Марат Гельман на Creative Mornings

Добрый день! Доброе утро, наверное. Непривычное время. Немножко смущает слово лекция. Я не лектор в общем-то, не имею такого специального знания. На эту тему, тема, с одной стороны, я вначале обрадовался, потому что очень много историй про неудачи, а обычно спрашивают про удачи, а потом понял, что тема очень банальная. В том смысле, что вся художественная литература, история наша, она, в общем-то, о том, как неудачи превращаются в удачи, можно рассказать много восточных мудростей, в конце концов, христианство — это ведь тоже как большая неудача, которая завершилась большой победой, да?

Поэтому я решил, что во-первых, я возьму какую-то локальную вещь, потому что у неудач бывают разные причины, например, случайность, не повезло человеку, или слабость, не сумел выиграть в какой-то конкуренции, или там неправильный выбор. Я решил выбрать одну тему такую, называется “доверчивость”. На собственном примере показать, что да, действительно, доверчивость, обман иногда являются путем к успеху. И прошу прощения, я буду говорить о себе, так получается. Если останется какое-то время, я расскажу еще про Путина, про его победы, которые заканчивались неудачами.

До сих пор я считаюсь достаточно успешным продюсером и так далее и так далее, но меня постоянно мои друзья и коллеги обвиняют в некотором таком идеализме, в романтизме, в доверчивости, но я несмотря на то, что мне за 50, сохраняю в себе, может быть, даже культивирую эти качества, потому, что именно они сделали мою жизнь. Моя история будет состоять из нескольких новелл моей жизни.

Первая новелла связана с тем, что мой отец был очень известный драматург, классик в хрестоматии для 10-го класса и я очень сильно переживал от того, что я такой обычный мальчик, у такого великого отца и пытался писать. Мучительно, переписывал, компьютеров не было, были машинки, в общем, это тяжелая история, ничего на самом деле, таланта у меня не было,
Я жил в городе Кишенев. Это такой провинциальный тихий город, но там был один человек, тоже писатель, который выстроив стратегию собственного успеха решил, что он воспользуется моим отцом как трамплином для своего успеха и он достаточно нагло хвалил все то, что я делаю и порождал во мне такие абсолютно ложные надежды, что я буду хорошим писателем.

Надо иметь ввиду, что это начало 80-х годов. В принципе делать было нечего и, собственно, писатель — это была такая мечта и я пытался писать какие-то романы, он мне все время говорил, что тебе надо больше времени этим заниматься, я в 86-м году, когда отменили закон о тунеядстве, то есть, можно было не работать, условно говоря, первого марта закон отменили, а второго марта я написал заявление об уходе для того, чтобы засесть в деревне и написать наконец свой роман. Надо сказать, что очень быстро, наконец, когда у меня появилось время и я его написал и получил достаточно четкий и жесткий такой даже, может, болезненный ответ по поводу того, что писателя из меня не выйдет, но за это время, так как надо было существовать, мне пришлось открыть свой бизнес, а через два года институт, который я бросил, просто распался. То есть, фактически человек меня, вроде, обманул, а в результате я, когда началась перестройка, раньше всех порвал с этой советской жизнью.

Кишинев — скучный город, я увлекался искусством и решил на какие-то там свои заработанные деньги сделать в Кишиневе выставку московских художников. Сделал ее, это была моя первая выставка, она прошла ну очень успешно, в Кишиневе, я вернулся в Москву, привожу художникам прессу, деньги за проданные работы, и один из художников, его зовут Александр Захаров, он был тогда председателем молодежной секции союза художников.
Это 87-й год. Он мне говорит: “Переезжай в Москву, будешь моим менеджером”. И так мне эта мысль понравилась, я в Кишиневе все бросаю, переезжаю в Москву, через две недели он уезжает, эмигрирует в Америку. А я — обратно нельзя, потому что тебе друзья уже завидуют, что ты перебрался в Москву, что у тебя такая новая интересная жизнь, и я остался. Такой был непростой период в жизни. Ну в результате открыл снова тогда еще был период, когда я занимался автоматизацией связи, на этом зарабатывал, а искусство было хобби.

Закрепился, как только появились снова деньги — решил, что я должен собрать свою коллекцию. Я любил искусство, но есть же профессионалы.
Соответственно я нашел даму, искусствоведа, договорился с ней, она мне помогала, я вместе с ней ходил по мастерским, по Масловке. Масловка — это такое в Москве место, концентрация членов союза художников. И вот я хожу от одной к другой мастерской, где-то что-то покупаю, и однажды у Макса … Берштейна — это был такой неплохой очень художник, мозг, лидер такой, Маша Цигалиева его внучка. Я увидел у него справочник союза художников.
А эта искусствовед мне говорила: “Мы должны только у членов союза художников картинки покупать. Это люди, это гарантированное попадание в историю”. И вот я смотрю: 87000 членов союза художников. И я понимаю, что в историю искусства ну 50 может быть, может попасть в принципе и что если я так буду ходить по мастерским, то шансов собрать хорошую коллекцию у меня нет. Я испугался, начал искать людей, которые бы могли оценить мою коллекцию. В принципе, я тратил все, что у меня было, у меня была такая ситуация: машины нет еще, квартиры нет еще… То есть, это была страсть.
И мне объяснили, что вообще никому не нужно то, что я собираю, что это абсолютно такое провинциальное, местное значение искусства, что я все эти свои деньги потратил зря. Я понимаю это, то есть я через некоторое время соглашаюсь с этой оценкой и пытаюсь от этой коллекции избавиться. Ну, а в Москве того времени, это 88-й год, уже в принципе людей не было, которые могли бы с этим помочь. Мне пришлось все это делать самому.
Ну и в принципе я за год, мотаясь в Париж и разные места действительно продал всю коллекцию вдвое дороже, чем покупал, и фактически стал первым дилером в России. Не потому, что хотел, а потому, что меня обманули и я вынужден был продавать то, что собирал.

Я учился все это время и в 89-м году, когда, как я считаю, я начал профессионально видеть искусство, в Москве, после аукциона Сотбис первого очень успешного, цены были на художников фантастические. Очень большие, для меня неподъемные, и я начал искать, я нашел юг России, тогда юг СССР, Киев, Одесса, Ростов, Краснодар, Кишинев и в 90-м году сделал свою первую по-настоящему успешную выставку, которая называлась “Южнорусская волна”. Выставка действительно была оценена. Я был замечен во всем мире. И приходит ко мне Леонид Бажанов — сейчас он художественный руководитель центра ГЦЦИ, а в 90-м году это было просто небесное светило. Это был единственный человек, который так или иначе знал международную ситуацию, если кто-то случайно попадал в Россию и спрашивал специалиста по искусству — все называли Бажанова, это был недостижимый авторитет. Он пришел ко мне и говорит: ты должен открыть галерею. Я говорю, какая галерея, рынка нет, ничего нет. Он говорит: это не твоя проблема, ты любишь возиться с художниками, ты любишь делать выставки, а я буду приводить тебе клиентов и наша институция, а у него была какая-то своя организация, ты будешь перечислять туда 10%. Я говорю: ОК. Я располовинил свои деньги, открыл галерею, это был 90-й год, сейчас 2014, за это время ни одного клиента Бажанов мне не привел.

В 93-м в то же время поэт — Пушкин, фрукт — яблоко, галерист — Гельман, это уже было. И таким образом эта серия обманов привела к тому, что я есть, в 93-м году — тогда художественная сцена была построена как пирамида или как вертикаль с Нью-Йорком на вершине, сейчас по-другому все устроено, но тогда было именно так. Любой художник из любой страны, неважно Испания, Германия, Россия, для того, чтобы попасть, стать известным даже у себя на родине, должен был делать выставку в Нью-Йорке, должен был стать известным в Нью-Йорке. Все туда стремились, вот появился дилер из Нью-Йорка, более-менее тогда мы знали, кто это такой, сделал предложение художникам с Украины и мы отправили туда большую выставку. И через два месяца этот человек исчез. То есть, исчез вместе с картинами, а надо понимать, что ситуация середины 90-х она такая, полуофициальная была, чтобы не платить какие-то пошлины оформляли работы через… Собственно говоря, никаких шансов отсудить что-то, таких юридических, официальных, в общем-то не было. Так как я в этом всем участвовал, опять же, доверчивый, да? А художники доверились мне, то нехорошая у меня была ситуация, что я участник такого обмана художников и я все бросаю и еду в Нью-Йорк искать этого человека. Через два месяца я его нашел, я нашел всю коллекцию, я ее вернул, но за эти два месяца я познакомился с ключевыми галеристами и с кураторами в Нью-Йорке и вернулся я совсем другим, с другими возможностями, и все успехи галереи Гельмана, возможно, можно считать и так, что они являются результатами этого тотального обмана, который меня заставил поехать в Нью-Йорк.

Последний обман был такой: у меня был то, что называется кризис среднего возраста, 2005, мне казалось, что никому не нужно ничего от меня кроме моего имени, я даже к себе в галерею приходил и мешал им зарабатывать деньги, потому что все идеи там это какая-то трата денег. А после 2000-го галерея уже работала как такая машина, потому что художники уже известные в мире. Это было очень тяжело, и никому твои компетенции не нужны, я опять уехал в Нью-Йорк, сделал там несколько выставок, думал о том, что может быть эмигрировать, понятно, что это тяжелая, трагическая ситуация, эмиграция. И появился Сережа Гордеев, который мне предложил поехать в Пермь и сделать там музей.

Я с 86-го года ни разу не имел дела с государством, не работал на государство, я сказал ему, что, ты знаешь, я ни в коем случае, я боюсь этого, не хочу этого, чиновники, все, я свободный человек. Он говорит: это будет частный музей я сам все финансирую, в общем, он меня уговорил.
Я приехал в Пермь и через три месяца вот этот кризис, обвал, миллиардеры становятся миллионерами, и как-то так Гордеев говорит: знаешь, Марат, я выхожу из проекта. А я как-то уже приехал. Я решил, что я из проекта не выхожу. Познакомился тогда с губернатором Перми, в результате один из самых счастливых периодов в моей жизни, в творчестве, как раз произошел именно в результате очередного такого обмана. При этом, я получил действительно новые компетенции, научился общаться с государством, научился понимать, что такое культурная политика, реально управлял фактически целым краем, вышел оттуда другим человеком и, самое главное, если в 2005-м году мне казалось, что моя жизнь в целом завершена, что я вроде все уже сделал и остается только стричь купоны, то вот сейчас у меня наоборот, какие-то новые проекты впереди и вообще какая-то новая жизнь.

Собственно говоря, вот такая история. То есть, вот эта доверчивость, я попытаюсь сейчас отрефлексировать, почему так получилось, что человека обманывали, а это все равно приводило к успеху. Моя версия такая, что в жизни так много случайностей, что человек, который не строит планов, а просто открыт к случаностям, достигает успеха, видимо, быстрее и легче, чем тот человек, который строит себе планы. Потому, что вот эта доверчивость — это результат того, что после того, как я выяснил, что я не буду писателем, у меня планов в жизни не было. Я реагировал на какие-то обстоятельства вокруг меня.

Это первый вывод: что надо просто растопырив пальцы ловить эти случайности, которые жизнь дарит. Второй вывод - такой, что в принципе, есть, видимо, какие-то пропорции. Человек, который занимается проектной деятельностью, он говорит: вот у меня пять проектов, возможно, один из них удастся. Что это означает? Что он заранее согласен с тем, что будет четыре неудачи. И что это есть некое обязательное условие. Для того, чтобы была хотя бы одна удача, должно быть какое-то количество неудач.

Я, честно говоря, не знаю, чего вы ждали от нашей встречи, поэтому может быть я говорю совсем не то, чего вы ждали, но действительно, вот эта тема — она совсем обширная, все, что я думал, что мне нравилось, все сразу превращалось в такую банальность. Рассказывать о примерах можно бесконечно долго, поэтому я выбрал примеры из собственной жизни, по-крайней мере для того, чтобы мы познакомились, чтобы вы про меня что-то узнали.

Ну вот, расскажу еще про Путина. Про этот “Крымнаш”. Я ставлю себя на место этого человека, и думаю: вот значит я там когда-то очень давно заплатив… сделав очень хорошие подарки выиграл Олимпиаду. Потратил на нее кучу своего времени, нагнул своих друзей, чтобы они там что-то профинансировали, вытащил из бюджета, сделал очень много. Зачем? Для того, чтобы показать, что Россия — европейская страна, что Путин — это такой европейский лидер, один из. Недостаточно этого. Я выпускаю Ходорковского, то есть, у него огромные усилия Путин потратил на то, чтобы стать членом этого европейского клуба.

И вдруг рядом происходят некие события украинские и вдруг понятно, что Крым можно взять голыми руками. И он не удержался. Ему казалось это фантастической удачей. И вот эти все годы жизни миллиарды денег, надежды, выпущенные Ходорковские — с непонятными последствиями для Путина выпущенные, все это коту под хвост. Из-за одной удачи. Удачного приобретения Крыма.

Опять я трачу огромные силы свои на то, чтобы в какой-то форме вернуть Таможенный союз, или поговорить о некотором таком братстве народов, покупаю лояльность соседних стран ежегодно, пытаюсь выстроить для себя какую-то платформу. Условно говоря: президент-президент-президент не может быть вечно президентом, наверное, создал вот это союзное государство, Таможенный Союз и пересел в то кресло по восходящей. Естественно, духовные скрепы, славянское братство, Россия-Белоруссия-Украина, и вдруг случайно подвернулся этот Крым, я его взял и все мои усилия грохнулись. То есть, сегодня невозможно об этом говорить. Наоборот, у нас российский обыватель — для него худшего врага, чем украинцы, сегодня не существует, эта идея духовной скрепы тоже разрушена.

Я понимаю, что для управления людьми нужна какая-то идеология долго ее ищу, на место коммунистической понимаю, что объективно Православие является основным кандидатом на замену, трачу огромные деньги, приближаю, финансирую, отдаю памятники архитектуры, то есть, выстраиваю вот это “православный — значит, русский”, православное братство, и вдруг, в один момент, взяв Крым случайно я все это разрашаю, потому что сегодня православные, вы знаете, украинская церковь, тоже православная, она стоит на другой стороне, более того, наша московский патриархат очень критически относится к действиям власти, то есть, вся вот эта вот попытка вернуть как это было при царе, что патриархия является таким министерством по духовности при власти, вся разрушена.

Вывод. Вывод очень простой, как мне кажется. Понятно, что это события с огромными последствиями, но в контексте нашей встречи вывод такой, что случайный успех чреват трагедией. И когда ты делаешь как тебе кажется успешный шаг, надо иметь ввиду не является ли этот путь тупиком, происходит очень много разного и политики делают разные ошибки, но проблема с Крымом заключается в том, что это тупик, потому, что это без возврата, то есть, сделав этот шаг, потом поняв в связи с санкциями со всем, что этот шаг был ложный, ты потом обратно не можешь идти. И вот этот успех является именно Failure, тотальной ошибкой. Как мне кажется, проблема неудачи, успеха и так далее и так далее она в условиях окончательности, потому что иначе мы можем как в моей истории или как в десятке тысяч других историй показать как одна удача превращается в неудачу, потом снова в удачу, то есть происходит такое, причем ты никогда не знаешь этого.

У меня знакомая три раза не смогла сдать на права, нашла какого-то человека, который за деньги ей обещал сделать права и этот человек её кинул. Просто взял деньги и исчез. Опять же, она ничего не может потребовать, она же незаконно хотела все сделать, поэтому она не может на него пожаловаться. Вот я ей говорю: "Быть может, он тебе жизнь спас. Ты не села за руль, не попала в какую-то аварию, то есть, ты не знаешь." Но вот эти тупики - наверное, имеет смысл их избегать.

Ну вот, соответственно, у меня все.

— Раз, два, три и у нас еще есть возможность позадавать вопросы, так как время есть.

— Да, да, я рассчитываю, потому, что я не очень понимаю, говорил я интересно или нет.

— Так, я вижу руки. Прежде, чем мы начнем задавать вопросы, а вы, Марат, начнете на них отвечать, я хотел сказать, что нам надо будет выбрать три лучших вопроса, я могу их фиксировать или вы можете их запоминать, потому, что за лучшие вопросы мы подарим книжку, которая только-только вышла в издательстве "Манн, Иванов и Фербер" и мы ее выбрали не случайно: она называется "Почему мы ошибаемся?"

— А могу я во время отвечания на вопросы закурить? Здесь же нету рекламы... можно, да? Ну, спасибо!

— Окей, мы, конечно, можем вынести еще и кресло, собаки у нас тут где-то были, камин - я могу изображать камин.

— Если мне маленькую чашечку просто

— Найдем сейчас чашечку, где-то должны были быть пепельницы здесь у нас. Хорошо. Тогда готовьтесь, а мы будем слушателям давать потихоньку микрофон, давайте вот с первого ряда начнем.

— Доброе утро, меня зовут Никита и хочется задать в контексте беседы о неудачах и ошибках, которые в итоге приводили к успеху... даже не задать вопрос, а попросить пофантазировать немножко, какие неудачи или какие неуспехи должны быть у начинающего современного художника, в России, в Москве, чтобы в итоге он приобрел мировую славу. могли бы вы пофантазировать о его пути от начала до конца и придумать какие-то неудачи.

— Какие неудачи надо сделать чтобы стать успешным? Классно.

— Вообще для начинающего художника главная проблема — это перемещение из тени в свет. То есть, талантлив он или не талантлив, или его стратегии правильниы или неправильны, надо чтобы кто-то оценивал. Если он в тени, то его и оценивать не будут, поэтому первая задача — это перемещение из тени в свет. Обычно говорят, какие удачи, что он должен сделать, чтобы попасть, ну вот наша власть, например, нам говорит о том, что лучший способ — это запрет. То есть, попасть под запрет. Вот некая неудача. Последняя — это Слонов, художник из Красноярска, в общем-то в
Красноярске очень известный был до этого, ну очень хороший художник. Его выставка про Олимпиаду была запрещена. До этого у нашей власти было три священных коровы: религия, Путин и Чечня. И все это знают. И я даже не думал, что Олимпиада — это тоже священная корова. И вдруг вот выяснилось, что художник с таким вот юмористическим, легким, как анекдот, проектом "Welcome, Sochi!" стал просто всемирной звездой.

— Еще один вопрос, вот, девушка.

— Здравствуйте, Марат, спасибо за вашу историю. Вопрос такой: вы говорили про такое качество, как цепкость. Считаете ли вы, что это качество в человеке куда более важно, чем целеустремленность?

— Ну я собственно об этом и хотел сказать, что какими бы вы не были хорошими проектировщиками, когда у тебя есть проект, это значит не только то, что у тебя есть проект, но и то, что еще десяток или сотню возможностей ты уже упустил. То есть, целеустремленность — это как шоры. Ты идешь вперед, а там справа от тебя какая-то фантастическая возможность, но ты ее не видишь, потому что у тебя план и ты реализуешь свой план. Я как раз хотел сказать, что отсутствие плана, такая открытость в сегодняшнем мире является лучшей стратегией.

— Да, давайте дальше. Я не знаю, как-нибудь самоорганизуйтесь, подождите, вот девушка очень сильно хочет выиграть книжку.

— Простите все, просто вопрос: вот вы говорите, что ты идешь по плану и отсекаешь другие возможности. Но известно, что без плана тоже нельзя. Большинство людей вас неправильно поймут и начнут кто в лес, кто по дрова говорить мамам, папам, мужьям, женам: "Да вот, у меня нет плана, я сейчас ловлю возможности" и все такое. Как правильно понять, где та возможность, за которую надо уцепиться, а где та, которую лучше пропустить?

— Ну я бы так сказал: иметь десяток планов. То есть, иметь много разных планов.

— Окей, давайте вот с этой стороны дадим возможность кому-нибудь задать вопрос. Да, девушка.

— Здравствуйте! Меня зовут Даша и у меня такой немножко космический с одной стороны, с другой — немножко глобальный вопрос: как на ваш взгляд, тотальная ошибка в какой из сегодня существующих государственных структур, или, может быть, просто в Москве, каких-то московских правительственных структурах или еще в чем-то могла бы привести к какому-то грандиозному успеху?

— Да, я думал об этом весной как раз и придумал конкурс хороших сценариев для России. Идея была такая, что раз политологи нам не дают красивой картинки, как нам идти вперед, а Россия страна литературная, то, может, писатели напишут. И мы договорились с Акуниным, с Ходорковским, я читаю сейчас каждый день по три-четыре небольших повести, которые нам прислали, нам прислали 500, но отсеяли 40. И да, везде, практически везде, литераторы когда думают, они всегда говорят об ошибках. Поэтому я единственное, что хочу сказать, что мы сегодня наблюдаем как Путин делает ошибку за ошибкой, и первая ошибка — это санкции в ответ на санкции.
4433 Дело в том, что санкции, может, это мало кому интересно, но санкции это такая штука, что всегда выигрывает сильнейший. То есть, от санкций России против Европы Россия все равно проиграет больше, потому, что она слабее. Поэтому ошибка, если они начнут обмениваться санкциями, то очень быстро Путин выяснит, что он управляет только, условно говоря, своим водителем и своим охранником. Потому что от него разбегутся все. Поэтому я бы здесь понаблюдал за этой ситуацией, но вот говорят, что Николай II ускорил революцию именно тем, что у него была идея фикс — сохранение монархии.

— Давайте теперь с этой стороны. Да.

— Здравствуйте Марат! Спасибо за мысли этим утром. У меня два вопроса: где конкретно вы черпали силы для того, чтобы каждый раз вставать отряхиваться и идти дальше, а второй вопрос — вы сказали, что должно быть много планов, а цель-то должна быть наверняка одна?

— Хороший, кандидат! В смысле, вопрос-кандидат на победу. Что касается сил для преодоления, то это женщины. То есть, мне всегда хотелось быть перед женщиной, которая рядом со мной, сильным, успешным, хорошим, нравственным, и это был стимул главный, мне кажется. Если говорить о психологических. А вторая часть — что было?

— Много планов, но цель должна быть одна.

— А, цель. Хороший вопрос, мой папа говорит так: есть один грех, про который Моисею Господь не рассказал. Это нереализация себя. То есть, самореализация. В конце-концов мы смертны, вот эта вот жизнь наша имеет какой-то понятную нам длительность. Вот за это время ты должен реализовать то, что тебе дано. Вот такая была цель.

— Так, давайте теперь вот с этой стороны, вот девушка в очках.

— Марат, спасбо вам огромное за лекцию и за то, что поделились своими личными примерамии, они вдохновляли как не знаю что. И вы знаете, я где-то года два назад тоже поменяла свою жизнь, тоже соглашусь, что за каждым провалом скрывается возможность. Но с чем я сама сталкиваюсь иногда, это то, что сама я это понимаю, но вокруг меня люди, которые либо начинают меня жалеть, либо начинают мне говорить: "Ну, у тебя же не получилось, иди назад." И вот как с ними коммуницировать — это для меня сложный момент. Как вы делали это?

— Да-а. Ну, у меня еще более тяжелая чем у вас ситуация, дело в том, что я где-то... Современное искусство вообще сфера такая, которая многим непонятна. Раз непонятна — ее домысливают. А раз домысливают — домысливают обязательно в какую-то не в ту сторону. И, собственно говоря, очень много людей, которые его не любят. Которые пытаются с помощью "А, у Леонардо было - да!, а вы там..." и так далее, и так далее.
Когда я открыл свой блог, где-то в 2004 году в живом журнале, то я начал встречаться с людьми, которые не просто меня не понимают, а еще и ненавидят. И даже начал с ними вступать, потому что так-то в жизни их не видишь, да, вот, на лекцию явно пришли люди, которым чем-то я интересен, а тут огромное количество людей, которые тебя не любят, ненавидят, и так далее, и так далее. Не знаю... Я от этого даже получаю удовольствие.
Какой-то задор, что ли. Азарт. Это, наверное, очень разное, мне сложно так ответить. Можно, конечно, сказать: поменять среду, но это все находится внутри себя, у меня нет никакого рецепта. Ответа на ваш вопрос по большому счету нет.

— Давайте теперь с той стороны, вот девушка в черной оправе. Потом зададим еще один вопрос, и потом будет сюрприз, нам нужно это будет сделать!

— Ну давайте еще несколько вопросов.

— Ну хорошо.

— Доброе утро, Марат! Реально позитивный человек, который из любой неудачи в итоге находит удачу. Меня зовут Олеся, так как я занимаюсь продвижением круглосуточной юридической поддержки для населения у меня такой вопрос. Как вы думаете, если бы у вас был юридический сервис, в любой момент времени, насколько это оберегло бы вас от тех доверчивых ситуаций и помогло бы в жизни избежать каких-то неверных, возможно, решений?

— Да-а. Ну, я, конечно, человек старой формации, в том смысле, что нигилист такой, то есть, я верю отношениям, если они разрушены — то никакой договор не помогает. У меня в галерее есть объявление для сотрудников "Художник всегда прав". Потому, что ты изучаешь контракт с художником — там условия и так далее. но в принципе, если художнику нужно для товижения нарушить этот контракт, условно говоря, отказаться от контракта с галереей Гельмана и галереей Гагасяна в Нью-Йорке, он это сделает. И в принципе, надо сказать, что художественное сообщество так устроено, что в любом конфликте художника и галериста, художника и куратора, даже, если художник не прав, оно все равно будет на стороне художника. Была известная история Кабакова и его Нью-Йоркской галереи, юридически Кабаков был неправ. Фельдман был прав абсолютно. Фельдман выиграл. Но после этого общественное мнение Нью-Йоркское сложилось так, что ему пришлось, условно говоря, свой выигрыш отдать. Поэтому я юридический нигилист. Единственное, что хочу сказать, что юристы мне очень помогают, периодически подают на галерею в суд какие-то сумасшедшие люди, я хочу сказать, что 8 судов было и галерея все 8 выиграла.

— За это спасибо юристам, наверное, как раз. А давайте задние ряды порадуем. Вот, молодой человек, например, в светло-голубой рубашке.

— Здравствуйте, Марат! Спасибо вам большое за лекцию, у меня такой вопрос: если бы вы знали, что вам в вашей жизни предстоит еще один резкий поворот, что бы вы выбрали из того, о чем вы рассказали? Двусмысленную неудачу или неожиданный успех?

— Главное, чтобы была неизвестность. Ну, во-первых, у меня сейчас действительно такой новый поворот, то есть, я сказал, что я после Перми готов к каким-то еще новым поворотам. Вы знаете, когда я в советское время закончил институт, самым страшным было, что я знал свою жизнь, как мне казалось, до пенсии. То есть, тогда была прописка, ты не мог поменять место жительства, тогда была эта работа по специальности, опять же этот закон о тунеядстве, то есть, ты не мог отойти и подумать, просто не работать больше двух месяцев — могли бы и в тюрьму посадить. Поэтому я до сих пор ищу состояние неизвестности. Оно волнует, оно делает тебя молодым. Сейчас у меня была... так как в России я решил, что здесь вот эта ситуация, которая сейчас происходит, что я хочу сделать паузу, то у меня там несколько разных вел переговоров и даже там есть контракты вне России. В связи со своей вот этой новой компетенцией, которую я получил в Перми. Но вот поехал отдыхать в Черногорию надолго, у меня родился ребенок, ему сейчас 4 месяца, я решил, что он должен как-то первое время прожить в хорошей погоде. На 2 месяца туда поехали, и так получилось, что, видимо, два месяца слишком большой срок для отдыха, мне там стало скучно, я стал встречаться с какими-то людьми, в результате я 20-го сентября уезжаю туда уже по контракту делать новую культурную политику для Черногории. И молодая страна — вообще это очень интересно. То есть, страна молодая, она была всегда такой провинцией, дачей Сербии. Вроде, независимость-то отвоевали, но нужна какая-то такая кожа культурная, потому что до сих пор успех для ченогорца находился в Белграде. Для творческого человека по крайней мере. Ну, для меня это интересно, тоже непонятно, что из этого получится, я знаю только, что лучше меня этого никто не сднелает. но получится ли у меня - я не знаю. Поэтому мне всегда интересно быть вот этим вот стартапером, когда есть некоторая неизвестность. А то, что есть некоторая технологично, то, что можно хорошо спрогнозировать, я тоже иногда делаю, но обычно я просто создаю нишу и потом просто кому-о передаю. То есть, сам я в этом смысле не бизнесмен. Потому что изнесмен как раз сначала создает, а потом с этого получает дивиденды.

— Окей, еще один вопрос, вот давайте первый ряд.

— Здравствуйте, вопрос такой, немного на все темы сразу. Сейчас, как вы знаете, санкции и так далее, сейчас, грубо говоря, нельзя привезти колбасу, и обсуждается, может ли Россия прожить на своей колбасе. Вопрос: гипотетическая ситуация. Нет никакого культурного импорта. Ноль. На сколько вы думаете, как по вашей оценке хватает запала культурного ресурса в России и может ли такая ситуация быть failом, который подтолкнет к чему-то новому и интересному.

— Ну, во-первых, культура живет не в странах, а в городах, и это очень важно. В мире нет ни одного города, который бы обеспечил насыщенную культурную жизнь за счет собственных ресурсов. Ни в России, ни в Нью-Йорке, нигде. То есть в принципе, культурная жизнь и культурный обмен - это почти тождества. Поэтому, конечно же, ответ "нет". Я когда приехал в
Пермь и начал делать музей действительно мирового уровня, безусловно была претензия от местного какого-то сообщества: "А как же, у нас своя культурная жизнь". Я говорю, ну представьте себе, например, пермский книжный магазин. Приходишь туда и говоришь: "Вот у меня ребенок увлекся астрономией. У вас есть какие-нибудь книжки по астрономии?". А ему говорят, а вы знаете, в Перми нет ни одного астронома. Вот у нас есть металлурги, и такие-то ученые, а вот астрономов нет. Или вы хотите Гарри Поттера... То есть, я хочу сказать что пермский книжный магазин, пермский музей, могут быть частью пермской культуры, Но именно в том случае, когда он является таким каналом к культуре вообще. Что касается в целом, этой ситуации, назовем это "импортозамещение", где-то я читал что вот эти группы не будем приглашать, мы найдем похожие группы у нас, в России. Эта идея как-бы правильная.

И в принципе, импортозамещение это то, чекм должно заниматься правительство. Но проблема Путина заключается в том, что на предыдущем лаге когда нам всем говорили про стабильность в обмен на свободу, то есть, мы у вас заберем свободу, зато дадим взамен стабильность., они всех тех людей, которые могли заниматься этим импортозамещением, начали выдавливать, то есть. когда им говорили, смотрите, такие творческие, талантливые, они учатся. уезжают, просто не находят здесь реализации, ответ нашей власти был такой: ну и пусть уезжают. У нас есть нефть и газ. Мы продадим нефть или газ и купим эти гаджеты, купим этот дизайн. То есть была другая философия, условно говоря, арабских эмиратов. Нам не нужны вот эти вот шебутные, предприимчивые потому, что они создают набор проблем, пусть они уезжают. А сейчас получается так: ага, мы хотим заниматься импортозамещением, а люди уже либо уехали, либо у них подавлена предприимчивость, такое ведь тоже может быть, поэтому мне кажется, что может быть они этого не понимают, очень скоро они поймут, что делать это некому. Ну а творческий человек в принципе надо сказать что без коммуникаций просто закисает, без коммуникаций с миром это становится маргинальным, это становится неинтересным, скучным, и у меня такая мысль, что у меня хорошее настроение, несмотря на это все, мне кажется, что это все быстро кончится, по крайней мере, для вас-то точно быстро. Я думаю, что два-три года лучше заниматься какой-то подспудной работой которая не требует мгновенной реализации, начинать писать большие романы создавать большие какие-то проекты, потому что то, что сейчас происходит, продолжаться долго не будет.

— Будем жить плохо но недолго. Давайте последний вопрос, потому что нам нужно уже потихоньку заканчивать. Вот девушка давно улыбается и очень хочет спросить Марата.

— Здравствуйте Марат, здравствуйте все, спасибо вам за лекцию. Есть такое устойчивое выражение: успех — это способность не теряя энтузиазма идти от одной неудачи к другой. Есть ли у вас по жизни какойто девиз или выражение, которым вы пользуетесь часто?

— Понятно. Собственно говоря, когда я начал рассказывать собственную историю, я понял, что вот этих бесконечность пространства этих успех это от неудачи к неудаче, оно огромное и что если я не сожмусь до своей истории или до чего-то очень конкретного, то разговор может оказаться бессодержательным. У меня всегда есть девиз, действительно, вот то, о чем я говорил - "Художник всегда прав" - это один мой девиз, который сопровождал меня всю жизнь, в Перми у меня был такой девиз: "Скептики будут посрамлены", потом у меня есть девиз: "Трупы не оживляем", дело в том, что я делаю такие проекты большие, аудиты культурных сред. Неофициальная Москва, собственно с этого фестиваля и началось то, что в московских клубах появились арт-директора. Дело в том, что в 99-м году я делал большой проект "Неофициальная Москва" и так как он имел финансирование от Кириенко, который тогда был основным оппонентом Лужкова, в какой-то момент Лужков закрыл нам все площадки. И мы в течение 2-х недель объезжая частные клубы распределили всю нашу музыкальную часть по клубам. И клубам так это понравилось, что с 99-го года появились арт-директора. Я делал в Питере, то есть много делал таких фестивалей, поэтому данный "Трупы не оживляем" означает не заниматься совсем бесперспективными делами. Например, есть шанс сохранить библиотеки сельские. Хотя для министерства культуры это является одним из показателей, по которым регионы отчитываются перед ними, это бесперспективное дело.

Наверное, "Скептики будут посрамлены" — это такой удачный. Дело в том, что в России очень легко быть скептиком. И более того, скептики обычно почти всегда правы. То есть, люди, которые говорят, да, ничего не получится, и так далее, и так далее... Но у меня другой подход. Я как бы считаю, что в скептицизме нет ничего такого... скептики ничего не породили, то есть, они, наверное, всегда правы, но они ничего не породили.

— У нас получилось 10 вопросов, Марат, нам сейчас нужно выбрать три из них, я могу их напомнить, или вы можете по памяти, какие запомнились, какие понравились. Могу сказать кандидата, которого я пометил.

— Я бы хотел не участвовать в этом. Чего я буду выбирать одних, других,

— А кто будет выбирать?

— Кто-то другой. Ну вот мне понравился вопрос девушки о том, где ты берешь силы, потому что ответ был про женщин, а все остальное - живые, хорошие. Для меня главное - не разочаровать.

— Вам не только книжка, но и еще и открытка от "Демонов печати" "Да пребудет с тобой сила".