Хорошо забытое настоящее

Мы быстро забыли о том, что ещё месяц назад мы гуляли по графику и выписывали пропуска, не спускались в метро и волновались за то, выживут ли любимые места в закрытом городе. Теперь наша жизнь будто бы вернулась в норму — открыты почти все регионы, и мои друзья массово уехали в Петербург; заболеваемость (будто бы) постепенно падает, и мы снова ходим в бары, видимся с друзьями, и лишь изредка, на долю секунды вспоминаем тот жуткий замкнутый мир, в котором мы ненадолго оказались. Правда, некоторые вещи нам всё ещё не вернули, и не о свойствах памяти хочется поговорить, а о них — о вещах, которые внезапно оказались забыты.

Планета всё ещё не открыла границы.

Впервые с советского времени Россия как часть огромного мира оказалась целиком замкнутой в себе, не выпускающей своих граждан и не впускающей никого в свои пределы.

Мы, наше поколение, незаметно для себя оказались в той ситуации, в которой до того не могли представить себя — мы стали своими родителями, молодыми людьми, запертыми в пределах самой большой на свете страны.

Те границы, которые казались ещё не так давно неприятной формальностью на пути в безграничный мир, вдруг оказались неприступными стенами — причём как изнутри, так и снаружи.

Проведённые на карте, эти линии, что по земле, что по воздуху, были легко преодолимы. Что могло помешать путешествию? Визы, финансы, время, для кого-то — долги и судебные запреты. Все эти преодолимые препятствия были объективными и понятными, но главное — действительно временными.
Теперь мы тоже имеем свои «временные трудности». Ничто не бывает таким постоянным, как временное, так? Впервые в жизни мы даже представить себе не можем, когда вся ситуация кончится, и остаётся только предполагать и ждать — когда же наконец всё вернётся на круги своя.

Наш привычный образ жизни, в котором друзья, родные и даже любимые люди часто живут в разных странах, этот привычный мир пошатнулся. Жизнь впервые за долгие годы напомнила нам о том, что все формальности, связанные с государством, могут очень быстро перестать быть формальностями — даже и с нашего молчаливого согласия. Мы ждём от государства защиты, но не понимаем, можем ли мы доверять государству в его решениях, и остаёмся ждать милости от двух левиафанов — природы и государства. От того, что сроков и объективных критериев нет, это вечное ожидание только озлобляет и лишает терпения. Но только тех, кто заметил перемены, верно?

Такое скорое растворение запретов внутри страны будто бы замыливает глаз — ещё вчера мы просились на улицу лишь два раза в неделю, ограничивая остальное взаимодействие с природой походами в ближайший магазин.

Нам резко дали свободу, не объяснив честно, зачем отбирали и почему так легко вернули.

Мы оказались в глупом положении — заперты в своём чумном бараке на два замка, снаружи и изнутри, и играем в нём в нормальную жизнь.

В России официально переболел каждый двухсотый (простите за каламбур), но государство играет с нами в прятки с данными, а мы с ними — в поддавки. Уставшие от карантина, не поверившие до конца в возвращение нормальной жизни, москвичи — за них мне говорить проще — спокойно отказались от тех прав, которые нам сейчас не вернули. В том числе и от того, что казалось естественным правом — от выезда за рубеж.

Более того, мы будто бы не заметили, как у нас это право отобрали — в ворохе сумасшествия скрыть это было не так уж сложно.

Мы теперь бесконечно говорим о некоем «новом мире» с «новой этикой». Безусловно, мы оказались в особенных отношениях с природой и государством. И если природный катаклизм кончится, а государственное давление на личность спадёт (как хочется надеяться), то вся моя сбивчивая колонка наверное про то, как легко мы подчинились «новому миру» и отказались от того, что казалось одним из важнейших признаков свободы — от свободы передвижения.

Сначала мы испугались, потом устали, и, не поверив ни слову, полностью успокоились, отпустив всё.

Люди в страхе за свою жизнь передоверили государству свои права, и теперь ждут его милости, чтобы получить их обратно.

Думаю, что в этот раз получится вернуть всё отобранное (и очень не хочу ошибиться), но на будущее обязательно запомните этот момент, он удивительный.