ТЕАТР ПО МЕТОДИЧКЕ! ПОЧЕМУ РЕЖИССЁРЫ СТАВЯТ ОДНО И ТО ЖЕ? // ТЕАТРАЛЬНЫЙ ВТОРНИК

Этот вопрос и меня интересует. Но есть повод порассуждать. Прошлый сезон прошёл под знаком "Г"! Это "Гамлет", а не то, что вы подумали. Ранее такого гамлетопада в театральной Москве, да и России, не наблюдалось. А в этом сезоне нас ждёт продолжение. Уже заявлены "Гамлет" Андрея Гончарова в МХТ с Юрой Борисовым — явно запоздалый отголосок того же тренда. А прямо сейчас в Париже премьерит свою версию самой популярной трагедии мира Кирилл Серебренников. Главную роль в постановке театра "Шаттле" исполнил Аугуст Диль.

Значит ли это, что "Гамлет" теперь с нами надолго? Почему все повально увлеклись именно этой пьесой? И какой тренд наметился сейчас в российском театре?

Ещё пару лет назад был тренд на "Макбетов" — эта история про жестокость, про неуправляемость власти, про коварство, которому нельзя противостоять. И никто в этой истории не окажется чистеньким. Наиболее ярко этот тренд проиллюстрировала постановка Елизаветы Бондарь в Театре Наций. Вот уж где не было место ни одному чистенькому герою. Одни бежали за границу и пребывают в наркотическом кураже, другие на пепелище устанавливают право сильного, почти тюремный закон.

Так что "Гамлеты" пошли как реакция на "Макбетов". Один в поле воин! Герой, который чувствует своё одиночество, что весь мир против него и противостоять нет сил. Всё предопределено. Но это уже бунт. Бунт одиночек, бунт эскапистов, коими себя считают многие представители театрального мира.

Другой шекспировский бренд российского театра — "Буря". Уже одного названия достаточно, чтобы понять, на душе у современных творцов неспокойно. Правда, и высказаться через этот материал большинство неспособно. У пьесы, как мы помним, хэппи энд. А реальность настраивает, скорее, на бэд трип.

Бутусовцы в Москве, Мурат Абулкатинов в Самаре — пытались хоть как-то проиллюстрировать Шекспира. Николай Рощин в театре Пушкина этого делать не стал. Вернее, он сначала показал нарочито стилизованную "Бурю" по Шекспиру, а потом по Рощину: с оторванными руками, головами и крайне жёсткими нарративами.

Ещё один тренд, который начался в прошлом сезоне постановкой Антона Фёдорова, — это "Дон Кихот". Книга в тысячу страниц, покрытая пятисотлетней пылью, не часто становится объектом для постановки. Но, похоже, пришло время.

Тоже герой-одиночка против всех. Но это уже совсем другая история. У хитроумного идальго, а на самом деле, безумного разорившегося дворянина, внутри целый мир. Он далёк от того мира, который существует в реальности. И это совершенно новая история, новый взгляд на себя в условиях всё более усложняющейся мировой обстановки. Где место человека сейчас? Кто он? Что он может себе позволить, кроме мечтаний о прекрасной Дульсинее?

Но Дон Кихот Антона Фёдорова — вовсе не мечтатель и не прекрасный рыцарь. Он страшен, он неприятен. Он творит преступления, которые легко прикрывает своим безумством: "Это ведь не по-настоящему", — повторяет он.

Молодой ученик Дмитрия Крымова Андрей Маник, который уже взорвал театральную Москву двумя своими постановками в Пространстве "Внутри", похоже, подсмотрел методичку Фёдорова. В этом сезоне ждём его "Дон Кихота".