Ричард Марсинко. Воин-разбойник. Часть 1. Глава 4. Начало
Глава 4
Литтл-Крик, штат Вирджиния — мечта мазохиста. Это место, где флот обычно собирал большие группы злых, агрессивных, самоуверенных, надирающих задницу экстравертных добровольцев-моряков и превращал их в маленькие группы злых, агрессивных, самоуверенных, надирающих задницу экстравертных животных из UDT в течении шестнадцати славных недель пыток, безумия и хаоса. Я вошел в главные ворота Литтл-Крик 21 июня 1961 года вместе с тощим маленьким сукиным сыном по имени Кен Макдональд. Это был жилистый 135-фунтовый (61 кг) старшина второго класса, с остатками британского акцента, чьи прямые волосы были такими длинными, что он удерживал их на месте заколкой для волос. Он бросил на меня один взгляд, угрюмо покачал головой и сказал:
- Дружище, у тебя ничего не получится.
Я никогда не останавливался. Я просто мило улыбнулся ему и сказал:
- Пошел ты, педрилка.
Конечно, с того момента как мы зарегистрировались, они сделали Макдональда и меня напарниками по плаванию. Мы были практически неразлучны на протяжении всего тренировочного цикла UDTи с тех пор остаемся близкими друзьями.
И какой это был забавный, увлекательный цикл — сто двадцать один человек начали его вместе, как члены класса 26 команды подрывников-подводников. Двадцать четыре выжили — 20 процентов. Многие из тех, кто смылся, были так называемыми экспертами по специальным боевым действиям: зеленые береты и армейские рейнджеры, хотевшие получить морскую подготовку. Мы также потеряли большую часть офицеров — они просто не могли этого вынести.
Я? Я нашел это извращенно приятным — большую часть этого. Сегодня, курс SEAL (UDT были расформированы в 1983) занимает шесть месяцев. Он называется BUD/S (Basic Underwater Demolition /SEAL – базовый курс подрывника-подводника/бойца SEAL) и включает в себя парашютную подготовку, подрывное дело и дайвинг, которым мы никогда не учились во время наших 16-ти недельных занятий UDT тридцать лет назад.
Первые четыре недели я прожил спокойно. Я регулярно тренировался в Неаполе, поэтому физическая подготовка (гимнастика и бег) и плавание дались мне легко, хотя моряки прибывшие с флота к концу первой недели были измотаны, потому что они были очень не в форме. Они гоняли нас как в аду. Каждый день мы покрывали пять-шесть миль, включая несколько старых десантных кораблей на берегу.
Ты перепрыгиваешь через планшир — восьмифутовый прыжок, падаешь на шесть футов вниз, карабкаешься через него, с трудом поднимаешься, переворачиваешься, спускаешься и так далее.
За стрельбищем была большая песчаная дюна, которую инструктора звали горой Сурибачи. Они гоняли нас вверх и вниз, раз десять или около того. Когда шел дождь, они гоняли нас по грязи. Когда было сухо, они гоняли нас через прибой. Помните, как выглядели олимпийские бегуны на первых кадрах «Огненных колесниц», все чистые, белые и светящиеся, бегущие по пляжу? Ну мы выглядели совсем не так. Мы носили зеленую форму, тяжелые ботинки-«бундокеры», окрашенные в красный цвет и капковые спасательные жилеты, которые весили восемь фунтов сухими и двадцать восемь фунтов мокрыми - и инструкторы всегда умудрялись держать их мокрыми.
Инструкторы, надо сказать в их пользу, бежали вместе с нами. Большинство из них были настоящими Мафусаилами — стариками лет тридцати пяти. Я помню одного летчика, по имени Джон Пэриш. Он курил трубку, бегая по пляжам или вверх и вниз по горе Сурибачи. Когда у него кончался табак, он переворачивал ее вверх дном и жевал мундштук, не сбиваясь с шага. Ты учишься ненавидеть таких людей.
Поначалу не было никаких погружений, за исключением некоторых базовых вещей с маской и ластами на мелководье. В основном, мы привыкали работать в водной средне, осваивали спасательные техники и обучались элементарным процедурам разведки и зачистки берега при амфибийных операциях. Но мы много плавали. Это еще мягко сказано. Вы плыли и вы плыли бесконечно.
Мы плавали днем, плавали ночью — теплая погода, холодная погода, без разницы.
Вы не проверяете воду пальцем ноги, если вы хотите быть боевым пловцом.
Однажды ночью мы с Маком отправились на ночную разведку. Нас выкатили с десантного катера в Чесапикском заливе в тысяче метров от Литтл-Крик. Это интересная техника заброски. С борта, противоположного берегу, к катеру привязана малая надувная лодка (так что она невидима для наблюдателей с берега). Вы переваливаетесь через планшир катера в лодку, падаете в нее, отскакиваете/скатываетесь в воду и уходите под воду. Противник на берегу видит только то, что кажется десантным катером почти в двух-трех милях от берега. Боевые пловцы, которые понимают принцип драматической иронии, знают лучше.
Нашей задачей в ту ночь было определить правильный пляж, проникнуть на него, отметить пляж, а затем проплыть обратно тысячу метров в залив, где нас снова подберет десантный катер.
(Еще один интересный прием. Ты выплываешь за пределы того места, где катер пройдет мимо тебя и ждешь. Теперь, когда катер проносится мимо тебя со скоростью около десяти узлов, в надувной лодке есть боевые пловцы. Они снабжены похожими на конские хомуты приспособлениями, с помощью который быстро идущая лодка может подхватить пловца из воды. Ты протягиваешь руку — и хлоп — тебя хлещет о борт. Если боевой пловец, использующий этот хомут тебя не любит, он может поймать вместо руки твою шею, которая будет болеть, когда тебя хлестнут о борт. Это еще мягко сказано.)
Я знал, что Мак злющий, но насколько именно злющий, я не знал до этой ночи. Вода была густо усеяна медузами и Макдональд поймал несколько из них своей маской.
Жала заставили его вынырнуть на поверхность, задыхаясь, и не один раз. К тому времени, когда мы добрались до пляжа, он определенно чувствовал себя неуютно — я видел десятки укусов на его лице и шее.
Как раз перед тем, как покидать пляж, я крикнул «Тайм-аут» одному из инструкторов — Маку было больно, и я подумал, что ему нужно внимание.
- Иди к черту, проклятый поляк.
- Да ладно, чувак, у тебя все лицо в рубцах. Тебя сильно ужалили.
- Отвали Марсинко.
Макдональд пошатываясь вошел обратно в воду и мы снова поплыли тысячу ярдов ((914,4 метра) сквозь медуз. К тому времени как нас поймали с надувной лодки, он был в состоянии легкого шока. Но он не сдавался. Он никогда не переставал плыть. Это было именно то упорство, которое искали инструкторы. Их цель состояла в том, чтобы развить выносливость, силу и чувство работы в паре пловцов — самой основной «командной» части UDT. И подводные работы - «U» и подрывное дело - «D», будут позже, если мы продержимся первые несколько недель.
Для группы моряков, думал я, мы использовали много дерева на тренировках. «Дерево?» спросите вы. Бревна. Большие бревна. Длинные бревна. Тяжелые бревна — мы бежали по пляжу, неся их над головой. Мы перепрыгивали через их груды. И они были использованы особенно неприятной полосы препятствий на базе амфибийных сил в Литтл-Крик, которую мы любовно звали «Грязное Имя».
«Грязное Имя» представляло собой ряд бревен разной высоты и диаметра, вкопанных в землю. Цель состояла в том, что бы перейти от одного бревна к другому, не падая и не касаясь земли, бревна были искусно расставлены так, что если вы могли прыгнуть достаточно высоко к следующему бревну, вы обнаруживали, что не можете прыгнуть достаточно далеко; когда вы могли прыгнуть достаточно далеко, чтобы достичь следующего бревна, казалось невозможным подняться так высоко, как это было необходимо.
Для инструкторов это был способ выяснить, кто из нас был достаточно мотивирован, чтобы вызвать дополнительную энергию или адреналин, которые позволили бы нам завершить курс. Для нас мотивация состояла в том, чтобы попытаться перебраться с одного бревна на другое, не сломав себе шеи или ноги, либо спрыгнуть короче и распластаться на занозистых краях бревен.
Инструктора также поощряли соревнования между экипажами лодок. Мы соревновались друг с другом в эстафетах по плаванию, лодочных гонках и беге на суше. В отличии от взводов SEAL, насчитывающих четырнадцать человек, команды подрывников-подводников состояли из 20 человек. Причина заключалась в том, что двадцать человек было необходимым количеством людей для проведения 1000-ярдовой линейной разведки берега для десанта батальона морской пехоты США.
Взводы из 20 человек были созданы, когда первые команды UDT были собраны в Форт-Пирсе, штат Флорида, летом 1943 года; они продержались до 1983 года, когда боевые пловцы были расформированы и все стали бойцами SEAL.
SEAL более тощие: взвод SEAL состоит из двух лодочных экипажей, каждый по шесть рядовых и офицер.
Причина такого количества заключается в том, что одно из основных видов транспорта SEAL, малая надувная лодка, вмещает семь человек и их боевое снаряжение. Эти лодки могут сбрасываться с самолетов, как резиновые утята, или запускаться под водой с подводных лодок, поэтому удобны для скрытых или тайных операций.
Другие основные виды транспорта SEAL включают в себя штурмовые катера SEAL, которые представляют собой 28-футовую лодку из стекловолокна, приводимые в движение двумя 110-сильными двигателями «Меркурий» и вооруженную крупнокалиберными пулеметами и другими вкусняшками; бостонские вельботы, 16-футовые суда, которые мы использовали в Шестом отряде или 45-футовые средние десантные катера — катера «Майк», которые могли быть вооружены минометами и были полезны во Вьетнаме.
Тем не менее, самый нижний общий знаменатель транспорта, малая надувная лодка, и основное подразделение SEAL – лодочный экипаж из семи человек, являются элементами, которые никогда не менялись с создания SEAL в 1961 году; они используются и в Шестом отряде SEAL. Запомните эти числа. Вы увидите их снова.
Воскресенье, с которого началась наша пятая неделя, принесло в казарму заметную перемену настроения. Мы с Макдональдом обычно проводили воскресенья лежа на пляже и попивая пиво. Но в этот день все было по другому. Мы остались, наблюдая как двое парней, которые уже проходили курс, но по той или иной причине бросили его, побрили головы, а затем нанесли красную краску.
- Интересно, что они знают такого, чего не знаем мы — сказал я Кену.
Мы узнали об этом вскоре после полуночи. Инструктора вышвыривали нас из мешков, свистели в свисток и колотили веслами и на следующие шесть дней мы спали не больше двух часов в сутки. Добро пожаловать на адскую неделю. У меня была проблема с адской неделей: я приспособился делать дела на бегу. В сегодняшнем флоте, возможно, этого было достаточно, что бы меня оправдали. Только не в 1961 году. Они ни для чего не останавливались. Решение было быстрым: пока они гоняли меня вверх и вниз по пляжу, я обнаружил, что если я бегу достаточно быстро, запах того, что стекает по моей ноге и попадает в ботинки остается позади для следующего лодочного экипажа.
Инструктора преподнесли на Адскую неделю каждому из нас подарок. Каждому экипажу подарили БНЛ — большую надувную лодку — на время. Мы использовали ее в наших ежедневных «кругосветных круизах». О, они были веселые. Мы начинали с БНЛ на головах — коротышки подкладывали на шлемы десятилитровые канистры, чтобы нести свою долю веса, пока инструктора ехали внутри, и били нас веслом для мотивации. Мы бежали, сбрасывали лодки в ряд дренажных канав, проходивших через огромную базу, гребли через них, подбирали лодки и снова бежали от ворот №5 к главным воротам на болотистые равнины в двух милях оттуда, спускали лодки в гавань и гребли через паромный канал курсом, идущим параллельно пляжам Чесапикского залива. Мы гребли какое-то время, затем плыли против течения к берегу, высаживались на берег, забирали наши любимые БНЛ и инструкторов, бежали мимо глазеющих туристов, возвращаясь по пляжу около двадцати одной мили, так как боевой пловец плывет, бежит, хромает и ползет. За победу в этой гонке также награждали. Первый экипаж лодки, который закончил работу, получал отдых перед следующим забегом.
Последним ребятам доставалось поучаствовать в уникальных забавах и играх, под названием «Цирк». «Цирк» работал до тех пор, пока кто-то не уходил. Ты можешь уйти, повернув свой красный шлем, упав или умерев. Умереть было проще всего — это был единственный способ больше не подвергаться издевательствам со стороны инструкторов.
Издевательства были постоянными. Если вы засыпали, они обливали тебя водой. В тех редких случаях, когда мы жрали в столовой, нам приходилось оставлять караульных у БНЛ, иначе инструктора их сдували (и нам приходилось накачивать их вручную). Так что мы врывались в столовую, жуткая толпа мерзких грязных вонючих матросов, ели без помощи посуды — вероятно, именно там было изобретено выражение вашего лица — и сменяли караул у БНЛ, чтобы они могли пожрать и отдохнуть несколько минут, прежде чем весь этот болезненный цикл начнется снова.
Инструктора следили за тем, чтобы мы всегда были мокрыми, замерзшими, усталыми или больными. К третьему дню мои ноги превратились в бардак: потрескавшиеся ногти, волдыри, которые гноились из-за песка и морской воды и руки в занозах от бревен. Даже голова болела (мы должны были все время носить стальные красные шлемы — примерно на второй день я понял, зачем эти покрасили свои головы в красный цвет). Мы ползли по грязи, окруженные боевыми зарядами, которые взрывались в нескольких ярдах от нас. Мы прошли через настоящий огонь, когда бежали по полосе препятствий.
И каждый раз, когда мы думали, что пробежим последний отрезок пяти-, восьми- , или десятимильного забега, нам говорили чтобы мы взяли БНЛ и сделали тоже самое еще раз. Никто не умер и не попал в госпиталь, хотя было много растяжений и ушибов коленей, локтей, шеи и плеч.
Худшим днем был последний, пятница. «День прости-прощай» или «Итак, прощай морячок». Больше «кругосветных круизов», бега, полоса препятствий, оживляемая самыми мощными боевыми зарядами, жесткий заплыв, а затем последний тур вокруг пляжа в полной форме, стальном шлеме и мокром капковом жилете. У меня есть фотография, сделанная в «День прости-прощай» - я должно быть хорошо усвоил урок, потому что я прямо перед группой, бегу рядом с инструктором.
В субботу командующий амфибийными силами, Джон С. Маккейн пришел, чтобы подбодрить примерно три дюжины из нас, переживших Адскую неделю. Мы приняли его слова близко к сердцу. (Должно быть, он дома тоже был вдохновляющим. Его сын, Джон, теперь сенатор от Аризоны, был военнопленным в Ханое, с 1967 по 1973 год, где он доказал свою твердость и мужество в условиях более жестких, чем те, которые мы когда-либо испытывали).
Мы были интересной группой, те кто прошел через это, были закалены трудностями; мы были уверено, что не было никакой физической преграды, которую мы бы не преодолели. Горячая боль наших ран превратилась в теплое сияние гордости, потому что мы не сдались. Мы видели как семь из десяти бросили — а мы нет. Как будто меня внезапно приняли в клуб избранных, с его тайным рукопожатием и особым кольцом.
Потому что теперь, пройдя через издевательства и обряд посвящения, я отправлялся в Пуэрто-Рико и Сент-Томас, где мне предстояло узнать секреты храма: навыки глубоководного погружения и методы взрывных работ, которые сделают меня настоящим боевым пловцом.