Вжух — и ты худая!
Тело есть у всех. И, кажется, почти у всех бывают непростые моменты в отношениях с ним. В наших отношениях с телом может отражаться взаимодействие с внешним миром, восприятие себя как личности, сложные и радостные моменты жизни.
«Тело есть у всех» — сборник «Квирфеста» приуроченный к 10-летию фестиваля, в который вошли восемь личных историй ЛГБТ+ людей — с разным опытом, разным телом, и разными от него ощущениями.
Делимся с вами одной из них — историей девушки, которая не помнит себя худой, и всю жизнь пыталась это исправить.
Может, в тот момент, когда мальчик Игорек в детском саду наотрез отказался «жениться» на тебе в тихий час и выбрал Оксану, девочку с вечно сопливым носом и в ядовито-розовом платьице, которая и то была привлекательнее тебя? Или когда мама сказала, что ты слишком «здоровая», чтобы иметь куклу и катать ее в коляске вокруг дома, как другие девочки? Или когда отказалась надевать на тебя пластиковую серебряную тиару на какой-то школьный праздник, потому что «ты будешь похожа на бегемота в короне»? Или когда вы играли в «казаки-разбойники», а ты не успевала бежать так же быстро, как остальные? Или когда каждый урок физкультуры вызывал у тебя приступ паники, и в итоге ты пошла в поликлинику за справкой, освобождающей от физ-ры? Или когда ты села перед зеркалом в трусах и посчитала все складки — раз, два, три, четыре? Или когда одна из учительниц отвела тебя к окошку на переменке и тихо, но отчетливо рассказала тебе, что если так продолжится, то ты умрешь в 25, причем почему-то от загадочно «грудной жабы», а ты думала, как бы не расплакаться, и держалась, потому что никто не должен видеть, что ты плачешь, особенно она?
Жаба внутри осталась и продолжала моргать своими блеклыми глазками.
Или когда пошла в клинику похудения и там дышала, как скажут, записывала, чему учили, разговаривала как хорошая девочка, записывала еду, а потом снова набрала 20 кг? Или когда заходила в очередной спортзал и понимала, что ты тут что-то вроде самого слабого звена эволюции, но все равно ходила по дорожке, не видя в этом никакого смысла? Или когда ходила к первому, второму, третьему, четвертому, пятому, шестому психологу, тратя на них треть своей зарплаты, и вы все прорабатывали и прорабатывали твои проблемы, а вес все рос и рос? Или когда сидела в кабинете психиатра и рассказывала о том, что не можешь остановиться, и антидепрессанты не помогают — ты все ешь и ешь?
Или когда увидела на весах 135 кг?
Или когда лежала на каталке в темном коридоре перед операцией по резекции желудка, гладила сама себя по руке и говорила: «Я горжусь тобой»?
Когда ты поняла, что ты толстая, но это тебя не определяет?
Я не помню себя худой. Всю свою сознательную жизнь я пытаюсь похудеть. Всегда знала, что у меня лишний вес (спасибо добрым окружающим, которые всегда готовы были мне об этом рассказать), и страдала из-за ощущения «со мной что-то не так, я не такая, как все, и мне никогда не стать такой, как нужно». Тем не менее, физически в юности лишний вес почти не мешал. Более того, через какое-то время я стала ощущать его как своеобразный вызов самой себе: социализируюсь, стану успешной, уважаемой и любимой, несмотря на... Думаю, это один из «крючков», которыми цепляет нас наш лишний вес. Он становится будто нашим достоинством, и мы тащим его по жизни, ведь превозмогание — это так благородно. Но ближе к 30-40 годам, как правило, начинаются проблемы со здоровьем. Мне повезло: серьезных проблем я заработать не успела.
Когда мне кто-нибудь рассказывает про новый суперметод похудения от мегаэксперта, который много пишет в Фейсбучике, показывается в телевизоре, рекламируется на радио и вообще — молодец, я тихонечко молчу в тряпочку или сворачиваю разговор (в зависимости от настроения). Но когда я окончательно похудею, то, наверное, достигну максимального уровня злости и напишу текст о тех школах, специалистах и способах похудения, которые я прошла, и которым отнесла много часто бессмысленных денег. Если коротенечко: большинство из них — поехавшие, одуревшие от желания денег непрофессионалы, закрывающие вас на покупку "пакетов", работающих на процесс, а не на результат, и я могу это аргументированно доказать как человек, затестивший их все и более-менее разбирающийся в вопросе.
Проверяйте факты и думайте своей головой. Иногда реклама — это просто реклама. А если это не реклама, то пусть покажут вам хотя бы 20 человек, имевших более 30 кг лишнего веса, избавившихся от них и сохранивших результат хотя бы в течение 5 лет. Таких кейсов нет ни у кого. Потому что — и я реально так считаю — люди с компульсивным перееданием и большим (более 15-20 лишних кг) — неизлечимы. Это эволюционный баг, когда нервная система не успела подготовиться к урбанизации. Согласно статистике, только 5% таких людей могут сохранять свой вес хотя бы в течение 5 лет.
Людям со сверхвесом (когда ИМТ более 40) на долгих дистанциях (не только сбросить, но и удержать) поможет только профессиональная индивидуальная психотерапия (и не про вес, а про жизнь) и, если есть опасность для жизни из-за веса, то — бариатрия. А все прочее — от лукавого. Я проверяла.
Хотелось бы отметить, что мой опыт — это только мое видение, и я не осуждаю тех, кто выбирает быть таким, какой он есть, выбирает полноту вместо худобы. Однако сознательного подобного выбора я видела мало. В основном — скорее, люди как бы смиряются с существующим положением дел, живя в недовольстве собой. А есть еще люди, которые говорят им: «Главное, чтобы тебе было комфортно». Есть такая передача на канале всех времен и народов TLC, называется «Я вешу 300 кг», и многие там — как раз жертвы таких вот «уютных» советчиков. У человека с зависимостью нет внутренних стопов, и всякий раз, когда вы будете успокаивать его на тему «Ты и так в порядке, не парься» подумайте: вы готовы взять на себя ответственность, что после вашего суперсовета он продолжит такой образ жизни, не станет ничего решать, и через 10 лет, возможно, окажется прикован к постели, не в состоянии встать? Не готовы? Тогда молчите или, если вас спросят напрямую «что мне делать?», мягко посоветуйте рассмотреть только один вариант: психолога.
Больше всего бесят советчики, которых не спрашивают. Тот, кто не пищеголик, никогда не поймет психологию человека со значительным лишним весом. Большинству кажется, что «это просто силы воли нет» и «надо меньше жрать». Если бы все было так просто, то полных людей не было бы, не задумывались? Еще люди любят приводить в пример себя, героических, просто перешедших на Дюкана/вставивших иглу/полюбивших зумбу/могущих спорт пять раз в неделю и куриную грудь круглосуточно. Дело в том, что ожирение (не случайно наетые 5-7 кг, а такое, глобальное, со степенями, ожирение) — как герпес или алкоголизм. Если вы им болеете давно, глобально, со стажем, то вы можете рассчитывать максимум на долгосрочную ремиссию — до следующего раза. Но это только, если вы готовы очень много делать, думать, работать над собой и, к слову — тратить на это очень много денег. Не готовы? Набираете по 10 кг в год и умираете в кроватке, не в состоянии подняться, с родственниками, ухаживающими за вами, как за обезноженным больным. И это не мои фантазии, это статистика. Статистика, в которую я никогда не хотела попадать. И поэтому бесконечно, маниакально работала над собой. Но каждый раз откатывалась обратно.
Пищеголизм — это такая же зависимость, как наркотическая или алкогольная, просто более социально приемлемая. Но ее тоже можно победить — не диетой или спортом (хотя это не помешает впоследствии), а в первую очередь налаживанием своей жизни и выстраиванием отношений с собой, миром и людьми. Причем с собой договориться сложнее всего.
Человек со сверхожирением и компульсивным перееданием такой не потому, что ленивый, а потому, что у него в голове и организме произошли положительные закрепления «еда = безопасность», и чтобы избавиться от этих закреплений, надо очень много работать над собой, своими страхами и пр. И главная проблема может быть в том, что скорость улучшения психического состояния — гораздо медленнее, чем рост веса. Так было и со мной.
Я пробовала таблетки, иглоукалывание, правильное питание, спорт, диеты, гипноз, массажи, психотерапию, групповую психотерапию, клинику по снижению веса, доставку контейнеров, йогу — все это я делала долго, упорно и почти без перерыва около 10 лет подряд. 75 кг веса я достигла в 17 лет, и эта ремиссия сохранялась недолго — думаю, за счет того что я недоедала, недосыпала и много нервничала. Вскоре вес стал расти на 10 кг в год, и больше не останавливался в этой негативной динамике. Я худела и толстела (за последние 10 лет я была минимум 75 кг и максимум 135 кг при росте 168 см), взвешивала еду, считала калории, составляла списки целей, бесконечно мотивировала себя разными способами, пока не поняла, что так и буду срываться, что ремиссии — это временно.
Максимально из всех моих методов мне помогли визиты в центр похудения, где я начала работать с психотерапевтом как на групповой терапии, так и индивидуально. Мы разбирали причины переедания, кривые изменения настроения, правильное распознавание чувства голода, подсчет калорий, эмоции и прочее. Одно из самых важных для меня знаний, которое я вынесла с психотерапии — что я не остановлюсь в попытках стать тем человеком, которого сама начну уважать.
На терапии все медленно встало на свои места, я стала немного разбираться в причинах и следствиях. Набор веса — это неосознанное насилие над телом. Одновременно лишние килограммы — это защита от тяжелого стресса. Чем «больше» человек, тем больше в нем внутренней боли, которую он не умеет, не может или не хочет прожить и отпустить. Уход лишних килограммов — это освобождение важных частей души. Но если вы не умеете защитить эти свои «части», то слои защиты в виде жира останутся с вами навсегда, ведь пока что ваш мозг и психика считают, что только они — вся возможная защита, на которую вы можете от себя рассчитывать. И работа с этим страхом беззащитности — самое сложное, с чем мне лично приходилось иметь дело. Именно он заставляет полного человека саботировать диету и здоровый образ жизни, а вовсе не лень и нежелание что-то менять. Этот страх очень похож на страх смерти.
Кроме того, после психотерапии я перестала срываться (например, съедать торт целиком), но переедать больше нормы не перестала (ведь достаточно всего лишь увеличить дневной калораж на 200-300 калорий, и будешь толстеть). Я научилась распознавать свои чувства гораздо более точно, и частично научилась проживать их как-то иначе, а не в компании с едой. Я избавилась от большого числа страхов и опасений, разрешила несколько важных жизненных ситуаций, вырастила свой доход и многое другое — в общем, терапия очень мне помогала, и однажды я достигла бы максимального «просветления», но проблема была в одном: мой прогресс на психотерапии шел гораздо быстрее, чем потеря веса, иногда вследствие эмоционалных «качелей» часть веса возвращалась, и ине приходилось начинать заново. Я осознала, что дальше я не справлюсь сама, каких бы психологических высот я не достигла.
Тем не менее, мне казалось, что сделать гастропластику или гастрошунтирование — это поражение. Неужели трудно «просто не есть»? 10 лет постоянных безуспешных попыток подтвердили мне, что это не просто трудно, а в моем случае и невозможно — каждый раз я откатывалась к началу, видя на весах старые цифры. Нужно было кардинальное решение. Однажды я проснулась и поняла, что больше так не могу. Увидела в Инстаграме фото девушки после «слива» (от английского sleeve — «рукав», операция названа так из-за формы, которую желудок приобретает после нее). Стала ходить по хештегам, искать информацию, читать форумы, смотреть видео, изучать выступления врачей на специализированных конференциях. Я все больше убеждалась, что у меня не осталось других вариантов, и это мой последний спасительный шанс. Решение было принято почти сразу, как будто в голове сложился паззл. Еще пару месяцев я занималась сбором информации, обдумыванием вида операции и консультированием с хирургами.
Бариатрические операции выполняются с середины прошлого века, и за это время выработались виды операций, протоколы, общая база статистики. Мы не видим людей, весящих более 200 кг, потому что они умирают дома. В России бариатрические операции только робко делают попытки стать бесплатными по показаниям, но, думаю, в ближайшие лет 10 этого не произойдет. Интересно то, что эта сфера постоянно совершенствуется, операции видоизменяются, рекомендованные еще 10 лет назад как самые прогрессивные становятся нежелательными из-за количества последствий, на первое место выходят более безопасные и статистически успешные.
Самая массивная потеря веса происходит в первые 2-3 месяца. Через 5 дней в больнице ты выходишь с отвесом в 5-7 кг, и первый месяц, пока можно только жидкость, худеешь на 10-15 кг. Затем динамика замедляется, и надо подключать самоконтроль, спорт, подсчет калорий и прочее. Операция — это первый толчок. Дальше — сама. Операция — не волшебная таблетка или палочка-выручалочка. Снимая с себя каждые лишние 10 кг, человек с пищевой зависимостью сталкивается с тем, от чего они его раньше защищали, и первое же желание — снова набрать их обратно, чтобы не было так больно и страшно. И вот в этот момент, если ты бариатрический пациент, операция дает тебе гарантию, что ты этого не сделаешь. Это как дружеская рука на плече, строгая, но справедливая. Этот друг говорит: «Да, бро, я понимаю, что это тяжело, и возможно, дальше будет больнее и тяжелее, но что делать, я с тобой навсегда, так что пройдем это вместе, и однажды ты научишься справляться с этим не с помощью еды, верь мне».
И вот ему ты веришь больше, чем кому бы то ни было. Потому что он — часть тебя, пусть и немного насильно внедренная тобой же самим, но точно направленная на благо (в отличие от большинства твоих неосознанных компульсивных действий).
Спустя десять месяцев после операции я сбросила 30 кг. Я худею медленно, но верно, не более 3 килограммов в месяц. Любое отсутствие активности или лишнюю печеньку уже вижу на весах. Теперь я трижды в неделю хожу на цигун, а в остальные дни стараюсь пройти хотя бы 4-5 тысяч шагов.
Стоит понять еще вот что. Не стоит воспринимать людей, сделавших бариатрические операции как везунчиков, «срезавших дорогу»: поверьте мне, все не так радужно. Те последствия, с которыми человек сталкивается каждый день после операции, меняют его жизнь навсегда. И да, он может набрать вес обратно, саботировать операцию, растянуть желудок, перебирать калории с помощью всяких лайфхаков.
Нет, операция не гарантия результата. И да, это глобальное вмешательство в организм. И да, она необратима. Три четверти моего желудка попрощались со мной навсегда. Я больше не могу съесть за один раз более 150 грамм. Да, иногда я съедаю лишний кусок, и он стоит у меня в горле полчаса, и я сижу с глазами кошки, съевшей лимон, в ожидании, когда он упадет внутрь. Да, официанты теперь по десять раз пытаются забрать мою тарелку и спрашивают, точно ли мне все понравилось. Да, мне надо делать анализы регулярно, следить за весом, больше двигаться, записывать калории и считать шаги, чтобы динамика снижения не остановилась. И много еще всего. Моя жизнь изменилась навсегда. Но боже мой, какое счастье, что я это сделала.
Бариатрическая операция — одно из лучших решений в моей жизни. Было много страхов, и многие из них осуществились (что люди начнут относиться ко мне иначе, что я окажусь не тем человеком, которым привыкла себя считать, что я не смогу тащить на себе столько, сколько выносила раньше и т.д.), но с этим я справляюсь. Оказалось, что когда страхи сбываются, ты наконец избавляешься от ненужного в своей жизни. И оказалось, что терять ненужное не так страшно, как казалось раньше. Я больше не боюсь ни настоящего, ни будущего.
Изменилось самое главное — ушло чувство жестокой безысходности, в которой я жила все это время. Как будто я Гарри Поттер, который сам себе послал патронуса из будущего, и сам себя спас. Спасибо за это.
Иногда думаю: это же я. Все это делаю, именно так выгляжу, живу свою жизнь.
Каждое ваше решение — правильное. Никого не слушайте.
В лонгирде использован исходный авторский текст, который может отличаться от редакторского.