Новелла «Бермуды», глава 117
Канал не пропагандирует ЛГБТ, для лиц строго старше 18
Глава 117
Недалеко от густого леса, где учёный и Кенис вместе собирали грибы, располагалось довольно большое болото. Вода, покрытая зелёными водорослями и мхом, скрывала свои глубины — снаружи невозможно было разглядеть ни её обитателей, ни истинную глубину.
Причина, по которой Блейн спросил новобранца о месте сбора грибов, была в том, что здесь водился монстр, для которого эти грибы были основной пищей. Чудовище, именуемое коргелем, с раздутым, словно шар, телом, лапами, ушами и хвостом, напоминало упитанную крысу.
Леонардо, который без труда поймал коргеля, прятавшегося среди грибов, теперь держал его тушку в руке, погрузив её в мутную болотную жижу. Дело в том, что там жила последняя цель, которая сходила с ума по упитанным коргелям.
— Господин Блейн... это не слишком опасно? Учёный сказал, чтобы мы не приближались к этому месту...
— Всё нормально, я же сказал. Просто подожди немного.
— Значит, укусят. И что с того?
Когда за более чем 10 минут ничего не произошло и парень уже начал уставать, Леонардо, уловивший нечто, приложил палец к губам, приказывая молчать. Кенис, видя это, тоже замер, зажав рот и нос ладонями.
Поверхность болота покрылось лёгкой рябью. Заметив едва заметное движение, Блейн, который даже дышать перестал, пристально вгляделся в тёмную водную гладь, словно боясь что-то упустить.
Его голод, не утолявшийся уже более суток, достиг предела, обострив все чувства. Более того, его тело вопило о мясе, так что никакие грибы, плоды и ягоды не могли утихомирить его желудок.
И, несмотря на напряжённость момента, на его лице застыли странное нетерпение и волнение. Новобранцу он показался диким зверем, замершим в предвкушении добычи.
Однако Кенис сильно волновался, опасаясь, что рука, которую тот держал в болоте, может откусить что-то, что может выскочить в любой момент. Из-за этого он в панике наблюдал за происходящим, чувствуя, что у него вот-вот случится нервный срыв, и уже собирался медленно открыть рот, чтобы предложить отступить, как вдруг...
Внезапно из тёмного болота с широко раскрытой пастью вынырнул огромный аллигатор. Кенис, который прямо перед собой увидел огромную зубастую пасть, вскрикнул и, запнувшись о собственные ноги, грохнулся на спину.
Леонардо же вовремя схватил шею твари, рванувшейся отхватить его руку, рывком поднял её вверх и вытащил из воды.
Крупная рептилия, явно длиннее двух метров, яростно билась в железной хватке парня. Существо молотило мощным хвостом по воде, но Блейн, не обращая на это внимания, все туже сжимал пальцы на его глотке.
Кенис, лежавший на земле, пятился назад и причитал, что он хочет жить. И было непонятно, что его пугает больше, монстр или вид налитых кровью глаз Леонардо. Всё потому, что он услышал, как тот сказал: «Выглядит чертовски аппетитно...», глядя на это извивающееся существо.
Вскоре, удачно поохотившись, они вернулись на то место, где недавно очнулись. Учёный, который до этого загадочно улыбался, казалось, слегка опешил при виде их трофея.
То, что поймал Блейн, было не аллигатором, а похожим на него монстром. Он выглядел ещё более отвратительным и жутким, чем рептилия, и был крупнее. Кенис пришел в ужас, спрашивая, как можно есть это, но Леонардо привёл странную логику, сказав, что раз эти твари едят людей, то почему он не может съесть их.
Новобранец все отнекивался, заявляя, что не сможет проглотить и кусочка, и его чуть ли не рвало от отвращения. Но когда парень ошпарил тушу кипятком и мигом зажарил ее в адском пламени, Кенис невольно заинтересовался, почуяв знакомый аромат стейка.
Соблазненный словами Леонардо о том, что другого шанса попробовать такое блюдо ему не выпадет, новичок откусил всего один кусочек. Хрустящая корочка и сочная мякоть напомнили ему вкус прекрасно прожаренной курицы, которую он обычно ел в ресторанах, и он принялся жадно уплетать её.
— Ну что, вкусно? Говорил же тебе.
Наблюдая за тем, как новобранец с удовольствием ест, Леонардо произнес это с нескрываемой гордостью.
Кенис, ухватив мясо обеими руками, откусил огромный кусок и рассыпался в похвалах, говоря, что мясо сочное и мягкое, а вкус он не забудет до конца своих дней.
Он тоже был здоровым молодым мужчиной, так что одних грибов было бы катастрофически мало, чтобы утолить его голод. Видя, как Кенис уплетает за обе щеки, словно голодал несколько дней, как и он сам, пока был без сознания, Блейн неспешно подкладывал ему ещё нарезанного мяса, словно приговаривая: «Ешь спокойно».
Только после того, как солидная порция мяса практически исчезла, двое закончили свою трапезу. Новобранец, до этого набивавший рот, откинулся на колонну, размахивая руками и заявляя, что больше не в состоянии съесть ни кусочка. Леонардо, осушивший флягу, глянул на него, рассмеялся и тыльной стороной ладони смахнул капли воды с подбородка.
Поднявшись, Блейн достал из заднего кармана пачку сигарет. Затем запустил руку под футболку и с довольным видом потер свой наполненный живот.
Это движение на мгновение обнажило его пресс, и Кенис невольно задержал на нём взгляд. Живот был до неприличия плоским — не верилось, что туда поместилось столько мяса, а над ним чётко прорисовывались кубики пресса.
Новобранец мысленно ахнул. Он и представить не мог, что под столь прекрасным лицом скрываются столь идеальные мышцы.
Внезапно он рассеянно взглянул на свой собственный выпирающий живот, и лишь теперь, насытившись, снова вспомнил, что ел мясо монстра, и с лёгким беспокойством спросил:
— Господин Блейн... Вы точно уверены, что всё будет в порядке? Вдруг это мясо вызовет какие-то... отклонения в организме?
— Всё нормально. Если бы это было опасно, у меня и наших ребят давно бы были проблемы.
Услышав слова, которые он никогда ранее от него не слышал, Кенис в замешательстве повторил их.
— Среди наших ребят был один, прямо как ты — когда его впервые отправили в глушь, он струсил и чуть с голоду не помер, отказываясь есть «странную дрянь». Но стоило ему разок попробовать, как он с ума сходил — твердил, что вкуснее не бывает. Потом даже признался, что после возвращения всё вспоминал это мясо...
Наблюдая за тем, как Блейн говорит с улыбкой на лице, Кенис интуитивно понял, что «наши ребята», о которых шла речь, — это его бывшие товарищи. Поскольку тема «прошлого» обычно была для Леонардо болезненной, то, что он первым заговорил о своих товарищах, стало неожиданностью.
А ещё мысль о том, что Леонардо достаточно ему доверяет, чтобы поднять эту тему, вызвала в Кенисе тихую радость.
Судя по тому, каким тоном парень продолжал говорить, — воспоминания были приятные, поэтому новобранец молча слушал, пока тот не закончил.
В это время учёный, который отказался от приглашения поужинать вместе с ними и в отдалении занимался своим снаряжением, тоже стал тихо прислушиваться к их беседе.
— Вы, наверное, были очень близки с вашими товарищами. Похоже, вы очень хорошо знаете друг друга.
Кенис, выслушав историю, с тёплым выражением лица поддержал разговор.
— Да, мы близки. Больше чем близки — мы семья, прошедшая через жизнь и смерть. Мы…
Видя, с какой неописуемой тоской он это говорит, Кенис почувствовал лёгкую зависть к тем товарищам. И в то же время ему стало очень любопытно, что это за люди, раз они так близки с этим человеком, что он называет их своей семьёй.
— Тогда вы, наверное, и сейчас часто видитесь?
Он спросил без какого-либо особого умысла. Это был вопрос, проистекающий из вполне естественной мысли, что столь близкие люди до сих пор должны общаться. Однако Леонардо, говоривший с улыбкой, помрачнел, услышав вопрос новобранца.
В этот момент Кенис понял, что сказал что-то не то, и на мгновение растерялся.
Блейн заметив, что тот смутился, невольно провел пальцами по подбородку. Затем, вытащив сигарету из пачки, которую держал в руке, он сказал, как ни в чём не бывало:
— Ты же новобранец, так что ещё не знаешь правил других организаций? Мы больше не можем встречаться.
Кенис спросил с искренним удивлением. Леонардо отошёл на несколько шагов, держа во рту незажжённую сигарету. Затем он слегка присел на перила сооружения, куда падал луч света.
Свет, проникавший через трещину в своде пещеры, рассыпался в его волосах. Когда он закурил и медленно выдохнул, дым потянулся вверх вдоль луча света, вызывая чувство томной, но гнетущей пустоты.
Леонардо, чуть склонив голову, взглянул на дым, клубившийся вокруг его тени под перилами, после чего посмотрел на Кениса и произнёс:
— Если члена «Армсилвер» поймают на связи с изгнанным сослуживцем, его казнят.
На его губах застыла горькая усмешка.
Глаза Кениса расширились, он застыл, не в силах подобрать слов. Воцарилась тишина — такая, что казалось, будто он остался в полном одиночестве, хоть это и было не так.
Ученый, который незаметно подслушивал разговор между ними, также хранил молчание. Поправив сползшие на нос очки и скрестив руки на груди, он подумал: