«Катакомбы»: святилище заднего прохода
(Эту статью Гейла Рубина я хотел частично перевести (пересказать) очень давно. Впервые она была опубликована в журнале Drummer №139 (май 1990), затем была переиздана в сборнике Leatherfolk, который, в свою очередь, выдержал несколько переизданий. Текст не претендует на абсолютную точность и профессионализм перевода, только на добросовестность. Также он не претендует на полноту, поскольку статья огромна, в нее планируется внести небольшие сокращения, не искажающие общий смысл. В общем и целом работа над переводом заняла почти полтора года... Но оно того стоило).
Когда я впервые услышал о «Катакомбах», в моей голове всплыли образы подземных гробниц древнего Рима, в которые ранние христиане сбегали от гонений государства и совершали там свои религиозные обряды втайне, по крайней мере настолько, насколько они могли обеспечить секретность. «Катакомбы» Сан-Франциско тоже находились под землей, и были заведением, где в двадцать первом веке еретики от секса могли совершать свои обряды и ритуалы в обстановке, которая, как только возможно, ограждала их от любопытства и враждебности.
«Катакомбы» сыграли особенную роль в сексуальной истории Сан-Франциско. Несмотря на то, что Сан-Франциско был одной из «столиц» Leather-культуры, он присоединился к движению относительно поздно. Первые Leather-бары для мужчин-геев и клубы мотоциклистов появились в середине 50-х гг. в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго. Первый сугубо Leather-бар в Сан-Франциско, под названием Why Not, открылся в 1958 г. и вскоре был закрыт. Первым баром, который добился весомого успеха, был Tool Box, открывшийся в 60-е гг., и он же был первым Leather-баром в районе СоМа (South of Market).
В Сан-Франциско никогда не было такого крупного Leather-контингента, как в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Чикаго. Однако случайное совпадение нескольких факторов, таких как традиция сексуальной открытости и толерантности, демографический состав на городских выборах и уникальные психо-экономические характеристики прилегающих территорий, привели к возникновению в Сан-Франциско одной из наиболее обширных, разноплановых и заметных leather-территорий в мире.
В середине 60-х гг. несколько Leather-баров переехало в СоМа, присоединившись к Tool Box на Фолсом-стрит. Они образовали ядро, ставшее опорой развитию Leather, которое продолжалось в 70-е гг. Несмотря на то, что в других районах тоже были свои точки Leather-сообщества, они были довольно далеко географически, и таким образом СоМа стал своего рода «городской площадью» для местного Leather-контингента.
Семидесятые годы были пиком развития Leather. В десятилетие после Стоунволла и до спида гей-сообщества выросли в разы, как в численном плане, так и в экономических возможностях, а также в плане большей уверенности в себе. С Leather-сообществом происходило примерно то же самое. К концу 70-х в Сан-Франциско в квартале СоМа Leather-сообщество приобрело неоспоримый вес. По ночам люди в коже правили балом на улицах, беспрепятственно рыская между барами, секс-клубами, банями и задворками.
В 70-е гг. появились новые способы организации Leather- и SM-соцгрупп, и старые институты пронизывались новыми веяниями и течениями. Общество Уленшпигеля провело свои первые встречи в Нью-Йорке в 1971 г, а Общество Януса берет свое начало в Сан-Франциско в 1974 г. SM-лесбиянки начали действовать сообща в середине 70-х. Самоа, первая успешная лесбийская SM-организация, была основана в 1978 г. Но одной из наиболее характерных черт этого десятилетия был расцвет Больших Пати.
Секс-пати были для Leather-сообщества критически значимым фактором развития по меньшей мере с конца 40-х гг. SM-пати существовали до появления Leather-баров. Обычно их проводили в частных домах и квартирах, организаторами выступали один-два человека, и информацию о них передавали через неофициальные каналы или рекомендации. Пати помогали первым сетям в раннем гей-SM-сообществе развиваться и расти. Именно связи, завязанные на пати конца сороковых — начала пятидесятых гг. привели в дальнейшем к открытию первых Leather-баров. И впоследствии пати продолжали быть важным инструментом укрепления и поддержки Leather- и SM-сообществ.
В 70-е гг. SM и Leather-пати геев-мужчин достигли новых вершин организации, изощренности и вложений средств. Большие Пати 70-х были тщательно спланированы, осуществлялись с мастерским умением и выдерживали проверку временем. Они проводились локально, но были известны во множестве стран и собирали гостей со всего света. Одними из наиболее известных пати были Майншафт в Нью-Йорке, они проводились по ночам, после часа закрытия секс-бара, с 1976 г. до 1985, когда бара не стало. Еще одним прославленным пати был Инферно, ежегодно проводившийся в выходные дни в форме палаточного городка для SM-игр с 1976 г. Организатором был чикагский клуб Hellfire. Попасть в Инферно можно было только по приглашению, и эти бесценные приглашения рассылались только игрокам, пользовавшимся наибольшим уважением. Наконец, в 1975 открылись Катакомбы, и они быстро стали великолепным и известным заведением для фист-факинг-пати. Катакомбы стали меккой хэндболлинга. Фистеры со всего западного мира стекались в Сан-Франциско, совершая своеобразное паломничество, чтобы попасть на пати в Катакомбы.
(Прим. пер. Субкультура фистеров обладает собственным сленгом, который я по возможности попытаюсь сохранить. Фистинг, фист-факинг и хэндболлинг означают одно и то же).
Катакомбы всегда были, прежде всего, местом проведения фистинг-пати у гей-мужчин. Также это было место для SM, а спустя некоторое время в Катакомбы стали вхожи и другие группы людей: кинки-лесбиянки, гетеро- и бисексуалы. Несмотря на то, что Катакомбы никогда не теряли своего звания «рая для фистеров», с течением времени они все больше брали на себя роль своего рода коммуникационного центра местного SM-сообщества. Это заведение очень любили. Когда Катакомбы стали жертвой не столько самого спида, сколько «охоты на ведьм», спровоцированной вич-истерией, их закрытие вызвало волну скорби.
Катакомбы вовсе не начинали как один из ведущих секс-клубов в мире. Все начиналось куда более скромно, как подарок на день рождения от Стива Мак-Ичерна его любовнику. Когда Стив решил перестроить заднюю часть подвала в донжон, Катакомбы начали обретать форму.
Стив был ярким, нахальным, капризным, упертым, сложным в общении, вспыльчивым и совершенно неотразимым человеком. В вопросах секса он смотрел на десять шагов вперед, и он сделал делом всей своей жизни создание пространства, в котором он мог бы потворствовать своим желаниям именно так, как ему хотелось и нравилось. Он был одним из тех редких личностей, чье эгоистичное желание делать то, что хочется, сотворило мир наслаждения для тех, кто был рядом с ним.
Стив приехал в Сан-Франциско подростком и в конце концов нашел себя в Leather-толпе шестидесятых. Он умудрялся пролезать в Tool Box, будучи несовершеннолетним. Он встречался с Тони Таваросси, управляющим недолго существовавшего Why Not, который впоследствии стал завсегдатаем Катакомб. Стив наладил связи с местным отделением Fist Fuckers of America. С помощью творческого подхода к денежным делам ему удалось купить на аукционе большой двухквартирный викторианский дом.
Стив жил на первом этаже, а в подвале поначалу зарабатывал машинописью, но затем он начал обустраивать там донжон, который в конечном итоге и стал Катакомбами. К середине 70-х подвал Стива стал точкой сбора для многих местных ценителей фистинга. Официально Катакомбы открылись в мае 1975 г. как место проведения еженедельных субботних фистинг-пати, и Стив ежегодно отмечал дату основания особым мероприятием.
Несмотря на то что Катакомбы создавали определенный дух товарищества и лояльности, присущий обычно клубам, клубом в общепринятом смысле этого слова они не были. Это была территория в частной собственности, и мероприятия, которые там проводились, были частными пати. Стив правил Катакомбами орлиным взглядом и железной рукой. Он пользовался свои неординарным интеллектом, чтобы выявить, как придать секс-пати жизнь и огонь. Организационные технологии, которые он разработал, действовали настолько эффективно, что многие их переняли. И по сей день многие кинк-пати в Сан-Франциско проходят по тем же принципам.
Попасть в Катакомбы не было легким делом. Как хороший организатор, Стив знал, что успех вечеринки зависит от от того, что на ней присутствуют «правильные люди». Как и Inferno чикагского клуба Hellfire, Катакомбы были для избранных. Чтобы получить приглашение на пати, ты должен был быть внесен в список Стива. Чтобы попасть в этот список, тебя должен был порекомендовать кто-то, кого Стив уже знал, а потом (как правило) пройти интервью с ним лично. Чтобы попасть в список Стива, не нужно было быть неотразимым красавчиком с сногсшибательным прессом или огромным членом.
Физическую привлекательность не оставляли без внимания, но в Катакомбах соль была не в том, чтобы быть красавчиком. Соль была в интенсивных физических воздействиях, интимной связи, сотовариществе и отлично проведенном времени. Чтобы попасть на пати, человек должен быть либо серьезным игроком, либо всерьез заинтересованным новичком. И он должен был знать, как себя вести на секс-пати или продемонстрировать желание и умение обучиться соответствующему этикету. Стив без колебаний захлопывал дверь перед каждым, кто грубил, не мог сдерживаться под наркотиками, или чересчур назойливо посягал на удовольствие других.
Даже попав в список Стива ты не мог просто взять и завалиться в Катакомбы. Чтобы попасть на пати, нужно было заранее подать заявку. Табличка на двери гласила: «Если ты не позвонил до прихода, не звони сейчас». Гостей впускали внутрь ровно с девяти до одинннадцати, максимум пару минут сверх того. Стив считал, что пати удастся лучше и достигнет больших масштабов возбуждения, если все уже будут внутри и на своих местах к половине двенадцатого. Он не хотел, чтобы участников праздника беспокоили звонки в дверь всю ночь напролет, или чтобы их отвлекали вновь прибывшие, еще не влившиеся в общее настроение.
Если тебе удавалось прорваться в «Катакомбы», ты попадал в место, которое было одновременно насыщено сексом и приятным уютом. Дверь открывал улыбающийся обнаженный мужчина, который впускал тебя в небольшую прихожую, которая защищала основные помещения от холодного воздуха и любопытных взглядов. Ты входил в основную комнату и подходил к «командному посту» Стива в конце барной стойки. Там ты регистрировался и отдавал должное Стиву: наличными и уважением.
Потом тебе нужно было найти местечко под лавками, чтобы засунуть туда свое «снаряжение», игрушки и одежду. Нагота была в «Катакомбах» нормой. Люди носили кожаные сбруи, напульсники, джоки, носки, кольца на члене или вовсе ничего. Стив всегда держал отопление включенным. Он сознательно поддерживал температуру настолько высокой, чтобы голые люди чувствовали себя комфортно, а в одежде любой тут же запарился бы. Сам Стив обычно начинал вечер в кожаных шортах с отстегивающимся гульфиком. Я и сейчас вижу его, как живого: высокий, очень худой, угловатый, он нюхал попперсы и заправлял приемом, и всё это в своих облегающих кожаных шортах.
Передняя комната была своего рода светской зоной «Катакомб». Она выглядела, как leather-бар, и настроение в ней было соответствующее, только более интимное, и все были голыми. Стены украшала невероятная коллекиця мужской эротики. Основной темой изображений был мужской фистинг, а еще — история местного Leather-сообщества. Многие изображения были артефактами из баров, которые уже тогда прекратили свое существование: Why Not, Tool Box, Red Star Saloon. Стив питал глубочайший интерес к истории своего сообщества. Узнав, что я тоже в этом заинтересован, он провел меня по «Катакомбам» и с любовью рассказал о том, как важна каждая из реликвий.
В передней комнате был своего рода «бар», хотя алкоголь в «Катакомбах» не продавался. Клиенты ставили в холодильник своё пиво, и сами брали лед, безалкогольные напитки и кофе из машин за баром. Свет был приглушен, музыка тоже, а людей было в изобилии. Передняя комната предназначалась для того, чтобы человек мог войти, присесть, поприветствовать друзей, принять свои вещества, закончить маникюр и «переключиться» от повседневного мира в «игровое пространство».
«Передняя» была отделена от «задних» комнат. В передней комнате люди общались, курили, пили, флиртовали, договаривались, и иногда поднимались наверх глотнуть свежего воздуха. Хотя в передней иногда тоже играли с сексом, но это случалось нечасто и носило относительно легкомысленный характер, чем секс в задних комнатах. Когда двое (или больше) человек находили общие точки и были готовы к тому, чтобы играть всерьёз, они уходили назад. В задних комнатах было запрещено курить, есть и пить. Они были не для общения. Они были для секса.
Задняя часть состояла из двух комнат, «номер молодоженов» и донжон. Номер молодоженов обрел свое имя и соответствующую бронзовую дощечку после того, как одна очень известная пара вступила в нем в супружеские отношения. Это действо состоялось на огромной кровати с балдахином и водяным матрасом, которая была доминантой комнаты. На этой же кровати было положено начало — или официальное начало — многим другим союзам. Стереоколонки были расположены таким образом, чтобы музыка была слышнее всего прямо на кровати. Кровать была видна изо всех углов, но при этом своими размерами она обеспечивала тем, кто её занимал, определенное пространство, отделенное от остальных. Это было идеальное место для публичных выступлений, в котором чувствовалась при этом особая интимность.
Вдоль стен «номера молодоженов» выстроились встроенные лавки. Они были чуть меньше метра в ширину, покрыты «пенкой» и играть на них было очень удобно. Сразу за водяной кроватью был один из наиболее любимых Стивом элементов обстановки. Это был верх больничной каталки, накрытый матрасиком из «пенки», подвешенный на цепях и подпружиненный. Также там были кожаные «стремена» для ног Нижнего, и вся эта конструкция могла прыгать вверх и вниз и раскачиваться в разные стороны. Стив любил сидеть на ней, одна рука погружена в зад его очередного любимчика, и всё прыгает вверх-вниз с уханьем и криками.
Наконец, в самой глубине, располагался донжон. Стоило только войти в него, чтобы проникнуться Leather-настроением. Там были толстенные деревянные балки и опоры. Дощатый пол был отшлифован до гладкости кожи младенца и всегда слегка сверкал, покрытый тонким слоем Криско. На стенах и потолках висели зеркала. Викторианские газовые рожки добавляли добавляли к общей атмосфере нотки девятнадцатого века.
Прямо напротив входа в донжон стояла клетка около двух метров в высоту и чуть больше полуметра в ширину. Она была привинчена к полу донжона и оборудована навесными замками.
Ключи хранились за барной стойкой, пока кто-нибудь не выражал желание воспользоваться клеткой. Слева от клетки была лебедка для подвесов. Ей никому не разрешалось пользоваться, прежде чем Стив не убеждался лично, что человек знает, как это делается без опасности для партнера.
В центре комнаты был большой деревянный бондажный крест, который сделали, добавив поперечные балки к одной из опорных колонн дома. Крест был излюбленным местом для порки. Вдоль правой стены стоял обитый мягким бондажный стол уникальной конфигурации. В ногах стола был подковообразный вырез, который давал Топу прямой доступ к пенису и заду Нижнего. Сверху свисали всегдашние «стремена», которые помогали Нижнему держать ноги задранными вверх.
В дальнем углу стояли два операционных стола, идеально подходящих для медицинских сцен или пыток, требующих точности. Наружные стены были обиты наматрасниками. Заднюю половину донжона занимали два ряда широких и удобных слингов из черной кожи, по одному ряду вдоль каждой стены. Большую часть этих слингов Стив сделал сам. Каждый слинг был оборудован неизбежными «стременами». Рядом с каждым слингом на цепи висели большие пустые банки из-под кофе, служившие подставкой для банок Криско.
Вход в душевую не имел двери, и он был слегка в стороне от входа в донжон. Внутри были длинные вешалки для полотенец, а душ был оборудован насадкой для промывания. Предполагалось, что промываться участники будут дома, насадкой пользовались для наведения лоска или в случае непредвиденных неприятностей. В душевой часто было несколько людей одновременно. Один мог сидеть на шланге, второй на нужнике, третий мыл руки и предплечья, а еще несколько стояли вокруг, болтая и дожидаясь своей очереди. Как результат, в душевой зачастую была более легкая и раскованная обстановка, чем в остальных помещениях.
Фистинг это искусство соблазнить один из самых капризных и тугих мускулов в теле. Катакомбы были созданы таким образом, чтобы помочь анусу открыться, расслабиться и чувствовать себя хорошо. Пространство было организовано так, чтобы гости как можно меньше отвлекались от глубокого проникновения и других экстремальных телесных наслаждений. Всё было тщательно продумано и обставлено так, чтобы помочь человеку как можно сильнее сконцентрироваться на интенсивных физических ощущениях. В Катакомбах человек мог получить опыт от проникновения руки в задницу или восхитительной агонии СМ с совершенным, абсолютным комфортом.
Помещения были настолько чистыми, безопасными и тёплыми, насколько это вообще возможно. Всё оборудование было качественным и надёжным. Поверхности были гладкими. Полы ничем не загромождались. Не приходилось заботиться о том, чтобы не споткнуться и рассадить палец об сумку с чьими-то игрушками, засадить занозу, или думать о том, выдержит ли эта штука твой вес. После того, как двери закрывались и звонок больше не звенел, все мысли о внешнем мире и его проблемах уходили на самый дальний план сознания.
Игровые точки были сконструированы так, чтобы избежать лишних нагрузок на тело. Практически все поверхности были мягкими или чем-то обиты. Стремена для ног позволяли Нижнему (а позже и Нижней) подолгу лежать на спине с поднятыми вверх ногами. Можно было сосредоточиться на анусе, гениталиях, сосках или партнере, а не ноющих от боли бедрах или разламывающейся пояснице.
Немалая часть оборудования была подвижной. Слинги, водяная кровать, каталка и точка подвеса помогали создать ощущение парения и невесомости. Их движения позволяли Топу качать, трясти, шевелить, подбрасывать Нижнего, не тратя на это много энергии и сил. Многим это позволило избежать и травм рук.
Визит в Катакомбы был неотделим от встречи с Криско в огромных количествах. Криско был излюбленной смазкой. Абсолютно все поверхности были покрыты слоем вездесущего Криско. Перед каждой встречей на свет появлялись новые банки, которые располагали с таким расчетом, чтобы до них можно было дотянуться с любой мыслимой точки, которую могли задействовать для игр. Иногда Стив затевал Криско-бои, чтобы оживить атмосферу. Криско покрывал анусы. Он покрывал тела целиком. Он покрывал стены. Он мостил пути к легкому и простому налаживанию контактов.
Смазка уменьшала трение. Грязь и песок создавали нежелательные царапины, они были преданы анафеме.
Стив был одержим чистотой, и это помогало ему поддерживать ему все неизменно гладким. Как сказал один из завсегдатаев, секс в Катакомбах предполагал «удобство, комфорт, ритм и смазку».
В разное время и для разных людей секс в Катакомбах предполагал разные занятия. Катакомбы были посвящены «взрослому» отдыху и приятному времяпрепровождению. Для многих вышло так, что высочайшая интенсивность занятий, в которые они были вовлечены, открывала им новые грани опыта. Хороший фистинг и СМ требуют огромного внимания, близости и доверия. Как следствие, даже рядовые встречи могли перерасти в глубокое чувство и крепкую дружбу. Нужно сказать, что во многих культурах тщательно продуманные физические испытания служат средством для создания особых ментальных и эмоциональных состояний. Люди приходили в Катакомбы, чтобы проделывать удивительные вещи со своими телами и умами, и некоторые старожилы рассказывали о своих впечатлениях такого рода, какой чаще связывают с духовными практиками.
Секс в Катакомбах часто был напряжённым и серьёзным, но в тоже время ему была присуща игровая нотка, настроение «детишек в песочнице». На встречах часто царило веселье, от тех же боев на Криско до соревнований по нюханью попперсов, а сам Стив был неисчерпаемым источником шуток. Катакомбы давали людям возможность баловать себя сверх всякой меры, давая защиту и безопасность как в социальном, так и в физическом плане. Внешняя беззаботность покоилась на подушке безопасности из множества предосторожностей, обеспечивающих предотвращение возможных неприятностей. Обстановка Катакомб помогала взрослым почти по-детски удивляться собственному телу. Она облегчала исследование чувственных способностей тела, малодоступное в современном западном обществе.
Музыка была неотъемлемой частью пребывания в Катакомбах. Там была великолепная звуковая система, благодаря которой музыку было слышно даже в самых дальних уголках. Стив был диджеем от бога. Он записывал кипы музыкальных пленок, которыми пользовался, чтобы вдохновить, усилить или просто управлять настроением вечера. Сменив мелодию, Стив мог задать жару, изменить ход событий или утихомирить происходящее.
Первые несколько часов, пока двери были открыты и гости только собирались, он играл подборки песен, призванные помочь людям расслабиться и начать предвкушать. После того, как двери запирали, а пати был готов начаться, Стив, как правило, ставил тщательно отобранные, энергичные, провокационные в сексуальном плане диско-мелодии. Такая музыка заводила людей в дальних комнатах, подстрекая их двигаться и бить, вторя насыщенно чувственному ритму. Далее по ходу вечера Стив обычно переключался на относительно мрачноватые, низкие и едва ли не зловещие электронные мелодии, которые лучше подходили для неспешного и глубокого секса, а также для интенсивных и болезненных практик.
У Стива был талант находить мелодии с текстом, который перекликался с опытом игроков. Разумеется, многие из были написаны с иным подтекстом и авторским замыслом, но в разгар пати в Катакомбах все они, казалось, словно бы написаны именно для гей-секс-клуба (впрочем, с некоторыми так и было). Представьте мужчину, который стоит перед слингом и мягко покачивает другого мужчину, держа его жизнь в своих руках. Топ тянет Нижнего вниз за цепочку, которая соединена с кольцами в сосках Нижнего. Представьте мужчину, лежащего в слинге. Он уже нюхнул попперсов и расслаблен. И в их головах звучат строки вроде нижеуказанных, которые помогают им лучше чувствовать и осознавать друг друга.
"And now, I'm gonna take you to Heaven." (А теперь я отведу тебя в Рай).
"Feel the need, feel the need in me." (Почувствуй, как я нужен, как я нужен тебе).
"You need a strong love, to keep you warm, you need a man's love." (Тебе нужна сильная любовь, чтобы она согрела тебя, тебе нужна мужская любовь).
"I need a man." (Мне нужен мужчина).
"In and out, in and out, in and out." (Внутрь и наружу, внутрь и наружу).
"I was made for loving you, baby." (Я был рожден, чтобы любить тебя, детка).
"It took me twenty years to learn how to swim; fear of flying's gonna do me in." (Мне понадобилось двадцать лет, чтобы научиться плавать, а теперь мой страх полетов грозит убить меня).
"Can you feel it, can you feel it; feel it in your body, let your body move." (Ты чувствуешь это, ты чувствуешь? Почувствуй своим телом, позволь своему телу двигаться).
"I need you, I need you, I need you, I need you right now." (Ты нужен мне, ты нужен мне прямо сейчас).
Некоторые песни из хитов Катакомб были гимнами Leather, как, например, Bette Midler "Knight in Black Leather" или Skatt Brothers' "Walk the Night." Иногда Стив давал волю своему небезобидному чувству юмора, например, прямо в середине мелодии мог оказаться звук спускаемой в туалете воды. Кроме того, Стив мог заказать спецзапись песни для особых пати, или праздников вроде дня рождения или Нового Года. На одном из новогодних празднования после двенадцатого удара гости услышали мелодию "Auld Lang Syne" со словами "A Fist in Your Behind, My Love, A Fist in Your Behind." (Кулак в твоей заднице, любовь моя, кулак в твоей заднице).
Обычно пати в Катакомбах проходили субботними вечерами, при этом на мероприятиях явственно чувствовался определенный разрыв между фистерами и СМ-щиками. Это разделение, в свою очередь, отражало ситуацию во всём мужском Leather-сообществе. Несмотря на то, что немало людей принадлежали одновременно к фистерам и садомазохистам, тем не менее, на протяжении почти всех 70-х гг. это были два отдельных сообщества с различным социальным укладом.
Многие из увлеченных садомазохистов воспринимали Криско только как вещество, которое портит кожу, других оскорбляло поведение фистеров среди своих, которое они воспринимали как отсутствие приличий и формальностей. С другой стороны, многие фистеры вовсе не были заинтересованы в СМ, а некоторые и вовсе были настроены враждебно. Для многих фистеров СМ был в худшем случае проявлением жестокости, а в лучшем — шумом, который вторгался в необходимую им мирную и медитативную атмосферу, и рушил её.
В то время как основной состав посетителей Катакомб был прежде всего заинтересован в фистинге, сам Стив был горячим поклонником как СМ, так и фистинга. СМ всегда был частью Катакомб и приобрёл там больший вес с тех пор, как они открылись для женщин и гетеро-пар. Человеком, ответственным за то, что другие гендеры получили доступ к Катакомбам, стала Синтия Слейтер. Она умерла от спида в октябре 1989 г., но до того она успела изменить облик Leather-сообщества в Сан-Фрациско. В 1974 г. она основала сообщество «Янус», которое скоро стало точкой соприкосновения между гетеро-, би- и гей-садомазхистами обоих полов в районе залива. Благодаря Янусу многие люди с совершенно разными кинками обнаружили у себя немало общего.
Через Янус Синтия вышла на Стива и Катакомбы. К 1977 г. они со Стивом стали любовниками. В конце концов Стив решил дать Синтии допуск на субботние ночные пати. Некоторые из завсегдатаев протестовали против присутствия женщины, но Стив, как и во многих других случаях придерживался позиции «они с этим сживутся». Синтия была бисексуальна. Она пригласила в Катакомбы нескольких своих любовниц, а те, в свою очередь, приводили своих любовниц и подруг. К лету 1988 г. в Катакомбах обычно было одна-пять женщин, затесавшихся в толпу из 60-80 мужчин. Как Стив и предсказывал, большинство мужчин сжились с этим, и многие из них даже наслаждались присутствием немногочисленных женщин, это добавляло остроты в и без того пикантную атмосферу.
Пэт Калифия была одной из тех, кого Синтия привела в Катакомбы. Пэт обратила внимание на то, что в пятничные вечера Катакомбы простаивали. Она подала идею предложить Стиву сдавать Катакомбы по пятницам для женских SM-пати. Стив согласился. Первого июня 1979 г. состоялся первый из последующей вереницы женских пати в Катакомбах. Стив, как правило, присутствовал на женских пати, как и его любовник, Фред Херемб, который занял это место после Синтии. Таким образом, женские пати обычно состояли из примерно трех десятков женщин и двоих мужчин.
Вполне можно сказать, что СМ-лесбиянки научились проводить свои пати в Катакомбах. Лесбиянки-садомазохистки только начинали самоорганизовываться, и великодушие Стива дало им возможность открыть для себя мир пати и получить доступ к технике для игр, которая иначе оставалась бы для них недоступной. Катакомбы быстро стали домом и клубом для зарождающегося лесбийского см-сообщества Сан-Франциско. Поскольку местная группа работала над созданием организованных лесбийских см-сообществ по всей стране, уроки Катакомб вырастили целое поколение кинк-лесбиянок.
С 1980 г. Синтия Слейтер и Сюзан Томер, одна из её подруг, решили снять Катакомбы на пятничный вечер, чтобы организовать крупную вечеринку для всех гендеров и всех ориентаций. Это произошло 21 марта и стало первым мероприятием в заливе, на котором было достаточно много представителей кинки геев, лесбиянок, бисексуалов и гетеросексуалов, которые развлекались все вместе. Пати прошло настолько успешно, что Синтия вместе со своей вдохновительницей сняли два верхних этажа Hothouse, еще одной «секс-точки», где собирались Leather-геи-мужчины, ипровели там два масштабнейших смешанных мероприятия.
В конце концов подобные смешанные мероприятия стали местной традицией. Несмотря на то, что на праздниках были представлены и женщины, и мужчины, на них было слишком много гетеро и слишком много геев, чтобы чаша весов склонялась в чью-то сторону. Эти мероприятия давали возможность экспериментировать, но никак не призывали сменить ориентацию в какую-либо сторону. Наоборот, они укрепляли и поощряли уважение к тем, кто отличается от тебя, пати создавали пространство, в котором уютно было всем, все могли знакомиться друг с другом, признавать друг друга и находить общие точки и интересы в кинке.
Золотой век Катакомб оборвался внезапно, ранним утром 28 августа 1981 года. Стив и Фред счастливо резвились на водяной кровати в «номере молодоженов», когда у Стива внезапно случился сердечный приступ, и он умер у Фреда на руках. Фред был безутешен и убит горем. Катакомбы исчезли в одночасье.
Стив не оставил завещание. Дом был записан на его близких гетеросексуальных друзей, которые помогали ему с финансированием здания. Остальная его собственность была возвращена его семье. Они совершенно не были заинтересованы в Катакомбах и явно были озабочены тем, чтобы они поскорее исчезли. Они передали Фреду права на продажу обстановки. Один из давних завсегдатаев заплатил 500 долларов за все слинги, столы, стремена, клетку, подъёмник и каталку. Друзья приходили и предлагали свою цену за художественные работы. Я поделился с Фредом своим беспокойством насчет того, что исторически ценная коллекция различных материалов будет разрознена и затеряется. Он сказал мне забрать остатки, и некоторое время всё хранилось у меня на квартире. Чтобы сохранить плёнки, Фред выкупил их у семьи Стива. Всего за два дня после смерти Стива из подвала было вывезено всё, что делало его Катакомбами. Катакомбы были полностью демонтированы.
Тем не менее, публике Катакомб нужно было место, где она могла бы собираться. Человек, купивший оборудование, нашёл себе партнеров, и они открыли Сан-Франциско Катакомбы II, по адресу Ларкин 736, 30 октября 1981 года. На открытие Катакомб II пригласили и женщин, но позднее им запретили доступ. В новых Катакомбах были дизайнерские серые стены и горячая ванна. Многие из завсегдатаев ворчали, что Криско перепачкает стены и изгадит ванну. Катакомбы II так и не добились популярности и через три месяца они закрылись.
В январе 1982 года мне позвонил взволнованный Фред. Он купил дом на улице Шотвелл, всего в паре кварталов от Фолсом, где жила основная часть Leather-сообщества. Фред собирался превратить дом в место для проведения пати и житья. У него были пленки с музыкой и списки гостей. У него были двое партнеров, включая владельца оборудования. И они собирались заново открыть Катакомбы на Шотвел.
Дом на Шотвел был меньше, чем прежнее здание Катакомб. В нём была всего одна квартира, расположенная над большим гаражом и подвалом. Фред и его друзья принялись за работу. Они выстроили стену на месте двери гаража. Они сделали деревянный пол. Они провели отопление и канализацию, встроили звуковую систему. Фред пришел ко мне и забрал хранившуюся у меня коллекцию, в конце концов он смог вернуть все, кроме одного предмета. 13 февраля 1982 года Катакомбы открылись снова. Фрел восстановил их точнейшим образом, во всех деталях, насколько это было возможно. Планировка этажа была иной, так что пришлось изменить и планировку донжона. Для водяной кровати не хватало места, зато было пространство для нескольких дополнительных слингов. Фреду удалось почти невозможное, он собрал и реконструировал практически всё, что было движимого, в былых Катакомбах: оборудование, декор, музыкальные плёнки и даже металлическую табуретку, которой люди небольшого роста, чаще женщины, пользовались, чтобы пользоваться оборудованием, рассчитанным на более высоких людей. Катакомбы Шотвела были прощальным подарком Стиву от Фреда. Фред создал памятник Стиву, кропотливейшим образом воссоздав место, которое Стив сотворил и любил.
Фред добавил несколько своих нововведений. Наибольшей популярностью стал пользоваться прикрученный к полу мотоцикл. Кроме того он добавил новый декор. Он нашел людей, которые записали новые пленки. Когда музыкой занялся Марк Джоплин, саундтрек изменился. Стало больше нью-вейв, европейского рока, больше электроники и меньше диско. Тем не менее, была и крайне длинная диско-версия хора Hallelujah Генделя, которая стала гимном Катакомб Шотвела. Когда его играли, обычно, в полночь, люди начинали хлопать, пороть и трахать в унисон, выкрикивая «аллилуйя» и празднуя свой экстаз, свою свободу, и таинство общего единения. Возрожденные Катакомбы были сказочно прекрасным клубом, сохранившим верность истокам но при этом по-своему чудесным. В Шотвеле состав гостей Катакомб изменился. Другие гендеры и ориентации вживались в это пространство гораздо успешнее, чем в изначальное. Как ни иронично,это произошло в основном потому, что женщин опять исключили из субботних встреч.
Первые несколько месяцев женщин допускали на все пати Шотвела. Правда, постоянной их посетительницей была только одна женщина, Карла. Её в Катакомбы привел Марк Джоплин, её любовник. Однако спустя несколько месяцев часть посетителей, настроенная против женщин, вынудила Фреда запретить им посещение по субботам. Оставались еще пати по вторникам, но они проходили в середине рабочей недели и были куда скромнее.
Это побудило Марка и Карлу создать регулярные пати со смешанным составом, они проходили раз в месяц, по пятницам, под названием "Down and Dirty". Как результат, смешанные пати набрали популярность и стали проводиться постоянно, уже не встречая преград. Местное СМ-сообщество очень ценило их. Пати сменяли составы, один за другим, бережно передаваясь из рук в руки, они пережили спид, закрытие бань, множество смертей (включая смерти Фреда и Марка), и в конце концов, они пережили даже закрытие Катакомб. Эти пати проводятся до сих пор и хранят традиции Синтии, Стива и Катакомб. (Прим. Пер. Напомню, что текст опубликован в 1991 г.)
Если бы меня спросили, что окончательно разрушило Катакомбы, мне бы пришлось ответить «спид», хотя это чересчур простой ответ. Были и другие факторы, и спид наносил свои удары множеством разных, порой совершенно непредвиденных путей. Однако, напрямую или опосредованно, спид уничтожил Катакомбы и забрал жизни множества людей, которые называли их своих домом.
Первый предвестник этого показался летом 1981 года, примерно за месяц до сердечного приступа Стива. Тони Таваросси внезапно умер от пневмонии. Я помню, в каком замешательстве были его друзья, ведь от пневмонии обычно не умирают, или по крайней мере, не так быстро, как это случилось с ним. Задним числом стало ясно, что он стал одной из первых жертв пневмоцисты в Сан-Франциско. В то время Катакомбы преследовали проблемы со здоровьем, знакомые проблемы, вроде кишечных паразитов и гепатита. Но никто даже не знал о существовании спида. Когда Катакомбы открылись заново в 1982 году, спид все еще был небольшой тучкой на горизонте. И по мере того, как он приближался, сведения становились не менее скудными и неясными. Все были сбиты с толку, не зная, что происходит и что делать. Эпидемиологи подозревали, что спид провоцировался микроорганизмами, и выдвинули теорию, что он передаётся половым путем. Но никто не знал, о каких микроорганизмах речь и как они на самом деле передаются.
Первые своды правил относительно безопасного секса появились только в 1983 г., и базировались они на наукообразном гадании на кофейной гуще. Поначалу практика безопасного секса внедрялась очень медленно и начала закрепляться в среде геев только в 1984 г. Посетители Катакомб столкнулись с проблемами, поскольку все инструкции указывали фистинг как небезопасную практику, не оставляя таким образом фистеров никаких альтернатив, кроме как бросить своё занятие.
Пособия по безопасному сексу отличались крайне нелогичным подходом к фистингу. Многие профессионалы в здравоохранении априори считали фистинг «небезопасным», вне всякой зависимости от спида. Такой подход закрепил фистинг в категории небезопасных практик в научной литературе, специализирующейся на спиде, и препятствовал возникновению пособий по уменьшению риска заражения во время фистинга.
Факт заключается в том, что одна из первых групп, на которых изучали спид, включала много фистеров, и поначалу действительно существовала статистическая корреляция между фистингом и спидом. Тем не менее, причинно-следственные механизмы, призванные объяснять эту корреляцию, были неубедительны. Обычно все сводилось к объяснению, что фистинг становится причиной микроповреждений прямой кишки, которые способствуют проникновению спид-зараженного семени в кровеносное русло во время анального секса. Однако если дело именно в этом, то передача микроорганизмов является результатом анального секса, а не непосредственно фистинга. Ранние эпидемиологические данные указывали на то, что спид не так просто подцепить и для этого требуется непосредственный контакт с кровью или слизистыми оболочками. Было непонятно, каким образом рука может стать переносчиком искомых микроорганизмов, если отсутствуют повреждения кожи. Было бы вполне логичным предложить использование резиновых перчаток в качестве барьера против заразы.
Но даже когда было собрано больше данных и связь между спидом и фистингом стала слабее, списки небезопасных практик продолжали включать фистинг. Когда анальный секс стали рассматривать как наиболее рискованное занятие с точки зрения угрозы заражения спидом, анальный секс без защиты стали относить к небезопасным, однако анальный секс с использованием презерватива был отнесен к предположительно безопасным. Для меня по сей день остается загадкой, почему руководства того же времени никогда не предлагали фистинг с использованием длинных перчаток как метод снижения возможного риска. Неспособность врачей создать руководство по снижению риска для фистеров поставило под угрозу тех, кто практиковал его.
В течение 1983-84 гг. Катакомбы со всей возможной быстротой и ответственностью откликались на любые крупицы информации о спиде, когда они начали появляться. Фред поощрял визиты представителей Центра Контроля Заболеваний (ЦКЗ). По словам Фреда, они признавали, что Катакомбы были самым чистым из когда-либо виденных ими секс-клубов. Когда стало очевидно, что речь идёт о смертоносной и заразной инфекции, предписанный порядок уборки стал еще более скрупулезным. После каждого мероприятия Катакомбы отдраивали промышленными дезинфектантами. Полотенца стирали в бактерицидах. Возле раковин стояли хирургические скрабы и жидкость для полоскания рта. Клуб был увешан табличками, поощряющими посетителей «мыть руки после каждого траха».
Когда ЦКЗ выпустило рекомендации по использованию презервативов, Фред немедленно начал их выдавать. Один из гостей посмотрел на него и спросил: «И что мне предлагается с ними делать, надеть на каждый палец?» Уже на следующем мероприятии Фред начал выдавать ветеринарные перчатки длиной по плечо, причем с дюймовой разметкой, показывающей глубину проникновения.
Весной 1984 года разразилась политическая кампания по закрытию бань и секс-клубов. В то же время кампании, пропагандирующие безопасный секс, исходили из предпосылок, что важно то, что и как ты делаешь, а не где ты это делаешь. В то время как некоторые местные бани и секс-клубы открещивались от спида и отказывались распространять материалы о безопасном секса, другие активно делились знаниями. В Cauldron проводились мероприятия, посвященные безопасному сексу, и Катакомбы, вместе с Cauldron старались рассказывать своим гостям все новейшие данные о мерах безопасности. Попытки закрывать бани и клубы являли собой альтернативную стратегию борьбы со спидом. Вместо того, чтобы пропагандировать изменение сексуального поведения во избежание заражения, движение за закрытие бань подчеркивало важность ограничения круга возможностей геев в принципе заниматься сексом. Радетели за это программу аргументировали свою позицию тем, что они спасают жизни.
Эта точка зрения чересчур упрощала происходящее и искажала его. Попытки закрытия создавали опасные прецеденты угроз в сторону гей-бизнеса и гей-поведения со стороны государства. Массовые закрытия уничтожали не только возможность секса, но и возможность информирования и внедрения сексуального образования. Закрытия выгоняли мужчин на улицы, в аллеи и парки, места крайне сомнительной чистоты и безопасности в сравнении с утраченными клубами.
Помимо прочего, потенциальные выгоды, которые должно было принести закрытие бани, совершенно не перекрывали объективное понимание возникших проблем. Те, кто ратовали за закрытие, считали само собой разумеющимся, что в местах секс-встреч не происходит ничего хорошего или важного. Они ни в грош не ставили бани и клубы, не осознавая, что это важные институты, которые обслуживали многочисленные нужды мужского гей-сообщества.
Прошел еще год бюрократических и правовых маневров, прежде чем крестовый поход за закрытие бань увенчался успехом. Это был крайне жирный намёк. Многие владельцы баров поспешили выйти из дела до того, как их оттуда выпнут.
Фред решил закрыть Катакомбы. Он не хотел вводить драконовские меры, которые ему навязывали. Он не хотел того, чтобы Катакомбы закрыли официальным постановлением. Помимо всего прочего, он осознавал мрачную правду, 1984 год сделал руководство гей-секс-клуба делом с крайне сомнительным будущим. Он запланировал прощальный цикл пати и распродажу клубного имущества. Катакомбы были демонтированы, как это случилось после смерти Стива, но на сей раз навсегда. Многие из тех, кто любил Катакомбы, пришли на распродажу, чтобы забрать с собой часть их, унести домой и хранить с любовью.
На одном из последних пати был торт с надписью "Farewell Catacombs, Fuck You World."
Последнее мероприятие в Катакомбах прошло в субботний вечер 21 апреля 1984 года. А в понедельник в газетах вышли официальные сообщения от открытии ВИЧ.