Марк Девор. Воздушно-десантные иллюзии. Начало

Военно-воздушные иллюзии: состояние и эволюция военно-воздушных сил в послевоенное время
Марк Девор, кандидат в доктора наук кафедры политических наук Массачусетского технологического института.
2004 год.

Большая часть научной литературы по военным инновациям прямо или косвенно посвящена тому, как военные разрабатывают и совершенствуют радикально новые методы ведения боевых действий. По мнению таких авторов, как Клейтон Кристенсен, существующие организации не могут воспользоваться преимуществами этих “разрушительных” технологических изменений, поскольку их основное внимание сосредоточено на более эффективном выполнении текущих задач, а не на разработке совершенно новых подходов к достижению своих целей. Институциональный формат, связанный с ведением войны определенным образом, редко бывает совместим с ее преемником. В результате успешные вооруженные силы не реагируют на все, что может предложить следующая крупная военная инновация.
Теоретически наилучшим способом решения этой проблемы и обеспечения гибкости вооруженных сил является создание автономной службы или подразделения, занимающегося изучением будущих последствий новой доктрины или технологии. Поскольку разработка конкретной инновации будет смыслом существования новой организации или подразделения, автономная организация будет раздвигать границы того, что обещает технология или организационный формат.
В сухопутных войнах имеется множество примеров, когда эта институциональная стратегия успешно приводила к созданию новых полезных военных потенциалов. Развитие бронетанковых войск перед Второй мировой войной является тому примером. В межвоенные годы государства, где существующие подразделения разрабатывали доктрину бронетанковых операций, такие как Франция и Великобритания, были менее инновационными, чем те, например Германия, где специализированное подразделение панцерваффе или бронетанковое подразделение изучало потенциальные применения танка в современной войне. Если в первом случае танки и полугусеничные машины были привиты к организационным структурам пехотных и кавалерийских соединений, то во втором случае германский вермахт начал с чистого листа и создал революционное мобильное общевойсковое формирование — танковую дивизию.
В отличие от внимания, уделяемого роли автономных организаций в создании успешных военных инноваций, значительно меньше исследований было посвящено оборотной стороне этой стратегии. А именно, что происходит, когда государство создает службу или подразделение внутри службы с явной целью порождения военных инноваций, но результирующая “инновация” терпит неудачу, как только подвергается превратностям войны? Опираясь на историю воздушно-десантных операций XX века, в настоящем эссе будет предпринята попытка восполнить этот пробел в научной литературе по военным инновациям.
Фундаментальный парадокс, рассмотренный в этой статье, заключается в том, что послевоенная эволюция воздушно-десантных войск заметно отличалась от страны к стране, в то время как их военные достижения были чрезвычайно похожи друг на друга. Хотя во время войны все воздушно-десантные войска действовали плачевно, некоторые из них понесли огромные потери после войны, в то время как другим удалось не только выжить, но и монополизировать значительные людские и материальные ресурсы на протяжении всей Холодной войны. Почему, например, Великобритания фактически ликвидировала свои воздушно-десантные войска, в то время как в Советском Союзе они пережили послевоенный бум с точки зрения численности и ресурсов?
Рассматривая британские и советские случаи, эта статья попытается исследовать теоретическую основу для понимания того, почему эволюция воздушно-десантных войск следовала тем линиям, которые она имела с 1945 года. Это включает в себя то, что можно было бы назвать аргументом “степени институционализации”. В этом контексте степень выживания и процветания воздушно-десантных войск в послевоенную эпоху зависела от степени автономии и доступа к живой силе и технике, которые им предоставлялись до Второй мировой войны. По сути дела, воздушно-десантные силы были сокращены в таких странах, как Великобритания, где они изначально не обладали высоким уровнем институциональной мощи или автономии. Напротив, после войны они процветали в Советском Союзе, где до войны обладали большим организационным влиянием и независимостью.
Анатомия неудачного новшества
В период между двумя мировыми войнами вооруженные силы разработали множество новаторских способов ведения войны. Одним из них была воздушная война. Облегченные развитием больших транспортных самолетов и надежных парашютов, воздушно-десантные операции обещали альтернативу статическим боям Первой мировой войны. Теоретически, самолеты и планеры отныне будут летать над линией фронта противника, чтобы высадить специализированную пехоту в тылу. Оказавшись на своих объектах или вблизи них, десантники и планерная пехота захватывали бы вражеские штабы и уничтожали припасы, предназначенные для частей на фронте, что приводило бы к тяжелым потерям противника.
Первые воздушно-десантные энтузиасты рассматривали союз парашютов с пехотинцами как революцию в военном деле. Когда полковник Билли Митчелл предложил Соединенным Штатам бросить пехотную дивизию в тыл немцев в Меце в 1919 году, он утверждал, что это создаст такой хаос в тылу немцев, что солдаты союзников будут наступать на рассыпающегося противника. Хотя окончание Первой мировой войны помешало Митчеллу провести операцию в Меце, его видение воздушно-десантных войск, обгоняющих более крупные наземные силы, приобрело популярность в послевоенные десятилетия.
К 1920-м годам советские военные теоретики, независимо друг от друга, пришли к выводам, сходным с выводами Митчелла. Позже, когда воздушно-десантная мысль созрела, десантные соединения стали неотъемлемой частью советских военных теорий о том, как окружить крупные наземные силы противника. Во время наступления десантники захватывали цели глубоко в тылу противника и удерживали их до тех пор, пока их не сменяли подвижные танковые и кавалерийские части. Один из основополагающих текстов советской теории блицкрига, “инструкции по глубокому бою” Красной армии 1935 года, утверждал, что “в координации с силами, атакующими вдоль фронта, парашютно-десантные подразделения могут пройти долгий путь в создании полного разгрома противника.” В несколько ином ключе, чем советские теоретики, немецкий генерал Курт Штудент утверждал, что “десантники, если нам удастся сделать их боеспособными, могут стать ключом к нашей победе.” Для Штудента, роль воздушно-десантных войск состояла не в том, чтобы участвовать в огромных наземных операциях, а в том, чтобы служить самостоятельным оружием, способным парализовать и уничтожить способность противника вести войну. Немецкие десантники одновременно захватят много небольших районов и будут наступать из них до тех пор, пока не будет закреплен один крупный выигрыш. По идее, атака такого рода была бы похожа на разбрасывание капель чернил по листу бумаги. Сначала капли остаются фрагментированными, но за короткий промежуток времени они расплываются и соединяются.
Вскоре офицеры в Японии, Великобритании, Соединенных Штатах, Франции и Италии также строили предположения о будущем использовании Воздушно-десантных войск. Во Франции капитан ВВС Фред Гейль начал выдвигать доводы в пользу того, чтобы Франция создала десантные силы в 1935 году, и в течение года министр авиации Пьер Кот взял на себя обязательство создать дивизии "Infanterie de l'Air” или десантников. Италия, немного отставшая от Франции, выпустила свои первые теоретические работы по воздушно-десантным операциям в 1937 году и свою первую оперативную воздушно-десантную часть в 1938 году. Наконец, в 1940 году Великобритания, США и Япония последовали примеру США в создании оперативных Воздушно-десантных подразделений.
Этот скачок от теоретизирования о Воздушно-десантных операциях к созданию подразделений, способных их выполнять, был дорогостоящим и чреватым ошибками и ложными поворотами. Первые попытки доставить пехотинцев на парашютах неизбежно были сопряжены с риском и неопределенностью. Первая воздушная демонстрация Германии закончилась тем, что одиночного парашютиста вынесли из зоны высадки на носилках, а в первых советских прыжках парашютисты ехали к своим целям в одноместных люльках, напоминающих носилки, подвешенные под крыльями бомбардировщиков ТБ-1.
Хотя начало работ по воздушно-десантным войскам было положено несколькими годами позже советов и немцев, ранние британские прыжковые процедуры также были чреваты опасностью. Сначала британские десантники прыгали через дыру в полу бомбардировщиков Королевских ВВС "Уитли". Чаще всего, когда его ноги выходили из самолета, верхняя часть тела и голова парашютиста летели вперед и ударялись о противоположный край прыжкового отверстия. Этот феномен, известный как “звон колокола”, вызвал постоянный поток жертв среди британских воздушно-десантных войск. Хотя разработка подходящих прыжковых процедур была трудной задачей, это было не единственным препятствием для развития воздушно-десантных войск. Еще одним препятствием была необходимость изменять почти каждый элемент экипировки, которую солдат носил или нес в воздушно-десантных войсках. Отличительные шлемы без полей, боковые шнуровки или ботинки с высоким верхом, камуфлированные куртки и винтовки со складными прикладами были незаменимыми аксессуарами для воздушных операций, и как таковые, должны были быть разработаны и испытаны. Парашюты тоже требовали немалой продуманности и экспериментов. Между первыми воздушными экспериментами и окончанием Второй мировой войны Британия разработала три различных варианта парашютов, Соединенные Штаты - пять, а Германия - четыре.
Пожалуй, самым серьезным препятствием для приобретения воздушно-десантных войск государствами было отсутствие специализированных флотов транспортных самолетов и планеров, способных доставлять воздушно-десантные войска к их целям. Поскольку транспортные самолеты были настолько малы, насколько они были способны перевозить менее 20 полностью экипированных десантников, воздушные вторжения времен Второй мировой войны требовали огромных армад самолетов и планеров. Например, британская 6-я воздушно-десантная дивизия использовала 355 планеров и 733 транспортных самолета для своего прыжка в Нормандию в 1944 году, а 7-я авиационная дивизия нуждалась в 300 планерах и 500 транспортных самолетах для своего нападения на Крит в 1941 году.
Хотя большинство транспортных самолетов, используемых в воздушном десанте, также могут быть использованы в будущих миссиях, планеры были менее долговечны. Построенные из парусины и дерева, большинство планеров разрушались, когда они касались твердой земли. Во время вторжения в Нормандию более половины планеров 82-й воздушно-десантной дивизии США разбились при посадке, а остальные получили настолько серьезные повреждения, что их уже никогда нельзя было использовать снова. Такая трата планеров была дорогостоящей—5000 планеров, построенных Соединенными Штатами во время войны, обошлись правительству более чем в 15 000 долларов за штуку.
Учитывая значительные затраты и значительные эксперименты, связанные с их созданием, в ретроспективе примечательно, что все великие державы мира разработали воздушно-десантные войска между 1928 и 1940 годами. Авианосная морская война, стратегическая бомбардировка и бронетанковая война-все это занимало больше времени и не распространялось так широко, как воздушная война. В то время как все шесть великих держав создали десантные подразделения, только три построили авианосцы и только две стратегические бомбардировщики.
Таким образом, полезность Воздушно-десантных войск была одним из немногих вопросов военной доктрины, по которому генеральные штабы всех великих держав согласились и все великие державы вступили во Вторую Мировую войну, ожидая, что воздушно-десантные силы сыграют решающую роль в этом процессе. Почти ни один наступательный план не обходился без своей доли десантных десантов. В 1938 году немцы планировали использовать их для захвата Судетской области Чехословакии, а в 1940 году Советы фактически применили их против Финляндии. Это было только начало. Вскоре большинство важных военных кампаний включали прыжки с парашютом.
К огорчению многих довоенных военных мыслителей, большинство воздушных операций военного времени были либо дорогостоящими успехами, либо кровавыми неудачами, а несколько подлинных воздушных успехов, таких как немецкие десантные операции против Норвегии, Дании и Нидерландов, были выиграны у слабых противников. Первая проблема, стоящая перед Воздушно-десантными операциями, еще до того, как они оторвутся от земли, это необходимость своевременного сбора разведданных о зонах высадки десанта в десятках, если не сотнях миль в тылу противника. В ходе Второй мировой войны ошибки разведки обрекли на гибель много легковооруженных воздушно-десантных подразделений. Перед нападением на Крит в 1941 году, адмирал Канарис, глава немецкой разведки, заверил вооруженные силы, что на острове осталось мало вражеских солдат и что “губернатор острова и вся его знать встретят немцев с распростертыми объятиями.” Вместо этого 40 000 хорошо вооруженных британских войск и войск Содружества, готовились нанести немцам 6650 потерь. Еще более катастрофично то, что советская разведка не смогла засечь выдвижение немецкой 19-й танковой дивизии к Днепру в 1943 г. Когда три несчастные бригады советских десантников выпрыгнули прямо на пути наступающей танковой дивизии, половина десантников была убита или взята в плен в течение суток, а остальные бежали в леса Украины.
Во время Второй мировой войны даже страны с лучшими разведывательными возможностями не могли определить, какие вражеские подразделения были размещены вблизи зоны высадки. Несмотря на усилия фоторазведывательной авиации, голландского Сопротивления и команд шифровальщиков, считывавших немецкие военные коды, британская разведка не заметила присутствия двух танковых дивизий СС в районе Эйндховена и Арнема в сентябре 1944 года. Этот провал разведки привел к уничтожению британской 1-й парашютно-десантной дивизии. Даже при идеальной разведке, неблагоприятные ветры и навигационные ошибки могут рассеять десантников по полю боя и тем самым разрушить десантные операции. Фактически, во время Второй мировой войны любое подразделение, десантируясь на цель, теряло львиную долю своей боевой мощи из-за капризов ветра и навигационных ошибок. Во время воздушного вторжения союзников на Сицилию в 1943 году только одна восьмая десантников, назначенных для захвата высоты над дорогой Гела-Нискеми, приземлилась где-то рядом с их целью, и только два из 129 планеров, посланных для захвата моста Понте-Гранде, приземлились рядом с ним.
В других местах Советы столкнулись с аналогичными проблемами. Из 7373 советских десантников, сброшенных в тыл немцев во время Вязьминской операции, некоторые попали непосредственно в немецкие гарнизоны, где были убиты, а другие приземлились в лесистых районах, настолько удаленных, что они месяцами сражались, чтобы найти дорогу обратно к советским позициям.
В общей сложности только 5000 десантников в конечном итоге собрались, чтобы действовать как единое целое, что означало, что советские воздушно-десантные силы, сброшенные под Вязьмой, потеряли треть своей боевой мощи до того, как был сделан хотя бы один выстрел. Даже самая тщательно спланированная воздушно—десантная операция в истории — ночная высадка трех дивизий в Нормандии - оказалась подвержена тем же эффектам рассеивания, что и менее отрепетированные высадки на Сицилии и Вязьме. Только 150 из 635 парашютистов 9-го батальона парашютно-десантного полка Соединенного Королевства приземлились вблизи цели батальона - немецкой батареи Мервиля и только 180 из 600 человек 8-го батальона парашютно-десантного полка смогли собраться для атаки батальона на мосты Бурес и Троарн.В целом, эффект рассеивания стоил британской 6-й воздушно-десантной дивизии 60 процентов ее эффективной боевой мощи, прежде чем ее десантники коснулись земной тверди во Франции.
Поскольку десантные подразделения, когда они прибывают на поле боя, разбросаны и перемешаны, командиры редко могут претендовать на большую власть над ними. Как заметил генерал Риджуэй о своем собственном опыте в Нормандии, “я мало что мог сделать для осуществления контроля над дивизией; я мог быть только там, где бои казались самыми жаркими, и тем самым помогал моим батальонным командирам.” Излишне говорить, что командование и управление часто отсутствовали во время Воздушно-десантных операций. Основываясь на своем опыте решения этой проблемы, Риджуэй язвительно заметил, что “никогда еще столь немногими не командовали столь многие.” Помимо проблем разведки и эффектов рассеивания, десантные операции потерпели неудачу, потому что воздушно-десантным соединениям не хватало огневой мощи. Требование воздушно-десантных частей к погрузке всего своего снаряжение на самолеты и выброске его на поле боя, накладывает ограничения на вес оружия, которое могут использовать десантники. Во время Второй мировой войны самый большой предмет в десантной дивизии не мог превышать семи тонн. Это означало, что воздушно—десантные части не могли нести средние танки — из которых самые легкие весили от 20 до 25 тонн или артиллерийские орудия калибром больше 80 мм. Лишенные тяжелой техники, воздушно-десантные дивизии не имели огневой мощи даже стандартных пехотных дивизий и были неизменно уничтожены при столкновении с вражеской бронетанковой дивизией.
В качестве примера можно привести десант на Днепре. В ходе этой операции советские десантники были сброшены в тыл противника, чтобы помешать немецким подкреплениям достичь Днепра. Не имея буксируемых противотанковых орудий, шанцевого инструмента или собственной бронетехники, десантники были мучительно уязвимы для немецкой артиллерии и танков в тот момент, когда они высадились 25 сентября 1943 года. Почти сразу же эти рассеянные и легко вооруженные советские десантники наткнулись на немецкую 19-ю танковую дивизию, которая уничтожила их. Как заметил начальник оперативного отдела 19-й танковой дивизии, “наш разрушительный оборонительный огонь и яркие белые вспышки, которые были повсюду, явно нервировали Советы ... разделенные на все меньшие и меньшие группы, они были обречены. Они попытались укрыться в узких ущельях, но вскоре были уничтожены; их убили или взяли в плен.” Из 4575 советских солдат, сброшенных с парашютом за Днепр, более 2400 стали жертвами за первые 24 часа пребывания на земле.
Несмотря на лучшее планирование, британские воздушно-десантные войска в Арнеме постигла та же участь, что и их советских собратьев на Днепре. Осознавая бронетанковую угрозу воздушно-десантным силам, британские планировщики разработали новое более легкое противотанковое оружие и новые способы доставки существующих противотанковых орудий по воздуху. В то время как советские десантники имели только неадекватные противотанковые ружья ПТРД, их британские коллеги были оснащены 70 6-фунтовыми противотанковыми пушками, доставленные планерами, противотанковыми ракетными установками P.I.A.T. и большим количеством противотанковых ручных гранат, называемых бомбами Гаммона.
Несмотря на то, что британские десантники были оснащены лучше, чем советские, они все еще были слишком плохо вооружены, чтобы выполнить свою задачу. В конечном счете, сколько огневой мощи можно втиснуть в планер или парашютный контейнер? Как следствие, вскоре после высадки в Арнеме и соседнем городе Остербик 10 000 британских десантников были разбиты двумя ослабленными немецкими танковыми дивизиями, общей численностью в 7000 человек и десятком танков в начале операции "Маркет Гарден". Уничтожение воздушно-десантных войск бронетанковыми подразделениями происходило с такой регулярностью, что одна лишь угроза бронетехники заставляла командиров ВДВ отменять свои планы. Например, генерал-лейтенант Ф. А. М. Браунинг предупредил, что “мы можем зайти на один мост слишком далеко”, когда услышал, что немецкая бронетехника находится вблизи Арнема. Позже, во время немецкой воздушно-десантной операции в поддержку злополучного наступления Адольфа Гитлера в Арденнах, командующий десантом полковник фон дер Хейдте рассосредоточил свои войска и направил их обратно к немецким позициям, как только узнал о приближении американских танковых сил. В этом случае возможности столкновения его полка с танками было достаточно, чтобы убедить Хейдте отказаться от своей задачи