2
На следующий день. Позавтракав Раисиными: кашей, бутербродами и кофе с молоком. Я пошла домой, нужно было взять кое-что из вещей.
Дом наш был двухуровневый, на первом располагалось наше кафе, называлось кафе «У Олимпа» это вовсе не потому, что моего отчима звали Олимпий, а оттого что рядом с нашим кафе расположился Олимпийский городок, где тренировались и жили спортсмены. Мой отчим, владел там половиной кафе, вторая принадлежала матери. На втором этаже здания уютные комнаты, большая гостиная и от неё четыре комнаты. Моя - располагалась окнами с видом на море и пляж.
Бизнес шёл на лад. В этом году было много туристов, наших и иностранцев, поэтому папа, как и всегда, обслуживал клиентов, подавал кофе, чай, на завтрак и пироги. А мама, очевидно, убежала к подруге или в тренажерный зал.
Папа посмотрел на меня, он так обрадовался, сбросив фартук, подошёл и обнял:
Я тоже обняла отца, а отстранившись, с ходу сказала:
- Доброе утро! Я мечтаю научиться танцевать, папа! Я пришла, чтобы ты отвёл меня в наш Дом Культуры, там, по словам Раисы, появился отличный тренер по танцам!
- Хорошо, ладно я сегодня отведу тебя в кружок танцев!
Я улыбнулась. А отец задал вопрос:
Я не знала, как ответить на его вопрос, поэтому сказала:
- Я не знаю, папа! Честно мне не хочется тебя расстраивать, но я обижена на маму и очень. Я, правда, не знаю. Поэтому пока поживу у Раисы. Когда найду работу и постоянное жильё я съеду от Лавровых! И буду жить или у Фелици в пансионе. Или где-то ещё, я не знаю пока!
Отец видел, что я очень тверда в своём решении, поэтому кивнул:
- Хорошо. Если это твоё окончательное решение, то я не буду чинить препятствий!
Я кивнула. Краем глаза я увидела, что мама подошла, но не успела она войти в кафе, я вышла. Я услышала, как она сказала:
- Что наша блудница вернулась посмотреть, как тут дела?
- Сколько можно Силь, она наша дочь…
В зеркало, что висело у прилавка, я увидела, как в матери поднимается буря. И скорее поднялась на второй этаж, чтобы не слышать, как они ругаются. Я ненавидела эти срывы матери, но больше я не позволю ей меня шантажировать. Она изматывала отца, чтобы потом он пошёл за мной, и я надеялась, что сегодня этот фокус не пройдёт. Собрав дополнительно ещё вещей, я вышла через двор, чтобы не встречаться с мамой.
Я решила перекусить на пляже в кафе, в котором любила всегда перекусывать. Там, в меню всегда были цветная капуста и какое-нибудь мясо. В этот раз я заказала всё как обычно. Перекусив и расплатившись, вышла на улицу, и пошла на пляж.
Шумело море. Но оно было спокойное, полный штиль. Девушка устроилась на своём любимом месте там, где были большие валуны, у кромки воды. Она откинула голову и медленно вдохнула свежий, морской, солоноватый воздух. Это успокоило её взвинченные нервы. Распустив свои длинные до пояса светло-каштановые волосы, легла на шезлонг.
Закрыв глаза, я стала считать шаги и выводить на шезлонге пальцами танец танго. Я мечтала научиться танцевать танго. Я хотела быть лучшей в этом танце, хотела, чтобы на меня и моего партнёра смотрели и завидовали. Почему я хотела научиться именно этому танцу, я не знала, но точно знала, что этот танец мне подходит!
Олимпий Радин был взволнован. Он встречался с будущим преподавателем по танцам своей дочери. Он должен был посмотреть на этого преподавателя, а потом разрешать дочери танцевать.
Я позвонил в дом культуры после ухода падчерицы и жены. И мне сказали, чтобы я приводил дочь. Но я должен был проверить всё сам, а потом уже приводить Победу.
Я увидел женщину в строгом костюме, короткие каштановые волосы, чуть темнее, чем у моей дочери, на носу у неё красовались очки, узкая синяя юбка ниже колена, в тон юбке был пиджак, под ним была красная с воротом кофта.
Она вышла ко мне, пожав руку, сказала:
- Олимпий Илларионович Радин, с чем вы пожаловали в наше культурное заведение? Меня зовут Лиана Агафьевна Долман, я директор этого дома культуры!
- Моя дочь Победа изъявила желание, научится танцевать, ей нужен самый лучший партнёр и преподаватель! Оплата будет помесячная!
- Насколько мне известно, Ваша дочка больна, у неё диабет, это так?
- Да это так. Но её врач посоветовал Победе больше двигаться, вот мы долго думали, и решили, что танцы это лучший способ…
Директор перебила меня и живо сказала:
- Хорошо, я посмотрю, что можно сделать! Ведь все пары в танцевальном классе уже распределили…
У меня сердце ушло в пятки, но директор увидела моё отчаяние и, встав из-за стола, пожав мне руку, сказала:
- Не отчаивайтесь! Если Ваша дочь хочет, то пускай приходит сегодня! Мы что-нибудь придумаем!
- А во сколько надо ей быть? Дочери в 22:00 надо уже спать и ей иногда может стать плохо. Она на инсулине, поэтому я хочу Вас предупредить, на случай если ей станет не хорошо, у неё в сумочке всегда есть таблетки глюкозы!
- Не волнуйтесь, я найду ей самого внимательного и самого лучшего партнёра, и преподавателя! Она должна быть завтра ровно в пять, но можно и опоздать на полчаса, не больше.
Этот вечер обещал быть хорошим. Победа шла по той улице, где находился салон танго «Ночной Вестник».
Я захотела зайти, впервые туда. Меня как магнитом туда тянуло, но я не позволяла себе туда войти. Но в этот раз, что-то хрустнуло во мне, и я вошла в этот старинный дом.
Там пахло туалетной водой, табаком и чем-то ещё. Под высоким потолком, который придерживали бетонные столбы, обвитые красивыми и причудливыми чугунными стволами в виде виноградной лозы, на этих стволах висели канделябры, в них когда-то вставлялись свечи, а сегодня в них были подведены электрические маленькие лампочки. Запах вина, шербета и табака был повсюду. Посередине зала была площадка, выложенная паркетом и окруженная чугунным заборчиком, на ней танцевали пары, а на возвышении играл живой оркестр.
Я вдруг увидела…. Как вышел он. Он шагал медленно, извилистой змейкой. Он был в маске. Я поняла, что это был Тёмный Феникс. Черный с блестками камзол, облегал его стройную, ладную, мускулистую и подвижную фигуру. На ногах были одеты блестящие чёрные бальные туфли. И они тоже блестели. Его лицо полностью скрывала птичья маска.
Он начал танцевать, а я смотрела как завороженная, не могла оторвать взгляда и от него, и от его танца. Я хотела посмотреть, чем закончится танец. Он обратил внимание на меня, но не подошёл ко мне, я подумала, что он подойдёт к другой женщине, но нет, не подошёл. И я поняла, что он делает. Он играл, он будоражил, он возбуждал, он делал так, чтобы женщины возбудились и это происходило. Но только не я, меня этот танец не встрепенул. Потихоньку я ушла из салона танго.
Мне надо было пойти к Рае на площадку для дискотек, и я пошла именно туда. Вечером на этой площадке было много молодёжи и все танцевали. Я не любила эти современные танцы. Мне больше по душе были вальс, румба или танго…. А все эти бездумные, беспорядочные дёргания руками и ногами, это было не для меня. Но я ждала, когда Раиса закончит развлекаться. Конечно, ко мне подходили парни, начинали разговор, но я сидела с такой скучающей миной на лице, что они через минуты три уходили.
Я решила перекусить, чтобы поднять немного глюкозу в крови, находила я сегодня много, купила в баре пирожное и томатный сок. И села напротив танцплощадки.
Наконец-то показалась Раиса со своим парнем Тарасом Орловым. Вообще-то Тарас считал, что он мой парень, но я отвергала все его ухаживания, так как это я познакомила его с Раисой, да и не хотела я, чтобы Тарас был моим парнем. После того, что произошло на нашем выпускном балу, при этом словосочетании, я содрогнулась….
С того дня минуло ровно два года, а я никак не могла забыть…. Так всё это и стояло перед глазами. Я лежу на пляже полураздетая, избитая, вся в крови, это была кровь, моя… Я была вся в синяках, когда пришла домой. Я рассказала матери и отцу, тогда я не знала, что Радин не мой отец…. Я всё это узнала гораздо позднее…. Но мама устроила очередной скандал, подняв меня на смех, сказав, что я всё выдумала. И я не стала больше ничего ей говорить, всё остальное рассказала только папе. Что это было? Это было изнасилование.
С тех пор у меня начались проблемы со здоровьем, у меня обнаружили диабет, поставили тип первый, какой-то необычной формы. У меня всегда были низкие сахара, у меня теперь сладкое или таблетки глюкозы всегда были в любом кармане. И опять мама не поверила, пока папа не поставил её перед фактом, не показав ей мою медкарту и не доказал что это действительно так.
С тех пор она не переставала меня доставать с глюкозой в кармане и уколом по утрам и вечерам. Моя мать внезапно стала, как в таких случаях говорят «Баба контроль». С папой она обходилась не лучшим образом. Но только я знала, что отец иногда ходит к девушке, которая владела книжным магазином напротив нашего кафе. Да и я уходила много раз, но в этот раз я, ни за что не вернусь.
Вот приедет Фелица, сестра-близнец Феликса Зарянина, нового преподавателя танцев в ДК, и я обязательно попрошусь к ней в пансион. Фелица Зарянина, я помнила, она всегда была улыбчива и такая хвастунья. Я помнила её с детства.
А вот Феликса я, к сожалению, не знала, но слышала, что он жил какое-то время в Америке. Потом переехал в Россию. В России, то ли в Питере, то ли в Москве, открыл школу танцев, чем и зарабатывал на жизнь. Потом, участвовал в качестве танцора, в чемпионатах и много раз побеждал.
Мне следует у него брать уроки танцев, но с чего я решила, что меня поставят к нему в пару, а не к кому-нибудь другому, я не знала, но как подсказывала интуиция, что я буду танцевать именно с ним. С Феликсом Заряниным.
Я не ошиблась в своих предположениях. На следующий день, уже под вечер, мы с папой оказались в доме культуры, и мне представили моего преподавателя танцев. Им оказался Феликс Михайлович Зарянин.
Папа и директор ушли. А я тихо наблюдала за Феликсом. Это был красивый мужчина, сорока лет, у него было сильное, мускулистое, но гибкое тело. Он обладал красивыми темно-карими глазами. И…. Лысой без единого волоска головой.
- Итак, давайте посмотрим на Вас, что Вы умеете, а потом уже будем выбирать программу, по которой будем проходить обучение! Вы согласны?
Он встал возле меня, музыки не было, я поняла, что её и не будет, вся музыка была в нас. Он танцевал под ритм своего сердца, и я начала двигаться так же как он.
Тут он хлопнул в ладоши и сказал:
- Стоп-стоп-стоп. Победа, идите под свой ритм сердца, а не под мой, не подстраивайтесь под меня. Я хочу, чтобы Вы его чувствовали, ощутили всю прелесть этого танца своего сердца. И танцуйте. Давайте же смелее!
Я ощутила его. Я ощутила своё сердце, я прислушалась и застучала каблуками своих бальных туфель, выбивала его. Но следила за его движениями, вторила им, но не повторяла их. Они были плавные, почти как у змеи. Я поняла, что любовалась им, его движениями.
Сегодня мы танцевали только ритм. Я уже валилась с ног. Когда улыбнувшись, он сказал:
- Победа Вы великолепны! У Вас есть талант, но его нужно развивать! Без тренировок и упорства ничего невозможно добиться. Но на сегодня давайте-ка, милая закончим?
- Спасибо Вам Феликс Михайлович!
Она будет танцевать, она хотела танцевать. В этой девушке я определённо видел потенциал, талант и упорство. Но она хотела и гораздо большего, я это видел, я это знал. А ещё она хотела меня. С чего я это взял? Но я был не готов к отношениям, возможно, я буду готов, но не сразу.
Мне следовало прогнать её, когда она закончила танец, но она своим отношением к делу, дала понять, что всё будет так как она того захочет. Она взглянула мне в глаза, впервые за это занятие и я потерялся в этих светло-карих зеленоватых глазах, почти как камень, тигровый глаз. Они меня забрали и не отпустили. Я смотрел на неё как завороженный.
Но вдруг она села, и я понял у неё приступ, и подал ей таблетки, когда она попросила:
- Феликс Михайлович дайте мне воды, пожалуйста!
Я подал ей воды, присев рядом с девушкой на корточки. Победа выпила таблетку, запив её водой и поседев какое-то время, ушла.
Я встал с корточек и подошёл к окну, она вышла из Дома Культуры и пошла в сторону, но не её дома, а пляжей, я проводил её взглядом. Она шла как настоящая женщина, походка, плечи, грудь, живот, талия, даже взгляд был как у опытных женщин, за одним маленьким «но»…
Было, в этом взгляде светло-карих глаз нечто такое чего я не мог понять: она в тоже время была стеснительной и закрытой, когда я её касался, когда был рядом, она сжималась, словно кошка готовая к прыжку. И тут было что-то не так с ней…. А точнее в ней было что-то не так.
Закрыв танцкласс, сдав консьержу ключ, выйдя из здания дома культуры. Я сел на свой мотоцикл, и только тут заметил, что Победа Радина стоит у фонарного столба и ждёт автобуса, я подкатил к ней и крикнул:
- Спасибо! Мне надо в другую сторону. Я не ночую у родителей!
Я понял, что девушка чем-то расстроена. Но не стал спрашивать. Я посмотрел на неё, подняв лицо за подбородок, кожа у девушки была нежная, словно лепестки лилий.
Я заметил слёзы на её щеках, и она сказала:
- Я не ночую у родителей уже неделю, мать с отч…. Отцом постоянно ругаются, а я устаю от этих скандалов и постоянно ухожу то к Раисе, то в пансион Вашей сестры. Так продолжается уже третий год, с тех пор как мне поставили диагноз - у меня диабет.
Мне не послышалось. Она не оговорилась. Победа хотела назвать Олимпия Радина «отчимом», но поспешно это исправила. Но почему? Вообщим надо было разбираться в ворохе проблем, и у меня его полно в семье, зачем ещё загружать себя ещё и проблемами чужого мне пока, человека.
Она взвела свои прекрасные, светло-карие глаза вверх, и сказала:
- Господи, я так устала. Впрочем, у Вас тоже своих хватает проблем!
- Да хватает! Но мои проблемы это такие мелочи, по сравнению с Вашими! Я не знаю как, но мне очень хочется Вам помочь!
- Спасибо! Однако, вот и мой автобус уже, здесь! И… до завтра, Феликс Михайлович!
Я помог ей забраться по ступенькам автобуса, а потом долго смотрел, вслед пока он не скрылся за поворотом. Надо было ехать домой поужинать, а потом выступать перед зрителями в «Вестнике». Тут у меня в кармане завибрировал смартфон, включив экран, я прочитал сообщение. Оно было от сестры:
Феликс, брат привет! Ты как всегда не поднимаешь мобилу, но я уже позвонила маме и папе, так что я в курсе, что ты занимаешься с девушкой, у которой диабет. Я приеду через месяц, раньше, никак. Мои, задают прощальный весенний бал. Я не могу их оставить, сам знаешь, какая морока эти балы! Короче… Я приеду в Сочи через месяц. Ты уж смотри там за своим поведением. Господи, Феликс… сделай так чтобы тебя, не выкинули к моему приезду! Пока, Фелица!
Я улыбнулся. Меня могут выкинуть в любой момент. Они все, всё уже знают…. Из газет конечно…. А это значит, что они не знали ровным счётом ничего. Что это была подстава, что подставила меня моя партнёрша по танцам.
Через несколько минут я был уже дома. На мотоцикле легко было пробираться по узким улочкам старого Сочи. Новый Сочи сейчас бил огнями. В новом Сочи были более широкие улицы. Мои работа и дом находились в разных районах города. Как раз таки в новом Сочи располагался дом культуры. А дом-клуб Заряниных находился в старом Сочи.
В «Ночном Вестнике» как и всегда, было полно народа. Я выступал в костюме, под маской Чёрного Феникса. Но она сегодня не пришла. Интересно почему?
Зато я увидел Лиану Долман, директора Дома Культуры.
- Что, чёрт возьми, она тут делает?
В этот момент подошла мама, она спросила:
Я повернулся, показав взглядом на женщину в сером брючном костюме, в шляпе и сказал:
- Лиана Долман, директриса дома культуры, в котором я работаю преподавателем танцев!
Мама взглянула на меня и сказала:
- Пришла искать развлечений, как и все остальные!
Она сделала широкий жест, взглянув на публику в салоне, и сказала:
- Взгляни на них, Феликс…. Они пришли развлечься, а развлечение это наша работа. Они платят нам за это. На это мы живём. Этим зарабатываем наш хлеб! Как и все артисты!
Я мог выйти туда и все обрушится…, но мог не выходить, и испортить вечер людям, которые уже заплатили за места в зале и на паркетной площадке. Впервые в жизни мне предстоял выбор, и я его уже сделал. Уже был в костюме Черного Феникса, уже заиграла музыка и я вышел.
Он был в маске. А она с трепещущим сердцем подходила к нему, она любила или хотела его. Его темно-карие глаза. Его руки. Боже…. Кровь прилила к её щекам, и она была невероятно трогательной….
Когда он протянул руку, заставил притронуться к его груди. Он улыбнулся. Она его не узнала. Он был рад этому. Она не узнает никогда, что учитель танцев танцует не очень скромный танец танго, в не очень скромном заведении его матери.
Она подала ему руку, и покачнулась в ритме музыки, она хотела этого, танцевать с ним. Он закружил её в танце. Это оказалось легко и как-то знакомо. Это он или не он? Она не поняла. Не поняла, как и танец закончился, музыка стихла, а она уже сидела за столиком и рядом с ней сидела её родная сестра.
- Ну, что теперь понимаешь, почему я люблю сюда иногда заходить?
- Да-да. Он такой..., горячий…, танцор! Пойдём отсюда, завтра мне рано вставать.
Кузины или подруги подозвали официанта, расплатились и ушли.
А он остался, но проследил взглядом как, они уходили. Помотав головой, вздохнул с облегчением. Она его не узнала. Что ж можно вздохнуть спокойно. Не хватало ещё скандала в салоне его матери.
Я был рад, что Лиана меня не узнала. Она никогда не узнает. Никогда. Она не узнает, что я танцую в «Ночном Вестнике» заведении моей матери.
Осмотревшись вокруг, и только тут, он заметил молодую девушку, которая сидела за столиком в углу, пытаясь не привлекать к себе внимания. Это была она. Победа Радина. Её карие, похожие на камень «тигровый глаз» глаза, он не мог забыть. Сейчас они блестели особым блеском. Это было как наваждение. Взрыв. Словно он был юн, свеж и полон энергии. Разбуженный. Она пробудила в нём его молодые амбиции. Ей было, 20 лет. Молодая. Неопытная.
Его буквально тянуло к таким особам женского пола. Но…. В этот раз было как-то, что-то иначе. Безумие. Нет, это было просто безумие. Словно он любил первый раз. Когда он был один, мечтал, увидеть её глаза. Он хотел заботиться о ней. Ему было больно при мысли о том, что она может отказаться от него.
Феликс Зарянин давно был одинок. Да подруги были, но эти пташки не могли заменить ему, то чего давала каждая встреча с ней. Нежность. Страсть…. Любовь. Да впервые он любил женщину, но понимал, что им, возможно, никогда не быть вместе. Но не мог отделаться от этого морока. Наваждения. И, вот как раз она-то должна узнать всё о нём, обо всём, в том числе и о том, что это он танцует под этой птичьей маской в заведении матери, повышая его популярность.
Я думал о ней, медленно подходя девушке. Страстная, но…. Чистая. Тонкая. Красивая. Я мечтал пробудить в ней женщину, обнажить её…. Поцеловать в губы, спустится ниже к шее…. Как она молода, красива, невинна и наивна. Возможно, она не так уж и наивна, и невинна…. Я смотрел ей в глаза. И не мог понять, о чём она думает? Она дышала ровно…. Возможно она посмотрела на то, как другие кидались в мои объятия в танце.
Когда я подошёл, она заговорила:
- Чёрный Феникс. Танго не для молоденьких девушек…
Я не мог сдержать улыбку, хоть под маской улыбки не видно, маска скрывала всё моё лицо, немного изменив голос, ответил:
- Верно. Но Вы милая, юная леди, видимо не считаете себя таковой?
Я протянул ей руку, поднял со стула и повёл в танго.
У меня кружилась голова, от того что он подошёл ко мне. Но как только я оперлась на его руки, обрела уверенность. Он был силён, высок, мускулист. Да он был создан для меня, а я для него…. Голова больше не болела, хотя сердце стучало как мотылёк. Его энергия успокаивала. Но вот он поднял меня со стула и головокружение прошло. И сердцебиение успокоилось, ритм сердца стал нормой.
В ритме сумасшедшего танго, когда он прижал меня к себе. Мне казалось, что ноги мои не стояли на паркете. Его энергетика успокоила меня. Я почувствовала, что это было не совсем танго. Это был вальс, переходящий в танго и обратно. Это он. Да это был он. Преподаватель танцев из Дома Культуры…. Феликс…. Феликс Михайлович Зарянин. Но что…. Что он делает в этом салоне танго? Я не понимала…. Да это был он, мой Феликс. Я, его узнала, как только встала с ним в пару, но я постаралась не выдать своей догадки. Пусть сам расскажет. Если это не постыдная история. Я чувствовала, что Феликсу Зарянину нечего стыдится.
Я смотрел в светло-карий омут её глаз. Как интересна была её реакция… Она узнала меня, но не выдала. Не стала вырываться. Не стала кричать. Но почему? Возможно, ждала, когда я сам всё расскажу! Но пока мы танцевали…. И это было прекрасно! Я держал её тело, словно хрустальную вазу, боясь разбить…. Очарование её молодого тела было невозможно-возбуждающим. Я сказал словами многое, но её тело подавало четкий сигнал, того чего она хотела. Я этого тоже хотел…. Но я мог подождать…. Ей многое предстоит узнать о танце, в который я собирался её окунуть….