Бунт спасательниц

Ну наконец то, хоть кто то грамотно описал, всю женскую сущность ;)

Оригинал взят у

evo_lutio в Бунт спасательницКогда вы разбираете письма "спасательниц" или свои "спасательские" истории рассказываете, вы очень часто употребляете такие слова, как "он к ней присосался" или "он из меня тянул", будто "спасательницы" действительно сильные и щедрые, а их "волчата недолюбленные" - очень зависимые, но хитренькие жулики.

Я хожу и повторяю, что спасательницы сами присасываются, сами тянут, это они слабые и зависимые, а не их партнеры. И партнеры чаще всего вообще не обманывают их, прямо дают понять свое отношение, а спасательницы обманывают себя сами.

Однако вы смещаете акценты снова и снова, не видя разницы или считая ее несущественной. Хотя это единственное место, за которое корону спасательницы (да и другие короны) можно стащить с себя. Осознать свою собственную зависимость и независимость партнера, к которому вы под прикрытием своей короны прилепились.

Попытаюсь этот момент как-то описать. А вдруг дойдет?

Каждая спасательница в разговорах с подружками (а говорят все спасательницы только о своих волчатах, отвлечься от этой темы не могут, поскольку залипли по самые уши) постоянно делает акценты на том, что волчонок не может без нее жить и постоянно за нее хватается, когда она пытается от него уйти. Почитайте письма спасательниц. Все письмо обычно состоит из доказательств того, что она бы ушла, если бы ее не держали.

Вот это вот "меня держут" - типичный эффект хищного торта. Помните хищный торт? В нем мерещится агрессия, потому что он слишком привлекательный и при этом вредный в больших количествах, а удержаться на маленькой порции слабовольный пищевой аддикт не в силах, вот и ругает торт и считает его зловредством, борется с ним, обвиняет его, хотя достаточно просто не тянуться своими жадными ручонками за третьим кусочком и никакого вреда от торта не будет. Хищность торта мерещится. Ею подменяется собственная тяга, собственная жажда приятных ощущений, собственная зависимость.

Точно так же во всех случаях, когда некто вас "держит" в отношениях, не используя наручники и не приковывая вас к батарее. Вы зависимы сами, но чтобы закрыть от себя свою зависимость выдумываете его нужду и свою щедрость или великодушие. И пока вы не обнажите для себя факт зависимости, полностью, а не частично, вы не сможете от зависимости избавиться. Именно поэтому я повторяю, что спасательницы - липучки. Не для того, чтобы их обидеть, а чтобы факт зависимости подчеркнуть. Не увидев зависимость свою, избавиться от нее невозможно. А увидев - да, конечно.

Представьте себе, с чем борется типичная спасательница, не понимающая, что липучка - она, никто к ней не прилипал и никто ничего из нее не тянет. Она борется с зависимостью партнера, помогает ему "встать на ноги". А он и так на ногах. Или она пытается уличить его в обмане, чтобы перестать его "жалеть". Но он и так не жалкий отнюдь. Смотрите, как выглядит типичный "бунт" спасательницы, после которого она прилипает еще сильнее.

Сидит спасательница на работе и звонит своему волчонку. "Зай, ты проснулся? Вставай, час дня ведь уже. Покушай там, я тебе на плите оставила. В холодильнике компотик. Не забудешь сегодня в прачечную сходить? Неделю уже забываешь. Ладно, не ворчу, целую". Коллеги спасательницы переглядываются, качают головами, всех бесит эта спасательница с довольной рожей, не замечающая, что на ее шее сидит здоровый и наглый мужик. Когда раздражение накапливаются, на нее со всех сторон начинают давить, мозг ей песочить и промывать, а так как спасательница и сама понимает, что живет она так себе, то решает по настоятельному совету коллег поставить волчонку ультиматум.

Накрутив себя до состояния решительности и отваги, она приходит домой и с порога начинает ругать волчонка. Опять он пьет пиво, взяв деньги из ее шкафчика, суп в холодильник не убрал, посуду не помыл, в прачечную опять не сходил, сидит в интернете, наставил лайки всем знакомым девицам. Спасательница думает, что она слишком мягкая, ей надо быть пожестче и не вестись на его жалобные мольбы. Это она так себе врет и коллегам, что якобы терпит она волчонка, потому что он жалобно ее умоляет и выглядит беспомощным. Поэтому она говорит себе, что никаких молений она больше слушать не будет, потребует у волчонка, чтобы тот начал что-то делать прямо сейчас, срочно, либо пусть убирается, куда хочет.

Но ситуация, где волчонок зависимый и беспомощный - это фантазия спасательницы. Будь он зависимым, он бы шевелился и в рот ей заглядывал, дрожал от страха, что она его выгонит и старался бы ей угодить. А он спокойно лежит на диване и с телочками переписывается, пиво пьет. То есть плюс у волчонка очень велик и уверенность в минусе спасательницы тоже велика. Он видит ситуацию трезво, а не через корону, поэтому в ответ на ругань спасательницы, он не подпрыгивает испуганно и не бежит на кухню мыть посуду, а спокойно закрывает ноут и говорит: "Понятно, выгоняешь значит. Хорошо, пойду жить под мост".

Конечно он не пойдет жить под мост, у него есть мама, у него есть бабушка в пригороде, у него есть приятели и, честно говоря, у него есть и любовницы, у которых он может легко перекантоваться, пока не придумает что-нибудь с жильем. И главное у него есть руки и ноги, он здоровый мужик (или здоровая баба, волчатки женского пола тоже бывают) и найти работу в принципе может, просто не хотел до сих пор, надобности не было, спасательница и так его кормила, но если встанет вопрос отказаться от барской роли или уйти, он конечно выберет уйти. Он - плюс, и на равных спасательница ему не нужна, годится только в роли служанки.

Услышав про "мост" спасательница начинает дрожать. Дрожит она от того, что ее волчонок готов лучше уйти, чем уступить, но рационализирует она для себя, что дрожит от жалости. "Он уйдет и погибнет! Он готов идти на смерть, поскольку я задела его достоинство!" Спасательница опять уверена, что ею движет жалость и великодушие, хотя, будь она не так зависима, она бы сообразила, что умирать под мост никто не пойдет, особенно розовый и крепкий мужик, только что пивший пиво и ворковавший с девчонками. Если бы речь шла о соседе, о муже коллеги, спасательница бы сама посмеялась и сказала "ну и тролль", но здесь она дрожит аки осиновый листочек. Еще раз повторяю. Дрожит она от страха потерять волчонка, к которому она прилипла намертво и готова быть его рабыней, но кажется ей, что она боится за него, за его жизнь и здоровье. Кажется, потому что ее психзащита = корона спасательницы = "я его спасаю". Эта психзащита закрывает от ее сознания ее собственную сильную зависимость от него.

"Зачем ты пойдешь под мост? - жалобно спрашивает спасательница. - Разве не проще делать то, что я тебя прошу?" И дальше она со слезами рассказывает волчонку, что много работает, а после работы вынуждена заниматься хозяйством, что все коллеги осуждают ее. Услышав про коллег, волчонок говорит презрительно: "Тебе их мнение важней, чем я?" А спасательнице опять мерещится, что она нанесла ему смертельную рану. Как она могла вот так вот обесценить все свои слова о любви. Получилось, что она лживая дрянь, которая говорила, что любит, заставила бедняжку поверить и открыться ей, а теперь выгоняет его под мост. И да, ей уже кажется, что она вышвыривает его под мост, а не он послал ее в ответ на ее претензии и уходит. Ей кажется, что он собирает манатки свои, глотая горькие слезы, хотя волчонок уже написал приятелю и предложил выпить у него, пригласив девочек.

Видя решимость волчонка (связанную с тем, что он уже настроился на вечер с девочками), спасательница падает на колени. Она говорит, что ее грубый тон и ультимативные речи действительно были лишними, она просит прощения за свою несдержанность, она любит волчонка и не хочет, чтобы он умирал под мостом. "Это не твое дело, где и как я умру, ты от меня уже отказалась, все кончено," - гордо говорит волчонок. Коллеги ее потом могут сказать, что он ею "грубо манипулирует", говоря так, но где же манипуляции? Это и правда не ее дело, под мост он пойдет или куда-то еще, он имеет право идти куда угодно, это его жизнь. Манипуляциями это кажется, потому что спасательница слила границы и каждое слово волчонка о дистанции касается ее, задевает за живое и приводит в панику. Чего бы он ни сказал, ее это задевает, потому что она слилась, потому что она в зависимости! А ее чувство мнимой вины перед ним - это всего лишь корона, которая продолжает шептать, что она - сильная, а он - бедняга. Корона это говорит, а не волчонок! Волчонок не умоляет и не дрожит и ноги ей не целует. Он сделал немного обиженное (а скорее недовольное) лицо и хочет идти к приятелю.

Дальше все будет зависеть от приятеля. Если приятель ответит, что выпить сегодня не может, надо на дачу ехать к жене и детям, теще помогать, то волчонок может и притормозить. В этом случае он скажет спасательнице что-то вроде: "Я обещал сходить в прачечную, значит сходил бы! Почему ты набросилась?" Спасательница еще немного порыдает, описывая, как она устает на работе и как нуждается в помощи в быту. Волчонок вздохнет, потянет ее к себе и поцелует в макушку, попросив впредь не орать, а просить о помощи спокойно. Спасательница почувствует, что смертельный груз свалился с ее плеч, волчонок сегодня под мост умирать не пойдет. И она рванет на кухню печь пирог с рыбкой, а пока пирог в духовке, в магазин поскачет за холодным пивом, чтобы загладить вину перед волчонком за оскорбление его достоинства.

Вот так или примерно так выглядят все "манипуляции" волчат. Спасательницы бунтуют, волчата либо обиженно уходят, и спасательницы бегут следом (не сразу, так на первый же пинг), либо волчата не уходят, а говорят пару оправдательных фраз (если уходить прямо срочно им некуда), и спасательницы облегченно "все прощают" и прилипают сильней. Волчата никогда не ползают в ногах, не умоляют, не верьте спасательницам. Это чушь. Если бы волчата настолько дорожили спасательницами, они бы не ездили у них на шее так уверенно. Вы когда-нибудь дорожили кем-то? Много ли наглели? Наверняка нисколько, либо в те моменты, когда вам было наплевать на этого человека и вы готовы были расстаться. А поняв, что дорожите, тут же начинали вести себя очень хорошо. Правда?

Волчата наглеют только потому, что готовы легко расстаться. Они не держатся за спасательниц!
Понимаете? Не только не "впились", не "присосались", не "вцепились", не "ухватились", как вы сочиняете, но даже и не держатся за вас!

А если и держатся вдруг, то самую малость, зная, что спасательницы держатся за них намного сильней. Поэтому даже если они не очень хотят уходить (ну некуда им, например), они соглашаются уйти обычно. Только на прощанье говорят что-то вроде "вот ты как со мной, а ведь я тебя любил", чтобы спасательница порыдала и побегала. Никому не нравится, когда их разжалуют. Вчера был царь и господин, сегодня ему сообщают, что все надоело. Конечно волчонок немного мрачнеет от этого и слегка печалится. Но это такая мелочь, что даже обращать внимания не стоит. Это даже и не печаль, а так - недовольство.

Почему спасательнице надо осознать свою зависимость и как это ей поможет, видите?

Если она поймет, что это она - рыба-прилипала, а волчонок - ее господин и источник кайфа, она правильно интерпретирует свой страх, когда волчонок скажет, что уходит. Она поймет, что ее паника - не за его жизнь, с его жизнью все отлично, куда лучше, чем с ее, он сильней намного. Она осознает, что ее страх - это страх ЕЕ потери, это боль от дистанции и разлуки с тем, к кому она так прилипла. Но если она прилипла, а он ею не дорожит и не хочет даже сантиметра прав ей уступить, прогибает ее на свои унизительные условия, не надо идти на поводу своего страха. Надо разозлиться на свой страх и зависимость и постараться избавиться от них. То есть надо смело выдержать весь это спектакль с "уходом волчонка под мост" и посмотреть, что будет дальше.

Дальше СЗ спасательницы может немного подрасти, поскольку впервые к ней появится уважение, и волчонок может попытаться вернуться на условиях небольших своих уступок. Но все еще господином! Не надо на это соглашаться. Если волчонок ваш был не слишком наглым, можете попозже согласиться на равные условия (когда сам предложит, а не вы будете выпрашивать, равенство выпросить невозможно) и попробовать. А если был слишком наглым, вряд ли он захочет нормально жить, наверняка если и просится вдруг назад, то опять рассчитывает быть господином, а вы будете его рабыней. (То есть это не просьба его по сути, а опять снисхождение, обратите внимание).

В момент переговоров главное - снова не вообразить, что к вам липнут. Липнут всегда снизу. А волчонок, помня о вашей зависимости, всего лишь позволяет вам быть вместе с ним на старых условиях или чуть лучше старых. Не идите на это. Помните, что коврику стать человеком в поле одних и тех же отношений очень сложно. Нужно время, нужна глобальная перестройка поля. Иначе вы снова сползете на старое место рядом с плинтусом, особенно, если так не осознаете свою зависимость и не начнете бороться с ней.

И еще обратите внимание: боль и горечь от расставания будут сначала только у вас, если вы были в отношениях спасательницей. Волчонок будет испытывать скорее досаду, а еще злорадное чувство "сама прибежишь" и может быть даже пьянящую легкость свободы (потому что липли вы, а не он). Чуть позже он может тоже начать скучать. Но как только это случится (как только он действительно заскучает), он будет готов менять условия ваших отношений и сам это будет предлагать. И обязательно начнет что-то делать, чтобы доказать, что его обещания не просто слова. Пока волчонок ничего особенного не предлагает, а просто щелкает вас пингами или даже шариками, он скорее всего просто веселится и испытывает любопытство, проверяя ваши реакции. Он ведь тоже немного привык уже к рабыне, вы ему не совсем чужая. Волчонка можно понять. Он и сам вас тоже жалеет, наверное, ему кажется, что вы там вешаетесь без него. И если вы действительно очень сильно страдаете, значит он прав. Ведь прав?

А если вы не страдаете, если вы решительно порвали со старой жизнью и не хотите больше быть ковриком, ни один его пинг вас не заставит дрожать, вам будет даже противно, что он ограничивается простыми "привет, как ты?" и не делает ничего больше. Без короны вы легко увидите цену всем пингам и не будете кидаться на первый свист. А вот если корона при вас, тут обязательно померещится, что он там страдает, но не решается ничего предложить, потому что колючий такой, травмированный, волчонок недолюбленный. Уважения побольше к другой стороне и ваши границы будут вас защищать. Любое неуважение к партнеру делает в ваших границах дыру.

И да, волчонок - волчонок только в фантазиях спасательницы, как и ее спасательство. Никакой он не волчонок, вполне он долюблен, а спасательницей даже перелюблен до тошноты.

Скажите, схема "бунта" понятна? Понятно, почему так важно не путать, чья зависимость? Есть мысли и наблюдения личные за спасательством?