Кроненберг деконструирует ориентализм и гендер, а мы умираем от кринжа

«М. Баттерфляй», фильм, который в первый раз я смотрела так: начало – вау, такое прямое проговаривание идей деколонизации, критика европоцентризма; почти весь фильм после начала – сука, это такой кринж, я не могу это смотреть; концовка – это гениально. В общем, Дэвид Генри Хван и Дэвид Кроненберг разоблачают западную цисгетеронормативность, деконструируют ориентализм и западные представления о гендере. Даже обидно, что этот фильм Кроненберга вспоминают не так часто, как остальные.

«Фильм основан на реальных событиях», что на самом деле пугает, потому что история кажется абсолютным бредом, но, видимо, мужчины способны и на такое. Более того, эта история напомнила мне рассказ Бальзака «Сарразин», который был написан еще в 1830 году. В очередной раз life imitates art.

Главный герой – Рене Галлимар (Джереми Айронс), работник французского посольства в Пекине, 1964 год. Он живет свою обычную жизнь белого человека в коммунистическом Китае, то есть не может связать и пару слов по-китайски, не любит все эти традиционные виды искусства и никогда не изучал историю и обычаи этой страны, не знает ничего, кроме тех стереотипов, которые слышал от других белых людей. Но в один день западным господам показали отрывок из оперы Джакомо Пуччини «Мадам Баттерфляй». Одна из зрительниц, фрау Баден, оказывается более образованной, чем Галлимар и объясняет ему, что данная опера о японской гейше, которая влюбилась в американского офицера, выходит за него замуж, а тот бросает ее, так как у него есть жена в Америке. Не выдержав позора, гейша убивает себя. Фрау Баден, будучи женщиной, также понимает, какой дурочкой оказалась гейша и что мужики того не стоят. Для Галлимара же эта история, кажется, стала пробуждением его фетиша на азиатских женщин. Он находит эту смерть «возвышенной» и красивой, а исполнительница главной роли, китайская оперная певица мадемуазель Сонг (Джон Лоун), отвечает ему: «да, в глазах западного человека это возвышенно». Она же в самом начале обозначает основную идею: Восток – это лишь придуманный европейцами миф, в который также включены влажные мечты западных мужчин о покорных восточных женщинах (которые так и ждут своего жестокого белого мужика). Рене Галлимару похую, что ему прямо сказали об этом, он также пропустил мимо ушей совет образовываться и вся трагедия его жизни будет следствием слепого следования своим иллюзиям и невежественности. Например, он мог бы узнать, что в традиционной пекинской опере все женские роли, особенно главные, играют мужчины, а значит мадемуазель Сонг в общем-то не мадемуазель.

Еще один момент, который мне запомнился из их первого разговора: Сонг объясняет, что китайцы не любят эту оперу. Во-первых, она о Японии, которая всего 15-20 лет назад массово убивала население Китая, во-вторых, азиатская женщина в ней «досталась» белому мужчине. И на это Рене отвечает: «Неужели они не могут ценить в этом только красивую музыку?» И мне нравится эта критика кантианской эстетики западного искусства и культуры, а именно преднамеренная наивная вера в то, что якобы возможна автономия искусства от жизни, а основным критерием оценки произведения искусства являются его "красота" и "возвышенность".

Далее Рене даже посещает пекинскую оперу, хотя его жена говорит, что она звучит уродски, как будто кошек режут (да-да, у него есть жена-француженка). Он начинает ходить в гости к Сонг. В этот момент мы видим, что Сонг начинает противоречить своим предыдущим словам и играет восточную женщину недотрогу, она говорит что-то про современность Франции и древность Китая, стыдливость и как мать обучала ее доставлять удовольствие мужчине. Позже мы узнаем, что это нужно было в том числе, чтобы заманить в свои сети Галлимара, войти в его доверие, окутать чарами его же иллюзии, разузнать о всех планах Франции и Америки в Китае и в войне во Вьетнаме. Сонг – шпионка, но, к ее счастью, Рене настолько невежественен, что секс в одежде он правда списывает на «восточную скромность», так что он не понимает, что перед ним мужчина. Во время сцены их секса в голове всплывает только одна фраза: «нет лучше влагалища, чем очко товарища». Со словом товарищ Кроненберг упустил, кстати, один удачный момент. В фильме китайский язык как бы существует, на нем разговаривают люди на улице, но Сонг общается с партийной работницей, которой передает информацию, по-английски. Из-за этого была утрачена шутка, суть которой в том, что слово «товарищ» и сленговое слово «гей» в китайском языке одинаковые – 同志 (tóngzhì). Хотя в языковом плане более удивительным является то, что французы говорят по-английски. (Последнее про секс – очень смешная сцена, когда после одной из ночей Рене уходит домой. Спасибо, Кроненберг, за walk of shame в мужском исполнении)

Партийная работница, кстати, абсолютна не имеет никаких негативных эмоций по поводу гендерной неопределенности Сонг, но высказывает недовольство тем, что та увлечена западом, капитализмом, всеми буржуазными ценностями, которые унижают женщину. И мне кажется, что Сонг правда была влюблена в Рене, из-за этого мужичка была готова ему подыгрывать, ей могут нравится какие-то патриархальные установки, но все это сыграет с ней злую шутку. Я верю, что в конце фильма вместе с разочарованием и личным предательством Галлимара она поняла, что жизнь женщины не должна строиться вокруг мужчины.

Галлимар же настолько был увлечен это игрой в жестокого белого мужчину, которому подчиняется азиатская женщина, потому что по жизни он был лузером. А с Сонг он мог вести себя как альфа, он абсолютно лишает ее субъектности, никогда не обращаясь по имени, всегда только «ты моя Баттерфляй». На работе в посольстве про него говорили: «он счетовод, никто. Хуже, чем никто». Когда же он получает повышение, пытается делать вид, что хорошо знает китайцев (хотя из китайцев общается только с Сонг). С одной стороны рассказывает, что французы проиграли колонизаторскую войну в Индокитае, потому что не знали ничего о тех, кого захватывали и не относились к ним по-человечески, но сразу за этим начинает говорить, что Восток всегда слабее Запада, и на самом деле китайцы обожаю Запад и хотят быть, как европейцы. Но все его прогнозы оказываются ошибочными, потому что вот уже 1966 год и в Китае началась Культурна революция! Примерно в это время Сонг «рожает» сына от Рене. Ей пришлось соврать, что она беременная, чтобы Галлимар все-таки не снял с нее одежду в какой-то момент, а после соврать, что якобы есть обычай, по которому китайская женщина должна вернуться в родительский дом, там родить и только через три месяца показаться с ребенком мужу, ну француз и верит в это. А на самом деле в это время партия просто нашла ребенка, чтобы и дальше играть этот спектакль.

Еще до всего этого у Сонг и Рене было свидание на Великой китайской стене, во время которого она спросила Галлимара, что же ему нравится в ей, она же без пышных форм, грудь совсем, как у мальчика. На что он ответил: не как у мальчика, а у девочки. «Маленькой, невинной школьницы… которая ждет, чтобы ее учили». Это, наверное, пик кринжа от Рене, но, так сказать, не первая педофильская роль этого актера… Кроненберг иллюстрирует нам, как в гетеронормативности сексуализированы девочки-подростки, а также на протяжение всего фильма исследует женоненавистничество и то, как мужчины воспринимают женщин как чисто выдуманные «вещи», а не автономных существ со своими правами. Сонг его интересует только как образ, а не личность, про жену Рене и ее чувства в связи с изменами мужа мы вообще ничего не знаем.

С началом Культурной революции посольство Франции в Пекине закрывается, Рене увольняют, он возвращается в Европу, в которой еще через пару лет появляются маоисты, они видит их демонстрации. Возможно, это первый раз за фильм, когда он оказывается более образованным, чем другие. Он видел маоизм своими глазами, ощутил его, знал, что это ничего, кроме насилия и репрессий.

Через время к нему приезжает Сонг, которая говорит, что ее отпустили только с условием, что она будет вести шпионскую деятельность. Рене устраивается в посольство курьером, чтобы иметь доступ к документам, так они и живут, пока их не раскрывает французская полиция. На суде происходит то самое – Галлимар узнает, что Сонг все это время была мужчиной. Сонг рассказывает, что использовал «восточные способы любви, которые сам и придумал специально для него». Мне кажется, все это время Рене понимал, что Сонг мужчина, но пока та притворялась, позволяла ему жить с выдуманным образом, француза это устраивало, его гомофобия проявилась тогда, когда ему нарочито, при всех, показали, что он был в отношениях с мужчиной. Галлимару не разбило сердце то, что его возлюбленная пользовалась им с целью шпионажа, он считает себя преданным по тому, что занимался сексом с мужчиной (и любил его??? Ну любовь закончилась сразу с раскрытием гендера Сонг).

«Я не просто мужчина». Сонг призывает посмотреть на его тело, его плоть не поменялась, личность не трансформировалась, но он может быть и мужчиной, и женщиной, одновременно и в разное время.

Последняя сцена, где Галлимар дает выступление в тюрьме, должна быть подробно разобрана с точки зрения психоанализа, мне тяжело это сделать. Можно точно сказать, что иллюзия Баттерфляй точно была лишь сконструированным образом, так как этот образ легко сняли с Сонг, а потом Рене надел его на себя. В то время как увлечение Рене Сонгом является примером ориенталистской романтики, это также случай, когда мужчина подавляет собственную гомосексуальность и, возможно, даже свою гендерную идентичность. На гомосексуальность Рене весь фильм намекает операторская работа, сексуализирована была только Сонг, а цисженщины, даже будучи обнаженными, во взгляде Рене выглядят антисексуально. Что если Галлимар и сам всю жизнь ощущал себя женщиной, но западная цисгетеронормативность не позволяла ему выражать себя, а Сонг была примером мечты Рене, к которой в таком виде он смог приблизиться. Поэтому умер он, как мечтал, будучи Баттерфляй, женщиной.