Конец Геополитики

Радикальная паранойя Циклонопедии, как открытость между двумя влюбленными, закрывает их на себе, но…

Обложка альбома Requiem группы Bathory

«Любовь во всех ее формах связывает открытость с закрытием и в конечном итоге закрытие с радикальной экстериорностью внешнего, из которого активно эманирует только невозможность. Невозможность быть закрытым и одновременно невозможность допустить внешнее». Циклонопедия. Экскурс XIII Шизостратегия и Рассвет Паранойи

Радикальная паранойя закрывает геополитику. Как?

Классическая геополитика уходит корнями сакральную географию старого мира, противостояние Турана/Ирана как кочевого/оседлого, и ритуальную дуалистическую спецоперацию по проклятию дэвов - перенос негативных характеристик на богов автохтонов, отзеркаливающих божеств зороастризма и тщательно зафиксированных в священных текстах. Вендидат, Закон против дэвов, четвертая книга Авесты - реальные «Основы геополитики».

Но дело в том, что и нарты, и дэвы - это джинны в исламе. Но в исламе у них нет строго враждебных качеств. Вредят не джинны, а колдуны, вступающие с джиннами в договор и проводящие сихр. Евангельские бесы, что несутся стадом свиней бросаться в море, это как раз те джинны, которые исполняют сихр. Дальнейшее, каноническое смешение этих бесов и Сатаны - ошибка, коих случилось много в пастве Петра, Камня Церкви и Отца ортодоксии. А в гетеродоксальных, неканонических Деяниях Петра есть описание батла с Симоном-магом , который вступил с договор с бесами, был поднят ими в воздух, но Бог закончил этот балаган с полетами во сне и наяву по молитве апостола. Симон был из Самарии, но назван магом - то есть зороастрийцем. Но таким, который перешел на сторону Аримана, вступив в еретический союз. В логике двойного предательства христианские бесы, строго связанные с грехами, могут быть внедрением зороастризма в аскетические практики восточного монашества.

Шахада утверждает последнее преодоление этого дуализма. Снимается разделение богов своих/хороших и чужих/плохих. И чтобы убрать последнее темное пятно, муслим никогда не называет Всевышнего - Богом. Боги и бог преодолены. И Мухаммад принял Откровение об этом преодолении, как пророк Всевышнего. Кажется, что границ больше нет, но есть границы шариата. Но источником шариата является Коран и сунна, то есть Откровение, которое только что преодолело дуализм. Здесь умма смогла преодолеть закрывающий характер шариата через толкования в масхабах. Негарестани не пишет о масхабах, но он упоминает о хитрости ислама, называя ее «путь радикальной стратегии". Таким образом ислам преодолевает границы шариата внутри себя через гетородоксию. Асимметричная легитимность масхабов это органичность и неоднородность Примордиальной Традиции.

Геополитику ислам преодолевает еще до ее появления, аж в 7 веке, отменяя ее сакральную основу - зороастрийский дуализм и противостояния времени и пространства. Тиаматериализм вне исламского преодоления. Имя Тиамат у шумеров пишется без дингира. Она - не один из шумерских богов. Асимметричность структурализма позволяет соотнести ее с христианской Богородицей, Марьям, матерью пророка Исы. Внутри зороастризма также появляется противоядие - Зурван, отец бесконечного времени, предшествующего творению.

Это не отменяет сакрализации пространства, возвращая его качества Тиамат/Первоматерии/Бесконечному Времени/Зурвану. И конечно это не качества Всевышнего, поэтому намаз совершается по кибле, а не на Север, Запад, Юг, Восток. Поэтому если у Мировой Истории есть конец, то это не победа либерализма над коммунизмом/фашизмом, Моря над Сушей, или альтернативное завершение модерна по желанию российских геополитиков и консерваторов , которые запутались в Катехоне и думают, что это Россия. Конец истории, как и геополитики, произошел в VII веке. Апокалипсис, как христианский, так и исламский - это радикальные стратегия разъяснения тем, кто так и не понял, и продолжает творить «историю».

Апостол Павел и Царь Давид понимали, что тайна беззакония действует не во времени и не в пространстве. Она действует в людях. В потомках, предках и современниках.

Понимая геополитику как неснимаемое противостояние, основное на конфликте двух типов сакральной власти, но утверждая снятие этого конфликта кораническим Откровением, мы не можем заявить о конце самой войны внутри нас.

Несмотря на преодоление государственно-религиозной ксенофобии зороастризма, мы остаемся с ксенофобией на уровне базовых механизмов психической адаптации - Различия и Повторения. Поэтому религии Откровения сообщают об Апокалипсисе.

Повторение содержит Различие, поэтому они связаны и законны в рамках монотеизма. Незаконно Воспроизводство. Мы можем соотнести его с «беззаконием», об очищении которого вопрошается в 50 Псалме, и упоминается словах 2 послания апостола Павла к Фессалоникийцам:

«Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду».

Это беззаконие крепко вплетено в предапокалиптическую эру, которая для христиан начинается с заражения анархического учения институтами неравенства в первой Церкви (при совершении Таинств, например), а ортодоксия заканчивается Воспроизводством. Для мусульман эта эпоха наступает со смертью четвертого праведного халифа.

Несмотря на каноническую святоотеческую трактовку термина Катехон, она не может претендовать на абсолютную истинность, так как не является Откровением, а лишь его толкованием. В нашем понимании, Удерживающий постоянно модифицируется с изменением среды и появлением новых объектов. То есть повторяется с различием, но не воспроизводится. Поэтому понимание Византийской власти как Удерживающего не является неправильным, но является не единственно верным. Учение Христа о любви является его первой трансформацией. По Жирару, жертва Христа и ее бескровное литургическое повторение отменяет прежнюю жертву животного, которая в свою очередь отменяет человеческую жертву, предотвращающую через проживаемый ужас "войну всех против всех", к которой ведет миметическое желание. Миметическое желание - это Воспроизводство.

Заповедь о любви делает ненужной детализацию запретов Декалога для первой общины христиан. Но любовь требует реального присутсвия. До тех пор, пока "ближние" не растворяются в количестве, эта заповедь выполняется.
Не пытаясь сейчас зафиксировать все возможные трансформации Катехона, мы может отметить, что боденовское учение о суверенитете и появление нового типа государства в момент приближения модерна, через всеобщую передачу гражданами республики права на насилие государству, сдерживает бесконтрольное воспроизводство законом. До тех пор, пока логика капитализма не толкает республику к расширению пространства заморскими территориями.
Колониальные войны это выражение абсолютной враждебности, которая натравливает победителя на абсолютного врага. Это модернисткое издание зороастриской ксенофобии.

У населения колоний, на которые распространяется суверенитет метрополий, нет гражданских прав. Их убийство не регламентировано законами государства. Их убийство в глазах колонизаторов не является убийством человека, а лишь насилием над дикой природой. Таким образом в национальные государства проникает расизм, как легитимация колониальной политики, а сами колониальные практики с развитием капитализма проникают в метрополию и частично начинают применятся уже для собственных граждан. В стадии Империализма механизмы сдерживания обнаруживаются как в самом либерализме, так и в альтернативных идеологиях. Политические системы, вырастающие из них, неминуемо повергаются заражению воспроизводством ритуала.

Ханна Арендт предполагает, что окончательный перенос методов колониального насилия на жителей "цивилизованной" Европы наступил во Второй Мировой войне.

Очевидна прямая связь Катехона и ядерного сдерживания. Оно все еще актуально, хотя и поражено увеличением альтернативных участников, что является также результатом реализации миметического желания. А угрозы нанесения ядерного удара со стороны России лишь доказывают сатанинский характер этого пространства.

Война с терроризмом является заражением международного права, как сдерживающего универсалия. Наемники начинают делится на бойцов ЧВК и моджахедов, и стигма международного терроризма как абсолютного врага лежит на военных волонтёрах ислама. Сами национальные государства больше ничего не сдерживают, а отдают насилие на аутсорсинг.

В мире нет чистых объектов Удерживающего - есть более или менее поражённые его отсутствием. Каждая двойная вещь содержит внутри себя границу, но это не Повторение, а Воспроизводство, и эта граница должна быть преодолена прыжком в Апокалипсис.

«Особенность демонов в том, что они действуют в промежутках полей деятельности богов, перескакивая, например, через барьеры и огражденные участки и нарушая собственность. Эдиповский хор восклицает: “Что за демон прыгнул дальше само­го длинного прыжка?” Прыжок свидетельствует здесь о будоража­щем беспокойстве, которое кочевое распределение вносит в осед­лые структуры представления. Это же относится к иерархии. Есть иерархия, мерящая существа согласно их пределам, уровню их близости или отдаленности от какого-то принципа. Но есть также иерархия, рассматривающая вещи и людей с точки зрения силы, — речь идет не о степени силы, рассмотренной абсолютно, но лишь о том, чтобы узнать, может ли существо “прыгать”, то есть выходить за свои пределы, доходя до предела своих возможностей, каким бы он ни был. Могут возразить, что выражение “до предела” также означает предел. Но предел, wepaç, не означает здесь того, что удерживает вещь под властью какого-либо закона, ни того, что ее завершает или отделяет, но, напротив, именно то, начиная с чего вещь раскрывается и раскрывает всю свою силу. Hybris* не будет больше просто подвергаться осуждению, самое малое становится равным самому большому, как только его не отделяют от того, на что оно способно. Эта всеобъемлющая мера одинакова для всех вещей, она одинакова и для субстанции, качества, количества и так далее, поскольку она образует единственный максимум, при кото­ром развитое многообразие любых степеней соприкасается с обни­мающим его равенством. Эта онтологическая мера ближе несораз­мерности вещей, чем первичной мере. Эта онтологическая иерар­хия ближе hybris и анархии существ, чем первичной иерархии. Она — чудовище всех демонов. В таком случае слова: “Все равно” могут прозвучать, и прозвучать радостно, при условии, что будет сказано о том, что не является равным в этом однозначном равном Бытии; равное бытие присуще сразу всем вещам без посредника и опосредования, хотя вещи неравны в этом равном бытии. Но все они находятся в абсолютной близости к тому, куда относит их hybris, и ни одна из них, большая или малая, низшая или высшая, не участвует в бытии в большей или меньшей степени и не обретает его по аналогии. Таким образом, однозначность бытия означает также и равенство бытия. Однозначное Бытие — одновременно кочующее распределение и завершенная иерархия».

Жиль Делез. Различие и повторение.