1. В Грейвиле никогда не бывает клиентов.
Солнце исчезло в одно мгновение.
Каждый раз, когда приближается полнолуние, жители деревни становятся жестокими и бешеными.
Оборотни, замаскированные под людей, охотятся на людей каждое полнолуние. Этот пугающий слух распространился год назад.
Когда число жителей, пропавших без видимой причины, превысило двадцать, деревню охватил страх. Многим сельчанам не хватало средств и смелости покинуть деревню. Но когда приблизилось полнолуние, их охватил ужас, и они едва пережили ночь, притупляя свои чувства дешевым алкоголем и наркотиками.
Именно страх заставил этих добрых, законопослушных граждан найти козла отпущения, на которого они могли бы излить свой гнев из-за бесконечной боли и страданий.
Теперь у них была веская причина для своих действий.
Движимые трепетом, никто не заметил, какими жестокими и бессердечными они стали.
«Ребенок меня с самого начала напугал. Он даже не помнит, кто он. Как такой человек мог оказаться в нашей деревне...?! Какие грехи мы совершили?!»
«Боже мой. Чья сегодня очередь принести ему еду? Просто пройдя мимо этого сарая, я вздрагиваю».
«Я устала искать кого-нибудь, кто мог бы таскать ему едму вместо меня. Как долго нам придется держать ребенка? При мысли о нем у меня мурашки по коже. Эти жалкие золотые глаза и его ничего не выражающее лицо… Мы не можем продолжать он пойман в такую ловушку навсегда...!"
Мальчик был найден брошенным без сознания в деревне всего год назад, в ту самую ночь, когда жители деревни начали исчезать каждое полнолуние.
Когда его впервые обнаружили, он был очень маленьким. Ему не могло быть больше шести или семи лет.
Той ночью мальчика забрали няни-близняшки, жившие у въезда в деревню. Но после того, как они исчезли, жители деревни по очереди стали заботиться о мальчике. Вскоре они поняли, что скорость, с которой рос мальчик, была ненормальной.
Менее чем за год мальчик быстро вырос до размеров подростка, а люди продолжали исчезать.
Вскоре мальчика отметили как зловещее существо, и в конце концов его доверили владельцу хозяйственного магазина, который жил один.
Но это было только начало. На следующее утро, после первой ночи мальчика там, владелец магазина обнаружил во дворе своего двора трупы диких животных, из тел которых высосана вся кровь. Они были убиты. Владелец магазина запер мальчика в сарае и сбежал из деревни, оставив все, что у него было.
С тех пор все жители деревни дали молчаливое обещание держать мальчика запертым в сарае.
Что-то с ним было не так. Он рос ненормальным темпом, у него были причудливые пепельно-серые волосы и мерцающие золотистые глаза. Странный мальчик не помнил своего прошлого и был брошен без семьи или каких-либо других связей. Жители села не могли принять его в свои дома.
У мальчика были чрезвычайно обостренные чувства, которые казались почти нечеловеческими, и из-за его быстро растущего телосложения ему приходилось шить новую одежду каждые десять дней или около того. Чтобы скрыть свои пепельно-седые волосы, он часто держал их завязанными.
Когда жители деревни уже почти перестали подсчитывать количество пропавших людей, они схватили мальчика и обвинили его в том, что он оборотень-людоед.
В этой маленькой, причудливой деревне, где проживает всего несколько семей, мальчик стал объектом их страха и был обвинен во всех исчезновениях.
Он стал их козлом отпущения, обремененным ношей всех их трагедий.
Даже после того, как мальчика заперли в сарае, люди продолжали пропадать. Но к этому моменту жители деревни уже приняли решение. Пьяный мужчина ударил кулаками по столу, где они собрались.
«Я уверен, что он убегает каждую ночь полнолуния. А потом он пробирается обратно и делает вид, что ничего не сделал! Таким образом, он сможет убить больше людей! Мы должны избавиться от него сейчас же!»
«Мы не можем!» Самая старая женщина в деревне, которой было далеко за девяносто, вскрикнула в знак протеста.
Один из ее глаз был мутно-белым от повреждений, но, несмотря на ухудшение зрения, она могла видеть то, чего не видели другие.
«Если мы убьем этого ребенка, я уверена, что проклятие... проклятие падет на нас! Мы все умрем!»
Вся краска исчезла с лица старухи, и она вздрогнула. Ее воспитала мать, духовный медиум, и всю свою жизнь она прожила в деревне.
Дорога до ближайшей автобусной остановки заняла на машине более двух часов, а деревня была окружена горами. Это было отдаленное место, практически не имеющее контактов с внешним миром. Жители деревни по-прежнему полагались на традиционные верования, и все в небольшой деревне были каким-то образом связаны друг с другом.
Услышав слова старухи и увидев ее страх, лица всех побелели.
«Она права! Допустим, мы его убьем. Кто будет иметь дело с тем, что будет дальше? Что, если он вернется, чтобы убить нас? Одно неверное движение, и мы умрем первыми!» — воскликнул один из жителей деревни, соглашаясь со старухой.
Хотя пьяный мужчина, возможно, желал иного, разобраться с мальчиком было бы непросто.
— А как насчет передачи его властям?
«Ха! Как будто это вообще возможно. У нас нет ни доказательств, ни свидетелей. Думаешь, полиция нам поверит? Кроме того, если они узнают, что мы с ним сделали…!» — воскликнула женщина, нервно кусая ногти.
Они с нетерпением ждали, когда закончится ночь и взойдет солнце.
Они через многое прошли. Они были выжившими в разрушенной деревне. Никто из них не был способен вести себя этически или хотя бы рационально в этот момент. Они уже были сломлены и твердо верили, что если бы ад действительно существовал, то он был бы очень похож на то, где они находятся сейчас.
«Может ли это действительно быть из-за оборотня...?» — пробормотала молодая женщина, крепко держа на руках своего новорожденного ребенка. Остальные с тревогой переглянулись.
Сильно пьяный мужчина рыгнул, нарушив тишину. Выцветший деревянный пол громко скрипел каждый раз, когда здоровенный мужчина делал шаг.
«Хватит всей этой чепухи, просто заплатите», — сказал он, соглашаясь, что именно он сделает это сегодня вечером.
Жители деревни по очереди приносили мальчику еду.
То, что ему давали, было едва съедобным, а в ночь полнолуния они иногда платили кому-нибудь другому, чтобы не приближаться к мальчику. Вот как сильно они боялись этого «чего-то» внутри сарая.
Пока огромная полная луна постепенно поднималась на темном ночном небе, здоровенный мужчина шел по грязному полю, каждый тяжелый шаг оставлял глубокий след в грязи. Дождевая вода скапливалась в полых следах, которые он оставил после себя.
Вскоре обе двери заброшенного сарая у подножия горной дороги с тревожным шумом открылись. Воздух внутри был влажным и холодным, а запах гниющей плесени и сухого помета животных был сильным.
Услышав металлический звук, чувства мужчины пришли в состояние повышенной готовности.
В углу сарая, куда не проникал солнечный свет, он слышал слабое, опасное дыхание. На шее мальчика был кожаный ошейник, красный и потертый от натирания. На обеих руках у него были ржавые цепи. Даже при малейшем движении цепи издавали резкий, отчетливый звук.
Мальчик был привязан к стене. Это была птица с двумя подрезанными крыльями, совершенно беспомощная и скованная.
Его запястья были ободраны и гноились, но он не кричал от боли. Невозможно было узнать, чувствует ли он вообще боль или его нервы ослабли от постоянного потрясения.
Жители деревни обращались с ним хуже, чем со зверем. Мальчику приносили еду каждые три дня, но он не мог вспомнить, когда в последний раз пил воду.
Мальчика, который ничего не помнит, зовут Хан.
Его звали Ханом с тех пор, как он не мог вспомнить.
Жители деревни были уверены, что Хан — оборотень.
Каждое полнолуние Хан оставался в человеческом облике, но жители деревни все еще тонули в страхе. Люди были жестокими, и страх часто снижал ощущение чувства вины.
«Вода… вода», — сумел произнести Хан, его низкий и глубокий голос надломился.
Когда Хан поднял усталые глаза и увидел перед собой человека, он впал в отчаяние. Крепкий мужчина, который взял деньги других жителей деревни в обмен на то, что будет дежурить сегодня вечером, содержал в деревне небольшую мясную лавку.
Мальчик бы предпочёл продавца фруктов или девушку из магазина посуды. По крайней мере, они бы поднесли воду достаточно близко к его губам, чтобы он мог ее выпить, даже если бы они пролили большую часть ее, дрожа от страха.
Мясник уже осматривал землю своими черствыми глазами, выбирая оружие, которое он будет использовать сегодня. Мясник был не прочь сделать то, от чего большинство людей отказалось.
Молния сверкнула в ночном небе за разбитым окном. Оно не издало ни звука. Хан сжал челюсти так сильно, как только мог. Он стиснул их так сильно, что мог сломать зуб, когда мясник замахнулся.
Удар пришелся ему по лицу, и он услышал треск во рту. Боль была тем, что Хан мог вынести. Он знал, что это разозлит мясника еще больше, но именно так отреагировало его тело. Когда Хан не издал ни звука, волнение мясника усилилось.
«Ух ты, посмотри, что у нас здесь! Вот почему меня тошнит от тебя. Если будет больно, ты должен кричать. Ты должен стоять на коленях, умоляя сохранить тебе жизнь прямо сейчас! Ты, высокомерный панк! Кем ты себя возомнил?! Ты, грязный маленький... Как ты смеешь...!"
Даже в темноте пепельно-седые волосы Хана мерцали в слабом лунном свете.
К Хану никогда в жизни не относились с уважением, но даже когда он исхудал от жестокого обращения, он был прекрасен. Как будто именно таким он и должен был быть. И каждый раз, когда мясник замечал это, он становился еще более агрессивным.
Избиение продолжалось довольно долго. После этого приступа боли Хан смог пообедать. Он знал, что вода, которую принес мясник, не будет чистой, но даже мысль о мутной воде заставила его желудок заурчать.
Все называли его монстром, но он все равно хотел быть человеком.
Возможно, эта мысль заставила его почувствовать себя побежденным. Его тело внезапно устало. Он мог бы продержаться дольше, но его глаза закрылись сами собой. Возможно, если бы он заснул, ему бы стало лучше.
«О боже мой. Дорогая, что нам делать?» Руки Джоанны были сложены в молитве, и она изо всех сил пыталась подавить шок.
Сцена внутри сарая была ужасающей. Саймон, муж Джоанны, крепко обнимал жену. Они не могли поверить в то, что видели.
Во время путешествия пара ненадолго задержалась в деревне и уезжала рано утром. Они были хорошими, добрыми людьми и изо всех сил пытались зачать собственного ребенка. Они не могли вынести проявления жестокости по отношению к ребенку.
Хлоп! Мясник вышел из сарая, захлопнув за собой дверь. Его дыхание было тяжелым, и он потел. Он заметил пару. Мясник некоторое время смотрел на застывших супругов, а затем выплюнул на землю что-то противное.
«Лучше тебе не идти этой дорогой. Здесь живет что-то ужасное».
Пара испуганно посмотрела на него. Для них Хан выглядел обычным мальчиком. Они не могли придумать никакой причины, почему с мальчиком так обращались. Они не могли понять жителей деревни.
Дыхание Хана было поверхностным и тихим. Эта жизнь продолжится для мальчика. Супруги верили, что если им удастся остановить его страдания, он выздоровеет и станет тем, кем захочет.
Хан медленно терял сознание, словно погружаясь все глубже и глубже в воду.
При слабом молитвенном голосе склоненная шея Хана вздрогнула.
Глаза Джоанны наполнились слезами, когда она увидела синяки вокруг ребер Хана. Как можно так обращаться с другим человеком? Или совершение такой жестокости было возможно потому, что они были людьми?
Не в силах понять, что происходит, она схватила мужа за руку. Это была попытка подавить ее страх и беспокойство.
Это был первый раз, когда кто-то говорил с Ханом так нежно. Способны ли люди на такое тепло? Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал такую доброту. Слезы навернулись у него на глазах. Хан держал в себе множество горя и боли.
Черт... Он сказал себе, что никогда больше не будет доверять человеку.
«Пожалуйста, возьмите меня с собой».
...снова довериться человеку...
Впервые он почувствовал тепло другого человека.
В тот день, когда он сбежал из сарая, Хан впервые за год увидел яркое рассветное солнце. Он остановился, посмотрел на небо. Он не мог поверить, насколько это красиво, и это осознание повергло его в меланхолию.
Страшная ночь полнолуния подходила к концу.
«Гостиница Грейвиля» представляла собой крохотное, ветхое двухэтажное деревянное здание, расположенное на окраине Сиреневого леса.
Гостиницу можно было найти, только войдя в небольшой переулок, не связанный с какой-либо главной дорогой, и пройдя до конца. Он находился довольно далеко от центра города, где жили хранители Грейвиля, и поэтому его было трудно найти, если только вы не искали его.
Город Грейвил был построен вдоль береговой линии, его экономика начиналась с транспортного бизнеса и торговли. Впоследствии он процветал благодаря своей металлургической и судостроительной промышленности и превратился в прототип типичного городского разрастания. Поскольку город был окружен океаном, многие его жители были связаны с рыбной промышленностью, производившей все виды морепродуктов. Его прекрасные пляжи ежедневно были заполнены туристами.
Заводы Грейвилля работали круглый год, а огни города горели день и ночь. Город всегда был шумным, наполненным активными и занятыми людьми.
Однако семья Хана жила в жилом районе, куда можно добраться только после тридцатиминутной поездки на машине или поезде через холм с видом на знаменитое побережье города. Там остались скопления ветхих старых домов, вытесненных из городской перестройки.
Вот почему в этой гостинице не было клиентов.
Однако с раннего утра Саймон был занят, собираясь идти на прием к врачу с Джоанной. Сейчас он уже несколько минут пытается завести свою двадцатилетнюю машину.
«Можно я взгляну на машину?» — легко спросил Хан, проходя мимо, но Саймон покачал головой, его лицо стало ярко-красным.
«Я знаю ее лучше, чем ты. Я был с ней долгое время».
Когда после долгой борьбы машина наконец завелась, Саймон вздохнул с облегчением. Он вытер лоб платком и смущенно улыбнулся.
«Я скоро вернусь. Если придут гости…»
«Если придут гости?» – игриво спросил Хан. Саймон рассмеялся. Они оба знали.
И это было правдой. В гостинице никогда не было гостей.
— Тебе что-нибудь нужно? Я могу принести это тебе на обратном пути.
«Со мной все в порядке. Я просто… беспокоюсь о маминой ноге», — осторожно сказал Хан.
Саймон взъерошил Хану волосы. Джоанна страдала от сильной боли в суставах, и в последнее время ей приходилось проводить большую часть дня сидя. Не желая беспокоить сына, Саймон успокоил его.
«Это то, что случается со всеми в нашем возрасте».
Супруги знали, что время, проведенное в одиночестве, драгоценно для мальчика возраста Хана, но у маленькой старой гостиницы не было финансовых возможностей нанять помощников.
Они так гордились и были благодарны своему сыну, который охотно помогал им в этом месте.
Саймон еще раз ласково взъерошил пепельно-седые волосы сына. Он был удивлен тем, как высоко ему пришлось вытянуть руку, чтобы дотянуться до головы Хана. В конце концов, он не был невысоким человеком. Но опять же, он попытался скрыть свое удивление.
Тогда была бурная ночь полнолуния. Уже прошло шесть лет с тех пор, как они сбежали из деревни с Ханом, и три года прошло с тех пор, как они поселились в Грейвиле.
За это время мальчик, потерявшийся в темноте, под их опекой вновь обрел солнечную улыбку. Хан стал драгоценным ребенком обычной пожилой четы. Его полюбили, и он вырос здоровым.
То, что Хан рос не так, как другие дети, не было проблемой для пары, но им приходилось часто передвигаться, чтобы избежать взглядов других. Когда люди замечали что-то в Хане, всегда появлялись слухи, и его школьная жизнь становилась тяжелой.
Вот почему Саймону понравился Грейвил.
Здесь было как раз столько семей, что делало его не слишком тихим, но и не слишком многолюдным, а дома были довольно сильно отделены друг от друга. А с ускоренной индустриализацией и развитием городов город достиг определенного размера, так что в нем не было атмосферы маленького городка, где все знали дела друг друга. Именно поэтому пара и Хан поселились здесь.
«Езжай аккуратно. И ещё…» Когда Хан замолчал, Саймон всмотрелся в глаза сына.
«Я хотел бы немного шоколада из магазина Андерса».
«Ха-ха. Конечно. Я принесу тебе его».
В какой-то момент Хан понял, что не может почувствовать ничего, кроме чего-то очень крепкого.
Но он не собирался рассказывать об этом родителям. Его родители никогда этого не показывали, но он знал, что у них уже заняты дела. Этого было достаточно, чтобы обеспокоить его.
Проводив родителей, Хан вернулся на кухню и открыл маленькое окно. Вдалеке Сиреневый лес выглядел как лабиринт густой зеленой листвы под бескрайним голубым небом.
Хан был единственным человеком в Грейвилле, который хорошо знал огромный красивый лес.
Прошлым летом он нашел потерявшегося щенка Мики, внучки владельца магазина «Раон». А летом позапрошлого года он менее чем за час нашел пожилого владельца прачечной, страдавшего слабоумием.
Если он не видел входа в Сиреневый лес, это означало, что лето начинается. Это означало, что Хан будет очень занят в течение сезона.
Он открыл шкаф под кухней и с легкостью поднял увесистую коробку. Он поднял её так легко, словно это было перо или сладкая вата. Никто не сможет сказать, что коробка полна продуктов.
Хан умело выбирал заплесневелые фрукты и овощи. В их гостинице не было много посетителей, поэтому они не держали под рукой много еды, но, учитывая, что Грейвил был жарким и влажным городом, еда портилась очень быстро.
Хан иногда даже забывал, что его семья владела гостиницей.
Хан на мгновение засомневался в своих ушах, которые инстинктивно оживились.
Кто-то был там. Казалось, там было несколько человек, все довольно большие и крепкие.
После второго раза Хан опустился и посмотрел на входную дверь внизу.
Хан уделял пристальное внимание тому, что обнаруживали его чувства; его чувства были чрезвычайно обострёнными по сравнению с другими. Было тихо, но он определенно слышал мужской разговор и уловил незнакомый, но интригующий запах.
Они не пахли так, как все, кого он встречал здесь.