Странности
Интересно писать о книге, которая еще не вышла. Статья выйдет странной, если не обьяснить контекст.
В возрасте 15 лет Артюр Рембо уже опубликовал свою поэму. Булгаков написал свой первый рассказ в семилетнем возрасте, в 37 лет он задумал свой самый важный роман — «Мастер и Маргарита» и писал его 10 лет до самой смерти. 14-летний мальчик Лермонтов задумал свою поэму «Демон» и писал её с 1829 до 1839 года, прожил Михаил Юрьевич всего 27 лет…
Свои первые наброски Сочувствия Тишины я сделал в промежутке 2008—2010 годов. С тех пор было несколько попыток начать писать книгу и её срывов.
Андрей Олегович Баумейстер на одной из своих лекций рассказывает такую историю: когда он был еще совсем мальчиком ему пришла в голову мысль написать книгу о всех мудростях мира. Легко было написать вступление, как герой приезжает к Ламам в Тибет и уже готов разведать всё самое важное. И… Здесь не хватило знаний. Знаний о том широком мире, который открывается перед героем. Знаний об истине. Молодой Баумейстер решает подучить годик-второй философию и продолжить написание книги. С тех пор прошли десятки лет в поисках смыслов, но книга так и не была написана.
Я не раз сталкивался с этой же проблемой. Все великие книги или романы — это не просто поверхность сказанного в них. Этим то они и отличаются от беллетристики. Великие книги это в первую очередь уровни, пласты погружения. Скрытые, явные, тайные. В них история времени, культура, жизненный опыт, собственные не чужие идеи (последнее — сверх сложная задача).
Когда делается хороший фильм, к примеру качественный боевик — продюсер приглашает специалистов: в боевых искусствах, в военном деле, сапёров, медвежатников, химиков и т.д. Еще лучше, если продюсер сам имеет в каждом из них какой-то опыт. Тоже самое и с книгой. Пишешь книгу — не важно это фантастика или детектив, ты вникаешь в нюансы.
Данте не просто описывал чуждую современному миру структуру рая и ада. Он погружал читателя во время — в историю и политику своего времени. А дальше страшно представить степень наполненность произведения глубиной символов и знаков.
Толкиен не просто написал сказочку про фантастический мир существ — он написал философское произведение, критику и вызов политическим взглядам, создал вымышленный язык, возродил внимание к средневековой культуре…
Почему я пишу о несуществующей книге? Я яснее понимаю важность призвания, важность прошествия пути и важность удержания позиций. Мне хочется как и раньше быть инструментом в руках вдохновения, но способным сделать выбор. Слишком легко сломаться, а починиться и заново заработать отнюдь.
Сергей Есенин по русскому сериалу с Сергеем Безруковым был совершенно невозможным человеком — банально пьяницей, который причинил кучу боли своим близким — но считается великим поэтом. Важно ли быть таким сломанным инструментом и что такой инструмент будет транслировать?
Вопросов всегда больше, чем ответов. Сочувствие Тишины это в том числе передача собственного опыта в основании которого — существующие в мире идеи. Одни проверенные, другие — шаткие как доски над болотом.
Это и фантастический мир, но это мир символического реализма. В терминах художественных методов, я бы описал его отчасти магическим реализмом: в котором был написан роман «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса (к слову, который развивался в течение 13 лет из рассказа «День после субботы»).
В Сочувствии Тишины стоит искать отражение и хочется, чтобы оно было найдено. Для меня, как писателя — важно ощущение, будто роман написал читатель. Потому так важно стараться понимать других — в этом палитра мира лишь наполняется красками…