Риски DeFi: кураторы как новые брокеры

Перевод твита YQ

Экономика кураторов

За последние восемнадцать месяцев в децентрализованных финансах сформировался новый класс финансовых посредников. Эти субъекты называют себя кураторами рисков, управляющими ваултами или операторами стратегий. Они управляют миллиардами долларов пользовательских депозитов в таких протоколах, как Morpho (примерно 7,3 млрд долларов) и Euler (примерно 1,1 млрд долларов), устанавливая параметры рисков, выбирая типы залогов и размещая капитал в доходные стратегии. Они собирают комиссию с доходности в диапазоне от 5% до 15% от сгенерированного дохода. Они работают без лицензий, без регуляторного надзора, без обязательного раскрытия квалификации или трек-рекорда и часто без раскрытия своих реальных личностей.

Крах Stream Finance в ноябре 2025 года показал, к чему приводит такая архитектура при стресс-тесте. Инфекция достигла 285 млн долларов по всей экосистеме. Кураторы, включая TelosC (123,64 млн долларов), Elixir (68 млн долларов), MEV Capital (25,42 млн долларов), Re7 Labs (27,4 млн долларов в двух ваултах) и других, сконцентрировали пользовательские депозиты в одном контрагенте, который использовал плечо 7,6x на 1,9 млн долларов реального залога. Предупреждения были публичными и конкретными. CBB опубликовал коэффициенты плеча 28 октября. Schlagonia предупреждал Stream напрямую за 172 дня до краха. Эти предупреждения были проигнорированы, потому что структура стимулов вознаграждает игнорирование таких сигналов.

Модель куратора следует знакомому шаблону из традиционных финансов, но очищена от механизмов ответственности, которые формировались веками дорогостоящих провалов. Когда банки или брокер-дилеры управляют средствами клиентов, они сталкиваются с требованиями к капиталу, обязанностью регистрации, фидуциарными обязанностями и регуляторными проверками. Когда кураторы в DeFi управляют средствами клиентов, они сталкиваются только с рыночными стимулами, а рыночные стимулы вознаграждают накопление активов и максимизацию доходности выше управления рисками. Протоколы, которые позволяют кураторам действовать, заявляют, что являются нейтральной инфраструктурой, зарабатывая комиссии с активности и одновременно отказываясь от ответственности за риски, которые эта активность создаёт. Это неустойчивая позиция, от которой традиционные финансы отказались десятилетия назад после повторяющихся катастроф, научивших тяжёлому уроку: посредники, зарабатывающие на комиссиях, не могут полностью уклоняться от ответственности.

Архитектура без разрешений и её последствия

Morpho и Euler функционируют как permissionless-лендинговая инфраструктура. Любой может создать ваулт, задать параметры рисков, выбрать, какой залог принимать, и начать привлекать депозиты. Протоколы предоставляют смарт-контрактную инфраструктуру и зарабатывают комиссии с возникающей активности. У такой архитектуры есть реальные преимущества. Системы без разрешений позволяют инновациям развиваться без «привратников», которые могли бы блокировать новые подходы по причине незнания или конкурентного интереса. Они обеспечивают доступ к финансовым услугам для участников, которые могли бы быть исключены из традиционных систем. Они создают прозрачные, поддающиеся аудиту ончейн-записи всех транзакций.

Эта архитектура также создаёт фундаментальные проблемы, которые ноябрь 2025 года сделал невозможными для игнорирования. Без «привратников» нет контроля качества того, кто становится куратором. Без требований регистрации нет подотчётности, когда кураторы терпят неудачу. Без раскрытия личности кураторы могут накапливать потери под одним именем и перезапускаться под другим. Без требований к капиталу у кураторов нет собственной доли риска, кроме репутации, от которой легко отказаться. Эрнесто Боадо, основатель BGD Labs и контрибьютор Aave, резюмировал проблему прямо: кураторы «продают ваш бренд игрокам бесплатно». Протоколы получают комиссионный доход, кураторы получают комиссию за результат. Пользователи получают убытки, когда неизбежные провалы происходят.

Permissionless-архитектура создаёт специфический режим отказа, который Stream Finance продемонстрировал в чистом виде. Поскольку любой может создать ваулт, кураторы конкурируют за депозиты, предлагая более высокую доходность. Более высокая доходность требует либо настоящего альфы (редкой и неустойчивой в масштабе), либо большего риска (распространённого и катастрофичного при реализации). Пользователи видят «18% APY» и не выясняют источник. Они предполагают, что кто-то с титулом «risk curator» уже провёл due diligence. Куратор видит возможность комиссионного дохода и принимает риски, которые благоразумное управление риском отвергло бы. Протокол видит растущий TVL и комиссионный доход и не вмешивается, потому что permissionless-системы «не должны» выполнять роль привратника.

Эта конкурентная динамика создаёт гонку ко дну. Кураторы, которые управляют риском консервативно, генерируют более низкую доходность и привлекают меньше депозитов. Кураторы, которые принимают чрезмерный риск, генерируют более высокую доходность, привлекают больше депозитов, зарабатывают больше комиссий и выглядят успешными до тех пор, пока не происходит неизбежный провал. Рынок не может отличить устойчивую доходность от неустойчивого принятия риска до момента провала. К этому моменту убытки социализируются между всеми участниками, а куратор не несёт иного последствия, кроме репутационного ущерба, который мало значит, когда он может запуститься снова под новым именем.

Конфликты интересов и провалы стимулов

Модель куратора содержит фундаментальные конфликты интересов, которые делают провалы вроде Stream Finance предсказуемыми. Кураторы зарабатывают комиссии с активов под управлением и с доходности. Это создаёт прямой стимул максимизировать депозиты и доходность независимо от того, какой риск требуется для достижения этих показателей. Пользователи хотят безопасности и разумной доходности. Кураторы хотят комиссионного дохода. Эти стимулы расходятся именно тогда, когда расхождение наиболее опасно — в периоды, когда доходность требует принятия рисков, которые пользователи отвергли бы, если бы понимали их.

Куратор | Экспозиция xUSD | Проведённый due diligence | Полученные предупреждения | Принятые меры

TelosC
– Экспозиция xUSD: $123.64M
– Due diligence: Недостаточный
– Предупреждения: Публичный анализ CBB (28 окт), предупреждения Schlagonia
– Меры: Нет

MEV Capital
– Экспозиция xUSD: $25.42M
– Due diligence: Провален
– Предупреждения: Множество публичных предупреждений в последнюю неделю
– Меры: Нет

Re7 Labs
– Экспозиция xUSD: $14.65M + $12.75M
– Due diligence: Выявлены риски
– Предупреждения: Собственный внутренний анализ указал на риск централизованного контрагента
– Меры: Все равно продолжили

Varlamore
– Экспозиция xUSD: $19.17M
– Due diligence: Неизвестно
– Предупреждения: Множество публичных предупреждений от аналитиков
– Меры: Нет

Beefy, Silo
– Экспозиция xUSD: Разная
– Due diligence: Неизвестно
– Предупреждения: Те же предупреждения по экосистеме
– Меры: Перераспределили средства пользователей без раскрытия информации

Такая структура стимулов — это не просто рассинхронизация. Она активно наказывает благоразумное поведение. Куратор, который отказывается от высокодоходной возможности из-за чрезмерного риска, теряет депозиты в пользу конкурентов, которые этот риск принимают. Благоразумный куратор получает более низкие комиссии и выглядит как отстающий. Безрассудный куратор получает более высокие комиссии и привлекает больше депозитов до момента провала. За это время безрассудный куратор накапливает существенный комиссионный доход, который он сохраняет независимо от последующих убытков пользователей. Несколько кураторов и управляющих ваултами перераспределили средства пользователей в позиции xUSD без прозрачного раскрытия, оставив депонентов неосведомлёнными об их экспозиции к рекурсивному плечу и офчейн-непрозрачности Stream. Пользователи вносили средства в ваулты, маркетируемые как консервативные стратегии доходности, и в итоге получили концентрацию капитала в контрагенте с плечом 7,6x.

Структуры комиссий кураторов обычно включают performance-fee на сгенерированную доходность в диапазоне от 5% до 15%. Это звучит разумно, пока не посмотреть на асимметрию. Кураторы забирают процент от дохода вверх, не имея сопоставимой экспозиции к убыткам вниз. У них сильный стимул максимизировать доходность и слабый стимул минимизировать риск. Рассмотрим ваулт со 100 млн долларов депозитов, генерирующий 10% доходности. Куратор зарабатывает 1 млн долларов performance-fee (при 10% от дохода). Если куратор удваивает риск, чтобы заработать 20% доходности, он зарабатывает 2 млн. Если риск реализуется и пользователи теряют 50% основного капитала, куратор теряет будущий комиссионный поток с этого ваулта, но сохраняет все уже полученные комиссии. Пользователи теряют 50 млн долларов. Это экономика «орёл — я выиграл, решка — ты проиграл».

Сами протоколы имеют конфликты интересов в том, как они обрабатывают провалы кураторов. Morpho и Euler зарабатывают комиссии с активности ваултов. У них есть финансовый стимул максимизировать эту активность, что означает максимизацию депозитов, что означает допуск высокодоходных ваултов, которые притягивают депозиты, даже если эти ваулты берут на себя чрезмерный риск. Протоколы заявляют о нейтралитете, утверждая, что permissionless-системы не должны быть «привратниками». Но они не нейтральны. Они зарабатывают доход с активности, которую допускают. Традиционное финансовое регулирование признало эту проблему столетия назад. Субъекты, которые получают прибыль от посредничества, не могут полностью отказаться от ответственности за риски, которые это посредничество создаёт. Брокер, который зарабатывает комиссии, имеет определённые обязательства перед клиентами, чьи ордера генерируют эти комиссии. DeFi-протоколы пока этот принцип не приняли.

Вакуум ответственности

Когда традиционные брокеры или управляющие активами теряют средства клиентов, последствия включают регуляторное расследование, потенциальное лишение лицензии, гражданскую ответственность за нарушение фидуциарной обязанности и, в случаях мошенничества или грубой небрежности, уголовное преследование. Эти последствия создают ожидаемые стимулы для разумного поведения. Менеджеры, которые могли бы принять чрезмерный риск ради личной выгоды, понимают, что личные последствия провала будут серьёзными. Это не предотвращает всех провалов, но существенно снижает безрассудное поведение по сравнению с системой без ответственности.

Инцидент марта 2024 года на Morpho иллюстрирует, как вакуум ответственности работает на практике. Один из ваултов Morpho, использующий оракулы Chainlink, понёс убыток примерно 33 000 долларов из-за отклонения цен оракула. Когда пользователи искали компенсацию, они столкнулись с систематическим перекладыванием ответственности. Morpho заявил, что является лишь инфраструктурой и не контролирует параметры ваултов. Куратор ваулта заявил, что он лишь действовал в рамках протокольных правил. Chainlink заявил, что оракул работал согласно спецификации. Ни один субъект не признал ответственность. Ни один пользователь не получил компенсации. Инцидент был достаточно мал, чтобы не вызвать более широких рыночных последствий, но он установил прецедент: когда происходят убытки, никто не несёт ответственность.

Этот вакуум ответственности является результатом сознательного дизайна, а не упущением. Протоколы специально структурируют себя так, чтобы избегать ответственности. Условия использования снимают с них обязательства. Документация подчёркивает, что протоколы — это permissionless-инфраструктура, которая не контролирует поведение пользователей. Юридические структуры размещают протокольное управление в фондах или DAO в юрисдикциях, выбранных ради дистанции от регулирования. Всё это юридически рационально с точки зрения протоколов, но создаёт систему, в которой миллиарды долларов пользовательских средств управляются субъектами без какой-либо значимой ответственности за то, как этими средствами управляют. Экономический термин для этого — «моральный риск» (moral hazard). Когда субъекты не несут последствий за провал, они принимают чрезмерный риск, потому что потенциальная прибыль достаётся им, а убытки социализируются на других.

Раскрытие личности и ответственность

Многие кураторы работают под псевдонимами или анонимно. Это иногда оправдывается соображениями личной безопасности или приватности, но имеет прямые последствия для ответственности. Когда кураторы не могут быть идентифицированы, их нельзя привлечь к юридической ответственности за небрежность или мошенничество. Их нельзя исключить из деятельности, если у них накапливается история провалов. Они не могут быть объектом профессиональных санкций или репутационных последствий, которые следуют за реальной личностью через разные проекты. Анонимная работа устраняет основной механизм ответственности, который существует при отсутствии регулирования. В традиционных финансах, даже при отсутствии регуляторного вмешательства, менеджеры, уничтожившие средства клиентов, сталкиваются с гражданской ответственностью и репутационными последствиями, которые следуют за их реальной личностью. В DeFi они не сталкиваются ни с тем, ни с другим.

Ответственность традиционного брокера

Имеет лицензию регулятора
Личность и квалификация проверены
Требования к достаточности капитала
Фидуциарные обязанности перед клиентами
Регулярные проверки и аудит
Гражданско-правовая ответственность за небрежность
Уголовная ответственность за мошенничество
Требования к страхованию (например, SIPC)

Ответственность куратора DeFi

Лицензия не требуется
Разрешена анонимная деятельность
Нет требований к капиталу
Нет закреплённых фидуциарных обязанностей
Нет регуляторных проверок
Ответственность снимается в условиях обслуживания (ToS)
Юрисдикция часто неочевидна
Нет требования к страхованию

«Чёрные ящики» стратегий и миф экспертизы

Кураторы представляют себя экспертами по управлению риском, которые выбирают безопасные активы, устанавливают корректные параметры и разумно размещают капитал. Маркетинговый язык подчёркивает экспертизу, «сложный анализ» и тщательное управление рисками. Реальность, как показал ноябрь 2025 года, заключается в том, что многим кураторам не хватает инфраструктуры, экспертизы или даже намерения действительно управлять риском надлежащим образом. Традиционные финучреждения обычно выделяют 1–5% персонала на функции риск-менеджмента, имеют независимые риск-комитеты, специализированные oversight-команды, возможности стресс-тестирования и регуляторные требования по сценарному анализу. Кураторы в DeFi зачастую — это небольшие команды или отдельные лица, сосредоточенные в первую очередь на генерации доходности и накоплении активов.

Сами стратегии редко раскрываются в сколько-нибудь содержательной детализации. Кураторы используют термины вроде «дельта-нейтральный трейдинг», «хеджированное маркет-мейкинг» или «оптимизированный yield farming», которые звучат сложно, но не дают понимания реальных позиций, уровней плеча, контрагентских экспозиций или параметров риска. Эта непрозрачность иногда оправдывается необходимостью защищать проприетарные стратегии от фронтранинга или конкуренции. Но у пользователей есть легитимная потребность понимать риски, которые они принимают своим капиталом. Непрозрачность — не фича. Это баг, который позволяет мошенничеству и безрассудству сохраняться до тех пор, пока провал не сделает всё очевидным.

Stream Finance продемонстрировал проблему непрозрачности в катастрофическом масштабе. Они заявляли о 500 млн долларов TVL, тогда как только 200 млн были верифицируемы ончейн. Оставшиеся 300 млн якобы находились в офчейн-позициях, управляемых «внешними управляющими фондами», чьи личности, квалификация, стратегии и процессы риск-менеджмента никогда не раскрывались. Stream использовал термины вроде «дельта-нейтральный трейдинг» и «хеджированное маркет-мейкинг», ни разу не объяснив, какие конкретно позиции за этим стоят или каковы реальные уровни плеча. Когда пост-мортем-анализ Schlagonia выявил рекурсивную лендинговую структуру, создающую 7,6x синтетическое расширение из 1,9 млн долларов реального залога, это стало полной неожиданностью для депонентов. У них не было способа узнать, что их «стейблкоин» обеспечен бесконечной рекурсией заёмных активов, а не реальными резервами.

Миф экспертизы особенно опасен, потому что он побуждает пользователей отказываться от собственного суждения. Когда кто-то с титулом «risk curator» принимает высокодоходную возможность, пользователи предполагают, что due diligence уже был проведён. На практике кейс RE7 Labs показывает, что due diligence часто выявляет риски, которые затем игнорируются. Их собственный анализ отметил централизованный контрагентский риск Stream до интеграции xUSD. Они всё равно продолжили интеграцию, потому что пользовательский спрос и комиссионный доход перевесили выявленный риск. Экспертиза была. Она была применена. Она дала правильный вывод. И она была проигнорирована коммерческими стимулами. Это хуже, чем некомпетентность, потому что показывает: даже когда кураторы способны идентифицировать риски, структура стимулов заставляет их игнорировать собственные выводы.

Proof of Reserves: технически реализуемо, почти не применяется

Криптографические техники для верифицируемых proof of reserves существуют десятилетиями. Меркл-деревья позволяют доказывать платёжеспособность без раскрытия данных по отдельным аккаунтам. Zero-knowledge-доказательства могут демонстрировать коэффициенты резервирования без раскрытия торговых стратегий. Эти технологии зрелые, хорошо изученные и вычислительно эффективные. Отказ Stream Finance реализовать какую-либо форму proof of reserves не был техническим ограничением. Это был осознанный выбор работать в непрозрачности, который позволил мошенничеству продолжаться месяцами после многочисленных публичных предупреждений. Протоколы должны требовать proof of reserves от всех кураторов, управляющих депозитами выше определённых порогов. Отсутствие proof of reserves следует трактовать как эквивалент отказа банка от внешнего аудита.

Данные ноября 2025 года

Крах Stream Finance даёт законченное case study того, как модель куратора терпит провал. Последовательность событий демонстрирует каждую проблему текущей архитектуры: недостаточный due diligence, конфликты интересов, игнорирование предупреждений, непрозрачность и отсутствие ответственности. Понимание этого кейса в деталях необходимо, чтобы понять, почему требуются системные изменения.

Таймлайн провала

Разработчик Yearn Finance Schlagonia изучил позиции Stream за 172 дня до краха и напрямую предупредил команду, что структура неизбежно разрушится. Пяти минут анализа было достаточно, чтобы выявить фатальные проблемы. У Stream было 170 млн долларов верифицируемого ончейн-залогового обеспечения, поддерживающего 530 млн долларов заимствований в различных DeFi-протоколах, что соответствует плечу 4,1x. Стратегия включала рекурсивный лендинг, при котором Stream занимал под deUSD, чтобы минтить больше xUSD, создавая круговую зависимость, которая гарантировала, что оба актива рухнут вместе. Оставшиеся 330 млн заявленного TVL существовали полностью офчейн у анонимных внешних управляющих.

28 октября 2025 года аналитик индустрии CBB опубликовал конкретные предупреждения с ончейн-данными: «у xUSD примерно 170 млн обеспечивающих его ончейн-активов. Они занимают около 530 млн из лендинговых протоколов. Это плечо 4,1x. По многим неликвидным позициям. Это не yield farming. Это degen-гэмблинг». Эти предупреждения были публичными, конкретными и точными. Они идентифицировали коэффициенты плеча, риск неликвидности и фундаментальную безрассудность структуры. В последующую неделю несколько других аналитиков усилили эти предупреждения.

Несмотря на недели публичных предупреждений от авторитетных аналитиков с детализированными ончейн-доказательствами, кураторы продолжали держать позиции и привлекать новые депозиты. TelosC сохранял экспозицию в 123,64 млн долларов. MEV Capital — 25,42 млн. Re7 Labs — 27,4 млн в двух ваултах. Предупреждения были проигнорированы, потому что реакция на них означала бы сокращение позиций, а это уменьшило бы комиссионный доход и создало бы видимость недоходности по сравнению с теми, кто оставался в позиции.

4 ноября Stream объявил, что внешний управляющий фондом потерял примерно 93 млн долларов активов фонда. Выводы были немедленно приостановлены. В течение нескольких часов xUSD упал на 77% с 1,00 до 0,23 доллара на вторичных рынках. deUSD от Elixir, который сконцентрировал 65% своих резервов в кредитовании Stream, рухнул на 98% с 1,00 до 0,015 доллара в течение 48 часов. Общий размер заразы достиг 285 млн долларов по всей экосистеме. Euler столкнулся примерно со 137 млн долларов «плохого долга». Более 160 млн долларов были заморожены в различных протоколах.

Кураторы против традиционных брокеров

Сравнение между кураторами в DeFi и традиционными брокерами показательно, потому что иллюстрирует, какие механизмы ответственности отсутствуют в модели куратора. Это не утверждение, что традиционные финансы идеальны или что их регуляторную структуру следует просто скопировать. У традиционных финансов есть собственные провалы, издержки и исключения. Но там выработаны механизмы ответственности через века дорогостоящих уроков, от которых модель куратора сознательно отказывается.

Технические рекомендации

Модель куратора имеет реальные преимущества. Она обеспечивает эффективность капитала, позволяя специализированным участникам задавать параметры рисков, а не требуя единых протокольных настроек «для всех». Она позволяет инновациям, потому что даёт возможность экспериментировать с различными стратегиями и рамками риска. Она расширяет доступ, убирая «привратников», которые могли бы исключать участников по размеру, географии или незнанию. Эти преимущества можно сохранить, одновременно устраняя проблемы с ответственностью, которые выявил ноябрь 2025 года. Следующие рекомендации основаны на эмпирических данных пяти лет провалов в DeFi.

Обязательное раскрытие личности

Кураторы, управляющие депозитами выше пороговых сумм (предлагается 10 млн долларов), должны быть обязаны раскрывать свои реальные личности в реестре, поддерживаемом протоколом или независимой стороной. Это не требует публичного раскрытия домашних адресов или личных деталей. Это требует, чтобы кураторы могли быть идентифицированы и привлечены к ответственности, если они совершают мошенничество или грубую небрежность. Анонимная деятельность несовместима с управлением чужими деньгами в крупном масштабе. Аргументы приватности, которые оправдывают псевдонимную деятельность в DeFi в целом, не применимы к субъектам, зарабатывающим комиссии за управление клиентскими средствами.

Требования к капиталу

Кураторы должны быть обязаны поддерживать капитал под риском, который теряется, если их ваулты несут убытки сверх заданных порогов. Это выравнивает стимулы, давая кураторам собственную «кожу в игре». Конкретная структура может включать размещение кураторами залога, который «режется» (slashed), если убытки ваулта превышают 5% депозитов, или требование, чтобы кураторы держали младшие транши в собственных ваултах, которые поглощают первые убытки. Текущая структура, при которой кураторы зарабатывают комиссии без капитала под риском, создаёт моральный риск, который такие требования к капиталу могли бы смягчить.

Обязательное раскрытие

Кураторы должны быть обязаны раскрывать стратегии, уровни плеча, контрагентские экспозиции и параметры риска в стандартизированных форматах, позволяющих сравнение и анализ. Аргумент о том, что раскрытие подрывает проприетарные стратегии, в значительной мере надуман. Большинство стратегий кураторов — вариации хорошо известных приёмов yield farming. Раскрытие в реальном времени уровней плеча и концентрации не подорвало бы альфу. Оно позволило бы пользователям понимать, какие риски они принимают.

Proof of Reserves

Протоколы должны требовать proof of reserves от всех кураторов, управляющих депозитами выше пороговых сумм. Криптографические техники для верифицируемых proof of reserves зрелы и эффективны. Доказательства на основе меркл-деревьев могут демонстрировать платёжеспособность без раскрытия индивидуальных позиций. Zero-knowledge-доказательства могут подтверждать коэффициенты резервирования без раскрытия торговых стратегий. Отсутствие proof of reserves должно дисквалифицировать кураторов от управления депозитами. Это помешало бы Stream Finance работать с 300 млн долларов непроверяемых офчейн-позиций.

Лимиты концентрации

Протоколы должны применять лимиты концентрации, предотвращающие то, чтобы кураторы размещали чрезмерный процент депозитов ваулта в одного контрагента. У Elixir 65% резервов deUSD (68 млн из 105 млн долларов) были выданы Stream через приватные ваулты Morpho. Такая концентрация гарантировала, что провал Stream уничтожит Elixir. Лимиты концентрации в 10–20% максимальной экспозиции на одного контрагента предотвратили бы такой режим отказа. Эти лимиты должны быть зашиты на уровне смарт-контрактов, чтобы их нельзя было обойти.

Ответственность протоколов

Протоколы, которые зарабатывают комиссии на активности кураторов, должны принять на себя часть ответственности за риски, которые эта активность создаёт. Это может включать страховые фонды, финансируемые из протокольных комиссий и компенсирующие пользователей за провалы кураторов, или курирование списков кураторов с исключением субъектов с плохим трек-рекордом или недостаточным раскрытием. Текущая модель, при которой протоколы зарабатывают комиссии и одновременно снимают с себя всякую ответственность, экономически несостоятельна. Посредники, зарабатывающие на комиссиях, имеют обязательства по ответственности.

В заключение

Модель куратора в её текущей реализации представляет собой вакуум ответственности, в котором миллиардами долларов пользовательских средств управляют субъекты без каких-либо значимых ограничений на их поведение и без значимых последствий за провал. Это не аргумент против самой модели. Эффективность капитала и специализированное управление риском имеют реальные преимущества. Это аргумент о том, что эта модель требует механизмов ответственности, которые традиционные финансы вырабатывали веками дорогостоящих уроков. DeFi может разработать собственные механизмы, соответствующие его уникальным особенностям, но не может просто отказаться от ответственности и ожидать иного исхода, чем тот, который пережили традиционные финансы до появления таких механизмов. Текущая структура гарантирует повторяющиеся провалы. Провалы будут продолжаться до тех пор, пока индустрия не примет тот факт, что посредники, зарабатывающие на комиссиях, не могут полностью отказываться от ответственности за риски, которые они создают.