Молодость всё простит

Булочная. Девочка с татушечкой «Молодость всё простит», со стрижкой под мальчика, обслуживает бабушку. Следом я. В коробке для бабушки шоколадный чизкейк, девушка добавляет два сметанника.

– Это что сметанник? – спрашивает бабушка.
– Да, – отвечает девушка, – это сметанник.
– А это тогда что? – бабушка тыкает в витрину.
– А это медовик.
– Значит, надо не два сметанника, а два медовика. Извините. Замените.

Девушка вздыхает, начинает убирать сметанники, а это не так-то просто, и бабушка, видя, что это не так-то просто, а может быть, решив, что один сметанник ей всё же не помешает, говорит:

– Знаете что, оставьте один сметанник, а вон тот, второй уберите. И два медовика.

Девушка кивает и берёт рукой в полиэтиленовой перчатке один из кусков.

– Нет-нет, – говорит бабушка, – этот оставьте.

По глазам девушки видно, что ей не ясна логика бабушки. Она не замечает того, что этот кусок чуть больше. Ну или, может, чем-то ещё бабушке приглянулся. Бабушка хочет, чтобы убрали другой, а оставили именно этот. Но для девушки нет разницы между этими двумя кусками, она не понимает, что от неё требуется.

– Чего вы хотите? – спрашивает она с растерянностью.
– Уберите тот кусок. Добавьте два медовика.

Девушка продолжает убирать больший кусок.

– Нет, – говорит бабушка. – Этот оставьте.

Бабушка не может выразить мысль верно. Она не говорит, например, «Уберите ближний к себе кусок, а ближний ко мне оставьте». Она считает, что девушке по умолчанию ясна логика, согласно которой «Тот кусок» – это дальний кусок от бабушки. Но девушка мыслит другими категориями. Она просто хочет заменить сметанник на медовик. У неё растёт очередь. Она беспокоится. Никто не желает зла, просто они не понимают друг друга.

– Так, всё, – говорит бабушка. – Посчитайте чизкейк и два медовика.

Девушка считает, называет сумму. Бабушка достаёт деньги. Девушка снова начинает убирать сметанники, чтобы заменить их медовиками.

– Да нет же, – говорит бабушка. – Один, вот этот, оставьте!
– Да что такое, – говорит девушка. – Я же посчитала другое.
– Ну добавьте.
– Хорошо. Только сначала уберу.

Девушка продолжает попытки убрать кусок, который понравился бабуле.

– Да нет же! – восклицает та.

Я понимаю, что пора вмешаться.

– Извините, что прерываю. Но мне кажется, что дама хотела бы, чтобы вы убрали другой из этих двух кусков сметанника. А этот, который пытаетесь убрать, оставили. Он ей приглянулся.

Но поздно. Бабушка резко разворачивается и быстро уходит из булочной. Девушка убирает её коробку, пожимает плечами и говорит мне:

– Ну я же убирала, она говорит, нет...
– Да, я видел. Просто тут другая логика.
– Ну я же убирала...
– Да. Половину пшеничного, будьте добры. И тыквенный флан.

Девушка пробивает мне покупку, отрезает половину пшеничного, достаёт и кладёт в коробку тыквенный флан. Я говорю:

– Это что тыквенный флан?

Вы бы видели её глаза, когда она замерла с тыквенным фланом в руке, раздумывая, не бросить ли мне его в лицо. В её глазах я отчётливо увидел, что молодость простит не всё. Поэтому сразу сказал:

– Просто шучу.
– Мне не до шуток, – ответила она, закрывая коробку. – У меня очередь.
– Извините. Не удержался.

Мимо очереди я шёл виновато, но очередь почему-то улыбалась.