Заблуждения о России
Заблуждения о России
Дмитрий К. Саймс
Оригинал статьи:
Замечания и предложения по тексту перевода, как всегда, приветствуются.
Россия — опасный соперник. Но взгляд на нее, как на врага, может привести к самоисполняющемуся пророчеству, запуская смертельные угрозы ее соседям, которые в противном случае, могли бы даже не возникнуть.
Двадцать шесть лет назад, на конференции по национальной политике в Лос-Анджелесе, организованной совместно с его фондом, Ричард М. Никсон отметил, что одной из самых фундаментальных внешнеполитических целей Америки, было построение нового международного порядка после распада Советского Союза, который включал новообразованную демократическую Россию в качестве партнера. Он заявил:
- При обсуждении России, прежде всего необходимо развеять миф. Русские не проиграли Холодную войну. Это сделали коммунисты. Соединенные Штаты и их союзники сыграли критическую роль в сдерживании коммунизма и его откате, но но именно демократическая Россия нанесла сокрушительный удар коммунизму 14 декабря 1991 года. Поэтому сегодня мы должны относиться к России не как к побежденному врагу, а как к союзнику и другу, который вместе с нами победил коммунизм в России.
Никсон предупредил, что если российский эксперимент с демократией и объединением с Западом потерпит неудачу, Россия может стать жертвой «более авторитарного, агрессивного национализма, который, лишенный провальной веры в коммунизм, может стать еще большей угрозой для Запада, чем старый советский тоталитаризм». Впоследствии, в книге «По ту сторону мира», которая послужила последним политическим посланием в его жизни, Никсон убедительно доказал, что хотя окончание Холодной войны на американских условиях было историческим достижением, длительное наследие этого подвига будет определяться успехами Америки в интеграции России в сообщество демократических наций свободного рынка. «Было бы противно нашим собственным интересам, создавать у Москвы ощущение» - писал Никсон - «что мы готовы помогать только до тех пор, пока Россия стоит на коленях. Россия великая страна, которая заслуживает того, что бы к ней относились с должным уважением». Наблюдения Никсона были пророческими. Они ясно дают понять, что оборот, который приняли современные события, не был неизбежным, даже если он был предсказуем. Никсон не только стремился к примирению с Россией, но и был убежден, что при достаточной дальновидности и дипломатическом такте, Вашингтон сможет его достичь.
Сегодня, с уверенностью можно сказать, что Америка не справилась с этой задачей. Новая стратегическая доктрина рассматривает Россию как главную угрозу Соединенным Штатом из-за ее военного мастерства, возможностей гибридной войны и глобального стремления подорвать возглавляемый американцами либеральный мировой порядок. Как и при каждом расторжении брака, существуют противостоящие описания о том, кто и какую ответственность несет за расторжение этих некогда многообещающих отношений. Однако ясно, что внешнеполитический истеблишмент Америки, включая как членов Конгресса, так и администрации Трампа, в настоящее время страдает от трений между его привычным желанием предполагать худшее о России и его одновременным нежеланием серьезно реагировать на масштабы вызова Москвы.
Когда я слышу, как эксперты СМИ и члены Конгресса описывают Россию как основного противника и в то же самое время, говорят и действуют так, как будто Америка невосприимчива к угрозе, исходящей от российских военных, я часто задаюсь вопросом, знают ли они что-то, чего не знаю я. Те же эксперты, которые боятся конфронтации с Северной Кореей, с ее рудиментарным ядерным арсеналом, или Ираном, у которого вообще нет ядерного арсенала, используют удивительно бесцеремонные подходы к перспективе столкновения с Россией. Хотя эта точка зрения распространена среди представителей истеблишмента национальной безопасности, она отражает серьезное непонимание военной мощи России, ее национального характера и прежде всего, того, как ее история продолжает формировать ее внешнеполитические решения. Он также рискует непреднамеренно создать новую опасность в виде предоставления Москве и Пекину дополнительных стимулов в сотрудничестве друг с другом против Америки. Как отмечалось в недавней «Белой книге» Пентагона, президент России Владимир Путин может попытаться разыграть «китайскую карту» в ущерб Америке.
Тем не менее, когда Дональд Трамп говорил во время своей президентской кампании о перспективе улучшения отношений с Россией, возмущение истеблишмента было трудно переоценить. Общепринятая точка зрения была ясна: задаваясь вопросом, может ли Америка опасно разрушать свои отношения с Россией, Трамп по определению подрывал союзы с ее европейскими партнерами. Некоторые зашли так далеко, что задались вопросом, не был ли он вражеским агентом, контролируемым президентом России Владимиром Путиным, в то время как более здравомыслящие аналитики, что Трамп был просто жертвой своей неопытности в мировых делах. Как еще можно объяснить, почему Трамп не мог видеть, что союзники Америки, несмотря на их многочисленные недостатки и сомнительную лояльность, были незаменимым источником нашей силы? Как мог Трамп не видеть эту самоочевидную истину, если он не был предателем, идиотом или тем и другим одновременно?
Значительная часть внутренней критики России справедлива, особенно обвинения в том, что она автократична, все более напориста в своей внешней политике и что она страдает от повальной коррупции, достигающей высших кругов в правительстве, включая правоохранительные органы. Но Россия не более авторитарна чем Саудовская Аравия, а Израиль также демонстрировал готовность применять силу за за пределами своих границ, включая предполагаемое убийство иранских ученых-ядерщиков. Она также не более коррумпирована чем Афганистан и Украина, которые получают огромные объемы американской помощи. Тем не менее, ошибки друзей легче прощают из-за готовности идти в ногу с Соединенными Штатами, что, по нашему мнению, в конечном счете ставит их на «правильную сторону истории». Россия, которая позиционирует себя в качестве альтернативного центра мировой власти Соединенным Штатам, часто считается виновной по умолчанию в нарушении хорошего международного поведения.
Россия также оказывается единственной страной, способной уничтожить Соединенные Штаты, как современное, процветающее и демократическое общество, реальность, которую большая часть дискурса вокруг России, похоже, игнорирует. Многие американцы теперь считают, что угроза, создаваемая российским ядерным оружием, больше не актуальна и Соединенные Штаты и их союзники, обладая экономическим перевесом и превосходящими неядерными силами могу сдерживать Россию до тех пор, пока не смогут убедить Кремль, что их решимость пропорциональна их подавляющим ресурсам. Даже когда президент Путин в своей вызывающей речи на Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года, предупредил что Россия будет сопротивляться бесконечному включению бывших советских государств в структуру трансатлантического альянса, общей реакцией американских и европейских внешнеполитических ведомств было открытое пренебрежение. Кого могли заинтересовать призывы Путина к новой многополярной системе, когда его собственное правительство рассматривалось как самоочевидно-неадекватное и его военная и экономическая мощь столь жалко не соответствовала его претензиям?
Последующие усилия России в военной модернизации в сочетании с ее вторжением в Грузию в 2008 году, сделали более затруднительным игнорирование Кремля. Однако послание, полученное большинством западных элит, заключалось не в необходимости нового диалога с Москвой, а скорее в том, что сдерживание было геополитически необходимым и морально оправданным, сейчас даже более чем когда-либо. Позже, после того как Соединенные Штаты и Европейский Союз агрессивно поддержали бунт населения против коррумпированного и неумелого, но законно избранного режима Януковича на Украине, Россия ответила захватом Крыма, вмешательством в Донбассе и вступлением в войну в Сирии. Опять же, реакцией Запада было одно лишь праведное возмущение, с незначительным анализом причин кризиса или любых возможных решений по урегулированию.
Оглядываясь назад, становится ясно, что постсоветский политический порядок в Восточной Европе никогда не был должным образом урегулирован между Россией и Западом, что соглашения возникшие после Холодной войны были слишком неоднозначными, что бы предложить какую-либо реальную ясность. Например Будапештский меморандум 1994 года, который подписали Россия и США, гарантировал территориальную целостность Украины, но также обещал защиту украинского суверенитета, что Россия восприняла как обязательство Запада не вмешиваться во внутренние политические дела Украины. Поэтому, когда Америка и ее европейские союзники поддержали свержение Януковича в 2014 году, Россия рассматривала это как незаконное вмешательство Запада, которое предоставляла России как возможность, так и право защищать свои интересы в Крыму и на Донбассе.
В прошлом году Путин представил свою гиперзвуковую МБР «Авангард» и новую тяжелую баллистическую ракету «Сармат» РС-28 (обе из которых, как утверждается, способны преодолеть любую противоракетную оборону США и НАТО) и предупредил, что в случае необходимости, Россия готова противостоять военному вызову со стороны Запада, даже если это означает эскалацию ядерной войны. Эти предупреждения сопровождались развертыванием новых бригад у границ с Украиной и значительным усилением военного потенциала России в Балтийском регионе. Опять же, эти шаги рассматривались, как нечто, требующее энергичного ответа, но в конечном счете, не увеличивающее риск военного столкновения. НАТО считает свою приверженность сдержанности самоочевидной, так почему же Кремль страшится агрессии Запада? И если да, то почему кто-то всерьез опасается ядерной конфронтации между Россией и Западом?
К сожалению, угроза непреднамеренной эскалации конфликта не является гипотетической. Российские и американские войска часто действуют в одних и тех же районах боевых действий в Сирии, а американская боевая авиация и личный состав были вовлечены в сокрушительном нападении на российские военизированные формирования. В этом конкретном случае, Россия не делала никаких предварительных предупреждений о том, что были задействованы российские бойцы, а позже, преуменьшила этот инцидент, отметив принципиальную разницу между гибелью российских частных военных подрядчиков и нападением на ее регулярные войска. Но многие эксперты с обеих сторон признают, что этот инцидент был близок к тому, что бы привести к быстрой эскалации. Все больше и больше кораблей и самолетов НАТО, действуют в непосредственной близости от российской территории, а их российские коллеги смело бросают им вызов, что бы доказать собственную решимость, возможность для столкновения в воздухе или на море становится все более реальным. Тем не менее, Конгресс не вел никаких серьезных обсуждений, о том как один потопленный корабль или один сбитый самолет может привести к случайной ядерной войне между Россией и Соединенными Штатами.
Высшее российское командование становится все более откровенным о том, как Россия может отреагировать в случае конфронтации с США или НАТО. Российское информационное агентство ТАСС, сообщило что генерал-лейтенант Виктор Познихир, первый заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба России «предупредил страны, которые сейчас размещают или будут размещать подразделения ракетного щита США, что эти объекты станут приоретными целями для уничтожения». Еще более зловещим было сообщение от бывшего начальника Генерального Штаба Николая Макарова, который утверждал, что Соединенные Штаты работают над созданием потенциала первого удара, который может заставить Россию принять «решение о превентивном использовании силы… в период повышенного напряжения».
Новую военную мощь России в сочетании с ее растущей дерзостью, следует воспринимать всерьез. Позиция России отражает больше, чем уверенность в ее новом вооружении, или готовность выдавать устрашающие предупреждения на высоком уровне, но скорее говорит о серьезном изменении в российском мышлении. В России сложился новый режим национализма, сопровождающийся подлинной эволюцией не только в отношении к Западу и полезности военной силы как инструмента политики, но в отношении того, что Россия рассматривает в качестве своих основных стратегических интересов.
Действительно ситуация редко была более опасной. Администрация Путина утверждает, что ее не волнует перспектива гонки ядерных вооружений с Соединенными Штатами, поскольку, по ее утверждениям, мощь ее нового оружия, особенно сверхзвукового делает любое потенциальное численное преимущество Америки в ее ядерном арсенале несущественным и что более принципиально, дает России возможность преодолеть любую систему противоракетной обороны. Вместо того, чтобы решать эти вопросы, американский истеблишмент национальной безопасности действует так, как будто ему даже и не нужно рассматривать участия в значимой дипломатии и как будто Россия не представляет никакой непосредственной угрозы.
Во время Перестройки и в первые годы правления Бориса Ельцина, Россия с энтузиазмом праздновала демократизацию, общечеловеческие ценности и свою связь с Западом. Но сейчас нет. Россия вновь приняла свой традиционный образ: государство национальной безопасности, окруженное враждебными народами, которое гордится тем, что его боятся, а не любят. На протяжении всей истории Россия, несмотря на свою давнюю претензию быть «Третьим Римом», позиционировала себя не как сияющий град на холме, но как одинокую гордую крепость, готовую сделать все необходимое для защиты себя и своего уникального положения в мире. Действительно, свежий тренд российского государства прославлять советскую победу во Второй мировой войне, показывает все более распространенное в России чувство, что жертва двадцати шести миллионов советских солдат была не только необходима для сохранения русской цивилизации, но и демонстрирует подлинную русскую исключительность с точки зрения ее готовности перенести сверхчеловеческий уровень жертв. Что-то из этого мировоззрения было когда-то ухвачено великим русским поэтом и ветераном 2-й мировой войны Булатом Окуджавой, который писал с сочетанием гордости и печали об подходе русских войск во время войны:
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым...
И, значит нам нужна — Победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим!
По словам Александра Ципко, ведущего эксперта по российской политике, когда-то считавшегося кем-то вроде просвещенного националиста, за то, что рассматривал желание Москвы стать частью Запада как заблуждение, страна претерпела тревожные изменения в своей национальной политической психике. Этот сдвиг был отмечен как растущим разочарованием в отношении Запада, так и в отношении демократии, которое стало преобладающим в конце ельцинской эпохи, после горького опыта экономического упадка России и интервенции НАТО в Югославии. Ципко пишет: «Я согласен с теми, кто считает что именно национальный характер является в какой-то степени причиной милитаризации сознания». Он добавляет: «Важно понимать, что милитаризация сознания приводит к убийству инстинкта самосохранения. Это не просто ожидание смерти, но создание культа смерти, делающего ее священной».
В качестве пояснения к этому, что бы вы ни ощущали в отношении Владимира Путина и его готовности нарушать правила международного порядка и привычность отрицать все обвинения в неправильном поведении России, он по прежнему действует как осторожный и расчетливый лидер. Путин не является слепым милитаристом, но всегда учитывает последствия своих действий, даже если ему не всегда удается правильно их предвидеть (как это было в случае в российском вмешательством в выборы в США). Хотя большинство русских по прежнему гордятся тем, что их страна присоединила Крым, опросы общественного мнения показывают, что эти националистические настроения больше не являются главным организующим принципом в российском политическом мышлении. Как среди элит, так и среди российского народа, растет чувство усталости от растущей цены великодержавных амбиций.
Тем не менее, наблюдения Ципко многое говорят о том, как Россия может отреагировать на конфронтацию с Америкой и ее союзниками. Если на карту поставлены выживание страны, достоинство российской цивилизации и да, легитимность режима, то Россия может быть готова пойти на гораздо более высокие риски и понести гораздо большие потери, чем это было бы приемлимо для западных демократий.
Чувство изоляции и жертвенности России также коренится в понимании распада Советского Союза, которое дичайшим образом отличается общего западного нарратива. Многие русские рассматривают свою страну как современный эквивалент Веймарской Германии, расчлененной победоносными державами, которые несут ответственность за экономическую катастрофу, человеческие страдания и великое унижение русского народа. Большинство российских граждан отождествляют себя с заявлением Путина о том что «гибель Советского Союза была величайшей геополитической катастрофой века» и считают что «для русского народа это стало настоящей трагедией. Десятки миллионов наших граждан и земляков оказалось за пределами российской территории». Хотя ни Путин, ни большинство русских не считают воссоздание СССР ни возможным, ни желательным, раны от распада СССР остаются достаточно свежими и продолжают влиять на отношение к Западу.
Как бы ядовито не было сознание жертвы для народа Веймарской Германии, опасность, которую представляет возрождение его в России может быть еще больше. В то время как Германия потерпела решительное поражение в 1-й Мировой войне, в России существует общее мнение, что СССР никогда не был побежден таким же образом в ходе Холодной войны. Советский Союз никогда не проигрывал войну, как немцы и не поддавался антиколониальным движениям, как это делали британская, французская и испанская империи. Вместо этого, как считает большинство русских, они сами по себе сбросили узы империи коммунистов.
В то время, как Михаил Горбачев и советское руководство инициировали Перестройку и в конечном счете, наблюдали за демонтажем советской экономической системы, именно Борис Ельцин и руководство того, что в конечном счете станет Российской Федерацией, помогли ускорить советский распад. Российская Федерация впервые провозгласила суверенитет от Советского Союза 12 июня 1990 года, в то время как только два других государства (Литва и Латвия) объявили о своем суверенитете. Когда сторонники жесткой линии в правительстве Горбачева попытались применить военную силу против сепаратистских лидеров в Прибалтике в начале 1991 года, именно Ельцин заявил о своей полной поддержке Латвии и Литвы и призвал всех российских граждан, служивших в Советской Армии сопротивляться любым приказам о применении войск против сепаратистов.
Когда те же самые сторонники жесткой линии попытались совершить переворот в Москве в 1991 году, что бы отстранить Горбачева и его реформаторов от власти, именно Ельцин и его сторонники сыграли важную роль в подавлении мятежа. Между тем, за исключением прибалтийских республик и Грузии, которая также заявила о своем суверенитете, большинство советских государств сидело на заборе, ожидая, кто одержит верх в Москве. Это, безусловно, относится к украинскому правительству, во главе с многолетним функционером Коммунистической партии Леонидом Кравчуком, который осуждал украинский национализм и защищал коммунистическую систему. Именно победа Ельцина в Москве подготовила почву для встречи российского, украинского и белорусского руководства в Бресте. Там, без совещания с другими республиками, в нарушение советских законов, и без каких-либо серьезных переговоров о том, как новые независимые государства будут регулировать свои отношения в будущем, эти лидеры подписали документы, которые хотя и были расплывчатыми и не имели реальной юридической силы, ясно подразумевали, что СССР не исчезнет полностью, а станет конфедерацией, где внутренние границы будут иметь неопределенное значение. Соответственно, большинство в России рассматривало распад СССР не как свидетельство их слабости, а скорее, как их победу, дающую им право на уважение и даже доверие со стороны западных правительств.
В марте 1994 года, когда я с Никсоном приехал в Москву для встречи с президентом России Борисом Ельциным и его высшими должностными лицами, я получил представление о российской чувствительности. Наша встреча была заранее согласована с администрацией Клинтона. Но частные встречи Никсона с лидерами оппозиции, такими как Александр Руцкой и Геннадий Зюганов, заставили Ельцина взорваться от ярости, он заявил что «глубоко лично оскорблен» тем, что Никсон встретился с членами оппозиции. Ельцин жаловался: «дайте ему понять что Россия — великая страна и с ней нельзя так играть».
Соответственно, большинство русских глубоко возмущены тем, что Запад обращается с ними, как с побежденной страной. После Холодной войны русские ожидали, что их будут рассматривать не как побежденного противника, а как отважного союзника, который сыграл незаменимую роль в уничтожении Советского блока для достижения общей победы в Холодной войне. Неоднократно вставая на сторону, противную Москве в каждом из споров с соседями после окончания Холодной войны, Запад относился к России как к побежденному государству, которое приняло безоговорочную капитуляцию, и теперь пытается, игнорируя свои юридические обязательства, установить гегемонию над своими соседями. Российские политические элиты, изначально сильно прозападные, чувствовали себя преданными и оскорбленными. Они увидели в этом диктат со стороны Запада.
Многие русские также считают, что вероломные действия западных держав во многом способствовали распаду СССР. Существует очень мало доказательств в поддержку этого утверждения; еще в августе 1991 года президент Джордж Буш-старший выступил против стремления Украины к полной независимости, заявив что «американцы не будут поддерживать тех, кто стремиться к независимости, чтобы заменить далекую тиранию местным деспотизмом. Они не будут помогать тем, кто пропагандирует самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти». Тем не менее, российский политический класс все больше убеждал себя в том, что его страна была преднамеренно уничтожена западными державами, маскирующимися под друзей СССР во время Перестройки и тайно пытаясь вести подрывную деятельность против Советского государства. Именно через призму этих убеждений надо смотреть, что бы понять, как Россия может действовать в случае военной конфронтации с Западом.
Обиды России, реальные или воображаемые, не являются оправданием для того, что бы Соединенные Штаты отказались от преследования своих собственных интересов и позволили России доминировать в Евразии. И нет никаких сомнений, в том, что Россия и Соединенные Штаты являются соперниками, и что на данный момент, извинения, вероятно, будут рассматриваться Москвой как признак слабости, которую следует использовать, а не отвечать взаимностью.
Администрация Трампа вправе настаивать на значительном увеличении военного бюджета Америки, а чиновники в администрации так же вправе настаивать на том, что альянсы являются основным источником американской силы, которую нужно реформировать, а не отбрасывать. Точно так же, когда интересы США и России сталкиваются, как это было в случае с Ираном, Сирией и выходом из некоторых соглашений о контроле над вооружениями, Америка должна быть в состоянии энергично, хотя и осторожно, защищать свои интересы, несмотря на оппозицию Москвы. Было бы чрезмерно оптимистично ожидать реальной дружбы или партнерства с Россией в ближайшем будущем, особенно учитывая враждебность, которую многие в российской элите испытывают сегодня к Соединенным Штатам. Тем не менее, даже самые суровые американские критики России не будут выступать за начало войны с целью свержения правительства Путина. Американские и Российские интересы пересекаются по целому ряду вопросов, начиная от озабоченности по поводу роста Китая, предотвращения распространения ядерного оружия и поддержания стабильности систем международных финансов и торговли. Америка не должна исключать возможности сотрудничества по этим вопросам, представляющим взаимные интерес, просто для того, что бы не дать Путину набрать политические очки.
Хотя допустимо рассматривать Россию как соперника Америки, было бы ошибкой подходить к отношениям через призму нулевой суммы. Совсем наоборот. Что-то, что может навредить России, может также навредить Соединенным Штатам; точно так же, как мы не должны поощрять глобальное потепление в надежде что повышение температуры нанесет немного больший ущерб России, чем нам, было бы глупо надеяться на поражение России в Сирии, когда такое событие может вызывать возрождение ИГИЛ, которое, несомненно, нанесет ущерб американским интересам.
Мы так же должны реалистами в отношении нашего собственного поведения при рассмотрении того, что мы хотим от России.
Вмешательство России в политические процессы в Америке было серьезным и реальным, но вряд ли оно неожиданно и может служить поводом для праведного негодования. Бывшая госсекретарь Хилари Клинтон открыто встала на сторону оппозиционных групп в России и выразила сочувствие массовым антиправительственным демонстрациям, организаторы которых не скрывали своей цели отстранить Путина от власти. В марте 2011 года вице-президент Джо Байден сказал российским лидерам оппозиции, что было бы «плохо для страны и него самого», если бы Путин попытался баллотироваться в президенты в следующем году, по словам позднее убитого критика Путина Бориса Немцова. Я говорил с людьми, присутствовавшими на встрече Байдена с российской оппозицией и у них не было никаких сомнений в том, что Байден собирался давить до конца на Путина, что бы тот не баллотировался снова. Байден и Клинтон не лезли без очереди; администрация Обамы не бросала слова на ветер, давая деньги миллионы долларов группам оппозиции в России. Сегодня, ведущие демократы требуют, чтобы Россия воздержалась от вмешательства в выборы 2020 года, но какой смысл имеют такие требования относительно собственной готовности Америки встать на одну из сторон в российских политических спорах?
Действительно, чего же ожидали от Путина архитекторы этой предыдущей попытки вмешаться в российские выборы? Если они верили, что он прогнется под американским давлением, то это был огромный провал оценки ситуации, показывающий как мало понимает администрация Обамы, что заставило Путина, бывшего оперативника КГБ, поставить галочку. Если они не ожидали, что он сдастся и будет просить пощады, то почему они не ожидали возмездия? У Путина было достаточно возможностей нанести ответный удар по Америке, как тайно, так и открыто и теперь ясно, что это воздействие начало складываться еще до того, как в 2014 году Трамп решил начать гонку.
И последнее, но немаловажное: мы должны быть готовы ясно дать понять, что мы не обязаны формировать американскую политику исключительно в соответствии с прихотями наших союзников. Отношения между бывшими государствами железного занавеса чрезвычайно сложны и полны многовековой болезненной историей, что делает их склонными к конфликтам друг с другом. Именно в эти местечковые европейские конфликты Джордж Вашингтон настоятельно советовал не вмешиваться, заявив в своем прощальном обращении, что Америка должна остерегаться запутывания «нашего мира и процветания в сетях европейских амбиций, соперничества, интересов, юмора или каприза».
Вашингтон также говорил о тех «амбициозных, коррумпированных или обманутых гражданах» которые настолько увлекаются делами своих любимых стран, что они не только теряют перспективу американских интересов, но даже готовы обвинить несогласных с ними в отсутствии патриотизма, и в наше время, в том, что они являются лакеями Путина. Не нужно быть сторонником президента Трампа, что бы понять, что эти псевдо-патриоты не служат американским интересам или американским ценностям. В апреле 2019 года 73 процента украинского народа отвергли президента Петра Порошенко, который баллотировался на националистической, антироссийской платформе. Хотя немногие американские и европейские эксперты были готовы признать, что правительство Порошенко было коррумпированным и некомпетентным, и, по данным украинских СМИ, готовым использовать деньги для вмешательства в американские политические процессы, они внезапно захотели сделать такие заявления, как только результаты выборов стали окончательны. Америка не может допустить, что бы определение «союзника» делало какие-либо государства неуязвимыми для разногласий или критики. Когда ставки так высоки, как ядерная война, Америка не может позволить себе проводить внешнюю политику, основанную на капризах своих избирателей или чувствах тех самых «обманутых граждан», о которых предупреждал Вашингтон.
Великие американские президенты прошлого умели быть верными союзниками, но делать это взвешенно и осторожно. Президент Дуайт Д. Эйзенхауэр полностью понимал важность трансатлантического альянса, сражаясь за его сохранение во Второй мировой войне, но в 1956 году он отказался поддержать Великобританию и Францию во время Суэцкого кризиса, когда это противоречило национальным интересам Америки. Точно так же, несмотря на то, что он был настоящим другом Израиля, Рональд Рейган был готов осудить его за то, что тот перешел границу Ливана в 1982-м. Но сегодня предполагать, что Америка не обязана золотом и кровью поддерживать действия наших союзников и друзей, считается морально неприемлемым. Именно поэтому всякий раз, когда прибалтийские государства, Грузия и Украина, имеют какие-либо разногласия с Россией, Америка автоматически осуждает Россию как агрессора, независимо от исторического фона, геополитического контекста и даже, как в случае войны России с Грузией в 2008 году, кто на чьи войска напал первым.
Америка и Россия вряд ли разрешат свое противостояние в ближайшее время. У Америки есть давняя традиция стоять высоко и быть готовой к безжалостной защите своих интересов, но также быть осторожной, что бы не запутаться без необходимости в конфликтах других. Если Соединенные Штаты начнут относится к России как к гитлеровской Германии, перейдут от поддержки украинского и грузинского суверенитета к поощрению этих государств проводить враждебную политику в отношении Москвы и укрепят военные позиции НАТО в Прибалтике, Россия может почувствовать себя перед лицом экзистенциальной угрозы. Рассматривая Россию как врага, можно прийти с самоисполняющемуся пророчеству, спровоцировав смертельную угрозу для соседей Москвы, которая в противном случае, даже бы не появилась. Конфронтация с Россией вынудила бы Америку выбирать между предоставлением своих восточноевропейских государств-клиентов их судьбе и страданием от потенциально непоправимого репутационного ущерба, или борьбы в Третьей мировой, не для защиты Берлина или Варшавы, а скорее Мариуполя или Гори. История не простит американским политикам, если они напрасно поставят Соединенные Штаты перед таким роковым выбором.
Дмитрий К. Саймс, издатель и генеральный директор «Нэшинэл интерес», президент Центра «Нэйшинэл интерес».
This entry was originally posted at https://dannallar.dreamwidth.org/80084.html. Please comment there using OpenID.