Пузыри реальности
Реальность - это понятие мы только привыкли считать простым и однозначным. На деле в этом слове, как ископаемый муравей в янтаре, застыла одна из древнейших неразрешимых проблем человечества.
Наверняка каждый из вас уверенно отделяет объективную реальность от любых других — виртуальной, игровой, альтернативной, реальности сна, фэнтезийных миров всех размеров и форм и так далее. Но, если задуматься, сможете вы внятно сформулировать, по каким признакам отличаете настоящее от иллюзорного, реальное от нереального?
«Объективная реальность — то, что мы можем увидеть своими глазами и пощупать своими руками», - скажут многие. Но все мы знаем, что реальность, данная нам в ощущениях, совсем не гарантировано должна быть «настоящей», почему - это нам давно и доходчиво объяснила “Матрица”. Также вам за нее не поручатся люди с ментальными расстройствами и психонавты в состояниях измененного сознания — им тоже кажется, что все происходящее «реально», и они видят это «своими глазами». Хорошо, когда есть точка отсчета — привычные проявления физических законов и инвентарный перечень «реально» существующих предметов и существ, с которым вы способны свериться, хорошо, если вы, оказавшись посреди бредового сна, помните, откуда вы в него попали. А что, если нет? Если критическое мышление или память в этот момент почему-то не действуют, как в случае с шизофренией или наркотическим психозом?
На самом деле, вопрос иерархии реальностей и проблема достоверной фиксации того, что «есть на самом деле», - тема, над которой люди ломают голову не первое тысячелетие. Так, например, всем известен парадокс «сна Чжан-цзы» (спасибо Виктору Олеговичу), происхождение которого датируется периодом что-то около 300 лет до н.э.: мыслителю снилось, что он бабочка, и после пробуждения он задался вопросом — а кто кому на самом деле снится? Бабочка Чжан-цзы или Чжан-цзы — бабочке? (про переливающиеся из сна в сон смежные реальности, да и вообще парадоксы сновидений здорово написал Милорад Павич в своем «Хазарском словаре»)
На прочные рельсы методического вопрошания проблему различия реальности и иллюзии поставили древние греки примерно лет за 400-500 до н.э. — так родился раздел философии гносеология (теория познания). Наиболее внятную артикуляцию ее основная проблематика получила к XVI столетию (наверняка вы слышали расхожую фразу «Мыслю — следовательно, существую» (Cogito ergo sum) - вот именно оттуда ноги растут: фразу выдал Декарт, однако имел в виду он несколько другое, чем это принято считать среди авторов ванильных цитаток в ВК) и вылилась в так называемую картезианскую традицию, а потом перетекла в немецкую классическую философию (вплоть до Канта, Гегель много отвлекался на умозрительное).
Так что надумали лучшие умы по этой теме за почти три тысячи лет? Да по факту, немногое. Для начала, сформулировали основную проблему: человек вообще никак не может узнать, каков мир на самом деле. На этом месте все возмущенно зашумели, но подумайте сами. Как вы получаете информацию, из которой складывается образ окружающего мира? Конечно, благодаря органам чувств, своего рода датчикам, передающим вам как мыслящему существу только ту информацию, которую они способны собрать исходя из своей конструкции, и только в той форме, под которую они «заточены» (и даже при использовании других, внешних измерительных приборов, вы будете смотреть на их результаты все теми же своими «датчиками»). Будет ли такая картина адекватной и полной? Если датчики какие-то другие, и настроены иначе, то и окружающий мир для вас будет выглядеть по-другому (спросите у кротов, пчел, летучих мышей и прочих альтернативно оснащенных). Получается, мы как бы сидим в глухом танке и ориентируемся на местности только по приборам. А врут они нам или что-то недоговаривают — это никак не выяснить.
Именно тут рождается понятие «субъективности» восприятия и «картины мира» для обозначения разных версий одной и той же реальности в зависимости от того, кто воспринимает и как. Также возникает мир кантовских «вещей в себе», которые отражаются в нашем восприятии как явления внешнего мира, но мы не можем сказать, каковы они сами по себе. С наступлением цифровой эпохи добавилось еще понятие "информационного пузыря" - отражения реальности в "личном" информационном сегменте, искусственно ограниченного фильтрами. Квантовые физики тоже подлили масла в огонь, показав, что наблюдатель, ко всем прочим проблемам, может еще и менять эту самую реальность...
И в этот момент нам всем сесть бы в сугроб и зареветь от безысходности. Но это не вариант для дотошных философов - ребята стали искать, за что же человеку вообще зацепиться, есть ли во всей этой истории что-нибудь «настоящее»? И решили действовать методом исключения, выбрасывая за скобки все ненадежное, изменчивое, то, что может быть скомпрометировано влиянием любых обстоятельств (Гуссерль назвал этот процесс «феноменологической редукцией» и выполнил его четче и нагляднее всех). Так они под горячую руку повыбрасывали любые ощущения от взаимодействия с окружающим миром, все интеллектуальные представления и моральные установки, все наименования предметов и явлений, саму речь — и оставили наш «чердак» абсолютно пустым, вынеся из него все содержимое. И именно в этой пустоте они нашли то, что вынести с чердака абсолютно невозможно — самого воспринимающего. Нас с вами. То самое cogito Декарта, которое фиксирует факт существования (именно таков истинный смысл расхожей фразы). Этот бесстрастный, безмолвный, воспринимающий «глаз», который покоится в самом центре вашего существа и прячется за словами, вы сможете нащупать сами, если научитесь так называемой практике остановки внутреннего монолога (непросто, но можно). И именно ему, этой нематериальной точке восприятия, «субъекту», пока что принадлежит титул единственно реально существующей вещи, о которой мы можем вынести достоверное суждение.
Так а что же с окружающем миром? С ним пока еще все спорно. Если последовательно продолжать рассуждения о его непознаваемости, можно прийти к «солипсизму» - признанию собственного сознания единственной реальностью и отрицанию возможности доказать существование внешнего мира. То есть, тот факт, что наш "глаз" раз и навсегда заперт в глухом танке, и мир за его панцирем может видеть только на экранах и мониторах внутри него, принимается как данность. (На этом месте вам внезапно больно прилетает по лбу посохом сенсея). И такое положение дел не может вызвать ничего, кроме замешательства и фрустрации. Для преодоления этого парадокса предложены пока только не вполне удовлетворительные полумеры.
Во-первых, уже упомянутый Кант в «Критике чистого разума» вывел нередуцируемые, необходимые и предданные условия абсолютно любого познания — это пространство и время, существующие a priori (да, именно Кант ввел это понятие в обиход), до начала всякого мышления, вне которых мы ничего не можем познать и представить (вот прямо сейчас попробуйте представить нечто, не занимающее никакого места в пространстве и существующее вне какого угодно времени — будь это настоящее, прошлое, будущее или «всегда». Как успехи?).
Кроме того, мыслители, утомленные солипсизмом, в конце концов постановили, что решением проблемы непознаваемости мира может стать признание существования «других Я», и того факта, что картина мира, назначенная «объективной реальностью» — результат коллективной «договоренности» между ними (что, заметим, перекликается с идеей о мире как суперпозиции субъективных реальностей разных наблюдателей из поста про мир как компьютерную симуляцию).
Так что же, спросит недоумевающий читатель, со всем этим делать? Ну, для начала перестать париться из-за всякой ерунды, раз уж она непознаваема и преходяща, не душить других своими личными представлениями о прекрасном, и по мере сил заботиться о целостности тушки, в которой живет ваш «наблюдатель» - его существование без физического тела (каким бы оно ни было в мире «вещей в себе») пока никем не доказано.