Билет 19 Автономия воли в международном частном праве

1.      Понятие автономии воли;

2.      Пределы автономии воли;

3.      Порядок осуществления автономии воли.

Билет, написанный Димой Мокрушиным, с моими небольшими дополнениями и комментариями.

Принцип автономии воли является специальным принципом МЧП. В гражданском праве существует принцип автономии договора в договорных отношениях – стороны могут заключать любой договор, вкладывая в него различное содержание и условия, которые не должны противоречить законодательству.

В ГП автономия воли распространяется на договорные отношения, но в МЧП автономия воли имеет более широкое содержание, например, распространяется и на другие составные части МЧП – семейное право, банковские отношения (например, определение способа расчетов: инкассо, вексели, аккредитив).

Вопрос 1

Понятие автономии воли

Я бы на самом деле из первого вопроса выкинул бы всю теорию и поучил понимание принципа автономии воли и природу его.

Во внутригосударственном частном праве принцип автономии воли в первую очередь подразумевает постулат свободы договора или, - шире, - свободы усмотрения субъектов гражданского права в совершении разного рода юридических действий. Таким образом, данный принцип преимущественно распространяется на возможность субъектов гражданского права как совершать, так и не совершать определённые действия, которые приводят к возникновению определённых юридических последствий.

Однако в МЧП принцип автономии воли (lex voluntatis) понимается намного шире.

1)     Во-первых, он распространяется не только на сделки, но и на иные действия, которые сделками в классическом понимании этого слова не являются (например, заключение брака или брачного договора). Принцип автономии воли в настоящем случае действует так же, как и принцип свободы договора в национальном праве – субъекты международного частного права свободно осуществляют подобные действия, и совершение их в отсутствие свободного волеизъявления не признаются имеющими юридического значения. Например, применительно к заключению брака это означает, что лица, вступающие в брак, должны выразить свою на то волю, а потому насильная выдача замуж (пусть и со стороны родственников невесты или жениха) не допускается.

2)     Во-вторых, автономия воли в международном частном праве означает возможность свободного выбора контрагента в любой из существующих юрисдикций, с учётом действующих санкционных ограничений, наложенных резолюциями Совета Безопасности ООН или внутренним правом государства (см. ниже). В выбор контрагента никто вмешиваться не вправе, даже с учётом, например, существующей напряжённости во внешнеполитических сношениях США и РФ, российские власти в отсутствие официального запрета не имеют права запретить, допустим, российской компании заключить контракт поставки с американским концерном.

3)     В-третьих, наиболее важным элементом автономии воли в МЧП, который полностью отсутствует в национальном праве, является возможность выбора применимого к обязательственным правоотношениям права.

Помимо этого, возможно еще несколько пониманий автономий воли (Асосков).

1.           Косвенная отсылка. Осуществление применимого права, например, путем учреждения юридического лица в каком-либо государстве, покупка недвижимости в каком-либо государстве.

2.           Инкорпорация. На основе известного материальному праву всех правопорядков

принципа свободы договора можно сконструировать второй механизм автономии  воли. По  вопросам, которые  диспозитивным  образом урегулированы в соответствующем материальном праве, стороны договора могут, не выходя за рамки этого правопорядка, не только самостоятельно сформулировать новые условия договора, но и заимствовать иностранные нормы. При этом нельзя не признать, что стороны договора вместо того, чтобы переписывать все нормы иностранного законодательства в договор, могут инкорпорировать их в свой договор в совокупности, сделав обобщенную ссылку на соответствующие правила поведения. При этом очевидно, что такой выбор не может игнорировать не только нормы непосредственного применения, но и обычные императивные нормы, так они в таком случае являются всего лишь условиями договора.

3.           Ну и собственно самая настоящая автономия воля, заключающаяся в выборе сторонами применимого права, которое исключает применение норм того права, которое бы применялось в соответствии с коллизионными нормами (норм объективно применимого права). Нормы избранного права могут быть заблокированы лишь нормами непосредственного применения и публичным порядком, не более. Только это может  рассматриваться  как специальный институт международного частного права и принцип

автономии воли в собственном (узком) смысле слова, поскольку только эта форма предназначена для самостоятельного решения коллизионной проблемы.

Понятие «автономия воли» в науке МЧП понимается в широком и узком смысле. В широком смысле под автономией воли следует понимать способность субъектов вступать не только в договорные отношения, но и вообще вступать в международные отношения и действовать в этих отношениях по своему усмотрению (в частности, определять условия сделки), но в рамках, установленных правом (см. выше первые два пункта). Автономия воли в узком смысле – это возможность сторон выбирать правовую систему, нормы которой будут регулировать данные отношения (см. третий пункт выше).

Далее в этом вопросе автономия воли рассматривается в узком смысле, что кажется вполне логичным, поскольку речь все же, как я полагаю, в данном вопосе должна идти об автономии воли по смыслу МЧП, а не внутреннего права.

Впервые на подобную проблему обратил внимание французский учёный Шарль Дюмулен, живший в XVI вв.

Пример Шарля Дюмулена: Супруги заключили договор, который установил режим общности их имущества. Однако уже после заключения такого договора супруги приобрели недвижимое имущество в иной области, которой институт общности супружеского имущества был неизвестен. После смерти мужа возник вопрос – кому должны перейти права на соответствующее недвижимое имущество? Вдова полагала, что имущество должно в силу договора остаться в её собственности, а иные наследники утверждали, что, раз в данной области режим общности имущества неизвестен, данное имущество должно попасть в наследственную массу. Дюмулен пришёл к выводу, что сам по себе факт приобретения супругами имущества после заключения брачного договора должен рассматриваться как согласованное их желание подчинить приобретённое имущество режиму общности. Таким образом, в данном примере было установлено, что местные законы, которые могут устанавливать специфическое регулирование, не должны распространяться на правоотношения, осложнённые иностранным элементом, если только стороны такого правоотношения не дали на то своего согласия. Таким образом, впервые была выражена позиция, что воля сторон определяет применимое к их правоотношениям право.

В дальнейшем теория Дюмулена была дополнена Ф.К. фон Савиньи. Разрабатывая свою теорию «оседлости правоотношений», учёный пришёл к выводу, что договорные отношения, в силу их «бестелесной природы» очень сложно локализовать, подчинив какому-либо правопорядку. Следовательно, на регулирование такого правоотношения всегда будут претендовать сразу несколько правопорядков, а потому ни один правопорядок не может рассматриваться в качестве базового; единственный выход – признать за индивидуальной волей право без всякого основания выбирать правопорядок, который к соответствующим правоотношениям и будет применяться.

Постепенно данная идея начала проникать в коллизионные нормы всё большего числа государств. Законодатели разных стран начали понимать, что если отношение касается реального объекта (например, речь идёт о правах на недвижимость), то право, которое будет регулировать соответствующие правоотношения, выбрать просто: должны применяться нормы той юрисдикции, на которой соответствующий объект находится. Однако если речь идёт об обязательственном отношении, то как определить тот правопорядок, с которым у такого отношения есть наиболее тесная связь? Разумеется, и в отношении подобных норм можно установить объективную коллизионную привязку. Однако в силу бестелесности обязательственного правоотношения другой правопорядок может установить иные правила определения применимого права. Например, по ст. 3114 ГК Квебека в договоре купли-продажи выбор применимого права по общему правилу определяется по месту основного места деятельности продавца, но в некоторых случаях применяется право правопорядка покупателя.

Очевидно, что если договор купли-продажи будет заключён между российским и канадским контрагентами, то коллизионные нормы РФ и Квебека могут друг другу противоречить. Если такие противоречия будут серьёзными, то отношение может подвергнуться дроблению: на территории РФ к контракту будет применяться право РФ, на территории Канады – канадское гражданское законодательство, а на территории третьих стран – право той страны, с которой более дружественные отношения J

В начале XX в. представители школы «интегрированного правоотношения» (А. Пилле, Ж.-П. Нибуаэ) пытались разрешить данную проблему, разработав систему объективных коллизионных привязок, которые были бы включены в законодательство всех государств и не противоречили бы друг другу. Затея эта, однако, в силу большой разницы в законодательстве различных государств изначально была обречена на провал. В результате законодатели разных стран пришли к необходимости закрепления в национальном законодательстве коллизионной нормы, которая позволяет сторонам относительного правоотношения выбрать применительное право самостоятельно. В РФ данное правило закреплено в ст. 1210 ГК РФ:

Статья 1210 ГК РФ.

1. Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору.

При этом постепенно идея распространения идеи автономии воли начала распространяться не только на договорные, но и на иные, например, деликтные правоотношения. Более того, стороны иного обязательственного правоотношения могут выбрать применимое к такому правоотношению право.

Статья 1221 ГК РФ:

1. К требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется:

1) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда;

2) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший;

3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар.

Выбор потерпевшим права, предусмотренного подпунктом 2 или 3 настоящего пункта, не допускается, если причинитель вреда докажет, что он не предвидел и не должен был предвидеть распространение товара в соответствующей стране.

Статья 1210 ГК РФ:

Если иное не вытекает из закона или существа отношений, положения пунктов 1 - 3 и 5 настоящей статьи соответственно применяются к выбору по соглашению сторон права, подлежащего применению к отношениям, не основанным на договоре, когда такой выбор допускается законом.

И Семейный кодекс в некоторых случаях (заключение брачного договора и соглашение об уплате алиментов – см. ст.161 СК РФ) также позволяет выбрать применимое право, хотя следует отметить, что норма является «мёртвой» - нет ни одного судебного дела по её применению.

В настоящий момент подобные коллизионные привязки, позволяющие сторонам выбрать применимое к их отношениям право, закреплены в праве практически всех признанных государств (я искал пример юрисдикции, где принцип автономии воли отвергается, но такового не нашёл) (Альборноз М. указыввает, что Выбор отрицается в Боливии, Гондурасе, Колумбии, Коста-Рики за рамками арбитража, Саудовская Аравия, Бангладеш полностью). При этом, при черезвычайной важности и распространённости данного института, природа автономии воли в научной среде вызывает дискуссии. Так, Д.Ф. Рамазайцев считает, что институт автономии воли закреплен в международном обычае, А.Батифолль полагает, что автономия воли – это вынужденный шаг со стороны правопорядков с целью исправить очевидные недостатки коллизионных норм. Некоторые учёные вообще приходят к мнению, что автономия воли является лишь проявлением принципа свободы договора в частноправовых отношениях с иностранным элементом (М.М. Богуславский), что, как было отмечено ранее, неверно, поскольку свобода договора намного уже, чем автономия воли. Часть учёных, - например, ранее упоминавшиеся Пилле и Нибуаэ, а также американский учёный Дж. Билл, - вообще отрицают возможность существования данного института, отмечая, что автономия воли является недопустимым посягательством частных лиц на прерогативы законодателя.

Наконец, часть учёных отмечает, что, поскольку автономия воли является чрезвычайно важным институтом МЧП, который распространён достаточно широко, автономия воли является принципом транснационального частного права, точно так же, как автономия воли является принципом транснационального публичного права. Так или иначе, правовая природа данного института является дискуссионной, поэтому пишите, что хотите, лишь бы это было убедительно и понравилось нашей любимой кафедре.

Также необходимо отметить проблему в ситуации, когда стороны выбирают право непризнанного государства. При решении этой проблемы следует помнить, что в МЧП действует принцип запрета дискриминации, и нарушать права лица в связи с тем, что какое-либо государство не является признанным в международных публичных отношениях, недопустимо (Л.Н. Галенская говорила об этом на лекции, будет красиво, если воспроизвести ей ее глубокуя мысль на экзамене).

Помимо национального законодательства различных стран, в современных условиях автономия воли получает все большее закрепление и в международных договорах как двустороннего, так и многостороннего характера. Среди последних следует назвать:

1.      Венскую конвенцию о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.,

2.      Гаагскую конвенцию о праве, применимом к международной купле-продаже материальных движимых вещей; от 15 июня 1955 г. (ст. 2),

3.      Гаагскую конвенцию о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, от 22 декабря 1986 г. (ст. 7),

4.      Римскую конвенцию о праве, применимом к договорным обязательствам, от 19 июня 1980 г. (ч. 1 ст. 3), заключенную странами—членами Европейских сообществ, и др.

5.      Гаагская конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям 1978 г.,

6.      Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам 1994 г.,

7.      Кишиневская конвенция 2002 г. (ст. 44) и т.д.

Для извращенцев, можете поучить теории природы автономии воли, и кто как их воспринимал.

1.           Автономия воли как принцип публичного права.

Как указывает А. В. Асосков, основоположником данной теории следует считать Манчини, который говорил о том, что автономию следует рассматривать как принцип международного публичного права, так как это, по его мнению, вытекало из ст. 38 Статута Международного суда ООН. Позднее его последователи рассматривали коллизионную автономию воли в качестве прямого следствия концепции основополагающих прав и свобод человека и гражданина. Представляется, что данная теория неправильная, так как на сегодняшний день в ряде актов, а именно в Резолюции Института международного права 1991 года данный принцип указан как принцип частного права, более того, такое же положение содержится в Регламенте ЕС Рим 1. Следует также отметить, что по утверждению Асоскова в ряде цивилизованных стран запрещается выбор применимого права, что не может свидетельствовать о нарушении основных прав и свобод человека.

2.           Следующую группу составляют теории, в соответствии с которыми автономия воли рассматривается в качестве своеобразного источника права, а потому соглашение о выборе применимого права для достижения своего юридического эффекта не нуждается в дополнительном санкционировании со стороны национального права того или иного государства. П. Най характеризует данные теории как "автономные" (autonomous) и проводит весьма образную аналогию с космическим аппаратом: "Если воля сторон является действительно автономной, то она может получить сравнение с космическим кораблем, пилотируемым в открытом космосе за пределами досягаемости национальных систем. Те, кто пилотируют корабль, могут решить приземлиться на территории любого государства или остаться дрейфовать в открытом космосе. Другими словами, стороны могут решить, что их контракт вообще не имеет никакого применимого права, либо рассматривать в качестве такового международные принципы частного права.

Дж. Билля, который являлся составителем первого американского Свода конфликтного права: он отмечал, что наделение сторон договора возможностью выбора применимого права "создает законодательный орган из любых двух лиц. С этим выводом соглашается Асосков и указывает, что выбор права в любом случае должен быть санкционирован.

3.           Автономия воли как коллизионная привязка. Один из основоположников данной теории, германский коллизионист В. Хаудек, прямо указывает на то, что при признании допустимости коллизионного выбора содержание воли сторон следует квалифицировать как формулу прикрепления коллизионной нормы, аналогичную таким привязкам, как

гражданство, место жительства или место нахождения вещи. Коллизионная теория автономии воли также традиционно доминирует в отечественном международном частном праве. Так, в ведущей работе по международному частному праву советского периода Л.А. Лунц настаивает на том, что "автономия воли является не источником коллизионного права, а одной из коллизионных норм или одним из коллизионных институтов права, установленных  внутренним  правопорядком  государства  или  его международным соглашением.

4.           (Я надеюсь, что правильно понял теорию Асоскова, поэтому советую вам самим прочитать ее, стр. 51). В общем автономия воли не является коллизионной нормой, это своеобразный материально правовой институт МЧП, который состоит из следующих элементов и действует таким образом. Суд, принимая к делу к рассмотрению, в силу lex fori применяет свое право, и вот эта автономия воли по сути работает как коллизионная привязка, только она не коллизионная привязка, она работает как обычная материальная норма, просто создавая свой метод. Во-первых, вычленяет из-под действия своего закона внешнеторговые отношения и устраняет в этом плане действие императивных норм, затем исключает обязательное применение обычных коллизионных норм. Ну и самое главное оно определяет пределы автономии воли и допустимость сторонами выбора применимого права. В случае, если все это прошло и выбор права признан, то данный выбор обладает особым статусом юридического факта, на основании которого и определяется договорный статут. То есть грубо говоря, это регулирование нормами материального права специфической группы отношений, отношений внешнеэкономических, у которых есть свой метод и прочее. Возможно это можно даже и не писать, а написать только верхние три природы.

Вопрос 2

Пределы автономии воли

Пределы автономии воли при заключении международных контрактов

В данной части пределы автономии воли не сильно отличаются от пределов свободы договора. Как стороны внутреннего частного правоотношения не могут обойти нормы императивного законодательства (ст. 422 ГК РФ), так и стороны международного контракта обязаны соблюдать т.н. нормы непосредственного применения (П.1 ст.1192 ГК РФ).

Однако и здесь есть свои особенности – суд может принять во внимание не только императивные нормы отечественного правопорядка, но и императивные нормы той страны, имеющей тесную связь с рассматриваемым правоотношением (п.2 ст.1192 ГК РФ).

Пределы автономии воли при совершении иных юридических действий, сделками не являющимися

Поскольку в данном случае речь идёт в первую очередь об административных актах (например, заключение брака), то здесь автономия воли ограничивается исключительно возможностью выбрать – вступать или не вступать в соответствующие правоотношения без принуждения со стороны третьих лиц, при этом сама структура правоотношения определяется нормами законодательства. При этом, как известно, далеко не любые подобные действия, совершённые за пределами РФ, будут признаваться имеющими юридическую силу (см. ст.158 СК РФ). Следует отметить, что применительно к данному виду правоотношений принцип автономии воли далеко не во всех правопорядках проводится последовательно. Например, в Японии вплоть до 70-х гг. XX в. требовалось обязательное согласие родственников брачующихся на заключение брака, аналогичная норма была закреплена до 1933 г. в ФГК, в штате Гоа (Индия) требуется обязательное согласие родственников невесты, исповедующей индуизм, на заключение брака. А в Саудовской Аравии вообще не допускается выдача замуж аравийки за иностранца (за крайне редкими исключениями), при том, что мужчины вправе свободно заключать брак с иностранками J

Пределы автономии воли при выборе контрагента для вступления в относительное правоотношение

Контрагент выбирается свободно, если только на сношения с определённой страной в установленном порядке не наложены ограничения. Так, СБ ООН в соответствии со ст. 41 Устава ООН может своим решением принять решение о полном или частичном прерывании экономических отношений с государством, которое нарушило нормы публичного международного права, а само государство, например, РФ, может официально запретить внешнеэкономические сношения с резидентами той или иной страны, руководствуясь нормами ст. XX ГАТТ (1994).

Пределы автономии воли при выборе применимого права

1)     Ст. 1210 ГК РФ говорит о возможности выбора права. В связи с этим, например, В.П. Толстых в своей книге «МЧП. Коллизионное регулирование» говорит о том, что из этого вытекает, что стороны правоотношения могут выбрать право только того государства, которое является признанным. Неясно, однако, насколько правомерной будет отсылка к праву частично признанного (Южная Осетия) или непризнанного (ДНР, ЛНР) государств. Кроме того, не ясно, насколько допустимо, например, сослаться на право государства, которое ныне не существует (римское право) или на религиозные нормы (шариат). Галенская считает, что выбор права несуществующего государства всё же невозможен. Так, если стороны указали, что к контракту применяется право СССР, а он прекратил свое существование, то выбор права не действует, поскольку у СССР было сразу 15 преемников. В подобной ситуации стороны могут вновь осуществить выбор применимого права.

Пример: Относительно религиозных норм есть крайне интересное дело Палаты Лордов, рассмотренное в 1951 году (Petroleum Development (Trucial Coast) Ltd. and the Sheikh of Abu Dhabi (1951)). Стороны концессионного соглашения выбрали в качестве применимого права право Абу-Даби (один из эмиратов в ОАЭ). Однако суд установил, что в Абу-Даби, которое тогда было совершенною пустыней, никакого права, регулирующего концессии нет, а всё правосудие вершит эмир в соответствии с нормами Корана и собственным усмотрением. Суд решил, что в этой отсталой области найти нормы применимого права для современных торговых документов невозможно, и воспользовался правом «цивилизованных наций».

Однако неясной также представляется возможность сторон выбрать в качестве применимого права lex mercatoria или «право цивилизованных народов», что иногда встречается в контрактах (т.н. «квазиправо»). Так, например, во французском деле Tribunale di Padova - Sez. Este. (sez. Este), 11 gennaio 2005, Ostroznik Savo v. La Faraona soc. coop. a.r.l. стороны договорились о подчинении договора «праву и регламенту Международной торговой палаты». Как мировая (Решение Арбитражного суда МТП от 26 октября 1979 г.), так и отечественная (Решение МКАС при ТПП РФ от 5 июня 2002 г.) судебная практика признают подобные оговорки, полагая, что в таком случае к контракту применяются Принципы УНИДРУА, однако отмечая, что в таком случае стороны не выбрали применимое право, а инкорпорировали нормы lex mercatoria в текст контракта, которые стали его частью. Как отмечает А. В. Асосков, инкорпорацию нельзя рассматривать как надлежащий выбор права в связи с тем, что под инкорпорацией понимается лишь включение норм какого-либо права в текст договора. То есть данные правила не могут противоречить не только нормам непосредственного применения, но и обычным императивным нормам. Также это означает, что стороны не осуществили выбор применимого права и он будет определяться на основании коллизионных норм (хоть наша кафедра насколько мне известно не очень любит Асоскова, но инкорпорация всеми так понимается, это точно).

2)     не представляется очевидным, насколько допустимо заключение условных соглашений о выборе применимого права (например, в контракте определено, что он должен разрешаться по праву страны Ответчика или в контракте написано, что применимым правом является право юрисдикции, в суд которой истец обратился с требованием). Долгое время судебная практика настороженно относилась к подобным условным соглашениям, однако после принятия Римской конвенции о праве, применимом к контрактным обязательствам (1980, РФ не участвует) подобные условные соглашения стали признаваться. В отечественной судебной практике подобные соглашения также в основной массе своей признаются, хотя есть и исключения (Определение ВАС РФ от 11.10.2010 № ВАС-11861/10 по делу № А40-16431/10-25-137).

3)     неясно, можно ли дифференцировать применимое право к различным частям контракта (кумулятивный выбор применимого права). Как указывают представители школы коллизионного права, в рамках автономии воли стороны могут выбрать лишь компетентный правопорядок со всеми имеющимися в нём императивными нормами. Однако российский правопорядок прямо допускает кумулятивный выбор применимого права (п.4 ст.1210 ГК РФ), аналогичное условие содержится и в Римской конвенции (ст.3) о праве, применимом к контрактным обязательствам. Однако нужно понимать, что расщепление невозможно сделать в таком виде, как выбрать разное право к правам и обязанностям, потому что они корреспондируют друг к другу. (Талимон)

4)     в российском праве допускается выбрать право любой страны, в том числе и той, которая никакого отношения к контракту не имеет. Часть учёных такой выбор законодателя критикуют, полагая, что стороны частного правоотношения, осложнённого иностранным элементом, могут выбрать применимое право из ограниченного числа правопорядков, имеющих связь с соответствующим материальным правоотношениям. Так, например, если я как российский гражданин заключил контракт с французской фирмой, который предполагает исполнение обязательств из контракта на территории Туниса, то выбор применимого права ограничен тремя юрисдикциями, нельзя выбрать в качестве применимого права, например, право Новой Зеландии, поскольку это приведёт к злоупотреблениям и обходу закона. Однако многие учёные (например, русский учёный из МГУ С.В. Третьяков) против подобной позиции возражают, указывая на то, что договорное правоотношение в принципе невозможно локализовать, оно нематериально. В отечественном праве возможность выбора любого права без его привязки к правоотношению выводится из п. 1 ст. 1210 ГК РФ. Аналогичное правило закреплено и в Римской конвенции о праве, применимом к контрактным обязательствам (ст.2). Однако есть правопорядки, в которых стороны правоотношения могут выбрать право лишь той страны, с которой у отношения есть фактическая связь. Такое требование, например, установлено в законодательстве США, Бразилии и Польши.

5)     принцип автономии воли распространяется только на частные отношения, осложнённые иностранным элементом. Это вытекает из систематического толкования ГК РФ, поскольку правила о выборе применимого права находятся в разделе VI ГК РФ «Международное частное право». При этом автономию воли в чистом виде следует отличать от скрытой автономии воли. В соответствии с международными договорами, заключенными под эгидой СНГ, сделки регулируются по праву места их совершения. В ситуации, когда стороны указывают в договоре одно государство, а в действительности договор заключается в другом, суд применит право государства, указанного в договоре в качестве места заключения.

6)     как указывалось ранее, автономия воли распространяется только на обязательственные отношения, поскольку в отношении абсолютных правоотношений при помощи исключительно коллизионных привязок обычно не составляет труда.

7)     выбор применимого права в ряде случаев ограничивается императивными нормами правопорядка, с которым наиболее тесно связано правоотношение. Так, например, выбор права не может повлечь за собой лишение потребителя защиты, которая предоставляется ему императивными нормами права страны места жительства потребителя (ст. 1212 ГК РФ). Кроме того, автономия воли не может повлечь за собой устранение или уменьшение ответственности, которую перевозчик должен нести за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира, утрату или повреждение груза и багажа, просрочку их доставки (ст. 414 КТМ РФ). Если стороны контракта в качестве применимого права изберут правопорядок, в котором соответствующих норм не будет, при вынесении решений на территории РФ суды будут применять к контракту соответствующие императивные нормы российского законодательства.

8)   выбор применимого права имеет временные ограничения. По общему правилу стороны контракта могут выбрать применимое к нему право в любое время после заключения договора, если только это не ущемляет прав третьих лиц, причём выбор применимого права действует ретроспективно (ст. 1210 ГК РФ). При этом, как указали высшие суды, соглашение о выборе применимого права можно изменять, если это, опять же, не причиняет ущерба правам третьих лиц (Определение от 06.06.2012 г. № ВАС-3227/12). При этом, по всей видимости, право изменить применимое право сохраняется у сторон до момента подачи иска в суд – хотя бы потому, замечает Л.В. Толстых, что заявления сторон должны быть основаны на нормах права (спорная позиция, господин Толстых плохо учил процесс – примечание Димы Мокрушина) (Талимон говорила о том, что выбор права возможен до момента начала разбирательства, то есть до момента назначения слушания).

Вопрос 3

Порядок осуществления автономии воли

1) Осуществление автономии воли в правоотношениях, не связанных с выбором применимого права, происходит практически так же, как и осуществление свободы договора.

2) При осуществлении выбора применимого права существует ряд нюансов, которые необходимо учитывать.

Во-первых, существует большая проблема, связанная с тем, что неясно, как быть, если суд, рассматривающий дело, считает его недействительным. Если недействителен контракт, то недействителен и выбор применимого права, а значит, суд не может вынести решение по делу. С другой стороны, именно соглашением о выборе применимого права руководствовался суд, когда принимал дело к своему рассмотрению. Для разрешения данной коллизии немецкий учёный Нидерер разработал концепцию автономии соглашения о выборе применимого права – в соответствии с ней, соглашение о выборе применимого права является автономным соглашением, которое является действительным даже тогда, когда сам контракт недействителен. В отечественном праве это правило чётко закреплено в ст. 1215 ГК РФ.

Во-вторых, очень остро стоит вопрос о том, как осуществляется выбор права в части определения того, надлежащим ли образом была выражена воля сторон при заключении ими соглашения о выборе применимого права. По нормам какого правопорядка вопрос заключения такого соглашения должен регулироваться? Большинство учёных (например, швейцарец Р. Мозер) считают, что действительность соглашения должна определяться по материальному праву государства того суда, который рассматривает настоящее дело. Т.е., например, если в российский суд поступит иск, вытекающий из международного контракта, то суд проверяет отсутствие пороков воли при выборе применимого права по правилам о недействительности сделок (обман, насилие и проч.). Если суд установит, что подобные пороки имеют место, то он должен посчитать выбор применимого права недействительным и рассмотреть дело, выбрав применимое материальное право в соответствии с коллизионными нормами, установленными в части 3 ГК РФ. Некоторые учёные полагают, что при разрешении такого вопроса следует руководствоваться нормами о пороках воли, которые есть в той юрисдикции, в которой подобное соглашение было заключено. Однако подобный подход также вызывает определённые сложности – были случаи заключения подобных соглашений телеграфным способом, посредством обмена документами и проч. В подобной ситуации крайне сложно понять, право какой страны подлежит применению. Данный вопрос разрешается в ст. 1209 ГК РФ, которая устанавливает, что по общему правилу такие вопросы регулируются по нормам того права, которое распространяется на сделку в целом.

В-третьих, к самим соглашением о выборе применимого права выдвигается ряд требований. Такое соглашение должно быть явно выражено, определённо вытекать из условий договора или совокупности обстоятельств дела (п.2 ст. 1210 ). В определении ВАС РФ от 26.01.2012 г. (№ ВАС-16010/11) закреплено, что прямым выражением воли сторон о выборе применимого права является указание в договоре на применение нормативных актов или законодательства государства. При этом выбор российского права не исключает применения к договорным отношениям норм Венской конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., которая является частью российской правовой системы. Интересно, однако, что если стороны выберут в качестве применимого права только российское законодательство, то нормы международных договоров, в которых участвует РФ, применяться не будут (Решение МКАС ТПП РФ от 22.122008 № 83/2008). Вот в данном случае я рискну не согласиться с МКАС и Димой, потому что четко убеждена, что если в контракте в качестве применимиго права указывается право РФ, то имеются в виду все материальные нормы (в том числе и нормы международных договоров, потому что они являются частью права, итс обвиус!), но не коллизионные нормы. Поэтому, например, если выбираем в договоре купли-продажи в качестве применимого права российское, то даже если контрагент из того государства, которое не присоединилось к Конвенции 1980 г., нормы применяться будут, потому что она является частью российского права. Тут на вкус и цвет, конечно, но МКАС не очень убедителен. Вот выдержка из решения: (Странный пассаж, Дима и МКАС просто прямо разграничивают систему права и законодательства. Система законодательства, это набор сугубо государственных НПА, изданных в надлежащем порядке. Что же касается права, то оно также включает в себя и международные договоры, как один из регуляторов отношений в силу конституции. Такой же позиции если что придерживается Талимон.)

Согласно п. 9.2 Контракта могущие возникнуть по нему или в связи с ним “...споры и разногласия подлежат рассмотрению... в соответствии с законодательством Российской Федерации“.

Как усматривается из п. 9.2 Контракта, стороны в качестве применимого права определили не правовую систему в целом, а “законодательство“ Российской Федерации, то есть только ту часть российской правовой системы, которая включает в себя нормативные акты, регулирующие гражданско-правовые отношения внутри страны, и не охватывает международные договоры Российской Федерации. Из текста Контракта на английском языке, расположенного параллельно русскому тексту, также следует, что споры и разногласия сторон должны разрешаться “...в соответствии с законодательством Российской Федерации“ (“...in accordance with the Legislation of the Russian Federation“).

В заседании МКАС представители Истца по вопросу о применимом праве пояснили, что, употребляя в Контракте термин “законодательство“, а не “право“ Российской Федерации, стороны имели в виду законодательство в широком смысле, то есть правовую систему в целом, включая действующие для России международные договоры; стороны не преследовали цель исключить применение к их отношениям Венской конвенции, которая в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации является составной частью ее правовой системы; и в силу п. 1 а) ст. 1 Венской конвенции она подлежит применению к отношениям сторон по Контракту.

Однако представитель Ответчика в заседании МКАС поддержал доводы, содержащиеся в отзыве на иск, о том, что Венская конвенция не должна применяться к отношениям сторон, поскольку стороны подчинили свои отношения по Контракту нормам российского законодательства.

С учетом текста Контракта и объяснений Ответчика, свидетельствующих в пользу исключения применения Венской конвенции, МКАС считает, что стороны своим соглашением исключили применение к их отношениям Венской конвенции в соответствии с ее статьей 6, и признал, что к отношениям сторон по Контракту подлежат применению нормы законодательства Российской Федерации.

Как по мне, МКАС дурак. Но тут сами решайте, какая позиция убедительна. Двигаемся дальше:

Наконец, соглашение о применимом праве может вытекать в т.ч. из конклюдетных действий сторон, материалов их предварительной переписки и проч. (Решение МКАС ТПП РФ от 10.10.2007 № 12/2007). При этом даже если волю сторон на выбор применимого права установить точно нельзя, то, если Истец ссылается на выбор определённого права, приводя определённые доводы, а Ответчик не возражает, то суд должен применять нормы того правопорядка, на который ссылаются стороны. Талимончик говорит о том, что если мы просто в контракте сослались на какую-то норму в контракте, то

В-четвертых, само соглашение о выборе применимого права, с учётом систематического толкования ст. 1210 – 1215.1 ГК РФ распространяется на

1)     толкование договора,

2)     права и обязанности сторон договора,

3)     исполнение договора,

4)     последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора,

5)     прекращение договора,

6)     последствия недействительности договора,

7)     возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц.

При выборе применимого права невозможно выбрать правила о право- и дееспособности, о представительстве, о форме договора, абсолютных правах.