Откуда вражда с Польшей, если неоткуда?
В интервью с членом Национального совета по развитию при президенте Польши, профессором Варшавского университета Витольдом Модзелевским выяснилась чрезвычайно интересная подробность. Вся беседа целиком гораздо интересней , но кое-что стоит выделить.
Дело в том, что в польском обществе уже привыкли, что отношения с Штатами строятся в военно-политической сфере, а с ФРГ договариваются на темы, интересные немцам в свете проектов из пакета Mitteleuropa.
Что мешает не ссориться, а лавировать в рамках польских интересов, организовав отношения и с американцами, и с Россией, и сКитаем и с лидером Евросоюза (ФРГ)? Ответ поражает простотой...
Со времён прусского видения стратегии развития, концепцию «средней Европы» модифицировали в Третьем рейхе (Drittes Reich ), а последняя модификация давит на поляков с распада СССР и прекращения Варшавского договора.
Итак, около тридцати лет реализуется видоизмененная концепция германской темы Mitteleuropa, что всего лишь есть экономическое подчинение стран Центральной и Восточной Европы интересам Берлина. А для этого...
Для успеха проекта в Берлине прикинули, что нужно возродить идеи 1916—1918 годов, а Польша в соответствии с доктриной должна быть антироссийской, но числиться и казаться одним из многих «независимых государств» ЕС.
Долой иллюзии: «независимых» означает, что зависит только от Берлина. И польское государство обязано занять своё место среди других, отделяющих ФРГ от РФ. Профессор Модзилевский констатировал, что Польша находится прежде всего в зоне германского влияния.
Некоторое время виделся американский призрак: концепция выхода из-под опеки Берлина посредством «стратегического партнерства» с Вашингтоном. Сейчас видно, что тема ушла в прошлое из-за американского кризиса и неприязненного отношения к нынешней правящей польской партии.
А что было бы, если бы независимость была? Прямо сейчас!
Профессор:
«Наше пространство для маневров в отношениях с Россией и Китаем сейчас невелико. Ибо у нас нет никакого независимого центра политической мысли, который мог бы выработать политическую доктрину, являющуюся отступлением от предписания подчиняться так называемому Западу...»
Почему? А не дают великие мира сего такого объема суверенитета «малым странам», особенно расположенным между противостоящими великими «протекторами».
Если бы поляки захотели, возможно, пространство для маневра было бы шире, как у венгров.
Профессор упоминает два «золотых» периода отличных торговых отношений, которые отменили старые споры и обиды: периоды 1870 — 1914 гг. несуверенной «Конгрессовой Польши» и 1945−1989 гг. — уже советский рынок.
Важная оговорка сделана членом Национального совета по развитию при президенте Польши о советских временах: это запретный период.
Ларчик открывается просто: германская концепция Mitteleuropa была враждебной реакцией на экономический успех России в 1870—1917 годах.
Признак: ещё во время первой немецкой оккупации в 1916—1918 годах польская современная и конкурентоспособная промышленность намеренно и сознательно германцами уничтожалась.
Пора делать вывод: реальные политики Польши отлично понимают, что влипли. Закономерности зарождались в позапрошлом веке, два периода добрососедства (каждый по 44 года) не короче периода вражды.
Учитывая, надвигающуюся «новую Ялту», т.е. передел сфер влияния и уход в перспективе США из Евразии (или вышибание, если заартачатся), в Варшаве начали думать, что же дальше делать...