#dvAch_чтиво

Сухая и жаркая атмосфера самолета обнимала Семена за лицо, забиралась в ноздри, сдавливала виски и уши, драла горло и давила на веки. Сидеть было неудобно, хотелось пить, в туалет и высунуть голову в иллюминатор. Нежный, но уверенный голос сидящей рядом, но до того молчавшей спутницы показался дуновением весеннего ветра.
— Впервые лечу в самолете, в котором тебя не сводят с ума орущие дети – произнесла она, замаскировав в этих словах более понятное: мне скучно, давай с тобой познакомимся и пообщаемся.
Примечательно, что в салоне действительно не орали дети, не бесили их мамаши, не жрали вонючую пищу, убогие толстяки. Никто не снимал обувь или крыло самолета на мобильный телефон. Все 39 пассажиров небольшого корпоративного эирбаса были взрослыми, достойными людьми. Эдакая, адекватная выброка сливок общества. В меру добрые, достаточно профессиональные, зарабатывающие в верхней части официального среднего класса мужчины. И одна девушка.
Семен, вздрогнув от неожиданности, выдернутый из своих мыслей слишком поспешно ответил:
— Вообще, впервые лечу на самолете – он неловко улыбнулся, отвел взгляд, тут же понял, что спорол глупость, решил оправдаться, но лучше бы этого не делал – ну, в смысле, на этом самолете, так-то я уже летал.
Девушка засмеялась, громко, но мило. И ни капли не обидно.
— Анна – она немного отстранилась и картинно протянула ему руку — а тебя как?
— Семен, — уже понемногу приходя в себя, ответил сосед и более-менее сносно, пожал ей руку.
— Отдел дизайна, восьмой этаж, новый логотип видел? Моя работа, хотя никто не верит, мучилась, рисовала, наверное, месяца полтора, потом плюнула, пошла заниматься йогой на балкон ночью, просидела так до самого утра и вот, как только солнце начало вставать, меня как вставило, в голове просто штамп появился! Набросала минуты за три. В обед уже утвердили. Нравится? Даже не сомневаюсь, что нравится. А ты чем занимаешься?
— Мыло.
-Что?
— Мыло. Я произвожу мыло. Критерий цивилизации – Семен не смог сдерживать серьезное лицо и рассмеялся в непонимающие глаза собеседницы – всегда думал, что это единственный правильный способ представиться в самолете.
— А, бойцовский клуб, Тайлер, аварийный выход, остроумно – кажется, искренне улыбнулась Анна, — ну а серьезно, какой отдел? Я тебя что-то не видела в офисе.
— Отдел аналитики. Второй этаж. Месяц работаю. Видела контракт с ООО Тринити? Фирма, занимающаяся операциями с землей, обремененной различными сервитутами? Не напрягайся, не могла ты его увидеть, я двое суток под них копал, чтобы выяснить, что фактически они уже пол-года как мертвы, хотя еще не готовы признаться в этом даже самим себе. Не наш клиент. Возможно, медитация тоже помогла бы, но я без нее, честное слово.
— А ты забавный – заключила девушка, теперь только Семен смог полноценно ее осмотреть: каштановые вьющиеся волосы, зеленые глаза, тонкий с поднятым кончиком нос, ровные и красивые, но как у ящерицы зубы и смеющиеся глаза. Милое лицо, стандартная для нестандартных девушек неформальная одежда, несколько татуировок выглядывающих из декольте и рукавов, этнические серьги и духи с ароматом уверенности и поверхностного отношения к жизни.— И что думаешь про нашу фирму? Сколько она еще проживет? Когда умрет и умрет ли вообще?
— Откровенно говоря, для меня это первая работа, в нормальной, стабильной компании. Естественно я оценивал активы и операции. Судя по тому, что видно, здесь все очень надежно. И, что особенно редко уникальное сочетание прибыльных операций и незаконных действий. Первых много вторых практически нет. Из слабых мест, только ориентированность всех процессов на босса. Да, он все тянет, но когда его не станет, компания точно рухнет, к бабке не ходи, а судя по его пристрастиям…
— А мне нравится – не дала ему закончить дизайнерка – где еще можно найти работу, в которой руководитель будет не скучной жабой, а нормальным адекватным адреналинщиком, который и сам любит экстрим и сотрудников к этому подталкивает. Игорь Романович молодец, я вообще не понимаю наших девочек, которые не захотели лететь на сплав. Это же так здорово – неделя в чистой нетронутой природе, леса, реки, звери, шаманские ритуалы, ну это у меня с собой…
— комары, змеи, антисанитария, нагрузки, вонючие носки и отсутствие связи – продолжил Семен.
— Не занудствуй. Если бы тебе такое не нравилось, ты бы не согласился, это ведь добровольно.
— Для новичков — принудительно-принудительно. Так мне сказали. Но в целом да, я не против пошататься по горам-лесам, да еще и за счет фирмы.
— Слушай, ну раз я все равно одна девушка в чисто мужском коллективе, и спать придется в любом случае с мужиками – ты согласишься, делить со мной свою палатку?
Стараясь сделать вид, что подобные предложения приходят к нему каждый день, с трудом борясь с внутренним восторгом , Семен деланно небрежно объявил:
— да, почему бы и нет, но палатку ты понесешь.
— а я уж решила, что ты забавный, — сокрушенно резюмировала она, но все-таки положила свою руку на вмиг вспотевшую ладонь Семена.
Он же, старался ликовать как можно незаметнее, но бешенный сердечный ритм и предательски потеющие руки от кончиков ногтей до лопаток выдавали его восторг.
Анна еще что-то говорила, но вся концентрация Семена была направлена на то, чтобы скрыть просыпающийся стояк. Если бы хоть кто-то знал способ, помогающий от внезапного стояка. Распространенные мнения, что нужно думать о чем-то асексуальном – мертвых котиках или потных старухах, ситуацию не меняли, лишь делая ее более мерзкой.
Однако Семена спас внезапно заговоривший динамик, и перебивший щебетавшую спутницу сдержанный мужской голос.
— Уважаемые пассажиры, говорит капитан. У нас небольшие неполадки с тягой… Боюсь, что мы снижаемся и будем вынуждены сделать… эммм… небольшую посадочку прямо сейчас, поэтому поднимите спинки кресел, пристегнитесь и крепко затяните ремни безопасности.
По салону забегала стюардесса, успокаивая пассажиров и отдавая распоряжения особо паникующим. Семен, не расстегивавший ремни с момента взлета, только туже их затянул, выровнял спину и понял, что крепко сжимает Анину руку. Та не выглядела испуганной.
Методично выполняла требования стюардессы параллельно доставала из ручной клади какую-то одежду и надевала-наматывала на себя, закрывая преимущественно голову. Завершив, она как будто радостно объявила:
— ну! Повеселимся!
В иллюминаторе виднелись быстро-быстро приближающиеся верхушки деревьев.
Стюардесса, последний раз окинув салон взглядом, побежала к своему креслу.
В это мгновение самолет прекратил лететь и перешел в стадию деструкции.
Миру выключили яркость.
***
После праздника боли Семен открыл глаза, чтобы увидеть над собой бескрайнее небо цвета будней.
Осторожно посчитав конечности: одна вторая, третья, четвертая, пальцы на ногах двигаются, и вроде в штаны не наложил, значит позвоночник цел он скосил взгляд влево.
К нему пошатываясь приближался человек в изодранной цветастой одежде, с бородой и сильно окровавленным лицом, то и дело ковыряя что-то в земле носком ботинка и изредка поднимая какие-то предметы.
Завидев Смена, тот радостно заковылял к нему и принялся отстегивать ремни, вероятно не давшие гражданочке смерти забрать и эту жизнь.
— Хохохо – глубоким басом радовался бородач – первый выживший! Второй, точнее, но уж точно последний.
Повезло тебе дружок. Да тебя почти и не задело, как тебе так повезло? Заговоренный? ну не морщься, радуйся лучше, что дышать можешь, остальных вон по лесу как разбросало.
Картина вокруг действительно была совершенно неаппетитная.
Вопреки ожиданиям Семена поблизости не виднелось ни одного сколько ни будь крупного предмета, все были не больше кулака размером.
Ему удалось встать, потянуться и осознать, что фактически все его тело представляет одну сплошную гематому, зато явных переломов костей не чувствовалось. Только один большой жизненный.
— Тебя как звать? – осведомился второй выживший.
— Семен – проговорил Семен и сам удивился своему голосу: хриплому, тихому, утратившему былую звонкость.
— А я Игорь Романович. Просто Игорь, теперь уж чего. – он протянул руку и они обменялись осторожным рукопожатием.
— Это вы? — Вспомнил Семен имя босса и, пытаясь проявить уважение, приподнял борви.
— А это ты? – одернул его Игорь – да, это я, теперь-то какая разница, задницу мне в офисе будешь лизать, а здесь будь добр постарайся помочь мне сделать так, чтоб мы оба выбрались отсюда целыми и желательно не в желудке медведя. Думаю, они скоро сюда как раз подойдут. Нет, грохот падения должен был их отпугнуть, но это ненадолго, запах мяса наверняка привлечет, так что, не смотря на советы не уходить от места крушения, мы с тобой двинем на восток. Лететь нам оставалось часа два, так что до точки назначения – всего ничего километров 1600. Буду надеяться, до конца идти не придется – наткнемся на людей, так что осматриваемся и потопали. Ты хорошо ориентируешься в Сибири?
— Как у себя дома — шуткой на шутку ответил аналитик.
Решительность Игоря вдохновляла. Семен решил, что такое поведение должно быть присуще руководителям такого уровня.
Походив немного в коридоре, оставленном падающим самолетом меж деревьев и попытавшись найти какую – то еду, снаряжение или припасы, выжившим удалось найти только чудом уцелевший туристический топор, наполовину разорванный чемодан с кое — какой теплой одеждой и несколько конечностей. Остальные находки представляли собой крошечные осколки металла, пластмассы и стекла совершенно непригодные к использованию.
Они двинулись на восток, кутаясь в мародерски добытую одежду, сжимая в руках подобранную палку и топор и скрывая в глазах боль, усталость и дикую панику. Спины их освещалось лучами заходящего солнца и бликами огня, все больше разгорающегося вокруг упавшей авиамашины.
***
Оставив позади себя километров тридцать, ночь и полторы сотни убитых комаров они дошли до рассвета и мелкой, шумной, каменистой реки. Было сделано решение остановиться, напиться и сделать короткий привал минут на 5. Проснувшись, скитальцы обнаружили, что солнце уже стоит в зените и всем своим видом показывает, что солнечные ожоги на все открытые участки кожи уже получены.
Дальнейшее унылое движение шеф и подчиненный продолжили вдоль реки вниз по течению, стараясь идти в тени деревьев.
— Ты веришь в бога? – с целью разнообразить мучительную дорогу поинтересовался Игорь Романович.
— Скорее нет, чем да, бабушка в детстве крестила, зачем – то, но чем больше живу, тем больше сомневаюсь в существовании высших сил и все больше замечаю системность и упорядоченность мира. – Постарался мягко, но исчерпывающе обрисовать свою позицию Семен.
— А, знакомо, я раньше тоже таким дураком был. Ни во что не верил, ни кому не принадлежал. А не страшно умирать?
— Умирать должно быть страшно, как раз верующим. У них варианты 50/50. Либо рай, либо ад, а учитывая то, что заповеди соблюдают далеко не все, да еще и трактуют учение по своему, дорога у них одна. А меня ничего не ждет, просто раз и все, ничего нет. Это лучше вечной жизни. Позволяет наслаждаться настоящим моментом.
— Ну-ну, давай наслаждайся. Вижу, у тебя хорошо получается. А ради чего ты живешь тогда?
— Ни ради чего. Просто живу.
— И что после тебя останется? Детей, видать еще не завел?
— Нет, а почему после меня должно, что – то остаться.
— Ну хотя бы потому, что если итогом твоей жизни станет ничто, и результат твоих бренных лет будет нигде, то мир, значит и без тебя бы отлично обошелся, а осознание того, что ты бессмысленный, или уж более того, НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ, НЕНУЖНЫЙ, НЕВАЖНЫЙ – это ли не худшая пытка. Лучше тогда сразу в петлю.
— Да, по большому счету все, что мы делаем – тлен и прах. Тебя забудут, меня забудут. Вот умрем мы с тобой, Игорь Романович, через четыре часа, и какое дело нам будет до того, оставили мы на этом свете какой то след, или нет, сгниют наши косточки, вырастут из них елочки, пройдет множество циклов а потом… А потом солнце поглотит землю. И вообще вселенная закончится. Так что все тлен.
Они остановились и, по какой то причине обернулись назад. Как будто в подтверждение слов Семена на горизонте поднималась стена густого дыма.
— Пойдем-ка быстрее, Сёмушка. – они прибавили шаг – Видишь ли, меня не пугает конечность вселенной, так, как лично я планирую после смерти попасть в гигантский зал, увешанный щитами на остриях мечей, где воины бьются шесть дней в неделю, а в седьмой садятся за стол, чтобы есть мясо вепря и пить мёд, которым доится коза Хейдрун, в ожидании последней битвы!
— Ага, и ты вместе с Одином и 432 тысячами воинов предотвратишь Рагнарёк – Семен попытался сделать серьезное лицо, но продержался лишь пару секунд, после чего рассмеялся раскатисто и неудержимо.
Ни капли не смущенный Игорь Романович кивнул, остановился, запрокинул голову к небу и произнес какие – то скандинавские слова.
— Да. Все именно так и будет. И я ни капли в этом не сомневаюсь. Поверь, Семен, последние лет тридцать, я только и занимаюсь тем, что живу, по канонам Азгарда, соблюдаю традиции, регулярно бьюсь на ринге с такими же последователями Одина, несу на себе знак викингов, — он снял свитер демонстрируя испещренный рунами и замысловатой вязью торс, и я чувствую: Вальгалла близко.
— Это похоже на безумие.
— До определенного момента мне казалось, что это все игрушки, и я не верю, а скорее создаю впечатление верующего человека. Пока не понял. Создавать впечатление – это и значит быть. Ведь по сути познать самого себя мы не способны. Всегда есть силы, над нами. Ведь как бы ты не старался себя осознать у тебя никогда не получится осуществить это на 100%. Ведь ты не сможешь осознать функцию, отвечающую, за осознание самого себя, а значит, нам всем уготовано то, во что мы верим. Буддисты переродятся в новом теле. Православных ждет, ты прав, апостол Пётр, у врат рая, африканские члены племени находятся в полной власти своих шаманов, пока искренне верят в них. А я, а я, точно попаду в Вальгаллу.
— Единственный изъян, в твоей философии, Игорь Романович – удрученно заметил Семен— в том, что для того, чтобы попасть в Вальгаллу – ты должен погибнуть в славной битве. Иначе валькирия не заберет тебя и не унесет во владения освященные блеском мечей. А огонь уже все ближе. И бежать нам с тобой некуда.
Семен с Игорем Романовичем, сами того не замечая вышли на скальный выступ окруженный дремучими деревьями. Всепоглощающее пламя лесного пожара подбиралось к ним отрезая пути отступления.
— Значит настало время решающей битвы. Защищайся Семен, — объявил Игорь и пошел в атаку размахивая палкой, подобранной у самолета, и усовершенствованной прилаженной к ней острой железякой.
— Блядь! — Успел выкрикнуть Семен, прежде чем с размаху всадить в грудь Игоря подобранный ранее топор.
— Блядь! — выдохнул Игорь, заваливаясь на мягкий мох и выпуская из рук палку. – это может сойти за битву. Я уже слышу валькирий
Семен тоже слышал приближающийся гул. Военный вертолет несущий пару тонн воды приближался к пятачку на котором ютились посреди бушующего огня два воина.
— Они меня забирают. Спасибо, Семен, я следую в Вальхаллу!
Вертолет, пролетая, как раз над этим место начал сброс.
Семену на голову рухнула тонна воды. Под грузом он пал. А удачно подвернувшийся валун прервал его бренную жизнь.
Пожар на этом участке был потушен.
После недолгого блуждания в темноте Семен вышел на Свет.
Перед ним стоял высокий бородатый мужчина с ключами в руках и нимбом на голове.
Он был краток.
За убийство ближнего Семена ждал ад.
Из за ворот рая на него с сожалением смотрела бабушка, Анна, и еще несколько православных знакомых.
Затем все померкло, и он вновь оказался в пылающем лесу