«Восемь сотен» — Мао, Гоминьдан и агитпроп
Во-первых, «Китайская национальная партия» — это и есть Гоминьдан, то есть, консервативная политическая партия Китайской Республики. И существует до сих пор у границ КНР, хоть и в полупризрачном виде.
Во-вторых, показать сегодняшнему миру, как раздирали на клочки тысячелетнюю империю после «опиумных войн» — стратегическая задача.
В обгрызании Китая с аппетитом поучаствовал как раз тот хвалёный «Запад», который сегодня ноет то про Ухань, то про конфликты в северных провинциях Китая, то про наш Крым, то начинает суету у окраин постсоветского пространства.
В-третьих, китайцы и весь мир должны понять, чем сегодняшний гражданин КНР отличается от вчерашнего (времён Мао) и позавчерашнего, когда проигрывались войны Японии, а угроза геноцида становилась геноцидом.
А ещё этот новый китайский фильм напомнил Warcraft. Отчасти дело в авторском духе и влиянии продюсера, отчасти — в культе Сунь Ятсена, в «опиумных войнах» — аналоге ядовитой магии орковских шаманов, а ещё так проявляют себя намёки на настырную англо-саксонскую колонизацию Китая, на британское коварство и многое другое ещё.
Специфика: у британцев с времён создания Британской империи до кончины Pax Britannica формировалось понятие «дабл спич». Это не оруэлловское двоемыслие, а сознательная ложь, обоснованная неуважением. Если собеседник — человек второго сорта, то джентльмен может ему врать с честным лицом и без угрызений совести.
Так мы приманиваем кое-кого из братьев наших меньших для купирования ушек, хвостика или ещё чего другого. Так породистый имперский джентль говорит с недолюдьми, к коим он относит всех, кто не оказался подданным Британской империи. А уж если и оказался, то по статусу джентльмену не ровня.
Рассмотрим главное событие киноленты: в октябре 1937 года продолжается кровопролитная японо-китайская война. В силу обстоятельств около четырёх сотен солдат Народно-революционной армии Китая вынуждены занять оборону на укреплённом складе в Шанхае.
Поскольку первые атаки они отбили, решили распустить слухи, что их в укреплённом здании вдвое больше. Но они перестали расстреливать дезертиров, поскольку сил и так мало — это вынужденная мера, поскольку расточительство может погубить всех. Атаки продолжаются, силы тают...
Защитники склада не питают иллюзий — понимают, что смертники. А через речку с набережными на колонизированной территории полно зрителей, на первых порах не переживавших из-за этого смертельного боя, а просто заинтересованных в целости своих личных шкур.
Однако фильм начинается с показа дезертиров: китайская армия в эпизодах до обороны склада разбегается, боевой дух её покинул. А у потомков самураев с боевым духом дело обстоит лучше — в фильме это неплохо показано.
И 1949 год ещё не наступил, мотивировать китайцев встать на защиту родины от поработителей на основе идей Сунь Ятсена и приказов Чан Кайши удаётся только силой и расстрелами.
До победы коммунистов Мао 12 лет, до весьма странной битвы наркомагнатов и стран, игравших роли крупнейших торговцев опиумом, способных с помощью своих армий затеять спор, например, при Меконге — ещё 32 года, а до капитуляции Японии остаётся только 8 лет.
И для понимания скрытого в фильме надо бы помнить, что Шанхай Японии нужен для экономики, политики и показухи — пока на крыше прочного каменного склада «восемь сотен» (меньше четырёх рот, на самом деле) поднимают флаг и отбивают штурм за штурмом, невозможно поставить мир перед фактом захвата Шанхая, объявить победу и затеять переговоры с целью нового дележа Азии.
А в Шанхае есть так называемые «территории концессий», Японии очень бы пригодилась крепкая позиция для переговоров с Западом. Только до начала войны союзников против Держав Оси ещё два года, а оружие нужно всем. Даже за деньги.
Есть особые моменты: начальство «восьми сотен» открыто хвастается немецким оружием и амуницией, убивая из немецких винтовок германских союзников, а хитрецы пытаются протянуть телефонный кабель через мост, прикрывшись огромным нацистским флагом. Но уж на эту хитрость японцы не повелись.
Ещё: техника того времени позволяет делать фоторепортажи и киносъёмку. И кинохроника портит репутацию японцев, зато может укрепить дух китайской армии и повлиять на мобилизационные мотивы всего народа.
Коммунисты в фильме практически отсутствуют. Согласно данным из архивов, защита склада стала триумфом гоминьдановцев.
Но к концу фильма зрителя убеждают, что дело не в заслугах Чан Кайши, а в том, что «восемь сотен» разбудили в китайцах волю к сопротивлению агрессорам, колонизаторам и растлению капиталистическими ценностями.
Вот это специфическое варево из боевого духа и агитпропа и напоминает Warcraft, поскольку к гарнизону склада зрители-персонажи из колонизаторской зоны с другого берега реки (территория концессий) и часть зрителей фильма относятся, как люди в известном фильме относились к оркам — считали существами с другой генетикой.
А воодушевление чем-то, что не измеряется ни долларами, ни юанями, сочувствующие приняли за боевой дух.
Но есть ощущение, что японцы могли воспринимать настрой врага как результат зомбирующего действия злой и странной магии, будто родственной той, что фильме Warcraft считали проклятием «шаманов-орков»…
Оценив высокий технический уровень, испытываешь желание игнорировать смысл зрелища и акцентировать внимание только на форме.
Все скрытые детали можно оценить, если искать сведения в истории и публицистике тех времён. А если не искать, то фильм — боевик, аction, блокбастер, военно-потрошительный ужас.
Без дополнительных материалов кажется, что с драмой у создателей стрелково-штыкового триллера как-то не заладилось…