Лев влюбился в овечку, и треснул мир напополам

Варя Левонтина продолжает радовать нас своими размышлениями на тему актуальной кульутры, и сегодня она предлагает вам рассуждать о вампирах и их кинообразах из "нулевых". Что сближает "Сумерки" и "Дозоры"? И почему при этом их вампиры и наши кровопийцы так далеки друг от друга? Читайте скорее!

вы также можете прочитать этот текст на нашем сайте (in construction)

текст: Варя Левонтина

иллюстрации: Анастасия Яровова

Один мой друг спросил недавно в твиттере: “Мода на вампиров в нулевых – что это было и почему оно так нравилось людям?”. Вопрос хороший. Что это было, я не знаю, но подумать об этом интересно. Важно, пожалуй, что интерес к вампирам в нулевых не был первой волной. В эпоху романтизма с её «трендом» на готичность страшно востребованы оказались разнообразные чудовища, самое известное из них – чудовище Франкенштейна из романа Мэри Шелли, ею же сочиненное. Но некоторые чудовища извлекаются из фольклора: например, вампиры. Разумеется, феномен вампирской литературы возник до романтизма, раньше примерно лет на сто. И после романтизма он никуда не делся: скажем, главный такой текст «Дракула» Брэма Стокера 1897 года по временным рамкам нельзя отнести к романтизму никак. Однако именно в первые десятилетия XIX века вампиризм захватывает литературу особенно бурно: “Гяур” Байрона, “Кристабель” Кольриджа, “Вампир” Полидори и еще бесконечное множество текстов создают (или подтверждают) небывалую моду на вампиров. Второй вампирический бум случается действительно в начале XXI века. Причем тогда же, с появлением субкультурного разнообразия готичность в принципе снова входит в моду, хотя к романтической готике она уже имеет мало отношения. В это время суперхитом оказывается серия романов Стефани Майер «Сумерки» и, на самом деле, в большей степени, основанная на ней киносага.

Её успех обусловлен несколькими причинами. Самая очевидная –– Роберт Паттинсон.

Естественно, продюсеры фильма понимали свою целевую аудиторию, когда брали на главную мужскую роль красавца-британца, который еще и был на взлете популярности после “Гарри Поттера”. Уже не очень важно, какой он персонаж демонологии, когда он так эффектно идет по парковке в темных очках. Более глубокая причина –– постепенное усложнение проблематики. В первом фильме у героини нормальные проблемы девочки-подростка (не считая того, что ее парню сто с лишним лет и он мертв). Она пытается выстроить отношения с отцом, с которым почти не общалась с детства. У нее случается первая любовь, и отношения у нее с объектом влюбленности складываются очень медленно и непросто. В финале фильма она со своим прекрасным (неважно, что мертвым и столетним) парнем идет на выпускной. Во втором фильме Белла в очевидной депрессии, переживает свое первое расставание, даже пытается убить себя. В третьем фильме, воссоединившись с Эдвардом, она должна выбирать между ним и оборотнем Джейкобом. К тому же в этом фильме постепенно начинает возникать тема секса. Четвертый фильм уже совсем серьезный: начинается со свадьбы, содержит несколько эротических сцен и сюжет с незапланированной беременностью. В пятом фильме Эдвард и Белла уже оба взрослые (и мертвые), защищающие свою семью, своего ребенка.

Тем не менее, зачем Эдварду и всей его семье быть вампирами –– вопрос все еще открытый. Понятно, что вампиризм –– просто еще один способ создать вполне архетипического героя: он как будто холодный и циничный, но на самом деле глубоко несчастный и способный на сильную любовь.

Таких героев и в литературе, и в кино очень много. А здесь еще и тема опасной любви:

«-Ты же ненавидел меня с того
момента, когда встретились?

-Да. Но лишь потому,
что страстно желал»

Суть здесь в том, что под желанием имеется в виду желание выпить ее кровь. В фольклоре распространен сюжет, по которому вампир соблазняет девушку, а та в последствии умирает. Здесь этот сюжет использован как метафора отношений, в которых девушка не может сопротивляться притягательности мужчины и в итоге остается обманутой, травмированной и разрушенной: «лев влюбился в овечку». Особенно печально в этой связи, что основанный на «Сумерках» бестселлер «50 оттенков серого», построен банально на снятии метафоры с повествования. Своеобразный минус-прием, но не столько в литературоведческом, сколько в житейском смысле. В «Сумерках» все это преподнесено изящнее. Тост, который Эдвард произносит на свадьбе, заканчивается словами «И сколько бы времени мы ни провели –– мне всегда будет мало. Давай начнём с Вечности!» Для всех гостей со стороны Беллы это просто красивые слова, но для самой Беллы и всех вампиров, как и для зрителей, это четкое послание: согласно договору после свадьбы Белла будет обращена в вампира. То есть для полного и окончательного единения с Эдвардом она должна умереть. Но здесь же прослеживается и вторая функция вампиризма в саге –– бессмертие. Вампиры не умирают, а значит им доступна вечная любовь в самом буквальном смысле. Жутковато, но в рамках массового кино –– очень трогательно.

Отдельно хочется сказать про русских вампиров, появившихся даже пораньше, чем западные. Я имею в виду, конечно, «Ночной» и «Дневной дозоры». Здесь нужно сразу сделать две оговорки. Во-первых, говоря о «дозорах», я опираюсь именно на фильмы Бекмамбетова, а не на книги Лукьяненко, по которым они сняты. Во-вторых, вампирская тема в «дозорах» не основная. Вампиры (как и оборотни, второй вид магических существ, встречающийся в «Сумерках») во вселенной «Дозоров» –– низшие представители темных сил. Тем не менее, именно эти фильмы, по-моему, стоит считать первой масштабной (и успешной) попыткой создания образа русского вампира в поп-культуре. Больше того, некоторые общие мотивы в проработке вампирской темы в этих фильмах присутствуют. А то, как по-разному они разрабатываются – очень занимательно. В отличие от Беллы, для которой вампиризм Эдварда был самой привлекательной его чертой, героиня Жанны Фриске, влюбленная в вампира Костю Саушкина, говорит ему: «А ты хороший парень, жаль только, что вампир».

При этом попытка оправдать вампиров есть в обоих фильмах. Каллены в «Сумерках» называют себя вегетарианцами, потому что в отличие от других вампиров питаются только кровью животных. Костя в «Дозорах» разрабатывает «коктейль Саушкина» из донорской крови, благодаря которому вампиры могут не убивать людей.

И если «Сумеречные» вампиры наделены многими чертами вампиров мифологических, то «дозорные» вампиры характерны исключительно своим кровопийством. Но эта тема встроена в российский контекст очень остроумно. Герой Золотухина, отец Кости, например, продает на рынке сырое мясо. А когда главный герой Антон пытается поймать вампиров, чтобы предотвратить убийство подростка, он вынужден пить кровь свиней. Так он как бы примеряет на себя роль вампира. И совершенно случайно, но удивительно точно, сначала бабка в метро называет Антона кровопийцей, а потом избивший его милиционер, глядя на то, как Антон плюется кровью, шутит: «ну и дрянь же вы пьете». Все это настолько «наше», что и вампиры у Бекмамбетова оказываются русифицированными. Вообще, главный ход фильма – совмещение нашего и западного. Поэтому открытые оммажи Финчеру и сестрам Вачовски выглядят абсолютно органично в узнаваемой постсоветской картинке. Бекмамбетов в каком-то смысле проверяет западный миф российскими реалиями.

Несмотря на то, что для меня и многих моих друзей «Дозоры» –– фильмы детства, они рассчитаны на чуть более взрослую аудиторию, чем «Сумерки». Об этом говорит и актерский состав: главную роль играет Константин Хабенский –– актер отличный, но совершенно не секс-символ. Маленькую роль в первом фильме играет суперзвезда в 2004 году Илья Лагутенко, а саундтрек к нему пишут герои MTV нулевых –– группа Uma2rman. Во втором фильме вообще есть сцена, где в массовке можно разглядеть следующую веселую компанию: Юрий Айзеншпис, Сергей Шнуров, Вилли Токарев, Никас Сафронов, Борис Моисеев и Артемий Троицкий (и еще разнообразные депутаты и олимпийские чемпионы). Всех этих людей и так представить себе вместе непросто, да еще и в кадре фантастического фильма Тимура Бекмамбетова. Думаю, очевидно, каким огромным событием оказались «Дозоры» для российской культуры. Но, возвращаясь к возрасту целевой аудитории, хочу отметить и более сложную проблематику этих фильмов по сравнению с «Сумерками». Если там главная линия была любовная, а фантастическая тема эксплуатировалась исключительно как двигатель романтического сюжета, то в дозорах любовная линия вторична. Основная тема бекмамбетовских фильмов – амбивалентность добра и зла, противостояние светлых и темных сил. Собственно, для уравновешивания последних и созданы Дозоры. В «Сумерках» есть похожий сюжет – договор между оборотнями и вампирами. Они враги, но существуют по мирному контракту, как бы оберегая город Форкс друг от друга. Тем не менее, все это нужно для того, чтобы члены обоих кланов оказались соперниками в романтическом конфликте, влюбившись в Беллу. Война между темными и светлыми в «Дозорах», как и баланс между ними, работает на главную мысль о невозможности абсолютного добра или зла.

Главное, наверное, различие фильмов заключается в их финале. Обращение Беллы в вампира оказывается лучшим и главным событием ее жизни. В начале последнего фильма она произносит свою сакраментальную сентенцию: «Мое человеческое время закончилось, но я никогда не чувствовала себя более живой, я была рождена, чтобы стать вампиром». В финале фильма герои счастливы: они застыли в своей молодости, впереди у них совместная вечность.

Финал «Дневного дозора» полностью этому противоположен. Для Антона единственный способ жить счастливо – отменить всю фантастическую часть своей жизни, это последняя магия, которую он совершает. Герой выбирает спокойную жизнь, земную любовь. Без какого-либо намека на вечность он идет с любимой смертной женщиной по Москве, погруженной в дождь и продакт-плейсмент. Главы Ночного и Дневного дозора смотрят им вслед, играя в домино.

Российская мечта оказывается бесконечно отдаленной от мечты американской.

Русские и западные вампиры кажутся выходцами разных “трендов”. Клан Калленов прямое следствие моды не только на готику, но и на романтизацию зла. Благородные и откровенно пресные герои устарели, куда интереснее оказалось сложное очарование антигероев. Дозорные вампиры, так органично вписанные в российскую обыденность скорее материализованный ужас, пронизывавший Россию нулевых и без всякой фантастики. Темы, в первую очередь связанные с вампиризмом: смерть и бессмертие, добро и зло. Сложно представить их устаревшими или наоборот актуализированными. Вампирская тема в искусстве при этом разрабатывается уже четвертое столетие, иногда более активно, иногда менее. Наверное, весь фокус в том, что для разных эпох и культур одинаковые темы могут быть интересны в совершенно различных контекстах. А чем очевиднее вопрос, тем больше путей его разрешения.

Если вам понравился этот материал, вы можете отблагодарить, поставив лайк здесь или в наших соцсетях:

ВК: https://vk.com/demagog.magazine
ФБ: https://www.facebook.com/demagog.magazine
ТГ: https://t.me/demagogmagazine
Инст: https://instagram.com/demagog_mag
Твиттер: https://twitter.com/demagog_mag

Для обсуждения материалов рекомендуем заглянуть к нам в телеграм-чат: https://t.me/demagogue_chat

Демагог — независимое интеллектуальное издание. Мы рассказываем о главном в культуре, науке и обществе. Вы можете помочь развитию журнала, подключив ежемесячное пожертвование или отправив нам донат. Даже 50 рублей принесут журналу огромную пользу. Помните, что Демагог — свободный журнал для свободных людей. Мы зависим только от вас!