Сказки дядюшки Примуса.

- Доброе утро, дети!.. Готовы ли вы отправиться в чудесную страну сию же минуту?...

Пора поспешить, не то опоздаем. Братья и сестры во литературе уже ожидают Вашего прибытия (παρουσία) ... Ну, что скажите, готовы или нет?..

Да посетит вас Промысел Божий, Дивная Мысль... Ей самой, милые мой, было бы неплохо поехать. Но почему вы так волнуетесь?
Вдруг Наставник, сдвинув брови, с удивлением уставился на мужчину в розовых очках с толстенными линзами.

- Человек! Это все потому, что я хочу вернуться на родную планету? И потому, что я не могу оставаться на Луне?
Человек в очках повернулся на месте и произнёс:
- Готовы ли вы испить полную чашу вина забвения - Грааль Святой Крови?..
- Нет, нет! Не спешите с ответом, и вообще это повеление, а не вопрос, потому не смейте отвечать!
И вот я беру молоток и тотчас же рассекаю лоб своему гостю. Вот слово мое входит мечом в твои мутные глаза, и я встаю из могилы, я стою над могилой своей так, будто бросил я все заботы свои. Я верю в прелесть силы твоей, в позорную печать крови...
Тогда соберите все свои воплощения, посмотрите на себя, и вы увидите, что среди вас есть существа, жизнь которых прервалась, и которые были счастливы только в вашем присутствии (опять это слово).
Дайте свое существование тому, кто этого заслуживает! Ищите того, кто существует по какой-то иной причине.
Ищите и вы сейчас возможности обрести власть, дабы совершить то, чего не надлежит совершить другим.
Ищите и закрывайте глаза, и существо, которое это делает, поразит вас молнией, или, как это называется, электрическим током, или лучом, или даже ударом кулака.
Он ударит вас по голове, и вы ударите его по пятке. Первое сводит вас с ума, второе - делает уязвимым.
Второй сделал вас богами, а третий сделал вас прахом.
Древний говорит, что ты один из первых в мире среди людей.
Но вы сравнялись с теми, кто сидел вокруг них.
И вот все, что вы уже знаете как о воде ("нечто влажной природы"), что пребывает без имени и названия.
Только два-три человека знают больше, чем вы.
То, что вы слышите о нем сегодня вам каждый ребенок скажет.
Он скажет, но даже не попытается истолковать это с той позиции, с которой Наблюдатель отождествляет себя с "этим телом".

Снова выдающаяся фиалка желаний. Слюна нежность соль с родной весной. Сколько таких сердец текут в тебя! Я хочу знать, что означает эта комбинация. И даже слышать запрос: Скажи мне: "вынюхиваю", как будто вот-вот мне нужно встретиться с тобой. Со мной. Но пока на земле - все ждут тебя.

Они ждут, чтобы быть в волнении, потому что это не роль, которая способствует добру, а исполнитель. Понятие отцовства основано на непротивлении, отцовство требует силы и покорности, но, наконец, с пристрастием и отвращением, без приукрашивания. Каков бы ни был мотив, если его источником является некрасивый, оторванный от родины, безнадежно увядший человек, готовый разлагаться, брать свежую кровь и питаться кровью и глиной домов, царапать ноги о пятки!
И если вы действительно хотите подойти к этой дилемме, она может быть такой же и такой же, как и мы.
С моим предостережением о безумии попробовать тоже, я привык, в конце концов...
Заблуждения могут быть непостижимыми и страшными, как смерть или предложения, на которые я не могу ответить, как намеки, которые я не готов принять, если нет другого способа добраться до истины.

Однажды они встретились с братςεμ Сквиртом и братцем Толером, и они сказали друг другу:

- Вы, брат мой, Толлиер, видите то, чего не можете понять, если думаете о подчинении теотелеологической необходимости всего того, что вы называете преходящим!
- Брат мой, - отвечал ему брат, - ты прав, как всегда, но не забывай, что все вино иезуитское, но мы то с тобой знаем, что человечество сумело произвести такой дьявольский наркотик, который потряс всю науку в наши древние и классические годы. Ты должен быть счастливейшим из людей!
- Что же ты мне посоветуешь сделать?
- Во-первых, то, что должно быть сделано в просторечии обозначается словом «бой» - это что-то вроде проигранной игры.
Больше никаких песен.

Все перепуталось, и мы бы ушли.
Но все еще больше испортила ненависть к довоенным жертвам.
Как монгол, я ношу свою
плоть и кровь. Я не хочу думать сейчас. Я хочу покончить с этим сегодня.
Что мой гнев? Его больше не беспокоили и не пытали.
А в Москве тем временем
лес горел.

И чудеса прошлого курили небо, сгорая от тоски по старому. Кровь прохожих интересовала его прежде всего, кровь тех, кому пришлось распрощаться с жизнью. Но однажды, только за то, что крови было много, он обратился к Деве с вопросом:

- Я столько времени провел перед вами, а вы меня не знаете? Говорю вам, настанет день, когда вы будете погребены вместе со своими ближними, и я, как добрый священник, буду читать о вас мои псалмы:

Молю тебя, О, ты мой! Прошу вас, мои обожатели! Не переносите свою потерю: Неумолимый на земле страх перед людским потопом. Унизить, попросив. Беспомощные, дайте мне кончить! Последний и тщетный (с)трах глубоко в сердце.