деревни стали небольшими крепостями, готовясь отражать нападения превосходящих сил на территории обозначенного арабского государства. В отличии от предыдущих операций, многие добровольцы сдавались только после долгих боев или не сдавались совсем.

Операция началась с массированных воздушных бомбардировок, которые привели к крупным «сопутствующим потерям». Некоторые деревни пострадали больше других от сильных ударов: Рама, Сухмата, Малкийя и Кфар-Бирим. Только Рама осталась нетронутой; остальные три были заняты и разрушены. Большинство деревень в верхней Галилее были захвачены за один день в конце октября: Дейр-Хана, Илабун, Арраба, Икрит, Фаррадийя, Миилья, Хирбат-Иррибин, Кфар-Инан, Тарбиха, Таршиха, Майрун, Сафсаф, Са’са, Джиш, Фассута и Каддита. Список длинный и включает еще десять деревень. Некоторые жители были выселены, некоторым разрешили остаться. Почему некоторые деревни не были полностью очищены и разрушены? Почти всегда из-за решений местных командиров. Почему Джиш остался нетронутым, а близлежащие Каддита и Майрун были изгнаны силой? И почему Рама была спасена, в то время как близлежащий Сафсаф был полностью разрушен? Трудно сказать.

Однако даже в деревнях, которым разрешили остаться, десятки, а иногда и сотни жителей были заключены в лагеря для военнопленных или высланы в Ливан. Фактически, еврейское существительное тихур, «чистка», приобрело новые значения в октябре. Оно по-прежнему описывало, как и прежде, полное изгнание и уничтожение деревни, но теперь оно могло также представлять другие виды деятельности, например выборочные обыски и изгнания.

Вместо того, чтобы ждать пока их убьют, депортируют или возьмут в плен, некоторые жители просто бежали. Тяжелые бомбардировки перед оккупацией ускорили бегство многих жителей деревни, число которых варьировалось от случая к случаю. Но в большинстве случаев большинство людей храбро оставались на месте, пока их не выселяли силой. Кроме того, в последние дни октября армия по-видимому устала от проведения кампаний чисток и почему все больше деревень оставались нетронутыми. Это может помочь объяснить, почему Таршиха, Дейр-Хана и Илабун до сих пор существуют. Или, скорее, половина жителей Илабуна все еще живёт в деревне: другая половина населения ушла в лагеря беженцев в Ливане. Те, кому разрешили вернуться в деревню, пережили ужасные испытания. Во время оккупации жители деревни нашли убежище в двух церквях Илабуна. Там их заставили слушать длинную «речь» израильского командующего. Он сказал осажденным жителям деревни, что он винит их в изуродовании двух еврейских тел, за что он немедленно отомстил, скосив нескольких молодых людей на глазах у ужаснувшейся общины.

Остальных людей затем насильно выселили, за исключением мужчин в возрасте от десяти до пятидесяти лет, которых увели как военнопленных. Сначала всех жителей деревни выслали, и они начали двигаться длинной колонной к ливанской границе, несколько жителей деревни умерли по дороге. Затем израильский командующий передумал и приказал христианам, которые составляли половину депортированных, повернуть назад по тому же мучительному и трудному пути, по которому они только что прошли через скалистые горы Галилеи. Таким образом, семистам пятидесяти жителям разрешили вернуться в свою деревню. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 213-217)

Операция «Хирам» особенно отличалась своей жестокостью. Оккупации некоторых деревень сопровождались ужасными военными преступлениями. Так, в деревне Са’са, которая ещё в феврале стала жертвой нападения сионистов в октябре произошла вторая резня. После падения деревни войска начали беспорядочно обстреливать дома. Затем жители деревни были выселены, а их дома уничтожены. Точное количество жертв, как и подробности нападения неизвестны, так как соответствующие израильские архивы остаются закрытыми.

Больше известно про резню в Сафсафе. Все началось с тяжелых обстрелов и бомбардировок. После них деревня быстро пала так как защитники по какой-то причине ожидали нападения с востока, но она пришла с запада. На следующее утро людям было приказано собраться на деревенской площади. Теперь началась знакомая процедура идентификации «подозреваемых». Семьдесят мужчин были выведены, им завязали глаза, а затем отвезли в отдаленное место и без промедления расстреляли. Израильские архивные документы подтверждают этот случай. Остальным жителям деревни было приказано уйти. Не имея возможности собрать даже самые скудные личные вещи, они были выгнаны, при этом израильские войска стреляли поверх их голов, в сторону близлежащей границы с Ливаном.

Многие свидетели событий также сообщают о других военных преступлениях в ходе падения деревни, которые не зафиксированы в открытых израильских архивах. Среди них есть публичные изнасилования 4 женщин и девочки, а также убийство беременной женщины штыком.

Булайда была последней деревней, захваченной в ходе операции «Хирам». Ее оставили до конца, поскольку ее жители проявили стойкость в своей решимости защитить свои дома. Она была очень близко к ливанской границе, и ливанские солдаты сражались вместе с жителями деревни. В течение десяти дней деревня отражала нападения и набеги. В конце концов, осознав безнадежность своего положения, население бежало еще до того, как туда вошли израильские солдаты: они не хотели подвергаться ужасам, которые испытали жители Сафсафа. (Там же, с. 218-219)

К 31 октября Галилея, когда-то почти исключительно палестинская территория, была полностью оккупирована израильской армией.

Завершение чисток и предотвращение репатриации Израилем

В ноябре и декабре в Галилее продолжались некоторые чистки. По сути, это были «обдуманные» операции по зачистке деревень, которые изначально не были целями. Они были добавлены в список деревень, подлежащих выселению, потому что политическая элита Израиля хотела искоренить несомненно «арабский» характер Галилеи. Но сегодня, несмотря на все усилия Израиля по «иудаизации» Галилеи — начиная с прямых изгнаний в 1940-х годах, военной оккупации в 1970-х годах, массовой конфискации земель в 1970-х годах и огромных официальных усилий по иудаизации поселений в 1980-х годах — это по-прежнему единственная область в Палестине, которая сохранила свою природную красоту, свой ближневосточный колорит и свою палестинскую культуру.  Поскольку половина населения — палестинцы, «демографический баланс» не позволяет многим израильским евреям думать о регионе как о «своем», даже в начале двадцать первого века. Еще зимой 1948 года израильтяне пытались склонить этот «баланс» в свою пользу, включая изгнание дополнительных небольших деревень, таких как Араб аль-Самнийя около Акко с ее 200 жителями и крупной деревни Дейр аль-Хаси с населением 2000 человек. Кроме того, есть уникальная история трех деревень Икрит, Кфар Бирим и Габисийя, которая началась в октябре 1948 года, но до сих пор не закончилась. История Икрита довольно показательна. Деревня находилась недалеко от ливанской границы, высоко в горах, примерно в тридцати километрах к востоку от побережья.  Израильский батальон занял его 31 октября 1948 года. Люди сдались без боя — Икрит был маронитской общиной, и они ожидали, что их будут рады видеть в новом еврейском государстве. Командир батальона приказал людям уйти, но пообещал им, что они смогут вернуться через две недели, после окончания военных действий. 6 ноября жители Икрита были выселены из своих домов и доставлены на армейских грузовиках в Раму. Пятидесяти людям, включая местного священника, разрешили остаться, чтобы присматривать за домами и имуществом, но через шесть месяцев израильская армия вернулась и выгнала их. Многие христианские деревни в Палестине прошли через подобное. Жители были изгнаны из деревень, но их позволили остаться в стране. Жители Икрита стали бороться за свои права в израильских судах и в 1951 они смогли выиграть дело. Верховный суд Израиля признал изгнание незаконным и потребовал позволить жителям вернуться. Чтобы обойти постановление Верховного суда, армия должна была показать, что она выдала официальный приказ о высылке во время войны 1948 года, что превратило бы Икрит в еще одну пустую деревню, как и другие 30 палестинских деревень, чистки которых израильские суды оправдали задним числом. Армия обороны Израиля сфабриковала этот приказ без колебаний и угрызений совести. А в сентябре 1951 года бывшие жители Икрита, а теперь беженцы, живущие в деревне Рама, были озадачены, получив официальный военный приказ об их «формальном» высылке, в котором была указана дата 1 ноября 1948 года, но отправленный почти через три года. Чтобы решить этот вопрос раз и навсегда, в канун Рождества 1951 года израильская армия полностью снесла все дома в Ирите, оставив только церковь и кладбище. (Там же, с. 219-221)

В том же году аналогичные разрушения были осуществлены в близлежащих деревнях, среди которых Каддита, Дейр-Хана, Кфар-Бирим и Габисия, чтобы предотвратить репатриацию.7 Жителям Кфар-Бирим и Габисии также удалось добиться категорического решения израильских судов. Как и в случае с Икритом, армия немедленно «отомстила», уничтожив их деревни, предложив циничное оправдание, что они проводили военные учения в этом районе, включая воздушную бомбардировку. Разрушение было частью продолжающейся израильской борьбы против «арабизации» Галилеи, как ее видит Израиль. В 1976 году высший чиновник Министерства внутренних дел Исраэль Кенинг назвал палестинцев в Галилее «раковой опухолью на теле государства», а начальник израильского штаба Рафаэль Эйтан открыто говорил о них как о «тараканах». Операции по «зачистке» фактически продолжались вплоть до апреля 1949 года и иногда приводили к новым резням. Это произошло в деревне Хирбат Вара аль-Савда, где проживало бедуинское племя аль-Мавасси. Эта небольшая деревня в восточной Галилее выдержала неоднократные нападения во время операции «Хирам», а затем была оставлена в покое. После одного из нападений несколько жителей деревни отрубили головы убитым израильским солдатам. После того, как общие военные действия наконец закончились, в ноябре 1948 года, последовала месть.  Отчет командира батальона 103, совершившего преступление, описывает его наглядно. Мужчин деревни собрали в одном месте, а войска подожгли все дома. Четырнадцать человек были затем казнены на месте, а остальные отправлены в лагерь для военнопленных. (Там же)

Ближе к концу войны Израиль начал проводить политику, направленную против репатриации выселенных беженцев уже после войны. В августе 1948 было принято решение либо уничтожать все очищенные деревни, либо засаживать из лесами, либо заселять в эти дома евреев. Таким образом Израиль стремился упредить любое международное дипломатическое давление в пользу репатриации беженцев. Беженцы не могут вернуться в свои дома, если этих домов больше не существует.

В декабре 1948 ООН приняла резолюцию 194, призывающую к безоговорочному возвращению беженцев в свои дома или выплату компенсации тем, кто предпочтут не возвращаться или не будут иметь такой возможности.

Ещё один способ противостояния репатриации был военным. Многие выселенные палестинцы через какое-то время начали возвращаться в свои дома. Чтобы это предотвратить, израильская армия 12 января 1949 года создала новое подразделение — Подразделение по делам меньшинств. Оно состояло из друзов, черкесов и бедуинов, которые были набраны в него только для одной конкретной работы — не допустить возвращения палестинских сельских жителей и жителей городов в их родные дома. Некоторые из их методов достижения этой цели можно увидеть в сводном отчете об операции № 10, представленном Подразделением по делам меньшинств 25 февраля 1949 года:

Отчет о поиске и идентификации деревень Арраба и Дейр-Хана. В Дейр-Хана выстрелы производились поверх голов граждан (эзрахим), которых собирали для идентификации. Восемьдесят из них были отправлены в тюрьму. В ходе этой операции были зафиксированы случаи «неподобающего» поведения военной полиции по отношению к местным жителям. (Там же, с. 222-223)

«Инфильтраторы», как их называла израильская армия, во многих случаях были фермерами, которые пытались тайно собрать урожай со своих полей или собрать фрукты с деревьев, за которыми теперь никто не присматривал. Беженцы, которые пытались проскользнуть через границы, довольно часто убивались израильскими патрулями. На языке израильских отчетов, их «успешно расстреливали». Выдержка из такого отчета от 4 декабря 1948 года: «Успешно расстреляны палестинцы, пытающиеся вернуться в деревню Блахмия за своими вещами». «Главная проблема», пожаловалось одно разведывательное подразделение, заключается в том, что «сирийцы стреляют в беженцев [со своей стороны], поэтому мы стреляем по ним в ответ, чтобы дать беженцам возможность пересечь реку Иордан». Тех, кто пытался перейти реку в Иорданию, Хашимитское Королевство часто возвращало назад, поскольку оно начало ощущать бремя постоянно растущего сообщества беженцев на своей территории, которое уже удвоило численность иорданского населения. (Там же)

Но даже когда их не депортировали или убивали как «инфильтраторов», жители деревень, которым было разрешено остаться (около пятидесяти деревень из 400 в пределах границ, которые Израиль установил для себя, пока исключая Вади Ара), все еще подвергались опасности принудительного выселения или перевода в другие места из-за жадности еврейских фермеров, особенно кибуцников, которые жаждали их земель. Это произошло 5 ноября в деревне Далхамия, недалеко от кибуца Ашдот Яаков в районе долины реки Иордан, которая была выселена, чтобы кибуц мог расширить свои пахотные земли. Еще хуже была судьба деревни Рамл Зайта, недалеко от города Хадера. Его переместили один раз в апреле 1949 года, ближе к Западному берегу, а затем второй раз, когда в 1953 году новое еврейское поселение, решило переехать недалеко от нового местоположения Зайты. По прибытии молодые кибуцники потребовали от правительства убрать дома палестинской деревни с их глаз. (Benny Morris, The Birth of the Palestinian Refugee Problem, с. 182)

Наблюдатели ООН сделали некоторые выводы в октябре, написав Генеральному секретарю, который не опубликовал их доклад, что израильская политика заключается в «изгнании арабов из их родных деревень в Палестине силой или угрозами». Арабские государства-члены пытались довести доклад по Палестине до сведения Совета Безопасности, но безуспешно. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 224)

Последние операции шли с ноября 1948 по март 1949 в пустыне Негев, где израильская армия повернулась на юг против Египта. В марте израильские войска дошли до красного пор. На фронте этнических чисток последние операции на юге предоставили возможность для дальнейших изгнаний. Два южных прибрежных города Исдуд и Мадждал были взяты в ноябре 1948 года, а их население изгнано в сектор Газа. Несколько тысяч людей, остававшихся в Мадждале, были изгнаны в декабре 1949 года, что шокировало некоторых левых израильтян, поскольку это было сделано в «мирное время». Декабрь 1948 года был посвящен очищению Негева от многих бедуинских племен, которые там проживали. Огромное племя тарабинов было изгнано в Газу; армия позволила остаться только 1000 его членам. Другое племя, тайаха, было разделено на две части — половину из них депортировали в Газу, а другую половину насильно выселили в направлении Иордании.  Аль-Хаджаджре, чьи земли располагались вдоль железных дорог, были вытеснены в Газу к декабрю. Только аль-Аааме удалось вернуться, но их снова вытеснили между 1950 и 1954 годами, когда они стали излюбленной целью специального израильского коммандос, Подразделения 101, во главе с молодым амбициозным офицером по имени Ариэль Шарон. В декабре израильские подразделения также завершили депопуляцию района Бершеба, которую они начали осенью 1948 года. Когда они закончили, 90% людей, веками живших в этом, самом южном населенном регионе Палестины, исчезли. (The New York Times, 19 October 1948; ‘Between Hope and Fear: Bedouin of the Negev’, Refugees International’s report 10 February, 2003 and Nakhleh, там же, глава 11, части 2–7)

Зловещее название получила операция в районе Беэр-Шевы и Хеврона: «Питон». Помимо небольшого города Беэр-Шевы с населением в 5.000 был занят 21 октября, были взяты две большие деревни, Шубайба и Даваймех. Хабиб Джарада, вспомнил, как жителей Беэр-Шевы под дулом пистолета выгнали в Хеврон. Его самый яркий образ — мэр города, умоляющий оккупационного офицера не депортировать людей. «Нам нужна земля, а не рабы», — ответил офицер. Город Беэр-Шева защищали в основном египетские добровольцы из движения «Братья-мусульмане» под командованием ливийского офицера Рамадана аль-Сануси. Когда бои закончились, пленных солдат и всех местных жителей, которых израильские войска подозревали в хранении оружия, собрали в одном месте и расстреляли.  Джарада до сих пор помнит имена многих убитых, среди которых были его двоюродный брат Юссуф Джарада и его дед Али Джарада. Джарада был отправлен в лагерь для военнопленных и был освобожден только летом 1949 года в ходе обмена пленными после перемирия Израиля с Иорданией.

28 октября 1948 израильская армия вошла в деревню Даваймех, которая располагалась между Беэр-Шевой и Хевроном. Палестинская согласительная комиссия ООН, созвала специальную сессию для расследования того, что произошло в этой деревне в тот день. Первоначальное население составляло 2.000 человек, но дополнительные 4.000 беженцев утроили это число.

В отчете ООН от 14 июня 1949 года говорится следующее:

Причина, по которой так мало известно об этой резне, которая во многих отношениях была более жестокой, чем резня в Дейр-Ясине, заключается в том, что Арабский легион (армия, контролировавшая этот район) опасался, что если новость распространится, она окажет такое же воздействие на дух крестьянства, как и Дейр-Ясин, а именно вызовет новый поток арабских беженцев.

По воспоминаниям Мухтара деревни, через полчаса после полуденной молитвы 28 октября двадцать бронемашин вошли в деревню со стороны Кубайбы, в то время как солдаты атаковали с противоположного фланга. Двадцать человек, охранявших деревню, были немедленно парализованы страхом. Солдаты на бронемашинах открыли огонь из автоматического оружия и минометов, пробираясь в деревню. Следуя установленному порядку, они окружили деревню с трех флангов, оставив открытым восточный фланг, с целью вытеснить 6.000 человек за один час.

Когда это не удалось, солдаты начали беспорядочно стрелять в людей, многие из которых побежали в мечеть в поисках убежища или скрылись в близлежащей священной пещере, называемой Ирак аль-Заг. Вернувшись в деревню на следующий день, мухтар с ужасом увидел груды мертвых тел в мечети — и еще больше их было разбросано по улице — мужчин, женщин и детей, среди которых был его собственный отец. Когда он пошел в пещеру, он обнаружил, что вход заблокирован десятками трупов. Подсчет, проведенный мухтаром, показал ему, что 455 человек пропали без вести, среди них около 170 женщин и детей.

Еврейские солдаты, принимавшие участие в резне, также сообщали об ужасающих сценах — о младенцах с проломленными черепами, о женщинах, изнасилованных или сожженных заживо в домах, и о мужчинах, зарезанных насмерть. Это были не отчеты, предоставленные спустя годы, а свидетельства очевидцев, отправленные Верховному командованию в течение нескольких дней после события. Таков был конечный результат приказа, который командир 89-го батальона бригады 8 получил от начальника штаба Йигаля Ядина: «Ваши приготовления должны включать психологическую войну и «лечение» типул граждан как неотъемлемую часть операции».

С ноября 1948 до июня 1949 под оккупацией оказались ещё 87 деревень. 36 из них был полностью очищены, из остальных выгнали часть населения. К началу 1950 массовые кампании чисток начали угасать и немногие палестинцы, оставшиеся в Израиле наконец были в относительной безопасности. Хотя они и были помещены под военное управления это была лучшая участь, чем быть изгнанными. (Ilan Pappe, The Ethnic Cleansing of Palestine, с. 230-232)

По итогу конфликта более 700.000 палестинцев были изгнанны из их домов, более 500 деревень были стёрты с лица земли, засажены лесами или замещены еврейскими поселениями.

X. Заключение. Значение войны 1948 в современном мире.

Беженцам, желающим вернуться к своим очагам и мирной жизни со своими соседями, такая возможность должна быть предоставлена в кратчайший срок, с уплатой компенсации за имущество тех, кто предпочтет не возвращаться, и за пропажу и ущерб имуществу, каковые должны быть компенсированы соответствующими правительствами или властями в соответствии с принципами международного права или правом справедливости.

Резолюция ООН 194

Читатель может задаться вопросом: «А для чего вообще уходить в прошлое и изучать конфликт 80ти летней давности»? Это хороший вопрос, но на самом деле «война за независимость Израиля» создала множество кризисов, многие из которых остаются нерешёнными по сей день. Главным из которых безусловно является проблема беженцев. Сегодня в соответствующих лагерях проживают миллионы человек. Израиль отказывается признавать их права собственности, распространяя ложную версию истории, согласно которой проблему беженцев создали сами арабские страны, призывая людей покинуть свои дома, пока те не закончат свою войну агрессию против Израиля. В этой статье было подробно показано почему этот нарратив является полной чушью.

Мифы о войне 1948 формируют неотъемлемую часть общего израильского мифа истории, который служит для оправдания израильской политики сегодня. Каждый удар по сионисткой мифологии рушит основу на которой стоит израильская внешняя политика сегодня и приближает нас к мирному решению самого долгого и одного из самых кровавых конфликтов современного мира.

Существование Израиля в современном виде было бы невозможным без кампании этнических чисток. Израиль - это государство, которые в буквальном смысле было построено на них. Когда сионист говорит о «праве Израиля на существование» как еврейского государства он подразумевает признание этнических чисток Палестины и всей дискриминирующей политики Израиля сегодня оправданными. Никто не имеет право выгонять сотни тысяч из их домов. Израиль, как еврейское государство, должен быть уничтожен, а на его месте должна быть создана свободная Палестина от реки до моря.

Статья написана t.me/zigoter и t.me/Alex_Vorechuk для сообщества Классический Либерал