Рассказ "Фотография"

Перечитала впервые за несколько лет, ужасно нравится.

Оригинал взят у

djah_ejik в Рассказ "Фотография"Фъотография.

Может ли фотография передавать звуки, запахи, вкус, тактильные ощущения…?
Может ли фото говорить? Может ли картинка быть живой? Конечно, скажете вы, подразумевая силу нашего воображения, и будете абсолютно правы. Да, безусловно, талантливые фотографии говорят с нами на языке образов.
Да, мы смотрим на фото и переживаем то, что можем пережить, представив это в своих мыслях. Выудив воспоминание-образ из лент нашего банка переживаний. Мы можем извлечь его и прожить заново. В своих мыслях и сопутствующих им ощущениях. Прожить и почувствовать запах волос любимой, вкус жвачки во рту, свежий пронзительный ветер. И, глядя на фото, запросто можем почувствовать себя там, внутри. И это всё будет по-настоящему, и переживания наши живые, и фото живое…. Да-да, это всё так, но я не об этом. Совсем не об этом…. Пожалуй, придется начать с самого начала рассказать вам эту историю во всех подробностях. Тогда вы сами всё поймете. У меня не останется к вам больше никаких вопросов, а у вас привычных ответов. Я отвечу на свои вопросы сам… И если у вас после этого появятся вопросы ко мне, покажу вам кое-что.
Я большой поклонник фотографического искусства. Точнее сказать, я всегда считал себя поклонником красоты, а поскольку запечатлеть оную можно в качестве картины или фотографии, то я любил любоваться произведениями живописцев и фотографов. Музеи и выставки я как-то не очень жаловал, за их шумную суету и невозможность спокойно полюбоваться работами, будучи наедине с собой. Постоянные толпы и хождение из зала в зал утомляли меня, поэтому я нашёл более удобный способ удовлетворять свою потребность в прекрасном. Во-первых, я часто б.ывал на природе, наслаждаясь ее нерукотворной красотой, а во-вторых, я лазил по Интернету в поисках талантливых фотографий (и картин) и любовался ими, особо понравившиеся работы сохраняя в отдельные папки на компьютере.
Фотография была самая обычная. Красивая, грамотно сделанная, приятная глазу, и всё же довольно обычная. Таких видов, запечатленных на фотокамеру, пруд пруди. И если выйти на улицу, там вы тоже встретите те же самые привычные глазу виды. Это я с точки зрения обычного человека пытаюсь сейчас объяснить. Мне картинка нравилась, наверное, потому что мне всегда нравилось всё рассматривать. Все в моей семье носили очки, а у меня зрение было стопроцентное (даже лучше!). Мама шутила, что я хорошо вижу только потому, что очень люблю глазеть. Мама же больше любила слушать и читать. Она любила музыку и книги.
Так вот. Эта фотография понравилась мне постольку, поскольку мне вообще нравились все фото, изображающие природу. Опишу то, что я видел на этой фотографии. Солнечный день, голубое небо, на фоне которого чуть склонил ветви золотистый клён. Земля под ним была устлана ковром из такого же цвета листьев, только мокрых и уже немного пожухлых. Как будто долго шли осенние дожди, а потом вдруг сменились внезапным бабьим летом. Высохнуть еще не успело, а солнце уже светит вовсю, соперничая в своей лучистости с весенним солнышком, а небо улыбается ослепительной синевой. Красиво…
Но часто лазая по разным сайтам, где проводились фото-конкурсы, я сделал для себя вывод, что людей прельщают более экзотические виды. Море, горы…. Необычные растения из южных стран, закаты, сияющие красно-оранжевыми переливами… Бухты, фьорды, тенистые леса, бело-голубые льдины, пещеры в горах. Мне они тоже нравились. Когда я любовался, всегда возникал эффект присутствия в том месте, которое запечатлела фотография.
Я оставил окно с фотографией открытым, а сам ушёл заваривать чай. Когда же я вернулся, то машинально уселся за компьютер и посмотрел на фотографию. И почувствовал запах, острый от сырости запах прелой листвы, ьнагретой солнцем. Это был не только запах! Я чувствовал всё сразу: едва уловимое касание ветерка, принесшего запах, лучи тёплого осеннего солнца на коже. Это было так ярко и необычно, что у меня даже закружилась голова. Такого еще никогда не происходило. Когда я сопереживал фотографии, я ощущал запахи, вкусы как бы в своих мыслях, внутри себя. А тут… Оно всё появилось во мне, в реальности, по-настоящему. Всего на какой-то миг.
Когда обычно я смотрю на фото, то переживаю его через призму моих старых чувств. Я заметил это, потому что наблюдал за своими ощущениями и теперь знал, что разные картинки заставляли меня смотреть свой собственный, когда-то «загруженный в базу данных» слайд. Когда я впервые увидел этот слайд, я не помню, но, вероятно, это было самым первым впечатлением, которое определило мое последующее восприятие. А с этой картинкой всё было иначе. Я как будто на миг проснулся, почувствовал такой вкус, которого никогда не знал ранее. В нём не было обычной моей пронзительной тоскливости, которую я подспудно ощущал какими-то неведомыми органами чувств, когда смотрел на виды осени за окном или на картинах. В нём была радость!
Я привык к осенней меланхолии, которая сопровождала меня каждую мою осень, даже если осень была не дождливая, а теплая и солнечная. Где-то в памяти всё равно была эта осенняя грусть. Была. А теперь ее не было.
Я так долго описываю то, что смог почувствовать и ощущал всего какие-то несколько секунд. И это ощущение пробудило меня, а вместе со мной проснулось и мое любопытство и исследовательский дух. Я немедленно перечитал все комментарии к фото, и из них понял, что фото номинировано на лучшую фотографию в конкурсе «Осенняя пора». Это заставило меня задуматься, а как, собственно, я наткнулся на фото. Не помню. Пришёл с кухни с чашкой горячего зеленого чая в руке, сел на автопилоте за компьютер, открыл страничку любительского фотосайта в Интернете, начал смотреть новые фотки. Это помню. А как ее нашёл – не помню…
Я так отвлекся на свои мысли, что перестал смотреть на фотографию. Исследования моих ощущений меня пока не волновали, интересно было другое. Я уже не сомневался, что видел и чувствовал нечто из ряда вон выходящее, а теперь хотел удостовериться, чувствовали ли это другие люди. Чувствовали они хоть что-то, было ли это тем же, что и у меня. Фантазия моя разгулялась, и я представил, как каждый посетитель, наткнувшись на фото, видит что-то свое. Один - березку, другой - вместо солнечного дня пасмурный… Так, остановил я сам себя. Помечтать я всегда успею, лучше постараюсь узнать, а как оно на самом деле. И я принялся дочитывать комментарии, которых оказалось очень много.
Ник у автора работы был Фотограф (английскими буквами). Фото добавлено пару дней назад. Уже успело завоевать максимум голосов. Все комментарии, за исключением 2-3 были положительными, но не то что бы очень восторженными, нет. Чувствовалось, что зрителей по-настоящему проняло. И тут уже не до щенячьих восторгов, тут было другое, глубокое чувство причастности к красоте.
Из комментариев я понял, что остальные люди также пережили некий, как говорят, трансцендентальный опыт. А вот какой именно... Может, кто-то не осознал толком, что это было, кто-то не нашёл нужных слов, но прямым текстом никто из оставивших комментарии не описал то, что с ним произошло. А те два-три комментатора, которые явились исключением из правил, с недоумением вопрошали, почему такая, цитирую, «посредственность» заняла первое место в конкурсе. Один, впрочем, добавил внизу своего текста как бы извиняясь: «Возможно я что-то не понимаю, что-то упустил… Может и так, но тогда простите великодушно, я сижу дома с простудой, настроение на нуле, но всё-таки автор мог бы выложить работу поинтересней».
Тут я не выдержал и рассмеялся: ну конечно, у него, наверное, нос заложен, вот он и не унюхал запаха прелой листвы. Догадка как будто озарила меня ясным пониманием. А другие, додумывал я мысль до конца, тоже своего рода «больные» люди, только заложен у них, наверное, не нос, а чувство прекрасного. Я опять тихонько рассмеялся. Может, это и звучит глупо с точки зрения логики, но для меня всё встало на свои места.
Счастливый непонятно от чего (такое со мной часто бывало в детстве) я принялся открывать другие фотографии автора. Пасмурное серое небо во весь экран. Сливается с морем, переходя в его спокойную темно-серую гладь. И запах рыбы. Крик чайки вдали. Хвойное дерево, вкусный можжевеловый запах, и я слышу, как в нижних ветвях пушистой ёлки громко стрекочут цикады. Слышу!
Были и другие фотографии (их было много, и каждый день появлялись обновления), и каждая - яркая индивидуальность, живая, дававшая вкусить острых переживаний маленького слепка настоящей жизни. Целая коллекция осознанно прожитых мигов. «Есть только миг, между прошлым и будущим». Вот этот миг и раскрывался в своей полноте через каждую фотографию.
Я любовался видом неширокой быстрой речушки, берега которой были сплошь покрыты зарослями дикого хмеля. Нюхал воздух, наполненный его ароматом, подставлял лицо ветерку и редким брызгам. Чем больше я созерцал чудесные фотографии, тем более чутко мог улавливать ощущения, оживающие в моей комнате. И я ничему не удивлялся, просто радовался тому, что было для меня в порядке вещей.
Теперь я более чётко мог сформулировать те чувства, которые пробуждались во мне во время созерцания картин. Я заметил, что концентрироваться на ощущениях нужно без всяких лишних усилий. Несколько раз, когда я усиленно всматривался в картинку, стараясь ощутить более острые и яркие переживания, я не ощущал вообще ничего, кроме недоумения (где же оно?), легкой досады и головной боли.
Когда же я естественным образом позволял себе быть (а по-другому и не скажешь), то чувствовал так, как чувствовал бы себя в компании очень близкого человека. Когда слова не нужны, а внутри, где-то между горлом и сердцем разгорается тёплое что-то, заполняет собой весь внутренний мир, переливается через край, стирая искусственные границы между тобой и другими.
На что это было похоже? На плавную беседу с чайным мастером, на зарождающееся чувство любви, на объятие и на то чувство, которое вспыхивает внутри от улыбки незнакомого человека. Картинка была пропуском в новый мир.
Что же было во всем этом общего? Как будто за разными картинками своей жизни я учился потихоньку различать что-то, что наполняло все эти картинки…. Учился тому, что когда-то знал и умел. Теплота, радость, гармония. Фотографии все были разные, но учили они меня одному: жить.
Через несколько дней после того, как я впервые увидел первое волшебное фото, меня нашёл друг. Я тоже оставил комментарий к фотографии, вложив в свои слова всё свое чистое намерение отыскать тех людей, которые, как и я, могли видеть через фото реальность. И отклик пришёл ко мне неизвестными мне путями, через всю Вселенную отыскав маячок моего страстного желания поделиться с кем-то духовно близким (но еще незнакомым) моим новым видением. Еще один человек, оказывается, как и я не только видел изображение на фото, но и явственно различал звуки и запахи и осязал.
Мы почти не общались. Я пересылал ему особо впечатлившие меня картинки, а он слал мне по почте свои любимые. Они ни разу не совпали – вкусы у нас оказались прямо противоположными. И это натолкнуло меня на новые открытия. Я сумел разглядеть (и ощутить, фотографии-то были реальные, живые) нечто такое, чего не почувствовал сразу. Мой новый друг гармонично развил и дополнил мое ощущение единого источника, наполняющего каждую фотографию идеей об индивидуальном преломлении света из этого источника. Несколько раз вкусив понравившихся ему фотографий я отчетливо осознал мою собственную индивидуальность в восприятии той единой сути, которая проявляла себя в каждой форме, в каждой – по-своему…
Самое невероятное в моей жизни событие, как ни странно, произошло не тогда, когда я наткнулся на первое фото, а позже. Друг прислал мне по электронной почте ссылку на тот сайт, где неизвестный автор под ником Фотограф выложил новую фотографию. На этот раз портрет.
Человек. Простой, красивый человек. Или и не человек вовсе. Было в нём что-то такое, что у меня остановилось дыхание. Я смотрел, и смотрел, и смотрел. Лицо, обрамленное нимбом волос, глаза, очень необычные у него были глаза… Губы, выражающие одновременно серьезность и улыбку.
ОН смотрел на меня. Пристально, внимательно, чуть с юмором, и с такой безграничной любовью, что я заплакал. Сидел и плакал, как обиженный ребенок. Которого никто не наказывал, не ругал за шалости и совершенные назло поступки, а любил, очень любил. И эта любовь нашла такой отклик во мне, что я перестал плакать. Поднялся в своем сознании много выше себя самого и увидел, что плачу не я. Потому что я – тот кто бесконечно добр, ласков и любящ, тот кто любящ, и кто любим. Я был Им, и я знал, что это правда, что я и есть Он. Он и есть Я. Потом он заговорил, и я понимал этот язык, древний, прекрасный, пронизанный духом. И все его слова были о том, Как Он-я любит меня. О том, как я люблю. Я получил ответы на свои вопросы, те которые томились у меня в мозгу, не имея ясного ответа, и на те, которые я не задавал. Я понял, что теперь уже не закрою глаза. Что и во сне не буду спящим…
Странно, после того, как я увидел портрет, я впервые понял до конца, насколько абсурдны те человеческие отношения, которые я до сих пор воспринимал как единственно существующие. Даже не знаю толком, как передать это знание. Оно принесло мне не разочарование в людях и мизантропию, а освобожденность от рамок, свободу творческого самовыражения и любовь к людям. Мне больше нечего было с ними делить. Нечего от них хотеть.
Помню, как пришёл на работу (я несколько раз в неделю заходил в офис, сдавал сделанные дома заказы, брал новые), и посмотрел новыми глазами на своих коллег. Хотя виделись мы не так уж часто по причине того, что работал я дома, мы были знакомы довольно давно, и некоторых людей я неплохо знал.
- Здравствуй, как дела? - с улыбкой спросила меня моя коллега, миловидная молодая женщина. Красивая женщина, с аккуратной короткой стрижкой, ухоженными руками, тонко очерченным личиком и бездонными серыми глазами. Она выглядела всегда безупречно, слыла компанейским человеком, изящно кокетничала со многими мужчинами, в то время как других (меня) держала на дистанции. Я всегда чувствовал ее обаяние, и кроме того не мог не чувствовать отчуждение. Мне она нравилась, но ее подчеркнутая (для меня это было так) безупречность всегда давала мне понять, что эта девушка не для меня. Поэтому я одновременно и желал и тяготился ее обществом.
Сейчас что-то поменялось. Я был рад ее видеть, и мне было все равно, что она обо мне подумает. Мои собственные страхи и сомнения больше не мешали мне воспринимать людей. И еще я явно чувствовал живое присутствие того человека с фотографии. И не человека, я чувствовал присутствие жизни во всём.
Здравствуй – повторила она громче и удивленно посмотрела на меня, должно быть было что-то во мне такое…. Здравствуй, Вера – ответил я, - здравствуй… Это было на меня не похоже, говорил я тихим мелодичным голосом и при этом смотрел женщине прямо в глаза, от чего она вдруг смутилась и вместо того, чтобы переспросить дежурное «Как дела?» спросила меня: «Что? Что такое? Что ты так смотришь?» Я явно почувствовал, что она хотела добавить: «Со мной что-то не так?» И еще ощутил ее неуверенность. Она только хотела казаться самоуверенной, теперь я явно видел, что всё ее внешнее поведение - карточный домик, выстроенный над пропастью сильной неуверенности в себе, незнания, кто и что она такое. А ее очарование было обманчиво, она так болезненно хотела казаться лучше чем она есть, что тратила все свои внутренние силы на поддержание имиджа приятной особы. Чтобы получать любовь, которой ей так не хватало.
Я взглянул на других. Менеджер, молодой человек, почти мой ровесник, старательно делал вид, что занят делами. Он всем своим видом показывал: я хороший работник. Другие также, незаметно для самих себя, имитировали бурную деятельность. А внутри, за всем этим разыгрываемом на людях театром, была пустота. Я смотрел на людей и видел: у одного неустроенность личной жизни, другому было просто скучно жить, третья была обеспокоена своей внешностью, четвертый боялся начальника настолько, что это чувство вытесняло все прочие, тоже не очень позитивные его чувства и мысли. И это был только поверхностный слой.
Ох… увидь я раньше такую панораму внутренней жизни целого ряда знакомых мне людей, я бы ужаснулся и постарался оградить себя от людей. Раньше, но не теперь. Я смотрел на них, а внутри, между горлом и центром груди чувствовал мягкое приятное тепло, и смотрел, как будто глаза мои были там, в том месте, где теплело мое новое чувство понимания людей. И я любил их, и ясно звучал у меня внутри нежный голос (мой собственный, но в то же время больше, чем только мой), говоривший как бы через меня: я люблю вас, люди, такими какие вы есть, Я люблю вас, дети… Этот голос так любил и утешал меня самого в тот момент, что я почувствовал экстаз, неимоверную радость жить и жить для людей. Я проник через шелуху мелочности к сердцам людей, и ощущал их родными себе, родными и прекрасными. Как будто чье-то великое и доброе присутствие касалось через меня нежных струн души каждого, находящегося передо мной, а я приобщался к этому таинству. Когда я очнулся из своего глубокого благоговения, то обнаружил, как атмосфера в офисе потеплела, лица людей перестали быть напряженными, все расслабились и, перекидываясь шутками, переставляли столы и стулья, предполагая устроить чаепитие с тортом в честь моего прихода и окончания долгой рабочей недели.
Портрет Человека всегда бывал разный. Однажды я пребывал в слегка расстроенном состоянии. Это состояние притаилось на задворках моей души и поджидало удобного случая; вот я потеряю бдительность, зацеплюсь краешком внимания за мысль, которую пропущу, не осознаю, а потом незаметно почувствую себя несчастным. Я всегда пропускал момент, когда ко мне подкрадывался неведомый противник (я сам) и сбивал меня с ног из моего робкого, тихого, но такого настоящего счастья.
Обычно я мог идти по улице, любуясь небом, деревьями, лицами людей (какие же они бывают красивые!), как вдруг неожиданно спотыкался, засмотревшись по сторонам, и больно ударялся ногой. Боль вызывала неприятные чувства, как будто со дна меня вылезал маленький, но очень гадкий чёртик и ненавидел весь мир. Мне сейчас даже трудно произнести это слово, а тогда, чувство захватывало меня целиком, как будто пеленой закрывая и отгораживая меня от всего чистого и светлого, что я постиг в моей жизни. И я бранился про себя, стараясь не смотреть в глаза прохожим.
Такие случаи бывали со мной. И до того дня, как я увидел в Интернете те фотографии и тот портрет, я мог бы пребывать в раздражении на всё и вся еще довольно долго. Я давно знал эту свою особенность и старался пользоваться разными техниками, чтобы привести себя в большее равновесие. Это мне удавалось, и я перестал быть таким обидчивым и раздражительным, как раньше, до знакомства с концепцией и приёмами самодисциплины. Но всё же, мои собственные страсти порой кололи меня, и кололи очень неприятно. Самое страшное было, что я осознавал, как могу задеть окружающих, а вот не всегда мог с собой совладать.
Опять появлялся в моей голове чертик, который упрямо твердил свое, отрицая самое прекрасное… И не помогали мне мои чудодейственные психологические приемы и дыхательные упражнения. Я просто не желал их делать, не хотел, чтобы они работали. И вот, мир молчал, я разговаривал сам с собой на языке тупого упрямства и принуждения. Накатывала усталость, я бессильно опускался на стул и сидел, или вскакивал и начинал лихорадочно делать какие-то дела, погруженный в бурчание невнятных мыслей. Потом всё проходило так же незаметно, как наступало. Я становился добрым и покладистым и отмечал про себя, что с удовольствием наслаждаюсь красотой, чувствую себя прекрасно, а от моего ослиного сопротивления не осталось и следа. Внутри меня я ощущал еле заметное чувство, испытывая которое я начинал думать и чувствовать на языке любви….
Красота преображает. Созерцание красоты природы и видение гармонии жизни во всех ее формах преображает человека изнутри.
И вот сейчас, когда я стал более чутким к своим внутренним состояниям, более честным с собой, я не стал дожидаться, когда же какая-нибудь очередная мелочь выведет меня из себя. Я уже знал, что делать. Я сел за включенный компьютер. И я приник душой и взглядом к фотографии на рабочем столе. Я чувствовал мягкое тепло, нежную заботу, которая укутывала меня целиком, лаская сердце, и вдруг увидел, что на фотографии не он, а она. Это моя возлюбленная, моя мать, сестра, моя дочь. Эта женщина была всеми сразу. А еще она была тем человеком, кого я видел в прошлые разы.
Я не знаю, что произошло со мной в тот момент, я не смог подметить, как и куда исчезли моя неуравновешенность и двойственность, но с тех пор, как я увидел Ее, я перестал выходить из себя даже на несколько коротких секунд. Я сам отчасти стал Ею. Я не перестал быть мужчиной, просто теперь я мог проявлять самые прекрасные женские качества, равно как и мужские. Я становился Ее храмом, и Она приходила ко мне. Я был так увлечен этим таинством, что оставил мои прошлые привычки так, как будто они никогда не были моими. И теперь, встречаясь иногда с выплесками чужого раздражения, я больше не чувствовал ничего, что могло бы меня вовлечь. Я не осуждал этих людей, я их понимал, но в моем понимании больше не было сопереживания. Я понимал их, ничуть не жалел, а просто нес в своей душе тихую радость, которая миром проливалась в сторону бунтовщика.
Открыв однажды так хорошо знакомую (я помнил адрес портала наизусть) ссылку, я не обнаружил на сайте своих любимых фотографий. Автора с ником Фотограф там тоже не было. И работы, и комментарии к ним исчезли, будто их и никогда не существовало.
Я подумал немного и решил, что обращаться с вопросами к администратору портала не нужно. Просто понял, как понимал теперь всегда, что стоит, а что не следует делать, что это бессмысленно. Друг тоже пропал. Перестал отвечать на мои письма, и после очередной попытки наладить с ним связь, я плюнул на это дело.
Я совсем не ощущал себя одиноким и покинутым. Я был полон присутствием жизни, присутствием чудесного, полон красотой и гармонией. Я ощущал биение жизни в каждом своем вздохе, в оттенке чувства, в шорохе осторожной мысли. Мой друг был со мной так, как будто находился рядом, просто отошёл заварить чай на кухню.
Кроме того, у меня были и совершенно настоящие друзья, человеки из плоти и крови, которые появились в моей жизни, и теперь мы вместе обменивались теплом сердец, согреваясь чаем после долгих прогулок по заснеженным паркам и бульварам.
Еще была она, девушка лучше всех моих грёз о подруге жизни. Она, как ни странно, не появилась откуда-то из небытия, а оказалась моей давней знакомой, просто тогда я еще не знал, кто она такая, и кто я сам, тоже тогда не очень знал…
Нет, у меня нет этой фотографии. Она исчезла с моего рабочего стола на компьютере тогда же, когда исчезли все фотографии с сайта. Она исчезла так же, как исчез я сам, тот, который был прикован к тюрьме тела и ограниченного ума. Мне больше не нужна фотография, чтобы быть с ним и быть им. Быть всем. Я улыбаюсь. Я люблю…
У вас, возможно остались вопросы ко мне или возникли новые. Как же, понимаю: кто был тот человек на фотографии, куда делись фотографии, откуда они вообще взялись, да и как всё это возможно… Понимаю… И улыбаюсь, я и сам был таким, пока не…
Понимаю, а сердце поёт для вас свою неповторимую мелодию всепобеждающей вечной любви.