жубилеу

Десять лет назад, летом 2008 я написал свою первую взрослую повесть - что уже звучит смешно для 32-летнего на тот момент человека. И тем не менее это так. Повесть называется "Старость шакала".
Забавна, что называется, история возникновения замысла. В то время я раз в неделю бывал на кишиневском рынке: овощи, фрукты, мясо-рыба-макароны на неделю. Даже кофе покупал, что сегодня для нас, стареющих хипстеров, не больше ни меньше - гребаный стыд.
В овощных рядах среди торговцев выделялся один парнишка. Он торговал зеленью, буквально утопал в петрушке-салате-кинзе, и что самое интересное, никогда не испытывал дефицита в покупателях, хотя и драл втридорога.
- Вот старый шакал! - прокричал он мне в лицо, и едва не выпрыгнул из своего зеленого оцепления.
Оказалось, дело не во мне. Я даже успел заметить его - сутулого старичка в сетчатой поношенной шляпе, скользнувшего в толпу и растворившегося в ней.  Память коварна, но мне и сейчас кажется, что тогда старик напомнил мне покойного деда, учителя в молдавском селе. Таким я его и запомнил - видавшего виды старого карманника, тырившего кошельки на центральном рынке Кишинева должно быть еще при Брежневе.
Впрочем, это были лишь мои домыслы, а что может быть лучше домыслов для творческого замысла? По крайней мере, с рынка я вернулся с названием от продавца укропа и готовым персонажем.
Повесть "Старость шакала" опубликовали через четыре года, в саратовской "Волге", а потом даже писали на нее рецензии.
Парень-продавец зелени, кстати, все еще там, хотя он давно уже не парень, а помятый жизнью сорокалетний мужчина, выглядящий, как в заезженном каламбуре, на все сто и, вполне возможно, что прямо с центрального рынка он когда-то выйдет на пенсию. И еще, он и не задумывается над тем, почему каждый раз, несмотря на свежие пучки зелени и выгодные ценовые предложения его соседок, я обязательно отмечаюсь покупкой именно у него.
Знали бы вы, из какого базарного сора...