Раскрась меня, Кубрик!
Кино про одиночество разгильдяя, жулика и тунеядца. Кстати, «тунеядец» происходит от аналога халявы (от слов «туне» и «ядец» — едок), а по-английски, если робот-переводчик не врёт, это будет parasite.
И паразит в этом фильме представлен Малковичем во всей красе: паразитирует на репутации Кубрика, на доверии новичков, желающих выдвинутся, использовав знакомство со знаменитостью, паразитирует и на стиле жизни слоя общества, в котором главному персонажу комфортно, как острице или аскариде в недолеченном кишечнике.
Сюжет кажется простым, но это лишь видимость. Нарочито неторопливо от эпизода к эпизоду зрителя ведут к кульминации: оплошавший жулик молча бредёт по берегу. Ему явно плохо, но он наверняка ничего не захочет менять в жизни, расти над собой или заняться чем-то, кроме мелкого прохиндейства.
Жаль, что в нашем прокате так опошлили название фильма. Оригинальное название Colour Me Kubrick: A True... ish Story (в Штатах Color Me Kubrick) сразу же привлекает внимание к проблеме, которую наше прокатное название только затушевало. Вероятно, правильнее было бы «Укрась меня, Кубрик» или «Прикинутый Кубриком».
А фильм о том, что герой фильма очень одинок. Он плут, прохиндей и лжец, но он ещё и стареющий пройдоха-одиночка, понимающий, что жизнь уже почти прошла, а быть паразитом оказалось не так сладко, как сперва казалось.
Надо отдать должное Малковичу, в небольшой сцене на берегу после провала очередной небрежной авантюры он штришками показал упадок Алана Конвея — катастрофу личности.
После этой сцены зрителя должны терзать смутные сомнения, а точно ли фильм относят к категории comedy-drama.
Вдруг доходит, что франко-британский фильм около пятнадцати лет назад показал вариант иронической депрессии (опасная форма психрасстройства) и проблему завтрашнего дня, если допустить победу транснациональных корпораций и превращение миллиардов жителей планеты в скопище социально неустроенных людей, не имеющих полной гарантированной занятости.
Так привычно не имеющих, что уже и не желающих заняться чем-то, кроме доживания до деменции и кремации.
Герой Малковича — это ещё не искусственно созданный представитель прекариата, но уже никому не нужный лишний человек, пусть и ставший таким добровольно. Не нужный даже самому себе, живущий по инерции, просто потому, что так проще, чем придумывать себе последний сюжет для суицида.
Финал может помочь зрителям вспомнить грустную шутку о фальшивых ёлочных игрушках: жизнь Алана Конвея совсем как настоящая, только нету в ней радости.
И даже сажать в кутузку его не за что: не находится желающих сутяжничать и свидетельствовать против него, объявляя себя глупцом, поверившим жулику, который даже не очень старался.
Иногда этого ленивого Конвея любители поиграть в палача уличают, но им быстро надоедает щемить пожилого паразита — очень уж убогая из Конвея получается жертва...
Как пишут в справочниках, фильм снят по следам реальных событий. Вероятно, у персонажа, блистательно сыгранного Малковичем, был прототип.
И фильм не кажется устаревшим, хоть и снят задолго до начала переформатирования мировой системы и создания условий для сокращения населения планеты путём организации общества ленивых паразитов.