Новая технология
Темно-бордовый рюкзак аккуратно опустился на письменный стол и зашуршал молнией, выпуская на свободу ноутбук, спрятанный в плотный чехол.
– Тебе письмо, – вместо приветствия сказал Роман, с задумчивостью наблюдая, как его коллега настраивает свое рабочее место.
– Письмо? – поднял брови Глеб.
Роман протянул Глебу пухлый конверт.
– Ух, ты! – присвистнул Глеб. – Вот это я понимаю, начало рабочего дня. Последний раз держал в руках почту на бумажном носителе классе в седьмом, наверное. Да и то это оказался счет за коммуналку.
– Согласен, интригует. – кивнул Роман. – Расскажешь, кто такая Самарская Анна Васильевна?
– Понятия не имею, но звучит романтично, – отшутился Глеб и, спустив рюкзак под стол, положил конверт перед собой, силясь вспомнить, откуда он мог знать отправителя, но так и не вспомнил. Хотя фамилия Самарская и казалась ему смутно знакомой.
Глеб Скорняков и Роман Конышев больше десяти лет работали в «Петербургском вестнике» – новостном онлайн канале – и бОльшую часть из этих лет делили один кабинет на двоих, что обоих вполне устраивало. Роман вел политический блок новостей, Глеб же занимался в основном сводками чрезвычайных происшествий.
– Самарская… Самарская… – повторял Глеб, не оставляя попыток выудить из закоулков памяти ускользающее имя и вскрывая конверт. – Да у нас тут лонгрид. – изумился он, доставая исписанную с обоих сторон стопку листов бумаги из конверта. – С ума сойти… Все от руки написано… тут листов десять.
Роман провел большим и указательным пальцем по седеющим усам, будто стараясь их разгладить, и, описав круг, сомкнул пальцы под нижней губой. Было очевидно, что он крайне заинтересован и весьма не прочь тоже ознакомиться с рукописным текстом гражданки Самарской.
– Так-с, с этим мы, пожалуй, повременим. – Глеб отложил письмо. – У меня статья про обрушение стройплощадки в Екате горит.
– Какое кощунство, – разочарованно закатил глаза Роман, а затем добавил. – Если уж ты так занят, я бы мог…
– О, нет-нет, старый лис, – ухмыльнулся Глеб. – Это мое письмо, даже не думай!
– Ну, попробовать стоило, – пожал плечами Роман с нарочито безразличным видом.
Перебросившись еще парой фраз, журналисты принялись за работу.
Железная арка, стоящая в кабинете, издала громкий писк, а в следующее мгновение возникшее внутри нее силовое поле заиграло блеклыми цветами, вызвав у Глеба ассоциацию с разводами бензина на асфальте. Арка была примерно два метра в высоту, белая, к одной из ее опор был прикреплен дисплей с тремя кнопками: зеленой, черной и желтой.
– У нас гости, – не отрываясь от экрана компьютера буркнул Роман. – Этот писк, которые они издают, напоминает мне сигнал микроволновки: ваша курочка-гриль готова. Почему вообще Семенов решил, что у нас в кабинете самое подходящее место для «флэша»?
– Потому что ты сам твердил Семенову на каждой оперативке, что он тебе больше всех нужен, чтобы раньше всех оказаться на месте, если что-то происходит. Ты же у нас заслуженный сотрудник, как Семенов мог тебе отказать, – улыбнулся Глеб.
– Ну-ну… – поджал губы Глеб, так и не простивший шефа за его иронию: теперь все, кто работал с ними на этаже, пользовались стоящим у него в кабинете флэшем.
Постепенно из размытых очертаний в арке образовалась фигура, и всего через несколько секунд в кабинете появилась молоденькая секретарша их шефа.
– Привет, коллеги, – смущенно улыбнулась она, стараясь не смотреть на Глеба, который и давно догадывался, что она к нему неравнодушна. – И как люди раньше жили без флэшей? На улице такой ливень… А тут – хоп! – и сразу на работе. Проснулся, оделся, и уже здесь.
Насколько Глеб помнил девушка жила где-то около Электростали, офис же «Петербургского вестника» располагался в Кингисеппе. Далековато, конечно, но с флэшем не более пяти минут.
Бросив быстрый взгляд на Глеба и затем странно хихикнув, секретарша Семенова покинула кабинет, стуча каблучками.
Роман проводил ее недовольным вздохом. Попросить Семенова убрать флэша из их кабинета для него означало признать, что тот ему не так уж сильно и нужен, как он расписывал в десятках служебок. С другой же стороны, терпеть у себя в кабинете всех этих людей ему тоже было неприятно, они его раздражали. Глеб с интересом ждал развязки, кто выиграет в этом противостоянии: изобретательный Семенов или хитрожопый Роман.
Наконец статья об обрушении стройплощадки была закончена, а местные чиновники обвинены во всех смертных грехах, и Глеб перешел к чтению письма от Самарской Анны Васильевны.
«Здравствуйте, Глеб Валентинович!
Обращаюсь к вам как к своей последней надежде на справедливость. Я давно читаю ваши статьи и уверена, что только вам под силу повлиять на весь тот кошмар, который происходит и тщательно всеми скрывается. Только вы сможете вернуть честь и достоинство моему мужу и доброе имя моей семье в глазах нашего общества.
Возможно, то, о чем пойдет речь, покажется вам фантастичным, но я, клянусь, что в этом письме нет ни капли лжи.
Мой муж всегда был порядочным человеком, трудился инспектором в пожарной службе, среди коллег состоял на хорошем счету, пользовался уважением. Я содержала цветочный магазин, и мы жили счастливо.
До тех самых пор, пока нашу жизнь не разрушила эта дьявольская машина. Флэш. Когда старшая дочь подарила мужу на юбилей это чудо техники, мы очень обрадовались. Тогда мне казалось, что это потрясающая технология. Теперь мы могли навещать внуков в любое время, да и оказаться в любой точке планеты всего за несколько минут. Толя так мечтал побывать на Камчатке, в лесах Сибири, но его мечтам не суждено было сбыться.
Первое время все шло хорошо, мы навещали наших дочерей по вечерам и даже один раз переместились в Сочи, гуляли по побережью… Ах, если бы я знала, что тот чудный вечер станет последним, когда я вижу своего мужа в последний раз. Своего НАСТОЯЩЕГО мужа.
После перемещения из Сочи Толя стал вести себя странно. Оказавшись дома, он сразу заперся в ванной и долго не выходил оттуда. Я пыталась с ним поговорить, но он лишь прогонял меня. Никогда раньше я не слышала от своего мужа таких обидных и злых слов в свой адрес. Наконец чувство гордости одержало победу над сердцем, и я в слезах ушла спать. Сейчас мне трудно вспомнить, сколько времени муж провел взаперти. Но, кажется, когда прозвенел мой будильник, он только-только покинул ванну.
Всю следующую неделю в характере Толи происходили серьезные изменения. Я буквально не узнавала человека, с которым провела бок о бок тридцать два года своей жизни! Он стал скрытным и замкнутым, избегал разговоров со мной, ночи напролет проводил за компьютером в поисках информации – самой разной, как показала мне история браузера.
Затем Толя стал расспрашивать меня о наших детях, внуках, о его работе. Это напугало меня, я решила, что муж болен и даже смогла уговорить его, заручившись поддержкой дочерей, пойти к врачу. Но ничего похожего на Альцгеймер или других подобного рода расстройств у Толи не обнаружили.
Вскоре Толя пришел в себя, он снова начал относиться ко мне как прежде, вернулся на работу, с радостью навещал внуков. И все вроде бы вернулось на круги своя, вот только его взгляд… Я не знаю, как это описать – он стал другим, жестоким, холодным как сталь. Я чувствовала, что что-то не так, но тогда еще не могла ничего понять.
Прошло полгода с нашего визита в Сочи, и я стала замечать, что ночами Толя стал пропадать. Частенько я оказывалась одна в постели посреди ночи, Толи дома не было, и входная дверь была закрыта на щеколду. Становилось очевидным, что он покидал дом с помощью флэша.
Я стала следить за мужем и выяснила, что каждый месяц он по два-три раза пользуется флэшем и возвращается только через четыре часа. В одно утро я попыталась аккуратно его расспросить, о его внезапных исчезновениях, но так и не получила честного ответа. Он заверял меня, что иногда его мучает бессонница, что иногда он отлучается прогуляться вдоль берега моря и его это успокаивает. Он лгал. Я знала это, потому что, когда он возвращался, от его одежды всегда пахло бензином.
Юбилей Толи был в 2032 году, и эта модель флэша была одной из первых, а потому история о перемещениях тогда еще не сохранялась на устройстве, иначе бы, конечно, мне давно стало все известно.
С момента, когда Толя перестал быть самим собой, умело маскируясь под моего мужа, я с головой погрузилась в исследования о новой технологии перемещений через флэша, пытаясь разобраться в принципах его работы. Чтобы окончательно закрепить верное понимание о принципах работы флэша, я даже встретилась с его разработчиком Агаповым В.Г. К его чести, должна отметить, что он, действительно, отнесся к моей проблеме серьезно и даже продемонстрировал компьютерную 3Д-модель внутренней работы устройства, детально и понятно объяснил, как происходит расщепление на молекулы с отделением электронов и выстраивание перекрестных цепочек перемещения.
Будучи человеком верующим и религиозным, для собственного успокоения, я спросила у Агапова В.Г.: что происходит с душой человека во время перемещения и может ли она «потеряться» при перемещении. На что он лишь отшутился и уверил, что, если бы душа правда существовала и имела хоть сколько-нибудь материальную форму или любой признак, они бы точно увидели ее на 3Д-модели или при испытаниях. Я не стала с ним спорить, хотя его утверждения и показались в тот момент мне спорными.
Со встречи с Агаповым мои мысли никак не покидал вопрос о перемещении души. Мог ли Толя лишиться души при перемещении в Сочи в тот роковой день? Ведь только так можно объяснить то, что с ним сейчас произошло. И пусть тело умело маскировалось, пустота в глазах его выдавала.
Однажды во время генеральной уборки, я обнаружила под нашей кроватью целую кучу мусора. Во всяком случае, так мне показалось на первый взгляд. При ближайшем рассмотрении, я поняла, что «мусор» поделен на несколько аккуратных кучек. В одной были мотки ниток, монетки, косточки мелкой дичи, фантики от конфет; в другой – спички, зажигалки, баллончики с бензином; в третьей – чашка с водой, где кверху пузом плавал дохлый малек, бутылки, какие-то пузырьки и даже медуза, закрытая в банке! Дальше разбираться я не стала. Выгребла весь этот хлам к чертовой матери и выбросила.
Толя настиг меня в огороде. Он набросился на меня, когда я пересаживала астры, и опрокинул на землю. Что было дальше, мне до сих пор страшно вспоминать: он вскочил на меня сверху и принялся душить, а затем укусил за плечо! Так глубоко, что даже откусил кусок плоти! Ничем другим, кроме Божьего провидения, я не могу объяснить то, что мне под руку внезапно попался камень, которым я ударила мужа по голове.
Он отпрыгнул и оскалился, продолжая жевать кровавыми зубами… Жевать мою плоть! Мне стало дурно, мой несчастный разум не смог этого принять, и я потеряла сознание.
Очнулась я только к вечеру, когда стало холодать. Муж же встретил меня дома, как ни в чем не бывало смотрел новости в гостиной, и, если бы не рана от укуса, я бы, наверное, не поверила, что все это произошло взаправду.
С тех пор я стала бояться его, оставалась ночевать в бывшей комнате дочерей. И когда через несколько дней я вновь осмелилась войти в нашу с Толей спальню, то вновь обнаружила под кроватью весь этот жуткий набор мусора, который он, по всей вероятности, достал в тот день из мусорного бака. Даже дохлая рыба, и та была на своем прежнем месте.
Дальше стало еще хуже. Каждое утро на нашем крыльце я находила трупики мелких животных – мышь, хомяк, рыба, один раз даже кошка! Это выглядело так, словно кто-то приносил их и аккуратно клал на коврик у двери.
Поначалу я просто выбрасывала эту гадость, но в одно утро Толя пришел раньше и по-звериному зашипел на меня. От неожиданности и страха я впала в ступор, а он взял дохлую черепаху и унес к себе в спальню.
После этого случая, он стал сам забирать с крыльца всех этих мертвых животных и складировать в нашей бывшей спальне. Конечно, я не могла не проследить, откуда эта дрянь берется на нашем крыльце, и видела, как разные люди приходили к нашему дому ночью и оставляли эти подарки.
Я не знала, как мне правильно поступить. Мне было страшно, я была перепугана до полусмерти. Между тем запах из спальни становился все отвратительнее, заходить туда я боялась, хотя и без этого вполне представляла, что там происходит.
Неизвестные люди все продолжали таскать в наш дом свою падаль. Теперь каждое утро на нашем крыльце уже лежала не одинокая бедолажная мышь, а находилась курица, коза или даже клетка с живыми гусями! Я не буду рассказывать о судьбе этих обреченных животных, скажу только, что муж ни разу не просил меня их приготовить.
Последней каплей на чаше весов моего терпения стало утро, когда я услышала детский плач. Я ринулась на крыльцо, как ошпаренная кошка, и там уже стоял Толя, поднявший принесенного младенца на руки и плотоядно скалясь.
В то утро мое чувство страха победил материнский инстинкт, иначе я не знаю, как объяснить свою смелость по-другому. Я вырвала младенца из рук Толи и босая побежала вон со двора. Отчаянный крик разочарования моего мужа заполнил мой разум. Не помня себя от страха, я бежала с ребенком на руках пока на моем пути не встретился полицейский патруль, который и остановил меня.
В тот день мой муж пропал, и я не видела его лица до тех ужасных заголовков в новостях.
Я не знаю, чей это был ребенок, не знаю, кто принес его в жертву чудовищу, завладевшему моим мужем, не знаю, ЧТО происходило все это время. Но одно я знаю точно: во всем виновата эта дьявольская технология перемещения.
Я искренне и отчаянно прошу вас, Глеб Валентинович, разобраться, на что способна эта адская установка, докопаться до правды, как вы это хорошо умеете. Я уверена, что не только моя семья пострадала от флэша, наверняка, есть и другие случаи. У меня, к сожалению, этого сделать не получилось…
С огромным уважением и надеждой, Самарская А.В.»
Глеб отложил исписанные страницы в сторону и поджал губы, медленно выдохнув ртом воздух. Это не укрылось от глаз, сидевшего напротив коллеги, и он спросил:
Не дожидаясь ответа, Роман подошел к столу Глеба и взял в руки письмо.
Глеб кивнул. Роман быстро пробежался глазами по тексту.
– А это случаем не вдова того самого психа Самарского из Севастополя? – нахмурился он.
– Похоже… – протянул Глеб, который только после этих слов понял, откуда ему была знакома эта фамилия.
– Думаешь, то, о чем она пишет – возможно? – сомневался Глеб, по-новому смотря на стоявший в кабинете флэш.
– Да черт его знает, – пожал плечами Роман. – После того, как Австралия за одну ночь целиком ушла под воду в две тысячи двадцать восьмом, я думаю, что в этом мире все возможно.
– Допустим. Тогда почему она пишет мне только сейчас? Почему не по электронке? С момента ареста и убийства Самарского прошло уже три года.
– Может с силами собиралась, а может с ума сошла. – ответил Роман. – Сам понимаешь, не каждый здоровый человек выдержит новости о том, что его муж главарь секты, где совершаются человеческие жертвоприношения.
– Аргумент. – согласился Глеб.
Глеб ввел в поисковике фразу: «Самарский Анатолий секта жертвоприношения».
Поисковик выдал десятки страниц с громкими заголовками, Глеб кликнул на первую же статью. В общих чертах он помнил громкое дело Самарского, но хотел освежить память.
«Ужасная трагедия, произошедшая в Подольском районе этим утром, унесла жизни двенадцати человек.
Последователи неизвестного культа совершили акт жертвоприношения в поселке Александровка. По словам местных жителей, вечером второго сентября в поселок прибыли неизвестные на черном микроавтобусе. Выглядели прибывшие весьма необычно, чем сразу привлекли к себе внимание: люди были одеты в одинаковые льняные платья, источавшие сильный резкий запах. Приехавшие молча прошли к зданию местной администрации и на глазах у случайных прохожих совершили акт самосожжения. От полученных ожогов семь человек скончались на месте, остальные по дороге в больницу».
«Одному из последователей секты удалось выжить после неудачной попытки утопления. После допроса выжившего участника секты, полицейские выяснили, что череда необъяснимых самоубийств, потрясшая за последний год всю страну и унесшая жизни больше восьмидесяти человек, связана с некой сектой, которую предположительно возглавляет гражданин России Самарский А.
По словам допрашиваемого, Самарский А. обладает некой высшей силой и проповедует учение об элементалях – духах стихий. В обмен на добровольное лишение жизни, Самарский А. обещал ему вылечить его мать от рака головного мозга».
Глеб просмотрел еще несколько статей про секту Самарского. О самой секте информации было не много, ее адепты умели хранить свои тайны – мертвые не сильно сговорчивы. Самого же Самарского А. допросить не удалось, он был убит при задержании.
На первый взгляд вся эта история о секте, добропорядочном муже и технологии перемещения выглядела фантастично, но журналистское чутье подсказывало Глебу, что не все так просто. Возможно ли, что в одном случае на миллион технология способна вызвать изменения в коре головного мозга? Может ли это быть ошибкой разработчиков или неисправность оборудования? Если да, то статья на эту тему будет резонансной.
Взвесив все за и против, Глеб в конечном итоге решил попробовать навести справки о флэше, и так как статья об обрушении на стройке была закончена, а остаток дня более-менее свободен, он решил встретиться с создателем самой технологии – Агаповым.
К его удивлению, контакты Агапова так просто найти не удалось. В компании-разработчике флэша он больше не работал, соцсетей не вел. Благо у Глеба за годы работы журналистом накопилось не мало полезных связей, по которым ему удалось установить, что в настоящий момент Агапов находится в частном санатории для душевнобольных. Больших усилий Глебу стоило добиться с ним встречи, сыграло на руку то, что директор этой негласной психиатрички оказался его поклонником.
Виктор Агапов выглядел плохо. Блуждающий взгляд, не способный долго удержаться на каком-либо одном предмете, глубокие морщины на еще не старом лице, небрежный внешний вид – все это свидетельствовало о том, что место, где он находился, выбрано правильно.
Ни раз Глебу по долгу службы приходилось беседовать с душевнобольными и в большинстве случаев это не приносило желаемого результата.
– Я знаю, о чем вы думаете. – блуждающий взгляд пронзительных голубых глаз зацепился за лицо Глеба.
– Вот как? – поднял брови Глеб. – И о чем же?
– Насколько я безумен и получится ли у вас построить со мной конструктивный диалог. – заключил Агапов.
Глеб ухмыльнулся. Кажется, есть шанс, что беседа выйдет как минимум стройной.
– Отчасти вы правы. – согласился он.
– Мне сказали, вы хотите расспросить меня о флэше. Это так?
– Так, – согласился Глеб. Он размышлял над тем, как отнесется Агапов к письму Самарской и стоит ли ему его показывать.
– Что конкретно вас интересует?
– Я бы хотел знать, возможен ли исход событий, при котором перемещение может вызвать изменения в коре головного мозга. – Глеб выжидательно смотрел в лицо Агапову, не упуская ни одного его мимического движения.
В ответ Агапов опрокинул голову назад и громко рассмеялся.
– Изменения, – давился он смехом, а затем резко прекратил. – Да будет вам известно, что флэш переносит все молекулы тела в точном порядке и собирает их потом именно в том же, как и электроны. Ошибка исключена. Все дело в них.
– Да, в них. В элементалях. – поморщился Агапов. – И прекратите делать из меня идиота. Если я нахожусь здесь, это еще не значит, что мои мозги совсем ни на что не годятся. Вы ведь хотите расспросить меня про Самарского, не так ли? Так спрашивайте.
Глеб был весьма удивлен проницательностью Агапова, и, недолго поколебавшись, все-таки достал письмо жены Самарского из кармана.
Агапов внимательно изучил письмо. Пока он читал его, выражение на лице ученого все больше принимало грустный вид.
– Я помню эту женщину, – после долгой паузы наконец произнес Агапов. – Она приходила ко мне незадолго до всех этих печальных событий. Признаться, тогда я не отнесся к ее словам серьезно. – продолжал он. – По природе своей я атеист, сколько себя помню, меня всегда удивляла слепая вера в существование высшего существа. Да и сейчас я толком не могу сказать, что до конца поверил… А тут эта женщина. Помню, мне даже было смешно, когда она спросила о душе.
Агапов замолчал и уставился куда-то на стену, погруженный в свои мысли. Несколько минут Глеб ждал, что он продолжит говорить, но тот молчал.
– А сейчас? Вам ее слова больше не кажутся смешными? – первым нарушил молчание Глеб.
– Сейчас нет. – Агапов вернулся в реальность словно по щелчку пальцев. – После всех этих ужасных новостей, я много думал о технологии перемещения. Также как и вам, мне в голову пришла мысль о возможности изменений в мозге Самарского, мысль о технической ошибке передачи. Именно с того момента и начался мой путь в это место.
– Вы испытывали чувство вины? – предположил Глеб.
– Отнюдь. Вся эта история, наоборот, вызвала у меня обиду. Сильнейшую обиду, какую только может испытать ученый, когда его детище незаслуженно обвиняют в преступлении. Детище, которое призвано во благо людям.
– Так что вы можете сказать об этой теории? Она оказалась верна?
– Увы. – вздохнул Агапов. – На практике все оказалось гораздо хуже. После случая с Самариным мы с командой возобновили испытания. Десятки раз подряд мы перемещались сами, перемещали подопытную группу – и ничего. Казалось бы, уже можно вздохнуть с облегчением, но…
– Но? – переспросил Глеб, не желая снова пережидать долгие паузы Агапова.
– Мой ассистент. Леша. – ответил ученый. – Я стал замечать за ним некоторые странности.
– Например, он стал везде носить с собой горшочек с землей, один раз я даже застал, как он разводит ее водой и наносит на лицо наподобие крема. Леша стал путаться в показаниях приборов, и, казалось, вообще растерял все свои знания. Тогда я снова вспомнил жену Самарского, она говорила о чем-то подобном. И была права про глаза. Взгляд у Леши стал совсем другим. – Агапов выпил воды из принесенной с собой бутылочки. – Ни МРТ, ни другие исследования не показали никаких изменений в теле Леши. Но тем не менее вся наша группа могла их наблюдать. Как ни странно, вскоре все нормализовалось, Леша вроде бы стал прежним, к нему вернулись все его навыки. И все же моя дотошность не давала мне покоя. Я чувствовал, что что-то с ним все равно не так.
– Дальше Леша пропал. По словам его жены, «ушел в лес к своим», оставив с ней двоих маленьких детей.
– Мое руководство задалось тем же вопросом. Лешу насильно отловили и вернули в лабораторию. Вот только это уже был совсем не он. Леша мычал, вел себя агрессивно и ни с кем ни шел на контакт. То, что его забрали из леса, вызывало в нем достаточно сильное недовольство и протест. В один вечер, дождавшись, пока все мои коллеги уйдут, я зашел в камеру к Леше. Я пообещал, что отпущу его на все четыре стороны, если он расскажет мне, что с ним происходит. И он рассказал. Точнее то, что сидело в нем. Что вы знаете об элементалях?
– В целом не много. – честно ответил Глеб. – Перед визитом к вам я прочел выдержки из трудов Парацельса о существовании мелких духов повсеместно вокруг нас. Своего рода божеств. Еще мне встретилось несколько статей по оккультизму и эзотерике.
– Что ж, тогда мне будет проще вам объяснить. В ту ночь Леша рассказал мне все об элементалях. Что они, действительно, существуют. Что буквально все наше пространство кишит ими. Что умывая лицо каждое утро, мы просим одобрения у духов воды, сжигая листву весной – просим благословения у духов огня и земли на хороший урожай. Леша не назвал конкретно, но, как я понял, себя он теперь причислял к духам леса. Ему жизненно необходимо было вернуться «к своим», хотя это тело ему и нравилось, остальные люди его раздражали. Все еще не теряя свой скептицизм, я попытался подловить Лешу и спросил, как он может иметь все эти знания о науке в нашем мире? Ведь духи леса далеки от этого.
– Он сказал, что элементали вездесущи, что они быстро обучаются, что они везде, просто мы их не видим. В компьютере, в электрическом токе, в воздухе, на земле и под ней, в каждом дереве и каждой травинке – везде есть элементали. Это сложно объяснить.
– Но какое отношение флэш имеет к элементалям? – пазл в голове Глеба никак не хотел складываться.
– Ответить на этот вопрос очень сложно. Если говорить простыми словами, то на одном из участков перемещения возможно замещение одной частицы. Элементаль как бы вышибает ее и занимает ее место. Эта частица не осязаема и не видна ни на одном из измерительных приборов. Если бы я был человеком верующим, то смел бы предположить, что это есть нечто иное как душа человека. – здесь Агапов сделал паузу. – Элементали питаются энергией, иногда эмоциями. И если некоторые из них испытывают потребность в нейтральных или положительных в нашем понимании энергий, то есть и враждебные нам.
– Вы хотите сказать, что с Самариным произошло именно это? Место его души заняла враждебная нам элементаль?
– Именно так. – подтвердил Агапов. – Некоторые особенно сильные духи способны помогать людям, многие несут разрушительную энергию, а есть и те, что жаждут человеческих жертв. Как правило, последние особенно сильны.
– Где сейчас ваш ассистент? С ним можно поговорить?
– Боюсь, вам будет весьма сложно его разыскать. Я выполнил свое обещание и отпустил его. Когда я обнаружил уязвимость своей технологии, то немедленно потребовал у руководства отозвать все устройства. Разумеется, мне отказали. На этом я не успокоился, стал искать доказательства и обнаружил еще с десяток таких случаев, как с Лешей и Самарским. Но было слишком поздно.
Агапов перегнулся через стол и приблизил свое лицо вплотную к лицу Глеба, так что тот мог чувствовать кислое дыхание из его рта.
– Элементали уже прознали про технологию. Они добрались до самого высшего моего руководства, а теперь уже и не только. Раньше они были зависимы от нас, от крох наших мелких жертв, теперь же они стали им не нужны! Элементали повсюду! – кричал Агапов прямо в лицо Глебу. – Они везде! Они среди нас! Мы сами впустили их в свой мир! И мы заплатим! Заплатим за это! Они везде! Мы сами вырыли свои могилу! Мы обречены!
На крики Агапова пришли два мужчины в белых халатах. Убедившись чрезмерном возбуждении пациента санатория, они вежливо попросили Глеба покинуть кабинет, набирая в шприц содержимое из заранее приготовленной ампулы.
У Глеба голова шла кругом, настолько все сказанное Агаповым невероятно звучало. Подойдя к флэшу в главном холле санатория, Глеб немного помедлил. Но затем плюнул и нажал зеленую кнопку на дисплее. Выбрав на карте точку назначения, куда ему необходимо было переместиться, он шагнул в арку.
– Ну как успехи? – спросил Роман, когда Глеб появился в кабинете.
– С чокнутым профессором, – хохотнул Роман, вспомнив одноименный фильм.
– А…да… нормально. – растерянно ответил Глеб.
– Позже непременно. – кивнул Глеб и посмотрел на Романа так, что тому стало не по себе.
Роман хотел спросить еще что-то, но осекся. Что-то в лице Глеба изменилось, вот только что именно его насторожило, он пока не мог понять.
Глеб снова шагнул в арку и исчез, вернувшись через пару минут с большой канистрой бензина.
– Это еще что ты притащил? – опешил Роман.
Глебу некогда было объяснять коллеге свои мотивы. Он подошел к двери кабинета и закрыл ее на ключ. Его нутро пульсировало от возбуждения. Дух огня хотел немедленно получить свою жертву.