Call of Duty: Sandstorm Betrayal
Место: Северная Сирия, пустыня к северу от города Эль-Хадад
Время: 07:30 по местному времени
Глухой рокот дизельного двигателя и скрежет гусениц по щебню оглушали всё остальное. Воздух в салоне M-ATV был густым, спёртым, пахнущим бензином, пылью и потом. Капитан Джек Митчелл привыкшим движением протёр оружейным маслом объектив своего прицела, стирая налипшие песчинки. За окном медленно проплывала выжженная, бежевая пустыня, слепящая под утренним солнцем.
В наушниках шипела рация, и сквозь шум пробился знакомый голос.
«Ромео-1, это Ромео-2. Как там у вас спереди, кэп?
- «Ничего интересного. Скучнее, чем воскресное утро в церкви».
Митчелл легонько нажал на тангенту.
- «Держи ухо востро, Марк. Скука на этой дороге — наш лучший друг. Последние данные говорили, что окрестности зачищены, но лишняя пара глаз никогда не помешает». Он обернулся к пулемётчику, молодому солдату Родригесу, прильнувшему к «Соколу». «Эй, Родригес, не спи. Ты у нас главный зрелищный комитет».
- «Так точно, сэр. Ни одна пыльная коза без моего внимания не останется», — донесся из-под шлема сдержанный смех.
Уголки губ Митчелла дрогнули в подобии улыбки. Он знал этих парней. Знавал их голоса, их шутки, их страхи. Они были его ротой. Его семьёй.
Люк позади него скрипнул, и в салон, согнувшись, пробиралась женщина в походной форме без нашивок подразделения. На шее у неё была неформально повязана арабская куфия. Агент ЦРУ Алия Хаддар.
- «Капитан, приближаемся к Эль-Хададу, — её голос был ровным, деловым, но в глазах читалась лёгкая озабоченность. — По последним снимкам — движение на въезде минимальное. Слишком минимальное для рыночного дня».
- «Спасибо, лейтенант. Васкес, слышал? Глаза пошире».
Хаддар перевела взгляд прямо на Митчелла, понизив голос.
- «У меня дурное предчувствие, капитан. Местные источники шепчут о «новых игроках» в регионе. Не ИГИЛ. Более... организованных».
Митчелл встретил её взгляд.
- «Наша задача — доставить груз. Мы не ищем проблем. Но если они найдут нас... мы готовы».
Хаддар молча кивнула. Её беспокойство было осязаемым. Она не из тех, кто паникует просто так.
Колонна — головной M-ATV Митчелла, три грузовика с гуманитарным грузом и прикрытие — медленно вползла на окраины Эль-Хадада. Город встретил их гнетущим молчанием. Разрушенные бетонные коробки зданий, испещрённые шрамами от пуль и осколков. На улицах замирали редкие прохожие, останавливались и смотрели. Не улыбались. Не махали. Просто смотрели тяжёлыми, подозрительными взглядами.
Митчелл инстинктивно вжался в прицел, сканируя крыши, окна, переулки.
Крыши пусты. Слишком пусты.
Окна на втором этаже заложены мешками с песком, но в одном мешке зияла свежая, аккуратная дыра.
Старик у обочины не смотрел на колонну, а упорно вглядывался куда-то в сторону минарета разрушенной мечети.
- «Всем машинам, первая скорость, — его голос в наушниках у роты стал жёстче, стальнее. — Что-то не так. Васкес, чувствуешь?»
- «Как перед грозой, кэп, — немедленно отозвался сержант. — Воздух электризуется».
- «Они боятся, — тихо прошептала Хаддар, вглядываясь в лица местных. — Они чего-то ждут».
Колонна выползла на центральную площадь — большое открытое пространство, окружённое многоэтажками. Идеальное место для разгрузки.
Митчелл увидел, как из переулка прямо перед ними выскочил побитый грузовик и резко замер, намертво перегораживая путь.
- «Стоп! Колонна, стоп! Боевая готовность!» — он выкрикнул команду в рацию, уже хватая свой автомат.
В салоне повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь шипением эфира.
И в эту тишину, оглушительно и беспощадно, врезался сухой, знакомый каждому солдату хлопок выстрела из РПГ.
Снаряд со снарядом рванулся к головной машине.
- «НАЗАД! ПОЛНЫЙ ГАЗ НАЗАД!» — закричал Митчелл водителю.
Ослепительная белая вспышка взрыва поглотила мир. Оглушительный рёв ударил по барабанным перепонкам, отшвырнув сознание в чёрную бездну. Его отбросило на горячий металл брони. В ушах звенело, в рот набилась едкая пыль, смешанная с солёным вкусом крови. Тревожный, назойливый гудок датчика повреждения пробивался сквозь этот адский шум.
Митчелл, отплёвываясь, пытался сориентироваться. Крики. Где-то кричали. Сквозь залитый кровью и грязью прицел он увидел хаос. Второй грузовик пылал, как факел. По площади, пригибаясь, бежали фигуры в камуфляже без опознавательных знаков, ведя точный, беспощадный огонь по уцелевшим солдатам. С крыш строчили пулемёты.
Он отчаянным усилием откинул люк и вывалился по пояс наружу. Его взгляд метнулся к подбитому броневику Васкеса. Сержант, прижавшись к горящему корпусу, отчаянно отстреливался, прикрывая двух раненых бойцов.
Рядом с Митчеллом возникла Хаддар. По её лицу текла струйка крови из пореза на лбу, но в глазах не было ни паники, ни страха — только холодная, собранная ярость. Она уже вела огонь из карабина короткими, экономными очередями.
- «Митчелл! Это засада! Мы должны отходить! Сейчас!»
Капитан Джек Митчелл, прижимаясь к раскалённой броне, понял, что его мирная миссия только что закончилась. Он с силой вдохнул едкий воздух, поднял свой M4, и мир взорвался вспышками дульного огня.
Ад, обрушившийся на площадь, оглушил их на секунду. Но дрессировка и инстинкт выживания взяли верх раньше, чем сознание.
- «Контакт! Прямо по курсу! Пулемёт на крыше! Родригес, подави!» — голос Митчелла, сиплый от пыли и адреналина, прорвался сквозь грохот. Он не кричал. Он выдавливал команды, чёткие и лаконичные, как молоток, бьющий по наковальне.
Пулемётчик, молодой Родригес, вжался в приклад «Сокола». Длинная очередь прошила фасад здания напротив, высекая снопы бетонной крошки из парапета. Пулемёт на крыше на секунду умолк.
- «Васкес! Доклад!» — Митчелл, не отрываясь от прицела, короткими очередями укладывал двух боевиков, пытавшихся перебежать площадь.
- «Жив, кэп! — в рации шипел голос сержанта, прерываемый выстрелами. — У нас раненные! Машина горит! Прижали нас к укрытию! Нужен дым!»
- «Хаддар! Дымовая завеса между нами и Ромео-2! Родригес, прикрой её!»
Агент ЦРУ метнулась к люку. Её движения были быстрыми и точными. Через секунду дымовая шашка с шипением покатилась по асфальту, и густая белая стена начала подниматься, скрывая подбитый броневик Васкеса от прямого огня.
- «Второе здание! Окна на втором этаже!» — крикнул кто-то из солдат.
Треск автоматных очередей слился в сплошной оглушительный рёв. Пули со свистом били по броне, оставляя вмятины, рикошетили от камней. Воздух стал густым и едким — запах гари, пороха, раскалённого металла и крови.
Митчелл видел всё, как в замедленной съёмке. Его мозг анализировал ситуацию с леденящей ясностью. Профессионалы. Не дикари из ИГИЛ, воющие и бегущие толпой. Эти стреляли короткими, прицельными очередями из надёжного оружия, перемещались перебежками, прикрывая друг друга. Их тактика была отработанной.
- «Они зажимают нас в клещи! Левое крыло!» — предупредила Хаддар, сменив магазин.
Митчелл рискнул выглянуть. Группа из трёх человек в камуфляже, используя развалины киоска как укрытие, обходила их с фланга. Стандартный армейский приём.
- «Мои, — бросил Митчелл. — Родригес, не дай им поднять головы!»
Он прицелился. Выдох. Плавный спуск. Очередь из трёх патронов. Один из боевиков дёрнулся и рухнул. Остальные залегли, прижатые огнём Родригеса.
- «Кэп! Снайпер! Минарет!» — раздался отчаянный крик.
Щёлк-удар о броню рядом с головой. Снайпер. Высокого класса. Промахнулся на миллиметр.
- «Вижу!» — пулемётчик развернул ствол, и тяжёлые пули принялись долбить по древнему камню минарета, вынудив стрелка спрятаться.
Внезапно грохот с другой стороны площади стих. На секунду воцарилась зловещая пауза, нарушаемая только треском пожаров и стонами раненых.
- «Перезаряжаюсь!» — крикнул Родригес, отстегивая пустой ящик с лентой.
И в эту секунду тишины они услышали это. Сначала один, потом другой. Резкие, отрывистые хлопки. Не выстрелы. Не взрывы.
Из-за угла дальнего здания покатились два металлических цилиндра, оставляя за собой белый дымный след.
- «ГРАНАТЫ!» — заорал Митчелл. — ВСЕМ ВГЛУБЬ!
Он рванулся вглубь салона, за ним — Хаддар и водитель. Родригес, не успевший сменить ленту, кубарем скатился с турели.
Два оглушительных взрыва потрясли броню. M-ATV дёрнулся, как раненый зверь. Погас свет, приборная панель захлебнулась в море предупреждающих лампочек. Стекла на командирском месте осыпались внутрь осколками.
В ушах стоял непрерывный звон. Митчелл отряхнулся, отплёвываясь. Он был цел. Цела была Хаддар, уже снова вставлявшая магазин в свой карабин. Родригес, оглушённый, пытался подняться на колени.
Но это была не просто граната. Это была шоковая атака. Пока они отлёживались, по броне застучали пули — враги шли в решительную атаку, пользуясь моментом.
- «Они идут на сближение!» — просипела Хаддар, выглянув в пустую глазницу разбитого люка и тут же отдернув голову от очереди.
Митчелл понял. Они сейчас умрут. Здесь, в этой стальной ловушке. Их задавили числом, тактикой и полным преимуществом в инициативе.
И тогда в нём что-то перещелкнуло. Холодная, безразличная ярость ветерана, который отказывается умирать.
Он схватил свою M4 и валявшуюся у ног Родригеса гранату.
«Прикройте меня! Огонь на подавление! ВСЁ, ЧТО ЕСТЬ!»
Хаддар и оправившийся пулемётчик высунулись из люков, открыв бешеный ответный огонь. Митчелл выдернул чеку, выждал две секунды и метнул гранату не в атакующих, а в сторону — в груду ящиков на площади, метров за двадцать от них.
Грохот взрыва. Ящики, набитые тряпьём и мусором, разлетелись, подняв дополнительное облако пыли и дыма.
Вражеские бойцы на секунду залегли, дезориентированные новым взрывом с неожиданного направления.
Этой секунды хватило.
- «Васкес! — Митчелл орал в рацию. — Видишь дым? Бей между нами! Пробиваем коридор! Встречаемся у фонтана!»
- «Вас понял!» — тут же ответил сержант.
- «Хаддар, Родригес! Выдвигаемся! Бегом!»
Капитан Джек Митчелл первым вывалился из горящей, изрешечённой машины прямо в адское пекло площади, ведя огонь на ходу. Война на выживание только что перешла в свою самую ожесточённую фазу.
Прыжок из горящего M-ATV в адское пекло площади был актом слепой веры. Вера Митчелла заключалась в том, что бетонные обломки напротив дадут больше укрытия, чем стальная ловушка. Пули засвистели вокруг, впиваясь в асфальт и броню за его спиной, провожая его короткими, ядовитыми очередями.
Он проделал эти пятнадцать метров бегом, пригнувшись, не чувствуя ног, сердце колотилось где-то в горле. Нырнул за опрокинутый бетонный блок, почти плашмя, выдыхая пыль и пытаясь вдохнуть сквозь стиснутые зубы. Мир сузился до размера его укрытия и свиста пуль.
Следом, согнувшись под тяжестью раненого водителя Корделла, двигалась Хаддар. Её лицо было искажено усилием, но шаги были твёрдыми. Пуля рикошетом от стены со визгом прошла в сантиметре от её головы. Она не дрогнула, лишь резче пригнулась, почти втащив Корделла в укрытие рядом с Митчеллом.
- «Родригес!» — закричал Митчелл, меняя магазин.
- «Иду!» — оглушительный рёв «Сокола» не стихал. Пулемётчик давил на врага, поливая свинцом все подозрительные окна, покупая им драгоценные секунды. И вот тяжёлые очереди смолкли. Родригес спрыгнул с подножки горящего броневика и рванул к ним, согнувшись в три погибели, прижимая к груди пулемёт.
Это был не хлёсткий удар, а глухой, тяжёлый звук, как будто ударили по полену. Он споткнулся, сделал ещё два неуклюжих шага и рухнул на землю, не добежав двух метров до укрытия.
- «НЕТ!» — крик Митчелла был сорванным, хриплым.
Родригес застонал, пытаясь ползти. Кровавое пятно расползалось по его спине.
- «Прикрывай!» — рыкнул Митчелл Хаддар и, не дожидаясь ответа, выскочил из-за укрытия.
Он не бежал, а двигался короткими перебежками, пригибаясь, ведя беспокоящий огонь в сторону снайпера, который, он был уверен, прятался где-то на минарете. Пули щёлкали по камням вокруг него. Он накрыл своим телом Родригеса, схватил его за разгрузку и пополз назад, волоча за собой, пятясь под свинцовым ливнем.
Хаддар вела огонь короткими, точными очередями, сменяя позицию после каждого выстрела, не давая врагу прицелиться. Её лицо было непроницаемо.
Митчелл ввалился за укрытие, с силой втягивая воздух. Родригес хрипел, его глаза были закачены от боли и шока.
- «Давление на рану! Держи его здесь!» — скомандовал Митчелл Хаддар, уже срывая с себя аптечку IFAK.
Он работал быстро, автоматически. Ножом разрезал ткань, наложил давящую повязку. Руки были в крови. Чужой крови.
Внезапно огонь со стороны нападавших стих. Наступила зловещая, давящая тишина, нарушаемая лишь треском пожаров, далёкими взрывами и тяжёлым дыханием раненых.
- «Почему они остановились?» — прошептала Хаддар, настороженно выглядывая из-за угла.
Митчелл тоже поднял голову. Фигуры в камуфляже отходили, растворяясь в переулках и разрушенных зданиях. Это было не отступление. Это было тактическое перегруппирование. Они зажали их здесь, в этом подвале, и теперь готовили новый удар.
И тогда он услышал это. Сначала это был далёкий, нарастающий гул. Знакомый, леденящий душу звук, который он слышал много раз в Афгане.
- «Они вызывают вертолёт», — тихо сказал Митчелл, и его слова повисли в воздухе тяжелее любого взрыва.
Хаддар резко обернулась, её глаза расширились. Бороться с пехотой в городе — одно. Бороться с вертолётом, засев в развалинах без ПЗРК — верная смерть.
- «Связь, Хаддар! Любая!» — его голос сорвался.
Агент лихорадочно крутила ручки портативной рации, поднося её к уху. Сплошное шипение и треск. И вдруг — сквозь помехи, едва уловимо, пробился обрывок чужой передачи. Мужской голос, спокойный, с британским акцентом.
- «…повторяю, ищем сбитого голубя. Кто-нибудь читает?…»
Митчелл выхватил у неё рацию, вдавил кнопку.
- «Сбитый голубь здесь! Я — Ромео-Один! Мы — американская колонна! Нас уничтожили в Эль-Хададе! Нас предали! Требуется срочная эвакуация!»
В эфире на секунду воцарилась тишина, затем голос вернулся, и в нём появилась стальная хватка.
- «Ромео-Один, вас понял. Держитесь. Мы уже в воздухе. У вас есть дым?»
- «Есть!» — крикнула Хаддар, уже доставая из разгрузки сигнальную шашку.
- «Жёлтый дым. Кидайте через тридцать секунд ровно. Будет жарко. Обеспечьте периметр».
Гул вражеского вертолёта, низкий и вибрирующий, нарастал, заполняя собой всё пространство, вытесняя даже звуки боя. Он был уже близко. Очень близко. Из-за крыши пятиэтажки медленно выползал его силуэт — лёгкий ударный вертолёт, похожий на «Апач», но без опознавательных знаков. Его пушечная башня развернулась, наводясь на их жёлтое дымовое облако.
- «Призрак! У нас «птица»! На двенадцати часах!» — крикнул Митчелл в рацию, чувствуя, как ледяная пустота разливается в животе.
- «Ведём», — раздался в наушниках спокойный, почти будничный ответ.
И тогда с неба обрушилось нечто, что заставило содрогнуться сам воздух.
Свист был пронзительным, режущим. Два F-35 Lightning II, появившиеся словно из ниоткуда, пронеслись над площадью на такой скорости, что ударная волна повалила с ног нескольких боевиков, пытавшихся подняться в атаку. Вертолёт противника резко задрал нос, пытаясь уклониться, но было слишком поздно.
Две ракеты «воздух-воздух», выпущенные почти в упор, оставили в небе белые инверсионные следы, слившиеся в один.
Сначала — ослепительная вспышка, на мгновение затмившая солнце. Потом — оглушительный, разрывающий барабанные перепонки взрыв, от которого зазвенели зубы. Вертолёт превратился в огненный шар, рассыпавшийся на тысячи горящих обломков, которые с шипением и воем посыпались на площадь, поджигая развалины и вынуждая уцелевших боевиков искать укрытие.
Грохот взрыва ещё не успел стихнуть, как по радиоканалу раздался новый голос — твёрдый, с характерным акцентом пилотов ВВС США.
- «Ромео-Один, это «Авалон-1-1». Угроза с воздуха ликвидирована. Продолжаем барражирование в вашем секторе, пехота противника похоже отступает. Ждём указаний».
Наступила оглушительная, неестественная тишина. Давящая. Вражеский огонь прекратился так же внезапно, как и начался. Боевики, ошеломлённые и дезориентированные внезапным появлением авиации и потерей вертолёта, откатились, зализывая раны и перегруппировываясь. Давление спало.
Митчелл, всё ещё прижимаясь к бетонному блоку, несколько секунд не мог поверить в эту тишину. В ушах стоял звон, смешанный с отдалённым рокотом истребителей, круживших где-то высоко над городом. Воздух был густым от едкого дыма горящих обломков вертолёта и пыли.
Он рискнул выглянуть. Площадь, ещё несколько минут назад кипевшая огнём, теперь была пустынна, усеяна телами, осколками и металлом. Ни одного выстрела.
- «Хаддар! Васкес! Доклад!» — его голос, сорванный и хриплый, прозвучал невероятно громко в этой звенящей тишине.
- «Хаддар здесь. Цела. Не вижу движения», — отозвалась агент, всё ещё не отводя ствол от прицела, сканируя подозрительные окна.
- «Васкес на связи, кэп. Ребята целы. Отходят, сволочи. Пользуемся передышкой».
Митчелл глубоко вдохнул, пытаясь заглушить тремор в руках. Передышка. Не победа. Временная отсрочка.
- «Всем уцелевшим! Ко мне! На площадь! Быстро, пока они не опомнились! Раненых тащить с собой!»
Он первым выскочил из-за укрытия, его автомат наготове, и побежал к тому месту, где ещё недавно стоял их головной M-ATV, теперь представлявший собой груду дымящегося металла. Это была единственная хоть какая-то тактическая точка, дававшая обзор.
К нему стали подтягиваться другие. Солдаты выползали из-под развалин, из подвалов, поднимались с колен. Они шли, хромая, поддерживая друг друга, волоча за собой тех, кто не мог идти сам. Их было мало. Слишком мало. Лица — пустые, глаза потухшие, у некоторых — стеклянный взгляд контузии.
Митчелл быстро считал. Десять. Двенадцать. Пятнадцать человек, включая раненых. Горстка. Осколок его роты.
- «Сержант! — он окликнул Васкеса, который, опираясь на винтовку, ковылял к нему, волоча ногу. — Организуй периметр! Используй уцелевшие машины, развалины! Все, кто может держать оружие — в оборону! Остальные — к раненым, оказывайте помощь!»
- «Так точно, капитан!» — Васкес, превозмогая боль, начал хрипло отдавать распоряжения, расталкивая солдат, расставляя их на позиции.
Митчелл повернулся к Хаддар, которая уже рылась в аптечке рядом с одним из тяжелораненых.
- «Связь с «Авалоном»! Уточни их статус и запроси срочную эвакуацию! Скажи, у нас много «угольков»!»
Хаддар кивнула, доставая рацию.
- «Авалон-1-1, это Ромео-Один-Фактел. Приём».
Пока она вела переговоры, Митчелл делал свою импровизированную крепость. Боезапас собирали по карманам убитых, с разбитых машин. Патронов было мало. Гранат — ещё меньше. Воды почти не осталось. Они держались на чистом адреналине и воле.
Истребители с ревом пронеслись ещё раз, низко над крышами, демонстрируя свою мощь. Это был ясный сигнал и им, и врагу: небо закрыто.
Но Митчелл смотрел на мёртвые, безмолвные улицы, на те переулки, куда отступил противник. Он знал, что это ненадолго. Они придут снова. Большими силами. И тогда истребители смогут лишь наблюдать за резнёй с высоты.
Он натянул затвор своего M4, проверяя патрон в патроннике.
«Держаться, — прошептал он сам себе, глядя на измождённые лица своих солдат. — Просто держаться».
- «Авалон-1-1, подтверждаем. «Спасательный молот» уже в пути, ETA семь минут. Держитесь, Ромео. Мы вас не бросим».
Семь минут. Вечность под прицелом.
- «Семь минут!» — крикнул Митчелл, и его голос, сорванный, но твёрдый, нёсся над площадью. — «Сержант Васкес, доложи обстановку!»
Васкес, бледный, но собранный, опираясь на ствол своего M4, сделал шаг вперёд. Его рана была перетянута куском ткани, наскоро пропитанной кровоостанавливающим.
- «Пятнадцать человек, капитан. Шесть — в строю, могут держать оборону. Пятеро — лёгкие ранения, стрелять могут. Четверо — тяжёлые, эвакуация критична. Боезапас…» Он сделал паузу, сглотнув. «Боезапас на исходе. По два магазина на стрелка, гранат нет».
Горстка измученных людей, запертых на открытом пространстве, с грохотом собственного сердца, отсчитывающим секунды до новой атаки. Митчелл кивнул, его лицо было каменной маской.
- «Раненых — в углубление у фонтана, за грузовиком! — он указал на единственное более-менее укрытое место. — Остальные — полукругом! Каждая пуля на счету! Целиться только наверняка! Хаддар!»
Агент ЦРУ подняла голову от рации.
- «Они идут. Слышу движение в переулках на востоке. Много».
Тишина снова стала зловещей. Давящей. Рокот истребителей где-то вдалеке лишь подчёркивал её. Солдаты замерли на своих позициях, вжавшись в щели между камнями, за бронелисты разбитых машин. Пальцы на спусковых крючках. Дыхание, сдавленное и учащённое.
Митчелл прильнул к прицелу, ведя стволом вдоль тёмного проёма между двумя зданиями. Он ничего не видел. Только мрак и тишину. Но чувствовал. Чувствовал десятки глаз, смотрящих на них. Чувствовал прицелы, уже наведённые на его людей.
Первый выстрел прозвучал не оттуда, откуда ждали. Одиночный, точный. Пуля со звоном ударила в капот грузовика, за которым прятался один из солдат. Снайпер. Где-то высоко.
Ответили сразу три ствола. Короткие, экономные очереди Митчелла, Васкеса и Хаддар всыпали в окна на втором этаже. Стекло посыпалось вниз.
И этого оказалось достаточно. Как по сигналу, из всех переулков, из-за углов, из подвалов хлынула лавина огня. Это уже не была точная, профессиональная работа. Это была яростная, отчаянная попытка смести их с лица земли до прихода помощи.
Пули засвистели со всех сторон, отбивая каменную крошку, цокая по металлу. Солдаты отвечали, но их огонь был каплей в море. Они были в кольце.
- «Экономь патроны! Целься!» — орал Митчелл, но его слова тонули в оглушительном грохоте.
Рядом с ним упал молодой рядовой, схватившись за плечо. Крика не было — только тихий стон. Кто-то потянул его за ноги в укрытие.
- «Кэп! Слева! Они обходят!» — закричал Васкес, меняя магазин одним ловким движением.
Митчелл развернулся. Группа из пяти боевиков, пользуясь складкой местности и дымом, бежала в их тыл. Он вскинул автомат. Очередь. Один упал. Остальные залегли.
Он нащупал последний магазин. Вставил его. Затворная рама, отойдя назад, не вернулась вперёд. Последний патрон.
В его ушах вдруг отчётливо прозвучал нарастающий, спасительный гул, совсем другой, чем у истребителей. Низкий, мощный, вибрационный. Гул тяжёлых турбин.
С неба, рассекая жёлтую дымку, как хищная птица, спикировал вертолёт UH-60 «Блэк Хок». Его бортовые пулемётчики открыли шквальный огонь по периметру площади, заставляя атакующих вжиматься в землю. Двери были уже открыты, на подножках стояли фигуры в полной экипировке, готовые к высадке.
- «Молот» на месте! Готовьтесь к эвакуации! — загремело в рации.
Митчелл обернулся к своим людям. Его голос, сорванный до хрипа, прозвучал как самый громкий звук на площади.
- «ВСЕ К ВЕРТОЛЁТУ! РАНЕНЫХ — ПЕРВЫМИ! ДВИГАЕМСЯ!»
Это был не приказ. Это был клич. Последний рывок.
Грохот «Блэк Хока» был не музыкой, а рёвом разъярённого зверя, заглушающим всё на свете. Вихрь от лопастей поднимал с земли ураган из пыли, осколков и кровавых бинтов, слепляя глаза. Но для горстки уцелевших это был самый прекрасный звук в мире.
- «Движемся! Ко мне! Раненых — вперёд!» — рёв Митчелла был едва слышен даже ему самому, но его видели — его сжатые в кулак жесты, его лицо, искажённое не яростью, а предельной концентрацией.
Это был не прорыв. Это был последний, отчаянный бросок сквозь ад.
Солдаты поднялись. Поднялись те, кто, казалось, уже не мог. Тащили на себе товарищей, не обращая внимания на свист пуль, которые теперь доставали и с неба — уцелевшие боевики, понимая, что добыча уходит, открыли бешеный огонь по вертолёту. Пули цокали по броне «Блэк Хока», но могучий аппарат не дрогнул, его бортовые пулемёты продолжали косить вражеские позиции длинными, разящими очередями.
Митчелл и Васкес, пригнувшись, стали живым щитом, отстреливаясь короткими, точными выстрелами в сторону самых активных огневых точек. Патронов почти не оставалось. Каждый выстрел был на вес золота.
Хаддар, забыв про всё, координировала погрузку. Она и двое десантников с вертолёта буквально втаскивали тяжелораненых внутрь, в металлическое чрево машины, которое должно было стать их спасением.
- «Родригеса! Тащите Родригеса!» — кричала она, и её голос пропадал в рёве.
Митчелл почувдел горячий ожог на щеке — рикошет. Он даже не почесался. Его мир сузился до нескольких метров между ним и зияющей дверью вертолёта. Он видел, как солдат рядом с ним споткнулся и упал, и его тут же подхватили под руки двое других. Никто не оставался.
- «Капитан! Все внутри! Ваша очередь!» — кто-то схватил его за разгрузку, тяня к вертолёту.
Митчелл сделал последнюю очередь в сторону наступающих теней, швырнул в их сторону пустой автомат и, оттолкнувшись от земли, прыгнул на подножку. Сильная рука в перчатке втянула его внутрь.
Дверь начала захлопываться. Последним в проёме мелькнуло лицо сержанта Васкеса. Он отстреливался до последнего, отступая к вертолёту спиной. И вот он сделал последний шаг назад, в проём, и…
Удар. Негромкий, почти глухой. Васкес дёрнулся, его глаза широко распахнулись от удивления, а не от боли.
- «НЕТ!» — закричал Митчелл, пытаясь рвануться вперёд, но его держали.
Васкес, уже теряя сознание, сделал последнее, что мог. Он из последних сил оттолкнулся от порога и рухнул внутрь, на пол вертолёта. Дверь с грохотом захлопнулась.
- «Взлетаем! Взлетаем!» — раздался голос пилота.
- «Блэк Хок» с мощным рывком рванул вверх, набирая высоту. Пули ещё несколько секунд били по его броне, как град, а потом смолкли. Они были в воздухе.
В салоне царил хаос. Стоны, крики медиков, прерывистое дыхание. Воздух был густым от запаха крови, пота и пороха. Митчелл, не чувствуя ног, отполз к Васкесу. Хаддар уже была там, давя на страшную рану на его груди сложенными бинтами. Её руки были по локоть в крови.
- «Держись, сержант! Держись, чёрт тебя дери!» — её голос дрожал, в нём впервые за всё это время слышались эмоции.
Васкес попытался что-то сказать, но из его рта выступила лишь алая пена. Его взгляд нашёл Митчелла. В его глазах не было страха. Была лишь усталость. Бесконечная, всепоглощающая усталость. И что-то ещё… просьба? Или предупреждение?
Он слабо сжал руку капитана и выдохнул. Долгий, последний выдох. Его рука обмякла.
Тишина. Не оглушающая, как на площади, а давящая, горькая. Митчелл не отрывал взгляда от лица своего друга, своего зама, своего брата. Он не плакал. Слёз не осталось. Осталась только пустота. Обжигающая, ледяная пустота.
Он медленно поднял голову. Его взгляд скользнул по изуродованным, испачканным лицам его солдат. По пустым глазам, смотрящим в никуда. По телам, уложенным в ряд у дальней стенки. Их было так мало.
Вертолёт летел, и сквозь заляпанное кровью иллюминатор было видно, как клубится дым над Эль-Хададом. Город, который должен был стать символом мира, навсегда остался для них братской могилой.
Один из десантников протянул ему флягу с водой. Митчелл машинально взял её, но не пил. Он смотрел на свои руки. Руки, в которых ещё несколько минут назад была жизнь его людей. Руки, которые теперь были покрыты кровью и грязью. Руки, которые ничего не смогли удержать.
Он посмотрел на Хаддар. Она сидела, прислонившись к броне, и смотрела в пустоту. В её глазах он увидел то же, что чувствовал сам. Не облегчение. Не радость спасения. Только тяжесть. И вопрос. Один-единственный вопрос.
Вертолёт нырнул в облако, и мир за иллюминатором пропал. Остался только рокот двигателей, уносящий их от ада. Но Митчелл знал. Он знал, что это только начало. Ад теперь был всегда с ними. Внутри.
Он медленно закрыл глаза, но перед ним не стояли картины боя. Он видел лишь удивлённые глаза Васкеса в последнее мгновение его жизни. И сжимал в кармане кусок ткани, сорванный с его разгрузки. Обещание. Обещание, что за всё придётся ответить.
Выживание оказалось самой высокой ценой из всех возможных.
Глава 1: Возвращение в Эль-Хадад
Временный командный центр на авиабазе «Инцирлик» был герметичным бункером, отрезанным от внешнего мира. Воздух внутри был стерильно-холодным, пахнущим остывшим металлом, пластиком и скрытой яростью. Капитан Митчелл, с только что зашитой раной на виске и пустым, выжженным взглядом, стоял по стойке смирно. Рядом, не сгибаясь под тяжестью недавнего ада, замерла Алия Хаддар. На них обоих лежала одна и та же невидимая печать.
Генерал-лейтенант Бриггс, его лицо — маска из застывшей гневной усталости, ударил костяшками пальцев по спутниковому снимку, лежавшему на столе.
- «ФСБ и наши ребята из «языкового отдела» закончили работу. Расшифровка перехватов и данные БПЛА не оставляют сомнений». Он передвинул снимок к ним. На нём был запечатлен мужчина в щегольском камуфляже без знаков различия, с жёстким, обветренным лицом, отдающий приказы у бронетранспортёра.
- «Этот человек — полковник Артур Воронов. Эксперт по «нестандартным операциям». Два года назад он и его группа «Гроза» официально были уволены из всех реестров. Теперь мы знаем — их наняли».
Митчелл почувствовал, как сжимаются его челюсти. Имя ничего не говорило, но тип — был ясен. Хладнокровный профессионал, для которого человеческие жизни — разменная монета.
- «Его задача была не просто уничтожить вас, — голос Бриггса стал тише и опаснее. — Его задача была — оставить след. След, ведущий прямиком в Москву. Оружие, тактика, намеренно оставленные «улики» в эфире. Они хотели, чтобы мы уверовали: это российский удар. Они хотели заставить нас нажать большую красную кнопку».
- «Столкнуть лбами две армии… и наблюдать за пожаром с безопасного расстояния», — тихо, но чётко произнесла Хаддар, её глаза горели холодным огнём.
- «И заказчик остаётся в тени, — кивнул Бриггс. — Но Воронов — тот самый топор, что рубит сплеча. И он всё ещё там. Чувствует себя непотопляемым в своём логове — на заброшенном нефтеперерабатывающем заводе к востоку от Эль-Хадада».
Дверь в штабной вагончик бесшумно открылась. В проёме, залитые сзади слепящим солнцем, возникли пять бесформенных теней. Они вошли беззвучно, заняв места вдоль стены. Их камуфляж не нёс никаких опознавательных знаков, лица скрывали маски и тёмные очки. От них веяло тишиной перед бурей.
Впереди стоял высокий, с плечами шкафа, солдат. Он снял очки. Его глаза, ледяные и всевидящие, скользнули по Митчеллу и Хаддар, сканируя, взвешивая, и уставились на генерала.
- «Сэндман, тактическая группа 141, мы в курсе дела», — его голос был ровным, лишённым каких-либо интонаций, как скрежет камня по камню.
- «Обсуждения окончены, старший сержант, — отрезал Бриггс. — Ваша задача — проникнуть на территорию завода, найти и обезвредить Воронова. Операция под грифом «Копьё». Официально вас не существует. Приказ исходит с самого верха. Вопросы?»
- «Никак нет, сэр», — ответил Сэндман. Его люди не пошевелились.
Митчелл сделал шаг вперёд. Его рана горела огнём.
- «Сэр. Прошу включить меня и агента Хаддар в группу».
Бриггс смерил его тяжёлым, усталым взглядом.
- «Капитан, вы едва стоите на ногах. Вы и ваши люди…»
- «Мои люди лежат в том городе, сэр! — голос Митчелла сорвался, и в нём прорвалась вся накопленная горечь и ярость. — Они погибли из-за плана этого мясника. Я знаю ту местность. Я видел, как работают его солдаты. Агент Хаддар знает язык и может отличить ложь от правды в разговоре. Мы не балласт. Мы — тактическое преимущество».
Он посмотрел прямо на Сэндмана, бросая вызов.
Сэндман медленно перевёл ледяной взгляд с Митчелла на Хаддар. Его лицо не дрогнуло.
- «Мёртвый груз тянет на дно всю команду. Вы готовы работать на моих условиях? Без права на слабость? Без права на ошибку?»
- «Мы готовы», — твёрдо, без колебаний, ответила Хаддар.
Сэндман изучал их несколько секунд. Затем кивнул, один раз, резко.
- «Вы при мне. Ослушаетесь приказа — останетесь там. Понятно?»
- «Так точно», — отрезали Митчелл и Хаддар.
- «Хорошо, — Бриггс откинулся на спинку кресла. — Операция начинается с заходом солнца. У вас три часа на подготовку. Тактическая группа 141 и… присоединившиеся. — Он посмотрел на них. — Приведите мне его живым, мы должны узнать кто его нанял».
Сэндман развернулся и вышел, его команда растворилась за ним. Митчелл и Хаддар последовали, выходя из холода штаба в палящий турецкий зной.
Их ждал не отдых. Их ждал арсенал. Их ждала ночь. И их ждало логово волка, которого предстояло достать из самой глубокой норы. Месть из чувства стала холодным, расчётливым долгом.
Ангар на дальней взлётной полосе авиабазы «Инцирлик» был огромным, пустым и прохладным. Воздух густо пах авиационным керосином, смазкой и свежей краской. В центре, под приземистыми мощными крыльями транспортника C-130 «Геркулес», чья задняя рампа была опущена, стояли шесть человек.
Тактическая группа 141 — Сэндман и четверо его оперативников: Трент, Грим, и двое других, известных только по позывным — Аче и Фрост. Они двигались с молчаливой, отлаженной эффективностью, проверяя снаряжение, которое было аккуратно разложено на армейских столах, словно хирургические инструменты перед операцией. Никаких лишних слов, никаких взглядов. Только дело.
Митчелл и Хаддар стояли немного поодаль, чувствуя себя чужаками на этом ритуале. Их собственная экипировка, выданная со склада, выглядела чужеродно и новее, чем их израненные души.
Сэндман, не поднимая глаз от тактического планшета, сделал едва заметный жест рукой.
- «Подходите. Выбирайте. У вас пятнадцать минут. Берите то, с чем уверенно работаете. Сомневаетесь — не берите. Лишний вес убьёт вас быстрее пули».
Его люди не представились. Они лишь кивком указали на столы. Ассортимент был смертоносным и специфическим: карабины HK416 с подствольными гранатомётами, снайперские винтовки «Интервеншн», пистолеты-пулемёты MP7, гранаты осколочные и светошумовые, взрывчатка C4 с детонаторами, тактические бинокли с лазерным дальномером, приборы ночного видения нового поколения.
Митчелл, не колеблясь, взял знакомую M4A1, но с новым подствольником и коллиматорным прицелом. Он чувствовал её вес как продолжение своей руки. Хаддар выбрала компактный HK416 с длинным стволом для точности и тактический пистолет Glock 19. Они молча, почти машинально, набили разгрузочные жилы магазинами, гранатами, аптечками, водой.
Сэндман наблюдал за ними краем глаза, ничего не комментируя. Когда они закончили, он кивнул.
- «Садимся. В воздухе будет брифинг».
Они поднялись по рампе в брюхо «Геркулеса». Внутри было пусто, кроме закреплённых вдоль бортов складных сидений и нескольких ящиков со снаряжением. Гул двигателей был оглушительным. Оперативники Сэндмана заняли места, пристёгиваясь, их лица в полумраке были бесстрастны. Митчелл и Хаддар сели напротив.
Рампа с грохотом начала подниматься, погружая десантный отсек в почти полную темноту, нарушаемую лишь тусклым светом аварийных ламп. «Геркулес» вздрогнул и покатился по взлётной полосе, разгоняясь. Давление вдавило их в сиденья.
Когда самолёт набрал высоту и выровнялся, Сэндман отстегнулся и присел на корточки перед Митчеллом и Хаддар. Он не кричал, его низкий, спокойный голос пробивался сквозь гул, словно он говорил прямо у них в головах.
- «Слушайте. Говорю один раз, — он развернул тактический планшет. На нём светилась карта Эль-Хадада с выделенной зоной — нефтеперерабатывающим заводом. — Воронов. Сидит здесь. Центральная административная башня. Превратил её в крепость. Гарнизон — не менее тридцати человек, его личный состав. Профессионалы. Не боевики».
Он провел пальцем по экрану.
- «Мы садимся здесь. В пяти километрах к востоку. Бесшумно. Двигаемся пешком. Подход по старой дренажной системе и канализационным туннелям. — Его палец ткнул в точку на карте. — Они их почти не охраняют. Считают, что это невозможно. Мы докажем обратное».
Митчелл и Хаддар молча кивнули, впитывая каждое слово.
- «Входим сюда. Нижние уровни. — Сэндман посмотрел на них. — Ваша задача, капитан, — обеспечить периметр на входе. Никого не впускать и не выпускать. Ваша задача, агент, — взлом терминала связи на первом этаже. Нам нужны их данные, их переговоры. Доказательства. Мои люди поднимаются наверх, к Воронову».
Сэндман замолчал, его палец всё ещё был на экране планшета, указывая на точку входа. Гул двигателей «Геркулеса» заполнял паузу, становясь навязчивым, почти невыносимым. Его ледяной взгляд скользнул с Митчелла на Хаддар, и в его глазах что-то изменилось. Исчезла отстранённость, появилась стальная, сфокусированная хватка.
- «Есть кое-что важное в этом задании, — его голос прозвучал тише, но от этого лишь весомее, заставляя их инстинктивно наклониться вперед.
- «Ликвидация — это слишком просто для него. И слишком мало для нас».
Он выдержал паузу, давая этим словам проникнуть в самое нутро.
- «Воронов должен быть взят живым. Живым и невредимым. Насколько это возможно».
Митчелл почувствовал, как по его спине пробежала холодная волна. Не ожидание боя, а нечто иное. Гнев? Недоумение? Этот человек отдал приказ убить его людей, превратить их в пепел. И теперь его нужно было брать живым?
Сэндман, казалось, прочитал его мысли. Его взгляд стал ещё тяжелее.
- «Мёртвый враг — это просто труп. Он ничего не расскажет. Не назовёт имён тех, кто его нанял. Не раскроет всю цепь команд. — Он ударил костяшками пальцев по планшету. — Он — ключ. Единственный ключ к тем, кто действительно стоит за этим дерьмом. Кто хотел развязать войну. Он у нас в руках — мы рубим голову гидре. Он мёртв — мы просто отрубаем один щупалец, и на его месте вырастут два новых».
Он перевёл взгляд на Хаддар.
- «Агент, это особенно важно для твоего ведомства. Его голова — это не трофей. Это архив. Взлом терминала — приоритет, но он — главная цель. Понятно?»
Хаддар молча кивнула, её глаза сузились. Для неё, разведчика, эта логика была безупречной и безжалостной.
Затем Сэндман посмотрел прямо на Митчелла. Его взгляд был прямым и не допускающим возражений.
- «Капитан, я знаю, что у тебя на уме. Знаю, что ты хочешь. Но твой долг сейчас — не месть. Твой долг — убедиться, что никто не помешает нам вытащить этого ублюдка из его норы. Чтобы он предстал перед судом и запел. Чтобы имена всех причастных были выжжены на солнце. Это будет лучшая месть. Понятно?»
Вопрос висел в воздухе, тяжелый, как свинец. Это был не запрос. Это был приказ. И проверка.
Митчелл сглотнул. Перед ним промелькнули лица его людей. Сержанта Васкеса. Он сжал кулаки, потом медленно разжал. Генерал Бриггс был прав. Это была война другого уровня. Война теней, где пленник ценнее мёртвого героя.
- «Понятно, — его голос прозвучал хрипло, но твёрдо. — Живым и невредимым».
Сэндман изучал его ещё секунду, затем резко кивнул.
- «Хорошо. План остаётся в силе. Но теперь с поправкой. Мы не просто поднимаемся наверх. Мы берём его. Тихо. Чисто. И вытаскиваем. Вся операция завязана на этом. Любая стрельба — только на поражение и только если вашу жизнь нельзя сохранить иначе. Мы призраки. Вошли, взяли, исчезли».
- «Эвакуация ждёт нас здесь, в точке сбора «Альфа», ровно в 03:00. — Сэндман выключил планшет. — Опаздываем — остаёмся. Вопросы?»
Вопросов не было. Была только тишина, гудел самолёт, унося их навстречу судьбе. Сэндман вернулся на своё место, закрыл глаза, словно заснул. Его люди сделали то же самое. Они могли спать по команде, копя силы.
Митчелл посмотрел на Хаддар. В тусклом свете её лицо было серьёзным и сосредоточенным. Она поймала его взгляд и чуть заметно кивнула. Они были готовы.
Их ждал не полёт надежды. Их ждало падение в самое сердце тьмы.
Спустя час Сэндман отстегнулся и поднялся, его фигура в полумраке казалась монолитом.
- «Готовьтесь. Десантирование через двадцать минут».
- «Есть сэр», — хором ответили все. В горле у Митчелла стоял ком.
Красный свет в грузовом отсеке «Геркулеса» замигал, сменившись на пронзительно-зелёный. Глухой, механический голос проговорил:
- «Точка десантирования. Тридцать секунд»
Сердце Митчелла заколотилось чаще, но разум был чист и холоден. Адреналин больше не слепил, а затачивал чувства до бритвенной остроты. Он проверил крепление шлема, потянул за стропы парашюта, закреплённого на груди. Это был не обычный купол, а компактный управляемый парашют для точного приземления и бесшумного спуска.
Рампа «Геркулеса» с оглушительным рёвом гидравлики начала опускаться, впуская внутрь бешеный ветер и оглушительный гул турбин. За ней открылась бездна — тёмно-фиолетовое, усыпанное звёздами небо и чёрный, безжизненный силуэт пустыни внизу.
Сэндман, не оборачиваясь, поднял руку вперёд, сжал кулак и затем резко указал в открывающуюся тьму.
Поочерёдно, без малейшей секунды промедления, оперативники группы шагали в пустоту. Их тени сливались с ночью и исчезали.
Митчелл посмотрел на Хаддар. Её лицо в свете аварийных ламп было сосредоточенным, губы сжаты. Она кивнула ему. Он кивнул в ответ. И шагнул за борт.
Удар ветра. Давящая тишина после оглушительного рёва двигателей. Холодный воздух бьёт в лицо. Земля внизу — тёмное, безразличное полотно. Он стабилизировал положение тела, раскинув руки и ноги, летя головой вперёд. В ушах — лишь свист ветра.
Ориентируясь по слабому зелёному свечению GPS-навигатора на запястье, он скорректировал курс. Впереди он видел едва заметные тени своих новых товарищей, словно стаю летучих мышей, несущихся к земле.
Пора. Он дёрнул кольцо. Резкий рывок, встряхнувший всё тело, и относительная тишина. Купол раскрылся над головой почти бесшумно. Теперь он парил, управляя стропами.
Приземление было мягким, почти бесшумным. Он сгруппировался, погасил купол и мгновенно отстегнул подвесную систему, прижимаясь к земле, снимая с плеча автомат. Пустыня встретила его ледяным дыханием ночи и абсолютной, давящей тишиной.
Один за другим, как по волшебству, из темноты появлялись фигуры. Сначала Аче и Фрост, бесшумно подобравшие свои купола. Потом Грим и Трент. Наконец, приземлилась Хаддар, так же быстро и профессионально освободившись от парашюта. Последним, словно из самой тени материализовался Сэндман.
Ни слова. Только серия быстрых, чётких жестов руками в свете луны.
Собраться. Проверить друг друга. Готовность.
Они сомкнулись вокруг него, образовав тесный круг. Митчелл почувствовал лёгкий толчок в плечо — Трент молча указал на незамкнутую фастексу на его разгрузке. Митчелл кивнул в благодарность и застегнул её. Здесь не было места ошибкам.
Сэндман поднял руку, показывая на свои глаза, а затем указал пальцем на восток, в сторону едва угадывающегося на фоне звёзд тёмного промышленного силуэта. *Цель. Двигаться.*
Они тронулись. Не строем, а рассыпной, призрачной цепью. Сэндман вёл группу, его люди мгновенно занимали фланги и тыл, образуя движущийся периметр. Митчелл и Хаддар шли в центре, как того требовал план.
Они двигались бесшумно, их ботинки утопали в мягком песке, не оставляя четких следов. Никаких огней. Только приглушённые зелёные экраны навигаторов и естественное зрение, привыкающее к темноте. Мир сократился до спины впереди идущего человека, до лёгкого щелчка означавшего смену позиции, до далёкого, одинокого воя шакала.
Они шли больше часа. Песок сменился щебнем, потом потрескавшейся, выжженной землёй. В воздухе повеяло странной, химической горечью, смешанной с запахом ржавого металла. Силуэт нефтеперерабатывающего завода вырос перед ними внезапно, как мёртвый город-призрак: чёрные, зубчатые очертания труб, скелеты цехов, запутанные лабиринты трубопроводов, уходящие в темноту.
Сэндман поднял сжатый кулак. Группа замерла, растворившись в тенях у подножия гигантской, проржавевшей цистерны. Были слышны только их собственное дыхание, усиленное микрофонами и навязчивое, металлическое шипение откуда-то из глубин предприятия.
Сэндман снял с пояса тепловизор и медленно провёл им по территории. Зелёные и красные силуэты патрулей проступали на экране. Двое у главных ворот. Ещё один на вышке. Ещё двое — лениво прохаживались вдоль забора.
- «Вижу пять. Стандартный периметр. Спина к спине не прикрывают. Самоуверенные ублюдки», — его шёпот в микрофоне был едва слышен.
Он повернулся к группе, жестами указывая цели. Два быстрых движения рукой — Трент, Грим — снять патруль у ворот. Бесшумно. Жест в сторону вышки — Аче — снайпер. На вышку. Жди моего сигнала. Кивок Фросту — Ты со мной. Остальные — ждать.
Оперативники 141 группы растворились в темноте беззвучно, как хищники. Митчелл и Хаддар, прижавшись к холодному металлу цистерны, могли только догадываться об их перемещениях. Прошло несколько невыносимо долгих минут.
В комбике раздались два тихих, отчётливых щелчка. Потом ещё один. Сигналы «задание выполнено».
Сэндман кивнул.
- «Периметр чист. Вышка наша. Пошли».
Они двинулись вперёд, уже не таясь, но всё так же бесшумно. У главных ворот, в луже тёмной, почти чёрной жидкости, лежали две бесформенные тени. Трент и Грим уже ждали их, пряча тела в тени. Ни звука.
- «Точка входа — там, — Сэндман указал на массивный люк в бетоне, полузасыпанный песком и мусором, в ста метрах от ворот. — Дренажный коллектор. Ведут прямо под административную башню».
Фрост, гигант с взламывающим инструментом в руках, уже работал над ржавым замком. Раздался тихий, но пронзительный скрежет металла, и люк с глухим стуком поддался.
Открылась чёрная, зияющая дыра. Оттуда потянуло запахом стоячей воды, плесени и чего-то ещё, химически-едкого.
Сэндман посмотрел на Митчелла и Хаддар, его лицо в свете звёзд было суровым.
- «Капитан, твой пост — здесь. Никого не впускать. Никого не выпускать. Агент — ты знаешь задачу. Терминал связи должен быть наш. Остальные — за мной. Свет — только по необходимости. Говорить — шёпотом. Контакт — только беззвучный. Поехали».
Он первым исчез в чёрной пасти люка. За ним, как тени, скользнули его люди.
Митчелл посмотрел на Хаддар. Она кивнула ему, её глаза блестели в темноте, полные решимости, и скрылась в отверстии вслед за Фростом.
Митчелл остался один. Он отступил в тень разрушенной стены, снял с плеча автомат и прильнул к прицелу. Его мир снова сузился. Теперь — до этого люка, до полосы мусора перед ним, до тёмного проёма ворот вдалеке. Тишина вокруг была звенящей, нарушаемой лишь ветром, воющим в железных конструкциях, и далёким, неровным шипением пара.
Люк захлопнулся за спиной Хаддар с глухим, окончательным стуком, отрезав её от Митчелла. Её охватила абсолютная, давящая темнота. Воздух был спёртым, насыщенным запахом ржавчины, влажной земли и чего-то химически-сладкого, отчего слезились глаза.
Впереди, в нескольких метрах, вспыхнул тусклый луч тактического фонаря, приглушённого красным светофильтром. Он выхватил из мрака круглую, облицованную потрескавшимся бетоном трубу, по стенам которой струились чёрные подтёки, а под ногами хлюпала мутная жижа. Свет принадлежал Сэндману. Он молча двинулся вперёд, его фигура была всего лишь тёмным силуэтом в кровавом ореоле света.
Группа двинулась за ним гуськом, в гробовой тишине, нарушаемой лишь редкими всплесками воды под ногами и тяжёлым, приглушённым дыханием. Труба скоро начала подниматься, превращаясь в узкий, сырой тоннель с низким потолком, заставлявший их пригибаться.
Они шли так, казалось, вечность. Время в подземелье теряло смысл. Наконец, впереди показался слабый серый свет. Не искусственный, а лунный. Тоннель выводил к решётке, за которой виднелась узкая, тёмная улочка.
Сэндман погасил фонарь и жестом приказал замереть. Они прильнули к решётке, вглядываясь в то, что было снаружи.
Перед ними лежала деревня. Вернее, то, что от неё осталось. Десяток глинобитных домов с провалившимися крышами, разбитая колонка на площади, скелет сгоревшего грузовика. Ни огня, ни движения. Мёртвая, неестественная тишина, ещё более зловещая, чем шум завода. Это была буферная зона между промышленной зоной и жилыми кварталами, полностью обезлюдевшая.
Но Сэндман был настороже. Он медленно повёл пальцем по глазам, а затем указал на тени между домами.
И тогда они их увидели. Не патрули. Одиночные фигуры, прячущиеся в проёмах окон, на крышах. Снайперы-наблюдатели. Любой шум в деревне — и тревога поднимется раньше, чем они успеют приблизиться к заводу.
План мгновенно изменился. Обойти было нельзя. Деревня лежала на единственном пути.
Сэндман развернулся к группе. Его жесты в тусклом лунном свете, пробивавшемся сквозь решётку, были краткими и безжалостными.
- Тихо. Без звука. Только холодное оружие. Цели: крыша первого дома, окно второго, тень у колонки. За мной.
Он бесшумно отодвинул незамкнутый запор на решётке — Фрост поработал здесь заранее. Проём был узким. Они выскользнули по одному, как тени, прижимаясь к стенам домов.
Сэндман указал на Трента и на крышу ближайшего дома. Тот кивнул и, как кошка, начал карабкаться по грубой глиняной стене, исчезая в темноте.
Он жестом отправил Грима в обход по правой стороне улицы, к колонке. Сам, с Фростом, двинулся налево, к дому с зияющим оконным проёмом.
Хаддар замерла у стены, её сердце колотилось. Она видела, как тёмная фигура на крыше (Трент) на мгновение заслонила луну, а потом снова растворилась. Ни звука.
Из окна второго дома донёсся едва слышный, обрывающийся хрип. Что-то тяжёлое и мягкое упало внутри. Сэндман и Фрост уже двигались дальше.
У колонки мелькнуло быстрое движение. Грим, слившись с тенью, возник позади сидящей фигуры, одна рука закрыла ему рот, другая — молниеносно и профессионально провела по горлу. Фигура обмякла и медленно осела на землю.
Вся операция заняла меньше минуты. Деревня снова замерла в мёртвой тишине, но теперь эта тишина была работой их рук.
Сэндман, не оборачиваясь, поднял руку, сжав кулак.
- Угрозы ликвидированы. Группа, ко мне.
Они собрались в тени разрушенного дома, уже по другую сторону деревни. Перед ними, через полосу щебня, снова возвышалась стена завода и желанная цель — административная башня.
Сэндман посмотрел на каждого, его взгляд был тяжёлым. Он не хвалил, не ругал. Он констатировал факт. Они сделали то, что должны были сделать. Они пересекли долину смерти и оставили за собой лишь безмолвных стражей.
Он кивком указал вперёд, на последний рывок. Путь к логову Воронова был открыт. Цена этого прохода была высока и молчалива. Они не оглядывались назад.
Заводская стена была высокой, из грубого, шершавого бетона, увенчанной колючей проволокой под напряжением. Но для «Ятагана» это не было препятствием. Фрост, словно скалолаз, бесшумно вонзил в щель между плитами шпильку, закрепил трос с бесшумным лебёдочным механизмом. Один за другим они поднялись наверх, перерезали проволоку изолированными кусачками и спустились во внутренний двор, словно капли дождя.
Теперь они были внутри. Воздух гудел от работы где-то спрятанных генераторов. Где-то вдалеке слышался приглушённый разговор, лязг металла. Завод, в отличие от деревни, был жив.
Сэндман привёл группу в тень гигантской, потухшей печи. Административная башня, их цель, возвышалась метрах в трёхстах, подсвеченная несколькими аварийными фонарями. У её главного входа стояли двое часовых.
- «Вижу двух у входа. Камеры на углах здания. Пройти незамеченным невозможно», — тихим голосом доложил Трент, изучая здание в мощный бинокль.
Сэндман не колеблясь.
- «Меняем план. Входим не через парадную дверь. Фрост, ищи запасной выход, вентиляцию, что угодно. Грим, прикрой его. Остальные — ждём. Тишина в эфире».
Фрост и Грим растворились в лабиринте труб и резервуаров. Ожидание снова стало самым тяжёлым испытанием. Хаддар чувствовала, как по её спине бегут мурашки. Каждая тень казалась врагом, каждый скрежет металла — шагом патруля.
Через несколько минут в наушниках раздался тихий, ровный голос Фроста:
- «Нашёл. Технический люк. Вывод прямо в подвал. Замок элементарный. Жду».
Сэндман кивнул.
- «Идём по одному. Интервал — десять секунд».
Они двинулись за Фростом, перебегая от укрытия к укрытию, используя малейшую тень. Люк был спрятан. Фрост уже снял с него запор. Один за другим они скользнули в очередную чёрную дыру.
Внутри пахло машинным маслом, озоном и пылью. Это был технический этаж, забитый трубами, щитами управления и гудевшими трансформаторами. Было тесно, темно и пусто.
Сэндман поднял руку, деля группу на две части жестами.
- Я, Фрост, Трент — наверх, за главной целью.
Он посмотрел на Хаддар и указал на массивную стальную дверь в конце помещения, от которой тянулся толстый пучок кабелей.
- Агент. Терминал связи должен быть там. Грим — с ней. Прикрывай. Капитан Митчелл держит периметр снаружи. Мы на связи.
Хаддар кивнула, её пальцы сжали ствол карабина. Грим молча встал за её спиной, его массивная фигура блокировала проход.
Сэндман, Трент и Фрост бесшумно исчезли в лестничном пролёте, ведущем наверх.
Хаддар и Грим двинулись к стальной двери. На ней висел простой электронный замок. Хаддар достала из разгрузки портативное устройство для взлома, подключила его к панели. Экран засветился, пошёл перебор кодов.
Внезапно Грим, не шелохнувшись, прошипел в микрофон:
- «Шаги. Один человек. Идёт сюда».
Хаддар почувствовала, как учащается пульс. Она не отрывалась от экрана. Проценты подбирались к сотне.
- «Мне нужно десять секунд», — выдохнула она.
- «У тебя есть пять», — безразличным тоном ответил Грим и отошёл в тень за угол, откуда доносились шаги.
Раздался удивлённый возглас, приглушённый хрип и глухой удар о металлическую стену. Потом — звук волочащегося по полу тела.
Хаддар не оборачивалась. Она слышала только тиканье устройства и бешеный стук собственного сердца.
Щёлк.
Зелёная лампочка. Дверь с тихим шипением отошла в сторону.
- «Чисто», — раздался спокойный голос Грима.
Она рванула внутрь. Комната была небольшой, заставленной серверами. Их вентиляторы создавали ровный гул. В центре — монитор и клавиатура. Она воткнула в разъём флешку с вирусом, разработанным в ЦРУ. На экране поплыли строки кода. Данные начали копироваться.
В это время в наушнике раздался сдавленный, резкий голос Сэндмана, полный ярости и тревоги:
- «Ловушка! Кабинет пуст! Всё помещение…»
Его слова утонули в оглушительном, сокрушительном взрыве.
Взрыв потряс всё здание до основания. С потолка посыпалась штукатурка, свет погас и через секунду сменился аварийным красным освещением. Завыла сирена.
В наушниках поднялся хаос. Крики, автоматные очереди, голос Трента.
- «Мы в западне! На третьем этаже! Их десятки!»
Хаддар выдернула флешку. Задание выполнено. Но это уже не имело значения.
Голос Сэндмана прорвался сквозь шум боя, хриплый и обречённый:
- «Отход! Все, кто может! Отход! План «Феникс»! Я…» — связь с ним резко оборвалась.
Грим схватил Хаддар за руку.
- «Пошли! Назад к люку! Сейчас!»
Но было уже поздно. С другого конца подвала раздались тяжёлые, уверенные шаги. В проёме появились фигуры в тяжёлых бронежилетах, с автоматами наизготовку. Их было много.
Воронов всё просчитал. Он знал, что они придут. И он ждал их.
Ад превратился в хаос. Красное аварийное освещение выхватывало из темноты клубы дыма, летящие обломки и силуэты бегущих людей. Оглушительная сирена резала слух, сливаясь с диким огнём автоматических очередей где-то наверху.
Грим не раздумывал. Он рванул Хаддар за руку, отшвырнув её вглубь серверной, под прикрытие массивных стоек.
- «Держись!» — его рык был едва слышен сквозь грохот. Он сам метнулся к дверному проёму, вскидывая свой карабин, и всадил длинную очередь в первую же фигуру, показавшуюся в коридоре. Тот отлетел назад, но следом шли другие. Узкое пространство работало на них.
- «Сэндман! Трент! Фрост! Отвечайте!» — кричала Хаддар в микрофон, прижимаясь к холодному металлу серверов. В ответ — лишь треск помех и отдалённые, обрывочные крики.
Внезапно в эфире прорвался сдавленный, прерывистый голос Трента:
- «…лестница отрезана! Фрост ранен! Сэндман прикрывает… мы прорываемся к… западному выходу…»
- «Грим! Отход! Назад к люку!» — скомандовала Хаддар, уже не думая о данных, только о выживании.
Огромный оперативник отступил, швырнув в коридор светошумовую гранату. Ослепительная вспышка и оглушительный хлопок на секунду остановили преследователей. Они рванули назад, к техническому люку, ведшему во двор.
Выбравшись наружу, они увидели, что ад был повсюду. Прожектора с вышек метались по территории, выискивая цели. Со стороны главного входа в башню шёл интенсивный бой — там, судя по всему, отстреливалась группа Сэндмана, пробивая себе путь.
- «К Митчеллу!» — просипела Хаддар. Это была их единственная точка сбора.
Они побежали, пригнувшись, используя каждую складку местности, каждую тень. Пули свистели вокруг, цокая по металлическим конструкциям. Где-то рядом взорвалась граната, и осколки со свистом пролетели над их головами.
Внезапно из-за угла резервуара выскочили трое. Грим, не сбавляя хода, врезался в них, как таран, сбивая с ног, и добивая короткими очередями на земле. Он был не человеком, а стихией.
Они достигли стены. Люк был открыт. И у него, прижавшись к бетону, отстреливался Митчелл. Его лицо было искажено гримасой ярости.
- «Где остальные?!» — закричал он, увидев их.
- «Прорываются с другой стороны!» — ответила Хаддар, занимая позицию рядом с ним и открывая огонь по преследователям.
Их было трое против десятков. Но они держались, создавая коридор для отхода. Минуту, другую. Каждая секунда казалась вечностью.
И вот из дыма и огня на другом конце двора показались три бегущие фигуры. Сэндман, почти неся на себе раненого Фроста, и Трент, отстреливающийся на ходу. Они были измотаны, в крови и копоти, но живы.
- «Отходим! Все!» — скомандовал Сэндман, его голос был хриплым от напряжения.
Один за другим они ныряли в чёрный провал люка. Митчелл и Хаддар отступили последними, швырнув в проход несколько гранат, чтобы замедлить погоню.
Внизу, в тоннеле, царила кромешная тьма, нарушаемая лишь их тяжёлым дыханием и стонами Фроста. Они бежали, не оглядываясь, не думая ни о чём, кроме как уйти подальше.
Через двадцать минут безумной гонки по подземелью они вывалились наружу, в мёртвую деревню. Сэндман рухнул на колени, всё ещё держа Фроста. Трент прислонился к стене, его грудь ходила ходуном. Грим сразу занял позицию, сканируя местность. Митчелл и Хаддар, опираясь на колени, пытались отдышаться.
Они были живы. Но они были в ловушке. Завод оповещён, пути отхода, скорее всего, перекрыты. Они сидели в городе мёртвых, окружённые со всех сторон врагом, с раненым товарищем и без плана.
Сэндман поднял голову. Его лицо в лунном свете было покрыто сажей и кровью, но глаза горели тем же холодным огнем.
- «Перегруппироваться. Оценить ранения. Сменить позицию. У них есть час, не больше, чтобы стянуть сюда все силы. Мы должны быть уже далеко».
Адреналин ещё пылал в жилах, но разум уже требовал действий. Сэндман, не тратя секунды, жестом приказал поднимать раненого Фроста.
«В дом. Тот, с провалившейся крышей. Быстро».
Они вползли в тёмный проём, когда-то бывший дверью. Внутри пахло пылью, тлением и смертью. Пол был усыпан обломками глины и камней. В углу зияла дыра, ведущая в подполье — погреб или яму для хранения припасов.
- «Туда», — Сэндман был краток.
Один за другим они спустились вниз по шатким, сгнившим ступеням. Пространство было низким, тесным и сырым. Воздух — спёртым и тяжёлым. Но это было укрытие.
Грим и Трент уложили Фроста на относительно ровный участок земли. Хаддар, дрожащими руками, уже доставала аптечку. Ранение было серьёзным — осколок в бедре, обильное кровотечение.
- «Держи его», — её голос был ровным, профессиональным, хотя глаза выдавали усталость. Трент прижал плечи Фроста, пока она работала, вводя обезболивающее и накладывая давящую повязку.
Сэндман и Митчелл заняли позиции у единственного окошка на уровне земли, заложенного грязными мешками. Они видели лишь узкую полоску улицы.
Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Фроста и шипением распечатываемого Хаддар пакета с кровезаменителем.
И тогда они услышали. Сначала — отдалённый, нарастающий гул двигателей. Потом — грубые голоса, лай команд на непонятном языке. Свет фар запрыгал по стенам домов напротив, выхватывая из тьмы клубы пыли.
- «Они идут. Ищут», — прошептал Митчелл, прижимаясь к стене.
Сэндман лишь кивнул, его пальцы сжали приклад автомата.
Шаги. Тяжёлые, уверенные. Неподалёку хлопнула дверь. Послышался грубый смех, звон разбиваемого стекла. Боевики методично прочёсывали дом за домом, не веря, что кто-то мог укрыться в этой мёртвой зоне.
Шаги приблизились к их дому. Тень заслонила слабый свет из окошка. Кто-то тяжко дышал прямо снаружи, за тонкой стеной из глины и камня. Они замерли, не смея пошевелиться. Митчелл видел, как напряглась челюсть Сэндмана. Грим медленно, бесшумно снял с пояса боевой нож.
В доме наверху послышались шаги. Стук прикладов по стенам, что-то упало с грохотом. Прямо над их головами кто-то тяжело прошёлся по полу, поднимая тучи пыли, которая сыпалась на них сквозь щели в потолке.
Фрост застонал сквозь сжатые зубы. Хаддар мгновенно прижала ладонь к его рту, её глаза широко распахнулись от ужаса. Трент навалился на него сверху, стараясь заглушить любой звук.
Шаги над их головами замерли. Сердце Митчелла заколотилось так громко, что, казалось, его должно быть слышно снаружи. Он видел, как Сэндман медленно, сантиметр за сантиметром, поднимает ствол своего автомата, целится в потолок, в то место, где стоял враг.
Прошла вечность. Потом раздался чей-то окрик с улицы. Человек наверху что-то крикнул в ответ, плюнул, и его шаги зазвучали реже, удаляясь к выходу. Дверь хлопнула.
Они не дышали ещё с полминуты, прислушиваясь. Двигатели заурчали снова, и этот звук стал удаляться. Свет фар поплыл прочь. Поисковая группа, не найдя ничего, двинулась дальше, вглубь территории завода или к другим секторам.
В подполе воцарилась гробовая тишина. Первым пошевелился Сэндман. Он медленно опустил автомат, его пальцы побелели от напряжения.
- «Раненый?» — его голос был хриплым шёпотом.
- «Стабилен, — так же тихо ответила Хаддар, убирая руку ото рта Фроста. — Но ему нужна настоящая помощь. Скоро».
Сэндман посмотрел на часы. Светящиеся цифры показывали 02:17.
- «До эвакуации сорок три минуты. До точки сбора — два километра по открытой местности. С раненым мы не пройдём незамеченными».
Он посмотрел на каждого, его лицо в полумраке было каменным.
- «Меняем точку эвакуации. Вызываем «Молота» сюда. Рискуем. Другого выхода нет».
Сэндман набрал код на зашифрованном канале. В ответ раздались лишь три коротких, статических гудка — подтверждение, что связь установлена с оператором на базе. Воздух в подполье стал ещё гуще, каждый вдох давался с трудом.
- «Авалон, это «Тактическая группа 141», приём», — его голос был низким, ровным, без намёка на панику или просьбу. Он был голосом констатации фактов.
В ответ послышался чёткий, безэмоциональный голос оператора:
- «Тактическая группа 141», вас слушаем. Докладывайте обстановку».
- «Задание провалено. Цель предупреждена, мы попали в засаду. Один раненый, состояние среднее. Находимся в точке… — Сэндман назвал приблизительные координаты деревни. — Запрашиваем немедленную эвакуацию «Молотом» на нашу позицию. Периметр небезопасен, требуется огневая поддержка при заходе».
В эфире наступила пауза, заполненная лишь шипением помех. Казалось, оператор советуется с кем-то. Когда голос вернулся, в нём появилась стальная, не терпящая возражений интонация.
- «Тактическая группа 141», отрицательно. Повторяю, отрицательно. Посадка в вашем секторе невозможна. Риск поражения вертолёта оценивается как критический».
Сэндман сжал рацию так, что его костяшки побелели, но его голос не дрогнул:
- «Авалон, раненый не перенесёт марш-бросок до первоначальной точки. Требуется эвакуация по медицинским показаниям. Немедленно».
Ответ пришёл мгновенно, будто его ждали:
- «Приказ остаётся в силе. Эвакуация возможна только на первоначальную точку сбора «Альфа». Повторяю, только «Альфа». На вас сходят с ума все радары противника. «Молот» будет на земле не более девяноста секунд. Если вас не будет — уйдёт без вас. Принято?»
Вопрос повис в спёртом воздухе подпола. Это был не запрос. Это был ультиматум.
Лицо Сэндмана в полумраке не выразило ничего. Только мышцы на скулах напряглись и разжались. Он видел лица своих людей. Трент смотрел в пол, сжимая кулаки. Грим неподвижно стоял на страже, но его спина была неестественно прямой. Хаддар закрыла глаза на мгновение. Митчелл смотрел на Сэндмана, в его глазах бушевала ярость и бессилие.
- Принято, — голос Сэндмана был плоским, как лазерный луч. — Выдвигаемся на точку «Альфа», конец связи».
Он отпустил кнопку и медленно убрал рацию. Звук щелчка прозвучал громче любого взрыва.
Он посмотрел на Фроста, потом на своих людей.
- «Вы слышали. У нас сорок минут, чтобы пронести раненого два километра через территорию, которая скоро будет кишить ищейками. Другого шанса не будет».
Он отстегнул свою разгрузку, снял с неё всё лишнее — лишние магазины, гранаты, оставив только необходимое для боя. Остальные, молча, сделали то же самое.
- «Грим, Трент — носилки из плащ-палаток и стволов. Я и Митчелл — голова и хвост группы. Хаддар — прикрытие и медик. Двигаемся быстро и тихо. Цель — выжить и дойти. Всё остальное — вторично».
Никто не спорил. Не было времени на гнев или отчаяние. Было только действие. Жестокое, необходимое действие.
Через три минуты они выскользнули из своего укрытия обратно в ночь. Они несли на себе своего товарища. Носилки, сколоченные из стволов автоматов и плащ-палаток, были неудобными и хлипкими. Каждый шаг отзывался болью в растянутых мышцах.
Сэндман шёл первым, его карабин сканировал темноту, каждый нерв был натянут до предела. За ним — Грим и Трент, несущие Фроста, чьё прерывистое, хриплое дыхание было самым громким звуком в ночи. Хаддар шла рядом, её рука с кляпом и аптекой готова была в любой момент прийти на помощь. Митчелл замыкал шествие, пятясь задом, его ствол смотрел в темноту за их спинами, туда, откуда ждали погони.
Они шли не по открытой местности, а крались по самому краю, используя каменные завалы, русло пересохшего ручья, скелеты разрушенных строений. Каждая тень казалась засадой, каждый шорох — шагом врага.
И враг не заставил себя ждать.
Сначала с вышки на территории завода ударил прожектор. Ослепительный луч метнулся по пустыне, скользнул в метре от них и упёрся в скалу. Они прижались к земле, затаив дыхание, пока луч, повинуясь случайной траектории, не пополз в другую сторону.
Потом послышался отдалённый, но неумолимо приближающийся гул моторов. БТР или несколько джипов. Они неслись по грунтовой дороге, что пролегала в пятистах метрах параллельно их маршруту.
- «Ложимся! Не двигаться!» — сдавленный шёпот Сэндмана заставил всех замереть.
Машины промчались мимо, не замедляясь. Но они оставили после себя не тишину, а тревогу.
Они поползли дальше, ускорив темп. Фрост стонал сквозь зубы, его лицо покрылось испариной даже в ночном холоде.
До точки сбора «Альфа» — старого, полуразрушенного вертолётная площадки — оставалось меньше километра, когда тишину разорвал один-единственный выстрел. Снайперский. С дальнего склона.
Пуля ударила Тренту в плечо, сбив его с ног. Он рухнул с подавленным стоном, едва не опрокинув носилки. Грим, рыча, удержал их одной могучей рукой, второй вскидывая автомат и строча длинной, слепой очередью в сторону выстрела.
- «Снайпер! Слева, на возвышенности! Ложимся!» — закричал Митчелл, падая на землю и пытаясь найти цель в прицеле.
Хаос. Они были на открытом месте, как на ладони.
Сэндман не растерялся.
- «Грим! Тяни раненого за те валуны! Хаддар, прикрой их! Митчелл, со мной! Давим эту гадину!»
Он и Митчелл рванули вперёд, короткими перебежками, отстреливаясь на ходу, чтобы отвлечь внимание снайпера. Склон вспыхнул ответным огнём — там был не один стрелок.
Пули свистели вокруг, вздымая фонтанчики пыли. Митчелл чувствовал, как одна из них обожгла ему ребро, сорвав клочок разгрузки. Он не останавливался, палил короткими очередями, двигаясь зигзагом.
Сэндман, двигаясь с другой стороны, метнул дымовую шашку, создавая завесу. Это помогло. Огонь со склона стал менее точным.
Они достигли подножия возвышенности. Снайперы были где-то наверху. Штурмовать в лоб было самоубийством.
- «Граната!» — крикнул Сэндман Митчеллу, указывая жестом на гребень холма.
Митчелл швырнул осколочную гранату по высокой траектории. Взрыв. Крик. Огонь ослаб.
- «Ещё!» — Сэндман бросил свою.
Второй взрыв, и вражеский огонь с этой позиции прекратился. Они не ждали, что по ним пойдут в лобовую.
- «Отходим! К группе!» — Сэндман уже разворачивался, но в этот момент очередь из другого места прошила землю у его ног. Он споткнулся и грузно рухнул, скатившись по склону.
- «Сэндман!» — крикнул Митчелл, бросаясь к нему.
Старший сержант был жив, но пуля пробила ногу ниже колена. Кровь тёмным пятном расползалась по камуфляжу.
- «Чёрт… — он стиснул зубы, пытаясь подняться. — Беги к своим! Оставь меня!»
Митчелл не слушал. Он схватил его под мышки и потащил вниз, к укрытию, где уже были остальные. Пули провожали их, но теперь стреляли вслепую, через дым.
Они ввалились за валуны. Картина была мрачной. Трент, с перевязанным плечом, снова встал к носилкам. Грим и Хаддар отстреливались. Фрост был без сознания.
- «Он ранен», — выдохнул Митчелл, опуская Сэндмана на землю.
Хаддар, не прекращая огня, бросила ему свой индивидуальный перевязочный пакет.
- «Перевяжи! Быстро!»
До точки сбора оставалось триста метров. До прибытия «Молота» — меньше десяти минут. Они были изранены, измотаны, и за ними охотились. Эти триста метров казались расстоянием до другой планеты.
Сэндман, бледный от боли, посмотрел на своих людей, на своего раненого товарища. Его взгляд был ясным и полным решимости.
- «Встаём. Идём. Все. Это приказ».
Триста метров. Песчаная промоина, усеянная обломками скал и колючкой. Ни укрытия, ни тени. Лунный свет заливал всё вокруг, превращая их в идеальные мишени.
Сэндман, истекая кровью, опираясь на Митчелла и свой автомат, как на костыль, издал хрипую команду:
- «Дым! Всё, что есть! Прикрыть последний рывок! Грим, Трент — вперёд с носилками! Хаддар, прикрытие! Мы замыкаем!»
Они швырнули последние дымовые шашки. Густые, белые клубы поползли по земле, создавая призрачную, ненадёжную завесу. Это было всё, что у них осталось.
Грим и Трент, кряхтя от натуги, подняли носилки с бесчувственным Фростом и рванули вперёд, почти бегом, зигзагами между редкими камнями. Хаддар бежала рядом, отстреливаясь на ходу короткими очередями в сторону завода, откуда уже доносились крики и новый, нарастающий гул моторов.
Митчелл почти на себе тащил Сэндмана. Нога старшего сержанта оставляла на песке кровавый след. Его дыхание было прерывистым, но взгляд горел холодным огнем. Внезапно он резко остановился, оттолкнув Митчелла, и припал на одно колено.
- «Снайпер! Десять часов, вышка!» — его голос, полный боли, был острым как бритва. Он вскинул свой карабин, не целясь, и выдал длинную очередь, заставляя вражеского стрелка на мгновение прижаться.
Пули начали свистеть вокруг них, вырывая куски песка и камня. Дымовая завеса была неполной. Снайпер с вышки, оправившись, вёл огонь методично, почти не спеша.
Внезапно Трент впереди вскрикнул и рухнул, хватаясь за ногу. Носилки накренились. Грим, рыча от ярости и усилия, удержал их в одиночку, но их движение остановилось.
И тогда в ночном небе послышался другой, долгожданный гул. Из-за горного хребта, низко над землёй, вынырнул «Блэк Хок». Но он не просто летел — он нёсся в атаку. Бортовые пулемёты строчили не переставая, поливая свинцом вышку и подъездные пути. Пулемётная очередь прошила кабину джипа, который нёсся к ним, заставив его развернуться и врезаться в скалу.
Вертолёт пронёсся над ними, развернулся и с ревом турбин начал заход на посадку на старую площадку.
- «ДВИГАЕМСЯ!» — заревел Грим, подхватывая носилки одной рукой и продолжая отстреливаться из карабина, который казался игрушкой в его руке.
Митчелл, не отпуская Сэндмана, рванул вперёд. Хаддар, наложив жгут Тренту за три секунды, почти потащила его за собой.
Пуля ударила Гриму в пластину бронежилета на спине. Он только громко выдохнул «Уф!», сделал шаг, споткнулся, но не упал, удержав носилки.
- «Я в порядке! Беги!» — его рык был полон ярости, а не боли.
«Молот» грубо ткнулся шасси в бетон. Бортмеханик уже спрыгнул на землю, помогая затаскивать носилки с Фростом. Вторая пуля рикошетом ударила по раме вертолёта, отчего пилот взревел в радиошлем:
- «Давайте, черт возьми, быстрее!»
Митчелл и Хаддар втолкнули Трента внутрь. Митчелл развернулся, чтобы помочь Гриму и Сэндману.
Сэндман, хромая, уже почти добрался до рампы, отстреливаясь на ходу из пистолета. Грим, отступая спиной, покрывал его огнём, его массивная фигура была живым щитом.
Пуля ударила Сэндману в бок, но не пробив броню. Он споткнулся, но Грим уже был там, подхватив его одной рукой, как ребёнка, и почти вбросил в вертолёт.
- «ВСЕ ВНУТРИ! ВЗЛЁТ!» — закричал Митчелл, влетая последним и падая на груду тел.
- «Блэк Хок» с мощным рывком оторвался от земли. Пули ещё несколько секунд били по его броне, но были уже не страшны. Они сделали это.
В салоне было тесно, грязно и шумно. Все были ранены, все были в крови, но все дышали. Хаддар, не переводя дух, уже работала с Фростом и Трентом. Грим, сняв шлем, тяжело дышал, проверяя вмятину от пули на своей спине. Сэндман, бледный, с затянутой жгутом ногой, прислонился к броне и закрыл глаза, его грудь высоко и резко поднималась.
Митчелл отполз к иллюминатору. Внизу, на потрёсканном бетоне, остались лишь тёмные пятна их крови и пустые гильзы. Они улетали. Они выжили. Все.
ДОКУМЕНТ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ЗАПИСЬ БРИФИНГА. КОМНАТА 4А-712. ПЕНТАГОН.
УЧАСТНИКИ: Министр обороны США Роберт Стентон, генерал-лейтенант Бриггс, директор ЦРУ Эванс, старший советник по национальной безопасности Маргарет Коул.
Стентон: (стучит костяшками пальцев по полированному столу) Начнём. Бриггс. Итоги этого… рейда. Где мой полковник Воронов? Почему я смотрю на отчёт о потерях, а не на его фото в наручниках?
Бриггс: (стоит по стойке смирно, лицо каменное) Господин министр, оперативная группа 141 выполнила задачу по проникновению и сбору данных в установленный срок. Однако…
Эванс: (сухо перебивает) Однако цель была предупреждена. Заблаговременно. Мы попали в идеально подготовленную ловушку. Воронов использовал группу Сэндмана как приманку, чтобы выявить нашу тактику и, возможно, возможности расшифровки.
Коул: Значит, у него есть источник. Здесь.
Эванс: Это рассматривается как одна из версий. Основная. Данные, которые удалось извлечь агенту Хаддар с серверов, подтверждают это. Были запущены протоколы экстренного шифрования за несколько часов до начала операции.
Бриггс: Группа 141 столкнулась с превосходящими силами профессионалов. Они были ранены, но эвакуировали всех своих, выполнив приказ в невыполнимых условиях. Они подтвердили местонахождение Воронова и добыли ценнейшие данные.
Стентон: Не усложняйте, генерал. Где он сейчас?
Бриггс: (переключает изображение на большой экран. Карта Сирии. На ней два ярких маркера) На момент штурма завода в Эль-Хададе — там. (маркер гаснет) Но по данным перехвата спутниковой связи, обработанным за последний час… (вспыхивает второй маркер, значительно севернее) Все системы слежения указывают на город Ракка.
В комнате на секунду воцаряется тишина.
Коул: Ракка? Очаг сопротивления? Это… дерзко. И логично. Уйти в самое пекло, где кишат разномастные бандформирования, где идёт своя война. Идеальное укрытие.
Эванс: Подтверждаю. Наши агенты на месте фиксируют повышенную активность. Прибытие неизвестной группы на тяжёлой технике в заброшенный сектор на окраине города. Поведение не характерно для местных боевиков. Дисциплина, маскировка. Это они.
Стентон: (медленно откидывается в кресле) То есть этот ублюдок не просто сбежал. Он публично дал нам пощёчину, сел на самолёт и улетел пить чай в столицу терроризма, зная, что мы ничего не сможем сделать? Он что, чувствует себя неуязвимым?
Бриггс: Он чувствует себя под защитой тех, кто его нанял, сэр. Ракка — это шахматная доска, где играют десятки сторон. Удар по нему там без безупречных доказательств и санкции… Будет воспринят как акт агрессии против всех. Он прячется за человеческий щит из геополитики.
Эванс: У нас есть доказательства. Данные, добытые группой Сэндмана, неоспоримы. Но для удара по Ракке их нужно обнародовать. Что сделает невозможными любые будущие переговоры в регионе.
Стентон: (встаёт, подходит к экрану, смотрит на горящий маркер) Значит, он считает, что он в безопасности. Что он выиграл. (Поворачивается к ним. Его лицо непроницаемо) Он ошибся.
Коул: Роберт, любое решение должно быть…
Стентон: (обрывает её) Решение принято. Он не уйдёт. Бриггс.
Стентон: У нас есть люди в Ракке?
Бриггс не стал переключать карту на экране. Вместо этого его пальцы быстро пробежали по клавиатуре планшета, и на изображении Ракки появились четыре новых, едва заметных значка. Они pulsated в одном из разрушенных кварталов на окраине города, выглядевшем на спутниковых снимках как груда щебня.
- «Так точно, сэр. У нас есть люди в Ракке, — голос Бриггса был ровным, без тени сомнения. — Группа «Феррум». Четыре человека. Внедрены под прикрытием как инструкторы по координации и поставкам для местных ополченцев. Работают в режиме глубокой конспирации вот уже три месяца».
На экране появились четыре размытые фотографии, сделанные скрытой камерой. На них — лица, испачканные грязью и потом, без какой-либо униформы, в смеси местной и походной одежды.
Бриггс: Командир — старший сержант Кайл «Рустер» Бэнкс. Специализация — неконвенциональные войны, диверсии. Знает регион как свои пять пальцев. Второй — сержант Виктория «Стэйси» Чен. Переводчик, специалист по межкультурным коммуникациям, взломщик. Третий — рядовой первого класса Маркус «Гонг» Джонс. Подрывник, тяжелое вооружение. Четвёртый — рядовой первого класса Лиам «Финн» О’Брайен. Снайпер, следопыт.
Стентон: (прищурился, изучая лица) Насколько мы можем на них положиться? И на их «подопечных»?
Бриггс: «Феррум» — профессионалы высочайшего класса. Они не ведут за собой ополчение в лобовую атаку. Они создали сеть доверенных информаторов из местных, которые ненавидят ИГИЛ* и получают от нас оружие и медикаменты. Это глаза и уши на месте. Что касается боевых действий… они могут обеспечить тихий периметр, дезинформацию, отвлечение. Но не прямую огневую поддержку. Их слишком мало.
Эванс: Это опасно. Любая активность «Феррума» может раскрыть их. Если Воронов почует, что местные вдруг стали слишком организованы… он поймёт, что мы рядом.
Бриггс: Согласен. Поэтому их роль — разведка и наблюдение. Подтверждение местонахождения Воронова, схема охраны, распорядок дня. Они — наводка. команда Сэндмана — ударный кулак. Мы не поднимаем восстание. Мы проводим точечную, ночную операцию с минимальным шумом. «Феррум» обеспечит Сэндману и его людям тыл и канал для отхода.
Стентон: (кивает, его лицо постепенно проясняется) Хорошо. Логично. Два конспиративных элемента, незнакомых друг с другом, сводятся для выполнения одной задачи и так же бесшумно расходяться. Бриггс, вы связываетесь с «Феррумом». Ставлю вас главным по этой операции. Координируйте действия групп. Я хочу видеть план через шесть часов.
Он обводит взглядом всех присутствующих.
«Мы не просто зачищаем цель. Мы отправляем сообщение. Сообщение о том, что неважно, куда ты спрячешься — в ад или в рай. Мы найдём тебя и призовём к ответу. Всем спасибо».
Участники брифинга начинают собираться. Бриггс остаётся у экрана, его пальцы уже летают по планшету, открывая зашифрованный канал связи. На его лице — не улыбка, а холодная концентрация охотника, который только что учуял зверя.
Шесть часов спустя. Оперативная комната в подвальном этаже посольства США в Турции. Воздух спёртый, пахнет кофе, потом и напряжением. Генерал Бриггс, с тёмными кругами под глазами, стоит перед большим экраном. На связи — два удалённых видео-окна с сильными помехами.
В первом — капитан Митчелл. Он сидит на больничной койке, плечо перевязано, но взгляд ясный и острый. Рядом с ним, в кадре, видна Хаддар, её лицо сосредоточено. За их спинами — остальные: Грим с огромным синяком на лице, Трент с загипсованной рукой, Фрост на костылях. Все боеспособны.
Во втором окне — зернистое, прыгающее изображение, транслируемое с камеры скрытого ношения. На нем — старший сержант Кайл «Рустер» Бэнкс. Его лицо скрыто в тени капюшона, видны только жёсткий подбородок и глаза, привыкшие к темноте. Он находится в каком-то полуразрушенном помещении, за его спиной слышны далёкие взрывы и автоматные очереди — будни Ракки.
Бриггс: Канал секретный. Время ограничено. «группа 141», «Феррум», знакомьтесь. Вы будете работать вместе, ваш отчёт.
Голос Бэнкса (тихий, с лёгким хрипом, без эмоций): Цель подтверждена. Обитает в бывшем здании мэрии на северо-востоке сектора. Превратил его в крепость. Внешний периметр — местные наёмники, человек двадцать, дисциплина нулевая. Внутренний круг — его личные люди, профессионалы. Не менее десяти. Посты на крышах соседних зданий, снайперы. Все подходы простреливаются. Тихий вариант невозможен. Они ждут штурма.
На экране появляются сделанные с риском для жизни фотографии: укрепленные ворота, патрули, схема расположения огневых точек.
Бэнкс: Есть только один вариант. Бить с двух сторон одновременно. Моя группа поднимает шум с востока, имитируя атаку ополчения. Они перебросят туда основные силы. В это время ваша группа, «141», бьёт с запада. Главный удар. Проламываете периметр, входите в здание, зачищаете и извлекаете цель. Других вариантов нет.
Бриггс: (молча смотрит на Сэндмана) Капитан?
Сэндман: (его голос хриплый, но твёрдый) Принято. Штурм с запада. «Феррум» отвлекает. Цель — брать живым. Эвакуация?
Бриггс: Точка сбора здесь. (на карте Ракки появляется метка в трёх километрах от мэрии, в районе полностью разрушенного рынка) «Молот» будет там ровно в 03:45. На земле — не более двух минут. «Феррум», после отвлекающего манёвра, отходите самостоятельно.
Голос Бэнкса: Понятно. Мы устроим им такой пожар, что они забудут про запад. После этого будем прикрывать ваш отход к точке эвакуации.
Хаддар: (включается в разговор) Данные с серверов в Эль-Хададе… Есть указания на возможного информатора в наших рядах. Будьте осторожны. Радиопереговоры сводите к минимуму. Протокол «Тишина».
В обоих видео-окнах наступает короткая, но красноречивая пауза. Предатель где-то рядом. Доверять нельзя никому. Особенно в эфире.
Бриггс: Это учитывается. Все решения на месте. Полный радиомолчание после начала операции. Полагайтесь только на себя и свою команду. Операция начинается в 02:30 по вашему времени. На подготовку меньше двенадцати часов. Удачи. Совещание окончено.
Связь прерывается. Экран гаснет.
В Рааке, в подвале, Бэнкс отключает планшет и смотрит на своих троих товарищей.
«Ну что, ребята, — его голос теперь звучит чуть теплее, — похоже, нам предстоит устроить адский шум».
В турецком госпитале Сэндман медленно встаёт с койки. Он обводит взглядом своих людей — израненных, но не сломленных.
«Тихо не получится, — говорит он. — Значит, будет громко. Пора заканчивать это».
Сэндман, бледный, но собранный, опирался на костыль. Его перевязанная нога была костью в горле у всей операции, но в его глазах горел тот же холодный, неспящий огонь. Перед ним стояли его люди, Митчелл и Хаддар. Все — с свежими повязками, но с выправкой, готовой к бою.
- «Слушайте все, — его голос был низким и резал гул генераторов за стеной. — «Феррум» поднимет шум на востоке. Наша задача — не драться с каждым патрулём. Наша задача — проломить западную стену, как таран, добраться до Воронова и вытащить его».
Он хромал к импровизированной доске, где висела схема здания мэрии, нарисованная со слов Бэнкса.
- «Грим. Ты — наш «ключ». Взрывчатка на западные ворота. Не просто открыть, — сделать дыру. После подрыва — ты первый в проёме. Расчищаешь путь.»
Грим, его массивная фигура казалась ещё больше в тесном помещении, молча кивнул. Его лицо было непроницаемой маской.
- «Трент, Фрост. Вы — огневая мощь. После взрыва — за Гримом. Давите всё, что движется. Не даём им опомниться, не даём организовать оборону. Контроль над первым этажом — ваш приоритет.»
Трент, с загипсованной рукой, но с живым огнём в глазах, и Фрост, бледный, но твёрдо стоящий на костылях, синхронно кивнули. Они были ранены, но не выведены из строя.
- «Митчелл, Хаддар. Со мной. Мы — группа захвата. Как только путь будет открыт, мы идём внутрь. Митчелл, ты ведёшь. Хаддар, ты — наши глаза и уши. Читаешь планировку, ищешь засады, ведёшь к цели. Я прикрываю тыл.»
Митчелл встретил его взгляд и кивнул. В его глазах была не просто ярость, а холодная, отточенная решимость. Хаддар, проверяя свой планшет с картой, молча подняла большой палец.
- «Вопросы?» — Сэндман обвёл взглядом команду.
- «Проверяем снаряжение. Полный боекомплект. Гранат больше, чем патронов. Первый шаг — взрыв, второй шаг — гранаты, третий — наши стволы. Пленных не брать, кроме цели. Радиомолчание. Двигаемся только по сигналу «Феррума». — Сэндман посмотрел на часы. — Выдвигаемся через час.»
Команда разошлась на последние приготовления. Сэндман остался один, прислонившись к стене. Он закрыл глаза, мысленно проходя каждый шаг, каждый поворот, каждый возможный сценарий провала. Он знал, что его рана делает его уязвимым. Он знал, что каждый из его людей был на грани. Но он также знал, что другого шанса не будет. Они должны были стать идеальным, отточенным инструментом. Стальным молотом, который разобьёт любую броню.
Он открыл глаза и посмотрел на свою команду. Грим спокойно навешивал на разгрузку блоки с C4. Трент и Фрост, помогая друг другу, снаряжали магазины. Митчелл и Хаддар тихо обсуждали последние детали карты.
Они не были суперсолдатами. Они были израненными, уставшими людьми, зашедшими слишком далеко, чтобы отступать. И в этом была их сила. Им нечего было терять, кроме друг друга. И они были готовы пройти через ад, чтобы выполнить свою миссию.
Сэндман оттолкнулся от стены, его лицо было спокойным и решительным.
«Пора, пора работать.»
Грузовик с потухшими фарами, заляпанный грязью и пылью, медленно катился по разбитой дороге на окраине Ракки. В его кузове, под брезентом, пахло овечьей шерстью, соляркой и людьми, затаившими дыхание.
Сэндман сидел, прислонившись к борту. Он не смотрел на часы. Он слушал. Слушал гул мотора, редкие далёкие взрывы, и ровное, тяжёлое дыхание своих людей. В кромешной тьме под брезентом было тесно и душно. Никто не говорил.
Грузовик резко затормозил. Водитель, их молчаливый контакт из «Феррума», трижды стукнул кулаком по перегородке. Сигнал. Конец пути.
Брезент откинули. В лицо ударил холодный ночной воздух, пахнущий гарью, пылью и разрухой. Они были в узком переулке. Высокие, обветшалые стены домов нависали с обеих сторон, почти смыкаясь над головой, закрывая звёзды.
Быстро, без единого слова, они выгрузились. Грим помог Сэндману спуститься. Группа мгновенно растворилась в тенях, прижавшись к стенам. Грузовик с рёвом умчался в ночь, его звук быстро затих, оставив их в звенящей, враждебной тишине.
Сэндман сделал рукой знак — "ко мне". Они сбились в тесный круг.
«Проверка связи», — его шёпот был едва слышен.
Один за другим в наушниках раздались тихие, чёткие щелчки. Все каналы работали. Все были на связи.
«Феррум», выходим на позицию. Ждём вашего сигнала. Как слышите?» — Сэндман говорил в микрофон, вжимаясь в стену.
В эфире на секунду воцарилась тишина, затем послышался спокойный, ровный голос Бэнкса, почти без помех:
«141», вас слышим. Выходим на исходную. Ориентировочное время до шума — двадцать минут. Держите ухо востро. Конец связи».
Звуки умолкли. Осталось только ждать.
Они двинулись. Не как группа, а как тени, скользящие от одного укрытия к другому. Сэндман, хромая, шёл в центре. Каждый шаг отдавался болью в ране, но его лицо оставалось каменным. Он был их центром. Их волей.
Митчелл шёл первым, его глаза, привыкшие к темноте, выискивали любую опасность. Хаддар — за ним, её планшет с тепловизором сканировал окна и крыши. Грим, Трент и Фрост замыкали шествие, их стволы смотрели во все стороны, создавая живой, движущийся периметр.
Город был мёртв и одновременно жив. Где-то вдалеке слышалась автоматная очередь, лай собаки, чей-то отчаянный крик, оборвавшийся так же внезапно, как и начался. Они были чужаками в этом царстве хаоса, и каждая тень таила в себе угрозу.
Внезапно Хаддар подняла сжатый кулак. Все замерли.
«Теплые следы. Впереди. Перекрёсток. Два человека. Сидят, курят», — её шёпот был беззвучным дыханием в микрофоне.
Сэндман жестом приказал обойти. Они свернули в ещё более узкий, вонючий проулок, полный мусора, перелезли через забор и вышли на нужную улицу с другой стороны, обойдя патруль.
Наконец, они достигли точки. Руины бывшего магазина в двухстах метрах от западной стены здания мэрии. Отсюда был идеальный вид на их цель — массивные, укреплённые мешками с песком ворота, за которыми виднелось мрачное, трёхэтажное здание. У ворот стояли двое часовых, лениво переговариваясь.
Группа залегла среди обломков. Настала пора ждать. Секунды растягивались в минуты. Адреналин медленно выветривался, уступая место леденящему нервному ожиданию. Сэндман неподвижно сидел на ящике, его взгляд был прикован к тёмному силуэту мэрии. К крепости, в которой сидел их демон.
Он посмотрел на своих людей. На Митчелла, сжимающего свой автомат так, что пальцы побелели. На Хаддар, чьи глаза не отрывались от экрана тепловизора. На Грима, невозмутимо проверяющего детонатор. На Трента и Фроста, готовых ринуться в бой, несмотря на раны.
Внезапно в наушниках раздался резкий, отчётливый щелчок. Потом ещё один. И ещё.
Сигнал от «Феррума».
Затем, с восточной стороны города, раздался оглушительный, сокрушительный РОКОТ взрыва. За ним — яростная, беспорядочная стрельба, крики, нарастающий гул голосов.
Часовые у ворот мэрии встрепенулись, засуетились, закричали что-то, указывая в сторону шума. Один из них побежал внутрь здания.
Сэндман медленно поднялся на ноги. Его лицо в свете далёкого зарева было спокойным и страшным. Он посмотрел на Грима и кивнул всего один раз.
Тишину разорвал не звук. Его разорвала сама тишина, сжатая в тугую пружину и резко отпущенная. После грохота на востоке наступила микроскопическая, звенящая пауза. Часовые у ворот замерли, вытянув шеи, их внимание было приковано к далёкому пожару.
Грим, огромный и неотвратимый, как сила природы, поднялся из-за груды кирпичей. Он не бежал. Он двигался стремительно и тяжело, как бульдозер. В его руках был не просто заряд C4 — это был аккуратный, смертоносный пакет, прилепленный к концу шеста.
Часовые заметили его слишком поздно. Один из них вскрикнул, поднимая автомат. Но было поздно.
Грим вдавил заряд прямо в стык массивных металлических ворот и откатился назад, нажимая на кнопку детонатора.
Ослепительная белая вспышка на мгновение обратила ночь в день. Глухой, сокрушающий *БАММ* ударил по ушам, по груди, по земле. Воздух рванул на себя, за ним последовала ударная волна, повалившая Митчелла и Хаддар на землю даже на их удалении.
Ворота не просто открылись. Их сорвало с петель и швырнуло внутрь двора, как щепки. На их месте зияла дымящаяся дыра, обрамлённая искорёженным металлом и сыплющимся бетоном.
И прежде чем эхо взрыва успело раскатиться по улицам, Грим был уже в проёме. Его «Сокол» загрохотал, извергая длинные, разящие очереди по силуэтам, мелькавшим в клубах дыма и пыли. Он был не стрелком. Он был стихией, расчищающей путь.
«ВПЕРЁД!» — рёв Сэндмана прорвался сквозь звон в ушах. Он уже был на ногах, хромая, но двигаясь с нечеловеческой решимостью, вскидывая свой карабин.
Митчелл и Хаддар сорвались с места, как псы, спущенные с цепи. Трент и Фрост, забыв про раны, бросились за ними, ведя огонь на ходу.
Двор представлял собой хаос. Ошеломлённые взрывом наёмники метались, натыкаясь друг на друга, кричали. С крыши здания, наконец, опомнившись, ударил пулемёт. Очередь прошила двор, заставив их прижаться к земле.
«Крыша! Грим!» — крикнул Митчелл, меняя магазин.
Грим, не отрываясь от стрельбы по дверям главного входа, одной рукой швырнул осколочную гранату в сторону окна второго этажа, откуда тоже уже строчили. Взрыв, крики. Пулемёт на крыше умолк — его расчёт, вероятно, был выведен из строя осколками или шоком.
«Трент, Фрост! Закрепиться здесь! Никого не впускать!» — скомандовал Сэндман, уже двигаясь к зияющему проёму главного входа. — «Остальные — за мной! Митчелл, точка входа!»
Митчелл первым влетел в здание, в полумрак, пахнущий порохом, пылью и страхом. Его ствол описал быструю дугу. Коридор. Пусто. Слева — лестница наверх. Справа — дверь.
Хаддар, войдя следом, сразу ткнула пальцем вверх.
«Тепло! Много целей на втором этаже! Движутся к лестнице!»
«Грим! Граната на лестницу! Задержи их!» — Сэндман уже отталкивал Митчелла к правой двери. — «Он внизу. Должен быть внизу. В подвале или в бункере. Ищем спуск!»
Грим метнул гранату в лестничный пролёт. Новый взрыв потряс стены, посыпалась штукатурка. Сверху донеслись вопли и стоны.
Митчелл пнул правую дверь. Она была заперта. Он отскочил, давая место Гриму. Тот одним мощным ударом сапога выбил замок.
За дверью оказался кабинет. Пустой. Но Хаддар уже указывала на большой, массивный ковёр на полу.
«Люк! Под ковром!»
Она не ошиблась. Грим отшвырнул ковёр, обнажив тяжелую металлическую дверь в полу с массивным замком.
В этот момент с лестницы послышались шаги. Кто-то спускался, осторожно, переступая через тела.
«Они здесь!» — крикнул Трент с улицы, его голос был заглушён новой очередью его автомата.
Сэндман посмотрел на дверь, на лестницу, на своих людей.
«Грим, взламывай. Митчелл, Хаддар — прикрываем. Никого не подпускать.»
Они стояли спиной к спине в центре комнаты, стволы смотря на дверь и на лестницу, пока Грим с рёвом налегал на лом, пытаясь сорвать запор с люка.
Металл люка с противным скрежетом поддался, откинувшись в сторону и открыв чёрную пасть, ведущую вниз. Одновременно с этим в дверном проёме кабинета возникла тень. Первый враг, спустившийся с лестницы.
Митчелл срезал его короткой очередью, не дав тому даже поднять ствол. Тело рухнуло, загораживая проход. Но за ним уже слышались новые шаги, крики на непонятном языке.
«Хаддар, свет! Грим, первый!» — скомандовал Сэндман, отступая к люку и разворачиваясь к двери, чтобы прикрыть их.
Хаддар швырнула вниз светошумовую гранату. Ослепительная вспышка и оглушительный хлопок на миг вырвались из подполья. Грим, не дожидаясь, исчез в проёме, его тяжёлые сапоги гулко стукнули по металлическим ступеням.
Митчелл прыгнул следом. Сэндман, пятясь, отстреливаясь в дверной проём, где уже мелькали фигуры, крикнул: «Я последним!» — и скатился вниз, едва успевая захлопнуть люк за собой. Автоматные очереди забарабанили по металлу сверху.
Внизу была тесная бетонная комната. Бункер. Воздух спёртый, пахнет пылью и страхом. В свете тактических фонарей они увидели его.
Он стоял у дальней стены, за массивным стальным столом, заваленным бумагами и планшетами. Он не был похож на испуганного загнанного зверя. Его поза была прямой, лицо — бледным, но собранным, с презрительной усмешкой на тонких губах. В его руке был не автомат, а старый, но ухоженный пистолет Макарова. Он не целился. Он просто держал его.
Рядом с ним, прижавшись к стене, стоял молодой испуганный солдат с автоматом, трясущимися руками наводя его на группу.
«Стоять! Не подходить! Я стреляю!» — голос солдата срывался на визг.
Грим, оказавшийся ближе всех, даже не стал целиться. Он просто плавно повёл стволом своего «Сокола» и нажал на спуск. Очередь из трёх пулемётных патронов ударила юнца в грудь, отшвырнув его к стене. Он осел на пол, не успев выстрелить.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием нападавших и грохотом боя сверху.
Воронов не дрогнул. Его глаза, холодные и оценивающие, скользнули по Сэндману, задержались на нашивке, потом перешли на Митчелла.
«Капитан Митчелл, — его голос был спокоен, почти разочарован. — Вы оказались живее, чем я предполагал. Мои поздравления».
«Пистолет на пол. Руки за голову. Живым вас всё равно вывезем, — голос Сэндмана был ледяным.
Воронов усмехнулся. Это был сухой, неприятный звук.
«Живым? Чтобы стать разменной монетой в ваших грязных политических играх? Чтобы меня годами судили какие-то клоуны в Гааге? — Он медленно покачал головой. — У меня другая участь».
Его взгляд вдруг стал отстранённым. Он посмотрел куда-то поверх их голов, словно видя что-то, чего они не видели.
«Они… они же не оставят вас. Вы знаете слишком много. Как и я».
Митчелл сделал шаг вперёд.
«Кто они, Воронов? Назови имена!»
Воронов перевёл на него свой взгляд. В его глазах вдруг мелькнуло что-то… почти человеческое. Что-то похожее на жалость.
«Вы наивны, капитан. Вы всё ещё верите, что воюете с врагом…»
Его рука с пистолетом дрогнула. Он резко, почти машинально, поднял её — но не в сторону них, а к своему виску.
Прогремел выстрел. Громкий, резкий, оглушительный в тесном помещении.
Пуля, выпущенная Хаддар, попала Воронову точно в кисть. Пистолет с звоном отлетел в угол, из раздробленной руки брызнула кровь. Воронов вскрикнул от неожиданной боли и шока, схватившись за запястье.
Он не сводил с них глаз, полыхавших теперь чистой, животной ненавистью. Он пытался что-то сказать, просипел проклятие, но Сэндман был уже рядом.
Удар прикладом автомата в висок был точным и безжалостным. Воронов рухнул на пол без сознания.
В бункере снова воцарилась тишина. Сверху всё ещё доносилась стрельба, но здесь, внизу, было тихо.
Сэндман, тяжело дыша, посмотрел на тело своего врага, потом на Хаддар.
«Хороший выстрел, агент».
Она молча кивнула, её руки чуть дрожали.
Митчелл стоял над Вороновым, сжимая и разжимая кулак. Месть оказалась не сладкой. Она была горькой и пустой. Он получил своё трофей, но ответы снова ускользали.
«Грим, наручники. Контуженного тащить будем, — Сэндман уже снова был собран. — Митчелл, помоги ему. Хаддар, собирай всё, что выглядит важным. У нас меньше минуты, чтобы быть наверху».
Они работали молча, автоматически. Наручники щёлкнули на запястьях Воронова. Грим закинул его бесчувственное тело на плечо, как мешок с картошкой. Хаддар совала в рюкзак жёсткие диски и документы.
Сэндман поднял голову, прислушиваясь к звукам сверху. Бой стихал.
«Похоже, Трент и Фрост справляются. Пора на выход».
Он первым начал подниматься по железной лестнице наверх, к люку, за которым их ждал либо путь к свободе, либо новая ловушка. Они выполнили свою миссию. Но война для них ещё не закончилась. Она только что перешла в новую фазу.
Рассвет над Раккой был не розовым, а грязно-серым, цвета пепла и дыма. «Блэк Хок», с пробоинами в обшивке, на максимальной скорости уносил их прочь от ада.
В салоне царила не тишина победы, а тяжёлое, измождённое молчание. Грим сидел, прислонившись к броне, его глаза были закрыты. Трент и Фрост, истекая кровью сквозь свежие повязки, молча смотрели в пустоту.
Напротив них, прикованный наручниками к сиденью, сидел Артур Воронов. Он пришёл в сознание. Его лицо было бледным, разбитая рука перевязана наспех. Но его глаза… его глаза были живыми и абсолютно пустыми. Он смотрел в никуда, не видя ни своих пленителей, ни распростёртого под ним разрушенного города. В них не было ни страха, ни злобы. Только ледяная, бездонная пустота.
Митчелл смотрел на него и не чувствовал триумфа. Он чувствовал лишь горький осадок и множество вопросов, что жгли изнутри. «Они… они же не оставят вас. Вы знаете слишком много».
Хаддар, закончив сортировку добытых с риском для жизни документов, молча протянула Сэндману один листок. Это была не распечатка, а рукописная записка, сделанная наспех на обрывке карты. Сэндман пробежал её глазами, и его лицо, обычно непроницаемое, стало суровым. Он перевёл взгляд на Воронова, потом на Митчелла, и медленно покачал головой. Это был не ответ. Это была лишь ещё одна деталь в пазле, который становился всё страшнее.
«Молот» летел на юг, к границе. К безопасности. Но каждый в этом вертолёте понимал — для них ничего не закончится. Они перешли некую черту. Они заглянули в бездну, и бездна заглянула в них.
ДВА ДНЯ СПУСТЯ. Авиабаза «Инцирлик». Ангар.
Их построили перед генералом Бриггсом. Чистые, перевязанные, но с неизгладимой печатью пережитого в глазах. Бриггс, скупой на похвалы, коротко кивнул.
«Задание выполнено. Страна в долгу. Приказом министра все представлены к наградам. Раненые — к лечению. Отдых — заслужен».
Он пожал каждому руку. Когда очередь дошла до Сэндмана, он задержал его руку на секунду дольше.
«Отчёт по захваченным материалам будет иметь высший приоритет. Вы хорошо сделали свое дело, старший сержант».
В его глазах читалось нечто большее, чем официальная благодарность. Предупреждение? Солидарность? Сэндман молча кивнул.
Церемония окончилась. Группа стала расходиться. Митчелл собирался было подойти к Хаддар, как к нему приблизился молодой лейтенант из юристов Пентагона.
«Капитан Митчелл? Протоколы допроса пленного Воронова требуют вашей подписи. Как непосредственного участника захвата».
Митчелл взял в руки планшет, пробежался по тексту стандартного отчёта. Всё было чисто, гладко… и неправда. Ни слова о последних словах Воронова. Ни слова о его попытке самоубийства. Ни слова о том, что он назвал их «наивными».
Он поднял глаза на лейтенанта.
«Это всё?»
«Всё, что требуется для отчёта, капитан», — улыбнулся тот профессиональной, беззубой улыбкой.
Митчелл почувствовал, как по спине пробежал холодок. Замолчать. Похоронить. «Они… они же не оставят вас».
Он молча поставил электронную подпись. Лейтенант удалился.
Митчелл остался один в центре огромного, почти пустого ангара. Он посмотрел на уходящие спины своих товарищей. На Сэндмана, который, хромая, в одиночку направлялся к выходу. На Хаддар, которая, оглянувшись, послала ему едва заметный, понимающий взгляд, полный общей тревоги.
Они выиграли битву. Они добыли своего демона. Но война была другой. Она была тихой, невидимой и гораздо более опасной.
Где-то в тени ангара, за стойкой с оборудованием, зажёгся и погас экран одного из выключенных мониторов. На долю секунды на нём мелькнул логотип частной военной компании «Кронос Групп» — стилизованное изображение трёх переплетённых титанов, пожирающих собственные хвосты. И затем экран снова стал тёмным и безжизненным.