December 2, 2024
鸥鸟 忘 机
Имя и возраст персонажа
蓝忘机 | Lán Wàngjī | Лань Ванцзи - вежливое имя.
蓝湛 | Lán Zhàn | Лань Чжань – имя, данное при рождении.
蓝二公子 | Lán èr gōngzi | Второй молодой господин Лань
含光君 | Hánguāng-jūn | Хангуан-цзюнь - титул [засекречен; сам также не раскрывает, что принадлежит ему]
35 лет
Кем работает
Второй молодой господин ордена Гусу Лань | "姑苏蓝 | Gūsū Lán | Гусу Лань".
Занимает должность CAO [директор аналитического отдела] в Башне Ясного Разума, отвечая за анализ и регистрацию всех происшествий в мире, распределение дел и оперативников по всем отделам.
Раскрытие персонажа
Лань Ванцзи не выносит прикосновения посторонних — они горят на коже, даже через одежду, точно клеймо. Будь то случайные или, наоборот, неуверенные и осторожные касания тех, кто когда-то искренне пытался с ним сблизиться - все они кажутся ему неприятными, липкими и неправильными. Не теми.
Так что он привыкает ездить на своей машине и держать дистанцию. Привыкает отстраняться раньше, уворачиваться от случайных столкновений, даже зная, что это может навредить кому-то, кто, например, спотыкается и падает прямо на него. Привыкает не касаться никого, и ему кажется, что мир привыкает это делать в ответ.
Даже дядя и брат, которых он мог бы отнести к исключениям, отступают на полшага назад.
Лань Ванцзи не возражает.
У его матери всегда было много слов: они слетали с ее губ, когда она хвалила его за учебу или успехи в спорте, они путались в его мыслях и заставляли его желать их еще больше. Она всегда говорила очень много: что в следующем месяце они пойдут на выставку или в музей, что она купит ему сладкой ваты, что на день рождения она возьмет его с собой посмотреть на океан и обязательно подарит самого красивого кролика на свете, если он будет хорошо себя вести и слушать ее.
Лань Ванцзи всегда боялся нарушить своими словами ее собственные и молчал, готовый всю оставшуюся жизнь просто слушать, только бы она говорила и говорила дальше.
А потом она перестала. Слова исчезли вместе с ней, растворившись будто призрачная сизая дымка перед восходом солнца, да так быстро, что он не успел и сделать вдох.
Тогда Лань Ванцзи перестал видеть в них смысл.
Он никогда не говорит не по делу, да и вообще говорит редко, а если все же делает это, то так кратко, что зачастую его коллеги и подчиненные могут его и вовсе не понимать.
Его, однако, это не беспокоит.
Лань Ванцзи все также не ест мяса или рыбы, отдавая предпочтение растительной пище.
Не переносит алкоголь и ни разу его не пил.
Еще при рождении, как и прочим членам их семьи, ему был поставлена специфичная непереносимость спиртного, и, признаться, ему не хочется испытывать собственные границы в том.
Не любит острое. Предпочитает обходиться и вовсе без каких-либо специй, однако, к своему же стыду и беспокойству, некоторым образом испытывает слабость перед сладостями, а потому не позволяет их себе.
Хозяин целой маленькой колонии кроликов на заднем дворе своего дома (двое из них - подарок).
И, нет, он не будет комментировать эту свою слабость. И то, что бесконечно слаб к любым их выходкам, хотя те и весьма воспитанные.
Предпочитает одеваться лишь в светлые оттенки и практичную одежду.
Очень часто можно увидеть в традиционных ханьфу, особенно в стенах родного ордена.
Превосходно стреляет из лука, имеет духовный меч и с легкостью и удобством сражается с ним. Однако не брезгует и духовным огнестрельным оружием. Его собственный SIG-Sauer всегда с ним в мешочке цянькунь.
Также знает все музыкальные техники ордена и никогда не расстается и со своим гуцинем, лежащем в том же мешочке.
Есть вещи, которые он может оставить между строк и только для себя, даже если их замечает: что его старший брат слишком слаб перед чужой улыбкой и ямочками на чужих щеках. Что его боятся: едва ли найдется хоть один человек в Башне, кто не опасался бы его, особенно из его подчиненных, и Лань Ванцзи знает это. Что ему кажется несправедливым система этого мира и нынешнее сообщество заклинателей.
И что Вэй Усянь был замечен где-то за пределами Луанцзан.
Бесконечно любит и ценит своего старшего брата и дядю, хотя едва ли это показывает. Со стороны может показаться, что Лань Ванцзи холоден и равнодушен ко всему, что, разумеется, не так. И он бесконечно благодарен за то, что и брат, и дядя умеют читать не по выражению его лица и словам то, что он не может выразить.
Предан своему ордену и ценит его.
Однако, не колеблясь, выступит против еще раз, если только ... впрочем, он надеется, что до того не дойдет.
А потом мир взорвется красками.
33 удара от дисциплинарного кнута ложатся на плечи морозными оттенками боли и первым в этом году снегом, заставляя его дрожать не от холода, а от собственных сожалений, и мир, как его сердце заполняется белым, точно траурные одежды, и алым, точно кровь на его губах, спине и снегу вокруг и точно развивающаяся лента в чужих волосах, которой он так никогда и не коснется.
Жизнь Лань Ванцзи всегда была однообразна и предопределена желаниями ордена и старейшин, необходимостью и долгом. Подъем с первыми лучами солнца, когда небо еще сизой дымкой нависает над горизонтом, отбой с первыми появившимися на небосклоне звездами. Орден, заботы заклинателей, тренировки, неукоснительное следование правилам — ничего, что выбивалось бы из этой идеальности.
В шестнадцать лет Лань Ванцзи пройдет испытание, становясь самым юным адептом башни. Год спустя Вэй Усянь, улыбаясь, махнет ему рукой, и на его серебристой радужке отразятся тысячи солнечных искр, радостных, ведь ему удалось пройти испытание вот только что. Вэй Усяню едва исполнится пятнадцать лет.
Вэй Усянь в пятнадцать лет окажется невыносим. Все в нем, от ярких улыбок и шума, от нарушений правил, от небрежности и легкости, с которой ему все дается, от светящихся изнутри глаз и таким необъятным сердцем, душой, что окажется до бесконечного чиста — все это окажется невыносимым. Лань Ванцзи едва не задохнется, едва справится с тем, как болезненно сожмется внутри что-то, так сильно похожее на сердце, смотря на эти улыбки, на шум и на искры на краешке чужой радужки, но так и не сможет отвести глаз.
Вэй Усянь в пятнадцать назовет его другом. Небрежно, беспечно и все еще невыносимо. Настолько невыносимо, что его сердце едва не остановится от боли, побежденное и покоренное с самой первой секунды их встречи, с той самой, в которой он неосторожно взглянул в чужие глаза.
Вэй Усянь будет делать это бесконечные годы дальше. И в семнадцать, и в двадцать, и в тридцать, всегда получая один и тот же ответ.
Никакие они не друзья.
Вэй Усянь в двадцать, в двадцать пять и дальше будет все еще имеет такое же необъятное сердце и такую же чистую душу. По крайней мере, Лань Ванцзи будет казаться, что эта душа и это сердце все еще там, подо всей этой тьмой. Под каждым острым взглядом, под жестокими усмешками, что заскользят по его губам, под болезненной бледностью — вот там глубоко все еще есть то самое сердце и та самая душа, и потому он не будет раздумывать, безмолвно умоляя спасти.
Вэй Усяню тридцать, и мир взорвется красками на первом выпавшем снегу.
Желаемые пейринги
А как вы думаете?