ЮРИДИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СОГЛАШЕНИЯ О ПЕРЕДАЧЕ ИМУЩЕСТВЕННОГО КОМПЛЕКСА В г. ПИЦУНДА. ЧАСТЬ III
6️⃣ Аргумент № 6: Деятельность ФСО России связана исключительно с внутригосударственной (российской) политикой в сфере обеспечения безопасности федеральных органов государственной власти, в связи с чем оно не может быть субъектом межгосударственных отношений.
В первую очередь необходимо отметить, что, используя такой довод, мы ставим под сомнение действительность ныне действующего соглашения от 1995 г., которое было подписано Главным управлением охраны РФ.
Вместе с тем стоит заметить, что соглашение от 2022 г., заключено между Правительством Абхазии и Правительством России. Государственный комитет по управлению государственным имуществом и приватизации и ФСО выступают лишь уполномоченными представителями Правительства Абхазии и Правительства России соответственно. Таким образом, аргумент о том, что данное Соглашение незаконное, т.к. подписано ФСО несостоятелен.
Также несостоятелен довод о том, что на все движимое и недвижимое имущество ФСО распространяется режим государственной тайны, в связи с чем Соглашение не может быть прекращено. Режим государственной тайны (даже, наверное, в большей степени) распространяется и на объекты министерства обороны России, вместе с тем никто не ставит под сомнение необходимость нахождения военных баз на территории Абхазии.
Что касается невозможности распространения принципа экстерриториальности на иные объекты, нежели дипломатические представительства, то это не так. Мировой практике известны случаи, когда статусом дипломатического представительства обладают не только посольства. Это всецело прерогатива договаривающихся стран и если страны определили, что к конкретному объекту применяется режим диппредставительства, то это условие не может считаться незаконным.
Более того, в теории и практике международного права выделяют два вида иммунитета: абсолютный и относительный (функциональный), и, как правило, любое имущество государства, используемое им для осуществления публичных функций, считается неприкосновенным и находится под юрисдикционной защитой, даже если в государстве действуют модель ограниченного иммунитета. Такое положение исходит из принципа Par in parem non habet jurisdictionem (равный над равными не имеет юрисдикции). К примеру, в преамбуле Конвенции ООН "О юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности" от 02.12.2004 г. установлено, что юрисдикционные иммунитеты государств и их СОБСТВЕННОСТИ получили общее признание в качестве одного из принципов обычного международного права.
В этом аспекте интересно рассмотреть случаи в мировой судебной практике. Так, Парижский суд Большой инстанции рассматривал дело по иску двух граждан (одна из них дочь коллекционера С.И. Щукина) к России, Эрмитажу и Центру Помпиду. Основанием для иска являлось то, что, по мнению истцов, они являются наследниками имущества (картин), которые незаконно были национализированы советской властью и которые в данный момент находятся в Эрмитаже и Центре Помпиду. Россия в суде заняла позицию, что иммунитетом пользуется не только государство как таковое, но также два музея, осуществляющие хранение картин в рамках выполнения публично-правовых функций в области культуры, на что они были уполномочены Министерством культуры РФ (т.е. на эти объекты даже не распространяется режим диппредставительства) и Парижский суд встал на сторону России (Решение от 16 июня 1993 г.).
Другое дело было (US v. Arlington, 1982 г.) рассмотрено Апелляционным судом четвертого округа США. Предметом спора являлось здание, принадлежавшее ГДР, на которую хотели наложить арест, но суд признал неприкосновенность здания на том основании, что имущество находилось в собственности иностранного государства и не использовалось в целях извлечения коммерческой прибыли, а служило публичным функциям, в связи с чем юрисдикция США на это здание не распространяется.
Более того, есть еще более, скажем так, экзотичные примеры ограничения национальной юрисдикции. В частности, в Казахстане функционирует финансовый центр, рассматривающий споры между казахскими организациями, но не по казахскому законодательству, а по английскому. При этом судьями данного суда так же являются английские юристы, соответственно, и дела слушаются на английском языке. Можно ли говорить об ограничении юрисдикции Казахстана в этом случае? Безусловно, да. Но они это посчитали необходимым и никто не говорит о незаконности данного решения.
Так что любое государство вправе само определять пределы действия своего законодательства. Нет ни одной нормы закона или международного договора, запрещающего распространять на имущественный комплекс режим дипломатического представительства.
7️⃣ Аргумент № 7: Территория, на которой расположен объект, является частью Пицундо-Мюссерского государственного заповедника. Вследствие передачи объекта Российской стороне и предоставления ей права на капитальное строительство, будет нарушен режим особой охраны и исключена возможность государственного надзора и контроля.
В обоснование указанного довода автор ссылается на Закон РА «Об особо охраняемых природных территориях». Вместе с тем в соответствии с ч.2 ст. 5 Закона РА «О международных договорах», если ратифицированным международным договором Республики Абхазия установлены иные нормы, чем те, которые предусмотрены законами, то применяются нормы международного договора.
Таким образом, при возникновении каких-либо коллизий между Соглашением и законом об особо охраняемых природных территориях разрешение вопроса будет происходить на основании норм международного договора, в связи с чем оснований признавать Соглашение незаконным не имеется.
При этом в этом вопросе нужно отметить и другое. Пицундо-Мюссерский заповедник имеет долгую историю. Впервые оно было образовано еще в период Российской Империи, потом закрывалось. Последнее решение о создании данного заповедника датируется 1966 г., т.е. еще времен СССР. Однако даже создание заповедника не послужило препятствием во времена СССР для строительства на данных участках государственных дач, что свидетельствует о возможности его функционирования.
Но проблема заключается в том, что на сегодняшний момент отсутствует информация о создании именно Абхазией (не СССР), в предусмотренном законодательством порядке, какого-либо заповедника на территории Пицунды и Мюссеры. Так, в соответствии со ст. 7 Закона «Об особо охраняемых природных территориях» государственные природные заповедники образуются Кабинетом Министров Республики Абхазия по представлению центрального органа государственного управления в области охраны окружающей среды. Решение Кабинета Министров Республики Абхазия об образовании государственного природного заповедника утверждается Народным Собранием-Парламентом Республики Абхазия. Изменение границ территорий государственного природного заповедника производится в том же порядке.
В подтверждение позиции относительно существования государственного заповедника ссылаются на Постановление Народного Собрания РА №543-c-XIII от 16.12.1999 г. «Об утверждении перечня особо ценных земель, изъятие которых не допускается». Вместе с тем данное Постановление было принято не в рамках реализации положений закона об особо охраняемых природных территориях (как минимум, это вытекает из дат – закон принят в 2015 г., а постановление еще в 1999 г.), а в соответствии с п.4 ст. 15 ЗК РА (которое имеет другое значение), о чем напрямую указано в Постановлении.
Таким образом, указанное Постановление не свидетельствует о создании Пицундо-Мюссерского государственного заповедника, т.к. отсутствует соответствующее решение Кабинета Министров об образовании государственного природного заповедника и постановление Парламента, утверждающее данное решение (по крайней мере, в свободном доступе данные акты мы не обнаружили, если они существуют, пусть представят общественности). То же самое касается традиционных абхазских святилищ, которые по своему статусу приравнены к государственным природным заповедникам с аналогичным порядком образования.
Утверждение особо ценных земель не означает невозможности передачи, расположенных на нем объектов, иное вело бы к тому, что все гостиницы, рестораны, дома и т.д. на данной территории являются государственной собственностью с невозможностью передачи в частные руки.
Кроме того, интересно отметить, что, если даже не ратифицировать соглашение от 2022 г., у нас есть соглашение от 1995 г. и эта дача все равно будет находиться рядом со святилищем. Возникает вопрос: почему все эти годы это никого не беспокоило, и только сейчас об этом встал вопрос?
8️⃣ Аргумент № 8: Согласно ч. 3 ст. 5 Закона РА «О международных договорах Республики Абхазия» (от 2 ноября 2007 года), подлежащие ратификации межправительственные и межведомственные договоры РА не могут противоречить законам РА, следовательно, в международные соглашения должны вноситься коррективы, приводящие их в соответствие с национальным законодательством, иначе эти договоры не подлежат ратификации.
Указанный вывод полностью противоречит закону, на который ссылается автор. Во-первых, в ч.3 ст. 5 Закона «О международных договорах» указано, что НЕ подлежащие ратификации межправительственные и межведомственные договоры Республики Абхазия не могут противоречить законам Республики Абхазия.
При этом, как уже было указано, в соответствии с ч.2 указанной статьи, если ратифицированным международным договором Республики Абхазия установлены иные нормы, чем те, которые предусмотрены законами, то применяются нормы международного договора.
Таким образом, вывод о том, что в международные соглашения должны вноситься коррективы, приводящие их в соответствие с национальным законодательством, иначе эти договоры не подлежат ратификации, не основан на нормах действующего законодательства.
Проведенный юридический анализ позволяет установить, что Соглашение от 2022 г. не нарушает положения Конституции РА и иных законодательных актов, в связи с чем оснований для утверждения о его незаконности не имеется.