Экзопланета
Песок, песок, море песка. Гребок еще один, легкие сдавливает от удушья, ничего не вижу, глаза не открыть — вокруг колючие песчинки объединившиеся в полчища, еще усилие, пожалуй последнее на которое меня хватит и вынужденный вдох. Песок хлынул в рот, горло потом и в легкие, но в нем был воздух. Надсадный кашель, еще вздох еще кашель, замер ненадолго на поверхности, чувствуя кожей ревущую бурю. А затем опять затрясся в конвульсиях от кашля. Тело не могло смириться с избытком песка в организме. Резким усилием перевернулся на живот и сдернул капюшон со спины на голову, затем нашарил на груди респиратор и прижал к лицу. Несколько минут ушли на выравнивание дыхания, откашливание песка и мыслительный процесс, как раз за это время буря, покрыв меня еще несколькими сантиметрами песка прошла дальше. Бури здесь были яростные, но короткие. Тем временем уже начал ощущаться недостаток кислорода. Еще усилие, поднялся отряхнулся и огляделся: песок и скалы, спидер оказался полностью под поверхностью, торчал только хвостовой двигатель на несколько сантиметров и не следа снаряжения.
Положение аховое. Больше сотни километров до колонии, без связи, на чужой планете с незавершенным терраформингом, без спидера, без снаряжения, какие шансы на выживание? Ясно и без калькулятора, что не больше ноля. Для начала решил оглядеться, ближайшая скала была как раз подходящей, но забраться на нее без кислорода было явно не реально — гравитация тут почти что земная, так что никаких поблажек. Вытащил из пояса картридж и вставил в респиратор, вначале аж закружилась голова и пришлось сесть на песок. Пять минут передышки и голова прочистилась, силы вернулись. Подъем на скалу занял минут пятнадцать. Вид с нее не был уж больно вдохновляющим: те же скалы и песок к северу на горизонте была гряда, с пиками знакомых очертаний, а к западу серебрилось озеро. Никаких поселений или намеков на жилье разумеется не было, но самое плохое, что и характерных разноцветных переливов бабблов не было тоже — буря все смела.
Как же поступить? Ждать подмоги было бессмысленно, его маршрут не был согласован с базой, а маячок спидера я специально отключил — искать меня еще долго не начнут, а когда таки начнут, то искать будут в нескольких сотнях километров отсюда. Нужно бы идти вслед за бурей к колонии, дня за три-четыре я бы покрыл необходимое расстояние будь это Земля, но это не Земля и такое решение сгонит меня в могилу к концу завтрашнего дня ведь кислородных картриджей в активе 3 штуки. До поселения «зайцев» было еще дальше. По всему выходило, что единственный шанс, это откопать запасы которые он вез с собой.
Когда пыль попала в двигатели, спидер заглох его сильно дернуло в порыве ветра. Передний край машины зацепился за скалу, корма резко пошла вверх ну и он сработал, как хорошая катапульта отправив меня, вместе со всем остальным содержимым по баллистической траектории в полет, который завершился в глубокой яме с песком из которой я еле выбрался менее часа назад. Очевидно, что все снаряжение находится под слоем песка на треугольном участке пустыни с вершиной в точке касания спидером скалы и направленного сторону где приземлился я, длина этого конуса или его ширина мне были не известны, но очевидно, что статистически вероятность найти, что-то на прямой линии соединявшей мое место приземления со сколотой скалой была выше чем где бы то ни было, так как мой полет явным образом доказал, что это множество траекторий является возможным.
Начал я раскопки непосредственно от скалы, и это практически немедленно принесло плоды: металлическая пластинка, часть обшивки спидера — она сгодилась в качестве землеройного снаряда и дело пошло споро, однако следующие два часа утомительного труда не принесли плодов, кроме стертых в кровь рук и боли в мышцах, самое ужасное было, то что пока я рыл траншею меня преследовало навязчивое ощущение, что я не только сейчас что-то откапываю, но и что-то еще сильнее закапываю отвалом песка. Каждый раз вонзая свою импровизированную лопату в песок я надеялся на то что она звякнет о рацию или о футляр с картриджами, но нет лишь венерианский синий песок и только.
Вообще песок на Венере-А-37 был отдельной статьей, о которой не предупреждали в агитбуклетах для потенциальных поселенцев. Он преследовал колонистов повсюду оседая на ботинках, на одежде, на оборудовании. Но это было бы пол беды, самое поганое, что он оседал так же В ботинках, В одежде, В оборудовании, а так же В еде. Его характерный скрип не давал покоя чесоткой, стачивал эмаль на зубах и выводил оборудование из строя.
Замерев в изнеможении на коленях у 5 метровой траншеи я смотрел осоловевшим взглядом вдоль поверхности осточертевшего песка и тут меня осенило, что я упустил одну важную деталь при оценке вероятностей распределения по поверхности вылетевших предметов: на всей поверхности, то тут то там встречались торчавшие скальные обломки похожие на зубы. Такие камни могли остановить летящие по вытянутой дуге предметы. Надежда придала сил, я бросился к самому большому зубу и начал разрывать гору песка привалившуюся к нему, почти сразу отыскалась сумка. Сознание было уже не совсем ясным поэтому я не вспомнил сразу что в ней, а продолжал как безумный открывать её трясущимися руками. Когда же наконец застежка заполненная песком поддалась и сумка открылась я захохотал и с воплем зашвырнул её подальше, потом впился пятернями себе в волосы и согнулся в позе эмбриона на земле с гримасой боли и отчаяния на лице.
До глубокой ночи я продолжал безрезультатно копать и утро застало меня спящим в одной из вырытых ям. Проснувшись я понял, что не могу уже ничего рыть, и толком уже не понимаю, где я уже рыл, а где нет и решил идти к озеру. Почему к озеру? Трудно сказать, пожалуй просто хотелось пить и хотелось умереть у воды, в отличие от этого чужеродного синего песка, вода все же была похожа на нашу земную. Не знаю что мной владело, но я все же подобрал заброшенную в ярости сумку и побрел к озеру. Да и разумеется мне пришлось использовать кислородный картридж. Как же в этот день я пожалел, что при отправке ограничился генной модификацией первой степени, ведь будь у меня хотя бы вторая, то картриджи мне бы не были нужны и я был бы достаточно автономен чтобы выжить в этой ситуации. Но тогда мне хотелось сохранить в себе по-больше оригинального, человеческого, глупость конечно, но тогда казалось, что в этом был какой-то смысл. Ну и к тому же буклеты говорили, что атмосфера в большей части уже «вполне пригодна для дыхания земными организмами с минимальными модификациями». Чертов маркетинг!
Путь до озера занял 5 часов, местность была пересеченная и я порядком вымотался — приходилось все время либо перебираться через скалы, либо тонуть по колено в песке. Зайдя в прохладную, стерильную воду, я почти рухнул в нее и начал жадно пить, она приятно холодила стертые в кровь песком руки, шею и ноги. Цель была достигнута, в кармане был еще один картридж, так что полдня еще можно было протянуть на берегу. В сумке на дне при подробном осмотре нашлись пищевые брикеты и порадовавшись, что не оставил валятся ее на песке, я утолил голод с видом на озеро, беречь их точно не имело смысла.
Еда была с корабля, а не обычный концентрат из местного гидропонного сырья, поэтому имела земной вкус не смотря на все множество стадий ее переработки, хотя, возможно, это было только ощущение. Впервые за время аварии никуда спешить было не нужно и можно было спокойно поразмышлять. Размышления привели к выводу, что я осел. Фактически единственным моим шансом на спасение были вещи со спидера, и не смотря на усталость и отчаяние нужно было продолжать рыть и рыть, а сейчас все кончено. Он едва может вернуться на место, но на рытье канав уже не хватит сил и кислорода. Оставалось созерцать: переливы синего песка контрастировали с желтыми скальными выходами, формируя причудливые узоры вокруг выемки озера. После прошедшей бури не было ни ветерка и гладь озера была ровной. Это значило, что бабблы не прилетят и бедный кислородом воздух его доконает в ближайшие несколько часов. Полное отсутствие жизни гарантировало тишину, никаких тебе трелей птиц, и шороха травы, жужжания насекомых ничего такого к чему привыкло человеческое ухо за миллионы лет эволюции. Эта тишина провоцировала экзистенциальный страх, самое рациональное его проявление было в том, что казалось, что ты совсем оглох и просто не слышишь в своей искусственной тишине, как к тебе подходят сзади. Что именно чудилось подходящим сзади варьировалось от степени фантазии, и я все время оглядывался через плечо, когда был вне колонии. Вот почему появление легкого звука на грани слышимости я уловил сразу. Легкое гудение со свистом — явный аэродинамический звук. Что это могло быть? Спидер? Но откуда ему здесь взяться? Галлюцинация, что же, такое тоже часто бывало. Одной из возможных следствий такой сенсорной депривации были воображаемые звуки, но скажем прямо это на них не было похоже. Звук нарастал с приближением источника, мимо промелькнуло блестящее тело и бухнулось прямо в центр озера, подняв волны и тучу брызг.
Мгновение я сидел с разинутым ртом и складывал два плюс два, а затем лихорадочно стал доставать с пояса кислородный картридж, уронил в песок, почистил, попытался вставить, снова уронил и снова почистил и вставил. Кислород пошел. Унимая дрожь в руках стал раздеваться — мочить подсохнувшую одежду вновь не хотелось, она вероятно еще понадобится — сложил ее горкой. Потом положил сверху респиратор и с разбегу занырнул в воду. Озеро было километра два в поперечнике, но по счастью ББшка упала ближе к берегу где я готовился к смерти, так что до нее было метров пятьсот. Тоже приличное расстояние для не слишком опытного пловца, да и к тому же я был явно не в лучшей форме. Как это всегда бывает, когда ты уже в воде расстояние до цели кажется больше чем с берега, а еще кажется, что гребки к цели вовсе и не приближают. Самое главное не останавливаться и ровно дышать, а дышать, разумеется, было сложно небольшая порция кислорода на берегу сходу придала сил, но сейчас уже я стал задыхаться, гребок, еще. И несмотря на то, что голова над водой вдыхать как будто нечего. Надо было дольше дышать кислородом, поторопился не насытил мышцы. Подступает паника, понятно уже, что не спастись, вода заливает рот и попадает в горло ободранное вчера песком.
Отчаяние овладело мной вполне и на его пике, я подумал: а в чем собственно проблема? Если устал — то нужно просто отдохнуть, вода удержит тело на поверхности если ее не глотать, так говорил тренер еще в прошлой жизни, когда ходил в бассейн щуплым пацаненком. Я перевернулся на спину, и погреб большими гребками вперед затылком, глубоко вдыхая воздух. Адреналин схлынул, выровнялось дыхание, а спустя немного времени рука скользнула по металлическому боку. ББшка как ей и полагалось болталась в воде, торча тупым концом над поверхностью сантиметров на 20. Покругу был бортик за который цеплялись ручки для переноски, я впился в них пальцами и стал работая ногами по-лягушачьи таранить Биологическую Бомбу к берегу.
Юмор ситуации был в том, что это была моя бомба. Ну в том смысле, что её содержимое проектировал я, как раз перед вылетом. Отдал ДНК на синтез и погрузился в спидер, дальше уже работала автоматика. ДНК была синтезирована в нужном количестве, инкорпорирована в клетки доноры, дальше ее высеяли на субстрате, проверили работоспособность в тестовом водоеме, тест очевидно прошел успешно (никогда я еще не был так этому рад), далее успешная культура с тестового водоема была загружена в цилиндры, упакована в бомбу и запущена в этот водоем. Довольно невероятное совпадение, на первый взгляд, но на самом деле абсолютно закономерное если учесть, что такие бомбы пошли во все ближайшие мало-мальски крупные озера. Путь обратно к берегу занял больше времени, все таки ББ была довольно приличных размеров и имела большое сопротивление в воде, но по-крайней мере с ней было не возможно утонуть.
В конце концов я выкатил ее на берег и рухнул на песок восстановить дыхание, к респиратору пока притрагиваться не стал. Он мог еще пригодится, а критический момент не настал. Потом понял, что не могу ждать и подполз к аппарату, сам себя уговаривая не торопиться и не испортить все. После приземления бомба занималась сбором данных о параметрах сред: температура воды, температура воздуха, содержание кислорода в воздухе, скорость ветра и еще десятка два дополнительных параметров. Передает данные на базу и ждет сигнала от управляющего центра. Собственно моего сигнала она ждет.
Бомба была цилиндрической формы, но верхний и нижний торец были выпуклые — как у цистерны. Поставить вертикально на ровной поверхности ее было бы нельзя, но на песке она стояла хорошо. Теперь мне нужно было ее содержимое и мне нужно было провести активацию здесь и сейчас с сервисной панели. С интерфейсом я был не очень знаком, все таки это вотчина техников, и после нескольких тычков впустую верхний купол отлетел и изнутри полезла сине-зеленая жижа. Это было не очень хорошо, биологический материал был жестко адаптирован для жизни в воде, а не на синем песке, который активно впитывал влагу умерщвляя клетки.
Я надел респиратор и начал быстро разбирать железяку. Внутри на круглых основаниях образуя цилиндр были закреплено 12 колб из прозрачного пластика с пневматическими поршнями, которые по принципу шприца выдавили продукт моего труда на песок. Добравшись до основания я смог отключить привод, вырвав провода с мясом, а затем запихнув руку по локоть в ближайшую колбу и порядком переляпавшись вдавить поршень вниз. Сразу же начал перегружать туда биомассу выдавленную из других колб, когда цилиндр заполнился, я повторил процедуру со вторым, а потом и с третьим цилиндром, но его уже удалось наполнить только на половину. Остальное так смешалось с песком что собрать уже было не реально. Но по моим прикидкам собранного должно было хватить. Однако время было дорого.
Схватив отлетевший купол я метнулся к берегу, набрал воды и налил по-немного в каждую из наполненных колб, затем еще и еще. Теперь можно было выдохнуть. За следующий час я выдавил остальные поршни наполнил водой все цилиндры и перераспределил бактериальную массу. Затем аккуратно снял нижнее дно, чтобы придать устойчивости конструкции и снял боковые панели. Теперь солнечный свет спокойно достигал бактерий в колбе и они могли поглощая двуокись углерода из атмосферы синтезировать кислород. Бактерии эти являются дальними родственниками земных сине-зеленых водорослей, которых я оптимизировал для местной среды.
В итоге теперь у меня был портативный биологический генератор кислорода. Ну как портативный, эта штука весила килограмм 20—30 и я мог не очень быстро тащить её по песку. Катить ее к несчастью было нельзя, так как колбы должны были оставаться открытыми для доступа CO2, оставалось надеяться что моё творение меня не подведет.
Теперь когда в первые за два дня, наконец, стало ясно, что в самое ближайшее время я не умру, пришло время продумать более-менее долгосрочный план действий. Как я уже сказал тащить свой генератор быстро я не мог, поэтому путешествие к базе заняло бы по всем прикидкам недели две адского труда. Однако для начала следовало решить вопрос с водой и провиантом. Не смотря на то, что под боком у меня было целое озеро было не понятно, как взять с собой достаточное количество воды, чтобы пить самому и доливать в колбы, откуда она испарялась и днем и ночью. С едой все тоже было не очень хорошо, в сумке завалялось всего еще две порции. И этого на долго не хватит, мне приходилось слышать о героях которые сохраняли жизнь и способность к перемещению в течение двух недель голодовки, но это явно не про меня. В обычных условиях у меня к ужину начинается головокружение если я пропустил обед.
Оставался только один вариант — вернуться к месту падения спидера и продолжить раскопки в надежде, на то что удастся найти средства связи или кислородные картриджи, с которыми можно двигаться намного быстрее. Ругаясь в пол голоса я переложил зеленую жижу поплотнее в 4-е колбы и заполнил освободившиеся чистой водой. Сформировав таким образом стратегический запас я двинулся со своим аквалангом, как я его стал называть, к месту кораблекрушения. Худшие мои опасения оправдались и моя скорость передвижения снизилась более чем вдвое. Ужасно было так же и то, что бесценное содержимое колб выливалось на песок при любом не осторожном движении, особенно при перетаскивании через камни. В общем у приметной скалы, которая как мне казалось была на середине пути, спустя 6 часов неимоверного физического труда я не столько заснул, сколько потерял сознание. Проснулся по сигналу будильника подышать над аквалангом. Для того чтобы процесс прошел быстрее, я накрылся курткой. Такой нехитрый прием давал возможность увеличить концентрацию кислорода вокруг головы. Когда я еще мастерил агрегат я мельком подумал о том чтобы оставить стенки и закрывать колбу сверху какой-нибудь крышкой, но быстро отбросил эту мысль. Для моих сине-зеленых друзей кислород был отходом жизнедеятельности, то есть в общем-то ядом и им нужно было обеспечивать поступление свежего вкусного CO2, которым была наполнена окружающая атмосфера. По счастью, будучи млекопитающим я как раз его выдыхал и в моменты когда я пользовался аквалангом использовать такой прием было для них не опасно.
Делая глубокие в дохи я смотрел на дно колбы, куда сбоку проникал свет от солнца. Вообще я был в несколько медитативном состоянии, но одна идея меня, как бы, вытолкнула на поверхность сознания. Это был тот тип мысли, после которой ты начинаешь сомневаться, в том не полный ли ты идиот, если не подумал об этом раньше. Убрав куртку я аккуратно отсоединил трансмиттер, который и вывел меня из состояния бессознательной медитации. Трансмиттер, разумеется был настроен на частоты базы и давно уже передавал туда странные и тревожные показания, однако смотреть и беспокоится о них там было не кому кроме меня. Так что шансов на спасение такая передача не повышала. Тем не менее устройство это, как и все в нашем веке во фронтире было в достаточной степени универсальным, чтобы мне пригодиться.
Во второй раз порадовавшись, что откопал сумку я извлек из нее планшет. Приложил трансмиттер, чтобы их соединить. Провозился наверное часа с два, разбираясь с новым для меня оборудованием. Закончив, я несколько раз перепроверил все настройки, затем положил трансмиттер в карман своей еще немного белой куртки, а ее, в свою очередь разместил на вершине скалы, сверившись с часами. Дальше мне оставалось только ждать и я задремал растянувшись в ее тени.
База независимых как и колония ЗООН располагалась в горном массиве пересекавшем крупнейший континент планеты, но на другом его конце. Горное положение позволяло не только избегать части пылевых бурь, но и давало доступ к полезным ископаемым: рудам металлов и отложениям магматических пород. В отличие от Земли здесь, разумеется, не было осадочных пород и соответствующих полезных ископаемых, однако обнаружилась нефть, что стало фактическим доказательством теории неорганического синтеза. Это открытие, разумеется, в своё время наделало много шума.
Спидер моих спасителей шел высоко у меня была возможность оглядеть колонию с высоты птичьего полета. Темные от электрогенерирующей краски строения шли от середины горы вниз ярусами. На самой обширной ровной площадке стоял большой параллелепипед гидропонной фермы. Зрелище было впечатляющим, в том числе благодаря бабблам, которые особенно плотно здесь заполняли атмосферу переливаясь всеми цветами радуги. На вид они в общем-то не отличались от мыльных пузырей, только пленка была потолще и лопались они с характерным звуком. Эти переливчатые шары придавали сказочность ландшафтам Новой Венеры, но главное, то, что именно благодаря им в ней появился свободный кислород. Их запустили лет триста назад, когда на планете уже появилась вода в атмосфере, но высокая температура на поверхности еще не позволяла переходить ей жидкое состояние. Теперь когда океаны уже вполне сформировались нашей задачей было превратить их в дополнительные генераторы кислорода, собственно это и было моей работой.
Скив - пилот спидера и Билл экспедиционщик с которым они нашли меня, были немногословные ребята, а может их специально проинструктировали, чтобы они со мной не трепались. Так или иначе с момента когда меня подобрали, до посадки в колонии они произнесли едва по паре фраз и те были строго по делу и касались либо пилотирования, либо навигации. Однако вылезая из машины, я крепко пожал им руку глядя в глаза и с чувством сказал спасибо. Мужчины на рукопожатие ответили, но в ответ на мою благодарность пробурчали что-то невразумительное, постаравшись скорее скрыться из виду.
На площадке меня встретила высокая и энергичная женщина, которая представилась Элоизой, и тоже не стала болтать, но быстрым шагом увлекла меня к высокому строению не вдалеке, в котором, лишь подойдя вплотную, я узнал космический корабль сильно модифицированный для нужд колонии. На всех уровнях к нему были пристроены помещения и инженерные механизмы. Ясно было, что у него уже нет шансов отправиться обратно в космос.
— Мы вас не ждали! — это была первая фраза, прозвучавшая в конференц зале, где мы были одни.
— Вот те на. А судя по вашим сообщениям мне показалось, что вы как раз таки весьма заинтересованы во мне, — такой холодный прием меня признаться разозлил.
— Поймите правильно, нам очень нужна была ваша помощь, но мы никак не ожидали, что вы прибудете лично. Кстати, как? Вы привезли, то что я просила?, — и тут немного помолчав и ткнув себя пальцев в грудь, как бы представляясь снова она произнесла, — Луи.
— Да уж понял, — пробурчал я и отдал сумку, — поверьте это не был мой выбор.
Луи-Элоиза схватила сумку и начала изучать ее содержимое заглядывая внутрь, а потом сообразив, что таиться некого выложила все на стол. Предметы были покрыты слоем синего песка, ссыпавшегося при каждом движении. Помимо планшета и оставшейся порции пайка, там еще было три контейнера с образцами, несколько синтез-матриц, эжекторы и прочие мелкие, но важные детали необходимые для создания организмов. На Земле лежащий комплект, за исключением данных в планшете, стоит меньше хорошего делового костюма, но здесь и сейчас учитывая, подразумеваемые обстоятельства в этих запыленных предметах была сосредоточена жизнь колонии.
— Джек, раз уж вы здесь, могу я вас попросить еще об одном одолжении?
— Так-так, а вы же кажется не были рады моему прибытию?
— Я искренне прошу прощения за то если моя фраза прозвучала грубо, но поверьте это была просто констатация факта и немного удивления.
— Допустим. Чего же вы все-таки хотите?
— Не могли бы вы провести небольшой… кхм… семинар или мастер-класс если угодно, для наших сотрудников? Видите ли не все из них обладают тем же опытом, что и вы и им было бы полезно проконсультироваться у столь уважаемого специалиста.
Лесть действует и действует даже когда она очевидна и я, разумеется, согласился. Но вытребовал время для того, чтобы привести себя в порядок, переодеться и поспать в нормальной кровати. Пока мылся я думал о том что уже сотню лет ЗООН финансировало терраформинг, включая размещение зеркала, производство и доставку биоформа, а затем и строительство базы колонистов. Каждый колонист тщательно отбирался и проходил сложную подготовку и тестирование, их проверяли на психологическую совместимость и преподавали все от экзобиологии до универсальной инженерии.
Можете представить каково же было их возмущение, когда один из триллиардеров — Пол Верховски объявил сбор средств и добровольцев для колонизации этой же ставшей усилиями ЗООН вполне пригодной планеты. Пол пообещал удвоить каждый взнос, и очень быстро набрал требуемую сумму и желающих. Весь проект подготовки колонистов занял втрое меньше времени и отправлено было вдвое больше людей. При этом вишенкой на торте стало то, что возглавил экспедицию сам Верховски, покинув планету в разгар скандала, оставив доверенным лицам управление своим Фондом Колонизации Внешних Планет. Предполагалось, что в ближайшие 10 лет запуски будут проводится ежегодно досылая оборудование и людей.
Однако кажется, что скоро, что-то пошло не так и в итоге состоялся всего один дополнительный пуск. Контактов между нашими колониями почти не было и они явно не приветствовались. По этой причине я обладал весьма скудной информацией на счет того, как обстоят дела независимых, тем не менее догадывался, что у них явно должен быть дефицит каких-то ресурсов. Пару месяцев назад они вышли со мной на контакт и попросили помочь с оборудованием для генной инженерии. Шпионские игры не моя специализация, но отказать в такой просьбе я не мог, и это стало первым шагом на пути приведшем меня сюда.
В полдень следующего дня мы с Элоизой были в том же конференц зале, с нами был еще один хмурый мужчина, которого она представила как Пауля. Четырехчасовое общение с местными биологами только подтвердило мои худшие догадки.
— Я, конечно, и сам не Чарльз Дарвин, но этих ребят я бы еще подумал брать ли хотя бы лаборантами. Скажите спасибо, что их знаний хватило, чтобы составить хотя бы правильный заказ для меня.
— Вы уверены, что не преувеличиваете?
— Уверен. Доставленные мной материалы вряд ли помогут спасти ваши фермы. Хорошо если они просто не сожгут лабораторию. По-видимому профессор Фредерсон ничего не делегировал и не делился знаниями. Весь персонал лаборатории прекрасно выполняет функции подай-принеси, но совершенно не понимает сквозные процессы создания и модификации живых организмов.
— Тогда у нас есть только одна возможность выжить…
— Да. Вам необходимо наладить диалог с нашей колонией, мы сейчас запускаем новые гидропонные мощности и будем способны обеспечить едой и вас, а тем временем разберемся с вашей проблемой.
— Мы пытались, — вступил в разговор Пауль.
— Что?, — я полагал, что только гордость не позволяет независимой колонии признать протекторат основной.
— Руководство вашей колонии курируется ЗООН. Они хотят одного — чтобы мы убрались отсюда. В их планах не значится помощь утопающим.
— Тогда о какой возможности вы говорили?, — я опять повернулся к Элоизе.
— Вы должны возглавить нашу лабораторию.
— Вы сами все прекрасно сформулировали: наши специалисты не справятся, соответственно в ваших руках жизнь всех этих людей.
— Она так же критична?, — живо поинтересовался Пауль. На это мне ответить было нечего, я прекрасно понимал, что и без меня отлично справятся,
— Вот видите. В колонии ЗООН много биологов. а у нас ноль. Спасите нас, а мы вас после доставим прямо домой. Шах и мат — попался. Я кивнул.
— Вот и отлично! Вашу комнату вам показывать не надо и с командой вы уже знакомы. Так что, я полагаю, мы можем приступить к делу, — что очевидно значило, что приступать к делу предлагалось мне.
Здесь пожалуй стоит пояснить суть проблемы. Она сводилась к тому, что у независимой колонии была всего одна гидропонная ферма, запущенная сразу после посадки. Резервная не предполагалась на этом этапе развития. По чьей-то оплошности, видимо с первичным посадочным материалом, туда попали споры дальнего родственника фитофторы. Распространение болезни произошло незаметно, благодаря весьма длительному инкубационному периоду, а затем накрыло все производство пищи разом. Когда болезнь проявилась местные биологи бросились искать средство от нее, перейдя по-сути на круглосуточный режим работы. Доподлинно не известно в чем состояла идея Фредерсона, но осуществить он ее не успел погибнув при взрыве оборудования в лаборатории. Кусок эжектора вошел ему через глаз и проделав разрушительный путь до мозжечка, мгновенно прервав работу гениального мозга и заодно всей лаборатории в целом, так как умственные способности остальных сотрудников лаборатории даже интегрально вряд ли могли бы соперничать с одним только не поврежденным мозжечком мертвого профессора.
Колонисты пытались решить проблему в лоб, вычистили всю ферму, протравили химикатами все оборудование и поверхности, но повторная посадка повторила результат предыдущей. Эту процедуру решили не повторять опасаясь остаться вовсе без семян и сейчас колония готовилась к тому чтобы переходить на питание из НЗ корабля.
Персонал лаборатории составляло три человека: Арчибальд, который остался за старшего, молчаливый Стюарт, и томная Стелла. Арчибальд, коммуницировал с готовностью, мысли у него роились, как пчелы весной, но он абсолютно не был способен к последовательному повествованию, а наоборот частенько начинал спорить сам с собой. Он отвечал за все и ни за что. Стюарт специализировался на работе с лабораторным оборудованием, он отлично знал куда чего нужно сунуть, и как что в каких режимах нужно включить, но кажется для него это было сродни карго-культу, складывалась ощущение, что он абсолютно не представлял смысла всего действия в целом. Роль и функционал Стеллы для меня и вовсе остались загадкой, и мое общение к ней свелось к поручениям в стиле подай и принеси. Что не вызывало сомнений, так это ее трепетное отношение к Стюарту, от которого она старалась не отрывать взгляд без лишней на то необходимости.
— Арчи, давай по порядку: что вы успели сделать?
— Мы поставили новый эжектор, протестировали сиквенсор, Стью, мы же его протестировали?…
— Арчи, я не об этом, я говорю о работе с доктором Фредерсоном. Вы проанализировали патоген…
— … конечно!! Очень любопытный организм, минимум мусорной ДНК, широчайший спектр защитных механизмов от всех видов фунгицидов и иммунной системы растений, просто невероятный образчик враждебной, так сказать, формы жизни… Ну враждебной в том смысле, что ее цели не совпадают, а в каком то смысле противоречат нашим. Или нет они собственно совпадают, и в этом и заключается противоречие, ведь он, то есть она хочет съесть тоже, что и мы. Ну то есть мы-то едим плоды, но она сжирает все подчистую..
— Арчи, умоляю, остановись. Что еще вы успели сделать с профессором?
— Мы сделали 3d модель структуры, а я даже начал набрасывать план дисссер…
— Вы определили стратегию борьбы? — прерывать Арчи на полуслове, как я понял единственный способ продвигаться к предмету разговора.
— Толком не знаю, вечером профессор говорил, что он все придумал и близок к решению. Ужасная смерть, он видимо нагнулся посмотреть, что с аппаратом, как прозвучал хлопок, он замер, а потом осел на пол. Утром когда это все случилось.
— Конечно. Он много писал и надиктовывал себе в планшет, но мы не смогли к ним получить доступ. Стью пытался его взломать, но в итоге все данные удалились, так доктор все настроил.
— Сохранились ли препараты, которые были в устройстве?, — спросил я, уже предполагая какой будет ответ.
— Нет, железка заполыхала, и нам пришлось ее тушить…
— Ну разумеется, ну разумеется. Кидай мне все материалы по паразиту, будем думать.
Еще со студенческих времен я привык работать лежа. Поэтому я вернулся к себе в комнату и стал изучать материалы. К ночи, я уже отмел все варианты с модификацией культур для повышения их резистентности. У паразита был такой внушительный арсенал контрмер, что дело было безнадежным. Отказаться явно нужно было и от вариантов с химикатами, ничего известное его бы не взяло, а разработка нового состава вне моей компетенции. Однако на всякий случай скинул информацию Элоизе, чтобы она связалась с их химиками. Она тут же ответила, что такая же задача уже поступала от моего предшественника и химики говорят, что продолжают работу, но на самом деле, кажется уже сдались. Это означало, что остался, по-сути, один вариант, наиболее трудоемкий и нетривиальный. Я запросил необходимые данные у Стюарта.
У меня было вполне ясное понимание, что я плохой руководитель. Конечно же будучи новоприбывшим мне следовало по-больше общаться со своими сотрудниками, работать бок о бок, может даже выпить по пиву после рабочего дня, а я вместо этого засел в своей конуре в изоляции общаясь с ними при помощи текстовых сообщений. Предаваясь этим самоуничижительным мыслям я одевал обувь, чтобы сходить поесть в столовой, и желательно в одиночестве, но тут раздался стук в дверь. Предполагая, что там Элоиза с шанцевым инструментом пришла изгонять меня к людям я с опаской приоткрыл дверь, на пороге стоял Стюарт. Ну что же теперь я получил возможность выполнить свой руководительский долг не выходя из жилища, но я преодолевая себя (и невероятно гордясь этим) произнес:
— О, Стюарт! Отлично что ты пришел, я как раз собирался пообедать, составишь мне компанию?
— Строго говоря я уже пообедал, но готов сходить с тобой, — ну что же прекрасно, за обедом у меня будет собеседник смотрящий как я ем. Но делать было уже нечего и мы двинулись к столовой. Вполне неловкое молчание прервал Стюарт уже на подходе к цели:
— Я слышал вчера ваш разговор с Арчибальдом.
— Ну не удивительно, ты же был с нами в одной комнате.
— Я думал о том, что вы спрашивали… И уже ночью вспомнил, как профессор в разговоре со мной упоминал что для решения нашей проблемы нам необходимо модифицировать все наши культуры для повышения их резистентности.
— Вот как? Странно, я пришел как раз таки к противоположным выводам, на мой взгляд это тупиковый путь и предполагаю сфокусироваться на поиске патогена.
— Вывести вирус, который станет уничтожать нашего паразита.
— Хотите его спроектировать с нуля?
— Я не такого высокого мнения о собственных способностях, но я надеюсь, что в нашем банке образцов найдется, что-то близкое и мне останется его только немного модифицировать. Собственно именно эту информацию я у тебя и запросил, ты видел моё письмо?
— Нет, еще не смотрел сегодня почту, но конечно же посмотрю сразу как вернусь.
— Да будь добр, времени у нас мало, так что материал нам нужен как можно быстрее.
— Вообще говоря здесь, — я указал двумя пальцами вниз, на место где сидел, — я оказался потому что пытался помочь вам.
— О, я наслышан о твоих приключениях, кстати отличное инженерное решение — перенастроить маяк на нашу частоту, и передать морзянкой SOS, это в духе Стругацких. Но я имел в виду вообще Венеру? Почему решил с уютненькой Земли лететь в эту дыру? Что-то не сложилось там?
— Не хочешь говорить — не надо. Но мне почему-то кажется, что у тебя какой-то личный мотив.
— А мы давно перешли на «ты»? Ладно-ладно я не против. Детектив из тебя так себе. А сам-то ты тут почему?
— Ладно вижу ты не болтун. Сам я тут из-за Пола. Так уж вышло, что я попал на его орбиту и сила схожая с гравитацией зашвырнула меня сюда. Теперь моё хобби, коллекционировать мотивы для межпланетных путешествий, если хотите это мой дежурный вопрос.
— Любопытно. И что же обычно отвечают?
— О, в целом групп причин несколько. Ну помимо таких же как я, а нас большинство, людей оказавшихся в зрелом возрасте без собственной и поэтому заразившихся от Пола его мечтой, есть еще вторая категория, это те для кого это было формой самоубийства, я почему то решил, что вы как раз из таких. Люди которые потеряли всё или ничего не имели на Земле, люди с искалеченной судьбой и душой решившие, что это шанс на новую жизнь, билет на повторный сеанс. Третий тип — искатели приключений, объездившие весь мир, то есть не мир, а матушку Землю и для которых осталось только одно неизведанное направление, один фронтир — космос. У них есть еще отдельная разновидность, это фанатики ученые или инженеры для них Венера это один сплошной вызов и объект для изучения. Четвертые, это те чья карьера зашла в тупик, а здесь у них есть шанс стать уникальными специалистами, это кстати Арчи.
— А Стелла к какой категории относится?
— Стелла? Ко второй конечно, — сам не заметив как, я включился в игру, а Стюарт уже казался занятным собеседником.
— О, Фредерсон он из 5-ой категории.
— Пятые это отдельная каста. Они близки к фанатикам из третьих, но есть в них нечто особенное. Их цель не личные достижение, не доска почета и не признание коллег, нет, это что -то вроде… религии. Да может вы слышали даже? космонисты. Любопытные ребята, я им в чем-то даже завидую, но самое смешное, знаете что?
— Этот культ, если хотите, вырос из книжки, ну не для детей, но просто фантастической книженции. И нашлись психи которые прочитав, решили: «о, здоровская идея, религии устарели слепим-ка из этого новую, более отвечающую новой реальности». Любопытно, но последователи продолжают появляться.
— Да слышал про таких, но ни разу не встречал. А почему ты им завидуешь?
— Ну это я так… для красного словца. Но здорово же когда есть что-то во что действительно веришь так, что ради этого ты готов всем пожертвовать!, — вторая половина фразы вырвалась из него неожиданно кажется и для него самого и он тут же стушевался.
— А во что они так верят? В гигантского макаронного монстра?, — спросил я, что бы вывести его из неудобного поворота в разговоре.
— О, нет. Никаких божеств, священных духов или спасителей. По мне так это чем-то напоминает ницшеанство, про сверхлюдей с особой миссией спасти вселенную. Я тут подробно не расскажу, так, знаю на уровне разговоров у стойки за стаканчиком.
Я решил заново перепроверить выводы сделанные ранее. Эдвард Фредерсон гораздо более именитый биолог чем ваш покорный слуга и если он пришел к другим выводам, как следовало из того что рассказал Стюарт, то весьма вероятно, что прав он, а не я. Говоря между нами, хоть я гордо и относил себя к Стюартовскому третьему типу, в глубине меня грыз червячок сомнения не отношусь ли к четвертому, не потому ли я так сильно поверил в идею важности колонизации потому что, на Земле работал в заштатном институте и за последние 3 года не сделал ни одной мало-мальски значимой публикации?
Перепроверив все свои выводы, я понял, что не вижу в них изъяна. Потом проверил снова и продумал пару экспериментов, чтобы проверить кое-какие гипотезы. Отправил Стюарту и Арчибальду инструкции по их подготовке, а после этого уснул. Следующие несколько дней ушли в бесплодных попытках раскусить загадку Эдварда, однако она не поддавалась. Как же мне не хватало более опытных коллег из моей колонии!
Как-то во время одного из моих уединенных обедов ко мне подсела Стелла.
— Каждый раз когда я смотрю на вас когда вы обедаете, я все думаю почему вы все время один да один. И подумала, что здорово будет составить вам компанию!
— Вы очень добры, Стелла, но поверьте мне совсем не скучно за обедом я привык читать.
На лице ее отразилось легкое недоумение, как будто я произнес оксюморон, но это не надолго ее сбило и она продолжила, казавшуюся ей светской, беседу.
— Это что вроде… этих… как их… псалмов?
— Вы почти угадали! Но скажите, чем любите заниматься вы?
— Я люблю общаться с людьми. Вы знаете Фредерсон был такой бука, к нему не подступишься. Можете представить он бы и сесть мне с собой не дал.
— Но вы не такой, вы хоть и умный, но душка!
— Ну не обижайтесь! Я шучу! Вижу, что я вас уже достала, оставлю вас наедине с вашим Гипер… пионом.
— Да нет же, постойте. Успею я еще дочитать эту клятую книгу.
Вставая она замерла на половине движения и тут же с готовностью и удовлетворенно плюхнулась обратно.
— А я понял что мной сманипулировали.
Стелла, была стройной блондинкой, слегка припухлой нижней губой, прямой, как по линейке, нос, коричневые с зеленью глаза. Короче была весьма сексапильной, но мне никогда блондинки не нравились и всегда казались мне какими то холодноватыми, что ли.
— Гмм. А ты говоришь, что с Фредерсоном нельзя было поговорить? — сказал я, чтобы хоть как-то продолжить диалог.
— Не-а, он нас со Стюартом вообще не замечал. Делал вид что мы пустое место, — на этих словах она сложила пальчики колечком и посмотрела сквозь него на меня похлопав ресницами. Я невольно рассмеялся.
— Позавчера Стюарт мне цитировал то, что ему сказал профессор. А значит какое -никакое общение у них все-таки было.
— Чушь собачья. Арчибальд единственный с кем из нас он хоть как-то общался. Поймите он даже не здоровался с нами! Не стал бы он обсуждать со Стюартом свои теории относительно патогена…
Я пристально посмотрел на нее, ее зрачки расширились в понимании, что она сболтнула лишнего. Пискнув что-то про пудрение носика она мгновенно испарилась из-за моего стола, оставив меня в полнейшей задумчивости. Вокруг происходило нечто очень странное.
У Пауля был относительно небольшой кабинет в угловой части здания. Все внутренние стены были стеклянными, но при этом покрыты схемами, формулами, графиками и просто текстом. В самом углу стоял стол с рабочим терминалом, а все пространство кабинета было свободным за исключением нескольких низких кресел. Благодаря тому, что мебели почти не было, а окна были от пола до потолка, относительно компактное помещение создавало ощущение объема.
Элоиза ввела меня в кабинет без стука и не замешкавшись ни на минуту прошла в центр кабинета и развалилась в одном из низких кресел погрузившись в свой терминал. Сам хозяин кабинета сидел за столом, а перед нем стоял сотрудник, мы явно их застали посреди разговора.
- да, линия работает на пределе мощностей. Вчера мы до предела уменьшили интервалы синхронизации если сократить их еще неизбежен брак или даже поломка линии. Так же мы согласно вашему прошлому указанию исключили три обязательных по технологической карте операции А-786- 3, J-92-13...
- ... и HK-978-77-23V я помню, и что?
- Пока все работает, но я не одобряю, это большой риск...
- Ты можешь мне дать еще этой чертовой стали или нет?
Мужчина помолчал секунду, расправил сутулые плечи и веско произнес:
— Тогда свободен. Элоиза даст тебе другое задание, — в этот момент она не отрываясь от терминала, подняла руку над головой давая знак, что услышала, — а я займусь цехом сам.
Улыбнувшись лучезарной улыбкой, Пауль, как ни в чем не бывало, поднялся подошел и пожал мне руку, обхватив её обеими своими. Потом гостеприимно предложил сесть в кресла ближе к окнам с видом на венерианский пейзаж. Пауль казалось вообще не заметил Элоизу и она оказалась у нас за спиной.
— Спасибо, в общем, не плохо. Надо отметить, что ваш быт не сильно отличается от колонии ЗООН, поэтому и привыкать особо не пришлось. С командой тоже вроде сработались, — немного покривив душой зачем-то добавил я. Пауль задумчиво покивал как будто и не особо слушая.
— Скажу прямо: не такие как могли бы быть. Я примерно неделю провел в бесплодных попытках пройти, как теперь кажется, очевидно, не верным путем.
— Сколько времени вам еще нужно?
— Полагаю, что недели будет достаточно, чтобы выработать стратегию и провести первые тесты. Если говорить об окончательном результате, то при лучшем раскладе две-три недели.
— Хорошо это время у нас есть…
— …а выход на полную мощность производства продуктов питания два месяца.
— Как вы сказали? Два месяца? — слегка ошарашенно переспросил Пауль.
— В каком смысле? Я прикидывал, что наших запасов хватает как раз на этот срок.
— Возможно вы не в курсе, но через месяц прибывает корабль. Корабль под завязку наполненный людьми. Наша колония утроится.
— Но у них же есть резервное продовольствие?
— Нет, — кажется недоумение проступило у меня не только на лице, но и на всем теле.
— Как вы знаете вес и объем полезного груза весьма ограничен, мы заполнили корабль тем, что здесь пока производить не в силах: замороженными специалистами, оборудованием, расходными материалами. Не смотрите на меня так, мы были уверены, что производство продуктов питания с учетом текущего развития биологии и гидропоники не будет проблемой.
— Ну что же, кажется не остается ничего иного, как сделать все быстрее, — я поднялся.
Сказанное Паулем значило, что нужно менять подход и переходить от аккуратных поисков к полномасштабным действиям счет шел буквально на дни. Голода в колонии допустить было нельзя. Ведь надо понимать, что здесь не было сил поддержания правопорядка. Дисциплина держалась на интеллектуальной и этической общности, но я слишком хорошо знал результаты множества социологических исследований, чтобы испытывать иллюзии по поводу надежности этой основы в случае, если дело примет дурной оборот.
Прямо от дверей кабинета я отправил Стелле указание готовить гидропонную ферму к посадке, не рассчитывая особо на ее исполнительность сразу намекнул, что завтра утром нагряну туда с инспекцией. Уже двигаясь по коридору связался с Арчибальдом, его заданием была доставка в лабораторию необходимого запаса семян. Стюарта я попросил немедленно явиться в лабораторию, если он еще по какой-то причине не там. И мы принялись за дело.
Рабочий день завершился уже ближе к утру и влив в себя, наверное, третий литр кофе, я двинулся на ферму как и обещал Стелле. Я не стал брать спидер решив, что короткая прогулка мне не помешает, но на выходе из здания меня перехватила Стелла.
- Доброе утро, Стелла. Иду на ферму. У вас все готово?
- Конечно, босс! Вчера там до восьми вечера ковырялась, чтобы все запустить. Когда сказала Стью, что вы попросили запустить ферму он очень удивился!
— Проводите меня? Я не очень хорошо пока ориентируюсь за пределами ратуши.
— Конечно! С удовольствием! Вот даже уже и перестала надеяться, что вы пригласите меня погулять!, — наверно мой взгляд выдал значительную долю паники и недоумения, спровоцировав ее звонкий смех, — да шучу, я шучу, совсем у вас чувства юмора нет!
— Знаете, после 22 часов трудового дня, у меня как-то чувство юмора совсем отмирает, — смущенно пробормотал я.
В конце концов, день был не плох. Мне удалось отлить «серебрянную пулю» (патоген, который не оставит и шанса нашему вредителю), погода тоже радовала — множество бабблов собралось над колонией и концентрация кислорода была близка к земной, это в сочетании с кофе подействовало бодряще. Я краем глаза осмотрел свою спутницу и пришел к выводу, что она очень даже ничего — странно, что я раньше этого не замечал.
— Знаете Стелла, а если шутки в сторону, то как насчет бокальчика вина сегодня вечером в моей компании?
— Да нет, что вы, — бросился оправдываться я, чем опять вызвал бурю смеха.
— Нет ну какой смешной!, — хлопнув меня по плечу залилась смехом моя сотрудница.
В такой болтовне и подбивая клинья друг к другу мы незаметно добрались до цели. Дверь фермы отъехала признав годным мой пропуск. Тут прозвучал вызов моего коммуникатора — Элоиза. Я поймал взгляд Стеллы, закатил глаза разведя руки и принял вызов, продвигаясь внутрь фермы, а Стелла остановилась у панели управления.
— Вы как я посмотрю, начали кипучую деятельность.
— Хорошо, но имейте ввиду… и тут раздался резкий звук и моё сознание погасло.
Первое что я увидел, когда открыл глаза было лицо Элоизы. Она спокойно сидела на стуле и не отрываясь, что то строчила в своем терминале.
— Сдается мне я не единственный твой агент, Луи, — я одновременно попытался пошутить и сесть. Не вышло ни то, ни другое, все таки важно фокусироваться на чем-то одном.
— Тебе нужен покой, так что не дергайся.
— Всегда тебя ценил, за ошеломительную ласку и нежность, — Элоиза в ответ только подняла бровь.
— Обрушение стойки манипулятора, ты оказался в неудачном месте.
— Налицо массовый падёж начальников лаборатории.
— Да, мы тоже подумали, что все это странно и изолировали твою команду.
— Они под домашним арестом, каждый в своей каюте. До выяснения всех обстоятельств.
— Еще как. Борган, наш инженер, обследовал стойку. Он уверен, что она была подпилена, довольно топорная работа.
— Не ну я знал, что эти ребята не рождественский подарок, но чтобы настолько.
— Ладно поправляйся, док, ты нам нужен. Врачи говорят, что еще пара дней и тебя отпустят.
— Погоди, а сколько я здесь…, — но вопрос был адресован уже закрытой двери.
В прочем на тумбочке рядом оказался терминал. Четверг. Два дня… Стоило мне его взять в руки, как пришел вызов.
— Рад, что ты в строю, — голос Пауля.
— Как проект? Когда заработает ферма?
— Послушайте, я в целом пришел в себя минут 10 назад и пока еще не вполне понимаю, что вообще тут происходит, кроме того, что вы рассовали мою команду по карцерам!
— Давай так. Я звоню тебе через 20 мин, и ты мне рассказываешь, когда будет результат и что от меня требуется, чтобы он получился вовремя, ок?
Сперва мне пришлось немного подышать чтобы успокоится. Потом, я набрал Элоизу:
— Иду, сказала она открывая дверь в палату и прерывая связь…
Ровно через 20 мин, терминал издал сигнал.
— Продовольствие начнет поступать через три недели. Полная мощность — пять недель. Мне нужно: «а» — толковый инженер, в течение часа у меня в палате, а потом нужно будет то, что он скажет, «б» — 6 сотрудников произвольной квалификации на два дня, для инструктажа завтра утром у меня в палате и «в» — Арчи в полное распоряжение на все время.
— Ок. У Арчи будет сопровождающий, на всякий случай.
— Встречай Брогана — он твой инженер. Отбой.
На ближайшие два дня палата превратилась в что-то среднее между штабом, спальней и кабинетом. Броган оказался отличным специалистом, за полдня он не только восстановил техническую работоспособность фермы, но и развернул мне непрерывное видеовещание со всех ключевых точек проекта: ферма, лаборатория, склад, а так же персональные камеры каждого из участников проекта. Так я мог находится везде одновременно и руководить каждым действием непосредственно.
Тем не менее для реализации первой фазы проекта я потребовал чтобы меня лично перевезли в лабораторию. Так и ехал на каталке с капельницей и встревоженной медсестрой. Там под моим надзором, Арчи синтезировал необходимое количество бактериофага. Затем шестеро «садовников», как мы их назвали, обработали им всю ферму от пола до крыши. А далее занимались высадкой семян, которые им отгрузил Арчибальд со склада.
Когда на третий день я вышел из палаты на своих двоих, мне оказалось поразительно не чем заняться. Генномодифицированый шпинат теперь трудился за меня изо всех сил вытягивая питательные вещества из субстрата и генерируя столь необходимую биомассу, а с таким трудом созданный бактериофаг уничтожал паразита истребившего, все предыдущие посевы. Промежуточные анализы свидетельствовали о том, что все идет по плану, и по моему настоянию садовники в три смены непрерывно дежурили на ферме дабы избежать диверсий. В ошеломляющем безделье я добрел до своей конуры, постоял в растерянности у кровати, чего чего, а лежать совсем не хотелось — належался, повернулся чтобы выходить обратно и понял куда надо идти.
У двери стоял охранник, но меня останавливать не стал, видимо предусмотрительный Пауль заранее выдал инструкции. Я деликатно постучал. Тишина. Занес руку второй раз, дверь зашипела и отползла в сторону. Стоило мне зайти как Стелла бросилась ко мне на шею со словами:
— Жив, жив!, — руки ее ощупывали мою голову, как будто она хотела убедиться в целостности каждого ее квадратного сантиметра. Майка тут же пропиталась ее слезами, но все равно было очень приятно, и от нескрываемой радости факту моего появления и от прикосновения, причем физический контакт не ограничивался областью головы, Стелла приникла ко мне всем ее телом. Как то сразу подумалось о том, что давно, очень давно я не был с женщиной…
— А они, они не говорили, — всхлипнула она. Удерживаясь от того чтобы, собрать ее слезы губами, я взял ее за плечи и мягко отстранил.
— Нам надо поговорить. Я хочу разобраться, что случилось.
— Ты думаешь это я? Эта стерва и тебя убедила, что я устроила? Я не причем! Я все сделала как ты сказал! А потом пошла спать, а утром встретила тебя и мы вместе туда пошли, я клянусь, что я не причем!
— Постой, постой. Лично я и не думаю, что это ты устроила. Я просто хотел узнать, не видела ли ты чего нибудь странного.
— Я уже все рассказала этой стерве. По минуте свой день расписала.
Выйдя от Стеллы, я остановился в раздумьях, к Элоизе мне идти вовсе не хотелось, но был еще один человек с которым я должен был переговорить.
— А как сам думаешь? Довольно уныло. В таких местах впадаешь в апатию и ходишь по кругу!
— Понимаешь, мы с детства не одни, мы всегда в стае: родители братья, сестры, одногрупники в детском саду, одноклассники, друзья и т. д. Шанс на одиночество у человека появляется намного позже, когда он становится взрослым и состояние это к этому времени ему абсолютно не привычное и потому совершенно не комфортное. Откуда вообще взялась идея, что под коркой всех этих социальных навыков, этикета и светского общения есть собственно какая-то еще «самостоятельная личность»? Откуда она там должна взяться, если все время ее формирования она пребывает в супе человеческого общения перемежаемого просмотром развлекательных шоу, компьютерными играми или чтением книг?, — создавалось ощущение, что я вклинился в середину его внутреннего диалога.
— Ну часть из этого, как ты выразился, супа может пригорать ко дну и формировать основу.
— Прекрасное сравнение, — Стюарт гоготнул, — Однако я тут пока сидел решил докопаться до этой основы. Перестал смотреть видео и играть в игры, вообще вырубил все устройства.
— Это же тоже чужие мысли. А я хотел, как это говорится, найти себя. И что думаешь? Второй день пережевываю старые идеи и воспоминания. Как будто рассказываю воображаемому собеседнику и т. д. И все решение найдено, мозг занят, потребность в социализации удовлетворена. Шах и мат.
— Они все равно там должны быть.
— Мысли, идеи. Подумай сам: ты говоришь, что думаешь чужие мысли, но они ведь все же чьи-то. Кто-то же их придумал и донес до тебя.
— Ну значит, есть люди поумнее меня. Или… все еще любопытнее. Ты знаком с концепцией ноосферы?
— Ну да, что-то из двадцатого века, единое пространство мыслей и идей для всего человечества или как-то так.
— Да-да, и вот что если они скрещиваются между собой плодясь на субстрате нашей биологической инфраструктуры. И что если, пресловутая ноосфера это распределенная вычислительная сеть наших мозгов управляемая совокупностью паразитирующих микропрограмм — идей? Что если их развитие происходит исключительно комбинаторным способом на уровне базовых понятий, как в природе происходит скрещивание организмов? И вот только одень эту новую конструкцию в слова и получаешь новую идею, готовую к передаче на другие узлы сети. Но при этом за ней может ничего не быть кроме комбинаторики.
— Конечно, что ты хотел узнать? Кто убил профессора? Я.
— Затем что хотел домой. И хочу домой.
— Теперь знаю, — и он завыл ткнувшись лицом в руки, — я думал, что здесь мне будет хорошо. Я думал новые вызовы, новые задачи, постоянный риск для жизни и пребывание на грани смерти вернут вкус… упоение от занятия любимым делом. Новые лица вместо осточертевших рож. Черт! Романтика наконец. Но нет. Моя ошибка в том, что я привез с собой себя, — и он горько усмехнулся, — все свободен, начальник, иди решайте со своим Полом, что со мной делать.
Абсолютно ошарашенный и сбитый с толку я вышел в коридор. Спустя 5 минут осознал себя стоящим перед кабинетом Пауля и зашел. Пауль картинно, даже как будто позируя стоял перед окном, ноги на ширине плеч, руки за спиной и взгляд устремленный в даль. Ни дать не взять адмирал, на мостике линкора. Не удержавшись я хихикнул, видимо стресс перешел в истерику. Услышав мой смех Пауль резко повернулся ко мне, испытующе взглянув на меня.
— Да.. нет… точно нет. Может у вас есть выпить?
— Ну если вы шли в бар, то он в другой стороне.
— Можно и в бар, но вместе с вами. Нужно кое-что обсудить. Это про Стюарта.
— Признаться я даже позабыл о наших подопечных, ими занималась Элоиза.
— Он только, что сознался в том, что убил профессора.
— Кажется он слегка свихнулся. Но это похоже на правду, он мог подстроить несчастный случай, он занимался подготовкой оборудования для профессора.
— Этого мы не обсудили. Признаться я весьма растерялся от его признания.
— Элоиза?, — Пауль нажал, что-то на терминале
— Накопала, что в ночь перед несчастным случаем с нашим экспатом он, ночью приходил на ферму, пробыл там час, а затем вернулся к себе.
— Спасибо. Можешь аккуратно выяснить, что он там делал?
— Постараюсь, через час смогу заняться, пойдет?
— Жду доклада, — Пауль отключил связь, и уже мне, — виски?
Мы разместились в те же кресла, что и тремя днями ранее.
— Стюарт, если мне не послышалось, назвал вас Полом
— Конечно, — просто сказал он.
— Но зачем? То есть, что вы делаете в этой дыре?
— Это не так то просто объяснить, но…, — оценивающе посмотрел на меня, — … пожалуй необходимо. Однако вначале я спрошу у вас: зачем вы здесь?
— О, этот вопрос еще любопытнее. Вот как вы сами ответите на вопрос: где вы?
Я задумался, вопрос был явно задан не просто так. Почему то вспомнилась почти доисторическая песня, которая у меня всегда провоцировала мурашки по коже:
"Сколько прожито лет, сколько прожито дней
Это кто как считает, для кого как важней
Что-то сделано мной и не сделано что-то
И что для себя, ну а что для кого-то"
Я у вас в кабинете, я на вашей базе, я на Новой Венере, я в этой жизни. Каждый из этих ответов содержит целый пласт смыслов и в каждом случае ответ на вопрос "зачем" будет совершенно иным.
— Оу, право! Ну не надо уходить в такую глубокую прострацию. Вы, кажется, пытаетесь просчитать наш диалог на несколько ходов в перед, мы же не в шахматы играем!
— Похоже этот вопрос вошел в резонанс с моим кризисом среднего возраста. Вообще рискуя показаться зацикленным на Стюарте, хочу рассказать его теорию 5 категорий., — и я кратко изложил, наш с ним разговор.
— Занятно! А он любопытный малый, этот ваш Стюарт. Я, правда, бы разделил третьих на две группы, но в целом очень верно подмечено. Признаться, я сам думал о чем то подобном, но знаете как это бывает?, никогда так не формулировал. Однако вы очень ловко ушли от вопроса, что уже дает намек на ответ.
— А вы, Пол, сами то кем числитесь?
— Да шучу! -, хлопнул он себя по колену и расхохотался., — вы же сами знаете ответ, разве нет?
— Прекрасно. И открою все карты разом: я бы хотел, чтобы вы мне составили компанию в этом клубе. Что вы знаете о космонистах?
— Почти ничего, относительно новый синтетический культ основанный на фантастической книге.
— Хорошо, тогда начнем с начала. Осознаете ли вы, что жизнь на отдельно взятой планете обречена?
— Нет не в каком-то, а в самом прямом, уже летит камень который расколет к чертям матушку Землю. Мы его еще не увидели, не засекли, не просчитали его орбиту до километра, но это не отменяет факта. И даже если по какому странному, невероятному совпадению его не существует, то Земля будет поглощена собственным распухшим Солнцем.
— Ну если мыслить такими временными горизонтами, то да, конечно.
— Мы вид с невероятно мощным головным мозгом, и мы должны им пользоваться. Если мы можем просчитывать развитие событий на миллионы, миллиарды лет вперед, то мы обязаны это делать. Вот например одуванчик у него нет мозгов, его забота, его вклад в дело жизни — оставить потомство. Это все на что он способен, но и это не мало. Каждый потомок немного отличается от него, каждый из них имеет шанс оставить еще и еще потомков, дав начало новым видам. И когда климат изменится или на них нападет новый вредитель, то возможно переданные им гены смогут сохраниться. Эволюция всегда работает так: больше видов, больше разнообразие — больше устойчивость и к черту индивиды. Хотя кому это я рассказываю, на минуту забыл, что вы биолог! Однако, как бы все эти одуванчики не разнообразили свой фенотип им не выжить, если погибнет планета. А мы в отличие от них можем это вообразить. Возьмем к примеру животных, они могут себе представить нападение хищников и поэтому устраивают свои жилища в труднодоступных местах, это помогает им выжить. Они могут прогнозировать события на несколько часов, дней вперед. Но мы можем думать об угрозах находящихся за пределами даже нашего срока жизни.
— А в чем смысл? В чем смысл думать о том, что тебя не коснется? Ты сам то уже все равно будешь давно мертв.
— Признаться меня удивляет ваш вопрос. Поймите правильно, он вполне естественный. Но естественен он только для части человеческой популяции, но я был уверен. что вы как и я относитесь к другой ее категории. Человеческая жизнь лишь мгновение и не только в космических масштабах, но и в субъективном восприятии и чем старше человек становится, тем лучше он это понимает. Детям кажется, что три летних месяца это уже что-то вроде вечности, а зрелые люди с удивлением осознают встретив старого друга, что не видели его 5 лет, хотя казалось, что расстались буквально на прошлой неделе. И чем ближе финальная тьма, тем больше одиночества и тем меньше имеет смысл, что-то посвященное себе лично.
— Ну есть дети, они же наше продолжение.
— Да.. дети. А что толку если их ждет тот же прыжок во тьму? Человек потерявший веру обречен.
— На муки. Кто-то великий сказал, что отказавшись от рая мы немедленно создаем себе ад. Ведь нужно иметь весьма ограниченное воображение, чтобы не видеть бессмысленности существования формулируя себе цели в терминах материального. Мечты о доме, автомобиле, самолете достижимы, но не имеют никакого смысла, на тот свет их не возьмешь.
— Ну если так рассуждать, то на тот свет вообще сложно что-то взять.
— Единственное стоящее, что туда можно прихватить — это уверенность, в том что не зря потратил отпущенное время и силы. Так вот что по вашему мнению этого стоит?
— Эмм. Ну как ученый я верю в науку.
— Звучит не много заученно… В чем эта вера заключается?
— Наука меняет мир. На самом деле это вообще единственный драйвер реальных изменений в цивилизации. Понимание физики дает необходимое основание для технологий, технологии же трансформируют общественный уклад и открывают для человечества новые горизонты. Рабов и крепостных освободили не потому что люди подобрели, а потому что новые средства производства потребовали новый формат рабочей силы, глобальных войн не было с середины 20-го века потому что оружие получило такую устрашающую мощь, что стало понятно, что следующая будет последняя. Развитие медицины и в особенности появление антибиотиков, а затем иммунных корректоров увеличило продолжительность жизни и соответственно численность населения…
— Можете не продолжать, я прекрасно вас понял, однако позвольте уточнить, а в чем смысл? Ну вот вы продлили жизнь человеческую, а толку? Человек все равно смертен, и даже ваши новые средства продления жизни все равно не делают его вечным. А то что населения стало больше, так это что просто больше будет крестиков на могилах? К чему все это?
— Это часть общей картины, — на этих моих словах, Пол в возбуждении встал из кресла, — и начал ходить по комнате, активно слушая — одуванчик продлевает жизнь своих генов генерируя потомство. Тоже делают бактерии и животные, все живые организмы. Но мы люди, можем не только оставляя потомство и заботясь о нем, но и меняя среду, в широком понимании, то есть включая места обитания, биосферу, общество. Тем самым сохраняя свой вид на максимальном отрезке времени.
— Хорошо. Очень хорошо, — и он внимательно на меня посмотрел, — как мы видим вы уже показали бессмысленность вопроса в духе: «А зачем все это, если меня уже не будет?». Никогда ни один живой организм не руководствовался им. А если руководствовался то исчезал с лица планеты.
Тут на терминал Пола пришел вызов.
Окна лаборатории находились выше крыш соседних построек и мы со Стеллой и Арчибальдом наблюдали прибытие новичков, не уходя с рабочего места. Площадка для посадки корабля была подготовлена в отдалении от основной базы во избежание несчастных случаев. По этой же причине колонисты разместились на крышах зданий и смотрели из окон и с улиц выходящих к этому краю поселения, не пересекая его границу.
Погода с утра была ветреная и бабблов было относительно немного, так что обзору они не мешали. Серебряный корпус корабля сверкнул в небе на еще низком солнце и зрители замахали руками и видимо что-то начали кричать, но окно изолировало все звуки. Затем он исчез в облаке, а через минуту появился вновь, однако, с такого расстояния казалось, что он еле ползет, в целом ничего не менялось и я погрузился в свои мысли.
В последние недели мы сильно сблизились с моими коллегами. Решение проблемы с патогеном сделало из нашего коллектива команду, странно, но даже гибель Стюарта, как будто объединила нас. Арчибальд в последнее время меньше и более связно говорил… ну или это просто стало меня меньше раздражать. Со Стеллой у нас так и вовсе закрутился роман, во что месяц назад я бы ни за что не поверил. Дни наполнились дополнительным смыслом, а ночи дополнительными занятиями. Пожалуй я был счастлив, но теперь с прибытием этого корабля все должно было поменяться, я чувствовал это и был не рад.
Наконец серебряный жук сел на поверхность скрывшись в туче поднятой им венерианской пыли. Группа колонистов двинулась к кораблю, первый из них приблизившись набрал что-то на терминале, шлюз корабля открылся и техники двинулись внутрь. Тут я опять отвлекся объясняя Стелле, что это как раз хорошо, что из корабля сам никто не вышел, ведь экипаж выводится из анабиоза в случае внештатной ситуации, а если все системы и параметры в норме, то это производится в стационаре уже по прибытии. Тем временем вереница капсул уже протянулась от корабля в нашу сторону.
— Это на долго. Пойдемте обедать?, — предложил я.
Ночью я неожиданно для себя проснулся. Что вообще очень странно, обычно если уж у меня есть проблемы со сном, то это про то чтобы заснуть, а ночные пробуждения в мой репертуар до сих пор не входили. Решив воспользоваться ситуацией, я плавно, чтобы не разбудить Стеллу встал и поковылял к туалету, напряженно размышляя: то ли я пытался поймать за хвост ушедший сон, то ли искал причины внезапного пробуждения. В ванной комнате со Стеллиных пенок и шампуней, мой блуждающий взгляд соскользнул на зубные щетки и меня кольнула странная мысль. Их было две, одна моя, вторая её. Но их было две и когда я заходил к ней в первый раз. Время было ночное и странные мысли крепко застревали под черепом, только поэтому я удлинил свой обратный вояж и прошел в коридор к терминалу управления помещением. Активированный терминал засиял таким нестерпимым светом, как будто был вратами рая, по меньшей мере. Я дернулся, но взглянув через проем на спящую женщину, понял, что её он не потревожит — она была в тени от угла коридора. Звук нажатий на терминале был отключен (это было первое, что я попросил сделать, после того, как перебрался к ней, всегда ненавидел эти писки) так что я беспрепятственно добрался до истории…
Остаток ночи я спал очень плохо, а утром первым делом двинулся в административную часть. Видя новые лица я вначале непроизвольно вздрагивал, но потом быстро привык. Новоприбывшие обживались, слоняясь повсюду и сверяясь с персональными терминалами. По-видимому это было что-то вроде виртуальной экскурсии, причем судя потому, что они были распределены более менее равномерно по всем помещениям, система работала умно запуская их разными маршрутами. Выглянув в окно я увидел, что снаружи их еще больше. Двигаясь хаотично и без видимой цели они были похожи на зомби из старых фильмов, которые потеряли из виду человечину.
— Да, Джек, у меня мало времени.
— Да уж понятно, — сказал я махнув вокруг, — но у меня срочный вопрос: скажи есть ли возможность модифицировать запись о посещении в логе комнаты?
— Ого! Джек, а ты жигало! Я и не думала что ты рискнешь крутить роман на стороне. Не парься никто кроме хозяина комнаты и еще пары не болтливых сотрудников к ним не имеет доступ. Так что если твоя новая пассия тебя не сдаст, то Стелла ничего не узнает. Ну а если сдаст, то будет уже не важно есть что-то в логах или нет, поверь мне.
Почему-то я залился краской, что еще более развеселило Элоизу.
— Пойми, мой вопрос связан не с тем, что я хочу удалить, а с тем, что я не могу найти.
— Ты говоришь загадками, ковбой, ну да ладно, удалить запись из системы можно, но каждое такое удаление пишется в отдельный лог.
— Могу я тебя попросить кое-что разузнать для меня без лишних вопросов…
— Не люблю тайны. По-крайней мере тайны от меня.
— У меня есть одна странная, параноидальная мысль и я не то что вслух, я даже внутри себя не хочу ее формулировать, пока не буду уверен на 100%.
— Какие же у тебя, однако, сложные отношения с самим собой. Ладно, выкладывай, рыцарь плаща и кинжала, что проверяем?
— Если я рыцарь, то скорее печального образа. Записи по комнате Стеллы за 17-18-ый день четвертого месяца, были ли изменения кем вносились.
— Да это, та ночь. И знаешь, давай заодно проверим и записи комнаты Стюарта.
Элоиза в упор смотрела на меня.
— Ну то, что она спала со Стюартом.
— Чёрт, нет! Я не знал, почему-то мне никто не догадался сказать!
— Да не кричи. Не думала, что это имеет для тебя такое значение, а это все-таки частная жизнь. Ну вот теперь ты знаешь. Твое расследование еще актуально?
— Да. Еще более актуально, чем было до сих пор.
Проверка информации не заняла много времени уже спустя два часа Элоиза вышла на связь, когда мы со Стеллой готовили ужин на общей кухне — вошедшее в моду развлечение на базе. Разумеется еду всегда можно было получить в столовой, но самостоятельное приготовление было веселее. Моя подруга увидев лицо Элоизы на терминале, окаменела лицом, а я извинился и отошел.
— Со Стюартом так: в 20:25 как мы уже знаем зашел в ферму, из фермы вышел в 21:31, и далее засветился уже только в 6:20 зайдя к себе в комнату.
— Догадайся. Стелла вышла в 20:05 из лаборатории, а затем появляется 21:48 у себя в комнате. Как ты понимаешь открытия двери инициированные изнутри комнат не пишутся в лог системы безопасности, но я взяла на себя труд и покопала глубже…
— … не за что. Дверь ее комнаты открывалась утром дважды в 6:16 и в 6.45…
— .. а около 7 она перехватила меня в коридоре.
— Ну что, Ромео, есть еще вопросы?
Раздался писк печки и я зажав ухо лихорадочно соображал: «Вообще-то есть. Посмотри, пожалуйста, технический лог комнаты Стюарта, надо понять во-сколько он вышел, а еще, наглеть, так наглеть, лог его звонков рядом с этим временем», — и не дожидаясь возражений нажал отбой. Повернувшись я встретился взглядом со Стеллой, она стояла прямо за мной, в глазах был, что? испуг?, а в руке нож с остатками шпината на лезвии. Мы вернулись к столу Стелла продолжила резать зелень, а я, силясь вспомнить о чем мы разговаривали до звонка, вытащил помидоры из холодильника, и начал их мыть.
Но она покачала головой, ясно было, что она видит все по моему лицу, и я не выдержал: «расскажешь мне правду?»
Она внимательно смотрела на лицо, явно пытаясь угадать, что я знаю.
— Нет, я не буду играть в твои игры, — выдавила она.
— Это не мои, это ваши со Стюартом игры.
Опять небольшая пауза, она вдруг обмякает и слезы начинают течь по лицу, она всплескивает руками: «Почему, почему нельзя просто оставить это в прошлом!? Почему мы просто не можем быть счастливы здесь и сейчас?»
— Ты издеваешься? Да потому что вы совершили преступление!, — при этом я не мог оторвать взгляд от кончика ножа в её руке с налипшим зеленым листочком.
Опять переключение: «Мы? Этот лопух тут не причем, я просто хотела, чтобы он получил по заслугам. А ты решил поиграть в детектива!» Произнося эти слова она шаг за шагом приближалась ко мне. А я начал отступать, вообще говоря я был в сильной растерянности: с одной стороны мои утренние сомнения сейчас оформились в абсолютную уверенность, что она уже пыталась меня убить и сейчас у нее в руке нож. С другой стороны это же Стелла и я знаю ее хорошо и она мне не угрожает, это просто похоже на обычную ссору, я ее обидел, она кричит ничего не обычного. Тем временем спиной я уже уперся в стену и расстояние начало сокращаться. Надо отнять нож, но как? Я должен ее ударить, применить силу, но девочек бить нельзя.
— Знаешь что? Ты мне надоел! Жаль, что у меня не получилось прошлый раз, — и она быстрым движением ткнула ножом в меня. Он вошел в район груди, я опустил взгляд, она уже выдернула его обратно и размахнулась чтобы рубануть сбоку, я выставил вперед руку и завороженно наблюдал как суперкомпозитное лезвие отделяет мои пальцы от ладони и они каким-то совершенно неестественным образом начинают падать на пол. Боли я не чувствовал, поэтому протолкнул свою руку дальше упершись тем, что осталось от моей ладони в её запястье, а другой рукой впился ей в шею. Ударить я её все так же не мог, а в таком удушении было даже что-то эротичное, по крайней мере до того момент когда я получил удар голенью в пах. Тут мои ноги ослабли и я почти потеряв зрение от боли рухнул на колени, однако сохраняя еще остатки разума, понял, что нужно перевернуться, чтобы не оставлять спину открытой для ножа. А валькирия уже насела сверху. Хоть я и был сильнее, но по совокупности обстоятельств сопротивляться уже не мог. Несколько ударов ножом по рукам которыми я пытался закрыться окончательно примирили меня с неизбежностью смерти, кровь текущая с рук заливала мне лицо, так что дальнейшее развитие событий я видел смутно. Кажется был звук открывающейся двери, Стелла повернулась на звук и тут же получила сапогом в лицо от кого-то значительно менее сентиментального чем я. Меня подхватили и отволокли в лазарет где милосердный доктор меня выключил.
— Ты знаешь Луи, когда я шел учиться на биолога я и подумать не мог, что это такая опасная работа. Но я начинаю привыкать возвращаться из цепких лап смерти в твои объятия.
Трепеща я поднял левую руку, она была все покрыта полификсантом.
— Не волнуяйся, твои пальцы на месте, я их лично собрала с пола и отдала доктору.
— Ну остается надеяться, что он пришил их в нужном порядке.
— Знаешь тебе сильно повезло. Так случилось, что когда наша отчаянная домохозяйка ткнула тебя ножом его лезвие располагалось вертикально и он конечно здорово повредил ребра, но не дошел до сердца. Если бы она догадалась его повернуть параллельно земле ну или просто ударить сильнее, то ваша кровавая бойня не затянулась бы так надолго.
— Боже, только ей не говори, а то в следующий раз у меня не будет шансов.
— Знаешь, Джек, ты поразительный человек.
— Нет, я серьезно. Ни разу не видела, чтобы человек в твоем состоянии сохранял чувство юмора.
— Да тут ты права. Но самое во мне поразительное то, что я абсолютно его лишен в обычной жизни. Так что если за обедом со мной тебе вдруг станет скучно, то просто воткни мне в ногу вилку.
Когда она вышла я быстренько проверил другие части тела, которые не решился инспектировать при гостье и успокоившись задремал.
Спустя два дня я еще слегка забинтованный сидел в баре с Броганом, которого застал тут за стойкой.
— Изолировали её. Тут случай клинический, её буквально сорвало с катушек. Из того потока дерьма, который из нее вылился после того как Элоиза её… нейтрализовала…
— Конечно. После того как вы с ней поговорили она проверила данные по твоему запросу, сложила два и два и бросилась тебя спасать. Так вот получается, что она решила тебя угробить для того чтобы доказать, что она не хуже Стюарта. У них была интрижка, потом чего-то не заладилось они поссорились. Но до этого времени этот ушлёпок умудрился ей похвастаться тем что угробил профессора, а может и вовсе сразу держал её в курсе своих планов. В общем когда профессор откинулся, она в начале пришла в восторг, а потом, когда, это самое, со Стюартом все пошло в разнос, он ляпнул, ей что-то типа того, что она бессмысленный кусок дерьма и что ни на что она не способна ну и т. д.
— Не продолжай. Это бред какой-то., — я хлебнул из стакана.
— Бред не бред, но обиженная баба способна на что угодно, это я по своему опыту знаю, а тут она мало того, что хотела, так сказать крестик на фюзеляж, так еще стерва хахаля своего думала подставить — двойная выгода, да вот только, паря то не дурак, хе-хе слинял еще до завершения представления.
— Да хрен, его знает. Случай беспрецедентный, — Броган выговорил это слово по слогам с видимым трудом, — думают большие начальники. У нас тут полиции нет, тюрем тоже, да и электрический стул не завезли, так что проблемка вырисовалась знатная.
Я покрутил стакан разглядывая блики танцевавшие на стойке. От мысли о Стелле меня буквально передергивало, слишком свежо было ощущение от лезвия перерубающего фаланги. Однако не могу сказать, что меня уж вовсе не волновала её судьба и слегка поборовшись с внутренним голосом, который настоятельно рекомендовал не лезть в это дело, я двинулся натоптанной дорогой к Полу.
Он внимательно посмотрел на меня: «В этот раз ты решил не ждать пока я налью, а сразу приходить… гмм… подготовленным?»
— А что так заметно?, — расстроился я.
— Ладно мы не в армии, а у тебя больничный. Еще?
— Да нет уж я, пожалуй, воздержусь.
— Прошлый раз мы с тобой не договорили.
— Да потому, что Сюарт решил выпустить из себя несколько литров крови, а сейчас у нас еще один убийца под стражей. Боже, я надеюсь за ней следят, а то я бы не хотел чтобы опять…
— Ты правда не хочешь, что бы она сама решила свою судьбу? Это избавит от нас некоторых этических колебаний. Видишь ли, у нас не принят уголовный кодекс, поэтому когда мы будем ее судить, нам придется отталкиваться от собственного здравого смысла и выносить приговор который станет своего рода прецедентом.
— О, смотрю тебя не много взволновала перспектива! Идея самоубийства не так плоха, а? Не тревожься, тебя не будет в трибунале. Ты как жертва слишком пристрастен.
Я испытал трусливое облегчение от того, что это решение будет не в моих руках, уже забыв, что собственно шел к Полу в надежде повлиять на ее судьбу и тудже покраснел от стыда, от этой мысли.
— Так как… кхм… будет приниматься решение?
— Ну что же, если тебе интересно, то я с удовольствием порассуждаю вместе с тобой. В чем суть обвинения? Стелла дважды покусилась на жизнь колониста при этом колониста, который а) не угрожал ее жизни и б) имел очень высокую ценность для колонии.
— Да вчера прибыли новые биологи, скоро ты с ними познакомишься, но это отдельный разговор. Вернемся к сути. Тем самым она поставила под удар само существование колонии. А что с ее мотивами? Мотивы ее размыты и что самое главное надуманны, то есть подобное целеполагание с ней может еще произойти. Собственно говоря само ее попадание в колонию досаднейшая ошибка, она не не должна была пройти наш отбор, но это ни в коей мере не умаляет ее вины. Даже если отказаться от идеи наказания, то оставлять ее свободной среди нас мы не можем, так как совершенно не понятно, когда она снова решит кому-то причинить вред. Судя потому, что я слышал о ее квалификации, от вас Джек, ее полезность для общества не может являться смягчающим обстоятельством или поводом оставлять ее среди нас.
— Так что же вы ее привяжете к двигателю или выкинете с высоты из спидера на землю?
— Любопытный ход мысли, но я признаться думал об изгнании. Да-да я понимаю. Но мне хотя бы не придется никого заставлять в нее стрелять. А так мы просто ее отвезем подальше и высадим.
— Это придется сделать мне, ну только если вы не вызоветесь быть палачом. У вас есть на это право, все же она же вас чуть не убила. Дважды.
Пол развел руками, мол именно этого я и ожидал.
— Однако звучит так как будто вы уже приняли решение, но вы говорили будет трибунал.
— Это была моя прокурорская речь. Решение я вверю всему коллективу, мы еще не столь велики, чтобы отказываться от методов прямой демократии.
— Прямого перекладывания ответственности!
— Если угодно. Но все же именно этим людям жить с ней и дальше и они имеют право принять это решение.
— Ситуация и впрямь неприятная, но подумайте, Джек, и вы поймете что другого выхода нет.
— А я все же постараюсь найти, сказал я хлопнув дверью.
Ночью мне не спалось, я был разбит, размазан, искалечен. Я слонялся вдоль стенок своей спальни, как будто это были стены клетки. Во всем этом было что-то не правильное. Да конечно Стелла пугала меня до жути и думать было страшно выпустить ее опять ко всем этим инструментам, столовым приборам и живым и беззащитным людям. Но уничтожение живого существа этого я не мог принять ни как человек ни как биолог. Ясно, что в экстремальных условиях (а мы именно в таких) все процедуры упрощаются, а решения становятся жестче, но этот предел я еще не перешел. И я искал выход. И только обнаружив его, я смог относительно спокойно уснуть.
Суд прошел без сюрпризов. Речь Пола была обличительна, Стелла — кротка и не пыталась отрицать вину, да это было бы и глупо. Представленные видеозаписи с кухни были абсолютно несомненны. При этом ее готовность принять судьбу и покорное согласие с ужасом произошедшего действовали на аудиторию весьма эффективно, в особенности на мужскую её часть. Это действие я ощущал и сам на себе и в целом даже поймал себя на мысли: «что может это какая то ошибка?», но улики были неумолимы.
Пол поставил вопрос «о присуждении обвиняемому высшей меры наказания» на голосование. И публика проголосовала «за» со значительным перевесом. Стелла зарыдала в голос, а колонисты склонив головы стали разбредаться по своим местам.
— Почему для тебя было так важно не убивать её? Ведь по сути вечная заморозка в капсуле ничем особенным не отличается.
— Давным давно, еще в прошлой жизни, я посмотрел фильм, который произвел на меня неизгладимое впечатление. Там про мужчину, которого обвиняют в убийстве. Доказательства не опровержимы, есть даже видеозапись где он надевает женщине полиэтиленовый пакет на голову и потом она задыхается. При этом он толком не комментирует произошедшее и как будто чего-то ждет.
— Что-то смутно припоминаю, как он назывался?
— Не помню, к сожалению. Его приговаривают к смерти, а потом казнят, так как все очевидно, а сразу за этим суд получает пленку на которой записана полная версия произошедшего.
— Вспомнила! Он снял с нее пакет, а потом она сама покончила с собой.
— Да, точно. Они все это разыграли, чтобы показать, что шанс на ошибку есть всегда. А смертная казнь это ошибка, которая не может быть исправлена. Я хочу дать ей шанс.
— Ммда, кажется я тебя понимаю. Вообще, и мне было проще нажать нужную кнопку, зная что все же это не спусковой крючок.
— Думаю и не тебе одной. Как знать как бы обернулось голосование если бы на кону и в самом деле стояла её жизнь?
— Ну главное нам придумать как поступать с преступниками до того как у нас кончатся все криокапсулы.
— Ну и шуточки у тебя, а я думал это я циник!
— Ты? Циник? Скажу честно, я встречала только одного большего идеалиста чем ты.
— Жуть. Ты бы еще в гуманитарии меня записала.
Тут мы подошли к двери кабинета Пола.
— Ладно дерзай, не знаю, что он там задумал, но хочет поговорить с тобой тет-а-тет, удачи!
— А я думал тебе нравится это имя!
— Она серьезно посмотрела мне в глаза и покачала головой.
— Сижу. У нас серьезный разговор?
— Странный вопрос. Ну в целом да, хотя знаете как-то почти не удалось пожить размеренной жизнью. Сплошной аврал перемежаемый попытками убийства.
— Я хочу попросить тебя об одолжении, — и он поднял руку, не давая мне вставить слово, — о большом одолжении, — он помолчал, — Я бы хотел, чтобы ты вернулся. Нет не на Землю, конечно, в колонию ЗООН.
— Ну знаете! Т.е. я вам был нужен пока у вас не было своего биолога с руками, а теперь приехало сразу… сколько там? три?, — Пол кивнул, и я вскочил — и вы меня вышвыриваете? Это ваши высокие моральные принципы? Да вы знаете, что со мной сделают?
— Ничего особенного, я думаю, не сделают.
— Ах вы думаете!, — голос мой противно сорвался почти на писк. Какое жалкое зрелище, как-то отстраненно подумал я, но плохо собой владел. Ощущение предательства накрыло с головой.
— Я повторю вопрос с которым мы не закончили ранее. Зачем ты здесь?, — он произнес это не громко и как-то раздельно каждое слово, как будто это было три отдельных вопроса с отдельными смыслами.
Подстраиваясь под его стиль, я задумчиво и раздельно произнес взвешивая каждое слово, — я здесь, чтобы содействовать заселению людьми этой планеты.
— Затем чтобы люди остались во вселенной даже если погибнет Земля.
— Прекрасный ответ. Как ты думаешь, может ли человек чувствовать себя в безопасности на этой планете?
— Думаю нет. Мы не можем находится снаружи долго без специальных средств. Мы не выстроили технологические цепочки, даже производство пищи у нас держится на волоске, в чем мы все убедились.
— У кого шансов больше у одной колонии или у двух?
— У двух, — обреченно произнес я
— Ты нам очень нужен там. Дело в том, что это был последний корабль с Земли в нашу колонию. Все мои компании в мое отсутствие коллапсировали и финансирование прекращено. Это была последняя посылка. Я в достаточной степени реалист, чтобы понимать, что без внешней помощи нам не выжить, а ЗООНисты полностью прервали наше общение.
— Вы хотите отправить меня парламентером?
— Нет — шпионом, — произнес он не моргнув глазом.
— Да что вы заладили. Я не могу быть предателем!, — и тут же подумал про себя: «сейчас он меня прижучит, просто сказав — „Да ты уже шпионил, так что не строй из себя не дотрогу“»
— У тебя ложные убеждения том, что хорошо, а что плохо. Они имеют даже не христианские, а вполне языческие корни. Шпионаж это поведение признанное аморальным с точки зрения государства. Но в нашей системе координат этика определяется целью.
— То есть если ради колонизации других планет нужно будет кого-то убить, то это нужно сделать?
— А что мы только что сделали?
— Разве? Подумай, чтобы было если бы мы оставили ее среди нас? Она могла угробить кого-то, без кого наша колония не выжила бы. Вот представь на минуту: что если бы ей удалось убить тебя тогда на ферме? С высокой степенью вероятности мы бы не наладили производство еды. Поэтому не знаю как ты, а я это делал именно по этой причине.
— Но что вы хотите чтобы я делал? Устроил саботаж?
— Ну тогда я об этом и не попрошу. И вообще я никогда и не попрошу ни о чем, что повредит ЗООН и не будет нужно нам. Если такое случайно произойдет, то я прошу мне об этом сказать, так как, конечно, все могут ошибаться.
Пара недель ушло на передачу дел новым коллегам. В ходе этого процесса я осознал, что уехать это действительно хорошее решение. Новоприбывшие оказались специалистами высочайшей квалификации, двое были лауреатами нобелевской премии, а на основе работ третьего я писал свою несчастную дипломную работу. По сравнению с ними я был почти что школьником. Конечно в другое время и при других обстоятельствах поработать с такими мастодонтами было бы пределом мечтаний, но не сейчас. Сейчас я был героем явившимся в нужный момент и чудом спасшим колонию стоящую на краю гибели. Уйти сейчас на второй план было как-то досадно и унизительно. Гораздо лучше уйти в закат на высокой ноте.
Некоторое время я передумывал то, что мне сказал Пол. Его точка зрения мне была близка и я интуитивно и логически понимал, что он прав. Нет никакой причины быть верным какому-то человеку или правительству если можно быть верным человечеству и мерилом вещей и поступков брать его интересы. Но при этом в душе то и дело проскакивали идеи: «а как же патриотизм?», «как же клятвы и обещания?». С точки зрения Пола между ним и общей целью для человечества не было и не могло быть никаких границ и условностей. Все правила, законы, организации, убеждения и администрации должны быть использованы как инструмент, а если они не пригодны для этого то проигнорированы. Мне стало намного понятнее почему он улетел сюда, хотя, возможно, мог сделать больше оттуда, с Земли. Здесь было меньше барьеров которые нужно было пробивать головой, а те барьеры которые были, были естественными, природными, а не наносными бюрократическими и политическими. Трудно даже представить какое бешенство вызывали такого рода препоны у такого человека как Пол.
В конце концов я принял внутри себя решение и принес клятву идеям космонизма. Мне хотелось быть таким как Пол, избавится от условностей хотя бы внутри себя и торить дорогу к действительно несомненной цели: сделать человека вечным видом. Тогда я еще не понимал, что на самом деле цель космонистов несколько иная.
В колонию ЗООН меня доставил все тот же Скив, который подобрал меня в пустыне месяц назад. Как только я выпрыгнул, он поспешил улететь обратно, чтобы не провоцировать местных радикалов. Я был налегке и бодро двинулся в сторону административного корпуса. Почему-то я ожидал, что все будут оборачиваться мне вслед и показывать пальцем, но кажется, что меня даже никто не заметил, и я беспрепятственно дошел до кабинета своего бывшего… то есть и нынешнего руководителя. Деликатно постучав и дождавшись дежурного «да-да», я прошел внутрь. Сказать, что Карл удивился это ничего не сказать, он так посерел, что я чуть не бросился за медиком, но он все же справился с собой и уже красный как рак бросился жать мне руку и обнимать.
— Жив! Ты жив! Где же ты был, сукин сын? Мы с ног сбились тебя искали. Три дня, потом стало ясно, что шансов у тебя никаких и прекратили, а ты живой, правда бледный. Что? Что с тобой случилось?
Тут он изменился в лице, как будто вспомнил о зубной боли, провел рукой по волосам.
— Ты прости, но я должен…, и он поднял трубку не договорив.
— Стивен? У меня тут в кабинете Джек. Джек Клайм. Да он самый. Жив. Хорошо, — положил трубку.
— Стивен?, — не понимающе спросил я.
— Стивен Хискер. Он отвечает за безопасность станции.
— В каком смысле за безопасность?
— Ты знаешь, у нас многое изменилось за месяц. Тебе понадобится время, чтобы… освоиться., — не понятной многозначительностью закончил он.
Однако, я не успел ничего уточнить так как в кабинет ворвался невысокий и щуплый, человек с цепким взором и глубокой залысиной. По сравнению с нами, мной и Карлом, он мог бы сойти и вовсе за лилипута. Я смутно помнил этого человека. Смутно в основном потому, что он относится к тому типажу людей, которых вообще сложно запомнить. Такие всегда держатся в тени, а если захотят с тобой поговорить, то вначале возьмут тебя за локоть, отведут в сторону и только потом вкрадчиво что нибудь скажут. Что-нибудь имеющее очевидно более одного смысла. Ответив на такую фразу потом еще долго думаешь, а правильно ли ты понял вопрос и как именно будет интерпретирован ответ. Вот и сейчас Стивен немедленно предложил покинуть кабинет Карла «ведь мы не хотим его отвлекать» и «он так сильно занят», чтобы проследовать в его, то бишь Стивена, «скромную каморку». По коридорам шли молча, я про себя поразился разительной перемене, на которую едва обратил внимание по дороге от посадочной площадки. На первый взгляд казалось, что население колонии существенно сократилось: в коридорах никого не было, а те кого мы встречали в спешке проходили мимо едва бросив взгляд на моего спутника, при этом я сам чувствовал себя, буквально, невидимкой — ни один коллега даже не встретился со мной взглядом. В этой вполне гнетущей атмосфере я и сам не решился здороваться со знакомыми — это, странным образом, казалось неуместным.
«Каморка» оказалась раза в полтора больше кабинета Пола, но была обставлена спартанским образом, из ярких предметов бросалась в глаза только настольная лампа под зеленым абажуром — явный антиквариат. Окна были прикрыты и в помещении царил полумрак.
Судя по жесту располагаться предполагалось на табурете рядом со столом хозяина. Надо сказать, что к этому моменту у меня накопилось неясное раздражение и заткнув глотку своей врожденной интеллигентности я прошел к дальней стене и сел в одно из двух простых, но удобных кресел рядом со столиком. На столике стоял графин и пара бокалов.
Стивен, который в этот момент примерялся к тому, чтобы поместится в свое за столом, замер демонстративно-недоумевающе взирая на меня, в картинно неудобной позе полупоклона с оттопыренным задом. Я же без выражения встретил его взгляд и сев поудобнее стал ждать. У меня даже возникло желание налить себе стаканчик из графина под боком, но я решил, что уж будет перебором — такую неестественную для меня ноту я долго не удержу. Мой визави нахмурился, придвинул свое кресло обратно к столу и плавно пересек кабинет оказавшись в кресле рядом, все это он проделал так, как хореографическое упражнение. Что же эту битву я выиграл, но что будет дальше?
— Итак, не могли бы вы поведать свою историю,… Джек., — пауза перед мои именем была так велика, что я подумал не забыл ли он его.
— Как я полагаю вас интересует с момента, как я покинул базу в последний раз?
— Все так, — он кивнул головой и сложив руки в замок на животе приготовился слушать.
Дальше я в течение двадцати минут излагал версию событий, которую мы проработали с Полом и Элоизой перед моим отлетом. В целом она почти полностью совпадала с реальностью, за исключением удаления нескольких несущественных деталей. Мы решили, что ЗООН совершенно не обязательно знать о том, что я должен был передать реквизированные на базе материалы Независимым, в рассказе я упомянул, что попал в песчаную бурю по дороге к озеру, в ней потерял ориентацию и уж потом спустя время потерпел аварию, так же я умолчал о маячке с помощью которого вызвал подмогу. В остальном я не отступал от истины, да и эти отклонения не были строго говоря враньем, так… умолчания.
Слушателем Стивен был прекрасным, он кивал, угукал, уточнял детали, там где нужно удивлялся и восхищался, при этом когда я закончил Хискер все равно продолжил активно ждать, как бы подразумевая, что я рассказал не всё и провоцировал не стеснятся, а облегчить душу. Я не много помолчал наблюдая за его немым спектаклем и добавил:
— Ну я изложил вам последовательность событий, если у вас есть вопросы, то задавайте.
— Хорошо, хорошо… Ну вот, например, вы не объяснили почему вы не послали сигнал нам о том что вы живы…, когда прибыли на базу наших гм-ммм… партнеров. Вы даже не представляете как долго мы вас искали и как потом ужасно горевали о вашей судьбе., — и он сокрушенно покачал головой, кажется едва не добавив «ай-яй».
— Так у меня не было доступа к передатчику.
— Ааа, понимаю. То есть вас держали на правах пленника?
— Да нет, не сказал бы. Высокая степень свободы у меня была.
— Но вам отказали в доступе к средствам планетарной связи.
— Да, — соврал я, — кажется они боялись, что вы немедленно потребуете меня обратно, а им отчаянно была нужна помощь.
— А почему разумеется? Если с вами обошлись так несправедливо, почему вы стали им помогать?
— Несправедливо? Вы вообще в своем уме? Они мне жизнь спасли!
— Давайте обойдемся без грубостей, — и он строго на меня посмотрел, явно ожидая реакции.
— Так вот, мы же понимаем, что жизнь они вам спасли случайно, а затем воспользовались вами в своих целях.
— Ну в моем понимании, мы просто помогли друг-другу. Как биолог могу вас заверить, что в природе так поступают не только люди и приматы, но и другие животные вплоть до самых простейших.
— А как так получилось, что вас все-таки отпустили?
— Ну я очень хотел вернуться к своим, а у них кризис закончился, так как прибыли новые биологи.
— То есть вы стали им попросту не нужны? Ну как пятое колесо?
— Послушайте…, — начал было я с агрессией. Все же мне было не приятно слышать от этого бюрократишки оценку своей научной полезности.
Я подышал не много и успокоился, агрессия мне ничего не даст, а этот тип явно хочет вывести меня из себя, чтобы я наговорил лишнего.
— Да нет ничего. Послушайте, у вас есть еще вопросы?, — а то я так устал с дороги.
— Хорошо-хорошо, конечно. Идите располагайтесь, Джейн вам покажет дорогу.
— Увы, — и он картинно развел руки, — ваша комната уже занята. Поймите, мы были уверены, что вы… так сказать.. не вернетесь. Но я вас уверяю, новая будет ничем не хуже и что особенно приятно, она будет совсем не далеко от меня! Правда здорово?
Джейн, невысокая стройная брюнетка в офисном костюме похожая на Пэппер Потс отвела меня в мои новые апартаменты.
— Сегодня у вас выходной день, а завтра утром Карл будет ждать вас в лаборатории.
— Скажите Джейн, а что собственно у вас тут случилось?
— Мне почему-то кажется, что вы понимаете о чем я.
— Не вполне. Из крупных событий прибытие нового корабля с колонистами, но это кажется было еще до вашего исчезновения.
— Давайте на «ты», Джейн, — она кивнула, — а ты стало быть прибыла на нем?
— Раз уж у меня выходной, как ты отнесешься к тому, чтобы выпить со мной в баре? Ты бы мне рассказала последние новости, а я рассказал бы тебе как тут все было до твоего появления. Что скажешь?
— Или, — с полной серьезностью ответила она.
Оставшись один я разлегся на диване. Почему-то абсолютно не хотелось общаться со старыми коллегами. И я стал думать о друзьях оставшихся за сотни километров отсюда и в первую очередь об Элоизе.
Я понял что уже скучаю по ней. И кажется, что в этом чувстве не было ничего романтического: она была товарищем с которым мы через многое прошли, и которая дважды спасла мне жизнь. Расшифровав мой сигнал из пустыни, а потом нокаутировав фурию с тесаком, а я даже толком ей спасибо не сказал. От этих мыслей стало еще грустнее и я решил заняться чем-то полезным. Осмотр комнаты показал, что мои вещи оказались тут в шкафу и это радовало и немного удивляло, ведь если все считали, что я погиб, то мои вещи должны были… Да, а что с ними должны были бы сделать? Всем коллективом сжечь в бочке на дворе утирая слёзы? Как обычно поступают с вещами покойников я не знал поэтому открыл терминал подключенный к местной сети и стал читать новости и личный ящик сообщений. Сообщений было немного, видимо мою почту сразу после исчезновения удалили из общей сети. Зато лента новостей была почти что бесконечной и первое, что бросилось в глаза это огромное количество сообщений содержащих в теме слово «правила». Там были «новые правила», «обновленные правила», «пересмотренные правила», «уточненные правила», а так же были «нарушения правил» и «соблюдения правил». Открыв наугад парочку таких сообщений я быстро утонул в канцелярите, который не давал мне уловить суть нововведений и наводил на очень грустные мысли.
Поняв, что это еще хуже чем идти «в наружу», собрал волю в кулак и пошел гулять по базе, тем более, что время как раз было удачное — завершение дневной смены. Пустынные днём коридоры сейчас были заполнены людьми, многие из них были мне знакомы и теперь, когда я был без Хискера они здоровались, хлопали меня по плечу, но вопросов не задавали и быстро исчезали с горизонта.
Интересно эта отстраненность и натянутость между мной и коллегами это следствие изменений в них или во мне? Вот даже это слово «коллеги». Такое чужеродное, а уже плотно и само собой вошло в лексикон. Наверное все же дело во мне, ведь я в каком-то смысле теперь им чужой — я работаю на Пола, и мы с ними не в одной лодке. Или все же и они поменялись?
После третьего неудачного контакта я решил, что дело надо брать в свои руки и пользоваться техникой вероятного противника, так что следующего потенциального языка я возьму за локоть и отведу в свою «каморку». Однако следующим знакомым, которого я встретил была Джейн, я ей кивнул проходя мимо, а она неожиданно мне улыбнулась:
— А и правда забыл. Да, в силе, а что ты передумала?
— Отлично, тогда в бар? Или сразу к тебе? Да шучу, шучу…
На самом деле мы хорошо провели время. Джейн оказалась очень милой девушкой, она с искренним интересом слушала о моих приключениях у независимых. Немного алкоголя развязали мне язык, и я не стесняясь приукрашивал деталями все произошедшее, пару раз мне приходилось останавливать себя, чтобы не сболтнуть лишнего, ведь в конце концов, что я о ней знал кроме того что она работает на Хискера? И этот факт в свою очередь характеризовал её на мой взгляд не с лучшей стороны, однако её обаяние и растущая пропорционально градусу в крови красота все искупали. Вечер прошел чудесно и мы расстались добрыми друзьями, засыпал я уже оттаяв и с позитивным настроем.
Утром я явился к Карлу, тот, как и вчера, мне искренне обрадовался, но мне показалось, что была в нем какая-то нотка… жалости что ли, как относятся к больному другу.
— Отлично, Карл, представляешь кто-то даже принес мои старые вещи!
— Слушай, а этот жук, Стивен он вообще теперь кто?
На этом моем вопросе Карл, кажется едва не лишился чувств. Вначале он сильно побледнел, потом резко покраснел до состояния вареного рака, а затем видимо осознав, что с его лицом творится нечто не вполне приличное отвернулся уставившись в окно.
— Я же говорил тебе вчера, он у нас за безопасность., — голос его был бесцветен и казалось не выражал никаких эмоций.
После всех этих метаморфоз с его лицом, я решил впредь быть более политкорректным.
— Ты знаешь, Карл, кажется мне стоит получше разобраться в том, что изменилось с моего отъезда.
— Да, думаю да. И лучше всего тебе об этом могут рассказать Стивен и… Джейн.
— Ок, поговорю с ними. А пока давай ты мне расскажешь, чем я могу быть вам полезен, как биолог.
Ну хотя бы в лаборатории все было по прежнему. Стоял равномерный и успокаивающий гул рабочего процесса, люди махали руками у рабочих досок, АвтоСины позвякивали отгружаемыми колбами, а все стены были покрыты узорами формул и цифр. Мое рабочее место оказалось не занятым и я с удовольствием опустился в привычное кресло активируя терминал.
Первым моим заданием был анализ кучи данных, навалившихся к нам с автоматических капсул за время моего отсутствия. Пока я копался в алгоритмах их разбора, у меня было предостаточно времени, чтобы обдумать наш с начальником разговор. Было ощущение, что он боится, и боится до чертиков, причем боится Стивена. Боится за себя и боится за меня. Довольно безобидный эпитет «жук» вызвал такую волну паники и это при том, что мы были одни! Чушь какая-то. Он конечно тип не приятный, но не Пол Пот же. Надо с кем-то поговорить, и с кем-то посмелее. Джейн? Погодите-ка, про нее Карл упомянул в одном ряду со Хискером. Он и ее боится?
На свою беду я открыл почтовый ящик, видимо его подключили вновь и в него хлынул поток писем. Эти письма на первый взгляд повторяли новостную ленту с «правилами», но требовали моего ответа, я должен был «принять их к сведению» и «обязаться выполнять». Попытка согласится не глядя не привела к результату. Когда я первый раз нажал кнопку «согласовать» система выдала ошибку, что это нельзя сделать сейчас, так как за прошедшее с момента открытия время я не мог успеть ознакомиться с документом и предложила прочитать его более внимательно. Я ужаснулся изощренности этого издевательства, но решил, что это не повод читать эту муть, и щёлкнув по терминалу переключился обратно на свою работу. Когда минут через 15 я вернулся в окно согласования и ткнул в заветную кнопку, я опять получил ошибку. Оказалось, что система отследила, что все время я был в другом окне из чего правильно поняла, что я упустил шанс изнасиловать себя этим документом. Плюясь и матерясь, я не переключая окно, просто посидел перед экраном. И дело было даже не в том, что я уже из принципа не хотел читать ненавистный текст, проблема заключается в моей аллергической реакции на подобное чтиво: у меня слезятся глаза, зудит кожа и меня тошнит, самым натуральным и физическим манером. Выждав, как мне показалось, достаточный срок я трепеща вновь нажал «согласовать», а после стекленеющим взором охватил открывшийся мне экран теста на знание согласованного мной только что документа.
Это был едва не худший день моей жизни. Как выяснилось у большинства документов срок согласования давно истек, а это в логике системы значило, что я их должен был просмотреть сегодня. Моя попытка пожаловаться Карлу ни к чему не привела, он ясно дал понять, что избавить от этого бюрократического кошмара он не может ни меня ни себя, а еще намекнул, что в моих же интересах не кобениться и закончить с этим делом побыстрее. К вечеру я был похож на слизняка, а к ночи когда я наконец закончил я едва сохранял сознание. Идти домой после этого не мог, было понятно, что мне просто необходимо надраться. Но при этом не было никакой охоты хоть с кем-то говорить и взяв из тумбочки рабочего стола бутылку бурбона и кислородную маску, я двинул на крышу.
Фонари освещали территорию колонии, но дальше пейзаж тонул во мраке. На Новой сутки составляли 27 земных часов, и в целом биоритмы не очень долго сопротивлялись переходу на этот режим функционирования. Рекомендации врачей сводились к 9-и часовому сну и приему гормональных корректоров первые два года после прибытия. Поэтому ночь для нас здесь была ночью, а день - днем.
Во мраке бабблы, как насекомые на земле собирались вокруг фонарей, склеиваясь оболочками и образуя целые кластеры неровным шаром окружающие источник света. Дело было в том, что для преобразования атмосферных оксидов в кислород им требовалась энергия, и ночью фонари были её единственным источником. Утром с восходом солнца, они вновь разлепятся и разлетятся (колонисты говорят распушатся), но в темное время суток их многоцветное сияние придавало невероятный шарм венерианской ночи.
— Я всегда считал, что бабблы это одно из самых восхитительных изобретений человечества: простое, функциональное, красивое. Ты можешь себе вообще представить Венеру без них?, — задав этот вопрос Фред сел рядом со мной на край крыши и мое отшельничество накрылось медным тазом не успев начаться.
— Будешь?, — я протянул ему бутылку
— А то? Думаешь зачем я сюда шел?, — и он с жадностью хлебнул с горла.
Фред был инженером службы запусков то есть в каком то смысле моим коллегой и напарником: я обеспечивал начинку для снарядов, а он обеспечивал их запуск. Среднего возраста, довольно замкнутый, но с особым чувством юмора. Мы никогда с ним не были дружны, слишком мало общего у нас было. Однако мы здоровались и поздравляли друг-друга с праздниками толпясь с остальными сослуживцами. Сегодня в процессе моих мытарств, он меня разглядывал с некоторой долей сострадания, но не вмешивался. Не смотря на свой план надраться без свидетелей я был рад его появлению, ведь созерцание и алкоголь настроили меня на философский лад.
— Скажи зачем ты сюда прилетел?
— Ну как? Быть в авангарде человечества!, — бодро отрапортовал он, — словами из буклета.
Он задумался, поскреб подбородок подбирая слова, а потом махнул рукой.
— Пожалуй, это было глупо. На Земле я не мог найти себе место, менял работу, менял партнеров, менял место жительства, менял хобби. Понимаешь? Чем-то или кем-то увлекался, пробовал, достигал результатов, а потом бросал и начинал по-новой другое с другими в другом месте. Каждый раз меня что-то не удовлетворяло.
Внизу парочка прошла под фонарем и тот что повыше ткнул пальцем нижний баббл, то не лопнул, а только деформировался, но я все равно почувствовал неприязнь к этому хулигану. Бабблы были источником жизни, не было повода мешать им работать.
— Например? Ну вот если говорить о работе: то мне казалось, что коллеги отстой, то моя работа была слишком рутинная, то денег мало. А если со всем этим порядок, тот тут уж начинало меня скрести, только не смейся, что цели компании не соответствуют ценностям человечества.
— И не говори. Собственно осознав, что на Земле все мелко решил я идти во фронтир. Решил, что тут скучно не будет и перестану думать обо всей этой фигне, да и масштаб несомненный. Это тебе не помидорки краснее делать и с грибком на петрушке бороться, тут, понимаешь, сверхзадачи: новый дом для человечества создавать.
— Звучит да, вот я и повелся. Только не учел, что в этот полет я возьму с собой себя. А я всегда не доволен.
— Эххх, — и махнул рукой, — сам-то не видишь?
— Ну как тебе сказать. Вижу то конечно вижу, но не понимаю, что происходит. Может ты объяснишь, что у вас тут случилось? А то я вернулся, но как будто в другое место.
Фред медленно обвел взглядом крышу, а потом посмотрел в низ под ноги на землю.
— Помнишь не задолго до того как ты исчез, к нам прибыл корабль с новыми поселенцами?
— Но помимо людей, техники и материалов с ним прибыли и кое-какие инструкции.
— Не знаю чем там так насолил им этот Верховски, но тут началась настоящая охота на ведьм. Мол, что вот среди нас есть шпионы, которые передают «зайцам» наши ценнейшие ресурсы и стратегическую информацию.
— Да ты что?, — я постарался это сказать удивленно.
— Угу. И ты знаешь, вот что любопытно, часть наших даже не стали этого отрицать, сказали: «Да, помогаем. А почему нет», ну и их это… того… активировали.
— Эээ брат, да ты вообще оказывается не в курсе новейших технологий. Привезли они такие штучки их лепят человеку сбрив волосы на голый череп. И он становится смирненький и эффективный, — я аж подавился, а Фред продолжил, — говорят умный становишься аж жуть и ничего не отвлекает. Потому и называется — активация.
— Да, есть и но. Видал я этих парней, не больно-то они на людей теперь походят, больше как-то на роботов. Но говорят процесс обратим и как только кризис закончится, так мы их значит сразу обратно дезактивируем.
— Так, а что неужели же никто не возмутился? А как же Артур?, — Артур начальник колонии, строгий, но авторитетный и очень разумный мужик.
— Артур. Артур вступился и оказался третьим активированным, говорят стал прям гениальным администратором.
— Хискер, — прозвучало, как плевок.
— Согласно «инструкциям» на время «кризиса» полиция подчиняется ему. Да не смотри ты так, да полиция. Полиция у нас 6 оперативников прибыли тоже с кораблем. Вот эти шестеро вполне реальная сила, у нас тут парочка особо горячих хотели Хискеру вцепиться в глотку, так один из боевиков этих — Пьер, раскатал обоих в блин и как будто одним движением. Не видел бы сам не поверил, а у них ведь еще и оружие есть. Думаю с пистолетом каждого из них можно выпускать один на один с Дартом Вейдером и я ставлю не на темного лорда.
У меня от всего сказанного аж испарина на лбу выступила. И тут хлопнула дверь с лестницы на крышу, Фред нагнулся ко мне и шепотом произнес: «Там внизу везде наблюдение. Будь осторожен», а потом увидев, кто к нам идет загоготал и ударил меня кулаком в плечо, будто я рассказал ему очень смешную шутку.
— Расскажите и мне этот анекдот, мальчики, — сказала Джейн, остановившись у нас за спинами, — уж очень напряженный был день.
Прошла неделя обычной размеренной жизни. Еще перед отъездом мы договорились с Полом, что моя шпионская деятельность не может начаться сразу после прибытия, так как я совершенно точно буду под надзором. Но я и представить не мог, что здесь под надзором окажутся все. Камеры расставленные повсюду еще при основании колонии раньше не использовались, так как нужны были для расследования инцидентов если таковые случатся, но сейчас их задействовали на полную мощь. Если верить Фреду то потоковое видео шло на сервера где на лету анализировалось служебными программами. Которые, в том числе, умели читать по губам, преобразовывая это в речь и анализируя ее. В случае появления тревожных слов, оборотов эта информация шла Стивену и его приспешникам и они принимали меры. Меры не самые приятные. Уже более двадцати колонистов были «активированы» и нужен был только повод для того, чтобы активировали и тебя тоже.
Ситуация была ужасная и меня все это бесило, но я не понимал, что я могу сделать. Любое силовое действие в одиночку неизбежно привело бы к краху — я не могу справится с обученными солдатами, а подготовить заговор в таких условиях было практически не реально, поэтому любое движение в эту сторону неизбежно привело бы меня к активации, а чего я точно не хотел, так это стать биологическим роботом. Свой страх я рационализировал и превратил в апатию: мол что толку впустую сопротивляться и лишить себя возможности использовать шанс в будущем если он представится. Поэтому я практически прервал контакты с коллегами: Джейн и Стивена я попросту боялся, Карл и сам шарахался от меня как от зачумленного, только с Фредом мы время от времени перебрасывались многозначительными взглядами, в надежде, что их не расшифруют шпионы Стивена.
Однажды вечером, когда я сидел за столом в нише своей комнаты, которая не попадала под обзор камеры и пытался сделать запись в дневнике, в дверь постучали. Убрав планшет я открыл.
— Джейн? Извини я сейчас… немного…
— Удели мне, пожалуйста, минутку.
— Нет, не здесь. Пойдем со мной.
Никогда я не мог устоять, когда женщина просит, тем более что в надтреснутом голосе была слышна неприкрытая мольба. Мы в молчании прошли коридоры жилого сектора, а затем из административной зоны по лестнице вышли на крышу. Здесь она повернулась ко мне и с вызовом взглянула.
— Брось, не держи меня за дуру.
— Слушай, у меня нет времени на эту чепуху. Чего ты хочешь?
— Ладно я начну первая: мне не нравится, то что тут происходит! Это чертов концлагерь, я на такое не подписывалась. Стивен просто свихнулся от своего могущества и своей паранойи. Все население колонии запуганно и не может ничего предпринять, но я знаю, что ты не трус. А это значит, что ты здесь не выживешь долго, поэтому нам нужно предпринять что-то и это что-то должно изменить установившийся порядок, — она проговорила все это задыхаясь и скороговоркой.
— Нет, это ты послушай. Я могу помочь, я знаю многое, но я не справлюсь одна.
— Да почему я вообще должен тебе доверять?, — вырвалось у меня.
В этот момент я поймал ее взгляд, зрачки расширились почти вытеснив радужку и она двинувшись ко мне, поймала мои губы своими, как будто это был ответ на мой вопрос. Хотя если вдуматься, то так оно и было, голова слегка закружилась и весь ужас нашего положения отступил на второй план.
Она сделала полшага назад и взяв меня за руки заглянула в глаза:
— Ты ДОЛЖЕН мне верить, — и как-то странно сразу стало понятно, что да, действительно должен, — помоги мне!
— Придумай! Я уверена, что мы не одни, но я не могу ни с кем говорить на такие темы, мне никто не верит.
Затем она снова поцеловала меня прильнув всем телом, как будто запечатывая уста и подтверждая серьезность намерений.
— Нам пора, если мы исчезнем из поля зрения системы больше чем на пятнадцать минут сработает триггер и пойдет сигнал в службу безопасности.
— Постой, так тогда когда мы с Фредом были на крыше… тоже…
— Да. Я просто сама вызвалась проверить.
— А что я могла сказать? Двое пьянчуг глушили горькую на крыше и травили пошлейшие анекдоты.
Мы спустились с крыши и разошлись по своим комнатам. Эта ночь стала поворотной точкой, я перестал ждать шанса, а наоборот стал их искать. Казалось, что внешне ничего не поменялось, я так же ходил на работу, с коллегами на обед, а иногда и в бар, но я стал приглядываться к людям вокруг. Заглядывать им в глаза, ловить во фразах намеки. Я готовился к вербовке единомышленников. У нас с Джейн еще не было плана, но для любого плана люди не помешают. Тем не менее нельзя было забывать и об осторожности, поэтому я не торопился.
Первый человек, которого я постарался прощупать на этот счет, разумеется был Фред. В ходе нашего первого разговора на крыше он явно выразил свое отношение к системе, я хотел выяснить готов ли он к действиям против неё и есть ли у него на примете кто-то, кто готов присоединиться к нам. Фред немного поколебавшись согласился подумать, а затем спустя три дня подсунул мне записку, что у него есть еще один доброволец. Это здорово подняло мне настроение.
Первая встреча нашего тайного общества состоялась там же на крыше. Я, Фред и Эллиот Мчанг, Джейн я звать не стал да и говорить о ней опасался. Из фраз оброненных Карлом и Фредом я полагал, что они считают ее преданной соратницей Стивена, я и не мог придумать как передать им свою уверенность в её лояльности нашему делу.
— Эллиот, я рад что ты с нами.
— Ну, а с кем я еще могу быть?, — на середине фразы, голос его слегка надломился с переходом на фальцет, он оглянулся по сторонам и хлебнул из взятой с собой (исключительно в качестве алиби, разумеется) бутылки рома. Эллиот был как и я биологом, но из медицинской лаборатории. Вообще то говоря, в прошлой жизни мы были друзьями сыграв не одну партию в настолки. Я рад был, что он с нами, но по ощущениям он был довольно сильно напуган.
— Вот чего, Элли, я не могу понять, так это чем нафиг занимаются эти активированные?
— Ну вот чем? После активации они исчезают, — Фред сделал жест как будто стирал что-то с доски, — никто с ними не общается, ну это как раз понятно, — он махнул рукой, — но никто с ними и не сталкивался по работе.
Мы примолкли. Про личное общение действительно все было понятно, Фред еще раньше рассказывал, что если я хочу, то могу на них полюбоваться. Самый простой способ это придти в столовую в 12:30. В это время пара полицейских их приводили поесть. Почему полицейских? Да потому что только эти ребята без риска для собственного здоровья могли оторвать их от работы. На фразу простую фразу «пора на обед» или «кто хочет есть?» активированные как будто не реагировали, а разве что погружались глубже и сосредоточенней делали своё, когда же их брали за локоть часто набрасывались на мешающего в припадке ярости. Здесь модифицированные рефлексы полицейских были очень кстати. И вот их таких потрепанных гнали в столовку. Надо сказать, что в это время там никого не было, все ранние пташки сами перенесли обед на попозже. Я даже сходил разок посмотреть и мне стало понятно почему. Уж очень актививрованные были чужеродными, их пластика и мимика вызвали странные ассоциации. В тех редких разговорах, которые иногда случались на эту тему их сравнивали с насекомыми или роботами, но у меня была другая ассоциация: зомби из старых фильмов. Нет они не трясли проломленными головами и не ковыляли на сломанных конечностях, однако была какая-то бездумность в каждом движении в сочетании с полной вовлеченностью в общую цель. Ужаса и сходства с зомбифильмом добавляло, то что мы их всех знали, когда они еще были нормальными живыми людьми, талантливыми и жизнерадостными. Их пример был лучшим демотиватором для любой попытки мятежа, никто не хотел бы примерить эту шкуру.
А Фред на которого явно подействовал коньяк продолжал:
— И я не верю в байки которые нам втирают, мол занимаются они тем же чем мы. Если бы они занимались терроформационными штаммами, то мы бы с ними сектора запуска делили, результаты бы сверяли — это было бы эффективно. Нет я уверен, они делают что-то свое, а раз секретное, значит мерзкое. Поставили на них, значит, это дерьмо, посадили их отдельно. Теперь они там сидят и я не знаю что… нейтронную бомбу делают.
— А правда же, что они делают? Костяк группы у них биологи, немного инженеров по запуску. То есть по составу она вполне такая же как и у нас…
— Есть идея как мы можем это выяснить!, -Эллиот присел и стал чертить пальцем на песке лежащем на крыше. Я посмотрел на часы.
— Спасибо, Элли прекрасная идея, с этого и начнем. Но сейчас нам пора, а то скоро заметят наше отсутствие.
Идея была в том чтобы вычислить какими материалами из хранилища пользуются зомбаки. Система была устроена так, что каждый из нас не имел доступа к информации о всех остатках на складах, однако если ты спрашивал конкретный препарат, то ты получал ответ есть он, нет его, или, что самое главное сколько его осталось, если ты просил больше чем было. Например запросив 1 000 000 г кишечной палочки, можно было получить ответ, что ее осталось 10 000 г, таким образом пройдя запросами по каждой позиции можно было увидеть сколько всего осталось. Повторив процедуру на следующий день и сравнив с результатами полученными ранее, можно было определить сколько всего было потрачено за сутки. Разумеется делать это в ручную по каждой позиции было бы трудно, но простой скрипт сделал это за меня.
Результат был налицо, но это был суммарный расход препаратов всех лабораторий: нашей (терраформинг), второй (продовольственное обеспечение), третьей (медицинской) ну и четвертой -зомбаков (амбрелла, как я их про себя назвал).
Доступ к данным собственной лаборатории у меня был, но мне были нужны данные еще двух, чтобы очистить информацию по целевой. Данные по медицинской мне давал Эллиот, с продобеспечением было по сложнее и несколько дней ушли на поиск контактов и налаживание поступления информации, здесь неоценимую помощь оказал Фред.
Первая же проверка дала неожиданный результат — ничего, я перепроверил все данные и они подтвердились: весь расход из хранилища обеспечивали три основные лаборатории, амбрелла ничего из хранилища не брала. Тот же результат был и на второй день и на третий. Надо отметить, что каждая порция данных доставалась с трудом: живой пример активированных был очень наглядным и оказаться с ними никому не хотелось. В начале коллеги согласились давать свои данные в обмен на информацию, которую я смогу вычислить, все таки любопытство это основная движущая сила любого ученого, но теперь когда результатов не было, они хотели выйти из игры. На шестой день, когда отчаяние уже охватило и меня я получил результат и от него, от этого результата по моей спине пошли строевым шагом огромные мурашки. Чтобы развеять возможные сомнения я обратился к Эллиоту Мчангу из медицинской лаборатории, не их ли это запрос, может предоставленные им до этого данные были не точны, но он поклялся, что ничего такого он не запрашивал и его коллега не запрашивал тоже. И так как их в лаборатории сейчас всего двое, это значило, что они к этому определенно не имеют отношения.
Мчанга, который как и я прекрасно понял, что это значит, затрясло. Я похлопал его по плечу:
Он кивнул, но ему было страшно, он был ученым, а не партизаном. А я? А я сам не знал, когда перешел из одной категории в другую, но я обратил внимание, что за последние недели стал, как то очень спокойно относится к своей подпольной деятельности. Я понимал, что страшно рискую, но уже умом, а не сердцем. Видимо человек не способен длительное время испытывать леденящий ужас и я надеялся, что Эллиот, тоже свыкнется, но ему нужно было дать время.
Любопытно по рассуждать о том, за счет чего держится тоталитарное государство. Принято считать, что за счет страха. Страха, что за тобой придут в любой момент. Страха сковывающего действия и инициативу. Но сегодня я заметил, что уже перестал бояться. Так как слишком самонадеянно считать, что я такой уж особенный, то приму это как общую черту для каждого индивидуума. Если же это общая черта, то как так вышло, что подобные раковые опухоли регулярно возникали на геополитическом теле Земли, а теперь вот появилось и на теле Новой Венеры. Казалось бы уставшие боятся люди должны в момент скинуть тиранов наплевав на собственную безопасность, как это готов сейчас сделать я. Но нет, подобные режимы порой существуют десятки лет, часто до самой смерти тех кто построил это режим, стало бы он устойчив и в его основе лежит что-то исконное, что-то естественное для человека, какое-то свойство человеческой души из которого неизбежно следует покорность.
Моя гипотеза такова, что страх это не постоянный советчик и драйвер поведения, а мощный катализатор который действует ограниченное время и формирует привычку поведение особи. И потом когда сам страх уходит, размывается и замутняется, остаются приобретенные рефлексы, которые уже и определяют поведение человека.
Привычка же подлежит постоянной эрозии именно для этого в тоталитарных режимах существуют специальные ритуалы направленные на обновление страха и повторное закрепление целевого поведения.
Вторая важная для меня мысль состоит в том, что при условии значительных людских ресурсов в современном обществе может быть построено по-настоящему тоталитарное государство, то есть способное контролировать всю жизнь индивидуума. Подобные общества описывались писателями двадцатого века, но в те времена воспроизведение таких моделей было невозможным. Нельзя приставить шпиона к каждому человеку, чтобы он наблюдал за каждым поступком, жестом, словом другого. Ведь даже если разделить все общество на две части — наблюдаемые и наблюдатели, то кто бы следил за наблюдателями? Однако XXI век вложил в руки тиранов все необходимое для осуществления их грёз. Системы автоматического распознавания, лица, голоса, системы анализа смыслов для организации непрерывного контроля каждого человека. В таких условиях восстание действительно не возможно, он о будет раскрыто тогда, когда человек только подумал о нем.
Всем известен пример Китая, который очень быстро прошел по этому пути. Путь этот оказался тупиковым, но эволюционно-стабильным по Докинзу. Что я имею ввиду? Государство стиснутое тотальной слежкой и репрессиями остановилось в развитии, люди чьи привычки заформованы страхом не способны заниматься креативным трудом, как итог: космическая программа фактически свернута, ИТ и биотехнологии поставлены на службу режиму — экономика в стагнации. Как следствие: падение уровня жизни и мощи государства, которые неизбежно привели бы краху… но не 22-ом веке. Надежно защищенное ядерным оружием от внешних угроз и тотальным контролем и силовиками от внутренних оно законсервировалось на века дальше без шансов на изменения…
Стивен сидел в кабинете, за правым плечом привычно маячил Пьер. Как же его бесили эти тупые дуболомы, но без них было никак, без них было нельзя. Любой человек, который казался лояльным, мог оказаться предателем это он выучил уже давно и не раз убеждался в этом. Только вот таким тупым, ограниченным людям без фантазии можно доверять, да и то только в определенных пределах. Надо было позаниматься делами, но не хотелось и он пялился в синюю даль окна с видом глубокой задумчивости хотя в голове была зияющая пустота перемежаемая бесполезными мыслями.
Сняв ноги со стола, он вышел в коридор и прошел до комнаты Джека. Коридоры в разгар рабочего дня были пусты. Он замер на минуту. Пьер следовавший за ним как тень открыл дверь. И они зашли внутрь. Микроскопическое помещение было захламлено сверх всякой меры. На кровати неровно застеленной серым покрывалом лежал смятый халат. На пальцах которыми Стивен провел по верхней крышке шкафчика была омерзительная пыль. Скривив губы, зашел в угол помещения к столу, выдвинул ящик, достал дневник и открыл на последней странице.
«Поразительно то, какими странными были наши отношения. Наш роман закрутился и, как это бывает в отчаянном положении, он закрутился быстро. Маслоу сильно ошибался помещая интимную близость над безопасностью. Наоборот, когда жизнь висит на волоске страсть обладать кем-то становится в тысячу крат сильнее, возможно это древний механизм который работает по принципу: «если я не могу сохранить гены в этой особи, то надо срочно передать их дальше.» Так или иначе уже следующая наша, после объяснения на крыше, встреча прошла довольно бурно и, кажется, что никто из нас об этом не пожалел. Мы не стали прятаться и всё произошло у меня в комнате. Было немного странно от понимания, что за нами наблюдают. Нет не могут наблюдать, а именно наблюдают. Назовите меня извращенцем, но это стимулировало дополнительное возбуждение. Джейн оказалась очень страстной, сказать по правде я боялся, что мы перебудили весь этаж, но утром за завтраком я не поймал странных взглядов и не услышал неуместных вопросов, так что, видимо, звукоизоляция в жилых отсеках выполнена качественно.
Важным аспектом наших отношений стало то, что мы не были откровенны, не потому, что не могли друг-другу доверять, совсем нет. А просто потому, что знали, что нас могут видеть и слышать в любой момент. И так получилось, что физиологическую часть мы предъявить общественности могли, но мысли и чувства относительно нашего положения приходилось держать при себе. От этого наши диалоги были очень вымучены и не складны. Все время между нами была болезненная недосказанность, как будто у пары пережившей трагедию или болезненный разрыв. Ведь мы не могли говорить именно о том, что нас волновало больше всего, то что причиняло боль и занимало все мысли. Эту неловкость и этот недостаток общения мы тоже замещали сексом как будто пытаясь транслировать все замалчиваемое с помощью физиологического процесса. Оставалось радоваться, что секс не был поставлен системой вне закона и никак не осуждался и не преследовался.
Однако порой мы все-таки выбирались на крышу или сталкивались на улице, чтобы перекинуться несколькими словами и скоординировать действия. К несчастью, Стивен, по-видимому не слишком доверял Джейн и она толком ничего не знала о Проекте, особенностях активированных и почти ничего о его будущих действиях. Ее работа была в основном бумажно-процессная, а силовыми и секретными операциями занимались другие члены его команды. О её же непосредственной работе я мог только заключить что это скука смертная, но она мирилась с этим, чтобы получать хоть какие-то крохи информации о происходящем в логове врага.
Стивен закрыл дневник, постучал им по руке размышляя, а затем убрал его в ящик. Еще раз оглядев неопрятную комнату он вышел, взглянув на часы, он ускорил шаг, надо было торопиться, он не любил опаздывать, даже на встречи с подчиненными.
Настроение почему-то было премерзкое, хотя все шло абсолютно по плану. Прямо в дверях он столкнулся с Джейн и они зашли в кабинет все в троем.
— Все идет по плану, — Джейн подчеркнуто холодна.
— Более подробно, если тебя не затруднит, дорогуша.
— Активно вербует сторонников, уже выстроил коммуникации с несколькими подразделениями: медицинская лаборатория, вторая биологическая, инженерные службы.
— План действий они уже успели составить?
— Нет, плана нет, но сейчас он копает под Проект.
— Ах, вот как? Хотя ожидаемо. Что ему удалось обнаружить?
— В целом, как мне кажется, у него сейчас есть все входные данные, чтобы понять что это, осталось сложить 2+2.
— И как думаешь, наш Эйнштейн справится?
— Возможно не сам, но рано или поздно ему обязательно помогут и тогда…
— Спонтанные действия? Прекрасно, тогда нам нужно быть готовыми.
— Мне его подвести к правильной идее?
— Нет, что ты. Пусть сам, сам. Послушай…
— А как ты вообще отнесешься к тому, что мы его казним?
— Ну ты же с ним спишь. Неужели у тебя не появилась с ним эмоциональная связь?
Джейн немного дернулась, как от неприятного прикосновения, и с ненавистью взглянула на Пьера. Стивен задумался о причине, то ли ей было не приятно, что он является свидетелем её унижения, то ли потому что он преграда, чтобы свернуть его, Стивена шею.
— Шеф, вы же сами мне поручили это задание.
— Да, но мой вопрос не в этом.
— А по видео не скажешь! Шучу-шучу. Ты поразительный человек, Джейн, я тобой горжусь. Свободна.
Уже вечером Стивен, закончив дела отослал Пьера и переключил терминал на комнату Джека, какая жалость, но порнушку в прямой трансляции он сегодня пропустил, можно было бы перемотать обратно… но прислушавшись к разговору он не стал:
— … религия уже была давно мертва! Да люди продолжали креститься, некоторые ходили в церковь, но веры, веры не было. Вера это же что? Это внутренняя убежденность, что наверху есть некто, кто о тебе позаботится. Но какой разумный человек мог так считать после всего, после Холокоста, после всех войн, после детских болезней, наркомании…
— Ну не скажи, беды были всегда и XXI век не был исключением!
— Конечно, конечно. Только не надо забывать, что к тому времени наука не просто плодоносила заваливая общество своими плодами, но она успешно пустила корни души людей, преобразила, то как они мыслят. Критическое мышление, материальный взгляд на мир заменили слепую веру в сверхъестественное. Но у материального взгляда есть один недостаток…
— Умная девочка. Он не может объяснить зачем жить. И чем дольше средняя продолжительность жизни, тем острее нужда в ответе. Ушедший смысл жизни было нечем заменить, зияющую пустоту люди пытались заполнить шмотьем, смартфонами, впечатлениями в конце концов, каждый объект вожделения на некоторое время выполнял роль цели, но как только был достигнут так без следа исчезал в черной дыре бессмысленности. Бег от шмотки к шмотке, автомобиля к квартире, от колье к путешествию было не остановить, растущее потребление, растущая экономика стали символом эпохи и ее алтарем.
— Почему же государства не пытались это остановить?
— Смеешься? Они главные бенефециары такого порядка вещей, чем больше люди зарабатывают и чем больше тратят, тем богаче читай сильнее государство. На уровне геополитики основная цель это власть и влияние. Только череда глобальных кризисов поколебала порядок вещей, ну это ты знаешь… Главное, я хотел тебе объяснить в каких условиях рождался космонизм.
— В каком то смысле да, но это скорее религия наоборот.
— Начнем с того, что он не противоречит науке и не требует компромиссов мол: «вот тут мы про этику и опираемся на бога и писание, а вот тут мы про практику, поэтому исходим из Планка и Эйнштейна». Космонизм исходит из законов природы и выводит этику логически из того откуда мы пришли к аксиоматичной имманентной цели. Он не противоречит науке, а, наоборот, на нее опирается, использует ее открытия и методы. Чтобы принять его догматы, не нужно практиковать двоемыслие, он абсолютно когерентен материальному мышлению и апеллирует к знакомым любому инженеру или ученому концепциям.
— Звучит конечно красиво, но уж больно абстрактно, нельзя ли по конкретнее и обычными словами?
— Ну давай попробуем. Первое: космонизм исключает внешнюю превосходящую человека волю. В нем нет бога, который все может сделать по своему. Эта концепция — основание для идеи прогресса. Прогресс единственный возможный путь, ведь никто не решит за нас наши проблемы, мы должны рассчитывать на себя.
— Понимаю, — покивала Джейн, — ницшеанство. Богочеловек — всемогущий.
— Почти, но все же мимо, — Джейн подняла бровь., — ницшеанство оно про, то что человек венец творения и "право имеет", как говорил классик. Но космонисты считают, что из этого факта следуют как раз обязанность. Идея не в том чтобы стать богом и править, а как раз обратное. Наши огромные возможности, это в первую очередь наша огромная ответственность. Мы орудие и... Как бы тебе объяснить?, — Джек в нервном возбуждении вскочил и стал ходить по комнате, — второй закон термодинамики! Знаешь что такое жизнь?
Джейн приподнялась на локтях, одеяло прикрывало только одну ее грудь, и Стивен облизнулся. Она закатила глаза, окунаясь в пучину школьных знаний, — жизнь это способ существования белковых тел.
— Чушь! Чушь собачья!, — Джейк стал бить себя кулаком по раскрытой ладони, — определение, которое нидает ничего, Loren ipsum чтобы заполнить место в учебнике, знаешь что такое жизнь на самом деле?
Джейн, как-то очень не уверенно, видимо опасаясь охвативашего Джейка ажиотажа протянула, — ну?
— Жизнь это порядок, жизнь это система, агент противостоящий хаосу, это я тебе говорю, как ученый, как биолог, наконец.
— Так. Кажется ты ударился в метафизику.
— Смотри. Вся неживая природа за редкими исключениями подчиняется закону нарастания энтропии. Горы разрушаются, звезды взрываются и остывают, на микроуровне, на макрокровне, на метауровне все неизбежно идет к разрушению структур и уменьшению сложности. А что жизнь? Жизнь из ничего создает что-то, она собирает и организует молекулы создавая прорядок, она структурирует сущее формируя матрицы клеток, реплицируя удачные варианты. И не важно белковые это тела или стальные, главное это создание структур, уменьшения хаоса, сокращения энтропии, генерация смысла.
— А то, что без жизни эта вселенная не имеет смысла и обречена. Все что есть, все погибнет. Завтра астероид или миллион ядерных взрывов уничтожат Землю и жизнь исчезнет навсегда., — Джейк сел на кровать, — это будет значить конец всему.
Джейн обняла его сзади, — но вселенная же все равно погибнет? Что здесь могут поделать люди?
— Не надо недооценивать жизнь. Потенциал наших возможностей растет экспоненциально. Ты можешь представить, что мы сможем через миллион лет? Вот и я не могу. Но могу предположить, что сегодняшним нам мы бы показались богами.
— Погоди ты всерьез предполагаешь, что мы сможем предотвратить тепловую смерть вселенной?
— Сможем. Но наша мощь сама по себе является угрозой нам самим и до этого времени еще надо дожить. Поэтому думать нам надо сейчас не о том как спасти вселенную, а о том как спасти жизнь как таковую…
А спустя неделю мне подвернулась командировка: Карл предложил облететь с ним очаги терраформинга — заселенные нашими бактериями озёра и первые рощи. Рощами мы называли первые лишайники и мхи которые то тут там мы высаживали на поверхности планеты. Вылет был подстроен мной по двум причинам, с одной стороны я решил, что это отличный шанс обработать босса и привлечь его в наши ряды, а так же я хотел кое-что разведать.
Вылетели по утру, еще до рассвета, чтобы больше успеть за световой день. Вначале разговор как-то не клеился, оба мы были сонные и напряженно вглядывались в набегающую мглу, но когда начало светать и на горизонте стали переливаться бабблы — настроение улучшилось.
— А ты думал почему мы до сих пор мы не достигли бессмертия?
— Ну вот скажи, ты бы хотел жить вечно?
— И все же? Ну я не говорю о абсолютном бессмертии, понятно, что несчастные случаи и оружие никто не отменял. Но почему наша жизнь должна быть ограничена этими 150-ю -180-ю годами?
— Ну с чем сравнивать, лет 300 назад было счастьем дожить до 80-и. Хотя если подумать не такое это уж было и счастье, дряхлые руки, скрипучие мозги, фактическое отсутствие зрения и слуха, то еще удовольствие.
— Ну ты же лучше меня знаешь про Дальний Предел. 200 лет заложены в самой основе строения клетки. Чтобы его преодолеть нужно изменить всю человеческую биохимию сделав его иным видом.
— Ого. У тебя есть теория заговора?, — Карл заложил вираж, чтобы обойти холмы. Инструкции рекомендовали двигаться как можно ближе к поверхности, так как верхних слоях скоорость ветра обычно была на много больше.
— Нет почему же? Обожаю их! Излагай.
— Ну изволь. Каждый из нас хотел бы вечной жизни. Для себя, для близких и для любимых. Кто-то хотел бы её для лучших из нас: великих ученых, писателей и так далее. Бессмертие манит человека всю его историю, о нем мечтали все и во все времена. Стоит человеку осознать, что он смертен, как тот час же он начинает мечтать о том, чтобы обмануть старуху. И в каком то смысле мы её обманываем.
— Да, медицина и технологии продления жизни.
— И это тоже, но я имел в виду психологический аспект. Мы часто как бы забываем о ней, притворяясь бессмертными и убивая время. Но вот, о чем я подумал. А что будет если люди действительно станут бессмертными? Не обернется ли кошмаром исполнение этого желания?
— Смотри, страх, а особенно страх смерти это сильнейший мотиватор движения вперед. Каждый из нас понимает, что часики тикают и бежит вперед, чтобы что-то успеть, чтобы не зря и чтобы не было мучительно больно за бесцельно… вот это всё. А теперь представь: полное спокойствие и понимание того что впереди у тебя тысячелетия… Каким образом, как ты думаешь, это скажется на человеческой мотивации? Почему будет просто не отложить какое-то дело на завтра? На послезавтра или на следующий год? Куда торопиться, у тебя впереди вечность!.
— Ого, смотри какая скала!, — скала и вправду была приметной, желтые и зеленые слои формировали затейливый рисунок, делавший ее похожей на десерт лежаший на синей тарелке, — Ну если она, вечность то есть и вправду впереди, то куда торопиться?
— Вот-вот. Но давай я продолжу мысль. Мы получим еще один более сильный эффект, вот подумай: когда человек предпринимает рискованные начинания, опасные для жизни, чем он рискует? Вот например Гагарин, первым полетевший в космос, чем он рисковал по его мнению? Сорока может пятьюдесятью годами жизни. Это не мало, но и не так уж и много. Сейчас когда наша жизнь стала длиннее… Тебе не кажется, что мы стали осторожнее?
— А представь если ты рискуешь не годами и десятилетиями, а вечностью? Вот самой настоящей вечностью. Кто сможет быть отважным при такой постановке вопроса? Вот например первая высадка человека на Луне. Я не знаю правда или нет, но говорили, что вероятность успеха была процентов 30%. Полетел бы туда экипаж из вечных астронавтов? Нашелся бы кто-то кто рискнул?
— Да. Наверное. Но желающих было бы намного меньше.
— Давай рассуждать позитивно. Если следовать этой логике, то и воевать должны стать меньше.
— Да, думаю да. Но что это будет за общество? Общество трусов, общество прокрастинаторов. А пассионарии, если бы таковые остались, были бы в абсолютном меньшинстве.
— Погоди, а ты сам бы отказался, если бы тебе предложили пилюлю бессмертия?
— Да конечно нет. В этом то и ужас. Никто не откажется. Ну или почти никто, ведь это противоречит базовым устремлениям человека, отказаться это все равно что совершить самоубийство. Но я убежден, что мертво то общество в котором все члены бессмертны. Так как базовый двигатель — страх смерти, начинает работать не за прогресс, а против него.
— Ну допустим, но не надо же возводить прогресс в абсолют.
— Ну, а что? Мы уже достигли больших высот, лечим почти любые болезни, летаем по космосу, от голода не страдаем, можем жить себе спокойно и не зная горя. Представь не будет войн и этой вечной спешки, просто наслаждайся жизнью, вечной жизнью, разве не красота?
Я помолчал смотря в даль, осознавая пропасть разделяющую наши координатные сетки.
— Скажи, а зачем ты здесь?, — произнес я покраснел. Похоже я теперь обречен из раза в раз повторять вопрос заданный мне Полом, и дополнил не желая уж вовсе повторяться, — на Венере.
Теперь настал его черед многозначительно молчать, казалось внутри него протекает какая-то борьба.
— Ты знаешь, я сам иногда задаю себе этот вопрос. Какого хрена я забыл в этой дыре, а в последнее время так особенно., — видимо последние слова, не смотря на долгое обдумывание он произнес сам неожиданно для себя и захлопнул рот, — ну то есть, я не в том смысле…, — и снова замолчал.
— Все же, расскажи, что послужило толчком?
— Женщина. Женщина и глупость.
— Ничего подобного, я поехал от неё. Я хотел показать ей какой я отчаянный и чтобы она пожалела, о том… о своих поступках…
Осмыслив сказанное я осторожно спросил: «Ты ждал, что она приедет за тобой?»
— Да, чёрт побери!, — в глазах его стояли слёзы или мне показалось?, — но этим рейсом она не прилетела, а когда будет следующий бог знает, да и не прилетит она уже. Мне остается только ждать. Просто ждать.
«Да он же самоубийца! Такого вербовать нельзя, его ад у него в голове, а не снаружи.» — пронеслось у меня в голове. Не понимая как продолжать дальше — утешать я никогда не умел, я уставился в пробегающую равнину. Впереди показался огромный кластер баблов сформированный, повидимому, кольцевым потоком воздуха. Он был гогромный не меньше километра в поперечнике и их полупрозрачность на такой толще формировала насыщенные глубокие цвета, как будто тысячи радуг разбили на части и сплавили во едино.
— Так что ты говорил, про вечную жизнь? Чем она тебя не устраивает?, — вернулся к разговору Карл, после того как мы миновали завораживающее чудо природы.
— Ты знаешь, от пасторальной картины, которую ты до этого описал мне жутко становится. Вот примерно так же свою жизнь мог описать мясной бык, когда пасется на лугах. Прекрасная размеренная жизнь, кормят хорошо, хищники не трогают, все прекрасно. Но рано или поздно приходит момент, когда нужно платить по счетам. Ничто не вечно. Приспособленность к текущим обстоятельствам, становится слабостью когда обстоятельства резко меняются. Динозавры были вполне приспособлены к окружающей среде, пока не вымерли от изменения климата.
— Но мы же не динозавры! Если потребуется мы можем решить возникшие проблемы.
— Не уверен. Технологический уровень не константа, если мы замрем в развитии, то неизбежно начнем деградировать утрачивая навыки и знания. Я бы даже сказал, что у нас велик шанс скатиться то карго культа в отношении эксплуатации сложных технологических объектов. Помнишь историю с колонизацией Луны? Мы побывали на ней 6 раз, а потом хлоп! 55 лет паузы до следующей высадки! А все почему? В начале было не нужно лететь туда снова, а потом когда понадобилось, то стало ясно, что это не возможно: технологии и производственная база деградировали. Но хуже всего то, что в описанном тобой обществе деградировать будет не только инженерно-научный потенциал, будут деградировать организационно-управленческие компетенции в том числе. Пройдет пара сотен лет и мы не будем вставать с диванов, если не начался пожар.
— Да, возможно я преувеличиваю, но вряд ли можно сомневаться, что темп развития снизится, так ведь?
— Пожалуй да… Но постой, а как же возможность сохранять лучше умы лучших ученых, разве это не даст буста к развитию?
— Да я думал об этом, но так ли много ты знаешь безвременно ушедших гениев, которые могли бы плодотворно творить еще долгие годы? А еще посмотри на этих двухсотлетних академиков. Да, они публикуют работы, вот только пишут то их не они, а молодые да ранние, кому без фамилии заслуженного товарища не пробиться для публикации в уважаемый журнал. Так ли действительно они полезны обществу? Нет, я убежден, что бессмертие, как бы оно не было желанно было бы катастрофой для человечества.
— Ну допустим, однако в чем заговор-то?
От этих слов я вздрогнул и он заметив недоуменно на меня посмотрел. Тут я понял, что он говорит о теории заговора с которой начался наш разговор.
— Может быть так, что Дальний Предел выдумка? И нет никакой биологической границы?
— Ну ага. Иллюминаты уже все изобрели и наслаждаются бессмертием, а нам не дают в наших же интересах?
— Ну тоже ничего себе гипотеза, хотя следы бессмертия заметать уж очень хлопотно. В целом это избыточное допущение, я склонен считать, что после огромных успехов в продлении жизни 21-го столетия умные люди осознали к чему это может привести и исследования в этой области были нарочно остановлены, а рядом ученых вовлеченных в этот заговор была сформулирована теория ДП, чтобы перевести все исследования в этой области в ту же категорию, что и разработка perpettum mobile: у себя в гараже ковыряй сколько хочешь, но денег на это тебе никто не даст и ни какое научное сообщество даже говорить с тобой на эту тему не станет.
— Целенаправленная дискредитация целого научного направления?
— Я думаю, что возможно абсолютно всё! Но что ты этим хочешь объяснить?
— Ты ведь слышал об антропоцентрической проблеме?
— Это то что вся вселенная сделана так, что бы мы могли в ней существовать?
— Возникнуть. Что все от особенностей строения солнечной системы до ключевых физических констант подобрано так, чтобы мы могли возникнуть. Для этого есть объяснение, которое я могу принять.
— Ну что вселенных с разными параметрами бесконечно много, параллельно они там или последовательно не так важно, но просто вот в остальных нас нет, а здесь мы есть и поэтому об этом рассуждаем. А если бы параметры здесь были другие, то и не рассуждали бы.
— Ну допустим, но причем здесь…
— А то что, это не объясняет почему вселенная оказалась еще и очень приспособленной, чтобы мы не только появились, но и вышли в космос и стали способны покорять другие звездные системы. Ты подумай: особенности геологической истории земли дали нам нефть, чтобы мы могли добраться до Луны, особенности строения солнечной системы сформировали на поверхности Луны запас гелия-3 — идеального топлива для наших термоядерных двигателей, и заодно холодный и Марс без атмосферы и перегретую Венеру под боком, чтобы отработать основные сценарии терраформинга. Чтобы мы не сильно напрягались у нас есть астероиды рядом с нашей планетой, причем не только с водой, как топливом и основой биосистемы, но еще и с металлами, как материала для строительства, а так же с драгоценными металлами, чтобы подтолкнуть капиталы к освоению этих богатств на старте космической эры. А в добавок, чтобы никто не смел расслабляться поставили этот самый теоретический предел жизни. Как тут не уверовать в замысел? Это же прям как в компьютерной игре! Вот двери, а ключи в полном комплекте разбросаны по уровням.
— А ну то есть ты предлагаешь теорию заговора на уровне тайных мировых лидеров, чтобы не придумывать теорию заговора на уровне создателя…
— Теория заговора на уровне создателя называется религией. И да я предпочитаю объяснять происходящее либо законами физики или человеческой волей, нежели волей божественной. Наверное потому, что я ученый. А ты, Карл?
— Не кипятись, может ты и прав, кто знает?
Я и сам не понял чего это я завелся. В целом вопрос этот я начал обсуждать больше, чтобы прощупать почву и понять мировоззрение потенциального собрата по борьбе, но я чувствовал, что его все эти темы интересуют постольку- поскольку. И вряд ли наши с Полом идеи его зажгут. Тут я осознал, что надеялся завербовать Карла не просто в оппозицию Хискеру, но и привлечь к идее космонизма. Мысленно отругав себя, я замолчал. Карл, в целом, хороший парень, но он, конечно, из другого теста.
— Знаешь, чего не могу понять, Джек?
— Зачем ты вернулся? Ведь судя по твоим рассказам Пол вполне нормальный тип. И обстановочка у них, вроде, более расслабленная.
— Ну сказать по правде я же не знал, что у вас тут творится… Постой, а ты что хотел бы…?
— Нет, нет. что ты? Мне всё тут нравится и он мне подмигнул.
Тут мне стало нестерпимо хотеться выжать на спидере максимум к базе независимых. И закончить этот кошмар, но я не мог. Я должен помочь Джейн разрушить этот чертов концлагерь и главное уничтожить Проект.
Уже по прибытии к очагу, когда мы отошли от спидера на достаточное расстояние, я обратился к Карлу.
— У меня есть к тебе немного странный вопрос.
— Насколько ты считаешь обязательным соблюдение всех инструкций?
— Я хочу тебе кое-что показать. Но для этого нам нужно будет слетать в другое место так, чтобы это не отразилось в маршрутном листе.
— Я не могу сейчас сказать так как я сам не уверен, но нам нужно проверить это место., — на слове «нужно» я сделал ударение.
— Ок. Давай сгоняем от следующего очага, оттуда ближе.
Я выдохнул и показал большой палец.
После приземления на следующей точке я не теряя времени вылез из спидера, вытащил аварийный маячок и положил его на приметный камень, потом прыгнул обратно и мы понеслись к указанным координатам. Так как капсула не несла заряда, а была просто пустой болванкой, то место падения не было таким уж заметным. Её останки были уже покрыты синим слоем песка. Однако я запомнил приметы, поэтому увидел издалека. Карл не задавал много вопросов, а только поднял брови, когда увидел, что мы нашли и еще раз сверился с картой и присвистнул — дураком он не был. Мы подошли к болванке, обшивка на боку была сорвана и были видны потроха, я сфотографировал, то что осталось от капсулы, хотя даже на мой неискушенный взгляд сходство этого агрегата с тем что использовали мы было весьма условным.
Я открыл карту, на таком масштабе, чтобы на ней было видно обе базы колонистов и место падения усовершенствованной капсулы. А затем нарисовал окружность проходящую через место падения капсулы с центром в нашей базе. Линия прошла близко от базы независимых, но еще не по ней.
Позже Фред — рассматривая сделанные мной снимки снаряда цокал языком, где-то хмурился, а потом кивал.
— Смотри, они оставили текущую форму, но уменьшили размер и сократили количество колб с культурой, форсировали штатные движки, облегчили конструктив вот тут и тут, — он тыкал желтым ногтем на волосатом пальце в снимок увеличенный на терминале, — в общем, если вначале я не поверил тебе, когда увидел координаты падения, то теперь ясно — такая штука туда долететь могла.
— Они могут еще увеличить ее дальность?
— Теоретически возможно всё, но как именно они это могут сделать я тебе по фотографии не скажу. Хотя я бы на их месте так не заморачивался.
— Кажется гораздо проще оставшиеся 30 км добрать просто перемещением точки запуска. Думаю, что монтаж пусковой установки более простая инженерная задача нежели усовершенствование этой схемы. Все очевидное они уже из нее выжали.
Когда он это произнес, я вспомнил, что сегодня из ангара выгоняли грузовой краулер и проводили диагностику после консервации, он не использовался с момента монтажа дальней фермы.
Дело приняло дурной оборот. Я сидел в укромном углу своей комнаты и держал в дрожащих пальцах записку от Джейн. В записке было всего несколько слов: «беги скорее, они все знают».
И вот сейчас, что-то произошло. Слова «Они всё знают» нельзя истолковать иначе, а если они все знают, то наш заговор — ловушка, нас всех скрутят в один момент и надо бежать. Так, какие есть варианты? Если бежать то одна дорога — обратно к Полу, чтобы добраться до него нужен спидер, чтобы активировать спидер нужно разрешение начальника подразделения.
Невозможные невыносимые минуты движения по коридору, казалось за каждым углом ждут шестерки Хискера, чтобы надеть на меня обруч. Думается, что если бы мне грозило заключение или даже пытки и смерть, то мне бы не было так страшно, но мысль о том, что эти сволочи будут пользоваться моим телом и моими мозгами помимо моей воли казалась нестерпимой, я горько пожалел, что у меня нет оружия, чтобы хотя бы вышибить себе содержимое черепной коробки если шансов не останется.
Наконец добрался до нужной двери и нажал кнопку вызова, спустя вечность еще раз и еще раз. Заспанный и всклоченный Карл открыл и уставился на меня. Помня о камерах я начал:
— Карл, я получил новые данные по нашим культурам на удаленных очагах, я полагаю мне стоит срочно их посетить.
— Что? Прямо сейчас? Какие данные?, — ошалело вытаращился на меня начальник.
Я, как мне казалось, вымученно рассмеялся:
— Нет не сейчас конечно, но будет лучше если я отправлюсь рано утром.
Тут Карл, видимо уловив мою интонацию, что-то понял и без дальнейших вопросов активировал терминал, выдал разрешение и, благодарение разуму, разрешение было действительно с текущего момента.
Он с тоской посмотрел мне в след, а я уже торопился на площадку. Сердце билось с перебоями, у двери выхода оно замерло, но она приняла мой пропуск и я смог выйти наружу, запоздало я понял, что не взял кислородных капсул, но махнув рукой решил, что несколько в спидере точно есть. Десять минут быстрой походкой и вот я у цели, мой, согласно разрешению, — SMV-07. Сел, закрыл фонарь, нажал кнопку запуска ничего не произошло, еще раз, опять ничего. И тут я заметил три фигуры выступившие текучей походкой из темноты и замер. Потом раздался легкий, деликатный стук по фонарю костяшками пальцев. Не смотря на его деликатность, я дернулся и вскрикнул — нервы натянутые как струны не выдержали. Стучал разумеется Хискер, его ласковая улыбка обрубила все оставшиеся ниточки надежды. С удовлетворением посмаковав моё выражение лица, он махнул рукой и один из его подручных сдвинул фонарь.
— Джек, Джек. Как же ты меня разочаровал!, — Стивен качал головой, как добрый дядюшка, который вынужден отчитывать нерадивого и неполовозрелого племянника, — я полагал, что ты умный человек, а оказался глуп как дитя. Наломать столько дров и все абсолютно без толку. Вот что значит не профессионализм.
Я с трудом улавливал, о чем именно он говорит и решил помалкивать, чтобы не усугублять свое и без того не очень завидное положение.
— Что же мне с тобой делать? Я бы хотел, поверь мне, очень бы хотел тебя просто опустить, — тут он сделал руками жест, как будто выпускает голубя, проследил за ним взглядом, потом медленно перевел на меня взгляд и обрубил, — но не могу. Ты слишком много знаешь… Посиди-ка ты пока один и подумай о своем поведении.
Так потянулись бесконечные часы заключения. Сидел я в своей же комнате, просто у меня отобрали права на то, чтобы открыть ее дверь. Три раза в день она открывалась и на пороге возникал один из оперативников с едой, второй стоял за ним и наблюдал. Первый бесшумно заходил, ставил поднос на стол, пятясь возвращался в коридор и дверь закрывалась. На эти мгновения воцарялась неестественная тишина, и во всем ритуале сквозила торжественность, если не сакральность. Поэтому сама идея использовать это момент для побега, казалась не столько безнадежной (какой она разумеется и была), сколько кощунственной.
В остальное время монотонность существования окутывала меня невредимой пеленой. Часы стояли на месте, читать, смотреть, слушать не хотелось, понимая, что каждая минута может стать последней хотелось думать важные мысли, и вспоминать самые важные воспоминания, однако вместо этого мозг крутил одни и те же заезженные пластинки. Теперь я стал лучше понимать Стюарта и его финальное решение, но гнал от себя прочь эти мысли. Я был жив, а значит есть шанс. Надо его использовать.
Радовало меня только то, что Джейн все таки была на моей стороне. До последнего момента я в глубине души подозревал, что это всё огромная провокация, а тогда когда я получил от нее записку у меня как камень с души свалился, такое предупреждение мог сделать только человек действительно переживающий за меня. Трудно представить какому риску она подвергалась делая это.
Я не мог понять, почему все же меня просто не активировали, кажется, что это было бы самым простым решением. Я не вполне понимал как работает система, но очевидно, что я бы стал лояльным и полезным. Что же их останавливало? Может есть какие-то нежелательные побочные эффекты, которые помешали бы использовать меня далее в других целях? Самой логичной гипотезой была та, что он хочет меня перевербовать, а потом заслать к Полу. Это значило, что текущий этап это лишь предварительная обработка и нужно готовится к худшему. По логике тут бы мне и испытать облегчение, ведь я боялся активации больше чем чего либо, но почему то беспокойство, наоборот, только выросло, а образы предстоящих пыток в стиле инквизиции были весьма сочны.
От нечего делать я попробовал на терминале запустить почтовку и увидел, что она работает. Во входящей лежали письма из рассылок. Для проверки отправил сообщение сам себе и оно тут же с мягким «дин-дон» пришло ко мне. Ну это было просто смешно! Кажется Стивен искренне полагал, что я воспользуюсь этим каналом связи со своими единомышленниками и тем самым скомпрометирую их. Походив по комнате я вернулся к терминалу и стал просматривать сообщения. Для начала удалил все со словом «правила» в теме, так как решил, что вряд ли я обязан их выполнять. Осталось всего несколько писем, два из которых были от Карла, оно было адресовано широкому кругу адресатов из рассылки «научные сотрудники» куда я по-видимому по прежнему входил, содержание было следующее:
Во-первых, хочу вам напомнить о грядущей годовщине нашей колонии и поздравить на всех, что не смотря на трудности мы все еще тут, мы процветаем и правильно или нет движемся вперед. По этому поводу приглашаю вас завтра, согласно правилам после 18.30, на вечеринку в нашу лабораторию все принесенное с собой приветствуется. Как правильно сказал… и т.д.»
Я в задумчивости прервался. На редкость странное и не свойственное Карлу письмо. Начнем с того, что Карл в отличие от меня ненавидел слово «коллеги» и все время смеялся надо мной из-за того, что я его использовал и потом, он теперь в каждом предложении употребляет слово «правила» и его однокоренные. Что с ним сделала система? Ужасно.
Я открыл второе письмо. Рассылка была та же
У нас в лаборатории мы бьемся над одной сложной проблемой (стимуляция мутагенеза в условиях низкой фоновой радиации) и остро чувствуем недостаток правильных идей. Просим всех не безразличных откликнуться для участия в мозговом штурме, по всем правилам научного поиска самые лучшие решения находятся на пересечении функциональных областей..."
Тьфу ты чёрт! Ему что мозги вправили? Я со злостью отрубил терминал и лег на кровать. Буквально несколько дней назад он был вполне нормальным, а теперь его будто переключили. Переключили!? Меня пронзила ужасная мысль: а что если он активирован? Они проанализировав все наши коммуникации могли догадаться, что он с нами и зомбировали его! Эти мысли в сочетании с полной беспомощностью были невыносимы и я опять открыл терминал, на экране все еще было открыто письмо Карла. Глаза сами побежали по буквам. А что если это не промывка мозгов? А что если это сообщение адресовано мне и это своеобразный шифр? Тут я вспомнил, как во время одной из вечеринок в прошлой жизни он мне взахлеб рассказывал о работе шпионов во время второй мировой, у них был поразительный способ коммуникации — через страницу объявлений в газете. Абсолютно открытый текст, который видят все, но только тот кто знает, что надо искать поймет весь смысл. Но мы не договаривались с ним о шифре, ведь никто не знал, что ситуация повернется таким образом. Помедитировав над письмами я не нашел ничего нового: коллеги и бесконечные «правила». Повинуясь больше интуиции чем конкретной идее я открыл папку с удаленными, которые были полны «правил» и открыл последнее из них. Отправитель: «группа Администрация», я проверил, кто в нее входит, оказалось, что отправителем от этого имени может быть Стивен Хискер, Сара Вустер, Питер Зан и Джейн Меркат. Джейн! Так эти письма вероятно шлет и составляет Джейн! Тогда вероятнее всего «коллеги» в письмах Карла это обращение персонально ко мне, а «правила» это указание на то, что я должен читать эти ненавистные сообщения и возможно в них содержится важная информация.
Никогда еще я так внимательно и с интересом не читал регламентирующие документы! Несколько часов я провел в поисках намеков, подсказок, шифров и указаний. Пару раз мне казалось, что в последовательности букв или слов зашит скрытый смысл, но всякий раз он ускользал от меня.
Тут дверь открылась и вошли охранники. Я глянул на часы — не по расписанию, до обеда еще два часа. Моё сердце перешло внештатный режим сокращений. Они не издали не звука, но по их позам стало ясно, что они хотят, чтобы я пошел с ними…
Вернули меня часа через три. Все это время Хискер допрашивал меня с пристрастием. Кажется я никого не выдал, но утомился страшно. Пока не дошло до физического насилия, но Стивен явно намекнул на него в следующий раз. Кроме того он сказал, что они уже арестовали Фреда, Питера, Эллиота и что они уже дают показания. Впрочем это ничего не значило так как с равной вероятностью могло быть и правдой и ложью.
Джейн чувствовала себя страшно уставшей. Тем не менее ей предстояло еще одно дело и дело не приятное и опасное, хотя и привычное. Охранники кивнули ей, она постучала в дверь и через мгновение она отъехала, пропуская её внутрь
— Ну здравствуй, здравствуй моя дорогая! Как прошел твой день?
Больше всего её в Хискере раздражала эта его манера, делать вид как будто он всем и каждому друг, хотя любому тупице становилось через 5 минут ясно, что дружить с ним, принимая за своего, могли бы только Сталин да Гитлер.
— Нет, хотела получить ваше финальное согласование.
— Считай, что оно у тебя есть.
— Почему вы считаете, что Пол ринется спасать пешку?
— Я не уверен, что он ринется, но я, скажем так, надеюсь на это. Видишь ли, эта операция имеет сразу несколько целей. Первая — выжечь пятую колонну, вторая — устрашить оставшихся, чтобы было не повадно. Публичный процесс продемонстрирует и наши возможности и нашу безжалостность, это будет хороший пример. Эти две цели мы достигаем гарантированно, а вот казус белли это возможное бесплатное приложение. В принципе мы можем обойтись и без него, но с ним все же приятнее. Важно, чтобы мы были готовы к немедленному удару сразу после отражения их нападения, нельзя дать им возможность подготовится лучше — нам не нужны потери.
— Умно, — а это вторая вещь почему она терпеть не могла эти ежедневные отчеты, его нужно было хвалить и ему нужно было поддакивать. А еще нужно было быть очень осторожной, — одна ошибка и этот удав ее просто задушит.
— Спасибо, знал что ты оценишь. Ты кстати тоже молодец, отличное решение с запиской — аплодирую, — и он в самом деле стал хлопать кистями своих рук. Звук получался тихий, влажный не приятный, — развязка близка и скоро мы будем пожинать плоды своей победы.
Я опять был у себя и ждал исполнения приговора. Трибунал сегодня утром признал меня виновным по всем статьям обвинения единогласно. Единогласно! Карл и Джейн тоже проголосовали за приговор, а я то надеялся, что вдруг кто-то еще один кроме них проголосует против и меня оправдают, но все пятеро были единодушны.
По древней традиции казнь назначили на утро. Теперь мне предстояла последняя ночь, ночь страха и отчаяния. И с моей текущей точки зрения она казалась бесконечной: впереди еще 10 часов и 23 минуты. А ведь каждый час это своего рода вечность, сколько мыслей можно передумать, сколько всего вспомнить, сколько всего простить, о скольком пожалеть. Удивительно как кристально ясно сейчас обозначилась бесцельность моей жизни. Какое невероятное количество времени было потеряно совершенно зря! Зря и бессмысленно. Десятки пройденных компьютерных игр, тысячи просиженных бесцельных совещаний, сотни глупых споров и разговорах, участие в которых я принимал только потому что просто уйти было бы не прилично! В эту же кучу книги и фильмы, не все конечно, а безыдейные, пустые и употребленные мной как жвачка, чтобы (кошмарное выражение): просто убить время. Ну вот теперь и мое время пришло, просто меня убить.
Так что же, если подумать, я сделал, ну или не СДЕЛАЛ, а хотя бы просто ДЕЛАЛ хорошего, полезного? Поразительно, но получается, что я только недавно вообще осознал, чем и зачем я на самом деле занимаюсь. Но стоило мне ступить на эту тропу осознанного создания ценности, как тут же оказался приговорен. Когда-то давным-давно я слышал, что в художественных произведениях заметные герои погибают, тогда когда радикально меняют линию поведения. Стоит злодею раскаяться или честному человеку совершить подлость, как автор его приканчивает. Что же кажется и я попал в такой же переплет.
И все же подведем итог, что мне с точки зрения космонизма идет в плюс: полетел колонистом на внешнюю планету, помогал ее терраформировать, спас вторую колонию ну и попытался организовать переворот в первой. Что же не так уж и плохо, не Циолковский конечно, но определенные заслуги есть. Жаль только, что большая часть всего этого пойдет коту под хвост. Переворот провалился, активированные закончили свой проект и вторая колония скоро станет необитаемой. И все же я сделал все, что мог или нет? Что я еще могу предпринять?
Я сел за терминал и начал писать. Слова лились из меня потоком и через пятнадцать минут все было готово. Я удалил из получателей Хискера и его прихлебателей, чтобы выиграть несколько минут до того как письмо будет удалено, нажал кнопку отправки и сел на кровать опустошенный, но довольный собой. И начал думать о Джейн
Спустя полчаса в комнате погас свет. Выглянув в окно я увидел, что на земле перед зданием нет пятен света от других окон, это скорее всего означало, что света нет во всем здании. Моё сердце забилось чаще от новой надежды, но уверенным быть ни в чем было нельзя. Я подошел к двери и стал прислушиваться, прошла целая вечность вязкой тишины, ноги устали и я сел на пол и снова прислонил ухо. Спустя лет пятьсот мне показалось, что я услышал быстрые шаги множества людей, но через многослойный пластик звуки были не ясные и точно сказать что происходит было никак нельзя. Потом опять тишина. Вдруг раздался отчетливый и, после долгой тишины, оглушительный писк, дверь открылась, на пороге стоял Стивен…
…в его руке был легкий плазморазрядник. Он нетерпеливо помахал стволом, и я загипнотизированный дулом отполз как паук вглубь комнаты. Мой визави, быстро оглянувшись в коридоре прошел внутрь и закрыл дверь.
— На пол под окном напротив двери., — бросил он резко.
— Чтобы не было иллюзий: ты не выйдешь из этой комнаты, я вышибу тебе мозги, но сперва, как и все злодеи из дурацких фильмов, я хочу поговорить. Я хочу убедится, что ты точно понял, что ты наделал.
— Твое патетичное письмо. Боже, как возвышенно! Но только последний идиот не поймет, что за ним стоит банальная боязнь смерти. Ты хотел променять будущее колонии, на свою жалкую жизнь! Спровоцировать бунт только для того, чтобы сохранить шкуру, вот поступок достойный героя нашего времени. Сколько погибнут сегодня? И к чему это приведет? Сколько погибнут завтра, беззащитные перед Ними, лишь бы ты сохранил свою бесполезную шкуру, говнюк. Но нет, все будет не так, ты умрешь. Умрешь до меня.
— Так значит они решились!, — вырвалось у меня, — Стивен, я не буду тебя обманывать, я боюсь смерти. Боюсь сильно и очень хочу жить, особенно сейчас, — меня понесло, но остановиться я был не в силах, — однако не могу не сказать тебе одну вещь. Какого бы размера тараканы не водились бы в твоей голове, попробуй осознать: главная угроза для всех окружающих на этой планете это ты. Поэтому если ты волнуешься за судьбы окружающих, то лучшее, что ты можешь сделать это вышибить мозги самому себе!, — ну вот, понял я, теперь он меня точно пристрелит.
Глаза Хискера загорелись, рука вытянулась...
— Еще момент, хотел тебя спросить…, — кажется заинтересовался, — … скажи почему ты не арестовал меня сразу?
— Сразу когда?, — дуло пошло не много вниз.
— Сразу, когда я вернулся от Пола
Он захихикал и давясь смехом произнес:
— Это не сразу, сразу было бы если бы мы тебя взяли когда ты стал вести переписку с независимыми еще до твоего вояжа.
— … с самого начала знали и думаешь, что в твоем спидере был один маяк? Маяк был и на тебе, так то!, — он с наслаждением разглядывал моё лицо., — Да-да, и когда ты подыхал в пустыне я отлично знал где ты, у меня даже есть снимок со спутника на котором видно как ты волочишь свою бочку с водорослями.
«Все дело в архаичности нашего сознания. Видишь ли, большинству, чтобы оправдать насилие над одним из них, нужны формальные доказательства вины. Им невдомек, что без насилия общества не существует. Да, да общество всегда, слышишь всегда, строилось на насилии, а законы, войны и прочее это лишь повод чтобы его применить. Лидеры это понимают, вот твой Пол, например, он задурил тебе мозги, представился будто он добренький, но я уверен когда дойдет до дела сразу будет готов кого-нибудь угандошить или наказать», — признаться в этот момент я вспомнил историю со Стеллой. «О я вижу до тебя начало доходить», — я поразился насколько все-таки этот жук тонко всё чувствует. «Но я отвлекся. В сухом остатке мне нужно было, чтобы предатели объединились, проявились и стали угрозой, чтобы применить к вам необходимое воздействие. Кого-то сделать лояльным и эффективным членом общества» — в этот момент он прижал к черепу скрюченные пальцы свободной руки. «А кого-то прилюдно казнить», — и он ткнул в меня пистолетом.
— Но почему вы меня не активировали, а решили… казнить?
Тут он снова засмеялся и расхаживая по комнате стал говорить:
— Да на кой ты нам нужен? Ты же бездарность! Тоже мне учёный. Ты понимаешь, что у меня всего 20 активаторов? И после того как он установлен и настроен его уже нельзя поставить другому. И что, мне один из них потратить на тебя?
Трудно описать что именно я чувствовал в этот момент, наверное «унижение» подходящее слово, хуже всего то, что я, конечно, знал, что он прав. Сознание этого факта мучило меня еще с университета где я видел за соседними партами однокашников гораздо умнее, перспективнее чем я, с годами чувство это стало острее все время я убеждался, что я, в общем, посредственность. Именно посредственность, ибо глупее меня всегда кто-то находился и особенно стыдно было это сознавать, но их неполноценность радовала меня. Именно поэтому я расцвел у независимых, на фоне их лаборантов я в кой-то веки стал звездой.
Оценив выражение моего лица Стивен остановился, удовлетворенно кивнул: «Вот теперь ты готов», — и поднял оружие. Выстрел сделал аккуратное круглое отверстие на уровне живота, через которое я увидел такое же на двери на месте где был замок, а затем лицо Джейн. Но лицо Джейн быстро скрыли внутренности Стивена, которые стремились занять освободившийся объем, однако пространство не было замкнуто и они начали вываливаться наружу, не смотря неуклюжие попытки Хискера их удержать. Он рухнул на свои колени, а потом упал вперед головой на мои и я непроизвольно погладил его шевелюру, смотря на входящую Джейн. Кажется быть спасенным женщиной это моя судьба.
Кому: Все сотрудники, кроме: -Стивен Хискер -Сара Вустер -Питер Зан -@служба безопасности
Я Джек, вы меня знаете и знаете, что завтра меня убьют. Сейчас мои последние часы и я хочу их потратить с пользой посвятив их делу в которое верю. На самом деле между мной и вами нет большой разницы, ведь каждому из нас уже отмерен его срок, всё отличие лишь в том, что свой я знаю, а вы нет, но сути это не меняет. Поэтому смотря в лицо смерти, вам я советую поступить так же как я: потратить ваше оставшееся время на то, что действительно этого заслуживает.
Я знаю, что все мы здесь не случайно, ведь это особое место, это — фронтир. Мы торим дорогу человечеству и жизни как таковой. Каждый из нас так или иначе помогает двигать горизонт возможностей дальше от нашей колыбели. Миллиарды лет появившись на Земле жизнь была прикована к крохотному шарику и вечно висела на волоске, пять раз за свою историю она подвергалась массовому вымиранию и постоянно была на грани уничтожения, однако по счастливому стечению обстоятельств еще существует уязвимая, как и всегда. Вспышка на Солнце, большой метеорит, вулканическая деятельность, атомная война и так далее, могут в любой момент прервать её существование. И не надо упоминать поселения в поясе астероидов, на Марсе и Луне, все они не протянут без поставок с Земли и десятка лет. Однако я забегаю вперед.
Лишь недавно, относительно миллиардов лет её существования, у жизни появился крохотный шанс выжить. И этот шанс — человечество, мы можем как зонтик одуванчика перенести семя жизни за пределы планеты, системы и галактики, тем самым обеспечив ее вечное существование, развязав судьбу жизни и конкретного космического объекта, каждый из которых по отдельности обречен. Мы, человечество, прошли уже довольно далеко по этому пути, но дорога еще не окончена и не время отдыхать почивая на лаврах. Когда мы с вами… или вы без меня терраформируете эту планету и развернете на ней независимую от Земли производственную базу вы преодолеете первую важнейшую веху. Это будет гигантский успех, но дело еще не будет сделано до конца, нас будут ждать другие планеты и другие галактики, а следом, нас будет ждать другая более глобальная цель, но о ней пока рано говорить.
Так или иначе сейчас наши усилия должны быть направлены к ближайшей видимой и достижимой цели — устойчивое поселение здесь на планете в системе Альфа-Центавра. Но что для этого нужно? У каждого из вас есть своя часть ответа на этот вопрос: биологи скажут про сбалансированную и дружественную биосферу, инженеры про энергетические мощности и технологические цепочки простроенные от доступных ресурсов планеты к космическим кораблям и запасным частям для нашей орбитальной инфраструктуры, есть задачи связанные с организацией воспитания и обучения наших детей, локальный синтез лекарств и так далее. Все вы разумные и квалифицированные люди и каждый из вас лучше меня знает, что и как нужно сделать в его зоне ответственности.
Однако я хочу обратить ваше внимание на другой аспект, который меня беспокоит больше других. Наша организация как сообщества, как государства, если хотите. Здесь мы стали тоталитарным сообществом, каждый наш шаг отслеживается, каждый поступок контролируется. Как и каждое тоталитарное государство мы не только боремся с врагами внутри, но и создали образ внешнего врага. Каждый из вас это видит, но не формулирует это вслух потому, что боится. Каждый персонально запуган и каждый из нас надеется отсидеться. Но я скажу еще одну вещь, которую многие из вас уже знают, но не хотят обдумать и осознать.
Мы как сообщество планируем массовое уничтожение себе подобных.
Не надо думать, что вы не несете за это ответственность. Несете. То что нас возглавляет новоявленный Гитлер — наша вина, всех в общем и каждого в частности. Уничтожение сотен невинных людей делающих тоже дело, что и мы не только антиэтична, но еще и не соответствует нашей общей цели. Объединившись с колонией независимых мы смогли бы сформировать гораздо более устойчивое сообщество и быстрее достичь желаемой цели. Их уничтожение не только уменьшит наши шансы на успех математически, но и сплавит наше общество в единый монолит. Монолит дерьма. Чувство коллективной вины станет нашей каиновой печатью, которая приведет нашу колонию к деградации, а деградация здесь это гибель. Наша гибель, с учетом вышесказанного, это с некоторой вероятностью гибель всего живого в этой вселенной. Ведь кто знает когда отправится следующая колонизаторская миссия? И кто знает что случится с нашим домом до этого времени. Завтра после казни эта ноша перестанет быть моей, но я должен убедится, что вы понимаете, что она теперь на ваших плечах.
P.S. Да и я хочу намекнуть: вы и только вы обеспечиваете полное функционирование колонии, Хискер и его подручные ничего не умеют и ничего не делают, кроме того что запугивают. Так что не пребывайте в иллюзии, что вы так уж беспомощны.»
Из окна его кабинета было видно взлетную площадку и уходящий вдаль венерианский синий простор. Бабблы сегодня собрались в небольшие облака и висели над равниной, а солнечный свет преламываясь в их густоте ложился на низкие дюны всеми цветами радуги.
В последнее время он стал паршиво спать. Его мучило ощущение, что он в ловушке. Но чья эта ловушка и для кого она была? Всё началось еще до отправки сюда, когда его завербовали на эту миссию. Его ответственностью была безопасность колонии любой ценой и не смотря на то, что формально он был подчинен начальнику колонии, у него были собственные инструкции от Службы Безопасности ЗООН. Об этих инструкциях без сомнения знал и Артур Стайн, но виду не подавал. Стивен же, человек по натуре не столько даже робкий, сколько интравертный, его лидерство не оспаривал тем более, что его инструкции распространялись на ситуации, которые как казалось в тот момент вряд ли могли произойти. Надо еще понимать, что, так как большая часть персонала была учеными, как и сам Артур, то колония, в целом, работала по принципам меритократии и к таким как Хискер они относились снисходительно. Трудно было бы представить, чтобы они могли поддержать его и пойти за ним добровольно.
Разумеется среди колонистов было несколько агентов СБ завербованных еще на Земле, но они не были реальной силой, а только информаторами. Все поменялось в тот момент, когда с последнего корабля сошли полицейские. Полицейские были вверены ему и признавали только его авторитет — он стал реальной силой и с ним пришлось считаться, но еще больше власти ему дали новые инструкции переданные с Земли. По видимому в ЗООН окончательно победила партия противников Верховски, поэтому приказы были сформулировны недвусмысленно: колония ЗООН должна противостоять незаконным поселениям и поддерживать свой суверенитет, пресекать взаимодействия с ними и всеми силами не допускать утечки ресурсов.
Истосковавшись по реальному делу он со всей своей страстью и талантом погрузился в расследование возможных «утечек». Тут то он начал консолидировать информацию с видеокамер, почтовых систем и других источников информации натравив на нее IntelAI, чудо агрегат с Земли, последнее слово квантово-позитронных технологий. Результат был ошеломительный: очень быстро выяснилось, что Пол завербовал или внедрил сразу нескольких своих агентов в их ряды, они поставляли ему информацию о ходе исследований, о статусе колонии, а так же обеспечивали доступ к расширенному банку знаний ЗООН. Собрав целый массив обличающих данных он передал их Артуру, тот взял время подумать, сделать выводы и принять решения, но спустил вопрос на тормозах. Дальше — больше, оперативные данные говорили, что один из бывших в разработке сотрудников перешел от шпионажа к саботажу. Выкрав по указке своих новых хозяев часть ресурсов колонии, он под смехотворным предлогом потребовал спидер в реальности лишь для того чтобы доставить им присвоенные материалы. Хискер конечно хотел этому воспрепятствовать, но Артур опять заблокировал его действия. В этой ситуации ему ничего не оставалось, как взять дело в свои руки, так как такое поведение руководителя говорило о том, что он предатель и просто покрывает пособников. Арест удалось провести почти бескровно, только Пьеру пришлось приложить двух уж очень активных защитников предыдущей администрации.
Оглядываясь назад Хискер жалел только о том, что довольно бездарно использовал первые активаторы. Ну хорошо Стайн был отличным приобретением, пусть не ученый, но очень хороший администратор и сейчас вся регламентная и организационная работа держится на нём. Но те двое, были очень посредственные, как бишь их зовут? Их стоило просто наказать. Когда он понял ошибку, а это было спустя почти месяц, то попытался деактивировать одного из них — Стэна, оперативники просто сняли с него устройство. Чёрт, это было худшее из того, что он видел, включая кошку раздавленную на его глазах грузовиком. Несколько часов тот орал как полоумный, не реагируя на внешние раздражители, а затем умер, так как будто его выключили. Но это пол беды, самое плохое было то, что так и не удалось использовать этот активатор повторно, он просто перестал работать. Тогда Хискер проклял чинуш из ЗООН, которые предоставили так мало этих прекрасных устройств. Его бы воля и он их устанавливал всем колонистам еще на Земле. Чудодейственное средство превращало обычный планктон в очень целеустремленных, исполнительных и лояльных сотрудников. Второе его сожаление, было о том что из-за возни с Артуром он упустил Джека-саботажника. Однако это стало не важно, когда он заявился обратно — настоящий подарок.
Еще на Земле Стивен имел дело с Полом Верховски, он работал в службе безопасности его компании. Там он узнал как этот человек действует на людей. Настоящий Мефистофель он буквально на счет «два» забирал душу каждого, кого хотел к себе привязать, излучение обаяния и веры плавило мозги и за ним хотелось идти. Трудно было признаться даже самому себе, но Стивен сам испытал этот эффект и поддался его ауре. Однако довольно скоро его поперли из компании и с тех пор он испытывал к Полу весьма противоречивые чувства.
С учетом вышесказанного у него не было сомнений, что Джек теперь преданный агент Пола, и если он здесь, то это не спроста. По видимому Независимые решили перейти к активным действиям и готовят ту или иную диверсию, а вновь прибывшему в ней отводится важная роль. Взяв его под круглосуточный контроль и анализируя каждый его жест Хискер решил перестраховаться и подложить под него Джейн. Джейн хорошая девочка, послушная. А еще она очень не хочет быть активированной потому что она видела и команду Проекта, и, что самое главное, она видела Стэна, когда с него сняли устройство. Стивен специально позаботился, чтобы она хорошенько понаблюдала над его мучениями, ему нужны были лояльные сотрудники, а активаторов было в обрез. Но на всякий случай наблюдение велось и за ней.
Больше всего смешило Хискера то, что заговорщики всерьез полагали крышу "безопасной зоной", на которой их никто не слышит и не видит. Это в какой-то мере существенно облегчало работу: достаточно было следить только за ней и точно не пропустишь ничего существенного.
Отдельным удовольствием было наблюдение за спальней Джека. Болваны собиравшие данные для экспедиции совсем не позаботились о запасе порнухи для просмотра, а личные запасы были изучены вдоль и поперек. Тут же был свежачок, правда стыдливые молодые все больше прикрывались одеялом, но нет-нет да что-то удавалось разглядеть и это давало дополнительную пищу для фантазии.
Стивен всегда хорошо чувствовал людей и улавливал их эмоции на каком-то зверином уровне. И в последнее время он все острее чувствовал в Джейн посторонний запах. Сразу после применения активаторов на Артуре и остальных она стала пахнуть чистым страхом особенно этот запах усилился после инцидента со Стэном, однако теперь в ее ауре появилось нечто иное, нечто не знакомое. Не исключено, что объект каким то образом повлиял на нее, поэтому Хискер усилил наблюдение и предусмотрел дополнительные меры безопасности. В частности во избежание сюрпризов позаботился о том, чтобы на его встречах с ней всегда присутствовал один из полицейских. Ну так, на всякий случай.
Но не это, на самом деле, вызывало его основное беспокойство. Дело было в Проекте. Положа рук на сердце Хискеру не нравилась идея уничтожать базу Независимых. Он сам не вполне понимал, как они дошли до такого плана. Когда все только начиналось, он обозначил Пола и компанию как внешнюю угрозу, ведь любому обществу для консолидации вокруг лидера нужен общий враг. Важно понимать, что только Стивен, обладая IntelAI, имел доступ ко всей полноте разведывательной и аналитической информации. Это позволило ему правильно расставляя акценты, немного сгустить краски вокруг возможных планов Независимых. Благодаря этому ближайших соратников и сотрудников не надо было зомбировать аппаратно, они сплотились перед лицом опасности. Однако история про злых соседей потребовала развития, время от времени для того, чтобы сохранять тонус, нужно было вбрасывать какие дополнительные факты об их действиях и планах. В итоге изначально небольшое искажение действительности переросло в огромную ложь заложником которой и стал Стивен. Во-первых его все время мучило опасение, что его ложь разоблачат, а во вторых соратники на основе этих данных требовали активных действий и крайних мер, чтобы защитить колонию и игнорировать их мнение было нельзя, его могли счесть слабаком. Он понимал, что именно тотальное уничтожение Независимых позволило бы в итоге спрятать его ложь, однако что-то в нем противилось этой идее и мучило его.
Строго говоря первую попытку к их уничтожению он предпринял давно, еще до прихода к власти. Еще когда Хискер раскопал, что независимые вовсю вербуют его людей, он попробовал и сам заняться шпионажем, но выйти удалось только на Стюарта несчастного биолога неудачника, тот поверил в обещание вытащить его с этой планеты и согласился подселить заразу в оранжереи. План сработал прекрасно и колония была на грани уничтожения, особенно здорово было, что по совпадению у независимых умер единственный квалифицированный биолог, все было на мази, если бы не чертов Джек. Он смешал все карты и угробил многомесячную работу Стивена.
Теперь же приходилось рассчитывать на Проект. Грязный варварский, агрессивный. Настолько безжалостный и бесповоротный, что нужен повод. За горы трупов так или иначе придется объясняться хотя бы перед теми кто будет их разгребать. В вестернах, когда нужно чтобы хороший герой убил плохого, он отворачивается, и ждет когда плохой схватит оружие и вот только тогда ловким движением вышибает ему мозги под аплодисменты публики. Сделай он это сразу, без сантиментов и люди сочли бы его слишком жестоким и не достойным звания героя. Без этого конечно тоже можно, но убивать безоружного даже если он злодей на каком то подсознательном уровне считается недостойным поступком, именно поэтому палачи всегда при любых режимах были изгоями. Другое дело если казнь совершается в рамках самозащиты, это идеальный вариант — такая агрессия станет главным аргументом, который заткнет глотку любым сомневающимся, если такие появятся. Но так как появление Проекта есть результат вмешательства Джека, то справедливо что именно его мы сейчас принесем в жертву, чтобы окончательно решить вопрос со второй колонией. А те уже осведомлены о скорой казни их шпиона.
На этой мысли в его кабинете неожиданно погас свет, в легком недоумении Хискер встал и с непривычки пошел к двери на ощупь. Сергей уже пытался открыть, но она была закрыта и электронный замок не работал. Это явное нарушение протоколов безопасности, если только не… разгерметизация? Глаза уже начали привыкать, повернувшись он увидел через панорамные окна, что обесточена вся колония, освещения не было нигде, если блокаут продлится, то у них будут большие проблемы. Тут он заметил цепочку огней вдалеке. Они были над поверхностью пустыни и кажется приближались. Чёрт побери! Нападение! Автоматические турели, которые он готовил для этого случая бесполезны без электричества! Где резервное питание?
Стивен вцепился в телохранителя: "Сергей, вытаскивай меня отсюда!". А сам начал обзванивать остальных, терминалы были на автономных источниках и функционировали по принципу прямой связи, поэтому все получилось. Наблюдая как Сергей демонтирует блокиратор двери, Хискер выяснил, что вся его команда, как комитет так и полицейские оказались заперты по своим комнатам. Только Пьер, который дежурил в это время и должен был быть на посту наблюдения не выходил на связь. Толком никто не понимал, что случилось и тут на терминал пришел вызов.
- Нет, это так важно, чтобы сейчас обсуждать?
- Думаю это имеет непосредственное отношение к происходящему.
— Погоди перешлю… Вот, читай. Он не включил нас в рассылку, но ты знаешь у меня свои методы.
Воцарилось молчание пока Стивен пробегал глазами документ.
- Думаешь они решились? А-а-а!, - затем громкий хлопок прервал вопль, и связь прервалась.
Хискер начал вызвать всех своих по очереди, Питер отозвался и двое из полицейских, терминалы остальных молчали. Стивен забрал у Сергея запасной ствол, хотя не был уверен, что сможет им воспользоваться когда придет момент, его всего трясло. Он бросил взгляд за окно, там вначале неясная цепочка далеких огней, уже превратилась в спидеры, которые садились на площадке.
Тут телохранитель сообщил, что готов открывать дверь. Приготовив оружие Стивен кивнул — Сергей вопросительно посмотрел на Хискера. «К Питеру», — бросил он негромко. Он был еще на связи, его комната была не далеко и кроме того рядом с ним жили Андрей и Тагир. Телохранитель засунул пальцы невидимую в темноте щель и без видимого усилия отодвинул дверь, видимо все сервоприводы были им уже отключены. Только он сделал шаг в темный коридор, как загорелся свет и Сергей тут же начал вести огонь по кому-то в коридоре, Стивен еще оставался в комнате и не мог видеть его противника. Спустя секунду охранник заглянул в комнату и махнул рукой. В коридоре лежало три трупа — сотрудники колонии, вооруженные содержимым арсенала, значит его они взломали, но им это не помогло, злорадно подумал Стивен. Однако злорадство быстро заменил ужас происходящего, ценнейший актив — люди доставленные на миллионы километров от Земли так глупо гибли из-за одного придурка решившего, что он Жанна д'Арк. Сергей двинулся по коридору жестом показав Стивену, чтобы он держался ближе к стене и подошел к углу бокового коридора. В одно мгновение мозги Сергея, аккуратно выглянувшего за угол, оказались уродливой массой на другой стене коридора, а его безголовое тело мягко опустилось на коридорный пол.
Хискер побежал в другую сторону, не разбирая дороги, он не знал кричит он или нет, и даже что происходит он не понимал вполне, просто в какой-то момент осознал себя перед комнатой с маркировкой 2C3P2, немного подумав он приложил палец к замку, и дверь послушно отъехала в сторону.