Падение "Морского Короля". Главы 11-16
Эпизод на Фортуне был нашим звездным часом. Настоятельная необходимость получить представление о расположении аргентинских войск в Южной Джорджии сохранялась, хотя потеря двух транспортных вертолетов «Уэссекс» Mk. V сократила наши возможности. Настала очередь Лодочного отряда попробовать более прямой подход. План был столь же прост, сколь и рискован.
Согласно нему, эсминец «Антрим» должен был покинуть относительную безопасность открытого моря и подойти вплотную к берегу в бухте Стромнесс. Используя покров темноты, как свою единственную защиту, корабль должен был подойти к Лейту на расстояние 2 миль. Затем 17-й отряд должен был преодолеть дистанцию последнего броска до линии прибоя на пяти лодках «Джемини». Высадившись в месте под названием Грасс-Айленд, они должны были наблюдать за любыми передвижениями противника на берегу, прежде чем перебраться на большую землю, чтобы провести более детальную разведку старой китобойной станции. Темнота или нет, ни один командир не захочет вести свой военный корабль куда-то вблизи к водам побережья противника, где он будет уязвим. То, что случилось с корветом ВМС Аргентины во время обороны Грютвикена королевской морской пехоты, было у всех на уме.
В кромешной тьме ранним утром следующего дня, 23 апреля, «Антрим» вышел на боевые позиция, начав свой заход в бухту Стромнесс. Передышка для Горного отряда от обычного распорядка «горячих коек» закончилась, когда нас вытряхнули из сна и велели одеваться. Для нас не было никакой роли; это было дело исключительно Лодочного отряда и задачей флота — доставить их туда, но когда корабль входит в зону боевых действий, все должны бодрствовать. Мы держались в стороне от кают-компании, в то время как «Антрим» вокруг нас превратился в размытое пятно целенаправленной деятельность с серьезными намерениями.
Система внутреннего освещения была переключена на красный свет, поскольку водонепроницаемые люки по кораблю были с лязгом закрыты и задраены. Орудийные расчеты стояли по местам, готовые открыть огнем, а команды по ликвидации повреждений заняли аварийные посты, готовые бороться с любым пожаром и удержать нас на плаву, в случае попаданий в корабль. Система трансляции замолчала, и нам велели разговаривать тише и избегать любого шума, когда эсминец скользнул в ровные, спокойные воды залива Стромнесс, приводимый в движение его бесшумной паровой турбиной.
Штормовая погода предыдущего дня, которая бы обеспечила больше прикрытия подходящему кораблю, утихла. Ее сменило спокойное безветренное состояние моря. Несмотря на непроглядную ночную тьму, напряжение на корабле было ощутимым. Пока мы сидели и шептались между собой в жутком красном полумраке кают-компании, корабль замедлил ход и остановился, а 17-й отряд спустил за борт свои лодки. Было все еще невыносимо холодно и у них возникли проблемы с запуском подвесных моторов. Старые и изношенные двигатели неохотно заводились в ледяной воде и при низких температурах.
Две «Джемини» в конце концов ожили, и взяв на буксир три другие не заведшиеся лодки, отряд двинулся в чернильную тьму, направляясь к береговой линии примерно в миле от них. Не видя происходящее на палубе над нами, мы почувствовали как корабль начал разворачиваться, направляясь обратно в более безопасное открытое море. Мы также почувствовали резкое изменение погоды, когда корабль начал крениться на быстро растущую волну. Внезапно, налетел из ниоткуда начавшийся шторм.
- О Боже, вот мы и снова, - простонал Бинси, когда некогда тихое помещение корабля снова наполнилось звуками скрежещущего металла и нарастающим гулом машин «Антрима», когда он увеличил скорость и вышел из бухты Стромнесс. Я лежал на своей койке над Бинси и думал: «Это не та ночь, чтобы выходить в море на маленькой надувной лодке».
Поскольку «Антрим» оставил их за кормой, попытка Лодочного отряда высадиться на берег превращалась в эпопею, почти столь же сложную, как и почти катастрофа, постигшая Горный отряд на леднике. Во время штормового перехода три «Джемини» на буксире вырвались на свободу из-за растущей ярости волн и ветра, и были отнесены в море. Одну смогли подобрать и и патрули с трех уцелевших лодок добрались до Грасс-Айленда, где они смогли обнаружить позиции аргентинцев в Лейте в последние часы наступления темноты. Но на следующее утро, когда рассвело, две другие лодки были объявлены пропавшими без вести.
И снова были вынуждены задействовать «Хамфри», чтобы их найти. После долгих поисков в океане вдоль вероятных маршрутов дрейфа, одна из надувных лодок была подобрана на самом пределе продолжительности полета вертолета. «Джемини» уже был в 62 милях в море, и к тому времени, когда «Уэссекс» подобрал их лебедкой, трое членов экипажа окоченели от ледяной воды. Но поиски второй пропавшей лодки были безуспешны, и три бойца Лодочного отряда остались пропавшими без вести. Это были плохие новости. Мы все знали, что велика вероятность того, что их надувная лодка перевернулась во время шторма, и даже с надетыми гидрокостюмами, их шансы выжить в бушующем ледяном море были бы минимальны. Часть задачи была выполнена. Мы, наконец, высадили несколько патрулей на берег, чтобы наблюдать за целью в Лейте. Но вероятная потеря товарищей и еще одно несчастье усугубили настроение растущего уныния, которое мы все чувствовали, среди эскадрона.
Разведка SBS в Грютвикене также натолкнулась на неприятности. В течение ночи корабли Ее Величества «Плимут» и «Эндуранс» пытались усилить людьми, и двумя своими «Джемини»,высадившееся на берег в Хаунд-Бей подразделение разведотряда SBS. Лодки должны были позволить SBS приблизиться к Камерлендскому заливу и Гритвикену. Одна из надувных лодок была повреждена, когда их доставляли корабельными вертолетами «Уосп». Уцелевшая «Джемини» попыталась совершить переправу, но была отброшена назад сильным ветром и скапливающимся морским льдом, что вынудило отказаться от операции, а группу SBS эвакуировали.
В глазах военно-морского флота подразделения спецназа Оперативной группы не покрывали себя славой. Первоначальная задача, поставленная перед личным составом САС и SBS, была выполнена лишь частично и стоила значительных потерь. Нам не удалось создать условия для быстрой победы при захвате Южной Джорджии, и операция теряла обороты. Однако, чтобы не думал командир Оперативной группы о действиях своих сил специального назначения, у капитана «Антрима» сейчас была более насущная проблема совсем другого характера.
18 апреля аргентинская подводная лодка «Санта-Фе» вышла в море со своей военно-морской базы в Мар-де-Плата, и британская разведка пришла к выводу, что она, вероятно, направляется в Южную Джорджию. Поскольку большая часть утра 23 апреля была потрачена на эвакуацию и поиск патрулей спецназа, в 14.00 по «зулусскому времени» «Эндуранс» перехватил высокочастотную передачу с подводной лодки в 100 милях к северо-западу. Это могла быть только «Санта-Фе». Также возросла активность аргентинской авиации. Примерно в то же время был замечен аргентинский С-130 «Геркулес», о котором сообщил «Плимут», сделав вывод, что он мог передавать наше местоположение подводной лодке.
Мы впервые узнали о разворачивающейся ситуации, когда загремела основная трансляция и «Антрим» во второй раз за день пришел в боевое положение. Корабль, также, казалось, набирал скорость и беспорядочно управлялся. Борьба с угрозой, исходящей от «Санта-Фе», была основным военно-морским делом, по сравнению с предыдущими вспомогательными маневрами, связанными с попытками высадить нас на берег. Матросы зациклились на этом и взялись за дело с впечатляющей профессиональной целеустремленностью. У нас снова возникло ощущение, что нам нужно держаться от них подальше, и мы слонялись без дела по кают-компании, где на банках не было заметно ни одного человека.
Я остановил проходящего мимо матроса, чтобы спросить, что происходит.
- Корабль идет зигзагом, чтобы уменьшить вероятность попадания торпеды, - ответил он несколько тревожным тоном.
- Ага, - сказал матрос. - Капитан рассредоточивает корабли, чтобы мы могли уйти из ловушки у береговой линии и провести ПЛМ против возможной подводной лодки аргентинцев, которая может направиться в нашу сторону.
- Противолодочный маневр, приятель, - сказал он с таким видом, который предполагал, что я, возможно, немного простоват.
По мере того, как мы упорно продвигались все дальше в море, «Эндуранс» оставался позади. Машины ледового патрульного корабля давали слишком мало хода, чтобы поспевать за «Антримом» и «Плимутом». Кроме того, его дизеля создавали слишком много шума, что плохо для ПЛМ, где важна акустика в воде. Так что кораблю с 16-м отрядом на борту пришлось рискнуть и как можно лучше спрятаться среди айсбергов вокруг острова.
На следующий день аргентинский самолет «Боинг 707» совершил облет «Эндуранс». Найдж сказал:
- Он был достаточно близко, чтобы его сбить, и этот ублюдок явно сообщал о нашем местоположении. Но нам не разрешили, так как начальство на борту заявило, что мы все еще не находимся в состоянии войны с Аргентиной.
Однако, это продемонстрировало что дело принимает серьезный оборот и инициатива переходит к аргентинцам. Серьезность ситуации не ускользнула от внимания наших старших командиров в Великобритании, которые были обеспокоены тем, что миссия по захвату Южной Джорджии проваливается. Фрегат «Бриллиант» из основной оперативной группы ВМС, все еще направляющейся на Фолклендские острова, был направлен на максимальной скорости в Южную Джорджию. Оснащенный двумя противолодочными вертолетами «Линкс» и гидроакустическим радаром, фрегат должен был повысить способность группы «Антрима» реагировать на присутствие «Санта-Фе». Из Лондона был отдан приказ найти и уничтожить подводную лодку.
На следующее утро «Антрим» и «Плимут» повернули обратно, к Южной Джорджии. Вооруженный двумя глубинными бомбами «Хамфри» направился к побережью на поиски подводной лодки. Предполагая, что подлодка может также прибыть, доставляя войска и припасы гарнизону Аргентинцев в Гритвикене, экипаж «Уэссекса» надеялся перехватить ее на выходе из Камберлендского залива. Установив кратковременный контакт на радаре ПЛО своего вертолета, они заметили «Санта-Фе» на поверхности, атаковали и повредили подводную лодку своими глубинными бомбами.
Затем наблюдатель «Хамфри» вызвал вертолеты «Линкс» с «Бриллианта», чтобы используя торпеды, помешать погрузиться подводной лодке. Одна была сброшена, но не попала в подводную лодку. Но ее экипажу явно было достаточно, и они развернулись, чтобы похромать обратно к безопасному Грютвикену. Пока они это делали, подводная лодка постоянно подвергалась обстрелу из пулеметов с вертолетов «Линкс» и ракетами, выпущенными с «Уоспов» с «Эндуранс» и «Плимута», которое присоединились к бою. Часть происходящего была запечатлена в передачах, сделанных по трансляции «Антрима».
- Слушать всем. Слушать всем, - проревела она. - Был установлен контакт с подводной лодкой противника, она была подбита и повреждена.
Матросы сошли с ума от ликования. Эйфория момента не ускользнула от нас, в кают-компании, но степень нашего возбуждения внезапно возросла, когда нам велели разобрать оружие и быть готовыми к немедленному штурму Гритвикена.
Фил вбежал в кают-компанию с криком:
- Хватайте свое снаряжение и доставайте оружие из оружейки. У нас есть вызов, и мы идем. Как только вы получите свое оружие, отправляйтесь на летную палубу, так быстро, как только сможете.
Я скатился с банки и схватил свою РПС, в то время как остальная часть отряда выбиралась со своих лежбищ вокруг меня, хватая свои вещи, а затем на скорости направлялась к оружейным шкафчикам.
- В чем дело? - крикнул я в затылок Сиду, когда мы торопливой толпой устремились вниз по узкому проходу, уворачиваясь от ящиков, сваленных на палубе и матросов, летящих в другую сторону.
- Не знаю, Всплеск, думаю, мы узнаем, когда окажемся наверху.
С атакой на «Санта-Фе» все изменилось. Между капитаном «Антрима», командирами Королевской морской пехоты и Седриком разгорелся оживленной спор о том, как использовать ситуацию и перехватить инициативу. Поскольку подлодка была повреждена и явно выбыла из игры, некоторые считали, что аргентинцы не устоят, и следует предпринять стремительный штурм Гритвикена, прежде чем они успеют оправиться от шока после потери своего ключевого военного ресурса.
Обратной стороной, было то, что основные сухопутные силы, в виде 150 бойцов роты «М» все еще находились в 200 милях на корабле вспомогательного флота «Тайдспринг», который был отправлен еще дальше в море, когда поступило сообщение о присутствии «Санта-Фе». Быстрая оценка соотношения сил показала, что объединив штабное подразделение эскадрона «D», Горный отряд, и отряд SBS, а также корабельные подразделения морской пехоты на борту «Антрима» и «Плимута», мы могли бы собрать небольшой отряд, численностью около 110 человек, половина из которых была из САС. Сюда также входило командное подразделение роты «М» с одним 81-мм минометом и небольшой группой корректировщиков корабельных орудий из 148-й батареи, также находившихся на борту «Антрима».
Отряд мог быть переброшен двумя вертолетами «Линкс» с «Бриллианта» и «Уэссексом» с «Антрима», несколькими волнами, при поддержке огня 4,5-дюймовых орудий «Антрима» и «Плимута». Недостатком было то, что мы, скорее всего, уступали в численности более чем в два раза. Мы также должны были приземлиться в районе, где у нас не было информации о том, с чем мы можем столкнуться, и мы шли бы вслепую. Без разведки и наблюдения, аналогичный риск с точки зрения моряков, также применялся и к кораблям.
Седрик знал об опасности, но он был полностью за то, чтобы начать штурм и быстро с ним покончить. Оставалось совсем немного драгоценных дневных часов, и погода могла измениться в любой момент. Другие разделяли его мнение, в том числе, экипаж «Хамфри», атаковавший субмарину и наблюдавший, как она, хромая, возвращается в Камберлендский залив. Точка зрения «ястребов» в конце концов победила, после нескольких жарких дебатов. Было решено, что мы высадимся на плоском участке морены, известном как равнина Хестеслеттен. Она находилась чуть более чем в миле к югу от Гритвикена и была замаскирована грядой возвышенностей, под названием Браун-Маунтин.
Браун-Маунтин также обеспечила бы некоторое прикрытие для вертолетов, когда они подлетали и приземлялись, если на ней не будет доминирующих оборонительных позиций аргентинцев, что было большим «если». Мы подозревали, что большая часть противника будет сосредоточена вокруг небольшого скопления зданий, принадлежавших британской арктической исследовательской станции в Кинг-Эдвард-Пойнт на северной стороне Камберледнского залива. Но сначала нам бы пришлось обогнуть мыс Браун-Маунтин, а затем прорваться через заброшенную китобойную станцию в самом Гритвикене, которая предоставила бы множество возможностей для засады противника, и которую было бы трудно преодолеть, если бы они были готовы ее защищать. Опять же, то что сумели сделать морские пехотинцы Кита Миллса несколькими неделями ранее, имея всего двадцать два человека, было у всех на уме.
Мы захватили дополнительные единые пулеметы из корабельного арсенала, чтобы усилить нашу огневую мощь, а также наше личное оружие и легкие 66-мм противотанковые гранатометы, которые мы звали «LAWs», или просто «66-е». Знакомые по фильмам о Рэмбо, несущие ракету в раздвижной полуметровой трубе, они легко перекидывались на ремне через плечо и были бы удобны против любой окопавшейся пехоты. Мы набили в наши РПС дополнительные патроны и столько гранат, сколько смогли. Хотя то, что мы несли на поясе, тащили в руках, или перекидывали через плечо, весило около 23 килограмм, мы шли налегке.
Там не было места для рюкзаков, что было даже к лучшему, так как мы оставили их на леднике. Мы также оставили эскадронный миномет, так как морские пехотинцы возьмут свой собственный 81-мм миномет и приданный ему расчет. Тяжелой частью снаряжения был противотанковый ракетный комплекс «Милан», но он был тем единственным усилением которое мы взяли с собой — и отчасти потому, что Нобби Кларк настоял на том, чтобы взять его с собой.
Нобби был частью тыловой команды Грэма Коллинза и работал с ним и Уолли на складах. Он имел право носить нашивки полка и был ветераном Омана. Но он подходил к концу срока своей службы в армии, где в возрасте сорока двух лет считают, что у тебя уже все позади, и увольняют со службы. Большинство из нас были уверены, что Нобби получил свои дембельские документы незадолго до того, как мы покинули Херефорд, подозревая что он проигнорировал их, чтобы отправиться на юг. Имея все это в виду, он не собирался упускать то, что мы собирались проделать. Его готовность тащить «Милан», вероятно, отражала его энтузиазм по поводу включения в списки. Это была дополнительная огневая мощь, Нобби был хорошим парнем, и нам нужны были люди, так что ему были более чем рады.
Экипированные и готовые к выходу, мы направились на корму и собрались на летной палубе в кормовой части корабля. Прямо в вертолетном ангаре Джон и Фил кратко рассказали нам о задаче. Мы собрались вокруг, опустившись на одно колено, чтобы посмотреть карту, которую Джон разложил перед собой на палубе.
- Так, парни, вертолеты «Линкс» с «Бриллианта» приближаются, чтобы забрать нас и доставить вот сюда.
Джон указал место на карте. Он был взвинчен, но его указания были четкими и краткими.
- «Антрим» и «Плимут» прикроют наш взлет и откроют заградительный огонь, чтобы поддержать наше наступление как только мы приземлимся. План состоит в том, чтобы обойти под прикрытием их огня побережье, прорваться через старую китобойную станцию в Гритвикене и продвинуться дальше, что бы захватить арктическую станцию в Кинг-Эдвардс-Пойнт.
Фил одобрительно кивнул и добавил:
- Помните парни, это продвижение в условиях соприкосновения с противником, и мы можем быть довольно уязвимы. Если вы видите цель, мы должны быть уверены, что выиграем огневой бой, и первые несколько секунд будут жизненно важны.
Он оглянулся на Джона, который подчеркнул, что мы должны использовать силу по минимуму, если это возможно, и предотвратить любой ненужный ущерб имуществу Британской антарктической службы.
Мы четко определились с заданием. Мы были готовы к выходу.
- Хорошо. Давайте так и сделаем.
Мы собрались на летной палубе и стали ждать вертолеты. Боевой вымпел «Антрима» затрепетал на ветру, когда корабль рванулся вперед, оставляя за собой пенящийся бело-серый след, когда шел со скоростью более 30 узлов. За его кормой «Плимут» также развивал такую же скорость, его флаг также туго трепетал на ветру. По левому борту виднелись мысы Камберледнского залива. Затем из внешних динамиков донесся голос капитана:
- Джентльмены, сейчас вы увидите зрелище, которое вряд ли увидите снова: два британских корабля обстреливают позиции противника на берегу.
С этими словами раздался мощный треск, когда спаренные 4,5-дюймовые орудия в носовой башне корабля открыли огонь. Воздух вокруг палубы мгновенно наполнился едким запахом сгоревшего кордита. Более отдаленный грохот орудий «Плимута» также начал отдаваться эхом над водой, и мы могли слышать, как его снаряды рассекали воздух, со звуком, подобно рвущейся бумаге, направляясь внутрь острова.
- Черт возьми, - сказал он. - Британская дипломатия канонерок в лучшем виде. Это один из примеров для учебников истории.
- Тут ты не ошибаешься, - засмеялся я. - Я бы не хотел оказаться на той стороне.
Оба корабля поддерживали постоянный темп стрельбы и выпускали снаряды в воздух каждые две секунды. Большие стрелянные латунные гильзы со звоном сыпались на покрытую матами палубу «Антрима». Двое матросов, которым было поручено сбрасывать их за борт в кильватерную струю корабля, работали как дьяволы, чтобы не отставать от темпа стрельбы. Это была пьянящая, волнующая штука. Мы были переполнены адреналином и рвались в путь, когда начали прилетать вертолеты.
- Ладно, вот и птички. Давайте готовиться, - прокричал Фил сквозь грохот снарядов и авиационных двигателей.
Горный отряд был в первой волне, вместе с «штабными» эскадрона. Я забрался в один из выкрашенных в синий цвет «Линксов», обходя хвостовой винт и низко пригибаясь под вращающимися лопастями. Его противолодочное вооружение было снято, чтобы он мог поднять максимальное количество людей. Нам удалось втиснуть туда половину отряда, включая патруль Джона Гамильтона. Я втиснулся между Алексом и Крисом, и поглядел на Джеймса. Его лицо отражало возбужденный трепет, который мы все испытывали. Без сомнения, за этим скрывался тот же оттенок тревожного ожидания, который я чувствовал, смешиваясь с моим собственным приливом возбуждения. Затвердевающий узел где-то глубоко в твоем животе. Страх напоминает вам о реальности того, что вы собирались сделать. Будет ли зона высадки под огнем? Разнесет ли нас на куски, когда мы приземлимся, или даже до того, как мы туда доберемся? Мы все побывали, по крайней мере, в одной вертолетной катастрофе, и море выглядело холодным. Я прогнал мрачные мысли, когда мы поднялись, и начали полет, двери были открыты, летели быстро и низко, в 12 метрах над волнами.
К нам стремительно приближалась береговая линия, справа вырисовывалось коричневато-зеленое пятно того, что я принял за Браун-Маунтин. Вертолет заложил вираж и полетел обратно в море. Я заметил, что «Уэссекс» впереди и второй «Линкс» сзади делают то же самое. Какого хрена? Джон, должно быть, думал о том же. Я не мог расслышать, что он говорил, но в микрофон гарнитуры он говорил энергично, без сомнения спрашивая, что происходит, поскольку вертолет, казалось, перешел в режим ожидания над морем.
На лицах окружающих меня людей было нервное напряжение. Что-то казалось неправильным. Ожидание боя хуже, чем участие в нем, а незнание того, чего ты ждешь, еще хуже. Прошла минута. Джон начал одновременно жестикулировать и кричать, чтобы его услышали. Что-то о координации управления огнем. Еще минута, и мы снова направились к месту высадки. Я в последний раз проверил магазин на своей винтовке и убедившись, что она поставлена на предохранитель, напряг мышцы ног, готовясь выпрыгнуть из кабины, как только машина приземлится.
- Пошли! - крикнул Джон, сбрасывая гарнитуру и выпрыгивая вслед за первым из парней через боковой люк. Наши ботинки коснулись земли и мы развернулись веером, занимая круговую оборону, упав в положение лежа, наблюдая за нашими секторами, окружающими вертолет, который был там всего на мгновение, прежде чем он направился обратно, за следующей волной. 4,5-дюймовые снаряды с «Антрима» и «Плимута» просвистели над головой, точно наведенные командой 148-й батареи, засекавшей падение снарядов с вертолета «Уосп», зависшего в море. Вперед нас тяжелые снаряды обрушились на другой склон Браун-Маунтин, отдаваясь эхом по всему заливу.
Я заметил, что новые парни в отряде, включая меня, залегли в укрытие с большим удовольствием, чем старые волки из Омана. Лоуренс Галлахер был на ногах и расхаживал по позиции так, будто это место ему принадлежало.
- Ребята, слезайте с пряжек ваших ремней.
Он повысил голос ровно настолько, чтобы его было слышно сквозь шум.
- Мы не находимся под эффективным огнем, и вы его узнаете, когда под него попадете, потому что пули будут отлетать от ваших ремней.
Мы приподнялись на одно колено.
Воздух снова наполнился звуком возвращающихся вертолетов, по мере того, как нарастал наш крошечный отряд. Радио начало работать, и я услышал в своей гарнитуре, как Седрик отдает приказ минометчикам морской пехоты начать накрывать цели на Браун-Маунтин, которая нависала над нами. В широкой открытой моренной долине давно умершего ледника, было мало укрытий, и если противник держал нас на прицеле, то нам конец. Босс хотел, чтобы «сапоги» обрушили на них дальнобойные снаряды, чтобы затем можно было обеспечить точный минометный огонь и мгновенно его скорректировать, чтобы он попал туда, куда нужно, если угроза материализуется на высоте. Однако морские пехотинцы, казалось, были чем-то озабочены и тянули время.
Седрик начал терять терпение. В сети прозвучало несколько отборных ругательств, а затем решительное «Черт с ним, поехали», прорвалось сквозь помехи.
- Так, - крикнул Лоуренс, - всем встать. Пошли.
Мы разделились на наши штурмовые группы и начали сближение с противником, направляясь на юг, к морю. Горный отряд шел на правом фланге, рядом с отрядом SBS слева от нас, а Седрик и штабная секция немного позади. Погода была тихая и слегка пасмурная, но по сравнению с тем, к чему мы привыкли, это был хороший день для боя. С расколотыми камнями морены и губчатым мхом и травой под ногами, идти было легко, а темп — устойчивым. Каждый человек осматривал местность впереди, готовый отреагировать на любое движение, обнаружив цель и выиграть перестрелку.
Мы продолжали наступать, не встречая ничего на своем пути. Строй начал разворачиваться на север, так, чтобы мы могли следовать вдоль береговой линии вокруг Браун-Маунтин, что привело бы нас к Гритвикену. Впереди, недалеко от моря, виднелась череда песчаных дюн. Внезапно, появилась голова, одетая во что-то, напоминавшее балаклаву, а затем еще одна, движение явно реагировало на наше приближение.
- Контакт по фронту! - крикнул кто-то.
Мы залегли и начали поражать цели подавляющим огнем единых пулеметов и полуавтоматическим огнем. Никакого эффективного ответного огня противника — фактически, вообще никакого огня — по нам не было.
Другой голос выкрикнул приказ:
Мы возобновили наступление и через несколько дюн обнаружили, что мы обстреляли и разозлили колонию морских слонов. Некоторые из огромных зверей были ранены, и песок был окрашен их кровью в красный цвет. Не обращая на них внимания, мы двинулись дальше; нам нужно было продолжать продвигаться. Раненые животные, каждое из которых весило не меньше небольшого автомобиля, начали драться между собой. Нам пришлось пробираться через тонны бьющейся плоти и щелкающих зубов, чтобы выбраться на прибрежную гальку. Это было ужасно и сюрреалистично, но времени зацикливаться на этом не было.
Седрик назвал еще одну цель: предположительно, блиндаж противника, из которого торчало что-то похожее на антенну, на возвышенности, в очевидном месте для НП.
- Дайте ракету по этой позиции.
- Хорошо, босс. Нобби, врежь по нему «Миланом.
Нобби развернул «Милан» и выпустил снаряд, яркое свечение его ракетного двигателя проложило путь наверх к цели, прежде чем он взорвался в удовлетворяющем ливне земли и каменных обломков. Это оказался земляной холмик с торчащим из него куском железного уголка, но никто не стал рисковать. Часть солдат вместе с Седриком и штабной секцией начали продвигаться на высоту. Мы продолжили путь по гальке и миновали остов сбитого аргентинского вертолета «Пума», одиноко лежащего на боку со сломанным хребтом. Черт возьми, подумал я про себя, мы выбрали хорошее место для высадки. Еще немного вперед от Браун-Маунтин и это мог быть один из наших вертолетов.
Когда мы обогнули мыс, в нескольких сотнях метров перед нами внезапно появились ржаво-красные здания старой китобойной станции. По другую сторону залива, справа от него, мы могли видеть скопление белых зданий Британской антарктической исследовательской службы в Кинг-Эдвардс-Пойнт, с их красными и зелеными крышами. Угольно-черный силуэт «Санта-Фе» одиноко маячил у причала перед ними. Горный хребет с заснеженными вершинами, окружающими залив, был фоном для разрывов снарядов, когда корабли разрушали скалистую гряду над Гритвикеном. Каждые несколько секунд падали снаряды; они двигались слева направо, по направлению к Кинг-Эдвардс-Пойнт, с каждым залпом неуклонно приближаясь к зданиям. Чтобы еще лучше продемонстрировать свои намерения, «Антрим» подошел вплотную к берегу, чтобы продемонстрировать свою способность вести огонь прямой наводкой.
Учитывая вероятные позиции любого противника в поле зрения, аргентинцы, должно быть, могли нас увидеть. Мы продвигались по открытому пространству, наше движение было ограниченно узким берегом. Я приготовился к встречному огню. Мы были в пределах досягаемости любого пулемета, и я начал искать вероятные укрытия, которых на пологом склоне было мало.
Нобби развернул «Милан», готовясь запустить ракету по «Санта-Фе». Военно-морской флот хотел быть уверен, что с ней покончено, и это укрепило бы мысль о том, что мы по отношению к аргентинскому гарнизону настроены всерьез. Единые пулеметы были также заряжены и на взводе, чтобы убедиться, что они могут излить поток огня в любые узлы сопротивления. Но вместо щелчков и свиста пуль наше появление из-за мыса было встречено шквалом белых флагов, когда они начали появляться из окон зданий вокруг Кинг-Эдвард-Пойнт.
Белый флаг был поднят на флагштоке Британской антарктической службы и развевался на ветру рядом с бледно-голубыми полосами аргентинского национального флага. Первым увидел флаги Крис.
- Черт меня возьми. Они выбросили полотенце.
Джон был в сети, пытаясь сказать Седрику, что аргентинцы явно не собирались драться. Сосредоточенный на том, чтобы добить «Санта-Фе», он не видел флагов и собирался приказать Нобби стрелять.
Джон, видя что сейчас произойдет, крикнул Лофти:
- Лофти, подойди к боссу и скажи ему, что «аржи» сдаются.
- Хорошо, босс, - крикнул в ответ Лофти, поднимаясь на высоту, чтобы сказать Седрику, что нет необходимости запускать «Милан».
Седрик поначалу проигнорировал Лофти и ракета вот-вот должна была отправиться в путь.
- Босс, босс, послушайте меня, - взмолился Лофти.
Седрик нетерпеливо огрызнулся, как это делают командиры, зациклившиеся на выполняемой работе.
Босс недоверчиво поднял голову.
Голоса в моей гарнитуре были заняты тем, как мы должны реагировать на капитуляцию. Шеридан хотел, чтобы Седрик остановил наступление, но он не был на прямой связи с боссом. «Антрим» получил искаженное сообщение по радио от командира аргентинцев, подтверждающее его желание сдаться. Были разговоры о раненых, некоторые упоминали о минном поле. Это была потенциально запутанная картина, но Седрик был человеком на острие событий, и видел необходимость действовать и поддерживать темп, добравшись до Кинг-Эдвардс-Пойнт и закрепив позицию, как можно быстрее принять капитуляцию.
Седрик сказал Джон Гамильтону оставаться на позиции прикрытия и быть готовым отреагировать, если аргентинцы что-то затеют, в то время как он будет продвигаться вперед с Лоуренсом и остальной частью своей команды тактических связистов из четырех человек. Седрик взял с собой Сайда Дэвидсона, так как он, по-видимому, говорил по-испански, что было для меня новостью. Я отошел влево, чтобы попасть на какую-нибудь высотку, вместе с Бильбо и Алексом Брауном. Алекс установил свой единый пулемет, и мы наблюдали, как небольшая группа Седрика продвигается вперед. Пробираясь через заброшенные здания старой китобойной станции, они двинулись дальше по заливу, к зданиям БАС. Мы продолжали наблюдать и ждать.
Они добрались туда благополучно: ни мин, ни сопротивления. Седрик правильно оценил обстановку и тактический момент. Он принял первоначальную капитуляцию, и Лоуренс, сняв аргентинский флаг, достал из внутреннего кармана куртки аккуратно сложенный сверток и поднял вместо него «Юнион Джек».
К тому времени, как нас позвали вперед, около 100 с лишним аргентинских морских пехотинцев и моряков спокойно сидели на земле в три ряда перед одним из зданий. Седрик заставил их сложить оружие. Ни с одной из сторон не было враждебности и они были покладисты. Аргентинцы казались несколько ошеломленными и неловкими, как будто они были немного сконфужены из-за того, что их застукали там, где они не должны были быть, но они также, казалось, испытывали облегчение от того, что все это закончилось. Они подверглись нападению вооруженных вертолетов, потеряли свою подводную лодку и стали свидетелями демонстрации огневой мощи флота, которая могла обрушиться на них в любой момент.
Несмотря на дисциплину, они были неряшливы и голодны. Аргентинские матросы с подводной лодки были особенно вонючими, очевидно, у них не было доступа к душу в течение нескольких недель. Лоуренс велел нам позаботиться о пленных, и мы перевели их в укрытие общей столовой БАС, где принялись кормить их из большого запаса готовых блюд, припасенных исследовательской группой. Бильбо, Джеймс и я нашли огромные жестяные поддоны с лазаньей и разогрели их на кухне, прежде чем отдать нашим пленным. Восемь подносов с едой были тем, чем нужно, и мы повторили это на следующий день, чтобы накормить их завтраком.
Это был странный опыт. Когда мы раздавали макароны людям в синих военно-морских мундирах и оливково-зеленых полевых куртках, среди дымящихся кружек чая и уютной атмосферы совместной трапезы, нас осенило, что несколько мгновений назад мы были готовы убить этих людей. Они были благодарны, вежливы и совсем не походили на стереотипное неправильное представление, которое мы имели о них до этого момента: что-то вроде официанта Мануэля из комедийного сериала «Башни Фолти».
Позже, тем же вечером, сидя за приготовленным нами ужином, я поболтал с капитаном «Санта-Фе». Капитан Бикейн был порядочным, культурным человеком, учившимся в Королевском военно-морском колледже в Дартмуте. Он хорошо говорил по-английски, и мы поговорили о тех местах, которые он посетил в Англии.
- Ваша страна прекрасна, - сказал он мне. - Я много повидал, когда не обучался в академии, и мне нравилось ездить в Лондон: так много всего можно увидеть и сделать.
- Я никогда не был в Аргентине, - сказал я, - но держу пари, это тоже красивая страна.
- Это так, и очень далеко от всего этого, - ответил капитан.
Он также выразил свою благодарность за лечение одного из членов своего экипажа, который был ранен во время атаки вертолетов на его подводную лодку. Человек потерял ногу, но ему спас жизнь хирург в лазарете на борту «Антрима».
На следующее утро рота «М» с «Тайдспринга»прибыла в Камберлендский залив . Они явно были разозлены тем, что пропустили весь бой и были готовы нас сменить. Поскольку за пленными присматривали королевские морские пехотинцы, мы могли свободно исследовать окрестности, и я отправился на китобойную станцию в Гритвикене с Джеймсом и Бильбо.
Расположенное вдоль береговой линии в середине залива скопление деревянных хижин и резервуаров для хранения топлива, окрашенных ржавчиной от времени в оранжевый цвет, было заброшено в середине 60-х годов.
- Вау, это место прямо из «Моби Дика», - сказал Джеймс.
В этом он был прав. Это было похоже на шаг назад во времени. Это место было оставлено нетронутым и сохранено холодом. В кладовых все еще было полно корабельных тросов и цепей, которые теперь лежали заброшенные и бесхозные вдоль берега. Огромные штабеля ржавеющих цепей со звеньями, величиной с кулак, были сложены будто каменные пирамиды. Наряду с высокими, покрытыми ржавчинами трубами цехов по перетопке жира, они свидетельствовали о давно минувшей эпохе.
Небольшая белая деревянная церковь с остроконечным черным шпилем, построенная в начале 19-го века, стояла в центре на страже всего этого, обрамленная панорамой покрытых льдом вершин позади нее. Ухоженное кладбище с могилой Эрнста Шеклтона находилось в стороне от церкви, недалеко от маршрута нашего продвижения в Гритвикен, поэтому мы вернулись пешком вдоль берега, чтобы его посетить. Вид темного, грубо вырезанного гранитного обелиска человеку, который имел отношение к нашей попытке пересечь Фортуну, усилил ощущение истории этого места.
- Подумать только, он пересек ледник с помощью всего лишь куска веревки. Это уже кое-что, - заметил Джеймс.
Мы повернули и направились обратно через Гритвикен к Кинг-Эдвардс-Пойнт. Проходя мимо почтового отделения, некоторые парни раздобыли марки первого выпуска, сделали на них отметку и проштамповали с датой аргентинского вторжения, чтобы забрать домой в качестве сувениров. Бильбо заметил сейф за прилавком в углу, который аргентинцы оставили нетронутым.
- Как насчет того, чтобы заглянуть внутрь с помощью 66-го? - полушутя спросил он.
- Я думаю, нам лучше вернуться в Пойнт, - предложил я, прежде чем искушение взяло над нами верх.
К тому времени как мы добрались туда, некогда безмятежная атмосфера вежливости и сотрудничества между нами и аргентинскими пленными испарилась.
Теперь, когда все было под контролем, королевские морские пехотинцы хотели, чтобы поврежденная лодка была переведена из Кинг-Эдвардс-Пойнт, поскольку, по их утверждению, ей грозила опасность затонуть и заблокировать причал. Капитан Бикейн был рад услужить и отправил нескольких своих людей на борт, чтобы помочь морякам с «Бриллианта» перевести «Санта-Фе» на более глубокую воду. В процессе подлодка внезапно накренилась на борт и аргентинский старшина дернул рычаг балластной цистерны, чтобы выправить диффирент подлодки. Один из «сапог», охранявший пленных, решил что аргентинский моряк пытается затопить подводную лодку и несколько раз выстрелил в него из пистолета.
Капитан Бикейн был вне себя от гнева. По его мнению, добровольный акт сотрудничества и помощи столкнулся с ненужным актом насилия. Я сидел рядом с ним, когда один из его людей принес известие о трагедии. Последовал жаркий обмен репликами на испанском, и я скрылся. Когда Шеридан вошел в столовую, Бикейн сразу же направился к нему и не удержался от того, чтобы высказать командиру морской пехоты все, что он думает о смерти своего человека. Хорошее чувство, возникшее между двумя сторонами, было по-настоящему разрушено.
На этой печальной ноте мы покинули Гривикен, так как нас отозвали обратно на «Антрим». По прибытии на борт мы узнали о том, что Лейт тоже пал без единого выстрела. Хотя первоначальные радиообращения, предлагающие небольшому гарнизону из двенадцати аргентинских морских пехотинцев сдаться, были проигнорированы, угроза подвергнуться обстрелу со стороны «Плимута», который агрессивно двигался в сторону берега, в сочетании с атакой отряда SBS и 16-го и 18-го отрядов эскадрона, которые все еще находились, как на борту фрегата, так и «Эндуранс», в конце концов, оказалось достаточно, чтобы убедить их сдаться. Так что отряд аргентинцев и тридцать девять рабочих по сбору металлолома тоже отправились в мешок.
Войска аргентинцев возглавлял печально известный персонаж, капитан третьего ранга Альфредо Астис. Он руководил центром допросов, во время аргентинской грязной войны в 70-х. Утверждалось, что сотни аргентинских диссидентов встретили жестокий конец под его руководством, в том числе женщина из Швейцарии и две французские монахини. Астиз оправдал свою сомнительную репутацию и был полной противоположностью морякам, за которыми мы присматривали в Гритвикене. Когда он согласился сдаться, Астиз указал, что футбольное поле в Лейте было бы хорошим местом для посадки вертолетов. Подозревая его мотивы, 17-й отряд рекомендовал более удаленное место для вертолетов ВМС. Когда после капитуляции был произведен детальный обыск территории, было обнаружено, что аргентинцы установили на поле самодельное взрывное устройство, о котором Астиз умолчал. Найдж должен был его охранять и его вывод о том, что он «мерзкий тип», был точен.
Воздушный отряд представил охрану для наблюдения за военнопленными аргентинцами, которые были размещены в трюме «Эндуранс», пока их не смогут передать на попечение роты «М» в Грютвикене. Парни из 16-го отряда начали замечать, что каждый раз при пересменке охраны, один из пленных просился в корабельный гальюн. Они предположили, что это могло быть частью плана побега и были уверены, что Астиз приложил к этому руку. После этого Астиза отделили от других пленных и заключили в каюту хирурга на «Антриме», где он также доставил много хлопот. Тем не менее, он хорошо говорил по-английски, поэтому ему дали книгу о САС, чтобы его занять, и я уверен, что это было именно тем, чего он хотел.
Другой хорошей новостью было то, что флот подобрал нашу пропавшую команду лодки с единственной оставшейся «Джемини», которая была брошена на произвол судьбы и все еще отсутствовала, когда мы захватили Гритвикен. Трое бойцов Лодочного отряда выбрались во время шторма на берег и высадились в бухте Стромнесс. Стремясь избежать захвата, они не активировали свои поисково-спасательные маяки. Не подозревая о событиях, разворачивающихся вокруг них в Грютвикене и Лейте, они оставались в укрытии, пока не заметили «Плимут» и не подали сигнал бедствия. Их заметили и подняли на борт.
Действия в Южной Джорджии в конечном итоге увенчались успехом и принесли быструю бескровную победу, к которой стремилось правительство Маргарет Тэтчер. Это было зафиксировано в радиограмме капитана первого ранга Брайана Янга, отправленной с «Антрима», которая затем была передана в Великобританию основной британской Оперативной группой: «Рад сообщить Ее Величеству, что белый флаг развевается рядом с флагом Содружества в Гритвикене, Южная Джорджия. Боже, храни Королеву».
Это был эмоциональный материал, хотя не было никакого упоминания о том факте, что именно «Юнион Джек» Лоуренса был водружен на флагштоке БАС. Вернувшись домой, вечером 25 апреля Тэтчер вышла из дома номер 10 по Даунинг-стрит, под ослепительный свет фотокамер и фотовспышек вместе со своим министром обороны и зачитала новости перед телекамерами и журналистами. Когда министр обороны закончил читать свое заявление о том, что Гритвикен снова в руках британцев, средства массовой информации задали множество вопросов о том, что будет дальше. Мэгги прервала их и сказала что бы они «просто порадовались этой новости».
По правде говоря, я подозреваю, что она имела не лучшее чем мы представление о том, что должно было дальше произойти.
Тема о том, откажется ли Аргентина от Фолклендских островов без боя, увидев, что мы настроены серьезно, была у всех на устах. Реакция аргентинцев на возвращение Южной Джорджии была полна негодования и презрения. Слухи на «Антриме» говорили о том, что их правительство заявило, что они будут сражаться за острова «до последней капли своей крови», и что теперь они считают, что находятся в состоянии войны с Великобританией. Но наша сторона по прежнему публично стремилась к мирному урегулированию кризиса. Дипломатический марафон Эла Хейга также продолжался на протяжении всего эпизода с Южной Джорджией, и на столе лежало предложение, ожидающее ответа от хунты Галтьери. В кают-компании среди матросов даже ходили разговоры о том, что нас могут отправить домой, но я, как и большинство бойцов Горного отряда, не был так уверен.
28 апреля нас перебросили с «Антрима» на борт корабля Ее Величества «Бриллиант» с помощью замечательного экипажа, летавшего на «Хамфри», «Уэссексе», сыгравшем такую значительную роль во всем происходящем. Без них 17-й и 19-й отряды несомненно понесли бы значительные потери из-за свирепой погоды, как на суше, так и на море. Вместе с «Антримом» они останутся еще на несколько дней, чтобы поддержать роту «М», которая теперь будет гарнизоном Южной Джорджии. Эскадрону «D» было приказано отправиться на север вместе с «Бриллиантом» и присоединится к основной оперативной группе британских кораблей, приближающихся к Фолклендским островам.
Через два дня, после того как мы покинули «Антрим», отряд моряков из плавсостава похоронил главстаршину Феликса Артузо, со всеми воинскими почестями, в мерзлой земле кладбища, неподалеку от могилы Шеклтона. Смерть аргентинского моряка, застреленного Королевской морской пехотой, не выходила у меня из головы, когда мы плыли обратно, в открытые воды Южной Атлантики, оставляя позади Южную Джорджию. Мы утерли аргентинцам нос, и едва не проделали это без пролития крови. Но у меня было такое чувство, что вот-вот начнется настоящая битва, и, вероятно, она будет чертовски кровавой.
События операции «Паракват» остались позади, и мы направились на север, обратно в бескрайнюю пустоту Южной Атлантики, в полную власть надвигающейся зимы. Драматический пейзаж Южной Джорджии с окаймленными льдом фьордами и зубчатыми заснеженными вершинами, теперь сменился бесконечной серой монотонностью вздымающихся морских волн, подобных горам, и проливных дождей. Будучи фрегатом УРО «Тип 22», корабль Ее Величества «Бриллиант» весил на 2000 тонн меньше, чем «Антрим». Разница в размерах между двумя кораблями означала, что мы ощущали каждое мгновение вызванной погодой пытки на борту меньшего по размерам корабля, когда он безжалостно нырял по волнам и катился против воющего ветра.
На борту «Бриллианта» явно не хватало места в кубрике. «Горячие койки» стали поблекшим воспоминанием о сравнительной роскоши, поскольку мы обходились тем, что находили любой свободный клочок палубы посреди корабельных баталерок и переходов, на котором можно было улечься спать. Несмотря на трудности, «Бриллиант» был счастливым и дружелюбным кораблем. Командир, Джон Коуард специально разыскал нас в наших «специальных» помещениях и извинился за стесненные условия, в которых мы оказались. Его общительный характер задавал тон, который распространялся и на остальную часть корабля. Его офицеры и матросы также приняли нас радушно, несмотря на то, что наше присутствие, должно быть, нарушило их хорошо отлаженный распорядок дня. Увеличились очереди на камбуз, как и конкуренция за умывальники и гальюны. Хотя это было свойственно команде, которая отличалась высоким моральным духом и сильным личным руководством, на наш прием также повлияла роль, которую сыграл эскадрон «D» в отвоевывании Южной Джорджии. Однако всякая надежда на то, что произошедшее на острове могло побудить Аргентину принять дипломатическое решение для разрешения проблемы Фолклендских островов, угасла.
29 апреля Буэнос-Айрес официально отклонил американскую предложение, предлагавшее Аргентине международную поддержку в управлении островами и обсуждение их будущего суверенитета в обмен на вывод всех аргентинских войск. В любом случае, такой компромисс был бы в равной степени неприемлем для правительства Тэтчер, но отказ хунты положил конец нескольким неделям поддерживаемых США попыток избежать войны.
На следующий день Великобритания объявила о введении 200-мильной зоны полного отчуждения, или ЗПО, вокруг Фолклендских островов. Это было равносильно заявлению о намерении начать военные действия, поскольку любые аргентинские корабли, войска или самолеты в пределах ЗПО теперь могли быть атакованы британскими войсками. В тот же день администрация Рейгана ввела военные и экономические санкции против Аргентины. К тому времени, когда мы перешли с «Бриллианта» на «Гермес», и присоединились к основной оперативной группе 30 апреля, стороны были выбраны, а боевые порядки очерчены.
- Похоже на войну, - сказал я, когда мы сидели на камбузе и слушали объявление о зоне отчуждения по трансляции.
- Хм, - ответил Алекс, придерживая свою тарелку, которая рисковала упасть со стола при движении корабля, - мы направляемся прямо к этому, и я не уверен, что хочу быть на борту военного корабля, когда оно начнется. У аргентинцев есть свой флот, и судя по сообщениям в новостях, у них достаточно ресурсов, чтобы отправить одну из этих штуковин прямо на дно океана.
Он указал одной из своих грабалок на свое окружение.
- Да, - согласился я. - Чертовски большой линкор, авианосец и ракеты «Экзосет», любезно предоставленные лягушатниками.
- Французские ублюдки, - вставил Бильбо.
- Ты в порядке, приятель? Выглядишь немного изможденным.
Бинси снова неважно себя чувствовал и не ел.
- Я просто хочу выбраться с этой чертовой штуковины на сушу. Грязная нора под проливным дождем должно быть лучше, чем все это.
К счастью для Бинси, ему не пришлось долго ждать, чтобы покинуть «Бриллиант»; но мы направлялись только к другому кораблю.
Ближе к вечеру нас сняли с кормы фрегата несколькими вертолетами «Си Кинг», которые доставили эскадрон и все наши припасы на корабль Ее Величества «Гермес». «Джангл», транспортный вариант «Си Кинга», был намного больше чем «Уэссекс» Mk. V, который разбился, пытаясь вывезти нас с Фортуны. Разработанные для замены устаревших «Уэссексов», они могли перевозить до тридцати солдат в полной выкладке в своем похожем на пещеру чреве и были оснащены двумя мощными двигателями «Роллс-Ройс Гном», которые издавали характерный звук, похожий на жужжание пилы. Наряду с противолодочной версией вертолета, эти «Морские Короли» были рабочими лошадками Королевского военно-морского флота.
«Джанглы» перенесли нас через более спокойные воды, которые, лишенные силы свирепых ветров, гонящих волны, превратились в тяжелую, накатывающую зыбь. Когда мы поднялись выше, я смог разглядеть силуэты других кораблей, далеко рассеянных по океану под прерывистым переплетением дрейфующих густых серых полос тумана. Это была Оперативная группа, состоящая из множества кораблей самых разных типов, но верная одной цели — вернуть Фолклендские острова. Они покинули порты вдоль южного побережья Англии, под весенним солнцем и громкие фанфары ликующих толп, с моряками, выстроившимися вдоль бортов, и вертолетами и реактивными самолетами «Харриер», яркими и блестящими, на их летных палубах.
- Черт возьми, посмотрите как их много, - прокричал Бинси, перекрывая шум двигателей. Казалось, он воспрял духом, при виде такого количества кораблей под ним.
- Они выглядят так, как будто их сильно потрепала непогода по пути сюда, - крикнул я в ответ.
Корпуса были покрыты оранжевыми прожилками ржавчины, а на их палубах не было ни экипажа, ни самолетов, которые были укрыты внутри кораблей для защиты от суровых океанских условий Южной Атлантики.
- Смотрите, это должно быть «Гермес», флагман.
Джеймс указал на массивный корабль в центре боевой группы через один из иллюминаторов вертолета.
- Адмирал Вудворд должен быть на борту, - добавил он, имея ввиду командующего Оперативной группой.
- Меньший авианосец, должно быть, «Инвинсибл».
Остальные корабли, по-видимому, были выстроены в эшелонированную оборону вокруг двух авианосцев в ансамбле военно-морской мощи, раскинувшейся под нами по морю.
Эсминцы «Тип 42» виднелись далеко на горизонте, часто за пределами прямой видимости на самых дальних флангах флота. Оснащенные зенитно-ракетными комплексами «Си Дарт» большой дальности, они были размещены для обеспечения защиты от приближающихся ракет и самолетов противника. Далее, эсминцы класса «Каунти» и небольшие фрегаты занимали позиции в нескольких милях от центра Оперативной группы, каждый из которых был готов перехватить любого лидера противника, который смог бы прорваться через внешний периметр обороны. С их ракетами меньшей дальности, «Си Кэт» и «Си Слаг», их задача состояла в том, чтобы не допустить попадания чего-нибудь в авианосцы, и более крупные танкеры и десантные корабли, которые двигались в их кильватере.
Это зрелище почти не оставило у нас сомнений в том, что мы вот-вот вступим в серьезное военное дело.
- Я не уверен, что представляю себе шансы аргентинцев против этой компании, - сказал Бильбо, когда звук двигателя «Си Кинга» начал меняться, замедляясь на последнем заходе на посадку.
Мы зашли, чтобы зависнуть у его левого борта и надстройка справа от полетной палубы заполнила наш иллюминатор по правому борту. Пилот уравнял скорость со скоростью корабля, а затем прокрался прямо над палубой. Шасси «Си Кинга» опустились, слегка подпрыгнув, и мы вышли при все еще работающих двигателях. Работая под нисходящей тягой несущего винта, мы образовали живую цепочку и приступили к разгрузке припасов. Крича так, что бы его было слышно сквозь шум ветра и двигателей вертолета, энергично жестикулируя руками, техник на летной палубе принялся указывать, куда ставить коробки и контейнеры, которые мы выгружали. Следуя его инструкциям, мы разместили их на той части палубы, которую матрос в желтой куртке назвал «лифтом». Разгрузив запасы, мы снова развернулись, чтобы защититься от ударной волны лопастей несущего винта «Си Кинга», когда пилот снова дал мощности и поднялся в воздух, чтобы совершить еще один рейс на «Бриллиант» и забрать оставшуюся часть эскадрона.
Послеполуденный свет уже начал меркнуть на невидимом горизонте, где-то за водами на западе, когда с толчком включилось механическое жужжание самолетоподъемника, и мы начали спускаться с летной палубы. Когда мы спустились на ангарную палубу, платформа погрузила нас в абстрактный мир яркого полосатого освещения, показывающего незабываемую сцену с двенадцатью флотскими «Харриерами» и полудюжиной «Си Кингов», плотно упакованными между переборками и тянущимися по всей длине корабля.
Воздух, заполненный резким светом, был мускусным и тяжелым от характерного запаха авиационной техники. Синтетическая смесь авиационного топлива, смешанная с запахом масел, пластмассы и смазанного металла сразу же ударила нам в ноздри. Наши остальные чувства были подавлены шумом генераторов, пронзительным воем электроинструментов, и гулким звоном металла, ударяющегося о металл, когда наши глаза увидели размытые силуэты инженеров и оружейников, работающих среди скопления фюзеляжей, как небольшая армия муравьев.
При водоизмещении 28000 тонн, длине 128 метров и экипаже более чем в 2000 человек, остальная часть корабля была столь же впечатляющей. По сравнению с «Эндуранс», «Бриллиантом», или даже «Антримом», «Гермес» был похож на маленький плавучий городок, дрейфующий в негостеприимной морской пустоши. Помимо собственного аэропорта, авианосец был оборудован госпиталем, салонами для совещаний, водоочистной станцией, прачечной, магазином, и огромным камбузом, который мог использоваться как большой кинотеатр для показа фильмов корабельному составу.
Помимо его размеров, другой мгновенно заметной чертой «Гермеса» была его стабильность. Большая осадка в сочетании с общей длиной и весом судна уменьшили воздействие плохой погоды. Необходимость втискиваться в койку, или привязываться к походной раскладушке во время шторма, теперь, казалось, ушла в прошлое.
- Это подойдет, - сказал он, осматривая наше окружение, и подъемник остановился с легким толчком.
- Еще бы, Всплеск, и я уже помираю с голоду.
Мы увидели Уолли и Грэхема у переборки, рядом с одним из реактивных самолетов «Харриер». Ответственные за административные вопросы эскадрона, они были доставлены на «Гермес» раньше нас.
- Ладно, ребята, - сказал Грэм, - Добро пожаловать на «Гермес». Вы обнаружите, что он сильно отличается от других кораблей. Тут гораздо больше места, но и людей тоже гораздо больше.
- Где мы можем раздобыть немного жратвы? - спросил Бинси.
Грэм позволил смешкам утихнуть, а затем продолжил:
- Полетная палуба над нами, называется «Палуба Ноль». На корабле еще шесть палуб и каждая из них имеет свой номер с приставкой «Минус». Это палуба 1. Камбуз находится на палубе 3, на одну палубу выше того места, где вы будете жить. Так что ты должен быть доволен этим, Бинси.
- Вас понял, - просиял в ответ Бинси.
- Ладно, берите свое снаряжение и следуйте за Уолли. Он покажет вам, где вы будете размещаться.
Различные отсеки и палубы корабля были соединены лабиринтом переходов и трапов. Следовательно, найти дорогу по кораблю было бы непросто, если бы Уолли не проводил нас к нашему жилью на палубе Минус 4.
Мы последовали за Уолли по мириадам переходов и трапов, украшенных причудливым множеством труб и трубок и перемежающихся водонепроницаемыми дверями, которые были прижаты к переборкам. Каждая из тяжелых металлических дверей была помечена красными буквами, которые, казалось, указывали, когда их следует закрыть или оставить открытыми. Мы спускались все глубже в недра корабля и нас охватывало все возрастающее чувство глубины.
- Эй, Уолли, - спросил я, - как далеко мы спускаемся?
- Вниз, на палубу 4, Всплеск, - сказал Уолли через плечо, без сомнения, задаваясь вопросом, слушал ли я Грэма.
- Да, я знаю, приятель, но насколько это низко?
- Он имеет ввиду, мы собираемся опускаться ниже ватерлинии? - вмешался Джеймс.
- О да, приятель. Значительно ниже.
- Хорошо, спасибо, - сказал я, стараясь чтобы мой голос звучал как можно более беззаботно.
Даже будучи солдатами, у нас было достаточно знаний о кораблях, и достаточно воображения, чтобы понимать, что если начнется морской бой, и в нас попадут, шансы на выживание уменьшатся по мере того, как мы углубимся в «Гермес».
Несмотря на то, что оно было расположено значительно ниже ватерлинии, жилье, когда мы в конце концов добрались туда, было в своей собственной лиге. Оно было обширным и просторным, поскольку обычно предназначалось для подразделения коммандо Королевской морской пехоты. Каждый из кубриков на тридцать человек, был достаточно просторен, чтобы с легкостью разместить два наших худосочных отряда. С отдельными умывальниками и гальюнами, они были оборудованы трехярусными койками и оборудованы приличным количеством шкафчиков, а также общей зоной с телевизором и сиденьями.
- Вот жопа собачья, - воскликнул Бинси, бросая свое снаряжение на одну из верхних коек.
Я уложил свои вещи на среднюю койку под его кроватью, и огляделся, задаваясь вопросом, останется ли еще достаточно места, чтобы разместить все снаряжение Бинси, когда он начнет разбрасывать себя и свои пожитки по всему кубрику.
- Да, он больше, и по крайней мере, у нас есть свои шконки, но запах все тот же.
- Я знаю, что ты имеешь ввиду, - сказал Бильбо, поудобнее устраиваясь на нижней койке. - Вонючие ноги, потные тела, несвежая еда и пердеж. Не хочешь выпить чего-нибудь горячего, прежде чем мы пойдем и чего-нибудь пожрем?
- Хорошая идея, - согласился Бинси. - Сделай мне стандарт НАТО, приятель: молоко и два кусочка сахара.
По всему кораблю было множество бойлеров с обжигающе горячей водой, которые были находкой для томимых жаждой Томов, привыкших обходится гексаминовой плиткой в траншее. Бильбо подождал, пока Бинси найдет свою кружку в своем снаряжении, а затем отправился на поиски кипятка.
Камбуз «Гермеса», когда мы туда добрались, был столь же впечатляющим, как и остальная часть корабля. Он выглядел, словно мог вместить половину экипажа корабля за один присест, казалось, работал круглосуточно и предлагал огромное разнообразие различных блюд. Мы втроем набрали себе еды вдоль длинной стойки из нержавеющей стали и нашли свободный стол с пластиковой столешницей. К нам подошел Лофти, его поднос ломился под горой еды.
- Это чертовски блестяще, - сказал он, кивая в сторону точно такого же подноса Бинси.
- Лучше чем есть консервы из голов и костей младенцев, - ухмыльнулся Бинси, имея ввиду маленькие баночки стейка и пудинга с почками в наших сухих пайках и сублимированные рационы для холодной погоды.
- Похоже, к тебе вернулся аппетит, Бинси, - заметил я.
- Ты можешь повторить это еще раз. Умер и попал на небеса.
Бинси явно вернулся в форму. И это тоже хорошо.
Огромные размеры «Гермеса» и ответственность, возложенная на него как на главный авианосец Оперативной группы и флагман командующего адмирала, заставляли его казаться безличным, лишенным теплоты, которой мы наслаждались на борту «Бриллианта». Холодная атмосфера усугублялась ощутимым чувством растущего напряжения, когда авианосец вошел в ЗПО. Почти сразу же, как мы поднялись на борт, экипаж начал занимать боевые посты.
Сигнал тревоги был передан по трансляции авианосца и вызвал шквал активности, когда моряки побросали свои дела и бросились к своим боевым постам, начав быстро закрывать водонепроницаемые люки, чтобы сохранить в случае попадания плавучесть корабля. Когда прозвучала тревога и были сформированы группы пожаротушения и ликвидации повреждений, мы направились к точке сбора в складском помещении ниже в недрах корабля, ближе к корме, известном как «Платформа Сьерра 2», хотя никто из нас понятия не имел, почему оно так называлось.
Схватив наше противопожарное снаряжение и покинув шконки, мы прошли мимо моряков, надевающих огнестойкие костюмы и дыхательные аппараты, сознавая тот факт, что мы, по крайней мере, будем выше ватерлинии, поскольку тяжелые металлические двери были закрыты над нами и позади нас.
Считалось, что у аргентинцев есть пара действующих подводных лодок, и сообщалось, что их флот находится в море и представляет реальную угрозу для Оперативной группы. Но самый большой страх был связан с попаданием «Экзосета». Противокорабельная ракета французского производства была мощным оружием и была у всех на устах. Многие считали, что у ВВС Аргентины есть несколько таких ракет, которые могут быть запущены с их реактивных самолетов «Супер Этендард».
У нашего собственного флота также были «Экзосеты», которые можно было запускать с кораблей, и каждый матрос знал, на что они способны. Если в вас попадает ракета, это скорее всего, превратит ваш корабль в бушующий ад. Если вас не убил взрыв разорвавшегося снаряда, это вероятно, сделает вызванный им пожар, или же вы могли утонуть, оказавшись в ловушке из искореженного металла в затопленном отсеке, если бы «Экзосет» разрушил критически важную переборку.
Среди молодых матросов на корабельном камбузе это была главная тема для разговоров. Не в последнюю очередь, потому что «Гермес», перевозивший основную часть самолетов Оперативной группы, которые имели решающее значение для нашей возможности вернуть Фолклендские острова, был предпочтительной целью аргентинцев. Это был настоящий страх, но на данный момент, все что мы могли сделать, это максимально использовать наше новое окружение. И ждать, когда все это начнется.