ВСЁ ПРОХОДИТ КАК ПАРОХОДИК
К Герману Лукомникову недавно обратились из одного известного сетевого издания с предложением опубликовать материал о его творчестве — подборку избранных стихотворений разных лет, небольшое интервью и биобиблиографическую справку. Но когда он выслал подборку (как просили, около пятидесяти стихотворений разных лет), сообщили, что материал убран редакцией из плана печати.
Демагог исправляет сложившуюся ситуацию и делает републикацию с его страницы в фейсбуке, оставив всё без изменений и добавив с позволения автора иллюстрацию.
вы также можете прочитать этот текст на нашем сайте (in construction)
текст: Герман Лукомников
иллюстрации: Софья Левина
Герман Геннадьевич Лукомников. Поэт, прозаик, перформер, переводчик, автор-исполнитель стихов и песен, актёр, составитель антологий. Родился в 1962 году в Баку, в семье поэта- и художника-аутсайдера Геннадия Ильича Лукомникова. С 1975 года живёт в Москве. С 1990 года полностью посвятил себя литературе. Работал дворником, сторожем (в частности, в издательстве “Новое литературное обозрение”), продавцом-консультантом в книжной лавке “Гилея” (в 1996 году), иногда подрабатывал редактором и корректором. С 1989 по начало 1994 года выступал под псевдонимом Бонифаций, некоторые более поздние публикации произведений того периода ещё долгое время подписывал так же. В начале 1990-х активно сотрудничал с газетой современной культуры «Гуманитарный фонд», где в основном и печатался. Печатался также в газетах “Цирк «Олимп»”, “НГ Ex libris”, в журналах “Огонёк”, “Новое литературное обозрение”, “Знамя”, “Соло”, “Крокодил”, “Волга”, “Новая кожа” (Нью-Йорк), “Воздух”, в журнале Зверевского центра, альманахах и коллективных сборниках “Авторник”, “Время рожать”, “Genius loci”, “Фигли-мигли”, “Контекст-9”, “Увидеть слово”, “Бостонские чтения”, антологиях “Самиздат века” и “Зевгма”, в “Антологии одноточечной поэзии”, в ряде детских изданий — “Колобок и два жирафа”, “Классики: стихи”, “Куча мала”, “Вовочка”, “Кукумбер” и др. Автор 14 поэтических книг. Лауреат премии Чуковского за новаторство в детской литературе (2015). Один из составителей “Антологии русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии” (2002) и антологии “Русские стихи 1950–2000 годов” (2010). Участвовал в подготовке двух фестивалей палиндрома (1991 и 2002 гг.), конференции по вопросам палиндрома (1992) и ряда литературных вечеров. Мастер поэтического минимализма, палиндрома и комбинаторной поэзии, а также визуальной, голосовой и перформативной поэзии. С 2019 года играет Юродивого в спектакле Дмитрия Крымова “Борис” в Музее Москвы (по мотивам пушкинского “Бориса Годунова”). Стихи переводились на 14 языков, были проиллюстрированы сотнями художников. Некоторые стихотворения фактически вошли в фольклор. Выступал со стихами во многих городах России, а также в Беларуси, Украине, Франции, Германии, Чехии и Израиле. Победитель Московского поэтического слэма (2006), Российско-Украинского поэтического слэма во Львове (март 2007), Всероссийского слэма в Воронеже (2014) и Московско-Питерского онлайн-слэма (2020). Серебряный призёр второй части Российско-Украинского поэтического слэма в Москве (март 2007), Российско-Украинско-Белорусского слэма во Львове (сентябрь 2007), слэма "Нью-Йорк — Москва" в Москве (2007), Всероссийского слэма в Перми (2010), Слэма звёзд в Красноярске (2014) и Всемирного слэма в Париже (2015).
Авторские поэтические книги:
1. Бонифаций. Вѣшнiя воды: Сборник срамной лирики. М.: Издательская квартира Андрея Белашкина, 1993.
2. Бонифаций. Стихи. Илл. Эврики Джанглла. СПб.: Красный матрос, 1997.
3. Бонифаций. Птицелов. Палиндром. Илл. Эврики Джанглла. Казань, 1997.
4. Бонифаций и Герман Лукомников. Стих нашёл. Сост. М. Есеновский. Илл. Дарьи Герасимовой. М.: Дом детской книги, 2000.
5. Дмитрий Кузьмин (псевдоним Лукомникова для этого издания). Стихотворения Германа Лукомникова. Осень 2000: Произведения, написанные с 1 сентября по 30 ноября 2000 года. М.: Издательская квартира Андрея Белашкина; Изд-во А и Б, 2001.
6. Японские поэты (Басё и др.) + Герман Лукомников. Бабочки полет, или Хокку плюс. Идея В. Белоброва и О. Попова. Использованы переводы Веры Марковой. Илл. Аси Флитман. М.-СПб.: Красный Матрос, 2001.
7. Бонифаций (стихи) и Ася Флитман (илл.). Мы буковки. М.: А и Б, 2001. (2-е изд.: М. — Берлин: PANDA, 2018.)
8. Герман Лукомников. Стихи сезона. Зима 2000/2001: Произведения, написанные с 1 декабря 2000 по 28 февраля 2001 года. М.: Издательская квартира Андрея Белашкина; Изд-во А и Б, 2001.
9. Герман Лукомников (Бонифаций). Слова: Книга стихотворений. М.: Издание Льва Шпринца, 2003.
10. Герман Лукомников. Я особая особа. Илл. «особых» художников. М.: Особая полиграфия, 2010.
11. Бонифаций и Герман Лукомников. При виде лис во мраке. Илл. Аси Флитман. М.: Самокат, 2011.
12. Герман Лукомников. Быть собой самим не бойся. Каталог выставки илл. 50 художников к стихам Лукомникова. М.: Papa iO, 2014.
13. Герман Лукомников. Хорошо, что я такой: Почти детские стихи. Сост. М. Бабурова. Илл. Коли Филиппова. Москва : Самокат, 2019.
14. Герман Лукомников. Нас тройка. Три книжки в комплекте. Илл. Антона Санкевича, Ани Сидоровой и Ани Никулиной. М.: Особая полиграфия, 2019.
[Вопрос о влиянии поэтических слэм-турниров на развитие современной поэзии.]
Современная поэзия — это целый океан, в нём чего только нет, и всё на всё как-то, вероятно, влияет. Наверняка влияют и слэмы. Слэм-поэзия и сама по себе довольно разнообразна. Но можно попробовать выделить характерные её черты. Это, прежде всего, разговорность. Слэмовская поэтика тяготеет к направлению, которое во всём мире принято называть “spoken word”, то есть “произносимое слово”. Стихотворение должно звучать, и звучать очень лично, от первого лица. Слэмовское чтение требует от поэта прямого контакта с аудиторией, назовём это элементом перфоманса. В традиции российских слэмов обычно ставится отдельная оценка за исполнение, помимо оценки собственно за текст. Но чтобы артистизм был убедительным, он должен потенциально присутствовать и в самом тексте. Работает парадоксальное сочетание искренности с театральностью. И, конечно, слэмовская поэтика демократична. Ведь в качестве жюри, как правило, выступают зрители, люди иногда почти случайные. Важно, чтобы стихотворение воспринималось сразу, даже если слушатель до сих пор не имел об авторе никакого представления и даже если он никогда не интересовался стихами. В слэмовских стихах, как правило, есть нечто забавное, и в то же время в них зачастую затрагиваются актуальные, иногда болезненные социальные темы. Звёзды отечественного слэма — Андрей Родионов, Александр Дельфинов, Александр Курбатов, Анна Русс и другие, каждый по-своему, справляются с этим сложным комплексом задач. При этом все они просто отличные поэты, отнюдь не только слэмеры, каждый со своим “лица необщим выраженьем”. Замечательно, что слэмы привлекают внимание к современной поэзии. Многие привыкли думать, что поэзия — это какая-то скукота или что достойна внимания лишь поэзия прошлого. А слэм — это шоу, зрелище, бой гладиаторов, — и для многих, особенно для молодых людей, он становится окошком в мир современной поэзии. Её аудитория расширяется, а поэзия — это, конечно, не только поэты, но и читатели. Тем более, что из некоторых читателей со временем вырастают поэты.
[Вопрос о новых формах обратной связи поэта с читателем в свете цитаты из Боратынского: «...он знал, кто он; он ведать мог, какой могучий правит Бог его торжественным глаголом».]
Русская поэзия даёт нам стихи на все случаи жизни. Выиграл в слэме — можно вспомнить эти стихи Боратынского. Проиграл — тут уже приходит на помощь Пушкин: «Поэт! не дорожи любовию народной...» Мой успех у публики относителен, стадионов я не собираю. Внимание и понимание приятно, но для меня главное — самого себя порадовать, а я очень строгий, придирчивый читатель. Иногда попадаются в соцсетях посредственные, на мой взгляд, стихи с тысячами лайков. Хотел бы я такой массовой поддержки? Ну, не отказался бы. Но хотел ли бы я писать такие стихи? Боже упаси. Сетевые формы обратной связи (когда-то ЖЖ, затем фейсбук) я очень ценю, но использую их не для упоения собственной важностью. Помимо того, что для меня это основной способ публикации, я частенько советуюсь со своими читателями по поводу выбора вариантов текста.
[Вопрос о том, что даёт моему творчеству участие в поэтических состязаниях.]
Адреналин, ощущение нужности, возможность путешествовать, яркие впечатления. Ну как бы я ещё оказался в Париже? А затем и в Берлине, куда меня оттуда вытащил мой друг Саша Дельфинов. Пушкин никогда не был за границей, а я вот под старость лет, в 2015 году, побывал — именно благодаря слэмам.
* * *
Я увидел девушку своих грёз,
Подошёл и целую её взасос,
Но ей показалось, что тут что-то не так,
И она врезала мне в пятак.
* * *
мы буковки, мы буковки,
не смотрите на нас, не смотрите!
* * *
Бог — художник, Бог — поэт,
Я Его автопортрет.
* * *
Подумал Митя: «Могут неужели
Синхронненько, в один и тот же миг,
Подумать об одном и том же деле
Двое людей?» — подумал Фредерик.
* * *
Хорошо, что я такой,
А не какой-нибудь другой.
* * *
ВСЁ ПРОХОДИТ
КАК ПАРОХОДИК
* * *
К нам идёт цунами.
Оставайтесь с нами.
* * *
Жизнь это просто
Какой-то бред.
Поймал снежинку —
Её уж нет.
* * *
Любовь добра,
Полюбишь и бобра.
* * *
День нормальненько прошёл!
Это я его провёл.
* * *
Когда ковчег построил Ной,
Все тоже думали — больной...
* * *
Что ж вы, гады, судите?
Ведь судимы будете!
А вот мы не судим,
Да не судимы будем.
* * *
Пришла гора к Магомету,
А Магомета нету —
Ни дома, ни во дворе...
Видно, ушёл к горе.
* * *
— Привет! Как дела?
— Плохо. Бабушка умерла.
— Так она ж давно умерла?..
— Да. Давно умерла.
* * *
Просыпаемся и видим — помилуй Господи! —
Взрослые стали старыми, а мы — взрослыми.
А которые были старыми —
Вообще куда-то растаяли...
* * *
Мы на правильном пути —
Ни проехать, ни пройти...
* * *
Спасибо за контрольный выстрел!
Он всё существенно убыстрил.
* * *
— Что за блюево?
— Я люблю его!
* * *
Отрубленную голову подняли над плахой,
А она улыбается и шлёт всех на ***!
* * *
Что, сублимируя,
Несу, ***, миру я?
* * *
На снегу — стая
Нас негустая...
* * *
при виде лис во мраке
привиделись вам раки
* * *
те несчастья
тени счастья
* * *
посредине бытия
посреди небытия
* * *
от стаи волков
отстаивал коз
вол коз от стаи волков отстаивал
* * *
В стаю цапли слетаются.
В стаю цапли сплетаются.
* * *
Меня ломало,
Но это меняло мало.
Ломало меня немало,
Но это меня не меняло.
* * *
Идите ж, раз правы,
И ждите расправы.
* * *
Прокурор ты прокурор
ты расскажи мне про курорты
про курорты про курорты
про курортики мои.
* * *
Все кричали «Распни Его!»,
А я всего лишь «Раз пни Его...»
* * *
На нас напала
Орда Сарданапала,
А на Сарданапала
Нас орда напала!
* * *
тепло хоть и плохо
* * *
А меня это меняет
* * *
Быть собой самим не бойся.
* * *
Кто-то
В небо
Пальцем
Тыкал:
«Вкл» —
И «Выкл»,
«Вкл» —
И «Выкл»...
* * *
Напечатал я слово «т а п о к» —
И расстроился очень, так как
Получилось в нём 5 опечаток! —
В пятибуквенном слове л ю б л ю ! —
А никакой не тапок!
* * *
Не позволяй душе лениться
А телу позволяй лениться
Оно обязано лениться
Не позволяй ему трудиться
Душа обязана трудиться
* * *
так так
вот вот
вот так
так вот
так вот
вот так вот
вот так вот
вот так так
* * *
я помню чудное мгновенье
и повторится все как встарь
как мимолетное виденье
аптека улица фонарь
ночь улица фонарь аптека
передо мной явилась ты
живи еще хоть четверть века
как гений чистой красоты
душе настало пробужденье
бессмысленный и тусклый свет
и божество и вдохновенье
все будет так исхода нет
умрешь начнешь опять сначала
и для меня воскресли вновь
ночь ледяная рябь канала
и жизнь и слезы и любовь
Стихотворение
Я жил на свете тридцать лет,
Копил впечатления,
Три года назад я стал поэт —
И вот пишу стихотворение.
Весь смысл жизни для меня сейчас
Сосредоточен в переборе
Словечек подходящих, фраз,
В их многократном мысленном повторе.
С помощью шариковой ручки
Свой голос превращая в закорючки,
Я в чей-то проникаю ум,
Поскольку я властитель дум.
Пишу, допустим, слово рвота —
И вот уже тошнит кого-то,
Поэзия же в том заключена,
Что у строчек разная длина.
Не так-то просто сочинять стишки,
И голова, и сердце, и кишки
От напряженья делятся на части,
Зато душа испытывает счастье.
Когда-нибудь, преодолев интриги
Литературных всяких мафий,
Мои в свет Божий выйдут книги
Из лона лучших типографий.
Всё это прочитают люди —
И снова ничего не будет,
Ни голых двоечниц рекой,
Ни революции какой-никакой.
Вот почему поэзия моя
Безжалостна, как трели соловья,
Вот почему мои подружки-рифмы
Точны, как на линейке логарифмы.
Пока я эту заполнял страницу,
Мой возраст увеличился на единицу,
Прилягу скоро, поору
И обязательно умру.
Марал бумагу хорошо я,
Стихотворение получается большое,
А то обычно букв так немного,
Что все говорят, что тоже так могут.
Ещё меня ужасно обижает,
Что не каждая собака меня обожает,
Голодный, грязный, оборванный, нищий,
Неужели всегда я буду в говнище.
Так называемых нету денег,
На кухне хлещет вода из крана,
И, хотя совершенно пуст холодильник,
По лицу снуют обнаглевшие тараканы.
Плюю в потолок, за спиной — планета,
Прогноз погоды — конец света,
А я, как некий маниак,
Ищу всему словесный знак.
Известный деятель искусства,
Я в чьи-то проникаю чувства,
Как вирус портит нашу кровь,
Неся расплату за любовь.
Быть может, это неэтично,
Зато ужасно поэтично,
Ради оригинальной формы
Порою порем всякий вздор мы.
Кончились женщины и продовольствие,
Только и осталось два удовольствия —
Бисер букв на строчки нанизывать
Да ещё, как в детстве, заниматься онанизмом.
Бедное моё тельце,
Не поможет тебе президент Ельцин,
Впрочем, куда это меня занесло
Созвучий глупое весло.
Ах, до чего же всё-таки невелик
Выбор фонем в человеческом языке,
Господи, я сейчас собьюсь на верлибр
Или какое-нибудь заумное брекеке.
[Как притягателен старый смертельный трюк,
Страсти-мордасти и прочий жестокий труд,
Я имею в виду, искать верёвку и крюк,
Чтобы сказали люди, он лих и крут.
А я хочу, чтобы всюду росли цветы,
Не для продажи, а так, для красоты,
Я бы хотел, чтоб отныне во веки веков
Вам попадались яблоки без червяков.]
................................................................
Январь 1993 — 8 января 1994
* * *
Я шел по местности безлюдной
И слышал голос в вышине.
Казалось, этот голос чудный
Так много сообщает мне.
Но разве передать словами
Его божественный привет,
Когда я тут, когда я с вами,
На этой ярмарке сует...
* * *
Опять заботливая проза
Морочит прописью своей.
А где же, извините, роза?
Где, извините, соловей?
Пускай букетиком мимоза,
А по карнизу воробей,
Но страшно распустилась роза
И в спину свищет соловей!
* * *
Она сказала: «Погоди.
Душа не дух, душа не тело», —
И, вынув сердце из груди,
Куда-то дальше полетела.
С тех пор я смерти не боюсь
И бедных чувств своих не прячу,
И только плачу, плачу, плачу,
И снова плачу, и смеюсь.
* * *
Взглянуть в оконце поутру,
Где как-то не совсем обычно
Трепещут листья на ветру —
Так внятно, стереоскопично, —
Где с неба прыгает вода...
Взглянуть — и глупо улыбнуться,
И вдруг нечаянно проснуться
Всерьез, как в детстве, навсегда.
* * *
Когда в восторге и тоске,
Судьбой нещадно огорошен,
Как ящерицын хвост, отброшен,
Ты дико бьешься на песке, —
Как знать, быть может, в этот миг
Разумный житель Андромеды
Твои просматривает беды
И просветления достиг.
* * *
Ползет по дереву жучок
И воздух рожками бодает,
Как приснопамятный бычок,
Затем он в бездну упадает.
Мораль сей басни такова
(Сейчас вы будете смеяться):
Кругом слова, слова, слова
Шевелятся и шевелятся.
2016
Песенка юродивого
Д. Крымову
Шерин да берин, урбала-дырбала,
Дыр бул щыл да айлюли...
Нельзя молиться за царя Ирода —
Богородица не велит.
Что закопано, то и вырыто,
Всяк в своём огороде царь...
Нельзя молиться за царя Ирода —
Не велит Богородица.
Ах, какие милые лица,
Славно времечко провели...
За царя Ирода нельзя молиться —
Богородица не велит.
Зимовать улетают птицы,
А жизнь пройдёт — не воро́тится...
За царя Ирода нельзя молиться —
Не велит Богородица.
Дали вроде бы право выбора,
Да больно выбор-то невелик...
Нельзя молиться за царя Ирода —
Богородица не велит.
Что нам дети? Ещё наро́дятся.
Пусть себе пропадают зря...
Но нельзя, не велит Богородица
Молиться за Ирода-царя.
Шагадам-магадам, заговор-выговор,
Ювелир взял нивелир...
Нельзя молиться за царя Ирода —
Богородица не велит.
2019
ПАЛИНДРОМЫ
* * *
Умолкло «Му!..»
* * *
Учуя молоко, я около мяучу.
* * *
Я не молчу, оно учло меня.
☞ Птицелов
(оплот-идея)
Бесенята б и масонок... Тумака молол зануду. Сверкали скотам они в славе рудой, и храпел ему штабс-идиотик. Чешуя аж уступила глине локтя, ругне клира. Дюн распилена пантомима: шут, а размаху — полкило. Такелажником атачищ мятежа копыт салаки — теремок, булавок чин тараня, сменив дани деликатес на ревер, валуна кишмиш вари. Мы вопим об минотавре психиатрам, отсидевши джиу-джитсу, подагру и медузу. Не топи гипотенузу, демиурга допусти, жду — и жди, швед. Истома рта их и сперва-то: нимбом — и по вымиравшим, шиканула в реверансе-таки леди. Надвинемся на ратничков, а лубком еретика ласты покажет ямщичатам о кинжале католик. Лопухам за ратушами мот на панели псарню дарил. Кенгурят колени лгали, пут сужая ушечки. То и дисбат шумел епархий, одуревал. Свиноматок сила — к ревсуду назло ломакам, утконосам и батяне... Себяед и толповолец, — и т.п.☜
Если вам понравился этот материал, вы можете отблагодарить, поставив лайк здесь или в наших соцсетях:
ВК: https://vk.com/demagog.magazine
ФБ: https://www.facebook.com/demagog.magazine
ТГ: https://t.me/demagogmagazine
Инст: https://instagram.com/demagog_mag
Твиттер: https://twitter.com/demagog_mag
Для обсуждения материалов рекомендуем заглянуть к нам в телеграм-чат: https://t.me/demagogue_chat
Демагог — независимое интеллектуальное издание. Мы рассказываем о главном в культуре, науке и обществе. Вы можете помочь развитию журнала, подключив ежемесячное пожертвование или отправив нам донат. Даже 50 рублей принесут журналу огромную пользу. Помните, что Демагог — свободный журнал для свободных людей. Мы зависим только от вас!