Дмитрий Ликин и Олег Шапиро на Creative Mornings (I)
Шапиро Мы должны сказать “Доброе утро”, мы восхищены героизмом присутствующих и своим тоже.
Мы хотим поговорить о двух вещах - о современной профессии архитектора и современной профессии в урбанизме, в так ставшем чрезвычайно модном занятии в формировании общественного места. Ну, и прежде всего мы хотим сказать, как люди, связанные в том числе с образованием, что на сегодняшний день профессия архитектора сильно меняет свой характер, не прямо сейчас, а довольно давно.
Понятно, что модернистская парадигма слегка увяла, и, собственно говоря, архитектор на сегодняшний день не создает жизнь, он занимается не жизнестроительными концепциями, а создает условия для жизни. В этом смысле, многое в этой деятельности изменилось. Из такой романтической и арт-деятельности архитектор все больше становится аналитиком, исследователем.
В этом смысле, он становится созидателем, созидателем такой довольно сложной среды, которая дает возможность городу развиваться и быть востребованным людьми.
— Ты что хочешь добавить?
Ликин Ну, только свое обычное стенание по поводу того, что время меняется и если раньше главным драйвером преобразований креативной личности была авторская воля, то сейчас все чаще место авторской воли занимают объективные обстоятельства.
Я в свое время на лекциях по дизайну ,которых я проводил довольно много, говорил ,что есть колоссальная разница между художником и арт-директором. Художник всегда адекватен своему высказыванию, то есть, по большому счету, это то, что В. Гафт описывал известной эпиграммой: «всегда играет одинаково артистка Лия Ахеджакова». То есть плохо, хорошо – другой вопрос, но всегда одинаково, всегда с одним высоким стандартом качества.
Арт-директор – это немножко другая профессия, это также человек очень креативный, его задача абсолютно в другом. Его задача не в том, чтобы быть все время адекватным самому себе, его задача в том, чтобы понять условия, в которых он действует, и выполнить упражнение не ниже, чем на 4 с плюсом.
Шапиро.Следующий наш слайд – это то, о чем мы хотим прежде всего заявить ,что современная профессия архитектурная, хотелось бы, чтобы представитель этой профессии был универсальным. Универсальным во всех проявлениях, то есть и в масштабе деятельности — от мастер-плана или генплана до предмета и в функции, скажем, этот архитектор может делать генплан.
Может делать промышленное производство, может делать интерьер, может делать все. Что угодно и должен делать. У этого дела есть два последствия, или, наоборот, причины. Скажем, если мы всерьез занимаемся общественным пространством, спроектировали Крымскую набережную, то мы не можем предполагать, что жизнь там заведется, а люди появятся, если нет всех уровней пространства, уровней проектирования. От самого плана до светильника и скамейки.
То есть, можно, конечно, это перепоручить, но тогда ничего не получается, тогда, собственно говоря, нет единой воли. Только единая воля на всех уровнях может создать обитаемое пространство.
Это с одной стороны. С другой стороны, скажем, вот до сих пор часто русское образование устроено таким функциональным методом. У нас, в МАРХИ опять возобновилась из небытия кафедра ПРОМа (архитектуры промышленных зданий), например, и так далее.
Мы у них спросили как-то, чему кафедра ПРОМа должна научить архитектора. Выяснилось, что технологиям. По нашему взаимному опыту мы понимаем, что обучение технологиям давно отстало от технологий и любое новое обучение технологии всегда будет отставать от технологии. Это всегда новый взгляд. Тем более, что театр – это тоже технология.
Что еще? Кинотеатр – технология, набережная – технология и так далее. Нам кажется, что это бессмысленная, абсолютно устаревшая история про специализированное образование. И в этом смысле, на наш взгляд, универсализм – это первое современное требование к современному участнику архитектурного процесса.
Ликин Картинки, которые вы видите, — это картинки из нашей практики. И, не смотря на то, что стилистически два представленных слайда диаметрально противоположны. В одном случае, мы имеем дело с таким классическим сталинским ампиром, это кинотеатр «Пионер» на Кутузовском проспекте, в другом случае – Институт «Стрелка».
Ликин Тем не менее, из того угла, где мы находимся, они не отличаются между собой ничем. То есть, у них немножко разный интерфейс, но по сути, они сделаны исходя из одной оптики, из одних принципов, о них-то сейчас мы попытаемся рассказать.
Шапиро И следующее качество, которое мы считаем важным для архитектора, — это активизм.
Мы говорили уже в первом случае об универсальности. Универсальность архитектора подразумевает в том числе его социальную направленность, социально направленные знания. И в этом смысле, мы не можем не видеть в том числе проблем города. Понятно, что традиционный архитектор работает под заказ, в связи с заказом или на конкурс за этот заказ. Мы считаем, что есть и иной способ действия. Это своя позиция: выявить проблему, ее обозначить и пытаться ее как-то решить, или, во всяком случае, предлагать ее решать, что, собственно, мы и написали.
Можно идти дальше. Какое-то время назад (пример с Крымской набережной) это как раз пример нашего такого смешного активизма, потому что мы постоянно ходим сюда чуть ли не каждый день, сидим здесь ужинаем, мы здесь весной, летом ,зимой, осенью.
Осенью и, особенно, зимой, когда этот узёхонький тротуар, наполовину заставленный машинами, становится обледенелым, люди каким-то чудом умудряются не попадать под колеса…
Шапиро. Мы ждем все время травму, смотря из «Стрелки», из кафе. Мы постоянно ходили к руководству «Красного Октября» и говорили: «Мужики, давайте сделаем шире тротуар». Сделали, наконец в этом году. Или давайте уберем две бетонные тумбы. Они как то думали, говорили: «А можно еще, а можно еще? А что-нибудь лихое?»
Мы говорим – ОК. Мы сделаем такие консольные тротуары. Выкинем их над Москвой рекой, упрем их в парапет какими-то деревяшками, столбами. Будет у нас такой променад, небольшое дополнительное пространство для пешеходов.
А потом, помнишь, мы нашли сваи, которые забуриваются туда. Приезжает старый ЗИЛ, и он делает эти сваи довольно быстро, и очень недорого. Там местные люди привыкли к дорогим проектам, это был очень недорогой проект, поэтому, наверное, он не осуществился.
Нет, не осуществился, если ты помнишь, в этой штуке располагался некий таинственный Царь-Кабель. Это маслонагнетательная станция, под нами идет такой толстый провод, он идет в другом проводе. И внутри этого провода циркулирует масло, которое охлаждает содержимое малого провода.
Шапиро А куда он ведет — никто не знает, можно только догадываться.
Это собственно, эта штука, о которой мы говорили, вот она идет, идет. Потом мы подумали, вот, мы уперлись в Петра, куда дальше? Вот сюда повернем, а дальше куда? Вот перейти сюда, а дальше куда?
Шапиро Дальше, видимо, в две стороны – к Третьяковке и вот сюда, к Крымской набережной.
Какое-то время мы страшно носились с идеей Третьяковки. Нам казалось чрезвычайно важным, чтобы можно было от старой Третьяковки дойти до новой Третьяковки минуя бесконечные транспортные потоки, минуя бесконечные неудобные переходы, просто вышел по уже существующей пешеходной зоне на набережную и дальше красиво пошел на уровне воды, под мостами.
Шапиро Ну да. И рядом с водой ты общаешься с ней. Ты не среди автомобилей, есть какой-то выход на некие приятные пространства. Но потом, когда мы посмотрели, выяснилось, что вся эта история — Воробьевы Горы, Нескучный, Парк Горького, которым мы занимались… Если быстро пробежать по вот этой, всегда пустой, но забитой ужасным искусством Крымской набережной, вы попадаете опять на наш вожделенный путь. Потом выяснилось, что не только мы так думаем, и к Парку Горького присоединились Воробьевы Горы и Нескучный. Мы там даже немного в этом году им занимались, чтоб там жизнь какая-то завелась.
И в результате остался только маленький участок Крымской набережной, никем не замеченный, как нам казалось. Мы сказали в марте, что осталось совсем немного для нашей мечты, чтоб соединить две Третьяковки и в какой-то момент было решено этот проект сделать. Мы обратились в Департамент транспорта, они как-то там посчитали, не знаю как, и сказали, что если там не будет дороги, то транспортные обстоятельства изменятся на 0.01%. Как-то они это могут посчитать.
Мы не очень любили искусство, которое там есть. Но, надо сказать, на сегодняшний день Музеон построил новый павильон, уже без нас, прошу заметить.
Ликин Вот, то, что обозначено желтым прямоугольником. И там опять будут кошечки, но, с другой стороны, может, их будет не так видно. Вот мы это и предложили.Это всем очень понравилось. И дальше следующий слайд.
Вот этот вот активизм может привести вот к таким вот последствиям, оказывается.
Ликин Вот эта штука — удивительная вещь. Это уже стадия бетонирования перекрытий фонтана. Когда мы там с ним стояли ,я говорю: «Слушай, ну вот что здесь сделать?». Он гворит: «Ну, не знаю, может – фонтанчик?». Это называлось – «сухой фонтан». Это такой фонтанчик из земли, там 200 струй.
Мы про сто думали 90 метров сделать или поменьше. Решили, что 65 будет хорошо, 65 метров. Выяснилось, что там 4 метра в глубину должно быть фундамента. Этого мы не знали, теперь знаем.
Мы хотели какую-то вот эту всю хипстерскую чушь. Типа, давайте мы сделаем ряды струй, мы там программируем контроллеры, она будет бежать сюда, туда, создадим водную пыль, будем на нее проецировать изображения, перфомансы делать.
Из-за ограничений ЖЖ пришлось поделить текст на две части, продолжение в следующей заметке.
Расшифровка аудиозаписи: Ася Кремнёва
http://creativemornings.com
Следующая встреча в рамках этого проекта будет в середине декабря.