Отрывки из книги Кена Уилбера "ТРАМП И ЭПОХА ПОСТ-ПРАВДЫ" о нигилизме, нарциссизме и причинах эпохи пост-правды.

"По мере человеческой эволюции возникла и широко распространилась способность к принятию перспективы третьего лица (умение мыслить глобально, придерживаясь относительно объективных и «универсальных» точек зрения), а не только перспективы второго лица, что свойственно этноцентрическим стадиям. Это было поразительным шагом вперед — от локального к глобальному. Такая способность начала распространяться в культуре в эпоху Ренессанса, достигнув расцвета в эпоху Просвещения (что, как и в случае со всеми стадиями, имело как положительные, так и отрицательные последствия; но, безусловно, расширение идентичности к более широкой и всевключающей, менее притесняющей форме было положительным обретением). Оранжевая стадия ознаменовала собой начало периода, в целом известного как «новое время», «современность», или «модерн». Предшествующая мифическая стадия получила название традиционной. Напомню: мы прослеживаем здесь три из наиболее массово представленных в США систем ценностей (традиционную, современно-модерновую и постсовременно-постмодерновую), и наша задача — увидеть, как каждая из них, наряду со множеством других факторов, непосредственно связана с той или иной конкретной и очень реальной стадией чело­веческого развития. Помимо прочего, возникновение оранжевой стадии привело к взрывному развитию того, что стало известно как «современные науки»: появились современные химия, физика, астрономия, биология, геология и т. д. В совокупности они привели к повышению средней продолжительности жизни человека на поразительные 30 лет; возникновению глобальной экономики свободного рынка; рождению нацио­нальных государств; изобретению всевозможных вещей — от автомобилей до самолетов; искоренению большинства инфекционных заболеваний, до этого времени регулярно убивавших половину населения в различных странах по всему миру; и, наконец, высадке человека на Луну.
Эта эволюционная стадия также открыла возможность для расширения идентичности от этноцентризма (отождествление с моей особой группой) к мироцентризму (отождествлению со всеми группами или всеми людьми, стремлению относиться справедливо ко всем, а не только к отдельно взятой особенной группе, независимо от расы, цвета кожи, пола или вероисповедания). Это было поразительным сдвигом в ценностях — от этноцентрических, сосредоточенных на отдельной группе, к мироцентрическим, сосредоточенным на всех людях. Главным образом поэтому в течение одного столетия (примерно 1770–1870-е годы) рабовладение было объявлено вне закона в каждом мироцентрическом рационально-современном обществе, которое в тот период существовало на планете. Это тогда произошло впервые в человеческой истории (и очень важно запомнить сей ключевой факт).

Стадия, лежащая в сердцевине современности, или модерна, и современных ценностей, известна под разными названиями: «стадия рассудка», «рациональная стадия», «стадия формальных операций», «стадия достижений», «успеха», «заслуг», «прогресса», «стремления к совершенствованию», «самоавторства», «самоуважения», «добросовестная», «научная», «индивидуалистическая». Ее возникновение знаменует зарождение мироцентрических стадий. В интегральной мета­теории она обозначена оранжевым цветом. Большинство американцев, даже если их центр тяжести остается на одной из более ранних стадий, достигают способности по крайней мере мыслить с позиций этой стадии. Мироцентрическая рациональная способность сегодня обычно возникает в подростковый период, хотя от многих факторов зависит, примет ли человек эту стадию в качестве системообразующей идентичности. Большинство людей, пусть и не все (около 60% населения), достигает минимум мифико-этноцентрической стадии как системообразующего для идентичности уровня развития, но в остальном ситуация в наши дни многообразна. Так что всегда имеет смысл уточнять, точнее прикидывать, где находится стадийный центр тяжести того или иного чело­века или группы. Вряд ли стоит чересчур акцентировать внимание на том, что, когда мы говорим о различных типах стадий или уровней, мы их касаемся очень обобщенно (это и так понятно). Ведь есть множество линий развития: когнитивная, или познавательная, моральная, эмоциональная, эстетическая и т. д., — причем каждая из них охватывает ряд различных уровней развития. Стало быть, отдельно взятый индивидуум не может просто находиться на каком-то одном уровне. Тем не менее данная концепция столь полезна потому, что большинство людей — а также культур и субкультур — имеют тенденцию к организации своих мыслей и поведения вокруг определенного центра тяжести. Этот центр в среднем фокусируется на определенном уровне попросту потому, что это обеспечивает последовательность и внутреннюю цельность функционирования личности. В настоящей работе я говорю именно об усредненных центрах тяжести; их ключевая значимость будет прояснена далее по тексту.

При всех прочих равных факторах (а таковых великое множество) и опираясь исключительно на перспективу, учитывающую процессы психического развития, можно утверждать: если системообразующая идентичность личности остается на янтарной, этноцентрической стадии мифи­ческого членства, она будет демонстрировать приверженность традиционным ценностям. Они присущи данной стадии: фундаменталистские религиозные верования, семейные ценности, высокий уровень патриотизма, патриархальности, милитаризма, конформизма, обычно гомофобии и нередко сексизма. Если индивид продолжает развитие и добирается до мироцентрической рациональной стадии (оранжевой), он, как правило, проявляет приверженность современным, или модерновым ценностям. В их числе вера в науку, прогресс, индивидуальные права и свободы, поощрение реальных заслуг, ориентация на выгоду и индивидуализм. Если личность продолжает развитие к зеленой (все еще мироцентрической) плюралистической и мультикультурной стадии, она обычно принимает постмодерновые ценности: многообразие, эгалитарность, радикальное равенство, интенсивную заинтересованность в сохранении окружающей среды, феминизм, склонность к более социалистическим взглядам, устойчивое развитие. Общепризнан факт повсеместно разворачивающейся битвы между этими тремя системами ценностей — противостояния, известного как культурные войны.

Факт существования культурных войн известен широко, но практически всегда из виду упускается то, что в них непосредственно участвует фактор стадий развития. Чаще всего люди игнорируют, что каждая из существующих на сегодня основных моделей развития выделяет минимум еще одну более высокую стадию развития, превосходящую вышеперечисленные. Она известна под разными названиями: «интегрированная», «системная», «интегральная», «самотрансформирующаяся». Она включает объединяющий синтез всех этих стадий, указывая при этом на подлинный путь выхода из внутренне присущих им конфликтов. Мы, разумеется, еще вернемся к этому моменту, поскольку он, видимо, выступает как минимум одним из аспектов решения всех этих конфликтов. Иначе им суждено заразить все человечество, так как распространение их уже приняло глобальные масштабы. Иными словами, какие бы решения мы ни предложили завтрашнему дню — и они, безусловно, должны включать экономические, технологические и политические аспекты, — если те не будут учитывать внутренние стадии развития сознания, мы обречены на повторение одних и тех же базовых конфликтов, разворачивающихся бесконечной вереницей. Нас будет ждать все та же фундаментальная война ценностей, которая попросту прицепится к тем новым экономическим, технологическим и политическим структурам, нами же и со­здаваемым, начав проявлять себя через них, — и в итоге мы ничего не изменим. Но к этому вопросу мы еще вернемся.

Эта оранжевая рационально-модерновая структура была передовым краем эволюции вплоть до 1960-х (как я уже отмечал выше). Тогда же начала возникать и широко распространяться следующая, более высокая стадия, выходящая за пределы модерна: ступень постмодерна. И вправду, оранжевый рациональный/деловой/научный материализм в качестве передового края начал терпеть поражение и пере­стал быть адекватной структурой для исполнения функции авангарда эволюции. Оранжевая структура сводила все знание только к «“оно”-знанию», или объективистско-материалистической индустриализированной методологии. Из глубинной триады «Благо, Истина и Красота» она выбросила Красоту и Благо (эта катастрофа получила названия «разочарование в мире» и «обескачественная Вселенная», поскольку в результате все сущее было низведено до материалистических реалий, признаваемых физикой — наукой, сосредоточенной на явлениях сенсомоторного мира). Этой структуре также была присуща вера в мироцентрическую мораль — идею, что все люди имеют неотъемлемую ценность независимо от их расы, цвета кожи, пола и вероисповедания, — и в то, что каждый человек имеет право на равные возможности для экономического и социального преуспевания. Ценность человеческой личности также могла подгоняться под реальные заслуги. Но сама эта структура подрывала все то, во что она верила, из-за рьяной приверженности позитивизму. Это привело к катастрофическим последствиям: структурой были созданы системы социального существования, которые, внутренне принимая мироцентрическую мораль, позволили этно­центрическим и даже эгоцентрическим стадиям захватить их в качестве площадок для самовыражения. В итоге многие научно-капиталистические инициативы деградировали до «социального дарвинизма», с присущими ему безумной корыстью, отношениями соперничества и готовностью перегрызть друг другу глотку.

Однако стадия постмодерна, или постсовременности — обозначаемая в интегральной метатеории зеленым цветом — во многом способствовала распространению перспективы четвертого лица. Последняя означает способность к рефлексивному осмыслению и критическому анализу всех глобальных произведений, сотворенных на базе перспективы третьего лица. Именно тогда зеленый постмодернизм (названный так, потому что он сменил модернизм и рефлексивно его осмыслял) пришел к выводу, что рационально-современная ментальность во многом сошла с верного пути, перейдя к разрушительным и контрпродуктивным формам. В результате родились движение за гражданские права; движение по охране окружающей среды (ставшее более крупным феноменом, чем любая из политических партий на планете); получили распространение идеи о важности чувств и сердечном присутствии. Это противопоставлялось рациональности и «нахождению в голове» (если модерн приравнивался к рациональному, постмодерн нередко назывался пострациональным). Возникли индивидуальный и профессиональный феминизм, а также тренд в направлении экологоустойчивого развития (в бизнесе и остальных сферах). Все эти проявления я называю многочисленными дарами зеленой стадии.

И все же по мере своего развития, преимущественно в силу влияния туманных дискуссий в академической науке (обычно неосознаваемого), поначалу имевший здоровую форму плюралистический постмодернизм начал все больше скатываться к крайнему, гипертрофированному, самопротиворечивому, предельно дисфункциональному релятивизму, который вскоре практически полностью коллапсировал в нигилизм и нарциссизм. Сущность передового края эволюции в том, что его ценности, хотя их и придерживаются лишь представители этой стадии, как правило, проникают в общую культуру и насыщают ее соответствующими идеями. Например, когда эволюционным авангардом была рациональная оранжевая стадия (ценности которой — мироцентризм и равно справедливое отношение ко всем людям — неотъемлемо включали и противостояние рабовладельческому строю), в США развернулась Гражданская война, направленная на отмену рабовладения. Более миллиона белых (и темнокожих) ребят погибли в битвах за освобождение черного населения от рабства. А ведь на оранжевой стадии находилось не более 10% населения! Но соответствующие ценности просочились в культуру северных штатов, и многие проявили готовность вступить в смертельную битву за их воплощение (то же наблюдалось во время французской и американской революций, которые ознаменовали собой оранжевое демократическое свержение янтарной этноцентрической монархии/аристократии). Битва шла не между черными и белыми, а между оранжевым и янтарным. (Как мы увидим далее, противостояние оранжевого и янтарного до сих пор остается центральной проблемой межрасовых столкновений.)

Но это просачивание ценностей передового края неизбежно, независимо от того, насколько они хороши или ущербны. Проникновение в мировую культуру ущербных ценностей как раз и происходило в результате активности поздней дисфункциональной и нездоровой версии зеленого. Речь здесь об идее отсутствия истины. Позиция постправды распространилась повсеместно в нашей культуре и во многих смыслах пропитала их и закрепилась на глубочайшем уровне, глобально. Это застало врасплох представителей оранжевой волны (равно как и здорового зеленого). Они до сих пор недоумевают, откуда пришла сия проблема и как ее решать, и за это мы можем поблагодарить обезглавивший себя эволюционный авангард, который сам же и стал источником проблем."

"Вернемся к культуре постправды, с которой оставила нас потерпевшая крах зеленая волна сознания. Сторонники «брексита» открыто признавались в том, что продвигали идеи, неистинность которых они полностью понимали. Они так действовали потому, что «фактов в действительности не существует», а имеет значение «лишь то, во что мы по-настоящему верим». (О многом говорит откровение одного из сторонников выхода Великобритании из Европейского союза: «Я внимательно читал Лакана: значение имеет лишь тот, кто контролирует нарратив». Речь о Жаке Лакане, одном из ведущих постмодернистов.) Иными словами, решающим фактором выступает нарциссизм: в культуре постправды то, что я хочу считать истинным, и есть истина. Президент Трамп даже не пытается этого скрыть: он самозабвенно врет и искажает факты. Журналист Карл Бернстайн, известный своим вкладом в события вокруг Уотергейтского скандала, указал на то, что «Трамп живет и процветает в среде, свободной от фактов. Ни один президент прошлого, включая и Ричарда Никсона, не проявлял столь выраженное невежество и неприязнь в отношении фактов, как это делает нынешний избранный президент». Келлиэнн Конуэй, руководитель избирательного штаба Трампа, выступила с заявлением, что это на самом деле не ложь, а просто «альтернативные факты» (на что один из журналистов ответил: «Под “альтернативными фактами” нужно понимать откровенную ложь»). Ведь в мире, считающем, что фактов вообще не существует, никто не может отличить правду от лжи: есть, мол, лишь альтернативные, одинаково ценные факты.

Когда Трамп еще вел предвыборную кампанию, некоторые газеты специально день ото дня занимались подсчетом случаев фактической лжи, исходившей из его уст: «Вчера в его речах было 17 случаев лжи; сегодня — 15». Интернет-портал Politifact публикует подобные данные. Его сотрудники пришли к выводу, что примерно 50% всех утверждений Трампа не содержали фактической истины (!). И все же опросы постоянно показывали, что народ воспринимал его «более правдивым человеком», чем Хиллари Клинтон (которая, какой бы ореол коррумпированности ее, по мнению людей, ни окружал, никогда столь откровенно и прямо не лгала — по крайней мере, не так масштабно, как Трамп). Ведь люди уже совершили переход от фактической правды к позиции «истина есть то, что я говорю». А Трамп выражал свою правоту с большей убежденностью и страстностью, чем Клинтон, — поэтому в культуре отсутствия правды выглядел более честным человеком. В нигилистической культуре, погруженной в атмосферу аперспективного безумия и не дающей места подлинной истине, правдой становится все, чего мы наиболее страстно желаем. В океане нигилизма решающим фактором становится страстный нарциссизм.

Обратите внимание на то, что бумеры — поколение, сформированное 60-ми, — нередко назывались «поколением “я”» и «культурой нарциссизма». В сравнении с предыдущими поколениями такая характеристика, как правило, оказывалась верной. Когда его представители начали приходить на ведущие позиции в сфере американского образования, они стали осуществлять в нем большие преобразования. Отныне акцент делался прежде всего не на стремлении учить истинным фактам (мол, истины нет), а на желании поощрять положительную самооценку учеников. И вдруг обнаружилось, что поощрение положительной самооценки, не основанной на реальных достижениях, приводит к усугублению нарциссизма. (Вспомним, что в лишенном правды океане нигилизма нам остается только нарциссизм; и разве это не единственное, что бумеры могли продвигать?) В недавнем исследовании дети бумеров, выпустившиеся из школ, продемонстрировали более высокие показатели по шкале нарциссизма, чем выпускники предыдущих лет со времени начала тестирования. Результаты у выпускников этой группы в 2–3 раза превышали показатели их родителей из поколения бумеров — пресловутого «поколения “я”»! Один остряк даже предложил назвать их детей «поколением “я-я-я”». В любом случае нарциссический акцент на «особенном мне» и вправду проник во всю культуру. Помимо прочего, прямо на наших глазах возникла культура селфи (с пресловутой тенденцией к тому, чтобы легко и без зазрения совести изменять, можно сказать, фотошопить индивидуальную истину). Причем поддерживающие эту культуру социальные медиа теперь поощряют феномен «приятной лжи» и «обнадеживающих фикций», звучно продвигая такой подход в закрытых эхо-камерах современной общественной жизни. В таких условиях никто не осмеливается бросить вызов самопродвигающим «фактам», рисующим образ «моей особенности».

Тем временем культурные элиты зеленого авангарда — высший уровень либеральных правительственных кругов, практически все университетские преподаватели (гуманитарных дисциплин), технологические новаторы, профессионалы в сфере услуг для населения, большинство представителей СМИ и индустрии развлечений, а также большинство либеральных лидеров мнений — продолжили продвижение в мир зеленого плюрализма/релятивизма, гласящего: «То, что истинно для тебя, — твоя истина, а то, что истинно для меня, — моя истина». Все это было преисполнено благих намерений, но, к сожалению, неотъемлемо инфицировано самопротиворечащей позицией с присущими ей глубочайшими ограничениями.

Так, например, само заявление «то, что истинно для тебя, — твоя истина, а то, что истинно для меня, — моя истина» на самом деле гласит, что утверждающему принадлежит высшая истина, не подлежащая сомнению, и вы ни в коем случае не должны возражать против этого и придерживаться иного мнения. И уж точно подразумевается, что вы не имеете права на мысли вроде: «То, что истинно для меня, истинно для меня, но также хорошо бы этому быть истинным и для тебя», — даже невзирая на то, что первоначальное утверждение вроде бы предоставляет вам такую возможность! Дескать, если такова твоя истина, то, безусловно, тебе запрещено ут­верждать такую истину, а не то я буду называть тебя фашистом или чем-то в этом роде. Ведь ты пытаешься принудить меня к своей истине.

Итак, зеленая стадия как таковая представляет собой мироцентрическую стадию. Правда, в ее представлениях есть теоретическая путаница относительно всего, что является подлинно мироцентрическим (или универсальным). С точки зрения зеленого все поползновения на мироцентризм — формы притеснения, а их движущая сила — стремление к власти. Зеленый постмодернизм глубоко убежден в том, что выражаемая им позиция истинна для всех: она применима не только к какой-то определенной группе (этноцентризм), но и ко всем группам и всем людям в целом (мироцентризм). Но вследствие путаницы, вызванной аперспективным безумием, из-за которого нельзя критиковать никакие формы ценностей (поскольку мир эгалитарен), а все мироцентрические, или универсальные позиции агрессивно отвергаются, нет препятствий к тому, чтобы люди стали активно разделять этноцентрические взгляды. В результате созданные постмодерном социальные медиа начали решительный регресс к преобладанию этноцентрически настроен­ных групп.

Это произошло и в стане консерваторов, и у либералов. На консервативной стороне тенденцию возглавили «тролли» — неприятные и этноцентрически настроенные пользователи, которые были готовы публиковать бесконечные отповеди, порицающие то или иное меньшинство или его взгляды. Они показали себя по-настоящему злонамеренными персонажами, извергающими нескончаемые потоки злобы и ненависти. Либералы радостно присоединились к этому этноцентрическому нашествию. Они неявно отвергли любые мироцентрические и универсальные истины и попросту приступили к навязчивым поискам все более углубляющихся этноцентрических проявлений. Одним из многочисленных последствий этой тенденции стала политика идентичности, в рамках которой каждый активно и агрессивно отождествляется только с одной расой, или одним социальным классом, или одним полом, или одним вероисповеданием (политической ориентацией, религией, национальностью и т. д.), определяя себя исключительно через эту призму. Это и есть соскальзывание из мироцентрической идентичности в этноцентрическую. И если вы явно не относитесь к представляющей меньшинство социальной группе, вы лишаетесь права голоса в определении курса движения и развития страны как культуры (в таком примере реальный вес приписывается, скажем, трансгендерной женщине-мусульманке с биполярным расстройством — это уже этноцентризм в четвертой степени). Нет ничего дурного ни в одной группе меньшинств. Есть все основания, чтобы их справедливо и либерально включали в мироцентрический охват. Но если вы прислушиваетесь толькок отождествленным с этноцентричностью голосам, это свидетельствует как раз о той самой частичности и разделенности, которую вы, по своим утверждениям, пытаетесь преодолеть. Это соскальзывание к этноцентризму усугубляется тем, что оно громогласно и открыто осуществляется с позиций сверхвыраженной, или гипертрофированной, гордости за свою идентичность. (Нет ничего дурного в том, чтобы гордиться своей расой, полом или вероисповеданием, — но только если вы считаете свою идентичность тем, что существует бок о бок с другими идентичностями, а не вместо них, выше их или превосходя их. А ведь слишком часто именно к этому и приводит политика идентичности.)

В мире, где нет истины, которая способна замедлить такое соскальзывание, регрессия к этноцентрическому — как среди либералов, так и среди консерваторов — начала распространяться по Всемирной сети взрывными темпами. Изначально интернет был призван способствовать образованию глобального, свободного, объединенного человечества, освобожденного от притеснений, ограничений на распространение информации, властных структур и изоляционистских тенденций в целом. Заявлялось, что он станет грандиозным единым глобальным мозгом, открытым для всех и активно всех вовлекающим.

Проблема же была в следующем: мозг был глобальным (единой инфраструктурной сетью), но разумы, им пользовавшиеся, таковыми не были. Как отмечает писатель и публицист Дуглас Рашкофф, сама природа цифровой среды порождает тенденцию к решениям типа «или/или» (либо 1, либо 0; либо кликните тут, либо там; выбирайте либо то, либо это). При этом базирующаяся на анонимности и сокрытии личности пользователя сущность онлайновых взаимодействий не просто расчистила путь для развития регрессивных тенденций, но и способствовала усилению агрессии, нарциссизма, ненависти и многочисленных страстных этноцентрических идей (сексизма, расизма, ксенофобии, религиозного фанатизма, политической нетерпимости, выраженной как в действиях «троллей», так и в политике идентичности). В среде, где отсутствует какая-либо истина или правда, с помощью которой можно бросить вызов этим тенденциям, они начали бурно разрастаться. Весь опыт онлайн-взаимодействий на основе единства, открытости и всемирной интеграции оказался низведен к отношениям, подпитываемым изоляционистскими, сепаратистскими и преисполненными злобы этноцентрическими мотивами. Теперь это потоком изливается из наших ноутбуков и смартфонов, круглосуточно и без выходных заполняя всю нашу культуру."