Этот удивительный мистер Понци

Никто не знает, кто первым придумал эту схему. Но мошенники веками проигрывали историю с финансовыми пирамидами, платя старым вкладчикам за счет взносов новых, создавая тем самым иллюзию невероятно выгодного инвестиционного предприятия. До 1920 года такая афера называлась «Cхемой Петра и Павла» или «Ограбление Петра, чтобы заплатить Павлу». К примеру, Сара Гоу, гадалка и частый гость Государственного приюта для сумасшедших в Массачусетсе, использовала этот метод в 1880 году, украв почти 500000 долларов у своих клиентов. В 1884 году бывший президент Улисс С. Грант пал жертвой такой схемы, оставшись без гроша.

Но наиболее всего в истории запомнился Чарльз Понци, основавший самую крупную финансовую пирамиду того времени. И именно его именем названа самая распространенная мошенническая схема нашего времени. В знойное лето 1920 г. тысячи бостонцев несли ему свои деньги, просто мечтая вложить их в его «выгодное» дело и получить 100% прибыли уже через 90 дней. Менее чем за год Понци заработал почти 7 миллионов долларов, в пересчете на сегодняшний курс это более 90 миллионов. Падение его было столь же стремительно, как и взлет.

Карло Пьетро Джованни Гильермо Тебальдо Понци родился 3 марта 1882 года в Луго, Италия. Его отец, работник почты, умер, когда Карло было десять лет, оставив семью без кормильца. Его мать, Имельде, происходила из итальянской аристократической семьи. Она послала Карло в Римский университет с достаточным количеством денег, чтобы получить степень, и надеялась, что он восстановит прежнее положение и благосостояние семьи.

Карло развеял ее надежды. Он, конечно, любил колледж, находившийся в 500 милях от дома, но отнюдь не ради получения образования. Там он наслаждался студенческой жизнью, прогуливал занятия и дружил с учениками из более привилегированных семей. Он тратил большую часть своих денег на изысканную кухню и дорогую одежду, и с гораздо большим рвением изучал барную карту, нежели книги. Он вернулся домой без гроша в кармане – и без диплома.

Решив наладить отношения со своей несчастной матерью, Карло пообещал отплыть в Америку, выкопать часть золота, которым, по слухам, были вымощены улицы, и стать очень богатым человеком. Он покинул Неаполь 3 ноября 1903 года с 200 долларами в кармане. Прибыл в Бостон с 2,50 долл. США, оставшимися после общения с карточными шулерами, которые зарабатывали на жизнь, обманывая ничего не подозревающих иммигрантов на кораблях.

Понци обнаружил, что зарабатывать деньги в Америке гораздо сложнее, чем он ожидал. Почти четыре года он работал продавцом, фабричным мастером, посудомойщиком, официантом и маляром. Он делал ремонты, складывал белье и много чего еще, чтобы заработать на кусок хлеба. Он взял имя Чарльз и множество других фамилий, кроме его собственной, в том числе Бьянки, Понси, Понзи и Понсе.

Понци не ограничивал свой поиск работы Бостоном. Желая зарабатывать умом, а не только спиной, он нашел местечко в Монреале в июле 1907 года. Там человек по имени Луиджи Заросси нанял его в качестве банковского клерка после 5-минутного собеседования. Он начал изучать банковское дело в Banco Zarossi, который обслуживал итальянское иммигрантское сообщество и выплачивал вкладчикам 6%, что в три раза больше, чем предлагали другие банки. Правда, делал это самым недобросовестным образом.

Среди клиентов Zarossi были не только вкладчики, но и иммигранты, которые через банк переводили деньги семьям в Италии. Некоторые из этих средств он просто крал, используя их, чтобы заплатить своим вкладчикам обещанные 6 процентов. Клиентам потребовались бы месяцы, чтобы подать жалобу, а когда они это сделали, Луиджи признал себя невежественным и возложил вину на принимающую сторону. Никто не может точно сказать, сколько Заросси украл таким образом, но в июле 1908 года он наполнил чемодан наличными и сбежал в Мексику.

Вновь потеряв работу и устав от вечного ее поиска, Понци однажды вошел в офис канадской складской компании, бывшего клиента Banco Zarossi. Сотрудники офиса знали и доверяли Понци. Пока никто не видел, он нашел чековую книжку компании, вытащил чек и сунул в карман. Позже он вписал в него сумму в размере 423,58 долларов, а затем тщательно подделал подпись.

Обналичив чек и посетив несколько швейных мастерских, чтобы стильно одеться, Понци обнаружил, что его покупательская активность была недолгой. Чиновники банка заподозрили подлинность подписи на чеке. Они связались с полицией, которая без труда нашла и арестовала его. Он симулировал психическое заболевание, сжевав полотенце в клочья, а затем карабкаясь по стене к зарешеченному окну. Убедительно успокоенный смирительной рубашкой, он смог добиться перевода из камеры в лазарет, убедив своего тюремщика, что он страдал от эпилепсии. Но в конечном итоге Понци был приговорен к трем годам лишения свободы.

В тюрьме он дробил камни, спал на ложе из кукурузных початков и жил в одной камере с особо отвратительным заключенным по имени Луи Кассулло. Позже Понци описывал его как «одного из тех крадущихся, мелких, подлых воров, чьи аналоги в царстве животных – гиены и шакалы». После отбывания срока, сокращенного до 20 месяцев за хорошее поведение, Понци был только рад попрощаться со своим неприятным сокамерником.

Вскоре Понци запрыгнул в поезд, направлявшийся обратно в США. С ним сидели пять других итальянских иммигрантов, которые не говорили по-английски и не имели надлежащих документов. Они высоко оценили его компанию, советы и навыки устного перевода, о которых он вскоре пожалел. Когда таможенник допросил группу, Понци посчитали их лидером, несмотря на его заявления, что с этими людьми он не знаком. Предвзятость по отношению к иммигрантам итальянского происхождения, также известная как антииталинизм, была присуща тому времени. Понци был арестован по обвинению в контрабанде иностранцев. На суде прокуратура добилась осуждения, чему способствовали показания других итальянцев, каждый из которых давал показания против Понци в обмен на свое освобождение.

Чарльз был приговорен к двум годам в федеральной тюрьме в Атланте. После освобождения он бродил на юго-востоке США в течение следующих пяти лет, работая на различных должностях: бухгалтером, переводчиком, художником, библиотекарем – прежде чем снова оказаться в Бостоне.

Там в 1917 году Понци получил наиболее перспективную должность клерка в компании JR Poole, которая занималась импортом и экспортом. Его работа заключалась в том, чтобы отслеживать иностранные операции. Начальная зарплата в 16 долларов в неделю была невелика, но вскоре выросла до 25, а затем и 50 долларов.

В мае 1917 года Понци женился на Розе Гнекко, дочери торговца продуктами. Роза наслаждалась их скромным образом жизни молодоженов. Но Понци был полон решимости сделать ее женой миллионера. «Я хочу, чтобы ты могла без сожаления выбросить сто долларов», – сказал он ей.

В сентябре 1918 года Понци уволился с работы в JR Poole, чтобы помочь вести провалившееся дело тестя. Понци был уверен, что сможет изменить ситуацию и превратить магазин в коммерческую империю. Вместо этого бизнес быстро стал убыточным. Понци снова оказался без работы, но не из-за идеи разбогатеть, а из-за своей несостоятельности в качестве бакалейщика.

Так уж получилось, что первый товар, который он пытался продать, принадлежал кому-то другому. В мае 1919 года власти обвинили Понци в краже 5387 фунтов сыра. Неизвестно, было ли обвинение истинным. Когда началось расследование, Понци опасался, что как только власти узнают о двух его тюремных заключениях, он может быть депортирован. Он также боялся, что Роза узнает о его преступном прошлом, ошибочно полагая, что та еще не в курсе. Хотя на самом деле во время их помолвки его мать рассказала Розе все о его тюремном заключении, и обе женщины решили не говорить ему, что девушка была знакома с его прошлым. Но Понци повезло. В обвинительные документы закралась опечатка в фамилии, а это привело к оправданию.

Затем Чарльз решил опубликовать «Руководство для трейдеров», которое якобы должно помочь финансистам торговать на бирже. Понци был настолько уверен в своей новой схеме, что арендовал офисные помещения, купил в кредит мебель на 350 долларов в компании Daniels & Wilson и нанял небольшой штат сотрудников.

Однако он быстро исчерпал свои скудные сбережения. Чтобы сохранить бизнес на плаву, он обратился за кредитом в Ганноверскую трастовую компанию. Генри Чмелински, президент банка, лично отказал ему. Понци напомнил, что он уже был постоянным клиентом банка. Чмелински добавил оскорбление, которое Понци никогда не забудет: «Ваш счет, скорее, беспокоит нас, чем приносит пользу. Хорошего дня, сэр». После этого Понци вернулся в свой кабинет и уволил персонал.

Вскоре после краха идеи в августе 1919 года Понци получил письмо от испанского купца. К письму прилагался любопытный квадрат бумаги. Это был международный ответный купон или IRC, созданный в 1906 году Всемирным почтовым союзом для упрощения международного обмена почтой. Можно было купить IRC в местном почтовом отделении и приложить к письму, направленному в любую из стран-участниц союза. Там получатель может обменять его на любое количество местных почтовых марок, необходимых для отправки ответного письма. Взглянув на купон, Понци наконец понял, как заработать миллионы. И на этот раз он был прав.

Стратегия Чарльза Понци была теоретически обоснованной. Из-за колебаний процентных ставок и курсов валют между странами, скажем, в США и Италии, на один доллар США можно купить 20 IRC в Бостоне или более 60 в Риме. Следовательно, Понци решил, что он мог бы попросить кого-то купить IRC в Италии примерно за 1,5 цента каждый и отправить их в США, где он мог бы продать их по 5 центов каждый, получая сногсшибательную прибыль в 233 процента – более чем достаточно для него. Соответственно, можно было предложить инвесторам доход в 50% за 45 дней или 100% за 90, а остальное оставить себе. Ему просто нужно было финансирование, чтобы запустить систему.

Когда Понци принялся искать инвесторов, на него вышла компания Daniels & Webster Furniture. За ним оставался долг по платежам за офисную мебель. С необузданной уверенностью и очарованием Понци убедил Джозефа Дэниелса не только оставить ему мебель, но и дополнительно вложить деньги в новое предприятие. Дэниелс выписал Понци чек на 20 долларов в качестве дополнительной инвестиции.

Понци пытался, но не смог убедить других знакомых доверить ему свои деньги, включая бакалейщика Этторе Джиберти. Но авантюрист не растерялся и предложил вложить всего 10 долларов и стать первым агентом по привлечению дальнейших инвестиций. А 10 % от этой суммы Джиберти мог оставить себе. Это предложение возымело действие.

К началу января 1920 года бакалейщик привлек 1770 долларов от 18 инвесторов. Вскоре появилось больше агентов, а также потек скромный поток мелких инвесторов.

По сути своей законная, идея IRC Понци была на практике абсурдной. Помимо проблемы конкуренции с почтовой службой США за продажу марок, в мире просто не хватало международных ответных купонов для получения какой-либо значительной прибыли посредством арбитражных сделок.

В конце февраля 1920 года Понци был должен 2655 долларов США первоначальным инвесторам Джиберти – 1770 долларов плюс 885 долларов обещанных процентов. У Понци не было арбитражной прибыли, с помощью которой он мог бы оплатить долг. Но у него были деньги от вновь пришедших инвесторов, поэтому он просто использовал их, оправдывая тем самым английскую идиому «ограбить Петра, чтобы заплатить Павлу». Он утверждал, что прибыль была законной, что сотрудник по имени Лионелло Сарти уехал в Италию и вернулся с большим количеством купонов, а также с радостными известиями, что их было еще много. Вполне вероятно, что Сарти никогда не существовало – никто, кроме Понци, никогда не сообщал о встрече с этим человеком. Но довольным инвесторам Понци было все равно, пока им платили.

Понци посчитал, что подобный обман – лишь временная задержка, необходимая только до тех пор, пока он не получит огромную прибыль, которая была для него так очевидна благодаря его стратегии IRC. Когда стало известно, что Понци держит слово, что он действительно заплатил 50 процентов за 45 дней, все больше людей желали вложить деньги в его предприятие. Когда пришло время платить следующим инвесторам, он опять использовал деньги от вновь пришедших. И потом снова и снова. Не останавливаясь. И Чарльзу Понци больше никогда не приходилось просить у инвесторов денег. С тех пор они выстраивались к нему в очередь.

Бостонцы буквально толпились у дверей офиса Понци на Школьной улице, 27, чтобы доверить ему свои деньги. В феврале 1920 года Ponzi's Securities Exchange Company получила 5290 долларов от новых инвесторов. В марте 110 инвесторов вложили почти 25000 долларов.

У большинства людей, собравшихся у его двери, оставалось всего несколько долларов. Именно на них и была рассчитана история Понци. Взобравшись на ступеньку, которая помогла увеличить его рост, он рассказывал историю скромной жизни в Италии, о том, как он спустился по трапу в Бостоне, имея всего лишь 2,50 доллара в кармане, а затем неустанно трудился в последующие годы. Он намеревается построить финансовую империю, которая принесет пользу не банкирам с Уолл-стрит, а честным и трудолюбивым людям, таким же, как они – так он говорил загипнотизированной толпе.

Его популистская привлекательность, основанная на уверенности, что богатые банкиры львиную долю прибыли оставляют себе, легла в основу идеи Понци. Он даже не собирался скрывать свои скромные дни, когда едва сводил концы с концами, он использовал эту часть своей биографии, чтобы расположить к себе потенциальных инвесторов. Ведь это очень трогательная история. Но при этом он пропускал ту часть, когда он попал в тюрьму за подделку чеков, зная, что это положит конец его репутации честного финансиста.

Так что он весьма встревожился, когда среди претендентов на работу в его офисе он увидел своего давнего знакомого по тюремной камере – Луи Кассулло – который выследил Понци, узнав о его успехе. Человек, которого Чарльз сравнил с гиеной, очень хорошо знал, что Понци никому не позволит узнать о его тюремном прошлом. Кассулло вскоре оказался на зарплате Понци, приняв щедрый оклад и временами путем шантажа получая дополнительные бонусы.

Независимо от того, держал бы Кассулло рот на замке или нет, Понци опасался, что рано или поздно правоохранительные органы проявят интерес к его предприятию. И однажды бостонская полиция действительно послала двух детективов, чтобы проверить его. Понци устроил особенно убедительное шоу для двух мужчин, каждый из которых посчитал организацию законной, затем они вытащили свои кошельки и вложили свои деньги.

В конечном счете, пять полицейских инспекторов и лейтенант вложили свои деньги в компанию Ponzi's Securities Exchange Company, равно как и сотни уличных полицейских. Некоторые из них фактически стали агентами, заработав 10-процентную комиссию и придав этой деятельности видимость законности, которую нельзя было купить за деньги. К весне 1920 года Понци получал по 30000 долларов каждую неделю. Только в мае 1525 инвесторов внесли 440000 долларов. В июне почти 8000 инвесторов доверили Понци 2,5 миллиона долларов, что эквивалентно 32 миллионам сегодня.

Купавшийся в деньгах Понци погасил все свои долги, включая 200 долларов, которые он все еще должен был по ссуде торговцу мебелью Джозефу Дэниелсу. Он инвестировал в макаронную компанию Splendor. И макаронную компанию Неаполя. Купил недвижимость.

На это ушло почти 17 лет, но к июню 1920 года Чарльз Понци наконец выполнил обещание, данное своей матери. Теперь он очень богатый человек, и он послал ей билеты в первом классе, чтобы отправиться в Америку. Имельде приехала, чтобы присоединиться к Понци в его жизни американской аристократии в недавно отремонтированном особняке в богатом городе Лексингтон, штат Массачусетс, купаясь в богатстве, которое росло с каждым новым инвестором.

Понци мог хранить свои деньги в любом из бостонских банков. Любопытно, что его фаворитом был «Ганновер Траст», президент которого Генри Чмелински грубо отказал ему в кредите несколькими месяцами ранее. К июню Понци стал крупнейшим вкладчиком банка, что заставило Чмелински больше никогда не делать ничего, что могло бы его обидеть. Поскольку банки ссужали деньги вкладчиков другим клиентам, внезапный вывод крупного капитала оказался бы катастрофическим. Хорошо осознавая этот факт, Понци наслаждался своей властью.

Поскольку дела шли полным ходом, а среди его счастливых инвесторов было так много бостонской полиции, расследование законности предприятия Понци было минимальным. Но все же некоторое внимание ему уделялось. В июле почтовые власти США официально запретили выкупать IRC на сумму более 50 центов за один раз. Это сделало практически невозможным получение крупной прибыли, торгуя международными ответными купонами. Но этот факт мало кого настораживал. К середине июля Понци получал от инвесторов 1 миллион долларов в неделю (около 13 миллионов долларов по сегодняшнему курсу). Он выполнял свое обещание больших процентов, и для них это было все, что имело значение.

В тот же день, когда почтовые власти США объявили о своем запрете, адвокат торговца мебелью Джозефа Дэниелса подал иск против Чарльза Понци. В иске указывалось, что в обмен на то, что Дэниелс одолжил Понци офисную мебель и выдал чек на 20 долларов в декабре, он получил право на половину акций компании. Он хотел 1 миллион долларов.

Судебные процессы по семизначным суммам все еще заслуживали освещения в печати в это время. Когда The Boston Post разместил его на первой странице своего воскресного выпуска 4 июля, особый интерес проявил один читатель – комиссар государственного банка Джозеф С. Аллен, тихий, но прилежный государственный служащий, которого губернатор Келвин Кулидж недавно назначил на должность. Читая о судебном процессе Понци, Аллен отправился к генеральному прокурору штата Массачусетс Дж. Уэстону Аллену, чтобы рекомендовать расследование. Что-то в Понци казалось неправильным, как сказал недавно назначенный Аллен. Посчитав, что новичок пытается его подсидеть, генеральный прокурор приказал ему отступить. Комиссар Аллен отступил, как и было приказано, но его подозрения в отношении Понци не исчезли.

Иск Дэниелса также вызвал любопытство Роберта Грозье, который недавно стал издателем The Boston Post, когда его отец Эдвин Грозье заболел. Младший Грозье никогда не искал и не хотел положения своего отца и не проявил таланта к этой или любой другой работе, требующей интеллектуальной сообразительности. Он три раза исключался из Гарварда – сочинение было для него особенно сложным, что никогда не было хорошим предзнаменованием для журналиста. Грозье прекрасно понимал свои недостатки, но из чувства долга перед отцом решил продолжить его дело.

Отношения Понци с «Ганновер Траст» развивались. Помимо хранения большей части своих денег, он также начал покупать акции банка и заводить новых друзей. Когда банк объявил о планах выпустить новый пакет из 2000 акций, Понци посетил г-на Чмелинкси и предложил купить их все. Чмелинкси отказал ему – на этот раз вежливо – на том основании, что это даст Понци контроль над банком. Это было именно то, что хотел мошенник. Когда он якобы случайно спросил о сумме остатка на своем счете, Чмелински немного смягчился. Он сказал Понци, что тот может купить 1500 акций. Понци принял условие. Со своими связями с другими акционерами, которые вскоре изберут его директором, а затем на должность в исполнительном совете, Чарльз Понци фактически контролировал Ганноверский трастовый банк. Вскоре он спланирует использовать эту новую силу.

Когда известие о покупке акций достигло комиссара Аллена, он снова решил провести расследование, даже если разрешения ему не дадут. На этот раз Аллен направил на встречу с Понци двух помощников генерального прокурора.

Понци не был обязан являться на допрос, тем не менее, с нетерпением направился туда. Он очень хорошо подготовился и уверенно отвечал на все вопросы, чувствуя себя гораздо умнее чиновников. «Мне было почти стыдно над ними шутить. Это было похоже на кражу конфет у ребенка», – сказал он позже. После того как Понци отпустили, официальные лица согласились с тем, что его стратегия казалась правдоподобной, и не могли найти причины, чтобы остановить его.

Учитывая, что инвесторам можно было платить только до тех пор, пока появлялись новые, Чарльз Понци прекрасно понимал, что «Схема Петра и Павла» не может длиться вечно. Поскольку стратегия IRC больше не находится вне подозрений, и власти начали проявлять интерес, он разработал ряд бизнес-планов, чтобы перейти в законное русло. Одним из самых грандиозных был план покупки кораблей ВМФ, законсервированных с конца Первой мировой войны, и превращение их в гигантские плавучие выставочные залы, где американские производители могли доставлять образцы своих изделий в зарубежные порты.

Понци не верил, что он делал что-то в корне неправильно, расплачиваясь с инвесторами капиталом других инвесторов, и был убежден, что, в конце концов, он выполнит свои обязательства полностью законными средствами. Он хотел быть уверенным, что публика знает о его законных бизнес-планах, и в помощники нанял Уильяма Макмастерса, прямолинейного публициста с исключительно светлым будущим. Макмастерс заработал свою репутацию, помогая избираться многочисленным государственным чиновникам, в том числе таким политическим деятелям, как Джон Ф. «Хони Фитц» Фицджеральд – будущий дедушка президента Джона Ф. Кеннеди. Макмастерс начал работу 23 июля 1920 года.

24 и 25 июля в The Boston Post начали появляться тематические рассказы о Понци и его предприятии. В целом они были оптимистичными и позитивными – Роберт Грозье старательно избегал печатать что-либо, что могло бы привести к иску о клевете и подвергнуть риску газету. Упоминал только, что федеральные власти заинтересованы делом Понци. Но 26 июля газета сообщила более зловещие новости о том, что уважаемый финансист Кларенс Уокер Баррон, чье имя до сих пор остается в топе финансового и инвестиционного издания Barron's, счел эту схему нежизнеспосо��ной. Однако в последующие дни количество новых инвесторов только росло. В этом месяце Понци получил 6,5 млн. долларов от почти 20000 инвесторов. На тот момент почти 30000 мужчин, женщин, и даже несколько детей, доверили ему в общей сложности 9,6 миллиона долларов.

Газетные статьи волновали инвесторов, но одновременно Понци знал, что они также заинтересуют органы власти, которые скоро его посетят. Вместо того чтобы ждать, он решил пойти к ним сам. Вместе с Макмастерсом Понци поспешно организовал встречи с окружным прокурором США Даном Галлахером, окружным прокурором Джозефом Пеллетье и генеральным прокурором Дж. Уэстоном Алленом. Избегал он только комиссара Аллена.

Понци сделал интересное предложение каждому из представителей власти: он откроет свои книги для аудитора по своему выбору, чтобы доказать, что у него достаточно активов для выполнения своих обязательств. Это было невозможно, если, конечно, он ограничился бы только своими собственными активами.

Понци рассчитал, что ему нужно будет предъявить 15 миллионов долларов наличными и другими ликвидными активами, чтобы доказать свою платежеспособность. Но у него была от силы только половина этой суммы. Чтобы получить остальное, он планировал просто пойти в «Ганновер Траст», когда настанет день расплаты, и как директор банка взять самый необычный кредит. Затем он планировал войти в хранилище, выйти с несколькими миллионами долларов денег других вкладчиков, передать их аудитору в качестве доказательства своей ликвидности, а затем вернуть их в тот же день.

Когда в ближайшие дни началась проверка, The Boston Post усилила свою критику в отношении Чарльза Понци. Это было явно видно по статье, где прямо высказывалось мнение, что схема Понци не может быть бесконечной.

Однажды было опубликовано сообщение, что во всем мире нет такого количества купонов, чтобы заработать такое состояние, как у Понци.

Затем появился еще один, более подробный, анализ Баррона. По его словам, Понци незачем привлекать инвесторов в дело, которое может за 90 дней принести ему 100% прибыли. Доводы были более чем логичны для того, чтобы заставить вкладчиков бежать от Понци. Но они не возымели действия. Почти все остались.

Понци в ответ предъявил Баррону иск на 5 миллионов долларов, даже предъявив претензии на его огромную ферму на случай, если у того не будет денег. К облегчению Роберта Грозье, Понци не подал в суд на The Boston Post. Но пригрозил газете закрытием, если они не будут осторожны.

В то время как государственный аудитор, прилежный бухгалтер по имени Эдвин Прайд, изо всех сил пытался разобраться в запутанной бухгалтерии компании по ценным бумагам, Уильям Макмастерс столкнулся с личной дилеммой. На собраниях, на которых Понци предлагал пройти аудит, Макмастерс отметил несоответствия, поскольку его начальник переходил от собрания к собранию. Таким образом, он использовал следующие несколько дней, чтобы поближе познакомиться с предприятием Понци. Ему совсем не потребовалось времени, чтобы прийти к выводу, что это было массовое мошенничество. Зная, что его собственная карьера подвергается серьезному риску, он отправился к Роберту Грозье из The Boston Post со своим открытием, предложив написать полное разоблачение. Грозье отказался. Он зашел так далеко, как мог, не рискуя разрушительным судебным процессом.

Известный тем, что неукоснительно следил за соблюдением закона, Макмастерс сделал исключение, обратившись к окружному прокурору Натану Тафтсу, который гарантировал, что The Boston Post будет защищена от судебных процессов «в случае, если история окажется ложной и клеветнической». Когда Роберт Грозье узнал об этом обещании, он позволил Макмастерсу опубликовать удивительное разоблачение. «ОБЪЯВЛЯЕМ, что ПОНЦИ НЕСОСТОЯТЕЛЕН и НЕНАДЕЖЕН», – кричал заголовок. Эта история в деталях описывала все, что обнаружил Макмастерс.

На следующий день небольшое количество инвесторов Понци попросили вернуть свои деньги. Но разоблачение не оказало существенного влияния на общественное доверие. Понци утверждал, что у Макмастера не было доступа к деталям проекта, и говорил, что эта ложь отвлекает внимание от истинного преступления: Макмастерс растратил 2000 долларов, доверенных ему для размещения рекламы. Чтобы доказать, что Макмастерс был вором, Понци подал на него в суд на эту сумму. Макмастерс незамедлительно предъявил ему иск на 5000 долларов. Публика встала на сторону Понци. Через несколько дней его предприятие более или менее вернулась к нормальной жизни.

План Понци временно занять деньги в хранилищах Ганноверского фонда мог бы сработать, если бы не один просчет. Комиссар Джозеф Аллен все еще не потерял интерес к Понци. Действительно, без его ведома, в момент, когда у него возникли подозрения, он использовал свои полномочия, чтобы позвонить в «Ганновер Траст» и поручить им контролировать каждый доллар, входящий и выходящий из их хранилищ, и предоставлять ему подробные отчеты. Когда эти отчеты еще больше усилили его подозрения, он отправил двух экспертов в банк. Дальнейшее расследование показало, что Понци явно вышел за рамки своего текущего счета и что сотрудники банка проводили незаконные операции, не имеющие ничего общего с Понци. Тогда Аллен приостановил работу «Ганноверского Траста» до дальнейшего уведомления.

Когда Понци узнал об этом, он понял, что никак не сможет ограбить собственный банк. Теперь он мог только надеяться, что аудитор Прайд просчитается, или ему на помощь придет какой-либо иной счастливый случай. Но то, что произошло дальше, было вовсе не везением.

Репортер Boston Post получил очень интересное сообщение: Чарльз Понци сидел в тюрьме Монреаля. Сомневаясь в правдивости анонимки, Грозье послал сотрудника в Монреаль, чтобы это проверить.

При наличии фотографий Чарльза Понци у журналиста не возникло особых проблем с поиском нескольких человек, в том числе и начальника тюрьмы, которые узнали человека, 12 лет назад сидевшего в этой тюрьме.

В 1:00 ночи 11 августа 1920 года журналист встретился с Понци в его доме в Лексингтоне по поводу статьи, готовящейся к выпуску в тот день. Услышав о содержании статьи, Понци отрицал, что речь идет о нем, и начал угрожать в случае, если статья выйдет.

Однако история была напечатана под заголовком «Полиция Монреаля, тюрьма Уорден и другие заявляют, что Чарльз Понци из Бостона и Чарльз Понци из Монреаля, приговоренный к двум с половиной годам тюремного заключения за подлог в итальянском банке, является одним и тем же человеком». На интервью с журналистами в тот день Понци изменил свой ответ. Да, его осудили за это преступление. Но он не совершал его. Он утверждал, что взял на себя вину из милосердия за преступление, фактически совершенное его боссом Луи Заросси, который изо всех сил пытался поддержать своих жену и детей.

На следующий день власти сообщили Понци, что Эдвин Прайд оценил его обязательства в 7 миллионов долларов. Официальные результаты должны были быть объявлены на следующий день. Понци не стал ждать, а вместо этого сдался властям. Он был арестован по обвинению в использовании почты США для совершения мошенничества. В публичных заявлениях Понци продолжал изображать из себя делового человека, на этот раз, признав, что он действительно лгал об эффективности схемы с ответными купонами, но только чтобы скрыть от банкиров Уолл-стрит суть его истинной операции, которая позволила бы заработать не десятки миллионов долларов, а более 100 миллионов. Он не озвучил никаких деталей. Но теперь это не имело никакого значения. Вскоре последовал поток обвинительных заключений.

В последующие дни сотни инвесторов зарегистрировали свои имена в качестве жертв, надеясь возместить часть своих убытков. Им помогали многочисленные более удачливые инвесторы, которые получили выплаты от Понци. Они любезно вернули свои нечестные доходы. В итоге примерно 20000 жертв получили возмещение в размере чуть менее 40 процентов от инвестиций. Тысячи других получили только дорогостоящий урок.

Чарльз Понци был осужден по обвинению в мошенничестве с федеральной почтой и приговорен к пяти годам тюрьмы. В мае 1921 года, в то время как Понци наслаждался прекрасным видом на залив Кейп-Код из тюрьмы округа Плимут, издатель The Boston Post Роберт Грозье получил Пулитцеровскую премию, первую, присужденную за пределами Нью-Йорка, в номинации «За служение обществу». Не было никаких упоминаний о том, что его мужество было подкреплено тайным и юридически сомнительным обещанием иммунитета от судебного преследования. Этот факт будет скрыт до 2009 года, когда ранее неопубликованные мемуары Уильяма Макмастерса будут обнаружены в книжном магазине в Нью-Джерси.

За хорошее поведение наказание Чарльза Понци было сокращено на один год. После его освобождения в 1925 году государственные обвинители приговорили его уже по другой статье к лишению свободы на срок от семи до девяти лет. Находясь под залогом в ожидании возвращения в тюрьму и уверенный в том, что он выиграет апелляцию, Понци отправился во Флориду и разработал новую инвестиционную схему, на этот раз в сфере недвижимости, и на этот раз инвесторам было предложено 200-процентная прибыль за 60 дней. Чиновники Флориды быстро закрыли это начинание и арестовали его. Он был приговорен к одному году лишения свободы за нарушение законов о государственных ценных бумагах.

На апелляции по этому последнему обвинению Понци решил, что не вынесет возвращения в тюрьму. И исчез. Скрываясь от властей, он использовал свой свободный итальянский и многолетний опыт работы чернорабочим, чтобы устроиться на работу официантом и посудомойщиком на борту итальянского грузового судна. Постригшись налысо и отрастив усы, он решил сымитировать самоубийство, попросив друзей положить часть его одежды и записку о самоубийстве на пляж Флориды. Корабль отплыл из Тампы, и Чарльз Понци, теперь использующий псевдоним Андреа Лусиана, снова стал свободным человеком.

Это был идеальный побег. Почти. После раскрытия его истинной личности товарищами по судну Понци был встречен властями в Новом Орлеане, которые поместили его под арест. Вернувшись в Массачусетс, Понци отбыл семь лет тюрьмы, а затем, так и не получив гражданства США, был быстро депортирован.

Вернувшись домой в Италию, Понци изо всех сил пытался сводить концы с концами, работая где придется. Два года он писал автобиографию, но не смог найти американского издателя. В 1939 году он переехал в Бразилию, чтобы устроиться на работу в итальянскую государственную авиакомпанию. Когда не стало этой работы, он управлял небольшим жилым помещением и преподавал английский в Рио-де-Жанейро, где после резкого ухудшения здоровья умер в 1949 году с состоянием в 75 долларов.

Схема Чарльза Понци не была придумана им. Но его изобретательность, отвага и невероятный успех были таковы, что Британская энциклопедия в 1957 году навсегда присвоила ей имя Понци. Оксфордский словарь английского языка позже закрепил за термином «схема Понци» такое определение: «Форма мошенничества, в которой вера в успех несуществующего предприятия стимулируется высокой выплатой первым инвесторам из денег, вложенных более поздними инвесторами».

Схема Понци также не была крупнейшей в истории. Эта честь до сих пор принадлежит Берни Мэдоффу, который, как известно, был арестован в 2008 году за то, что в течение 16 лет обманывал инвесторов на сумму, оцениваемую в 65 миллиардов долларов, используя тот же самый базовый прием, расплачиваясь с более ранними инвесторами, используя доходы от новых. А за время, прошедшее после осуждения Мэдоффа, Комиссия США по ценным бумагам и биржам приняла меры против более чем 50 подобных схем.

И это только те, которые удалось найти властям.

Подписывайтесь на канал, еще больше интересных и полезных материалов. "Денежный 💸".