Ричард Марсинко. Воин-разбойник. Часть 2. Глава 15. Начало

Глава 15
Церемония смены командования — ритуал столь же древний, как и военно-морской флот. В Уставе говорится: «Офицер, который должен быть освобожден от командования, должен в момент передачи своего командования призвать всех к строю. Офицер, который должен быть освобожден от должности, должен зачитать приказ по подразделению и передать командование своему преемнику, который должен прочитать его приказ и принять командование». Уникальность заключается в том, что во время формализованной передачи командования, полное принятие ответственности, полномочий и подотчетности — за корабль или подразделение — передается непосредственно от одного офицера флота другому. Такого в вооруженных силах больше нигде не происходит.
Моя предстоящая смена командования происходила в огромном спортзале базы амфибийных сил ВМФ в Литтл-Крик, поскольку стоял октябрь и было слишком холодно проводить ее на открытом воздухе. В северном конце длинного, обнесенного стеной здания, был сооружен подиум. Позади него американский флаг размером двадцать на тридцать футов создавал трогательный патриотический фон. От боковой двери до трибуны на полированной баскетбольной площадке лежал красный ковер. По краям ковра стояли хромированные пятидюймовые гильзы, с натянутыми между ними белеными накрахмаленными канатами. Старший боцманат и пятеро боцманов стояли по стойки смирно, готовые высвистеть в дудки сигнал официального присутствия командира на борту.
Для гостей и друзей было приготовлено около двухсот мест. Кэти Энн и дети заняли центральные места в первом ряду.
Моя мать, Эмили, приехала в сопровождении двух моих дядей.
Это доставило мне немалое удовлетворение. К моей карьере на флоте в семье относились с полным безразличием. Им было все равно, что я пережил Адскую неделю и стал боевым пловцом. Когда я закончил ШКО, они неохотно отметили, что я это сделал. Никто не пришел посмотреть, как я получу свои четыре Бронзовые или Серебрянную звезды. Но теперь, когда я собирался стать командиром элитного подразделения, они не могли быть более милыми. Там были и подарки для детей, и предложения поддержки и комплименты в изобилии. Тем не менее, я принял похвалу с необходимой долей соли, потому что — по правде говоря — когда я сидел на трибуне и смотрел на свою мать и своих дядей, я также видел лица офицеров и рядовых, к которым я чувствовал себя гораздо ближе, чем когда-либо почувствовать к своей плоти и крови.
Бойцы Второго отряда SEAL, стояли по стойке «смирно» повзводно, блистая своей темно-синей униформой. На их груди красовались ряды планок боевых наград и благодарностей. Каждый член отряда, служивший с 1966 по 1972 год, провел по меньшей мере два тура во Вьетнаме; многие провели там три или четыре тура; некоторые шесть. Можно было сказать, кто на борту новичок — их груди были пусты. Рядом с бойцами Второго отряда SEAL стояли представители от UDT и других подразделений флота.
Смена командования, как и все флотские церемонии, не признает сушу. Символика и терминология — морские. Штаб-квартира Второго отряда SEAL, из которой только что вышла официальная делегация, известна как квартердек. И когда мы вошли в спортзал, зазвучал сигнал прибытия на корабль — кланг-кланг, клангкланг, кланг-кланг, кланг-кланг — и мы взошли на борт, отдавая честь старшему боцманату, в соответствии с нашими званиями; нас выкликали, словно мы взбирались с барки на линкор.
Кланг-кланг, кланг-кланг.
- Капитан третьего ранга, ВМФ США, прибыл.
Это был я. Я прошагал по красной ковровой дорожке прямо, отдал честь в ответ, поднялся на трибуну и стал ждать начала веселья. Это не заняло много времени. Капеллан прочел молитву. Приглашенный оратор был представлен и сделал несколько кратких замечаний. Боб Гормли, уходящий командир Второго отряда зачитал свой приказ. Затем я прочитал свой: «Капитану третьего ранга, Ричарду (Без промежуточных иницалов) Марсинко от управления делами личного состава: Вы принимаете командование Вторым отрядом SEAL с 10 октября 1974 года».
Боб посмотрел на меня.
- Я готов к смене, - сказал он.
Я посмотрел на него.
- Я сменяю Вас, сэр, - сказал.
Было 10.38, если верить большим часам на боковой стене спортзала. Двадцать девять минут назад меня приветствовали на борту в качестве еще одного тридцатитрехлетнего капитана третьего ранга. Когда я покинул трибуну, старший боцманат выкрикнул:
- Второй отряд SEAL, к отходу.
Эти слова звучали для меня как музыка.
Хотя церемония была практически безупречной, мой путь к командованию был не особенно легким. Одной из причин был мой быстрый рост в сообществе специальных методов ведения войны. Я сменил Боба Гормли, который был капитан-лейтенантом, когда я был энсайном. Теперь мы оба были капитанами 3-го ранга.
Это означало, что он получил только одно звание за последующие восемь лет. Меня повысили на три звания. Более того, я перепрыгнул через поколение офицеров сил специального назначения, чтобы иметь возможность получить командование Вторым отрядом SEAL. Это сделало некоторых людей очень несчастными, особенно тех, кто пролетел мимо. С другой стороны, я шел на риск, на который многие из офицеров SEAL предпочитали не идти. Большинство из тех, через кого я перепрыгнул, остались в Литтл-Крике, где они обзаводились недвижимостью, играли в волейбол и футбол по выходным, присоединялись к парашютной команде и пили пиво в офицерском клубе. Возможно, что еще более важно, они образовывали клики и рычаги, чтобы помогать друг другу в личном или профессиональном плане. Я вернулся из Пномпеня, никому ничего не задолжав. Я был аутсайдером, который взял трехлетнюю штабную работу без повышения в звании или зарплате, закончил колледж, а затем отправился за границу в Камбоджу в качестве атташе. Некоторые в сообществе сил специального назначения рассматривали эти назначения как дезертирство, а не как способ расширения возможностей.
Это была их проблема, не моя. Я чувствовал, что мои три года в штабе COMPHIBTRALANT и последующий тур в качестве атташе, дали мне возможность вращаться в кругах, в которых бойцы SEAL раньше не появлялись — что могло быть только к лучшему для сил специального назначения в целом и Второго отряда SEAL в частности. Например, я приехал домой в короткий отпуск в мае 1974 года, чтобы проинформировать председателя Объединенного комитета начальников штабов и главного командующего ВМФ о ситуации в Камбодже. Пока я был в Вашингтоне, у меня была возможность посетить Литтл-Крик для церемонии смены командования во Второй группе специальных методов ведения боевых действий ВМФ.
Там я встретил контр-адмирала Григна, человека, на которого мне предстояло работать, когда я вернусь, чтобы возглавить Второй отряд SEAL. После он спросил, сто я такой и почему на мне эполет с четырьмя золотыми полосами (что означало, что я представляю офицера с четырьмя звездами).
Я объяснил, что являюсь военно-морским атташе в Пномпене и представляю президента Соединенных Штатов. Мы немного поболтали с адмиралом Грином. Он спросил о ситуации и я коротко рассказал ему о Камбодже, отдал честь и позволил ему вернуться к гостям. Я продолжал смешиваться и взбалтываться.
Я видел как он время от времени поглядывал на меня, отмечая, что я могу разговаривать с трехзвездными адмиралами, так же легко как со старшинами, наблюдал как я держу коктейль, не проливая его на подбородок, одобрительно кивая, когда я смешил адмиральских жен.
Теперь, как командир Второго отряда SEAL, я буду работать на этого парня — и его штаб. В мою пользу было то, что я уже встречался с ним в на приеме и он знал, что я способен проинформировать председателя Объединенного комитета начальников штабов и главнокомандующего ВМФ. С другой стороны, Боб Гормли, проработавший на адмирала Грина почти полгода, так его и не узнал. Позиция Боба была такова: «Если штаб специально не звонит, не беспокой их». Это было типично для командира SEAL – у меня было такое же отношение, когда я был во Вьетнаме (помните все эти «Если не поступит иных распоряжений»?)
Но во Вьетнаме у меня было только четырнадцать человек, о которых я должен был беспокоиться, и другие, которые возьмут на себя ответственность, если я облажаюсь. Теперь у меня было 150 и цепочка замыкалась на мне.
Более того, как командир части, нравится мне это или нет, я должен был существовать — и преуспевать — в командой структуре. Второй отряд SEAL вписывался в параметры стратегических рамок. Как бы мне не хотелось, чтобы все было иначе, Второй отряд SEAL не был автономен. Так что если мне нужны большие бюджеты, лучшее оборудование, более экзотическое обучение и первоклассное оружие, мне придется пройти через адмирала Грина и его штаб, что бы их получить. Такова политическая реальность. Для меня, однако, существовала более глубокая проблема. Командование — будь то кораблем, подводной лодкой, военно-морским авиакрылом или отрядом SEAL – это единственный в своей жизни опыт.
Большинство офицеров получают лишь один шанс. Я решил, что я не собираюсь транжирить свое пребывание во Втором отряде.
Действительно, то как я возглавлю Второй, был предметом некоторой озабоченности — как для меня, так и для моей части. Я вернулся из Камбоджи в начале сентября и провел много времени — некоторые люди думали, что слишком много времени, болтаясь вокруг Второго отряда SEAL.
Я пил с людьми и слушал их жалобы за пивом. Они сказали мне, как они были счастливы, что я, старый парень из Отряда, собирался взять его на себя. Люди были открыты и беззащитны передо мной. В конце-концов — я был Рик Чудик из UDT-22, парень, который всасывал горох через нос. Или я был мистером Риком, энсайном из отделения «Браво», чьи мажорные мародеры посеяли хаос среди ВК и довели до сумашествия Хэнка Мастина. Или я был Подрывник Дик, Человек-Акула из дельты, который бегал босиком по джунглям и говорил полковникам сил специального назначения «Поцелуй меня в жопу».
Если честно — я был всем этим — и я больше не был ни одним из них. Да, я любил хорошую драку. Да, мне нравилось пить с парнями пиво. Да, у меня не было проблем с тем, чтобы приказать офицерам любого ранга идти к черту. Но это был 1974-й. Я был вдали от отряда в течении шести лет и я изменился — изменился радикально. Сырая энергия еще была там. Но большинство моих шероховатостей были сглажены, либо в процессе обучения, либо наблюдением за тем, как наиболее искушенным оперативникам сходило с рук то, что не сходило с рук другим. Поэтому, когда бойцы заговорили о возвращении старых добрых денечков, когда Рой Бэм, первый командир Второго отряда, по утрам проводил бойцов через двухчасовую физподготовку, за который следовал четырехмильный забег в «Устричный клуб», где они весь остаток дня пили пиво, я прислушался. Но я ничего никому не обещал.
Я побывал в Форт-Эй-Пи-Хилл, где Второй проводил полевые учения и наблюдал, как тренируются взводы. Я бродил туда-сюда по офисам, наблюдая как обрабатываются бумаги и делаются задания. Мне тоже не очень понравилось то, что я увидел.
В терминах отрядных подонков, все было отстойным. Бюджет — отстой. Стандарты внешнего вида — отстой. Состояние зданий — отстой. Снаряжение — отстой. Я не был счастливым туристом, когда бродил в округе, заглядывая в укромные уголки и закоулки.
Во время моей рекогносцировки, я попросил оперативного офицера Второго отряда, Ричи Куна, быть моим старпомом. Кун был крепким, как скала, шестифутовым лейтенантом, который отслужил два тура во Вьетнаме в качестве энсайна. Темноволосый 27-летний парень, щеголявший кудряшками как уБадди Холли — впоследствии совершил тур по обмену с известным британским Специальным Лодочным Эскадроном. Это была флотская версия SAS и их учения были жестче, чем все, что мы когда-либо делали в SEAL. Служба за границей расширила кругозор Ричи, так же как и мой тур в качестве атташе расширил мой собственный. Он получил от британцев нечто большее, чем просто вкус к портвейну — он был прокован на их уникальной наковальне. Он вернулся еще более прочным, надежным и и богатым воображением, чем уходил. Британцы также передали ему свою склонность к организации. Действительно, Ричи теперь был превосходным менеджером, что было абсолютным требованием для хорошего старпома. Лучше всего было то, что он мог делать все вышеперечисленные вещи с сносным акцентом кокни.
Хотя я никогда не работал с Ричи, он показался мне человеком, которого я хотел бы видеть своим вторым номером: он был честен, надежен и испытан в бою. У него было потрясающее чувство юмора — это человек был более крупной и утонченной версией Горди Бойса. Более того, у него было хорошие инстинкты: он мог предсказать, как я отреагирую, и был по большей части прав. И он обладал той сдержанной жесткой личностью, которую я искал в своих офицерах. Я пригласил его выпить пива и задал ему этот вопрос. Кун, безумец, показал мне большой палец.
Смена командования произошла в пятницу утром. Я отпустил всех на выходные и приказал Ричи собрать офицеров в моей каюте в 09.00 в понедельник. Рано утром в понедельник я запрыгнул в командирский джип Второго отряда и проехал шесть кварталов до КОМФЛОТСПЕЦВОГРУ Два, командующего Второй группой специальных методов ведения войны военно-морского флота в переводе с флотского языка — и нанес визит вежливости адмиралу Грину. Я явился по полной форме, свежеподстриженный, с короткими висками, которые мы называли «белыми стенами» и мышцами, распирающими после моей часовой тренировки.
Я засвидетельствовал адмиралу свое почтение, а затем сообщил ему, что хотя я подписался на командование, я не подписывался на снаряжение, потому что оно не соответствует моим стандартам. Поэтому, доложил я, мне необходимо провести полномасштабную инвентаризацию во Втором отряде.
- Пока я занимаюсь этим, - продолжал я — Как насчет того, чтобы начальник штаба Командования специальных методов боевых действий, капитан 1-го ранга Крейвенер, одновременно проведет полную административную инспекцию?
Адмирал Грин криво усмехнулся.
- Это будет означать много работы — и для Второго отряда SEAL и для моего штаба.
- Да сэр.
Полная инвентаризация означала что каждая гайка и болт, каждый патрон и боек, каждый акваланг и дыхательный аппарат Эмерсона, должны были быть перечислены, вместе с каждой учетной карточкой, скрепкой и блокнотом. К тому времени, как мы закончим, мы будем сколько чертовых скрепок принадлежит Второму отряду SEAL.
Административная инспекция заставила бы нас отстаивать наши методы обучения, наши военные планы и наш бюджет. Каждый аспект оперативных и организационных процедур Второго отряда SEAL будет тщательно изучен с помощью пресловутого частого гребня.
- Я так понимаю, Дик, ты считаешь, что это оправдает затраченные время и силы.
- Сэр, административная инспекция не проводилась более шести лет. Наша миссия изменилась после Вьетнама. Пришло время посмотреть, как мы ведем дело.
Он молча кивнул.
- И ты сказал, что не расписался за снаряжение?
- Адмирал, я полагаю, что многое из того, что у нас есть, было вывезено из Вьетнама в плохом состоянии. Инвентаризация показать, что у нас есть полный комплект, но я бы поставил пять к одному, что большинство из него не слишком хорошо работает. Дело в том, что если я это подпишу, то оно станет моим, независимо от того, работает ли оно или нет.
Адмирал пристально на меня посмотрел.
- Понял, - наконец сказал он.
Он постучал по столу, в знак того, что я свободен.
- Держи меня в курсе, Дик. И скажи начальнику штаба, что я согласен с административной инспекцией.
Через полчаса я вышел из штаба КОМФЛОТСПЕЦВОГРУ Два, оставив начальника штаба и большую его часть с открытыми ртами. И вообще, кто был этот блеск-и-треск с бычьей шеей и «белыми стенами» мудозвон? Марсинко? Невозможно.
Ричи Кун приказал офицерам Второго отряда ждать меня в каюте, усевшись на полу, потому что там было всего четыре стула.
Большинство из них было в синих с золотом футболках и коричневых шортах, которые были дневной униформой для бойцов SEAL. Это должно было измениться.
Ричи, у которого было предчувствие, надел свою униформу. К счастью для него.
Я вошел. Ричи подал команду - «Смирно!». Они с трудом поднялись на ноги. Кто-то сказал: «Эй, Человек-Акула...», но я оборвал его холодным взглядом.
- Джентльмены — сказал я — я только что проинформировал адмирала и вызвался провести административную инспекцию и полную инвентаризацию.
- Что за…?
- Более того, это место — настоящий гальюн, - сказал я.
- Я провел весь прошлый месяц, суя повсюду вокруг свой нос и могу сказать вам, джентльмены, что мне здесь очень мало что нравится.
Я положил обе руки на стол.
- Мне не нравится этот чертов штаб. Мне не нравятся тренировки спустя рукава. Мне не нравятся эти гребаные планы на случай войны.
Я обвел взглядом комнату.
- Мне вообще тут ничего не нравится, черт возьми.
Мой голос звучал громче, глубже и настойчивее — Барретт во мне взял верх.
- С этого момента, вы будете заниматься кое-чем еще, кроме игр с бойцами. Вы, черт вас возьми, будете учиться вести за собой. Вы научитесь писать гребаные бумаги. Вы научитесь писать докладные записки. Вы научитесь составлять гребаные планы.
Я повернулся к Ричи.
- Старпом?
Он вытянулся по стойке «смирно» в лучшем британском стиле.
- Сэр?
- Вы позвоните в офицерский клуб и закажете стол на шестнадцать человек, на пять дней в неделю для ланча. С двенадцати тридцати до четырнадцати ровно. Все офицеры, как ожидается, будут присоединяться к командиру за ланчем, ежедневно. Это пойдет для выработки целостности подразделения.
- Есть, сэр.
Тишина. Их лица были словно каменные. Два энсайна приоткрыли рты на целых два дюйма.
Я поразил их всех насмерть.
- И с этого момента, вы будете сами убирать свои собственные кабинеты — и я имею ввиду чистоту. Я хочу вымыть окна изнутри и снаружи. Я хочу, чтобы палубу драили — вы, джентльмены, а не какой-нибудь салага — лакей.
Они стали невидимыми. Я снова повернулся к Ричи.
- Старпом.
- Да, сэр?
- Вы передадите слово в слово. Никаких бород. Усов больше не будет. Стрижки снова в моде. Крахмал снова в моде.
- Есть, сэр.
- Старпом.
- Сэр?
- Вы передадите мои слова. Позвоните в «Военторг» и сообщите, что скоро последует заказ на визитные карточки и церемониальные шпаги. Все офицеры будут носить с собой визитные карточки. И все офицеры приобретут шпаги.
Я снова повернулся к своим офицерам. Их пепельные лица выглядели так, будто их засосало в трясину.
- Джентльмены — сказал я. - Вы научитесь обычной рутинной вежливости и протоколу.
Я сделал эффектную паузу.
- Потому что с сегодняшнего дня, джентльмены, вы все возвращаетесь в гребаный флот.
Я снова повернулся к Ричи.
- Я думаю, на сегодня достаточно, старпом, - сладко сказал я. - Я хочу, чтобы весь отряд был в сборе в тринадцать ноль ноль. Разойдись.
Я вышел из комнаты и даже не оглянулся. Это было весело.
Конечно, они меня проверяли. Растительность на лице была первой. Парень с самой красивой бородой пришел ко мне в кабинет и отказался ее сбривать. Это был Эдди Магс. Он не был чужаком.
У нас было три совместных круиза в Средиземноморье в составе UDT-22, на борту «Рашмора». Как и я, он был одним из парней Эва Барретта. Он наблюдал, как я засасывал горох через нос в рамках водевильного номера на камбузе мистера Грязи и мистера Чудика. В Барселоне мы влипли в неприятности. Мы снимали шалав в Риме. Мы напились в Афинах. В ту ночь, когда я вел грузовик по тоннелям в Неаполе, царапая стены, когда я обгонял другие машины, он был сзади, крича и вопя как индеец, когда шеф Баррет выдавал в мой адрес растудыть-затудыть-перетудыть в сотню децибел.
Он был Мордой, круглолицым сукиным сыном с большими кулаками, а я — Чудиком, любителем борьбы на руках, и были закадычными приятелями.
Ричи Кун проводил его внутрь. Он отдал честь. Я ответил.
Я сидел за столом, передо мной стояла кружка дымящегося кофе, прямо как настоящий флотский офицер.
- Вольно.
Он сцепил руки за спиной и расставил ноги.
На мгновение воцарилось неловкое молчание.
Я отхлебнул кофе и спокойно посмотрел на него, вспоминая старые добрые времена. Думаю, он делал то же самое.
- Морда?
- Мистер Рик.
- Ты хотел меня видеть.
Он молча кивнул.
- Сэр, это насчет моей бороды. Я хотел бы ее оставить. Это…
Я прервал его.
- Слушай, Морда, я ничего не имею против бород. Военно-морской флот считает что моряк может ее носить. Но в SEAL они представляют опасность. Если у тебя густая борода и ты надеваешь маску, есть хорошие шансы, что она не будет плотно прилегать к лицу. Это опасно. Может быть другие командиры было до крысиной жопы все это, но не мне. И раз уж ты все равно идешь стричься, то можно снять всю растительность разом — так что усы тоже отменяются.
Я выдавил из себя легкую улыбку.
- Так что я смогу увидеть, если ты надуваешь мне губки.
- Да, сэр, я понимаю Ваши чувства. Но в правилах ВМФ написано, что мы можем носить их. Пока не изменятся правила, сэр, я оставлю бороду.
- Ты можешь оставить ее себе, Морда. Но не во Втором отряде SEAL.
Я отхлебнул кофе.
- Ты уходишь отсюда.
Он посмотрел на меня настолько ошеломленно, будто я в него выстрелил.
- Ты сделал свой выбор, Морда, а я сделал свой. Тебя подставили твои собратья. Они — и ты — думали, что я ни за что на свете не стану давить на тебя.
Мой голос сделался жестким.
- Проблема в том, что никоим образом, никто во всем мире не будет давить на меня.
В уголках его глаз появились слезы.
- Сэр…
- Это конец, Морда. Ты теперь история. Даю тебе два дня. Выясни, куда бы ты хотел уйти и я сделаю все возможное, чтобы ты получил то, что хочешь.
У него отвисла челюсть но он не мог вымолвить ни слова. Мое собственное лицо превратилось в бесстрастный камень.
- Мне жаль — мы могли бы использовать тебя здесь, - сказал я ему. - Но теперь ты можешь пойти и сказать парням: «Не связывайтесь с командиром, потому что он будет драть вас так, как вас никогда до это не драли.
- Свободен.
Я отдал честь, затем повернулся на стуле к груде бумаг, лежавших на шкафу позади меня, когда Морда развернулся и ушел. Я не хотел, чтобы он оглянулся назад и увидел, что решение далось мне так же тяжело, как и ему.
Были бойцы SEAL, которые считали, что был слишком жесток с людьми во время моего пребывания в должности. Но они не были из Второго отряда SEAL.
Бойцам Второго отряда SEAL нравились вызовы — я знаю это, потому что у меня был чрезвычайно высокий процент удержания кадров в течении того времени, когда я служил в качестве командира подразделения — более 80 процентов завербованных людей оставались со мной.
Одна из основных проблем, с которой я столкнулся в случае с Вторым отрядом SEAL, заключалась в том, что слишком многих младших офицеров направляли на административную работу, вместо того, чтобы отправлять в поле. Ты не возглавишь воинов, сидя за столом. Мне нужно было найти для Второго отряда талантливого в административной ерунде молодого офицера, чтобы держать форт, пока мы, воины, выходим поиграть.
Это будет не так-то просто. Тюленям было трудно ладить с типами, не относящимися к спецназу и административные тошнотики приходили и уходили со скоростью офисных поденщиков. Но мне пришла в голову одна мысль — инспектор по делам SEAL, Дик Лайонс, был моим старым другом. Мы вместе прошли через ШКО. Он стал корабельным офицером, пока я прыгал из самолета и месил грязь в дельте. Теперь он управлял письменным столом в Вашингтоне. Будучи способным администратором, он знал, где я смогу найти свежее мясо. Я ему позвонил.
- Да, у меня есть еще тепленький, Дик.
- Держу пари, что так оно и есть, злобный ирландский выскочка. Кто он такой?
- Его имя Том Уильямс, лейтенант.
- Статус?
- Он офицер запаса, прошел летную подготовку, но у него было необходимых данных, чтобы получить место в эскадрилье и его бортанули. Его направили в подразделение SOSUS на Бермудах — одну из тех станций слежения за подводными акустическими датчиками, которые мы используем против советских подводных лодок. Там его тоже надули, потому что он был младше по возрасту и званию трех честолюбивых болванов, которые не хотели конкуренции и решили запороть ему характеристику, что бы избавиться от него и теперь — хотя он об этом еще не знает — ВМФ собирается вышвырнуть его на улицу.
- Иисусе.
- Это трудная сделка. Он неплохой парень. Большой потенциал, но воспользоваться им некому.
- Хочешь поспорим?
Лайонс рассмеялся. Это был громкий, теплый, неистовый смех ирландца, который привлекал внимание людей в салунах и притягивал женщин.
- Ты окажешь мне услугу. Мне нужно спрятать его где-нибудь на полгода, чтобы система о нем забыла и он остался на службе.
- Пришли его ко мне, Лайонс. Отправь его в дом отца Марсинко для непослушных мальчиков. Я обещаю, что буду воспитывать ребенка.
- Ты дашь ему чертов диплом аспиранта, - прорычал Лайонс. - Просто сохрани его в целости, окай?
Лейтенант Томас Р. Уильямс прибыл через несколько дней. Это был невысокий, легко сложенный офицер, чье застенчивое поведение придавало ему сходство с бухгалтером из отдела кадров киностудии. Он отметился, заселился в офицерское общежитие для холостяков и явился на службу, выглядя более чем неуверенно.
Я видел, как его гоняли по квартердеку офицеры SEAL. Мы, как правило, самоуверенные сукины дети и вид этого бедного шлемиля, пытающегося добиться успеха перед лицом свирепствующей годковщины, заставил меня съежится. Но у Уильямся хватило мужества — инстинктивно он стоял на своем. У парня было сердце. Что ему было нужно, так это научится быть уверенным в себе. И он должен был начать тренироваться. Роль 97-фунтового слабака — не самая веселая роль, когда тебя назначают в отряд SEAL.
Хотя в то время Том был женат, он приехал один, потому что это назначение он принял как временное (ну, это он так думал). И вот однажды вечером, примерно через неделю после его приезда, мы с Кэти Энн пригласили его на ужин. Она накормила его изрядным количеством пива, пастой, большим зеленым салатом и мороженным, а потом удалилась, когда я схватил еще пару пива из холодильника и жестом пригласил Тома следовать за мной в кабинет.
Я упал на диван. Он взял пиво и сел на кресло, держа пиво на коленях. Я отсалютовал банкой в его сторону.
- Добро пожаловать в Литтл-Крик.
- Спасибо, - он сдела глоток. - Это приятно отличается от Бермудских островов.
- Дик Лайонс решил, что тебе здесь понравится.
Он кивнул.
- Так и есть — пока что.
- Парни доставляют тебе неприятности?
Он пожал плечами.
- Не так уж и плохо.
- Значит, они не очень стараются.
Я допил пиво и поставил банку на журнал «Тайм», лежавший на кофейном столике.
- Том, я хочу поговорить с тобой напрямую.
Он посмотрел на меня глазами щенка, которого вот-вот усыпят. Он уже проходил через это раньше — когда его исключили из летной школы и когда его поимели на SOSUS.
По его лицу, я понял, что он думает, будто я собираюсь его убить. Он с трудом сглотнул.
- Как скажете, сэр.
- Флот собирается вышвырнуть тебя.
Он густо покраснел.
- Что?
- Ты труп, парень. Они думают, что ты не сможешь здесь выжить.
- Это…
Он булькнул пивом, нечаянно уронив его на ковер.
- О черт, сэр, мне очень жаль…
Я схватил кухонное полотенце, прихватил еще пару пива, вернулся и вытер ковер.
- Не беспокойся об этом. Здесь.
Он взял пиво у меня из руки и выпил его залпом.
- Черт возьми!
Он швырнул пустую банку на стол. Я принес ему еще одну, и он начал с ней возиться. Теперь его лицо стало мертвенно-бледным.
- Черт бы меня побрал.
- Что?
- Черт бы побрал флот. Да раздери флот всеми возможными способами.
- Послушай меня, Том, ты же офицер запаса. Скажи в ответ «да». Иди домой, делай деньги. Выбирайся из этой крысиной гонки.
Он покачал головой.
- Не выход.
Интересно — челюсть у парня оставалось твердой, когда он переживал это. У него была выдержка.
- Ладно, так что ты хочешь делать?
- Я хочу остаться в этом чертовом военно-морском флоте.
Он сделал паузу.
- Придурки.
Он посмотрел на меня и невольно рассмеялся.
- Черт бы меня побрал — это я придурок.
- Окей, молодой Том Уильямс, черт тебя заберет, можешь быть уверен.
Я проглотил остатки пива, сграбастал еще пару, открыл их, дал одно ему и сел нос к носу.
- Дик Лайонс говорит, что ты хороший парень. Мне нравится то, что я вижу. Что ты скажешь, если мы слегка поимеем флот?
Его глаза загорелись.
- Для меня звучит неплохо.
- Вот тебе распорядок. Мне нужен крутой администратор, и ты уже завербован. Ты будешь делать свою работу, а я буду тебя защищать. Отряд защитит тебя.
- Я в вашем распоряжении.
- Не так быстро. Это еще не все. Ты пройдешь физподготовку с отрядом. Ты приведешь себя в форму. И ты пройдешь отборочный курс.
- Иисусе…
- Ты получишь квалификацию офицера SEAL.
- Но…
- Я ничего не хочу слышать, Том. Второй отряд SEAL – это семья, и я хочу, чтобы ты был ее частью. Это означает, что ты должен пройти инициацию — то есть, отборочный курс. Так что будешь худым и злым. Работай со мной и я буду работать с тобой. А потом мы вернемся и найдем тех жалких гребаных членососов, дерьмомозглых козложопых мудаков, которые кинули тебя и проделаем им новые сфинктеры.
Парень рассмеялся моим смехом. Он протянул руку, плюнул на ладонь и протянул мне.
- Договорились, шкипер.
Я сделал то же самое.
Он воспринимал меня всерьез — и мы его тоже восприняли всерьез.
«Квалифицированная» кают-компания немилосердно издевалась над ним. Но по моему приказу, они практиковали Первый морской закон Эва Барретта. Они показывали ему приемы этого ремесла и шаг за шагом знакомили с основами подводного плавания и подрывного дела, прыжками с парашютом и тактики нетрадиционного ведения войны. Том тренировался с бойцами каждое утро, выжимая из своего тела больше, чем он когда-либо думал возможным из него выжать. Он делал все — бегал, плавал, лазал по канату, упражнялся в стрельбе.
Через шесть месяцев он был готов и мы отправили его на отборочный курс. Он легко справился и мы встретили его дома в октябре 1975 года, приколов «Будвайзер» к его кителю, примерно через год после того, как он поднялся на борт.
У этой истории есть постскриптум. Когда Том Уильямс прошел по красной ковровой дорожке 30 ноября 1990 года, вдоль натянутых корабельных канатов к трибуне в Доме Собраний на военно-морской базе Литтл-Крик, приветствуя его прозвучал сигнал «Прибытие командира на борт» и старший боцманат прокричал: «Капитан второго ранга, военно-морской флот США, прибыл!».
Сорок минут спустя, когда он уходил, сигнал зазвучал снова: кланг-кланг, кланг-кланг. Но на этот раз старшина объявил: «Второй отряд SEAL, к отходу!» - и Том Уильямс гордо отдал честь и прошествовал по красной ковровой дорожке в качестве шестнадцатого командира Второго отряда SEAL.