Мир и война

Отдельные страдальцы скулят, упрекая Россию в нанесении превентивного удара. Дескать, нужно было ждать нападения, тогда бы мы имели моральное право применить силу в ответ. Но не стоит забывать, что политика умиротворения гитлеровской Германии не предотвратила войны. Если ты на стороне Добра, то тебе рано или поздно придется столкнуться в схватке со Злом. Ты ждешь и готовишься, но Зло также набирает силу. Нанесение упреждающего удара по еще неокрепшей Германии будущими союзниками могло бы гипотетически снести режим Гитлера. Однако, как известно, история не имеет сослагательного наклонения. Одно лишь понятно - со Злом нельзя договориться. Со Злом нельзя играть по правилам.

Есть и форменные пацифисты, ратующие за мир во всем мире. Их идеалистическая философия о непротивлении злу насилием была опровергнута историей ХХ века. В ХХ веке стало понятно, что применение новозаветной максимы о подставлении щеки в конечном счете не приводит к торжеству Добра. До Второй мировой войны еще можно было надеяться, что враг, отвесив дюжину крепких оплеух, по крайней мере оставит униженного жить. А оставшийся жить примером христианского смирения перетянет злодея на сторону Добра. Нацизм показал, что непротивление Злу может привести лишь к торжеству Абсолютного Зла. Если в ХХ веке Добро победило кулаками, то в сегодняшнем мире оно должно сжимать в них ядерное оружие.

Есть и другие. Вот они. Кричат: мы за мир, нет войне!

Будь их воля, они бы, конечно, выбрали мир вместо войны, как синюю таблетку вместо красной. Только ведь такой иллюзорный мир Матрицы непрочен, ибо суть его - ложь и обман.

Россия выбрала красную таблетку. Таблетку Правды. Правда состоит в том, что не дано выбирать между миром и войной. Мир - это цель, награда. За мир нужно бороться. За мир нужно платить - лишениями, слезами, потом, кровью. За мир нужно воевать.

Время и история вновь предъявляют нам счет. Тот мир, купленный миллионами жизней и до основания разрушенными городами, одрях, пошел трещинами, покосился. На смену ему идет новый, молодой, незнакомый. Готовы ли мы заплатить за него эту цену? Или продолжим жить в мире старом, рискуя быть погребенными под его обломками?