Новелла «Бермуды», глава 120
Канал не пропагандирует ЛГБТ, для лиц строго старше 18
Глава 120
Тьма сгустилась внутри пещеры, куда ещё недавно лился солнечный свет.
Кенис лежал на одеяле, расстеленном рядом с колонной, с закрытыми глазами и ровно дышал. Возможно, из-за того, что место для сна было неудобным, он временами ворочался и почёсывал шею. Чуть дальше от него было расстелено еще одно, более плотное одеяло — но оно было пусто.
Поначалу он собирался немедленно найти своих и вернуться в строй, как только Леонардо придёт в себя и поправится. Для новобранца оказаться отрезанным от отряда из-за внезапного происшествия и надолго разлучиться со старшими товарищами было весьма тяжёлым испытанием.
Однако Кенис всё ещё оставался здесь, несмотря на то, что все вещи были собраны, по одной причине — Блейн убедил его, сказав, что скоро стемнеет, и лучше переночевать здесь, а двинуться в путь с рассветом.
Усвоив, что в такой глуши, как этот полуостров, с наступлением темноты всё погружается в непроглядный мрак, а опасность возрастает вдвое, новобранец согласился с доводами Леонардо и решил задержаться ещё на одну ночь.
От того места, где он лежал, если проследовать вдоль ограждений сооружения и дважды повернуть за угол, был небольшой внутренний дворик с несколькими увитыми плющом статуями и резной крышей, нависающей над ним, посреди невысокой травы. Там мерцал одинокий огонёк и вырисовывались два силуэта. Хозяин пустующего места рядом с Кенисом тоже был там.
Учёный вытащил иглу шприца, которую ввёл себе в руку, и, растирая место укола ватой, проворчал:
— Тск, ты заставляешь меня транжирить такую ценность.
Прислонившись к колонне и подперев подбородок рукой, Блейн молча наблюдал за действиями учёного. Затем, сделав парящие в воздухе пламя чуть ярче, он принялся неспешно изучать состав, указанный на флаконе, который держал в руке.
Так называемые стабилизаторы маны, имеющиеся в свободной продаже, лишь имитировали стабилизацию потока энергии. На самом же деле они всего лишь замедляли сердечный ритм и обладали массой побочных эффектов. Поэтому большинство организаций предпочитало довольно грубый метод контроля нестабильной маны с помощью ограничителей или камней, подавляющих ману.
Однако стабилизатор, который, по словам этого типа, разработал он сам, оказался несколько иным. Сначала Леонардо отнёсся к этому с недоверием, но со временем почувствовал, что поток маны стал спокойнее, а контроль — точнее.
И всё же подозрения никуда не делись. Парень потребовал, чтобы учёный сначала ввёл стабилизатор себе. Затем, заподозрив, что в нём может быть что-то необычное, изучил состав препарата. Однако там не оказалось ничего особенного или подозрительного — лишь компоненты, сходные с обезболивающими.
Помолчав какое-то время, он без слов протянул флакон обратно. Учёный принял его с улыбкой.
— Ну что, теперь ты мне хоть немного доверяешь?
Однако выражение лица Блейна оставалось невозмутимым.
— Рано делать выводы. Откуда мне знать, не проявятся ли позже побочные эффекты?
— Ты такой подозрительный. Но тогда зачем соглашаться на сделку?
— Я лишь согласился выслушать твоё предложение.
Учёный усмехнулся и убрал флакон со шприцом в небольшой рюкзак, который лежал рядом с ним. Затем он достал оттуда свёрнутую карту.
Собираясь было развернуть её, он на мгновение заколебался, снова свернул только что расправленный край и, так и не выпустив карту из рук, заявил:
— Моё условие простое. Тебе всего лишь нужно незаметно и в целости доставить меня в одно место на этом полуострове. Поскольку мой прежний сопровождающий, отвечавший за безопасность, пропал, ты займёшь его место. Всё просто, не так ли?
То, что он не стал разворачивать карту, было красноречивее любых слов: показывать точку назначения учёный не намеревался и явно придерживал её на случай, если переговоры сорвутся.
— Мне нужно знать, что это за место. И если всё так просто, зачем тебе эта сделка?
— Проблема в монстрах. На пути туда их немало. Впрочем, это не очень далеко отсюда — вполне можем управиться дня за два, от силы. Разумеется, это может занять немного больше времени, если мы будем стараться не попадаться на глаза Совету.
— Ах, да, что касается обратного пути — я позабочусь о нём сам. Так что, как только ты доставишь меня до места, контракт будет считаться исполненным.
На первый взгляд, просьба была не такой уж сложной. Конечно, если бы место, о котором говорил учёный, было столь уж доступным, он бы и не затевал сделки. Но раз уж на это требовалось не так много времени, появлялся шанс раздобыть ценную информацию.
— А теперь — твоя очередь? Чего ты хочешь от меня?
Леонардо, не сводивший взгляда с лица мужчины, медленно провёл рукой по губам и заговорил:
— Во-первых, отведи меня к тому месту, где ты обнаружил «этаид». Во-вторых, расскажи всё, что тебе известно о яйцах, которые ты изучал, о чужаке, который, по твоим словам, тебя ненадолго сопровождал, об этом полуострове Элдер Милли. В-третьих, не рассказывай никому о сделке, наших разговорах и обо всём, что ты узнал. Таковы мои условия. Всё просто, не так ли?
Этаид — неофициальное название синего минерала, который искал Блейн.
Услышав, как Леонардо одним махом выложил список требований и в точности повторил его собственную реплику о простоте, учёный криво усмехнулся.
— Всё просто, но разве это честно? У меня только одно условие, а ты требуешь, чтобы я выложил всё, что знаю, да ещё и помалкивал потом об этом. С какой стороны ни посмотри, а я в явном проигрыше.
— Не то чтобы отказываюсь... Но я хочу больше выгоды для себя. Кстати, этаид, кажется, сейчас популярен? Раз уж ты его тоже ищешь.
Слова учёного прозвучали так, будто кроме Леонардо этаид искал кто-то ещё. И будто он намеренно подбросил эту информацию, чтобы оценить степень заинтересованности.
Уголки губ мужчины слегка приподнялись в ответ на слова Блейна, которые были непрямым вопросом, но соответствовали ожиданиям.
— Ответ на этот вопрос я смогу дать лишь после заключения контракта?
Эта ухмылка действовала на нервы. Хотя учёный был инициатором сделки, похоже, он сам оказался в невыгодном положении. Однако, даже отложив в сторону информацию об этаиде, чтобы продолжить выуживать сведения из этого человека, который определённо что-то знал, нужно было по крайней мере делать вид, что сделка ещё в силе.
— ...Так ты заключишь сделку или нет?
— Я предлагаю честную сделку. Так что, полагаю, будет справедливо, если и я добавлю парочку своих условий для баланса?
Учёный на мгновение задумался, подбирая возможные требования, и вскоре лицо его озарилось — видимо, в голову пришла подходящая мысль.
— В последнее время я разрабатываю несколько препаратов, и мне нужно довольно много испытуемых.
— Маги S-ранга тоже не на каждом шагу встречаются. Несколько доз не принесут твоему организму никакого вреда...
— Мне кажется, ты что-то неправильно понял.
В улыбающихся глазах читалась уверенность, что ситуация под контролем. Блейн, раздражённый этим, нахмурился:
— Ты не в том положении, чтобы выставлять условия. Я как раз собирался перейти к угрозам.
Учёный с наглой ухмылкой склонил голову. Леонардо с отвращением посмотрел на него, но вдруг выражение его лица смягчилось, и он ответил той же улыбкой.
— История про то, как у тебя украли сумку. Это же ложь, не так ли?
Улыбка вмиг испарилась с его глаз, оставив лишь напряжённую маску на лице. Только губы по-прежнему были растянуты кривой линией, напоминающей параболу.
Во время допроса с пристрастием того чужака выяснилась одна важная деталь: возможно, на полуострове, помимо него, есть и другие заинтересованные лица, знающие и об этаиде, и о загадочном яйце.
Тот тип, съежившись от страха в ожидании побоев, твердил, что сам не знал о яйце в сумке, а лишь «транспортировал» груз.
Тогда Блейн ещё сомневался, насколько это правда, но теперь, когда он всё проверил, стало очевидно: слова учёного — ложь, и картина начала проясняться.
Едва придя в себя и оценив обстановку, Леонардо сразу заметил на рюкзаке учёного кое-что подозрительное, потому и не стал в него лазать. И позже, когда учёный вернулся с Кенисом, на его маленьком рюкзаке тоже имелась аналогичная деталь.
Это был своего рода магический замок, чьей целью, что бы это ни было, было не дать другим прикоснуться к содержимому. Обычно, чем больше у человека тайн, тем тщательнее он стремится обезопасить свои вещи. Прямо как он сам, накладывавший на свои артефакты множество защитных слоёв.
Однако на сумке того незнакомца, ничего подобного не было, и уж тем более не было следов, что замок сорвали. Бессмысленно было бы предположить, что Леонардо не нашёл его при столь тщательном обыске, так что вернее было решить, что замка там и не было.
Затем вопрос плавно перетек к следующему несоответствию. Почему человек, настолько щепетильный в вопросах безопасности, что оснащает замками все свои вещи, оставил ту сумку без защиты? И, судя по тому, что он успел узнать о характере этого субъекта, тот вряд ли бы так легко позволил постороннему просто украсть свою собственность.
Блейн, который всё это время строивший догадки, пришёл к выводу:
— Ты либо оставил сумку, зная, что её украдут, либо напрямую вручил её ему и велел переправить. Верно?
Мужчина ничего не ответил. В его взгляде не было ни отрицания, ни подтверждения.
— Что ж, я пока склоняюсь ко второму. Откуда я знаю? Тот тип твердил, что ему лишь велели «перевезти», и он ничего не знает.
Лицо учёного слегка помрачнело.
— Однако, следуя этой логике, я натолкнулся на противоречие. Если у меня есть нечто ценное, я должен держать это при себе, чтобы чувствовать себя спокойно. Но разве есть смысл доверять перевозку ценных материалов для исследований постороннему, с которым ты лишь недавно познакомился на полуострове? А если он просто возьмёт и сбежит?
— Я не знаю, какие у вас были отношения, но, судя по тому, как ты ведёшь себя со мной, они, вероятно, тоже были сделкой. Ты пообещал ему деньги или вознаграждение за перевозку, либо минералы в сумке и были той самой платой.
Леонардо без колебаний выложил свои догадки.
— Значит, содержимое изначально не представляло для тебя большой ценности. Ты велел тому типу перевезти сумку, по сути, списывая её со счетов. И тогда я подумал: какую выгоду ты рассчитывал извлечь из этой перевозки?
Учёный спросил с непринуждённой улыбкой:
— Любопытно. И к какому же выводу ты пришёл?
Не могло быть и речи, чтобы учёный ничего не знал о яйце в сумке. Это всё ещё было предположением, но яйцо обладало странной способностью привлекать дермокасов. Если бы этот учёный хранил яйцо, столь ценное для монстров, и при этом пребывал в неведении, он вряд ли дожил бы до настоящего момента в добром здравии.
Более того, мужчина, утверждавший, что нанял того типа для личной защиты, добрался сюда один и даже ходил с Кенисом за провизией. Иными словами, даже без посторонней помощи он обладал достаточными навыками, чтобы самостоятельно передвигаться по полуострову.
Возникал вопрос: нужен ли был такой человек вообще? Но ключ к разгадке Леонардо нашёл в недавних словах самого учёного.
— Ты, кажется, любишь эксперименты. Я подумал, что, возможно, ты использовали того незнакомца как подопытного.
Леонардо продолжил с непринуждённой улыбкой:
— Яйцо в сумке... Это не обычное яйцо, которое мог бы где-то подобрать несведущий учёный.
— И твоё заявление о незнании — тоже ложь. Это жуткое яйцо, привлекающее дермокасов, и одного его наличия достаточно...
Блейн слегка нахмурился и замолк, прерванный на полуслове.
Учёный сиял, словно услышал единственно верный ответ. От вида этого неподдельного, почти счастливого лица, мысли Леонардо на мгновение застыли.
💭— Да что, чёрт возьми, не так с этим ублюдком?
Мужчина напоминал маньяка, который с безумной ухмылкой внезапно принялся с лёгкостью выкладывать признания.
— Это правда, что я проводил эксперимент. Мне было любопытно, привлекают ли те яйца монстров. Честно говоря, я лишь знал, что дермокасы устремились в том направлении, но не был уверен, потому что не знал точных результатов. Однако, благодаря твоим словам, мой эксперимент завершён.
Леонардо, слушавший его, на мгновение потерял дар речи, но затем, нахмурившись, проговорил:
— Что... завершён? Разве это не покушение на убийство? Тот человек, возможно, мёртв.
— Покушение на убийство, говоришь... Если бы ты знал, чем раньше промышлял тот субъект, то тоже не стал бы церемониться. Этот тип — отъявленный жестокий преступник, известный в трущобах Бармота. Скорее уж, если он сгинет на полуострове, послужив материалом для моего опыта, — не станет ли от этого мир лучше?
От этих самодовольных речей на лице Леонардо, обычно невозмутимом, появилось выражение полнейшего недоумения, а затем он фыркнул с презрением.
Выходит, этот ученый заманил того отброса, чья жизнь ничего не стоила, — заставил его нести сумку и отправил вглубь полуострова. Всё ради того, чтобы проверить, пойдут ли монстры по следу яйца.