Революция белых листков
Пишу о происходящем наперёд планеты всей. Тому, с какой скоростью студенчество и рабочий класс Китая разожгли пламя протестов по всей стране, позавидовало бы всё российское левое движение. В стране, где вся левая оппозиция была задавлена, где нет ни одной левой партии, где все профсоюзы подчинены диктату КПК, в стране с сильнейшей на планете государственной репрессивной машиной люди восстали против накапливающихся социальных противоречий с такой силой, что даже тотальная цензура не может сдержать те потоки информации, которые распространяются с невероятной скоростью по неофициальным каналам.
Что мы имеем сейчас? Протесты в Пекине – марши в многомиллионном мегаполисе, портреты Мао Цзэдуна и пение Интернационала. Синьцзян, прорыв антиэпидемические блокады, погромы в административных зданиях. Шанхай – лозунги по типу “КПК в отставку” и “Си в отставку”. Гуанчжоу – взлом киосков и изъятие тестов на нуклеиновую кислоту для проверки COVID-19 и т.д. и т.п. Весь Китай восстал.
В России на происходящее в Китае, скажем так, мало обращают внимание. Мне и моим товарищам из Ласточки при освещении протестов в Китае удалось опередить российские официальные новостные агенства практически на сутки, чем, собственно, не грех и побахвалиться. Однако, одно дело рассказывать обо всём этом, другое же дело разобраться во всём происходящем. Безусловно, делать выводы из всего происходящего, особенно при недостатке информации (по объективным причинам), пока рано. В то же время мы можем сделать хоть и раннее, поверхностное, но в то же время необходимое сейчас оценочное суждение по всему происходящему.
Статистическую информацию для данной статьи я брал из открытых источников, однако информацию о происходящем в Китае пришлось собирать по крупицам из-за проблемы под названием “цензура”.
“Нулевая терпимость”
Одной из главных противоречий современного китайского общества, безусловно, является проблема с мировой пандемией. А если быть конкретнее, то проблем больше доставила не сама пандемия, а скорее метод борьбы с ней, которым пользовалось китайское правительство.
Нулевая терпимость – стратегия противодействия распространению инфекции COVID-19, применяющаяся в Китае с самого начала мировой пандемии. Правительство КНР взяло на себя задачу пресечь все пути распространения инфекции. Централизованная модель принятия решения при борьбе с такого рода заболеваниями, что применялась в Китае, показала свою эффективность: две генеральные линии борьбы, о которых говорил Нефритовый Кси – тщательная санитарная профилактика и жёсткий контроль за эпидемией, Китай смог без критических потерь преодолеть первую волну эпидемии [1].
Характеризовалась данная система строгим контролем распространения инфекции – изоляция целых населенных пунктов и строгий надзор за соблюдением карантинных мер. Большая часть госбюджета выделялась под систему здравоохранения.
Провинция Хубэй, в которой находился город Ухань, место, откуда началось распространение эпидемии, была сразу же изолирована для въезда и выезда всех видов транспорта. 60 миллионов человек, а таково население Хубэй, не имели права выйти на улицу, за исключением посещения продовольственных магазинов и аптек. Все города были оснащены системами видеонаблюдения, что позволяло следить и ловить всех нарушителей режима и изолировать их прежде, чем возможный инфицированный вступит в контакт с кем-либо. В том же Китае впервые и появилась система QR-кодов, так ненавистная либеральной публике в РФ. QR-коды в Китае фиксировались в приложении WeChat, содержавшей как информацию о человеке – красный цвет, если человек инфицирован, жёлтый, если был в контакте с больными, и зелёный, если здоров. К тому же работала и эффективная система тестирования на COVID. Например, всё в том же Ухане, с мая по октябрь 2020 года при населении 11 млн человек было протестировано 9 млн [2].
За один квартал Китаю удалось полностью сдержать распространение эпидемии – 31 декабря 2019 года было заявлено о первом инфицированном, 22 января 2020 года Ухань закрыли на карантин, а в марте 2020 года с Уханя уже была снята эпидемиологическая блокада. Ударные методы строительства больниц (вспомните ту историю с построенным за 10 суток госпиталем) и жёсткие карантинные методы способствовали тому, что страна, где началась эпидемия, страна с 1,4 млрд. человек смогла первой же и остановить распространение болезни внутри себя.
В то же время ударные темпы борьбы с болезнью и скорость разработки вакцин и активных компонентов для этих вакцин дали возможность для, на чём делали акцент представители Евросоюза, экспансии на внешние рынки китайского фармацевтического капитала.
С 2016 года продажи фармацевтических препаратов, произведённых в Китае, только увеличивались, и в 2021 году стали составлять до 50 млрд. долларов. Ситуация с пандемией же в принципе изменила международные цепи поставок лекарств и вакцин, из-за чего доля медицинских товаров из Китая составила 2,6 % мирового экспорта медицинских товаров [3]. Несмотря на спад пандемии в Китае в 2021 году и на снижение поставок тех же аппаратов ИВЛ на внутренний рынок, производство этих аппаратов наоборот увеличилось из-за внешнего спроса, из-за чего китайские производители лишь стали увеличивать долю китайского производства в контексте всего мира. Объём поставок же фармацевтических субстанций на внешние рынки составил 40% от мирового производства [3], что составило 54 млрд. долларов.
Разумеется, Китай сразу стал продвигать интересы подобного рода производителей. “Исполнительным органом” китайского фармацевтического капитала Си выбрал COVAX – международная инициатива по вакцинированию, нацеленную на распределение вакцин во всём мире. Через этот орган Китай и стал продвигать свои вакцины на мировой рынок. Однажды Эммануэль Макрон в аналитическом центре Атлантического совета заявил, что “успехи Китая по распространению вакцин в других странах немного унизительны для этих стран”, а так же о том, что “ [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] и Китай ведут новую войну с помощью вакцин”. Это всё стоит упомянуть по двум причинам: во-первых, это наглядный пример того, что даже такая ситуация, как мировая пандемия, тоже повод для наживы со стороны капитала, во-вторых, несмотря на экономические выгоды на фармацевтическом фронте, сама по себе система здравоохранения стала давать сбой в 2022 году.
Если на начало эпидемии система “нулевое терпение” сработала отменно, то в данный момент она перестала быть достаточно эффективной. Из-за того, что у части населения появился иммунитет, в части городов эпидемии либо нет, либо она не обострена достаточно сильно, жёсткие антиковидные меры данной стратегии попросту не нужны. Однако, изоляция целых городов, а также отсутствие отмены QR-кодов всё ещё присутствуют в достаточно жёсткой форме в городах Китая.
Как пример, на фото видны заграждения, служившие стенами той самой антиковидной изоляции: (ВИДЕО 1)
Данные ограждения делили районы китайских городов, не позволяя жителям свободно передвигаться по городам даже в относительно спокойное в рамках эпидемии время. По сообщениям некоторых жителей Уханя, использовались даже заборы с колючей проволокой. По периметру изолированных зон стояли КПП, который осуществлял контроль перемещения граждан – именно эти КПП и стали громить в первые дни ноябрьских протестов. Причём протестующие громили КПП беспощадно, не оставляя на своём пути в сохранности ничего: (ВИДЕО 2)
Другая большая проблема – изоляция не в рамках целого города, а в рамках специальных санитарных пунктов. Если человек был заподозрен в контакте с больными, его помещали на карантин в специальные боксы. Однако, опять же, по заявлениям жителей Китая, власти использовали как изоляторы даже обычные многоэтажные здания. Запрет на выход из этих зданий сыграл в один момент злую шутку для режима. Во время протестов в городе Урумчи, Синьцзян, в одном и таких зданий были заблокированы все выходы. В этом здании случился пожар, в ходе которого погибло до 10 человек, ещё 500 пострадали [4]. Пожарные, хоть и приехали вовремя, но не смогли спасти всех из-за заблокированных выходов, из-за чего пришлось использовать пожарные лестницы. (ВИДЕО 3)
Во время протестов выяснилась также и другая важная деталь антиковидных мер – недостаток больниц и нуклеиновокислотных тестов на COVID-19. В ряде видео видно, как протестующие ломают киоски с COVID-тестами:
В ряде заявлений протестующих была информация о недостатке ковидных и туберкулёзных больниц. В Китае не хватает больничных коек и врачей [5], что обострилось ещё больше во время пандемии. Сильнее это заметно по заявлениям во время протестов в Нанкине, в котором, к слову, прошло крупное шествие студентов Нанкинского университета в траур по погибшим во время пожара в Урумчи: (ВИДЕО 4)
“Первые очаги”
Первые протесты в Китае происходили не сказать, чтобы задолго до бума, сколько они скорее не были связны с антиковидными ограничениями. Одним из крупных шествий стала забастовка рабочих на заводе Foxconn в Чжэнчжоу. Foxconn – один из крупнейших сборщиков техники компании Apple. В середине ноября рабочие завода устроили массовую забастовку против работодателя, причины – задержка и без того низких зарплат и насильное удержание на территории завода. В один момент рабочие взбунтовались, дошло даже до избиения охранников. Оправдывалось это удержанием антиковидных мер, мол, “сидите тут и не распространяйте заразу, а заодно и поработайте лишнюю смену”. Как сообщали Cnews, в начале ноября рабочие хотели совершить массовые бегства с территории завода из-за отсутствия нормального питания, т.к. там фактически случился голод [6].
В заявлении Foxconn число заражённых COVID рабочих на заводе насчитывает 20 000 человек. На 200 000 рабочих стало не хватать лекарств. Apple же, которая владеет Foxconn, сохраняет гробовое молчание по всей ситуации. Когда рабочие в первый раз массово сбежали из комнат, полиция из-за численного превосходства подавило бунт, однако через время он разгорелся с новой силой, и вторую волну уже не смогли подавить, многочисленные видеоролики стали попадать в Интернет:
Против рабочих применили слезоточивый газ, на место приехали правительственные органы [7]. На недовольство по невыплатам зарплат и насильственное содержание в общежитиях компания заявляла, что все свои обязательства она выполняет полностью.
23 ноября, помимо протестов на Foxconn начались беспорядки в Урумчи (в день пожара). К тому моменту Синьцзян находился в изоляции уже третий месяц. В течение суток протесты и бунты охватили такие города, как Нанкин, Пекин, Шанхай, Гонконг, Чжуншань, Чжэнчжоу, Лунхуа, Синьчжэн и т.д. В течение трёх дней местные протесты вылились в многотысячные митинги, в города стали вводить ограниченные контингенты войск и военную технику: (ВИДЕО 5)
В ряде же городов (Чжуншань, Чжэнчжоу, Лунхуа и Синьчжэн) ещё с 5 ноября были протесты против отключения отопления в целых районах во время холодного времени года. К середине двадцатых чисел ноября в ответ на игнорирование со стороны властей протестующие стали громить административные здания.
“习近平下台 – Си Цзиньпина в отставку!”
На данный момент толпа радикализована как никогда. На ряде видео видна решительность протестующих по отношению к их требованиям. Как уже говорил ранее, нулевая терпимость против COVID обернулась в нулевую терпимость против методов борьбы с COVID. Противоречия, вызванные антиковидными мерами, накапливаемые на протяжении двух лет, не могли не вызвать никакой реакции со стороны китайского общества. Однако, как мы видим, степень радикальности демонстраций даже удивительна, с одной стороны.
К слову, помимо антиковидных мер, среди протестующих выдвигался ряд лозунгов, напрямую не относящихся к данной ситуации. Например, бунт против отключения отопления в Чжуншане. Большую часть демонстраций также заняли акции в память о жертвах пожара в Урумчи.
В течение пары дней после пожара, в Нанкине, Шанхае и Пекине в ряде крупных вузов студенты зажигали свечи и устраивали минуты молчания в память о погибших.
Примерно там же помимо “анти-антиковидных” лозунгов стали выдвигаться и первые антиправительственные лозунги. 27 ноября вышел репортаж BBC CNN, в котором сообщалось о первых заявлениях с требованиями пустить Си Цзиньпиня и КПК в отставку: “共产党下台” и “习近平下台”. Чуть позднее данные лозунги стали звучать и в других городах.
Также стоит упомянуть и ограниченную активность и без того подавленного левого движения. В некоторых городах можно заметить поднятые красные партийные флаги КПК и портреты Мао Цзэдуна. Были даже свидетельства пения Интернационала на одной из площадей Пекина.
На подавление протестов в города стали вводить войска, была введена тотальная цензура и запрет китайским СМИ на освещения проблемы. Информация из Китая стала поступать по двум источникам: внутренние телеграмм-каналы и, что интересно, западные новостные агенства по типу BBC NEWS, журналистов из которых полиция активно ловила во время протестов.
К вопросу о радикальности толпы – стали сливаться реальные данные полицейских, занимающихся подавлением протестов: личные данные, ID-номера, адреса проживания и даже данные о родственниках (данные по понятным причинам скрыты):
Однако, среди всего происходящего необходимо подмечать скрытые детали, которые дадут большее понимание о природе протестов. Среди сотен и даже тысяч видео есть одна такая деталь, которая поможет открыть свет на то, какую природу носит народное восстание ноября 2022 года в Китае. Одна лишь маленькая деталь, вероятно, сможет пролить свет на то, что всё происходит неспроста.
Ряд ТГ-каналов призывал к одному странному действу – разбрасыванию и расклейке белых листов бумаги. В то же время полиция стала активно ловить людей, занимающихся этим, что, разумеется, стало наводить ещё больше шумихи: “задерживают даже за простой листок бумаги”.
Одна крупная китайская компания сделала следующее заявление, которое, быть может, напрямую и заявляет о природе протестов:
Компания по производству канцелярских принадлежностей Shanghai M&G Stationery Inc. заявила о приостановке выпуска белой бумаги из-за противостояния с, интересно, “движением белой бумаги” или же, более понятно, с “революцией белой бумаги”, что создаёт угрозу национальной безопасности Китая.
“Белый лист как символ”
Давайте поразмыслим, как начинались протесты. Мало того, что они невероятно масштабны, происходят по всему Китаю, так и ещё, что главное, они начались спонтанно – неделя для перехода от частных случаев к бунту по всему государству. А государство-то не простое – сила государственной машины КПК с тотальной цензурой и сильнейшими аппаратами подавления не смогла остановить всё это. К тому же у этих протестов нет чётких лидеров – авангардом, скорее, можно назвать то самое студенчество, которое стало производить резонанс в инфополе траурными пикетами и акциями с белой бумагой, в то время как рабочий класс скорее выступил лишь как ударная сила.
Другая важная деталь – активное освещение протестов со стороны западных медиа – CNN и подобные. Полиция, как уже ранее отмечалось, усиленно отлавливает журналистов западных агенств.
Присутствует чёткий символ, на который требуют опираться ТГ-каналы – белая бумага. Забавно, что и символ движения – не конкретный человек, не конкретная идеология, а какой-то материальный предмет.
А отправной точкой к эскалации бунтов стали совсем не ковидные ограничения – они лишь создали конкретные оптимальные условия для возможного восстания в Китае. Тот самый пожар и стал опорой для протестов в крупных городах, в которых стало участвовать студенчество и либерально настроенная публика.
Сопоставьте все факты воедино. Спонтанность, символ, трагедия и резкое нарастание напряжённости, озабоченность Западом. Да даже название той компанией всего происходящего как “революция белой бумаги” открыто говорит о том, что антиковидные протесты – ни что иное, как попытка совершения подобия цветной революции, которые часто проводились на постсоветском пространстве. Проведите аналогию с Евромайданом 2014 года, Революцией роз в 2003, Тюльпановой революцией 2005 года и т.п. Схема одна и та же: резкая спонтанность -> трагедия, раздувающая шумиху -> появление символа -> антиправительственные лозунги против авторитарного режима -> активность Запада в освещении происходящего.
“Почему всё так?”
Китай на данный момент – страна, борющаяся за право стать гегемоном в нынешней капиталистической мир-системе. Это единственная страна, способная бороться практически на равных с действующим гегемоном – США.
Кризис китайско-американского противостояния, “вторая холодная война”, как его иногда называют, - борьба двух мировых империалистов, в которой обе страны будут использовать все свои ресурсы на право экспансии своего национального капитала.
Сегодня как никогда остро стоит тайваньский вопрос, который, похоже, КНР желает решить военным методом. Обратимся к XX съезду КПК, прошедшему в октябре 2022 года. Примерно за 2 месяца до съезда Си Цзиньпин инициировал антикоррупционную компанию в верхушке партии, в ходе которой за “ущерб китайскому государству” были приговорены к заключениям министр общественной безопасности КНР Сунь Лицзюнь, министр юстиции Фу Чженхуа. На самом съезде произошёл не менее интересный сюжет – под руки из зала вывели бывшего главу государства Ху Цзинтао, выступавшего за сменяемость власти и мирное решение тайваньского вопроса.
В последнее время власть всё больше консолидируется вокруг Си Цзиньпиня, который всё чаще стал говорить о том, что проблема с Тайванем вскоре будет решена. Смотря на то, что вся оппозиция “комсомольцев” была исключена из партии, смотря на то, что в верхушку партии ставят всё больше военных: генерал Хэ Вэйдун в Центральной военной комиссии, в ЦК – генерал-полковник Чжан Юся, Ли Цяомин – командующий северным стратегическим направлением НОАК и т.д.; становится понятно, что группа Си уже практически подготовила благоприятную почву для силового решения вопроса о независимости Тайваня.
В интересах США – не допустить вторжения КНР на Тайвань. Тайвань – крупнейшая в мире фабрика электротехники и высокотехнологичной продукции. Присоединение Тайваня означает не только тактические выгоды в лице приобретенных территорий и блокированию важных торговых путей, располагающихся в проливе между материковым Китаем и островом, но, что самое главное – увеличение монополизации рынка электроники Китаем – серьёзный удар по США.
И вот, в тот момент, когда происходит подготовка к решению тайваньского вопроса, начинаются протесты, по всем признакам похожие на цветную революцию.
Пока мало информации о всем произошедшем, и выводы возможно делать лишь из косвенных факторов. Однако уж больно всё гладко складывается одну единую картину происходящего - в тот момент, когда происходит подготовка к решению тайваньского вопроса, начинаются протесты, по всем признакам похожие на цветную революцию. Ждёт нас смена власти в Китае или новый Тяньаньмэнь? Это – вопрос времени. Пока ещё никакого официального заявления по протестам власть Китая не делала. Остаётся лишь ждать, пить чай и распространять информацию по сети.
1. Бояркина А. В., Печерица В. Ф. Китайский опыт борьбы с COVID-19 в условиях ограничения мобильности населения // Известия Иркутского государственного университета. Серия Политология. Религиоведение. 2021. Т.36. С. 57-66. https://doi.org/10.26516/2073 -3380.2021:36.57
2. Пехтерева Е. А. Реформирование системы здравоохранения Китая и развитие рынка медицинских услуг в период пандемии COVID-19 // Экономические и социальные проблемы России. – 2021. - №2. – С. 12-32.
3. SCMP’s China healthcare report 2020.
4. Протесты в Китае #2, Ласточка.
5. https://chinamedicalboard.org/
6. https://www.cnews.ru/news/top/2022-10-31_tysyachi_rabochih_slomya_golovu